Такая вот жизнь

      С первого сентября он пошёл в новую, совершенно не знаком ему школу. Здесь все было так же, но наоборот. Странное чувство.       Он ещё в предыдущей то школе освоится не успел, а его закидывают в совершенно новый социум, где находится в двойне страшнее из-за перенесенного опыта.       Но в чем-то Куромаку, все таки, повезло. Одноклассники здесь были не такие ужасные, как в первом классе.       Они были довольно спокойные, не обращали на мальчика абсолютно никакого внимания. Большая часть игнорировала его существование, а пара человек могли перекинутся несколькими фразами и точно так же забить.       Тем не менее, Маку все равно ждал какой-то подвох. На уроках сидел один, почти за самой задней партой, несмотря на плохое зрение—страшно было попросить учителя пересадить его. На переменах жался по углам коридора, боясь заводить с кем-то диалог, и уж тем более ни с кем не гулял после уроков, как другие ребята.       Все избегали новенького, как и он остальных, но когда Куромаку освоился, набрался смелости разговаривать хоть с кем-то, на него уже не обращали внимания даже единицы.       Как бы он ни старался, найти себе друзей не выходило. Всё уже давно разбились на группы, дружили между собой, а мальчику нигде не было места. Он был лишним везде. —И правильно, не нужны тебе друзья, об учёбе думай. —Хмуро указывал ему отец на все жалобы мальчика об отсутствии общения. —Ты не для того в школу ходишь, чтобы общаться там с кем-то! —Но пап, я же тоже хочу быть кому-то нужным...—Из раза в раз Куро отпускал голову в пол, слушая упрёки отца. —Ты никому нужен не будешь, если не выучиштся и не получишь хорошую работу. —Скалился Сергей, возмущенный такими разговорами со стороны сына.—Так что думай об учёбе, а не о гулянках. За уроки, марш.       И он шёл делать уроки, потому что выбора не оставалось. Он и вправду никому нужен не будет без образования и работы, так? Наверное, да.       Но ведь он был нужен Пику! Они дружили далеко не потому, что Маку знал таблицу умножения или что-то ещё из школьной программы.       Ну вот, снова в голове вместо стихотворения по чтению образ товарища, от которого хотелось закрыться где-то и реветь.       Как же сейчас хотелось просто выйти на улицу, вдохнуть тёплый, летний воздух и услышать голос друга, а потом гулять с ним до самой ночи, смеясь и веселясь.       Но уже не лето. Уже нет того двора. И того человека.

***

      Куромаку безумно завидует Клео, хотя старается этого не делать. Зависть—ужасное чувство, сжирающее тебя изнутри похуже, чем тоска и грусть.       От девочки не требуют того же, что и от него. Если в её возрасте Куромаку уже гоняли, как только могли, заставляли учится, то её лишь задаривают подарками, игрушками и всем тем, что она только хотела.       Новые платья, туфли, дурацкие наборы детской косметики, игрушки, альбомы, карандаши, украшения. Ей все так просто доставалось. Просто похлопать пышними рисничками, подуть губы и умоляюще по мои на родителей. И вот в её руках уже очередная бесполезная вещь.       А все потому, что она девочка. С девочек ведь и спросу меньше, так? Зачем ей учёба, она же красивая! Вырастет, найдёт себе богатого мужа благодаря своей красоте и все!       Глупое, совершенно глупое суждение и стериотипы! Образование нужно всем. Но почему же Сергей считал, что Клео не нужно так нагружать?       А вот Куромаку, в отличии от сестры, гоняют только так. Уроки, занятия, чтение, решение задач. Круг за кругом, круг за кругом и никакого отдыха. Он уже устал.       Учится сложно, с одноклассниками туго, а любая задача, сложнее предыдущих, может довести мальчишку до истерики.       Но все же, он решает уйти с головой в учёбу. Он никому не будет нужен, если не выучится. А нужным быть хотелось. Хотя бы кому-то.

***

      2006 год. Конец января.       Зачем-то в их доме собралось куча народу. Тётя Мия, дядя Мирон, Милана и ещё несколько друзей родителей.       Куро совершенно не был рад подобной тусовке. Слишком уж шумно, да и незнакомые люди сильно его пугали. Но через три часа мучений в этом балагане, Маку узнал, зачем все эти люди тут собрались. —Итак, мы здесь собрались все не просто так. —Весело улыбается Оксана, вставая на ноги и приобнимая мужа. —У нас будет ребёнок!       Мальчик в шоке изгибает бровь. Все вокруг начинают хлопать, поздравлять их и чокаться друг с другом бакалами со спиртным. —Куро, Клео, у вас будет братик! —Ещё счастливее произносит мать, смотря на шокированные лица детей. —Братик...? —В недоумении протягивает девочка, а после её лицо озаряет яркая улыбка.—Ура, братик!       Она подпрыгивает на диване и весело хлопает в ладоши, пока Куромаку все ещё сидит в шоке.       Все смеются, радуются и поздравляют Оксану и Сергея с пополнением, а Куромаку пытается понять, зачем?       Зачем им ещё один ребёнок? Неужели двоих мало? Он совершенно не рад этой новости. С сестрой то еле уживался, а теперь ещё один...       Но сделать он бы с этим все равно ничего не мог. Как выяснилось, братик появится совсем скоро. Да и его мнение все равно бы не учитывалось.

