Такая вот жизнь

      1998 год. Лето.       Москва радовала тёплой, солнечной погодой в этот замечательный, знаменательный день для двух влюблённых.       Молодая пара кружилась в танце под музыку и радостные крики гостей, пришедших на эту церемонию. Белое, пышное платье девушки развивалось от лёгкого ветра, когда её, теперь уже, супруг поднимал её на руки и кружил в воздухе.       Их давняя мечта сбылась. Они хотели пожениться ещё тогда, когда только начали встречаться, а именно в шестом классе. Тогда уже молодой парень знал, что эта девушка—любовь всей его жизни. —Горько! Горько! —На разные лады кричали весело гости, хлопая в ладоши.       И парень, не стесняясь ничего и никого, притягивает любимую к себе поближе и целует в губы, крепко обнимая её. Как же он счастлив. Они счастливы.       Фелиса, так звали молодую кудрявую блондинку, была очень красивой, доброй, заботливой и милой, что всегда притягивало её молодого человека.       Как же Фёдор был рад, что сразу признался этой замечательной девушке в любви, а не стал ждать, пока кто-то другой заберёт её себе.       Парень ни о чем не жалел, когда они съехались, когда он сделал ей предложение, когда они выбирали место свадьбы, завали гостей и говорили клятву у алторя.       Долго они гуляли в ресторане с друзьями и родственниками, много тостов услышали и сказали, получили много подарков и пожеланий на их будущую жизнь.       Но все заканчивается, и эта свадьба не была исключением. Впрочем, они все равно были счастливы, ведь впереди была вся ночь, предназначенная только для них одних.

***

      Утро наступило так неожиданно, яркое солнце пробивалось через шторы и светило прямо в глаза молодому человеку, из-за чего ему пришлось проснутся.       Он открыл глаза, сразу же видя перед собой лицо любимой девушки, и улыбнулся. Какая же она была красивая.       Волосы рассыпались по подушке, блистели на солнце, переливаясь золотом. Губы были искусаны ещё вчера, поэтому сегодня было слегка красными и ещё более пухлыми, чем обычно. Светлые ресницы немного подрагивали, наверное, от света.       Ему так не хочется рушить сон этого чуда, но так хочется обнять её и зацеловать, чтобы места нетронутого не осталось.       Не сдержав поток нежности, парень за талию притягивает любимую к себе и обнимает, утыкаясь носом ей в шею и вдыхая уже родной запах.       Девушка улыбается, морщится и открывает свои великолепные карие глаза, сразу же отодвигая парня от себя, чтобы взглянуть на него. —Доброе утро, милый. —Нежно протягивает она, кладя руки парню на плечи. —Доброе, солнышко…       Он исполняет то, что задумывал. Приблизившись, он впивается в губы супруги страстным, но нежным поцелуем, а когда отстраняется, то тихо и с любовью шепчет: —Как же я тебя люблю…       Фелиса хихикает, утыкается лбом в грудь парня и с такой же интонацией отвечает: —И я тебя люблю.

***

      2000 год. Июль.       Мужчина вне себя от счастья, он кружит любимую жену на руках, слушая её громкий смех, и буквально ревет от радости. —У нас будет ребёнок! —Улыбается он, прижимая к себе жену и целуя её в обе щеки.—Ты не представляешь, как я рад!       Девушка укладывает голову на плечо мужчины, смеётся и треться лбом о его шею, радуясь не меньше, чем он.       Её мечта только что осуществилась. С самого раннего детства она была той, кто мечтал о любимом муже и детях, и вот это свершилось.       Сразу же, как они узнали эту прекрасную новость, Фелиса стала звонить своей матери и счастливо рассказывать известие.       Мать рыдала от счастья в трубку вместе с дочерью и зятем, после обзванивая всех родственников и сообщая, что она наконец будет бабушкой.       Радости не было предела, да и все проходило как нельзя замечательно, без каких либо проблем и осложнений, а впереди их явно ждала счастливая жизнь.

***

      2001 год. Восьмое марта.       Федор торопливо бежит по коридору, крепко сжимая в руках букет роз и широко улыбаясь. Наконец-то это свершилось!       Залетая в палату, он тут же кидает к жене, лежащей на кровати, обнимает её и целует, без остановки благодаря за сына.       Девушка тихо и устало смеётся, не пытаясь отталкивать мужа. Она хоть и сильно устала, все равно была рада.       Да и смотря на своего ребёнка она сразу же забывала всю боль, которую пришлось пережить. Зато теперь у них с мужем есть их крохотная копия. —Как ты, родная моя? —Ласково спрашивает мужчина, беря любимую за руку и с нежностью смотря ей в глаза. —Все хорошо. —Расслабленно кивает она, взглядом указывая на детскую люльку рядом и шёпотом добавляя.—Посмотри, только осторожно…       Федор кивает, отходит от супруги и заглядывает в кроватку, стараясь не издавать резких звуков и движений.       Но он тут же почти пищит от радости, закрывая рот руками и глядя на это чудо. Мальчишка совсем-совсем кроха, так мило сопит во сне.       Парень не удерживается от того, чтобы протянуть руку и аккуратно погладить его по голове. Он такой маленький, прямо как куколка.       Его переполняют эмоции, из глаз рекой текут слезы, которые не хотят вытираться ничем, а Фелиса только хихикает над любимым. —Какой он маааленький… —Протягивает парень, поджимая губы и унимая в себе желание затискать это создание. —Как назовем?       Этот вопрос они не обсуждали ни разу, считая, что ещё не время, но сейчас, наверное, как раз вовремя.       Девушка задумалась, пытаясь вспомнить хоть одно имя, которое ей нравилось или на которое могло бы подойти её малышу. —Может, Ромео? —Вдруг предложила она, счастливо улыбаясь.—Как из пьесы Уильяма Шекспира. —Хм. —Фёдор почесал подбородок, а после согласно кивнул.—Червов Ромео Фёдорович… А что, звучит. Мне нравится.       Девушка усмехнулась в кулак, а после подозвала любимого к себе, чтобы ещё разок как следует поцеловать. Как жаль, что ему нельзя остаться с ней в палате.

