Холодные Чёрные воды

Струнный перебор разносится по одной из малых гостиных Дома Блаженства. Музыкантов не видно, а может, это вообще играет очередной артефакт — Хэ Сюаню не важно. Ему спокойно и сыто, немного пьяно и весело. Он лежит на сухих подушках, чувствует запах курильниц, а не извечной сырости. И собирается второй раз обыграть Хуа Чэна в го. — Твоё затворничество пошло тебе на пользу, — недовольно хмурится Искатель Цветов, разглядывая расстановку чёрно-красных камней. — У меня было время подумать. — Да уж, я заметил. — Это определённо точно издёвка, но Хэ Сюаню всё равно. Они уже всё подготовили. Кстати, о... Пользуясь затруднением оппонента, Демон Чёрных Вод смотрит на Небеса глазами двойников. Праздник Середины Осени в самом разгаре, небожители пируют и делают ставки. Хэ Сюань украдкой, чтобы раньше времени не выдать себя, поднимает взгляд на самый верхний стол. Его Высочество и Повелитель Холода о чём-то беседуют. В пальцах у Ши Цинсюаня сверкает перламутр: новая трубка понравилась. Хэ Сюаню от этого радостно. — Ты играть собираешься? — Хуа Чэн недовольно пихает его сапогом, и Демон Чёрных Вод перестаёт подглядывать. Обдумывает новый ход. *** Третья партия близится к завершению. Её Хэ Сюань откровенно сливает, отвлекшись на сияние фонарей, закрывших всё небо. Не хочет даже себе признаваться, что самую малость нервничает. Хуа Чэн, слава прибою, молчит. Смотрит понимающе. И нагло пользуется возможностью выиграть. Громкий смех врывается в покои первой весенней грозой. Будит, звенит хрустальными каплями — Хэ Сюаню большого труда стоит остаться на месте. Хлопает дверь. — ...не хочешь им рассказать? — Весёлый голос Наследного Принца звучит откуда-то из коридоров. — Ты что, это же всё веселье испортит! — Ши Цинсюань пьян, но вряд ли сильно. И очень, очень доволен. — Слышал, как они «тайком» отправляли младших служащих посмотреть на наши с ним храмы? Три заслуги на то, что они завтра начнут окапываться. Если вообще не сегодня. — Ого, целых три! Это серьёзная ставка! — Голоса приближаются, а потом в дверь просовывается голова Его Высочества. При взгляде на Хэ Сюаня брови ползут вверх. — Саньлан, мы вернулись, ты тут? А... Хуа Чэн подносит палец к губам, призывая не портить сюрприз. — Как всегда, жду вас с небесной попойки. Ну что, кто победил в этом году? — Ты не поверишь! — Повелитель Холода отодвигает Наследного Принца вместе с дверью и заваливается в гостиную. Он ещё не до конца сбросил небесный облик и висит над полом, поленившись доставать посох. Завидев Хэ Сюаня, Ши Цинсюань хохочет до слёз — не присоединиться к нему невозможно. — Так вы... значит... — пытается спросить он сквозь смех, — вместе придума... Лао Се, а ты ещё переживал! — Переживал! — Его Высочество держится за живот и пытается дышать.— Ну и переполох вы устроили. — Вы бы видели их лица, когда на небе появилось ещё три тысячи фонарей. А когда зачитали надписи... — Ши Цинсюань садится рядом и как ни в чём не бывало ворует у Хэ Сюаня пиалу с вином. — Повелителю Холода от Повелителя Штормов, Храм Чёрных Вод. Потрясающе! Это же ты придумал? — Я. — Хэ Сюань чувствует отголосок смущения. — Мы обязательно посмотрим потом. Брат, ты всё записал? — Обижаешь! Со всех сторон! А некоторых ещё и крупным планом. — С причёски Его Высочества взлетает стайка бабочек и устало прячется в серебряных наручах. И вдруг наступает неловкая тишина. Им с Ши Цинсюанем точно стоит поговорить наедине, и все это понимают, но... — Мы, пожалуй, пойдём, — первым заговаривает солнечное стихийное бедствие и встаёт, опираясь на посох. Хэ Сюань заторможенно поднимается следом и выкладывает на доску сразу три камня, признавая поражение в партии. — Да, конечно, идите! — Се Лянь даже спустя столько лет умудряется выглядеть смущённым. — Поздравляю с победой, Ваша Милость Повелитель Холода! — Поздравляю с победой, Ваше Высочество Наследный Принц! — Смеётся Ши Цинсюань, а Демон Чёрных Вод находит в себе силы только кивнуть. И уходит следом за совершенно неприлично — великолепно — счастливым Повелителем Холода. — А куда... мы пойдём? — оказавшись в коридоре, Ши Цинсюань растерянно оборачивается. — Куда пожелаешь. — Не чувствовать на плечах груз сомнений так приятно, что Хэ Сюань искренне улыбается — и улыбка отражается удивлением в золотистых глазах. — Хочешь, вернёмся на Небеса, и я ещё больше всех напугаю. — Хочу! — Смеётся Ши Цинсюань и оказывается близко-близко, смотрит в глаза снизу вверх. Ресницы трепещут, как осока на ветру. — Но потом. Пусть