***

      2007 год. Четырнадцатое апреля.       На улице, несмотря на весну, довольно таки прохладно, особенно на открытой местности.       Перед больницей собралась вся семья. Тётя Мия, держащая за руку Милану и что-то ей говоря, дядя Мирон, без конца поздравляющий Сергея, Клео, кружащаяся рядом в нарядом платье и смеящаяся, и сам Куро с букетом в руках, который ему поручили отдать матери, как только она выйдет.       Мальчик угрюмо глядел в серый асфальт, надеясь, что мать выйдет как можно скорее и они поедут домой, потому что ему было холодно, да и особой радости, как другие, он не испытывал.       И вот, из здания выходит счастливая, улыбающаяся женщина со свертком на руках. Отец сразу кидается к ней, обнимает, целует. Он забирает из её рук свёрток и ласково, что было странно для него, улыбается.       Сергей с такой теплотой и горящими глазами смотрит на младшего сына, что Куро становится завидно. На него так никогда не смотрели.       Куромаку останавливает Клео, уже бегущую к матери, за плечи, осторожно берет её за руку и самостоятельно ведёт, помогая подняться на бардюр.       Он молча протягивает матери букет цветов, даже не пытаясь казаться счастливым. Ему было как-то все равно, что происходит вокруг.       Мать гладит старшего по голове, забирает букет и кивает Сергею, чтобы тот показал детям младшего брата.       Без особого интереса, Куро все таки заглядывает в свёрток и видит того, кого до этого уже заведомо не любил, хоть причин на то и не было.       Сейчас же негатив немного отступил на второй план, мальчишка казался не таким уж неприятным, даже милым в какой-то степени. Но все равно особых эмоций не вызывало. —Какой хорошиииий! —Протягивает умиленно Мия, глядя на племянника.—Как назвали? —Зонтик. —Улыбается Оксана, попровляя ткань у лица малыша.       Повисает секундная тишина. Все в ступоре смотрят на Сергея и Оксану. —Хех, как? —Нервно хихикает Мирон, думая, что ему послышалось. —Зонтик. —Ещё раз говорит Оксана, чмокая сына в лоб. —Помоему прикольно. Такого точно ни у кого не будет. —И вправду, хах. —Вновь улыбается Мия.       Все начинают по доброму смеяться, что-то обсуждать, и только Куромаку как-то вообще не до смеха.       Если до этого он даже немного презирал младшего, то теперь стало его искренне жаль. Такого имени не то, что ни у кого не будет, такого впринцепи не существует.       Его брат только на свет появился, а над ним уже так издеваются, ну что за люди? Страшно представить, что с ним в школе сделают из-за такого имени. —Ой, Окси, а дай мне его! —Выпрашивает из-за всех сил женщина, складывая руки в умоляющем жесте.       Оксана посмеивается, но все таки отдает племянника на руки счастливой сестре, которая тут же принимается качать кроху на руках. —Уиии, какой же он зайчик. —Сюсюкается Мия, чуть ти не крича от умиления, а ведь мальчишка просто чихнул.—Помню, как так же на руках Куро качала. Он тоже таким малюсеньким был.       Куромаку краснеет и отворачивается в сторону. Тоже мне, воспоминание хорошее. —Как же я тогда рада за вас была! Да и сейчас тоже. —Она чмокает племянника в лоб, на что тот морщится и вновь чихает.       Куро, будучи сам ребёнком, совершенно не понимал, как их можно любить. Особенно таких маленьких. Они же странные и пугающие, а тут вон, взрослые плывут с малявки с этой.       Сергей с боем отбивает своего сына обратно, теперь принципиально отказываясь кому-то его отдавать. Он внимательно разглядывает лицо мальчишки и улыбается. —Вот смотрю и думаю, на кого же он все таки похож? —Усмехается мужчина, с добрым блеском в глазах ещё раз оглядывая Зонтика. Нет, все таки имя ужасное. —Да маленький ещё просто, потом точно поймём. —Кивает Мия, как бы подтверждая свои слова. Она гладит по голове Милу, почему-то притихшую и не сказавшую за все это время ни слова. —Скорее всего. —Отец покачивает его на руках, не теряя нежной улыбки. И какая муха его укусила? Чего он такой добрый? —Ну, поехали?       Все согласно закивали и стали расходится по машинам. Сегодня намечалось замечательное застолье в честь пополнения в семье.       Дома у Трефов все смеялись, пили, ели и обсуждали все, что угодно. Конечно же умилялись тому, какой же Зонтик хорошенький и все в этом духе.       Милана нашла себе развлечение быстро. Они с Клео собирали конструктор в комнате девочки, а так как Куро там был совершенно не нужен, то он решил уйти к себе.       Особых вариантов, чем заняться, у него не было, потому он решил поделать какие-то уроки. Ну, а чего времени зря терять? Школу то никто не отменял.

***

      Два месяца спустя.       Поздний вечер, пустая трасса, освещенная лишь горящими фарами автомобиля.       Сергей и Оксана едут домой из другого города, куда им надо было уезжать по делам. Так как они не планировали задерживаться надолго, то оставили детей одних дома, у надежде, что старший справится с такой непростой задачей, как просмотр за мелкими.       Сначала Сергей и Оксана разговаривали на разные будничные темы, впрочем, как и всегда. О погоде, о том, что им нужно купить завтра в магазине, что приготовить на обед и прочее.       В какой-то момент тема перетекла от бытовых обязанностей к детям, а после и к тому, как Сергей занимается воспитанием.       Первые пару минут разговор шёл очень даже спокойно, но после голоса стали громче, а реплики все горячее. Разрастался самый настоящий скандал. —А я тебе говорю, ты не права! —Скалился мужчина, крепко сжимая в руках руль. —Права! Тебе пора это понять. —Стояла на своём Оксана, хмуро глядя на мужа.—Ты жизни ему не даёшь. Испортил Куромаку, ладно, уже ничего не сделать, но младшего я тебе испортить этой зубрежкой не дам! —Испортить?! Да чем я его, блять, порчу? Тем, что хочу ему лучшей жизни?! —Все сильнее вспылял Сергей, краснея от злобы. —Тем, что ты убил в нем все чувства. Он совершенно не умеет радоваться, у него нет друзей, нет хобби. —Вскидывает руки женщина, говоря громче.       Ссорились они не часто, но и не сказать, что редко. В любом случае, всегда быстро мирились. —Нахуя ему хобби, скажи?! А друзья зачем?! Он учится должен, а не херней страдать! —Глаза Сергея загораются самой настоящей злобой. Да, его так легко вывести из себя. —Ты ужасный отец! Ты ему детсво все запорол! —Ах так, значит?! —Мужчина нервно улыбается, сжимает руль до побелевших костяшек.       Его накрывает неконтралируемый гнев и ярость, Сергей полностью перестаёт контролировать то, что делает.       Мужчина резко ударяет педаль газа, вжимая её в пол и начиная бессмысленно быстро крутить руль в разные стороны так, что машину начинает кидать из стороны в сторону. —Серёжа! Ты что творишь?! —В ужасе орёт Оксана, вжимаясь в кресло и вцепляясь руками в ремень безопасности. —Ты же врежешься!       Мужчина молчит, лишь сильнее разгоняется и не перестаёт крутить руль. Он резко выворачивает его вправо, и машина тут же съезжает с дороги. —Серёжа, остановись же! —На её глазах выступают слезы, она закрывает лицо руками и безудержно рыдает.       Раздаётся женский, пронзительнный визг, скрежет тормозов и металлической обшивки машины. Глухой удар капота об столб, звук разбившегося лобового стекла пронзает тишину ночной трассы. Крик затихает, как и все звуки вокруг.