***

      2002 год. Август.       Казалось бы, вот только недавно Ромка был совсем крохотный, не мог сам даже перевернутся на другой бок, а сейчас уже спокойно мог сидеть и даже пытаться издавать какие-то звуки, кроме плача.       Первые полгода жизни мальчика прошли ну очень весело для его родителей: бессонные ночи, детские крики, пелёнки, подгузники. Кошмарно.       Но у них получалось сохранить бесконечную любовь и нежность друг к другу, благо бытовуха не съела все хорошие чувства. Ну и спасибо огромное они говорили матери Фелисы, что очень помогала с внуком.       Федя качает мальчишку на руках, играет с ним, разговаривает и очень радуется, когда сын реагирует на что либо громким смехом.       Парень был безумно рад, что у него есть такая замечательная жена и такой чудесный сынок. Ну прям лапочка. —Ути мой маленький.—Сюсюкался с улыбкой Фёдор, целуя малыша в лоб.—Кто у нас такой хороший?       Рома отвечал на это все смехом и каким-то непонятными взмахами руками, переодически пытаясь ударить отца погремушкой. —Федь, неси его сюда! —Зовёт из кухни Фелиса, ставя на детский столик тарелку с пюре.—Еда уже готова. —Уже бежим! —Отзывается парень, забирая у сына погремушку, потому что она ему будет не нужна. —Полетелиии!       С улыбкой Фёдор быстро шагает на кухню, пытаясь издавать звуки самолёта. Он сажает сына в детский стульчик и надевает слюнявчик. —Какой же он замечательный… —Счастливо улыбается девушка, разглядывая Ромео.—А как на тебя похож. —Даа, моё золото. —Сюсюкается парень, протягивая веселому мальчишке ложку с пюре.       Фелиса хитро улыбается, прищуривается и выдает: —Надеюсь, следующий будет похож на меня. —Чего?       Федя удивлённо вскидывает брови и поворачивается на жену, что-то усердно прячущую за своей спиной. Ступор длиться на так долго, поскольку сразу же девушка протягивает ему тест.       Положительный тест.       Лицо парня вытягивается в удивлении, он неверящими глазами смотрит сначала на эти две полоски, а потом на жену, и тут же кидается её обнимать.       Пока родители выясняют какие-то свои дела, Ромка решает, что может поесть сам, поэтому принимается набирать в ручки пюре и есть. Точнее размазывать еду по лицу, но не важно.       Федор целует девушку в губы, прижимая к себе и улыбаясь. Два маленьких чуда лучше, чем одно, так ведь? —Ещё одно солнышко в нашей жизни! —Радостно произносит Федя, отходя от жены и поворачиваясь к сыну.       Ромео старательно и невозмутимо размазывает по лицу капустное пюре. Похоже, он решил, что это можно использовать как маску. —Малыш, у тебя будет братик! —Весело говорит парень своему сыну, на что тот поднимает глаза и лишь глупо улыбается.       Знаю бы ещё ребёнок, что такое братик, но раз мама с папой рады, то и он тоже. —Ох, он весь измазался… —Тяжело вздыхает девушка, смотря на эти спа процедуры мелкого. —Ничего, сейчас я его умою.       Мужчина вытаскивает сына из стульчика и несёт его умываться. Впрочем, почему бы вообще не искупать его?

***

      Ромео сидит на коленях у отца, жуёт погремушку и разглядывает все вокруг себя. Вряд-ли в будущем он вспомнит, как сидел тут, но зато сейчас ему интересно.       Они находятся в больнице, сидят в коридоре перед кабинетом УЗИ, и Фёдор с нетерпением ждёт, когда же его любимая уже выйдет.       И вот дверь открывается, из помещения выходит весёлая девушка с уже достаточно большим животом и подходит к мужу. —Девочка у нас. —С улыбкой произносит она, присаживаясь рядом с мужем. —Полный набор, получается. —Смеётся парень, пересаживая сына на другое колено и двигаясь ближе к девушке.—Сын и дочка.       Фелиса смеётся, быстро чмокает супруга в губы и поднимается с места. —Пойдём домой уже. Рому кормить скоро. —Зовёт она, уже направляясь дальше по коридору.       Эту малышку родители ждут, кажется, даже больше, чем первенца. Они много готовятся, покупают всякие вещички, розовую одежку, новые игрушки.       Ромео все ещё не сильно осознает себя и свое существование, но вся эта суета вокруг его немного напрягает.       Спустя пару месяцев на свет появляется долгожданная девочка, с которой Фелисе пришлось очень сильно помучаться, ведь малышка родилась чуть раньше срока.       Девочку не сразу приносят матери, только спустя пару часов. К сожалению, малышка не похожа на Фелису, как она этого хотела, но кроха все равно была замечательной.       Правда вот врачи сообщают, что девочка родилась с небольшим отклонением: у неё отсутствует пигментация волос, поэтому они полностью белые.       Сначала девушка очень сильно пугается, что это может отразится на здоровье дочери, но её быстро успокаивают, объясняя, что кроме этого никак проблем нет.       Федор счастлив, как Фелиса. Теперь у них есть два чуда, которые они безумно любят. Из-за того, что малыши погодки, приходится трудно, ведь за всем сразу не уследить. —Федь, Рома каким-то образом открыл маркеры, отмой его, пожалуйста… —Печально и устало вздыхает Фелиса, качая на руках ревущую Хелен. —Да, сейча-ай! —Взвывает мужчина, наступив на какую-то детскую игрушку.—Черт, больно… —Да не ори ты, мне её хватает…       В общем, приходится тяжело. Каждому из детей нужно внимание, каждый из них делает то, что ему вздумается и чего хочется.       Благо помогает бабушка, готовая в любой момент посидеть с внуками и дать молодым родителям время на отдых и себя.       Несмотря на все трудности, они по прежнему друг друга любят и совершенно не жалеют о том, как живут.