пока так маринуются. Хэ Сюань заключает его в объятия. Чуть не вздрагивает, когда тёплые руки обнимают за шею. Даже не успевает заметить, куда снова исчез посох. — Злодей. — Скажи, что тебе это не нравится. — И всё-таки, куда ты хочешь отправиться? — Не знаю. Куда-нибудь... подальше отсюда? Прекрасно. — М-м-м, — Хэ Сюань почти урчит от предвкушения, — доверишься мне? — Доверюсь. — Ты всё ещё слишком наивный, — ворчит Демон Чёрных Вод, утягивая свою добычу к ближайшей двери. Той, на которой заранее нарисовал Путешествие в тысячу ли. — Только с тобой. — Ши Цинсюань щёлкает его по носу. И целует — сам, первым, не спрашивая разрешения. Вжимает спиной в дверь, увлекается... Хэ Сюань давит на ручку и мгновением спустя они прямо так, не открываясь друг от друга, оказываются посреди леса. Почувствовав прохладу и хвойную свежесть, Ши Цинсюань всё-таки отступает на шаг. Поворачивается, оглядываясь — а губы всё ещё горят от его поцелуя. Украшения в сложной причёске Повелителя Холода блестят в свете полной луны. Дверь, исчезнувшая теперь, вывела их на давно заброшенную — почти исчезнувшую — дорогу. Вокруг — высоченные ели, покрытые столетними мхами, густой подлесок. И ни единого признака присутствия человека, кроме обломков каменной стены впереди. Относительно целой осталась только арка ворот и кладка вокруг неё — словно веками здесь никого не было. — Хорошее место. Твоё? — Ши Цинсюань, конечно, легко угадывает замысел. Оборачивается, весело щурясь. Он точно пьян — и точно ведает, что творит. — Моё. — И мы здесь совсем одни? — Да. Если боишься, можем верну... — Хэ Сюань не успевает договорить. Ши Цинсюань вжимает его спиной в древние камни и целует сильно-сильно, до дрожи искренне. Чтобы сравняться в росте, он снова парит над землёй, будто тоже избавившись от какого-то груза. Внутри становится горячо — кажется, что плавятся рёбра. Обхватив Ши Цинсюаня за пояс, Демон Чёрных Вод шагает в ворота. Мир вокруг меняется: лес остаётся снаружи, за высоким забором. Здесь, за закрытыми створками, простирается заросший сад, пруды и каналы. Вспыхивают золотые огни, Повелитель Холода распахивает глаза — Хэ Сюань удовлетворённо отпускает его осматриваться. Щелчком пальцев избавляется от сапог — ещё одним зажигает огни темнеющего вдалеке дома. Ступает босыми ногами по мокрой мягкой траве, вдыхает полной грудью запах деревьев, слушает шелест волн. Любуется тем, как Щи Цинсюань, последовав его примеру, босиком ступает по саду — сейчас почему-то почти не хромает — и восхищённо оглядывается. Ему правда понравилось. Они выходят к обрыву. Внизу плещется море, лунный свет переливается в серебряной вышивке парадных одежд Повелителя Холода — серых, как лунный камень и зелёных, как молодая трава. В защищённой от дождя и ветра беседке встречают новые скамьи и подушки. — Потрясающе! — Ши Цинсюань садится у самого края и смотрит в темноту горизонта. В его глазах отражаются звёзды. Хэ Сюань медленно опускается на скамью рядом. — Что это за место? — Одно из моих владений. Унаследовал от демона, которого съел. Я тогда его долго искал, а про это место вообще никто не знает. Правда, я не успел ещё восстановить кое-что... — Это не важно. Мне всё и так нравится! — Ши Цинсюань светится так, что хочется его обнять и никогда больше не отпускать. Но сначала нужно закончить с болезненно-важным. — Я должен... — слова костью встают поперёк горла, Хэ Сюань впивается ногтями в ладони. — ...извиниться перед тобой. За... прошлый раз и... вообще. — Я всё понимаю. — Повелитель Холода грустнеет немного, опускает взгляд. Думает, что слишком рано полез с поцелуями. — И... — В горле становится болезненно-сухо, и Хэ Сюань, не в силах говорить больше вслух, переходит на мысленную речь. — У меня для тебя есть ещё один фонарь. Только... обычный. Не стоит всем остальным видеть, что там написано. Ши Цинсюань вскидывает голову, и от отчаянной надежды в его взгляде ломит виски. — А... А где он? Чувствуя, будто падает с обрыва, Хэ Сюань взмахивает рукой, зажигая огонь. Фонарик зависает совсем рядом, Ши Цинсюань ласково берёт его в руки. Читает — как же хочется сбежать в эти секунды — и отпускает под крышу беседки. — Хэ Сюань. — Что? — Очень хочется просочиться сквозь древние камни, но Демон Чёрных Вод остаётся. Чувствует на щеке касание тёплой ладони. — Я тоже люблю тебя, Хэ Сюань. Притворно бьющееся сердце пропускает удар, другой. Застывает на целый вдох и снова тяжело ударяется о рёберную клетку. Вместо долгожданного облегчения и радости