***

      Спустя почти час мимо места аварии проезжала такая же одинокая машина, водитель которой сразу заметил что-то неладное на обочине и решился помочь.       Когда мужчина подошёл по ближе, то сразу понял, что дело плохо. Капот всмятку, стекло вдребезги, а в машине явно находились люди.       Он тут же позвонил и в скорую, и в полицию, кое как вспомнив, что это премерно за участок дороги.       Спустя ещё тридцать минут из машины удалось вытащить двух людей, мужчину и женщину. —Ник, запиши время смерти! —Крикнул один из фельдшеров скорой, смотря на труп женщины, уложенный на землю.—Предположительно 21:00, точно нельзя сказать.       Оксана выглядела ужасно. Голова разбита, по всей видимости, об переднюю панель авто, на лице множественные раны от убитого стекла, а сама она, скорее всего, умерла ещё и от удушья. —Ей грудную клетку ремнем передавило, ну и череп всмятку, тут ничем не помочь. —Пожимал плечами все тот же фельдшер, объясняя смерть женщины полицейскому. —Понятно. А мужчина? —Полицейский спокойно взглянул на парня перед собой, оторвавшись от заполнения документов. —Пульс слабый, но есть. Зрачки на свет реагируют. Скорее всего будет жить, сейчас реанимацию проводят.—Будничным тоном отчитываться он, складывая руки на груди.       Из машины скорой выглянул парень, чуть старше того фельдшера, и окликнул его. —Сень, сколько время?—Громко спросил тот самый Ник, вытерая пот со лба. —22:37.—Ответил Арсений, смотря на наручные часы.—А что? —Мих, время смерти 22:37 пиши. —Кивнул парень уже своему коллеге, сидящему в машине.       Фельдшер тяжело вздохнул, протёр лицо руками и устало оглянулся на машину у столба. —Не дожил. —Подтвердил и так понятный всем факт парень, кивая сам себе.       Один из полицейских, что копались в машине, смог откопать на заднем сидении женскую сумку, а в ней нашёл телефон. —Ребят! —Крикнул он, подбегая к своему коллеге и протягивая мобильник.—Без пароля. —Отлично, значит сможем кому-то из их родных сообщить. —Мужчина взял в руки телефон и открыл контакты, не особо внимательно бегая по ним глазами.       Среди неопознанных номеров были и контакты "муж", и "сынок", что вообще очень сильно тронуло как минимум парнишу, нашедшего телефон, и номер "Мия". Вот ему то полицейский и набрал. Всё таки, "муж", очивидно, лежал в машине скорой, а сын мог оказаться совсем ребёнком.       Первые пару секунд были лишь гудки, но трубку сразу взяли. —Приветик, Окси! —Раздался радостный, но немного сонный голос Мии.—Чего так поздно звонишь? —Доброго вечера, это полиция, кем вам приходится владелица телефона? —Спокойно спрашивает мент, отдавая бумажки с записями коллеге. —Сестра... —С опаской протягивает она, садясь на кровати и немного испуганно хмурясь.—Что случилось? Где Оксана? —Сожалеем, но она, как и её супруг, по всей видимости, погибли в аварии. Возможно, водитель потерял управление. —Сухо и чётко говорит мужчина, убирая свободную руку в карман, в поисках сигарет. —Что..? —Дрожащим голосом, тихо спрашивает женщина. Телефон выпадает из её рук, а на фоне слышаться истошные рыдания.       Теперь уже в трубке слышится не менее испугпнный, но хотя бы адекватный голос мужчины. —Куда ехать? —Довольно строго спрашивает Мирон, стараясь оставаться хотя бы чуть более сдержанным, чем Мия. —Сейчас продиктую адрес.