***

      2004 год. Октябрь.       В их семье все было замечательно, дети росли здоровыми, любопытными и весёлым, что не могло не радовать родителей.       Но одно утро немножко поменяло их жизнь.       Фелиса устало стоит у плиты и варит манку, думая лишь о том, как ей хочется спать. Крошка Хелен сидит в своём стульчике, жуёт какую-то баранку беззубым ртом и радуется жизни. Рядом крутится Ромео, желающий показать матери то, как он разрисовал ногти розовым маркером. —Мама! Мама! —Дергает её мальчик за край домашней майки.—Смотли!       Женщина лишь кивает, не в силах как-то реагировать на все это. Почему-то она чувствует себя просто ужасно. Ещё и как на зло позади появляется муж, обнимающий ее со спины и прижимающийся щекой к макушке. —Милая моя, как ты? —Ласково протягивает Фёдор, широко зевая. —Отстань, Федь… —Немного раздражённо цокает Фелиса, пытаясь оттолкнуть мужа.       Он в непонятках вскидывает брови, делает шаг в сторону, все ещё приоьнимая её за талию, и вопросительно заглядывает в глаза. —Ты чего? Устала? Ну иди приляг, я детьми позанимаюсь… —Обеспокоенно траторит мужчина, на что получает уставший взгляд любимой. —Меня тошнит жутко, а ты тут со своими ласками.—Тяжко вздыхает Фелиса, помешивая кашу в кастрюле. —Мааамааа.—Продолжает конюяить Ромка, дергая её за кофту с другой стороны. —Ром, помнишь, ты просил меня прочесть тебе книгу? —Отвлекает сына парень, наклоняясь к нему.—Иди поищи ту, что хочешь, лады?       Мальчик тут же загорается, кивает и убегает в комнату на поиски книги, а в то время Федя возвращается к жене. —Съела что-то не то? Тебя обычно от молока может тошнить, ты его не пила? —Начинает допрос мужчина. —Да нет вроде. —Пожимает плечами девушка, закрывая рот рукой. —Мм, ещё и живот болит, кошмар…       Вдруг она задумывается и настороженно отходит от плиты. —Так. Следи за кашей, я сейчас. —Командует девушка, тут же покидая кухню.       Пока Федя приходил в себя и пытался понять, куда же убежала его благоверная, девушка уже вернулась. В глазах читался шок, руки немного подрагивали, и в них она что-то сжимала. —Федь… —Глухо говорит девушка, протягивая парню то, что держала в руках.—Я… Беременна походу.       Федор в шоке открывает рот, забирая тест из рук жены и видя две полоски. —Да быть не может. —Ошарашенно протягивает он.—Мы же предохранялись.       Девушка пожимает плечами, опуская стеклянный взгляд в пол. К третьему ребёнку она точно не готова.       Видя, что жена явно сейчас не рада, мужчина осторожно заключает её в объятия и слабо улыбается, гладя по спине и приговаривая: —Все будет хорошо, милая. У нас будет ещё один малыш, разве не здорово? —Федь, мы с двумя то еле справляемся. —Глухо отзывается девушка, утыкаясь лбом мужу в плечо.—Куда третий…? —Так. Отставить грусть. —Подбадривающе командует парень, поднимая её голову за подбородок и целуя в лоб.—Мы справимся.       Несмотря на то, что эта новость была неожиданной, а ребёнок не то чтобы сильно запланированным, уже через неделю оба супруга её полностью принимают и радуются.       Они в любом случае будут ждать этого ребёнка, и точно будут любить его не смотря ни на что.       Первые пару месяцев все идёт так же, как и в прошлые разы. Один и тот же сценарий, больницы, обследования. Врачи говорят, что все проходит замечательно, что ребёнок абсолютно здоров, и что все должно проходить хорошо.       Но ближе к середине беременности состояние девушки заметно ухудшается. Поначалу она списывает все это на обычные симптомы, потом на какой никакой стресс из-за двух детей, а после все же идёт в больницу.       После обследования ей сообщают ужасную новость: есть риск потерять ребёнка. Какие-то там отклонения от нормы, что-то пошло не так.       Девушку кладут на сохранение, а Фёдор остаётся крутится дома с двумя детьми и работой. Сложно, но приходится как-то разрываться.       Теперь помимо работы ему приходится делать все дела по дому, следить за детьми, ухаживать за ними, готовить им еду. Нет, он, конечно, все это умел, но было ужасно трудно делать все и сразу.       Ко всему прочему прибавлялись ещё и переживания из-за того, что его любимая вместе с их ребёнком была не в порядке, но благо вскоре её выписали и вернули домой.       Какое-то время все было хорошо, девушка восстановилась, стала бодрее и, кажется, все начало налаживаться, но к концу беременности все стало совсем плохо.       Снова она легла в больницу, теперь уже на более долгий срок. Врачи говорили, что скорее всего она пробует там уже до появления ребёнка.       Федор сильно переживает из-за состояния своей супруги, в этот раз оно даже хуже, чем в прошлый. Он буквально не находит себе место, ходит из угла в угол, дожидаясь времени, когда можно будет поехать к любимой.       Он пишет, звонит, постоянно ездит к ней, интересуется её состоянием, буквально сидит под палатой часами.       С детьми помогает бабушка, на работе позволили уйти на дистанционку, благо начальник смог войти в положение.       Ромео и Хелен ещё совсем маленькие, им очень трудно объяснить, что случилось, почему мамы нет дома и почему отец все время нервный и злой.       Но надо как-то справляться. Не может же в жизни все всегда быть хорошо, так? Фёдор успокаивает себя тем, что дальше точно будет белая полоса.       Он снова приезжает к жене, сидит рядом с ней, на кровати, гладит её по рукам и слабо улыбается. —Все будет хорошо, я уверен. —Кивает он, наклоняясь и целуя девушку в губы.—Я тебя очень люблю, милая… —И я тебя люблю, Федь. —Улыбается она, поудобнее укладываясь на кровати.—Тебе пора ехать, милый. Передавай ребятам привет от меня. —Хорошо. До встречи.       Он встаёт и выходит из палаты, в последний раз глянув на жену. Все будет хорошо.