от признания становится по-настоящему страшно. Потому что теперь есть что терять. Хэ Сюань прикрывает глаза и на выдохе крепко обнимает Ши Цинсюаня. Прижимает к себе, целует всё ещё холодными губами в центр ладони, упирается в неё лбом. Совершенно не представляет, что делать дальше. Тонет в омуте желаний и страхов. Целую вечность назад — в начале весны — всё было проще. Была похоть на грани злости, было тупое желание голодного тела, а чувства оставались похоронены так глубоко, что совсем не мешали. А сейчас... Сейчас всё иначе. Хочется сделать всё правильно. Так, чтобы понравилось, чтобы запомнилось, чтобы... — Ты всё ещё хочешь меня запереть или съесть? — Говоря, Ши Цинсюань касается губами щеки. Почти целует. — И то, и другое, — Даже в духовной сети голос Хэ Сюаня звучит тихо и почти обещающе. — Но только если ты сам этого захочешь. — Знаешь, а мне ведь нравится, как ты реагируешь на мою кровь. — Пока меня устроит и поцелуй. Дразнясь, Ши Цинсюань мажет губами по губам. И улыбается светло-светло, совсем как раньше, но... куда более счастливо? — А показать мне «одно из своих владений» хочешь? — Тут пока смотреть не на что. — Что, здесь нет даже спальни?! — Игривая насмешка сменяется ещё одним поцелуем. Снова коротким — жарким до мурашек на шее. — Есть. — Тогда веди! Демон Чёрных Вод нехотя размыкает объятия и встаёт. Медлит, немного опасаясь собственных планов. А стоит Ши Цинсюаню вскочить — подхватывает его на руки. — Ты не возражаешь? — А? Ой! Совсем нет! Я... — Повелитель Холода краснеет, обвивает шею руками и нисколько, нисколько не возражает. — Я... Я так рад! — Это хорошо. — Хэ Сюань даже не замечает, что улыбается. Дорожка, выложенная каменными плитами, ведёт через сад. Петляет между разросшимися клумбами, огибает цветущий пруд — в застоявшейся воде лениво плавают мелкие костяные рыбёшки, рассекая острыми плавниками ряску. Выложенный белыми камнями канал змеится причудливыми петлями, теряется в зарослях сорняков. Деревянные мостики, подгнившие и местами полуобвалившиеся, гнут спины над его пересохшим руслом и печально скрипят на ветру. Каменные остовы садовых фигур зловеще торчат из колючих кустарников и острой осоки. Оскаленные головы львов, человеческие руки и лица, выточенные из мрамора, в свете полной луны выглядят устрашающе. Ши Цинсюань, расслабившись, поглаживает шею над воротником и вертит головой. Наконец, признаётся: — Мне очень тут нравится. Это место такое призрачное и, вместе с тем, настоящее... Совсем как мы. — Мхм. Я не успел привести его в порядок. Но если тебе нравится, могу оставить так. — М-м-м... — Ши Цинсюань всерьёз задумывается, не прекращая крутить головой. — Можно починить дорожки, а остальное оставить как есть. И канал заполнить, а то твоим рыбам, наверное, тесно в пруду? И... Ой, ты не против, что я так сразу...? — Не против, — Хэ Сюань тихо смеётся и ускоряет шаг. Золотые огни выплывают из травы, качаются над перилами нового каменного мостика, освещая дорожку. Разгоняют сгустившиеся ночные тени, стоит бледной вуали облаков заслонить луну. И сливаются с тёплым светом маленьких фонариков, украшающих крыльцо дома. — Почти пришли. — Хэ Сюань ногой открывает дверь. В холле темно и пусто. По углам угадываются очертания искорёженной мебели и какие-то обломки. Но с каждым шагом, с каждым новым поворотом вокруг становится всё чище и светлее. Двери открываются сами собой, пропуская хозяина, и сами же закрываются с тихим шелестом. Коридоры и переходы сплетаются бесконечным лабиринтом одинаковых стен, кружат голову, путают расписными дверями и арками. А Хэ Сюань, словно не замечая этой карусели, уверенно идёт вперёд. Несколько раз Ши Цинсюань хочет его остановить, предупредить, но каждый раз деревянная створка бесшумно открывается там, где ещё секунду назад никакой двери не было. Устав наблюдать за демоническими чарами, Ши Цинсюань прижимается щекой к плечу Хэ Сюаня и прикрывает глаза. Всего на минуту. А когда открывает — видит как перед ними распахивается украшенная чёрным шёлком и вышитыми травами дверь, пропуская в спальню. Мрачно-прекрасная, освещённая несколькими бледными огоньками, она утопает в подушках, перинах и мягких пуфах. Пол укрывают пушистые ковры, а залитая лунным светом кровать укрыта призрачно-серым балдахином с вышитыми драконами и мелкими звёздами. Ши Цинсюань смеётся, одновременно узнавая и не узнавая то, что привык устраивать в своих личных покоях. — Ты слишком хорошо меня знаешь, А... Хэ Сюань. — У меня было время подумать.