***

      Уже поздняя ночь, а родители все ещё не вернулись, хотя обещали быть как можно раньше.       Куромаку сидит рядом с кроваткой Зонтика и качает её, желая просто уйти, ведь он плачет уже на протяжении получаса и никак не замолчит.       Клео сонная сидит рядом в пижаме, обнимает игрушку и так и наровит уснуть прямо на полу. Несмотря на все строгие просьбы Маку уйти в кровать, девочка уперто продолжала сидеть рядом с ним, никак не аргументируя это.       На самом деле ей было одновременно и страшно спать одной, и жалко оставлять брата одного тут, пока он пытался хоть как-то усыпить младшего. Потому она и сидела рядом.       В голове мальчика лишь одна мысль: "когда же вернутся родители?". Но их все нет, а спать хочется все сильнее.       Часы тянутся долго, на телефонные звонки мама не отвечает, да и вообще её телефон вне зоны действия сети.       Куромаку начинает переживать. А вдруг случилось что-то страшное? Не зря же она не отвечает. Хотя, наверное это такой же беспочвенный страх, какой был каждый раз, когда родители куда-то надолго уезжали.       На часах почти полночь, под богом тихо посапывала Клео, улегшаяся на его плечо, Зонтик уже не так сильно ревел, а лишь время от времени что-то бормотал на своём детском. Как же сильно Куро начало склонить в сон.       Проснулся он утром, когда на улице уже светлело. Все так же на полу, рядом по прежнему тихо спала Клео, а брат в кроватке совершенно притих.       В квартире было абсолютно тихо, да и раз их не разложили по кроватям, значит родители так и не пришли.       Куро попытался осторожно подняться с пола, чтобы не разбудить сестру, но случайно слишком сильно качнул кровать и разбудил Зонтика. —*Черт, опять орать будет...*—Про себя грустно подумал Маку, поджимая губы. Только отдохнул от его воплей.       Но малой быстро замолчал, покрутился и вновь уснул. Куромаку со спокойной душой вышел из комнаты, захватив в собой мобтльник, и пошёл на кухню.       На часах семь утра, на телефоне ни одного пропущенного от родителей, да и в сети они так и не появились. Похоже, заняты чем-то.       Он положил телефон на стол, а сам полез в ящик над мойкой за кружкой. Стоило ему только залесть на стул, как сразу же поступил звонок.       Мальчик, радостно улыбаясь, спрыгнул и чуть не упал. Схватил телефон, в надежде, что звонит мама, но на секунду застыл в шоке. Тётя Мия? —Алло? —Немного напряжённо спросил Маку, как только поднял трубку. —Маку... —Тяжело протянула женщина, тихо всхдипывая. Куромаку заметно помрачнел. —Что такое? —Обеспокоенно спросил он, медленно идя обратно в комнату. —Мы с дядей Мироном сейчас приедем... —Она старается сделать голос спокойнее, но все равно срывается на всхлип.       Прежде чем Куромаку успевает даже открыть рот, звонок оборвался, оставляя мальчика в полном непонимании ситуации.       Он хмуро смотрел в экран мобильника, перебирая все возможные варианты в голове. Что вообще могло случится?       Куро неуверенно возвращается в комнату, садится на свое место у кровати и медленно его раскачивает, скорее по инерции, чем из надобности.       Через полчаса по всей квартире раздаётся громкая трель дверного звонка, от которого просыпается и Клео, и Зонтик.       Куромаку вскакивает на ноги и быстрыми, уверенными шагами бежит к двери, желая поскорее все узнать. Где родители? Почему Мия плакала? Что вообще происходит?!       Мальчик с трудом открывает замок, который всегда поддавался очень плохо. Сейчас он понимает, как дрожат руки. Ему страшно.       Стоит только ему открыть дверь и взглянуть на дядю с тётей, как его тут же охватывает ещё больший ужас. Сердце просто замирает.       Заплаканное, красное лицо тёти Мии, которое она безостановочно трёт ладонями и хмурый дядя Мирон явно дают понять, что случилось что-то ну очень плохое. —Где мама с папой? —Немного подрагивающим голосом спрашивает мальчик, поджимая губы.       Мия набирает в лёгкие воздуха, пытаясь что-то сказать, но резко срывается на рыдания, закрывая лицо ладонями. Её плечи быстро вздрагивают, пока Мирон пытается хоть как-то её успокоить, обнимая. —Я... Я сожалею, но... —Дрожащим, прерывающимся шепотом пытается сказать Мия, но ей не хватает сил. —Их больше нет... —Договаривает за неё мужчина, склоняя голову и печально отводя взгляд.       Лицо Куромаку вытягивается в шоке, уходит всего секунда на обработку информации, и он с трудом понимает смысл сказанного. Их больше нет. Значит, они... Мертвы?       Руки начинают трястись, ноги подкашиваться а перед глазами все плывёт. К горлу подкатывает ком слез, который он пытается проглотить, но ничего не выходит.       Да быть такого не может. Это все шутка! Точно, розыгрыш на первое апреля... Давно уже не апрель. Значит, просто шутка, да?       Мальчик закрывает лицо руками, трёт глаза и просто пытается убедить себя, что это либо сон, либо шутка. Такого не может быть.       Мия, не переставая всхлипывать, кидается к племяннику и крепко обнимает его, прижимает к себе и что-то шепчет на ухо—что именно он разобрать не мог.       Из комнаты выходит сонная Клео в пижаме, она потирает глаза, зевает и пытается самостоятельно понять, что происходит. —А где мама? —Спокойно спрашивает девочка, прижимая к себе игрушку.       Женщина встаёт на ноги, гладит мальчишку по плечам, а после уходит уже к Клео, оставив старшего на Мирона.       Мужчина, несмотря на внешне спокойный вид, с трудом сдерживает слез. Он опускается на корточки и приобнимает Куро за плечи, стараясь не подавать виду, что и сам сейчас готов разревется. —Как так вышло..? —Куромаку тихо всхлипывает и обнимает дядю, утыкаясь ему в плечо. —Тише... Ничего уже не изменить... —Шепчет Мирон, поглаживая мальчика по спине и смотря на такую же убитую горем жену, пытающуюся объяснить что-то Клео.       Но у неё ничего не выходит, просто не получается подобрать слова, а девочка все настойчивие пытается вытянуть из тёти информацию о том, где же все таки мама с папой.       Из комнаты раздаётся хныкание младшего. Мия моментально оставляет Клео и бежит туда, дабы успокоить ребёнка.       Она качает его на руках, пытаясь не плакать, но его крики делают только хуже. Клео, ничего не понимая, подбегает к ней и обнимает с боку. —Что случилось? —Её уже и саму начинает накрывать истерика. То ли от незнания ситуации, то ли из-за слез со стороны тёти и брата. —Золото, собери нужные вещи, вы немного поживаете у нас. —Мия пытается выдавить улыбку, дабы хоть немного успокоить Клео. —А мама...? —Потом объясню. —Ей бы сейчас просто не хватило сил правильно объяснить ситуацию. Лучше подождать.       Девочка быстро кивает и убегает, но не в свою комнату, собирать вещи, а к Куромаку, который по прежнему не мог успокоится. —Куро... —Дёргает она брата за плечо, чего-то очень сильно боясь. —Нам сказали собирать нужные вещи. —Маку, иди, помоги сестре и сам соберись, хорошо? —Тихо просит Мирон, поднимаясь на ноги и подталкивая его в сторону.       У мальчика в голове белый шум, вместо нормальных мыслей. Одновременно больно, страшно, обидно. Ему сейчас так хочется увидеть родителей, услышать их голос, хотя уже ясно, что это не возможно.       Собираются они относительно быстро, закидывают по сумкам немного одежды, Клео берет несколько игрушек и все уходят.       Дома у дяди с тётей Маку напаивают успокоительным и отправляют спать, потому что ревел он на протяжении всего пути и успокоится никак не мог, а так ему хоть лучше станет.

***

      Три дня спустя.       Пасмурный, дождливый день, старое кладбище и две свежие могилы.       Куромаку опустошенно смотрит на лица двух самых дорогих ему людей, напечатанные на гладкой каменной поверхности, и дату смерти. А ведь вышло как в сказке "И умерли они в один день...".       Вот только от этого не было весело, наоборот, очень больно да душе. Как будто изнутри кто-то царапал чем-то острым по сердцу.       Мальчик сжимал кулаки, чтобы руки не так сильно тряслись, пожимал губы, чтобы не плакать слишком громко, но по щекам все равно текли слезы.       Он потерял почти все, что у него было. А ведь он так ни разу и не сказал родителям, как любит его. И не скажет теперь, похоже.       Ноги уже просто не держат, сил нет совершенно Куро падает на землю, даже не смотря на то, что Мирон пытался удержать его за плечи.       Мальчик закрывает лицо руками и плачет. Казалось бы, все слезы уже должны были вытечь, но их становилось только больше.       Клео, осознав весь ужас произошедшего, утыкалась в черную юбку тёти Мии и всхлипывала, пока та гладила её по голове свободной рукой.       Мия, тоже поняв, что случилось, закрывала лицо рукавом и обнимала отца за руку.       Мирон и Мия всеми силами старались не показывать эмоций, но как минимум у женщины это получалось плохо. Все таки, сестру она очень любила.       Зонтик был единственным, кто не плакал сейчас. Похоже, наревелся вдоволь ещё дома и теперь мирно спал на руках тёти. —А ведь Серёжа с Оксаной так хотели увидеть своих детей взрослыми... —Всхлипывала Мия, прижимая племянника к себе и стараясь не смотреть на него. —Уже все равно поздно. —Тяжело вздыхал Мирон, печально глядя на надгробья. —Я хочу домой... —Тихо, почти неслышно говорит мальчик, обнимая себя руками и сгибаясь пополам, почти касаясь лбом свежей земли.       Но он имеет ввиду ни дом дяди с тётей, ни квартиру, где они жили с родителями последние пару лет, а их самую первую квартиру.       В тот самый город, где у него было все. Относительно счастливое детство, единственный и любимый друг, который бы сейчас точно поддержал его и хоть как-то помог.       И снова он в голове, ну что ж такое. Сердце сжалось и сильно заболело. Как же сейчас не хватало этого человека в его жизни.       Его никто не слышит, все заняты своими мыслями и скорбью об утрате. Но оставаться здесь долго нельзя, все таки, на улице ещё было прохладно, несмотря на лето. —Куро, пойдём уже. —Мужчина подходит к парню и за плечо поднимает его с земли, придерживая.       Он ничего не отвечает, даже идти сам не в состоянии, потому его приходится буквально тащить до машины.