***

      2005 год. Первое июня.       Федор вновь отдает детей бабушке, как он думает, на пару дней. Она совершенно не против, понимает, что ему необходим какой никакой отдых, поэтому согласна помочь.       Парень едет домой, уже вечер, ему так хочется спать, но, видимо, не судьба. Телефон вдруг разрывается от звонка, Фёдор тормозит на светофоре и поднимает трубку.       Голос врача на том конце моментально выбивает из парню всю усталость и желание спать, сообщая, что его жена рожает.       Загорается зелёный, он вдавливает педаль газа в пол р сворачивает в сторону больницы. Поспит позже, сейчас главное добраться к любимой.       Нарушив все возможные правила, парень за рекордные три минуты добирается до роддома, кидает машину как попало и тут же несётся туда, куда ему сказали.       В коридорах пусто, свет приглушен, царит тишина, почти гробовая. Фёдор несётся со всех ног, чуть ли не падая. Какой-то странное и очень противное предчувствие.       Встречает его явно обеспокоенный врач, вышежший в коридор сразу же, как услышал шаги.       Федор тормозит, тяжело дышит, буквально задыхается и пытается сказать хоть слово. Наконец получается выдавить: —Как она?       Мужчина в халате печально смотрит в пол, боясь смотреть на молодого человека. Столько людей потеряло жизнь на глазах этого врача, а все равно самому больно, как в первый раз. —Я сожалению, но… Мы не смогли спасти вашу жену. Её сердце не выдержало. —Горько произносит врач, тяжело вздыхая. Его вины тут, по сути, нет, а все равно стыдно за то, что не смог спасти чужую жизнь.       Внутри парня все обрывается с ужасно громким ударом собственного сердца. Вокруг все как будто темнеет, мрачнеет и перестаёт существовать.       В глазах становится мутно, выступают слезы, которые он не в силах контролировать. Они в секунду начинают течь по щекам. Почему то на лице нет не единой эмоции.       Дышать становится трудно, на мгновение в голове становиться пусто, а после в неё ярко ударяет мысль о том, что это не может быть правдой. —Вы уверены? М-может, ей ещё можно помочь? —Глухо тараторит мужчина, стеклянными глазами таращась на врача. —Сожелею, время смерти 20:23.—Тяжело это говорить, хотя, стоит уже привыкнуть.       На часах время 20:26. Он опоздал на каких-то три минуты. Да быть не может, просто не может! Надо держать себя в руках. —А ребёнок.? —Дрожащим голосом спрашивает мужчина, опираясь о ближайшую стену, чтобы не упасть. —Вам сын полностью здоров. —Мужчина подходит к двери в соседнюю палату, куда унесли новорождённого, и открывает дверь.—Вы можете забрать его.       Ноги ватные и не держат, но тем не менее он идёт туда, слыша детский плач, и все ещё не может осознать, что это случилось.       Он смотрит на ребёнка, лежащего в люльке, и чуть прямо там не падает на пол, заливаясь слезами.       Федор ни раз видел детские фотографии своей жены, поэтому сейчас полной уверенностью мог сказать—мальчишка точная её копия.       От этого становится ещё больнее. Она ведь так мечтала, чтобы хотя-бы один ребёнок был похож на неё, и вот это случилось, а она даже не успела его увидеть. —Пойдемте оформлять документы. —Зовет его за собой врач, а Фёдор идёт следом, даже не думая о том, куда идёт и зачем. Просто нет сил.       Он называет сына Феликсом. Это имя так похоже на имя его ушедшей супруги, а ещё в переводе означает «счастливый». Возможно, позже Фёдор поймет, что давать это имя было ошибкой, но точно не сейчас.