***

      Довольно много времени прошло с похорон, почти полгода, но тем не менее прийти в себя Куромаку не мог. Даже Мия уже начала отпускать ситуацию, а Маку все не мог.       В школу ходил через силу, на уроках не мог сосредоточиться, да и найти себе место не получалось. Как будто он везде был лишний.       В классе с ним никто не общался, он был серым пятном. Дома внимания на него почти не обращали, да и домом это назвать было сложно.       Да и вообще, все было как-то не так. Слишком большое потрясение, огромная потеря и тяжёлое осознание произошедшего давили на него слишком сильно.       Тем не менее, где-то ещё через пару месяцев стало спокойнее. Все вернулось в свою русло, дядя с тётей оформили опекунство и теперь воспитывали уже четверых детей.       Атмосфера стала получше, дядя с тётей больше не ходили убитые, улыбались и, что удивительно, не ругали Куро за все подряд, как это делал отец.       Оказалось, что не обязательно вкалывать на 120%, лишь бы не получать по шапке, достаточно было просто немного стараться. —Три? Ну ничего страшного, сделаешь лучше. —Ласково улыбалась Мия, гладя Куромаку по голове и стараясь успокоить того от слез. —Я же могу иначе, я просто не стараюсь. —Не унимался Маку, замыленным взглядом смотря в тетрадь с огромной красной тройкой на половину страницы. —Ой, да ладно тебе, оценки не главное, главное знания, а их у тебя очень даже много. —Подбадривал Мирон, хлопая того по плечу.—Но если ты и вправду не понимаешь какие-то темы, мы можем нанять репетитора, хочешь?       Ох уж эти репетиторы, трясет от одного только слова. Все таки, Сергей выступал в роли такого учителя и поломал парню все нервную систему. —Нет, я сам смогу.       И вправду смог. Как выяснилось, поддержка и похвала хорошо влияли на желание учится.       Возможно, Мирон с Мией не так нагружали и следили за Маку потому, что он не был их сыном, а может и вправду не было необходимости так усердно что-то делать.       2010 год. Апрель.       Все росли, взрослели и окончательно отпустили произошедшую ситуацию. Как никак, прошло почти три года. Не было смысла грустить дальше.       Куро заметно вырос, заканчивал уже шестой класс, причём на отлично. Клео тоже пошла в школу, и в этом году закончила уже первый. Не так хорошо, как брат, но тоже старалась.       Зонтик тоже подрос, ему только-только исполнилось три года. Он по прежнему не был похож на родителей или хоть кого-то из их родственников, но все равно был очень хорошенький. Послушный, молчаливый и практически не хулиганил, за некоторыми исключениями.       Сегодня, шестнадцатого апреля, было очень даже тепло, и Мила вытащила Куромаку прогуляться на улицу.       Она что-то весело щебетала ему о том, что происходит у неё в школе, ведя его под руку вдоль дороги. —Куро! Давай в парк сходим? —Восторженно протянула девочка, горящими глазами глядя на сквер через дорогу. —Ну, давай? —Неуверенно пожал плечами Маку, смотря туда же.       Милана хлопнула в ладоши, отпустила брата и быстро кинулась к пешеходному переходу. —Идём скорее! —Радостно кричит себе за плечо девочка, быстро шагая по зебре. —Стой! Там же красный горит!       Как в замедленной съёмке, Куро сделал шаг вперед и почти схватил сестру за край кофты, желая оттянуть её от дороги, но не успел.       Милана в шоке распахивает глаза, глядя на машину, что с бешанной скоростью несётся прямо на неё.       Визг тормозов.       Крики.       Кровь.       Куромаку застывает на краю тратуара, пустым взглядом наблюдая за тем, как его сестра падает под колёсами машины и под ней растекается красная лужа.       Сердце останавливается, перед глазами белая пелена, а сам он совершенно перестаёт понимать, что происходит.       Из машины выбегает водитель, кидается к девчонке, с ужасом принимается набирать номер скорой и громко кричит в трубку.       Вокруг суетяться люди, кто-то из прохожих пытается или просто посмотреть, или как-то помочь, но никто не замечает мальчишку, стоящего и все так же смотрящего на эту картину.       Скорая, фельдшера, носилки, полиция. Куромаку не замечает, как рядом появляются до жути напуганные дядя с тётей.       Мия в истерике кидается к врачам, со слезами на глазах, срывающимся голосом спрашивает, что с её дочерью.       Мирон трясет парнишу за плечи с такой силой, что и без того чугунная голова начинает болеть. Он что-то кричит, но до мальчика все звуки доносится как из под толщи воды. —Куро! Что случилось?! —Орёт Мирон, с глазами полными ужаса и слез смотря на белое лицо племянника.       До Маку спустя долгие три секунды доходит смысл вопроса, он собирается с остатками мыслей. —Она... Через дорогу побежала... —Полушепотом выдавливает из себя парень, стеклянным взглядом глядя на лужу крови, где раньше лежала Мила. —Черт! —Громко воксликает мужчина, срываюсь с места и несясь к жене, безудержно рыдающей рядом с машиной скорой.       Он итак прекрасно понял, что случилось, хотел лишь узнать хоть какие-то подробности, но Куромаку явно был не в состоянии ответить ему.       Мужчина, когда отбегал в сторону, случайно слишком сильно толкнул парня, из-за чего тот упал и преземлился на бардюр.       Но вставать Куро все равно бы не стал, колени так и так тряслись, а ноги подкашивались, потому он остался сидеть на месте и надеяться, что получится забыть то, что он видел.       В голове белый шум, одновременно так тихо и так громко, что становится плохо. Скорее бы закончилась эта суета.       Спустя почти два, а то и три часа, про мальчика все таки вспомнили. Убитая горем Мия, с трудом сдерживая новые потоки слез, медленно подошла к племяннику и присела рядом с ним на корточки. —Маку, пошли домой... —Хрипло и безжизненно, тихо прошептала она, протягивая Куромаку руку и помогая встать.       По его лицу было не ясно, что творилось в голове, слишком уж оно было спокойное, хотя в тоже время и шокированное. —А что с Милой..? —Только и смог выдавить из себя парнишка, поднимая глаза на тётю. —Она в больнице, сегодня же вечером мы поедем к ней. —Ответил вместо Мии подошедший Мирон, печально глядя под ноги.       Куромаку больше не смог ничего сказать. Оставалось просто смирится и ждать, что будет дальше. Всё таки, от него ничего не зависит.

***

      Следующие две недели тянулись одновременно медленно, и одновременно слишком быстро, из-за того, что тётя с дядей носились из дома в больницу и обратно.       Куромаку всегда был за старшего, его сняли со школы на какое-то время, как и Клео, чтобы он мог следить за младшими дома, с чем он успешно справлялся. —Зонтик, фломастеры нужно закрывать колпачком, когда ты ими порисовал. —Строго и нервно бубнел Куромаку, самостоятельно надевая крышки на фломастеры, пока его брат таращился в экран телефизора.       Зонтик его вообще не слушал. Мальчика конкретно залип на какой-то детский мультик, который крутили по карусели, и вообще не издавал звуков.       Впрочем, это было даже хорошо. Никаких проблем, шума, разрухи и требований от младшего, а значит можно было заняться своими делами.       Вот только какими? У Куро давно уже нет хобби, помимо учёбы в школе и зубрежки уроков. Мда, он итак сделал уже домашку на два дня вперёд.       Пока старший на секунду подвис, смотря пустым взглядом в пол, Зонтик резко обернулся на него и внимательно оглядел. —Куо.—Окликнул мальчик, поднимаясь на ноги и топая к брату.—Куууо!       Он потряс парнишу за руку, пока тот не пришёл в себя и не вздрогнул от неожиданности. —А? Что такое? —Немного разочаровано спросил Куро, смотря на мальчишку сверху вниз. Ну вот, только обрадовался, что можно отдохнуть от него. —Давай вместе посмотлим? Пожааауста! —Жалобно протянул Зонтик, огромными глазами глядя на уставшее лицо брата.       Не сказать, что Маку нравились всякие мультики или детские передачи, но разве у него был выбор? Спасибо, что мальчик хотя бы не истерит, а спокойно просит посидеть с ним. —Ладно. —Тяжело вздохнул парень, откладывая в сторону коробку с фломастерами, которую по прежнему держал в руках.       Зонтик весело улыбается, хлопает в ладоши и плюхается обратно на пол, беря в руки пульт и прибавляя громкость телика.       Куро садится рядом, без особого интереса глядя в экран и просто краем уха слушая, что там происходит.       Мультик был как-то связан с медведем, вроде. И девочка какая то была, кажется, её звали Маша. Странная девчонка, мучающая бедного медведя.       Не шибко интересное зрелище, тем не менее, Зонтик залипал конкретно. Пустые глаза, открытый рот и полное отсутвие внимания к окружающему миру. —*Что за зомбиловка?*—Недовольно подумал про себя Куромаку, закатывая глаза.—*Лучше бы книгу какую-то прочитать попросил, ей богу.*       Но в какой то момент он и сам стал внимательнее вглядываться в происходящее на экране, и даже как-то интересно стало.       Через пару минут подтянулась еще и Клео, тихо подсевшая с права от Куро и точно так же уставившаяся в мультфильм.       Она вообще часто молчала и вела себя тихо, что напрягало всех вокруг. Вечно в своих мыслях, которые никому не озвучивала, всегда отрешенная. Но тем не менее Клео тянулась как минимум к одному челлвеку—к брату.       Вот и сейчас все трое залипли в зомбоящик, следя за меняющимися картинками. Похоже, они тут до вечера.

***

      Похоже, чёрная полоса в жизни ещё не кончилась. Или же кто-то с выше просто решил поиздеваться над Мироном с Мией.       С момента аварии прошло ровно четырнадцать дней, Милане сделали много операций, так как машина врезалась на огромной скорости и повредила многие внутренние органы.       И вроде бы дело шло к поправке, врачи даже обещали, что в ближайшее время девочка проснётся, но её сердце не выдержало. После стольких операций оно просто остановилось.       Куромаку, кажется, навсегда запомнит эти истошные рыдания Мии, которые не могло успокоить ничто. Хотя, никто и не пытался, поскольку все и сами были в трауре.       Самым адекватномыслящим был Куромаку. Он, как сам понимал, почти ничего не чувствовал. Да, было больно, печально, но как-то не настолько, чтобы плакать.       Хотя это было странно, ведь с Миланой было много воспоминаний, он её тоже любил, как никак. Возможно, на это повлияла относительно недавняя травма с уходом родителей, потому сейчас так плохо и не было.       В любом случае, он старался помогать. Таскал Мие чай с успокоительном, старался поддерживать дома порядок хотя бы те три дня, которые оставались до похорон, следил за Клео и Зонтиком, старался успокаивать их и даже пробовал готовить, что бы ни Мие, ни Мирону не приходилось тратить на это силы.       Последнее получалось хуже всего, но его не ругали за спаленную яичницу и сгоревшие сосиски, которыми он кормил всю семью. Не до этого было.       Те три дня пролетели быстро, и вот снова они на кладбище. Теперь уже Куро не чувствовал такой сильной боли, не зажмуривал глаза, стоя перед все ещё открытым гробом, не боялся смотреть в лицо покойницы.       Зато прекрасно понимал, что для Зонтика и Клео это будет ужасной травмой, потому насильно отворачивал любопытного младшего в сторону, закрывал ему глаза ладонью и просил не смотреть.       Мия выла, закрывая лицо руками и стоя над телом своей дочери. Она захлебывалась в слезах, пыталась хоть что-то сказать, как-то попращаться с девочкой, чья жизнь так быстро кончилась.       Мирон тоже плакал, не скрывая своей печали. Он закрывал глаза сгибом локтя, тихо всхлипывал и отворачивался, когда Куро или Клео поднимали на нено глаза.       Когда гроб стали закрывать и вбивать в крышку гвозди, Мия ревела ещё громче, что сильно долбило по ушам Куромаку, но он молчал.       Мия стояла на грязной, только засыпанной земле, сжималась колачиком и шептала что-то себе под нос, сжимая кулаки. Так жалко было смотреть на неё.       Клео ревела, уткнувшись в плечо брата и обнимая его за руку, отворачивалась и зажмуривалась, не в силах смотреть на надгробье или тётю.       Зонтик не особо понимал, что происходит, но от чужих криков и слез становилось настолько страшно, что из его глаз тоже непроизвольно текли слезы, а самого его потряхивало.       Стоило только гробу скрыться под землёй, как Куромаку совершенно перестал чувствовать хоть что-то. Ни боли, ни отчаяния, ни сострадания. Ни единой эмоции.       И он был в какой-то степени благодарен за это судьбе. Нужно, чтобы хотя бы один человек оставался в здравом уме и мог поддержать остальных и помочь, если понадобится.       В итоге и вправду понадобилось, поскольку после потери ни Мия, ни Мирон не могли прийти в себя ещё долгое время.       Все домашние обязанности легли на Куромаку. Готовка, уборка, помощь Клео с домашкой, слежка за Зонтиком и прочее.       Было сложно, но благо это помогло Мие быстрее встать на ноги. Она проплакалась пару недель, подуспокоилась и вспомнила, что у неё есть обязанности.       Постепенно все стало возвращаться в свое русло. Снова. Единственное, что поменялось, так это лица дяди с тётей, которые стали ещё мрачнее, чем раньше.