***

      Фёдор сидит в пустой квартире за столом, таращился невидящий взглядом в портрет своей любимой жены и не может в полной мере осознать, что же произошло.       Прошла уже неделя с её гибели, уже было похороны, которые организовала мать Фелисы, поскольку Федя был не способен на что либо сам.       Он помнит, что тогда, на кладбище, собралось много людей, что вопреки всеобщему трауру небо было чистое, голубое, что светило солнце. Помнит, как на руках у него плакал совсем маленький сын, как рядом слезами заливались другие два ничего не понимающих ребёнка.       Дети так отчаянно рвались к матери, лежащей в открытом гробу, пытались подойти, разбудить её, но их оттаскивали за одежду и руки, пытались удержать.       Федор тогда стоял неподвижно, без единой эмоции, и только когда гроб уже хотели заколотить, очухался, отдал Феликса своей матери и кинулся к жене, чтобы последний раз близко увидеть её.       Из глаз текли слезы, лицо было совершенно спокойным, хотя внутри его разрывало на части от боли и обиды за то, как все сложилось.       Детей он забрать не смог ни через день, ни через два. Ему нужно было время, и ему это время дали. Его мать и мать ушедшей жены по очереди брали к себе маленьких детей, хоть им самим было плохо и сложно слышать расспросы Ромы и Хелен о том, где же мама.       На смену второй стадии принятия быстро пришла третья. Фёдор злился на все вокруг, рва и метал, бросал вещи и даже перевернул шкаф, просто, чтобы выплеснуть эмоции.       Он злился на себя за то, что не уберег, злился на врачей за то, что не помогли, хотя уже понятно было, что возможности не было, злился на судьбу и даже на собственного сына моментами.       Но благо быстро понял, что Феликс явно не был виноват в смерти своей матери, и немного отпустило.       Федор был разбит. Он потерял любовь всей своей жизни, напоминанием о которой теперь были трое маленьких детей. Ситуацию хуже делали кошмары, если их так можно было назвать.       Стабильно, каждую ночь, ему снился один и тот же сон. Фелиса стояла перед ним, улыбалась и что-то говорила. Она была такой же красивой, как и всегда, в своём платье, в котором её хоронили.       Сколько раз в своих снах Фёдор верил, что они реальны, плакал жене в плечо о том, что ему снился тот ужасный кошмар с её гибелью, а потом просыпался, плача от боли уже в реальности.       Спустя почти две недели обе бабушки сказали, что пора прекращать лить слезы, и пора бы браться за воспитание тех, кого он успел сделать.       Теперь на его шею полностью легло воспитание детей, работа, домашний быт и нескончаемая тоска.       Он помнил, как трудно было ухаживать за совсем крохотными детьми, но тогда хотя бы он был не один, как сейчас.       Дети сейчас надоедали даже больше: ревели в один голос, иногда сразу в троем, крутились вокруг, постоянно что-то хотели, ночами приходили с кошмарами и будили его.       Им тоже было сложно, конечно же. Такая потеря сильно бьёт по психике, особенно детям.       Федор работал в двое больше, несмотря на то, как сильно хотелось просто лечь и лежать пластом, желательно не ощущая всего этого.       Он старался держаться на плаву, даже не ради себя, а ради детей. Нельзя, чтобы из-за его безответственности они росли в нищете.       Много раз у мужчины были мысли взяться за бутылку, а может и чего хуже—за верёвку, но каждый раз он с трудом отгонял эти мысли. Фелиса бы не хотела, чтобы её любимый так страдал.       К тому же, теперь ему есть, ради кого жить.

***

      2008 год. Первое сентября.       С трагедии прошло уже три года, мужчина уже, кажется, смог принять ситуацию, хотя по прежнему переодически срывался на слезы по ночам, пока никто не видел.       Дети росли слишком быстро, но от этого не становилось легче, наоборот, только сложнее.       Сейчас его первинец стоит нарядный, с букетом цветов в руках и улыбается, радуясь тому, что идёт в школу. Ребёнок уже даже забыл о том, что случилось пару лет назад. Как хорошо, что он не помнит это из-за возраста. —Папа, смотри, там наш класс?! —Звонко спрашивает мальчишка, беря отца за руку и указывая на табличку «1А». —Да, милый, это твой класс. —Слабо улыбается мужчина, трепля сына по голове и взьерошивая волосы.—Удачи.       Ромео весело улыбается, кивает и тут же убегает в нужном направлении, нисколько не огорченный тем, что сможет встретиться с отцом не раньше, чем через два часа.       Мужчина долго смотрит в след сыну, думая о том, как быстро ростут дети. Вроде же только недавно качал его на руках, а сейчас он уже бежит в школу.       Из раздумий его вырывает голос Хелен и то, что она дергает его за рукав кофты. —Пап, когда мы пойдём домой…?       Федор пригибается, приобнимает её за плечо и ласково отвечает, что скоро, а после отвлекается на ещё одно свое чудо.       Феликс сидит в коляске, крутит в руках какую-то свою игрушку, переодически пытаясь её съесть, но после случайно роняет её на землю. —Фель, надо быть аккуратнее. —Тихо произносит отец, гладя сына по голове. —Игушка… —Хнычет мальчик, пытаясь дотянуться до вещицы, но коляска ему не позволяет это сделать. —Она грязная, солнышко. —Успокаивает его Федя, поднимая игрушку и убирая её в сумку.—Помоем, и будешь играть.       Мужчина целует сына у светлую макушку, разворачивает коляску, и они уходят домой на эти два часа. Ему бы хотелось постоять на линейке, но Хелен уже начинает конючить.

***

      2012 год.       Летят года, дети ростут, как на дрожжах, а воспитывать их все труднее. Конечно, бабушки неплохо помогают, но от этого не легче.       Например, Ромео уже почти подросток, переходный возраст которого мешает Фёдору жить спокойно, поскольку приходится слушать каждодневные истерики и протесты. —Я не буду учится в школе! Как же меня все бесит! —Буквально вопит старший из детей, заливаясь слезами.       По началу Федя как-то пытался реагировать, успокаивать его, а после понял лучшую тактику—не лезть. Если молчать на эти крики, то он успокоится быстрее.       Феликс только пошёл в школу, Хелен в третьем классе, и это тоже безумно сложно. С каждым из троих нужно сделать домашку, собрать их в школу, накормить, одеть, выслушать слезы по утрам о том, что никуда им идти не хочется.       А ведь ещё приходится совмещать это все с работой, что было сложнее в сто раз. Денег на их воспитание нужно было кучу, как и времени.       Мужчина заметно постарел за эти года, поседел, на лице появились морщины, и это несмотря на его не такой уж и большой возраст.       Что ещё хуже, он совершенно не знает, как воспитывать девочку. Здесь бы пригодилось мамино воспитание, но никак не только отцовское, а Фёдору хочется лучшей жизни своим детям.       Он принимает решение отдать дочь в школу-интернат для девочек, где её смогут хорошо воспитать и всему научить. Снова он сталкивается с истерикой. —Я не хочу! —Взвывает девочка, закрывая лицо руками и вжимаясь в стену позади себя.       Мужчина еле сдерживается, чтобы не потащить её в машину силой и не наорать. —Золото, это для твоего блага… —Тяжело вздыхает Федя, беря дочь за руку.       Девочка всхлипывает, поднимает на отца заплаканные глаза и дрожащим шёпотом спрашивает: —Ты же будешь приезжать? —Конечно буду.       Ему, возможно, тоже не хочется никуда её отдавать, но он не справится. Он уже понял, что не способен на воспитание детей. Может, хотя бы так будет легче.