***

      Последующий год пролетел, как в тумане, пока крайней мере для парня. Как прошло лето он вообще не помнит, поскольку почти не выходил на улицу и все время сидел за книгами учебниками.       Дома царила какая-то странная и напряжённая атмосфера, к которой все уже привыкли, дядя с тётей вели себя все так же отряшенно, но в какой-то момент все стало меняться.       Это было так медленно и незаметно, что Куро смог понять, что что-то не так, когда уже было явно поздно.       Началось все с того, что Мия стала уделять больше внимания Клео. Если раньше она мрачно выполняла свои обязанности, совершенно не общаясь с ребятами, то теперь стала чаще обращать внимание именно на девочку. —Клео, как в школе дела? —Буднично спрашивала она, улыбаясь и внимательно смотря на девочку.       Вроде бы обычные вопросы, поэтому то никто и внимания не обратил, пока все не пошло дальше.       Мельком в речи Мирона и Мии стало проскакивать имя погибшей дочери, причём употребляли они его в сторону Клео, называя её чужим именем.       Сначала Клео спокойно исправляла их, думая, что те просто случайно ошибаются, но в последствии дядя с тётей вообще перестали называть ее по имени.       Последней, конечной точкой их безумия стало то, что они стали считать девочку Миланой, и совершенно игнорировали её слова о том, что она не их дочь.       Зонтик и Куро отошли на второй план. Они были предоставлены сами себе, что вполне устраивало Маку. Ему и не нужно было внимание, в отличии от Зонтика, который совершенно не понимал, что происходит.       Он пытался обратить на себя внимание дяди с тётей, но те игнорировали его, уходили от разговоров и снова бежали крутится вокруг "дочери". —Кууурооо... —Ревел в плечо брату мальчик, всхлипывая и закрывая лицо руками. —Почемуууу...? Что я не так делаю?       Удивительно, но мальчик правда думал, что дело в нем. Считал, что сделал что-то не так, что огорчил дядю с тётей и боялся, что они не хотят с ним общаться. —Зонтик, ты не виноват. Просто смирись с тем, что они сходят с ума.—Абсолютно равнодушно отвечал ему Куромаку, не отрываясь от прочтения какой-то книги. Привык уже к нытью со стороны, потому оно даже не напрягало.       А Мирон и Мия и вправду сошли с ума, теперь уже официально. Иначе как объяснить их поведение относительно Клео?       Они задаривали её подарками, обнимали, покупали вкусности и всячески баловали. —Мила, золотко, пойдём гулять в парк? —Радостно спрашивает женщина, присаживаясь на корточки рядом с девочкой и улыбаясь. —Я не Мила! Меня зовут Клео! —Громко протеставала девочка, сжимая кулаки и тупая ногой. Она чуть ли не плакала, не понимая, почему её называют именем умершей сестры.       Все таки, это было безумно жутко, когда тебя принимают за ушедшего из жизни человека. —Доченька, не неси ерунды! —С более безумной улыбкой, ласково говорил Мирон, поднимая девочку на руки.—Ох уж эти дети! Такие выдумщики.       Безусловно это страшно, тут даже Куромаку не будет делать вид, что все в порядке. Но что он, простой мальчишка, может сделать?       Успокоить родителей, потерявших своего ребёнка, очень и очень сложно. Хотя, в ситуации были какие-то плюсы. Мия и Мирон больше не убивались по Милане, стали жить более менее обычной семьёй.       Но все равно смириться с этим было сложно, хоть и приходилось.

***

      Когда Зонтик пошёл в школу, стало чуть сложнее, ведь с ним приходилось делать уроки, а он, как на зло, ничего не понимал. —Зонтик, что сложного? —Раздражённо спрашивает Куромаку, устало потирая лицо ладонью. Парень снова зачитывая задачу, чётко проговаривая каждое слово.—У Маши было три яблока, у Даши два. Сколько у них двоих яблок?       Мальчик хлюпнул вечно забитым носом, пустым взглядом глядя в пустую тетрадь, залитую слезами. Он подумал несколько секунд, а после неуверенно поднял глаза на брата. —Четыре...? —Дрожащим шепотом ответил Зонтик, сразу же зажмуриваясь и отворачиваясь, когда Куро зло кидает на стол книгу и резко встаёт. —Оооо боги, я так не могу... —Выругался парень, закрывая лицо руками и быстро выходя из комнаты и направляясь в кухню.       Как же ему сейчас хотелось сделать так же, как делал его отец когда-то. Просто врезать мальчишке и оставить его самостоятельно думать над решением.       Но нет. Куромаку не будет таким же, каким был он. Не будет становится похожим и совершать такие же ошибки. Ему просто нужно успокоится и продолжить попытки объяснить тему нормально.       Он залпом выпивает стакан холодной воды из под крана, приходит в себя, и возвращается обратно в комнату.       Зонтик все так же сидит за столом, вытирает слезы с глаз и в сотый раз читает полученное условие задачи вполголоса. —Три и два... Три... Плюс два... —Он вытягивает носом воздух, на секунду замолкает, а после чуть громче и веселее отвечает сам себе. —Пять...!       Куромаку вздыхает и закрывает за собой дверь. От громкого звука мальчик вздрагивает и поворачивается на брата, смотря на него заплаканными глазами. —Будет пять, да? —Уже уверенно спрашивает Зонтик, возвращаясь к тетраде. —Да. Будет пять. —Улыбается и кивает парень, проводя рукой по волосам мальчишки и садясь на соседний стул.—Молодец.       Зонтик тут же начинает сиять, вся грусть из глаз пропадает и он уже весело начинает вырисовывать в тетради нужную цифру.