***

      И впрямь стало легче в плане воспитания, ведь осталось лишь двое детей, которые что-то от него требовали. Но теперь приходилось работать днем и ночью, чтобы оплатить школу для Хелен и хорошую жизнь Ромео и Феликсу.       Сначала Фёдор приезжает к дочке раз в неделю, потом раз в две недели, и в конце концов они видятся раз в месяц.       Следить за сыновьями постепенно тоже становится сложнее, они становятся старше, у них появляются друзья, компании, усердная учёба и свои интересы.       Ромео с Феликсом дружны, несмотря на стереотип о том, что младшие со старшими не ладят. Конечно, некоторые сверстники Ромы смеются над ним из-за возни с мелким, но его это не напрягает.       Они гуляют вместе, играют в настолки и компьютер, Ромео таскает брата по своим гулянкам и к компании, а младшего все устраивает.       Переодически Федор отправляет детей к бабушке в деревню, куда она переехала совсем недавно, и там ребята тоже весело проводят время. —Ром, смотри, это корова! —Восторженно выдаёт Феликс, указывая на животное в далике. —Их же доить можно, да?       Ромео приглядыавается, разглядывает эту корову и усмехается. —Это бык, Фель.       Феликс выгибает бровь, ещё раз смотрит на животное, жующее траву, и уточняет: —Так а доить то её можно? —Ну если тебе так хочется, попробуй. —И Ромео заливается смехом, вспоминая какой-то анекдот про то, как чел подоил быка.       Разница у них была небольшая, но Рома был ощутимо умнее, знал намного больше своего брата и, несмотря на любовь к нему, часто стебался над тем, что Феликс чего-то не знал.       Они пахали на огороде по просьбе бабушки, обливали друг друга водой из шланга, за что получали люлей, поскольку залили помидоры, купались в речке.       Рома в основном любил загарать, лёжа на пледе, украденном с чердака бабуленного дома, а Феликс часто искал приключения себе на пятую точку. —Рома! Смотри! Это утенок Адам! —Кричит Феликс, подбегая к брату с беззубой улыбкой и протягивая «утенка».       Ромео приподнимается на локтях, скептически оглядывает несчастную птицу в руках брата и совершенно серьёзно выдает: —Верни гусенка бабе Зое, Феликс.       Только у их соседки бабы Зои были гуси, поэтому, вероятнее всего, животное было стащено оттуда. —Это утка! —Зло произносит Феликс, прижимая животное к себе. —И вообще, это мой друг.       Ромео тяжко вздыхает и ложится обратно загарать. Пусть играет, главное, чтобы этот несчастный Адам выжил.       Феликс гордо ушагал к речке, решая, что они уже достаточно закорешились с утенком, и что он никуда не свалит. —Смотри, Адам, это речка. —Весело произносит Фел, поднося гуся к воде.       Животное в мин вырывается из рук, стартует и буквально бежит по воде. На это полными шока глазами смотрит Феликс. —Адам! Адаааам! —Кричит ему в след Фел, на что получает громкий ржач лежащего неподалёку Ромео.       Несмотря на все плохое, что у них творилось в жизни, были и хорошие моменты, вроде таких. Отца радовало то, что ребята были дружны и жили счастливо, но его состояние с каждым годом становилось все хуже.