***

      Так шли годы. Учёба, помощь брату с этой же учебой, а там уже и до выпускного Куромаку оставалось недолго. И вот, он время готовится к огэ.       Днями и ночами парень сидел за занятиями, впрочем, он привык к подобному. Только теперь ему приходилось ещё и не спать ночами, зубря формулы, теоремы и решая задачи.       Он и без этого все прекрасно знал, но почему-то переживал, что может просто напросто не сдать и забыть что-то банальное, вроде формулы дискриминанта.       А вот уже и первый экзамен, на который Куромаку шёл, будто бы на каторгу. Ещё и поддержки со стороны никакой, Мия с Мироном снова заняты Клео.       Парень совершенно не помнит, как шёл в школу, как заходил в аудиторию, как им раздавали задания и как он писал. Казалось, что руки писали сами по себе, а мозг спал.       Помнит только, как положил бланк на стол и как вышел из аудитории, полностью пустой и не понимающий, что произошло.       Так прошли и остальные экзамены, про которые Маку забыл уже через неделю, а когда узнал результаты, так вообще выкинул из головы все школьные годы.       Высшие балы, как и ожидалось, впрочем. И все это без репетиторов и шпаргалок, только своим, честным умом.       Выпускной, на котором Куромаку появился чисто физически. Забрал диплом и ушёл, не оставшись праздновать с остальными, все равно он там был никем.       А вот куда дальше... Маку не знал. Он, конечно, выбирал определённый колледж, в который собирался поступать, но понял, что не его это.       Все таки, хотелось ещё подумать, куда лучше пойти. Потому он продолжил учёбу в школе и в одиннадцатом классе успешно сдал егэ.       Его радости не было предела, снова высшие баллы, как и в прошлый раз, только теперь Мия и Мирон, хотя бы, заметили его. —Ого, постарался. —Наигранно весело хвалил его Мирон, трепля по голове.—Далеко пойдёшь. —Ага, умница. Думаю, Мила тоже в будущем будет такой же умной.       И снова тема свелась к "Миле", которая уже смирилась с тем, что её здесь считают не тем, кем она является.       Клео за последнее время стала ещё молчаливее, сидела в своих мыслях, почти не улыбалась и ни с кем не общалась. Да и от Куро она отдалилась, хотя и до этого особо не показывала своей привязанности к нему.       Зато Зонтик только и делал, что под ногами крутился. Постоянно пытался быть рядом, лез к брату со странными и глупыми предложениями, вроде просмотр мультиков или совместного рисования.       Куромаку и против то не был, это хоть как-то разгружало мозг, можно было просто таращится в экран телика и ни о чем не думать.       Наступило лето. Ещё одно лето, от которого парень совершенно ничего не ждал, поскольку самое лучше никогда не повторится и навсегда осталось в прошлом.       2017 год. Первое сентября.       Куромаку приоткрывает глаза, смотря на комнату, освещенную тусклым светом, и уже собирается закрыть их обратно, как вскакивает, в непонимании оглядывая все ещё раз.       Все полки, стол, шкафы—все было пусто. Ни одной его вещи, книги или чего-то ещё, что напоминало бы жилую комнату.       Он в шоке спрыгивает с кровати, подходит к шкафу и распахивает дверцы. Все вешалки и полки пусты, нет даже одной кофты. —Что за...—Тизо протягивает Куромаку и, оборвав себя на середине предложения, тут же кидается к выходу из комнаты.       Он выбегает в коридор, летит вниз по лестнице и тут же достигает кухни, где за столом спокойно сидят Мирон и Мия. —Что происходит?—Даже как-то напуганно спрашивает Куро, раскидывая руки в сторону.       В голове не единой мысли о том, что это может быть. Ну правда, куда могли деться все вещи и почему? —О, ты уже проснулся, как во время. —Слишком наигранно улыбается Мия, отставляя кружку в сторону. —Я ещё раз спрашиваю, что-—Начинает было кричать Куро, как его тут же перебивают. —Ты съезжаешь. —Спокойно, но довольно громко, говорит Мирон с такой же улыбкой.       Маку застывает в шоке, переставая дышать. Всмысле съезжает? Это какая-то шутка? —Как и Зонтик. —Добавляет Мия, кивая мужу и вновь беря чашку с чаем. —Почему? А самое главное, куда? —Нервно шепчет Куромаку, пытаясь переварить сказанное тётей и дядей. —Потому, что тебе есть восемнадцать. Ты был у нас под опекой из-за потери родителей, а теперь ты совершеннолетний и можешь забрать брата. —Тон его голоса какой-то через чур радостный, что ругает Маку только сильнее.       Его начинает мелко колотить, Куро не знает, что ему ещё сказать. Куда сейчас идти? Что делать в первую очередь? Он совершенно не имеет представления, что ему делать дальше! Тем более он не готов к такой ответственности, как содержание младшего брата. —Почему вы не предупредили меня раньше...? —С трудом выдавливает из себя Куро, сжимая кулаки и с обидой смотря на дядю с тётей. —Тогда бы не получился сюрприз. —Безумно хихикает Мия, поднимаясь со своего места и уходя к мойке.—Твои вещи у входной двери. —Можешь идти, куда угодно. Вперед. —Весело сообщает Мирон, указывая жестом на дверь. —Я понял. —Тяжело вздыхает парень, на секунду закрывая глаза и поджимая губы, пытаясь обдумать хоть какой-то план действий.       Его нет. В голове совершенно пусто, а ему ещё нужно придумать, как объяснить это брату. Впрочем, а что тут объяснять?       Он уверенной походкой направляется в комнату Зонтика, без стука заходит и оглядывает такое же пустое помещение.       На кровати мирно дремлет ребёнок, ещё не понимающий, что впереди их ждёт явно что-то ужасное. —Зонтик, просыпайся. —Громко говорит Куромаку, тряся мальчика за плечо.       Он жмурится, а после открывает глаза и сонно смотрит на серьёзного как никогда Куро, пытаясь понять, что происходит. —Мм, что? —Протягивает Зонтик, зевая и садясь на кровати. —Собирайся. Мы уходим. —Строго бросает Маку, разворачиваясь к двери.—У тебя десять минут.

***

      Куромаку уже даже привык, что от жизни стоит ждать одни только подлянки. Спасибо хоть, что раньше из дома не выперли.       Пока они стояли на улице и парень пытался сориентироваться, куда же идти дальше, ему в голову прилетела спонтанная и глупая идея, которую он не стал от себя отгонять.       Будь, что будет. Куромаку тут же срывается с места и быстро шагает в нужном ему направлении, стараясь не думать о последствиях. —Куро, куда мы..? —Неуверено спрашивает Зонтик обнимая зайца, доставшегося по наследству от брата, и старается успевать за ним. —На вокзал. —Строго кидает Куро, не показывая никаких эмоций. Хотя, их и не было толком. Пустота в душе. —А зачем? —Узнаешь позже. —Вздыхает Маку, прибавляя шаг и уже видя нужное здание.       Они подходят к кассе с билетами. Куромаку достаёт паспорт и кошелёк, примерно понимая, что сейчас нужно сказать. —Два билета до Домовска. —Чётко поговаривает парень, держа на готове единственный, оказавшихся под рукой, документ. —На какое число? —Мерзким голос уточняет женщина, сидящая по ту сторону окошка. —Ближайший сегодняшний рейс. —Просит Куро, переводя печальный взгляд на явно напуганного младшего.       Зонтик озирается по сторонам, жутко пугаясь такого огромного скопления народа, и старается встать ещё ближе к Куромаку, чтобы точно не потеряться.       Женщина задавала ещё какие-то вопросы, долбила мозг парня ненужной ему информацией, и вот наконец в его руках две бумажки с номером поезда.       До отправления оставалось меньше десяти минут, потому они, опять же в спешке, побежали искать нужный вагон и места.       Когда уже сидели на своих креслах, Куромаку мог хоть немного спокойно выдохнуть. Предстояла поездка в его родной город. Наконец то он вернётся домой.