***

      2019 год. Десятое октября.       Казалось бы, самый обычный день, в который не может случится ничего плохого. Феликс спокойно и весело крутился по кухне, как ураган, готовя ужин.       Отвлек его звук со стороны двери, он обернулся и тут же увидел отца. Обычное явление, ведь все трое жителей этой квартиры частенько бродят туда-сюда по комнатам, но что-то было не так. —Пап, все хорошо? —Уточнил Феликс, видя, что отец какой-то странный.       Мужчина смотрел в пол, опираясь плечом о дверной косяк, и не реагировал на вопрос сына, что насторожило парня ещё сильнее.       Он тут же бросил свое занятие, подошёл к отцу и легонько тряхнул его за плечо, ноль реакции. —Пап?       В этот же момент мужчина прикрыл глаза и начал медленно съезжать по стене, оседая на пол. Феликс замер на секунду, а после принял лучшее решение, которое только мог: —Ром! Папе плохо, иди сюда быстрее!       Старший моментально среагировал на испуганный крик младшего, тут же отрываясь от компа и шагая на кухню.       Отец сидел на полу, не шевелился и не реагировал на то, что его трясли за плечо. Ромео не знал, как приводить людей в чувство, поэтому быстро стал гуглить дрожащими руками.       В интернете сразу же было сказано о том, что стоит брызнуть в человека водой или дать нашатырный спирт. Нашатырки под рукой не было, зато вода была.       Отец проснулся, но продолжал невидящим взглядом смотреть на сыновей. Явно что-то было не в порядке. —Фель, вызывай скорую. —Серьёзно скомандовал Ромео, слегка встряхивая отца за плечи.       Почему-то в голове сразу же всплыла статья, на которую Ромео наткнулся когда то чисто случайно и запомнил. Надо бы перестраховаться. —Пап, ты улыбнуться можешь?       Мужчина заторможенно кивнул и попытался натянуть улыбку, но она моментально исказилась, один из уголков губ смотрел вниз, другой вверх.       Рома испуганно поджал губы, судорожно вспоминая, что еще писали в интернете на эту тему. —А-а… Повтори за мной фразу… Эээ: «Меня зовут Федор». —Выдал не первое попавшиеся, что придумалось.       Голос отца звучал невнятно, слова еле можно было разобрать, а у Ромео уже тряслись руки. Поняв, что этого достаточно, он набрал воздуха в лёгкие и заорал, что бы Феликс услышал: —У него инсульт! Так и скажи, что симптомы сошлись!       Феликс дрожащим голосом сквозь выступающие слезы говорит предположение брата сотруднику скорой, быстро называет адрес и уже слушает гудки в трубке.       Ему так жутко страшно не было никогда. У него тряслись руки, его самого колотило, как незнамо кого, из глаз лелись слезы.       Те десять минут, за которые ехала скорая, Феликс успел дважды словить паническую атаку, кажется. По крайней мере по его ощущениям это было именно так.       Ромео тоже было не легче, но в этой ситуации он должен был хотя бы пытаться оставаться в адекватном состоянии, иначе врачи бы даже не поняли, что делать и куда идти.       Благо скорая помощь оказалась действительно быстрой. Отца осмотрели и мигом увезли в больницу, оставив ребят одних и сообщив, что позже им позвонят.       Обоих парней накрывает жуткое ощущение того, что непременно все будет плохо. Почему-то у иной исход они не верят.       Буквально через пару часов звонят из больницы, сообщая, что мужчину смогли откачать, и что он временно будет находится под присмотром врачей.       Тогда Ромео может выдохнуть хоть чуточку спокойнее. Отец жив, на этом спасибо.       Через какое-то время его возвращают домой, теперь мужчина с трудом может ходить, а уж тем более не в силах работать. Врачи сказали, что инсульт мог случится как раз из-за слишком сильного стресса от работы.       Федор в основном предпочитает лежать, не желая лишний раз мучаться с подьемом с кровати, но все равно старается улыбаться хотя бы для своих детей.       Его не покидает чувство, что это конец. Финишная прямая. Он уже заранее знает, что осталось ему не так уж долго, как хотелось бы.       Но он ни о чем не жалеет. Мужчина прожил замечательную жизнь, воспитал детей и не подвёл свою ушедшую жену.       Фелиса была бы счастлива, если бы могла увидеть то, какими выросли их дети. Хотя, Федя уверен, что она видит все это с небес.       Федор рад, что все сейчас складывается именно так. Он смог увидеть то, как все его дети идут в школу, побывал на выпускном старшего сына, даже дожил до его совершеннолетия.       Жаль только внуков не увидит, но это не повод рассматриваться. Какая разница, если ничего не изменить?       Мужчина всячески своим видом показывает, что все замечательно, что ему ни сколько не плохо, и что все будет хорошо, но ребята все равно ходят грустные, а Феликс ежедневно плачет от страха перед будущем.       Мальчик часто сидит у кровати отца, льёт слезы и боится даже на шаг отойти, боясь, что может что-то случится за время его отсутствия. —Папа… —Всхлипывает Феликс, обнимая отца за плечи и не реагируя на его слабый смех. —Феликс, зайчик ты мой, все будет хорошо… —Убеждает его отец гладя по спине.       Он знает, что не будет, но нельзя же заставлять сына реветь из-за этого раньше времени? Сейчас он в полной мере осознал, как быстро летит время. —Фель, принеси мне листок и ручку, пожалуйста.—Мужчина отодвигает парня от себя, с теплотой в глазах смотря на него.       Мальчик тихо всхлипывает, безуспешно протирая глаза от слез, и дрожащим голосом спрашивает: —Зачем.? —Просто нужно. —Спокойно кивает мужчина, улыбаясь.       Феликс пытается не задавать вопросов, молча приносит то, что попросил отец, и наблюдает, как тот что-то старательно пишет на бумаге.       Мужчина переодически улыбается, а иногда в глазах блестят слезы, но он быстро смахивает их. У парня от страха за отца сжимается сердце.       Дописав, Фёдор складывает лист пополам и протягивает его Феликсу, быстро сообщая, что с ним делать: —Отдашь его Роме, сам не открывай и ему скажи, что ещё не время. Вы поймёте, когда надо будет.       Парень трясущейся рукой забирает лист, несколько секунд прожигает его взглядом, а потом громко всхлипывает, на что отец гладит его по голове, успокаивающе приговаривая: —Тише-тише, все будет хорошо. Просто так нужно.       Младший старается успокоится, откладывает бумагу в сторону и вновь садится ближе к отцу, обнимая его и постоянно говоря, что они с Ромой его очень-очень любят.       Вот в это Фёдор уже верит на все сто процентов. Он тоже обожает своих сыновей и дочь, и говорил им это так часто, как только мог, поскольку знал, что рано или поздно возможности не будет.       Вскоре входная дверь хлопает, Феликс поднимается на ноги, хватает лист и несётся в коридор, без тормозов влетая в брата с объятиями. —Ох, Фель, чего летаешь так? —Слабо улыбается старший, гладя Феликса по спине и слыша, как он шмыгает носом.       Вместо ответа мальчик отходит, вытерает слезы рукавом и протягивает брату бумажку. —Папа просил тебе передать. Я не знаю, что в ней, но он просил открыть её позже.       Ромео собирался сразу её развернуть, но услышав слова младшего удивлённо взглянул на него. —Позже? Это когда? —Ромео чуть нахмурился, крепче сжимая лист в руках и заметно нервничая. —Он сказал, ты поймёшь, когда… —Голос под конец срывается на плач, парень закрывает лицо руками и всхлипывает.       Ему так страшно за отца, он так не хочет, но все равно понимает, что будет дальше.       В последнее время их мир стал таким серым и невзрачным, наполненным слезами. Что для Ромы, что для Феликса, и тем более для отца. —Все будет хорошо, лучик. —Рома улыбается, треплет брата по голове.       Сколько раз они уже говорили эту фразу? Много. Никто, кажется, в неё уже и не верит толком.       Рома обходит брата, кидает бумажку на стол и спешит в комнату. Заглядыая в проем, он тут же здоровается с отцом. —Привет, пап! Как самочувствие? —Звучит онбодро и относительно весело, стараясь не унывать. —Все хорошо настолько, насколько может быть. —С улыбкой отвечает мужчина, следя за тем, как Ромео присаживается рядом с кроватью на пол.       Он разглядывает сына, улыбается и просит позвать Феликса, желая что-то им сказать. Ромео послушно зовёт брата, и теперь оба сидят и ждут, пока отец налюбуется на них. —Вы у меня такие взрослые уже… —Вздыхает мужчина, счастливо улыбаясь.—Ваша мама была бы просто счастлива вас увидеть.       Ромео тяжело сглатывает, опуская глаза в пол. Образ матери в его голове был мутный, он не помнил каких-то определённых черт лица, почти не помнил её голос. Единственная фраза, которая звучала в его голове тогш, когда он думал о ней, была смазанной, еле слышной и искаженной.       Феликс же совсем не знал свою маму. Видел один раз её фото, но запомнить, увы, не смог. Её тепла и заботы ему не хватало, хоть он и делал вид, что отсутствие матери в его жизни ни сколько её не портит. —Знаешь, Феликс, ты очень похож на маму. Она так хотела, чтобы хотя бы один её ребёнок был на неё похож… —Ещё шире улыбнулся мужчина, гладя сына по голове.—Я даже имя тебе дал, похожее на её. —Правда.? —Мальчишка выглядит растерянно.       Он никогда не задумывался о том, как она выглядела, а единственное воспоминание с фотографией было так сильно искажено временем, что уже выцвело и забылось.       Феликс знал, что случилось с матерью, но из-за отсутствия её в памяти было не так жутко больно, спасибо хотя бы на этом. —Да. Жаль только, она не смогла даже посмотреть на тебя… —Мужчина вздыхает и закрывает лицо рукой, стараясь скрыть слезы. —Пап, ну не плачь… —Осторожно просит Рома, поджимая губы. Так сложно смотреть на это все. —Мальчики, пообещайте мне, что будете помнить меня, хорошо.? —Вместо ответа просит мужчина, смотря на детей.       Поняв, что имеет ввиду отец, Феликс и сам снова начинает заливаться слезами, с трудом их утирая. —Конечно будем помнить, ты что такое говоришь?! —Громко спрашивает младший, всхлипывая. —Пап, все ещё наладится…—Ромео приобнимает брата и старается выдавить хоть что-то, похожее на улыбку. —Я так, на всякий случай…

***

      2020 год. Начало января.       Второй инсульт. На этот раз финальный. Отца не стало по пути в больницу, о чем моментально сообщили врачи.       В тот момент все должно было рухнуть, но не осталось эмоций. Слишком уж много они их потратили перед этим.       На протяжении недели до этого момента уже было понято, что осталось не долго: самочувствие отца было ужасным, он жаловался на головные боли и то, что ходить стало ещё тяжелее.       Принять это было сложно, но пришлось, ведь от правды не убежишь.       Похорона организовали как надо, как и просил отец: скромно, но со вкусом. Одели его в его любимый костюм и захоронили рядом с могилой матери.       На похоронах было много людей: друзья, коллеги, родственники. Всем было больно и тяжело, но сложнее, конечно же, было детям.       Феликс безостановочно лил слезы брату в плечо, даже когда уже сил не было, все равно продолжал, пытаясь вылить все эмоции под частую.       Даже спустя два дня они все ещё ревели. Феликс, по прежнему, громко и надрывно рыдал Роме в плечо, а тот в свою очередь старался плакать безшумно, от чего сильно болело горло.       Вспомнив про бумагу, которую написал отец, Ромео решает, что самое время её прочесть. Отец же не уточнял, когда именно им нужно это сделать? Наверное, сейчас самое время.       Парень находит её, глубоко вздыхает, набираясь сил, и открывает лист. Глаза заполнены слезами, но ему все-таки удаётся прочесть весь текст.       «Если вы это читаете, значит меня, скорее всего, уже не стало. Вам больно, я знаю, но я очень прошу вас не унывать и жить дальше. Я лишь малая часть вашей жизни, нельзя убиваться из-за меня так сильно. Больше всего я хочу, чтобы вы были счастливыми.       Дети мои, я вас безумно люблю, всех троих одинаково сильно, точно так же, как и люблю вашу мать до сих пор. Надеюсь, в ваших жизнях все сложится как нельзя лучше, просто не забывайте меня. Не нужно слез, не нужно сидеть у меня на могиле часами, просто переодически вспоминайте, что я есть у вас.       Завещание я уже составил, разделил все имущество на вас троих. Каждому по немногу, но думаю, это хоть как-то вам поможет в будещем.       С любовью, ваш папа.»       На глазах наворачиваются ещё больше слез, Ромео закрывает рот рукой и тихо взвывает, сминая край листка и отворачиваясь, чтобы не залить его слезами.       Сам текст был болезненным и трогательным, но сильнее добивало кривое сердечко, которое нарисовал на последней строке отец.       Ромео тяжело дышит, не в силах сдерживать слезы и всхлипы. Феликс обнимает его, прижимает к себе покрепче и тоже бегло читает письмо. —Так он знал, что так будет… —Тихо выдыхает Феликс вопрос в никуда, отводя глаза. —Да… —Так же тихо отвечает Ромео, утирая глаза и убирая листок.

***

      Получив завещание, Ромео узнает, что отец завещал сыновьям квартиру и некоторые сбережения, а дочери драгоценности, оставленные ещё от бабушки, машину и остальные деньги.       Хелен не имеет возможности воспользоваться тем, что завещал ей отец, потому Ромео продаёт машину и кладет деньги на сберегательный счёт, который позже передаст ей, как только она закончит школу.       Ребята подали трехкомнатную квартиру, в которой жили с самого детства, почти что сразу. Жить здесь было невыносимо, все напоминало отца и лучшие детские годы.       Ромео купил двушку на окраине Москвы, а оставшиеся деньги отложил на сохранение. Теперь им предстояло стать самостоятельными, Ромео устроился на работу, Феликса перевели в новую школу.       Про сестру Рома лишний раз не вспоминал, дабы не травить душу, но пообещал себе, что позже обязательно к ней поедет. Только не сейчас. Точно не сейчас.