Во власти мертвецов

Анна сидела на заднем сидении автомобиля, вжимаясь в бок Шейна и кутаясь в его куртку, стараясь найти хоть какое-то тепло и защиту. В машине были только они и Рик; остальные ехали обратно на пикапе Дэрила. Впервые за всё время дорога в лагерь казалась бесконечно длинной, словно каждая минута тянулась вечность. Девушка пыталась подремать, но подпрыгивающая машина, раскачиваясь на кочках, вновь и вновь вырывала её из сна, погружая в реальность. Как только шок начал утихать, Анна почувствовала, как волна боли охватывает её тело. Всё ныло и болело; синяки и ссадины по всему телу напоминали о том, что произошло. Тремор пробегал по рукам и ногам, а сердце колотилось, будто стараясь вырваться из груди. В очередной момент, когда машина резко подпрыгнула на бездорожье, Анна зашипела от боли, хватаясь за бок, где было особенно больно. Шейн, заметив это, быстро обернулся к ней с тревогой на лице. Он попытался успокоить её, уверяя, что они почти на месте. Когда они наконец вернулись в лагерь, на улице стало совсем темно. Лагерь, который когда-то казался домом, теперь почему-то выглядел чужим и угрюмым. Мало кто оставался на улице; все предпочитали греться в своих тёплых спальниках под крышей палаток. Мелкий дождик вновь начал накрапывать, а сильные порывы ветра наклоняли тонкие деревья. Шейн вылез из машины и, протянув руку Анне, мягко, но настойчиво предложил помощь. Она на мгновение колебалась, не желая выходить и показывать себя миру. Её внутренний голос уговаривал оставаться в безопасности машины, изолированной от любопытных взглядов, но, в конце концов, она поняла, что вечно прятаться не получится. Приняв его руку, она сделала несколько неуверенных шагов, но в тот же миг оступилась. В ней не осталось никакой силы — ни физической, ни моральной. Когда Шейн вновь поднял её на руки, очень осторожно, словно хрупкий стеклянный предмет, он быстрым шагом направился к их палатке, стараясь максимально закрыть Анну от любопытных глаз. Он аккуратно усадил её на спальник, который служил единственным источником тепла в этой холодной палатке, и сам наклонился к её сумке, начиная искать одежду, которая могла бы согреть её. Анна дрожала от холода, поджимая ноги к груди и пытаясь согреть руки у рта. Шейн, вытащив пару вещей, подходящих для холодной погоды, положил их рядом с ней. Она взглянула на предложенную одежду и вздохнула, почувствовав, как обыденное действие переодевания стало для неё настоящей трудностью. Шейн по-прежнему сидел на корточках перед ней, его взгляд был полон сочувствия и тревоги. Некоторое время он молчал, наблюдая за её беззащитностью, но затем решил, что, возможно, она стесняется переодеваться при нём. С этими мыслями он встал, собираясь покинуть палатку, чтобы дать ей немного личного пространства. Но его план прервался, когда Анна, несмотря на свою слабость, схватила его за запястье. Эта маленькая, но крепкая хватка была полна отчаяния. — Не уходи, пожалуйста. Не оставляй меня одну, — прошептала она, и в её голосе слышалась не столько просьба, сколько мольба. Шейн осторожно убрал её руку, наклонившись к ней, и нежно поцеловал её в макушку головы, стараясь передать ей тепло и поддержку. — Я никуда не денусь, — произнёс он тихо, его голос излучал уверенность, которую сам не всегда ощущал. — Давай я сейчас быстро схожу за чем-нибудь горячим, а ты пока переоденешься, ладно? Анна молча кивнула, и её выражение лица стало чуть менее напряжённым. Как только Шейн покинул палатку, девушка медленно и неохотно начала переодеваться. Скинув с плеч куртку, она мимолётно оглядела своё избитое тело, и сердце её сжалось от печали. На коже практически не осталось мест, свободных от ушибов и ссадин. Каждый синяк напоминал о пережитом ужасе, и это было невыносимо. Потянувшись к штанам, она с большим усилием начала их натягивать, стараясь не обращать внимания на пронзительную боль. Затем пришла очередь футболки и толстовки. Шейн в это время подходил к костру, где сидел Рик и Дейл. Мужчины тихо что-то между собой обсуждали и умолкли, заметив приближающуюся фигуру. — Как здорово, что ты здесь, — произнёс Дейл, протянув ему уже наполненную кружку с горячим чаем. — Я заварил несколько трав, которые нашёл в ящиках. Они помогут Анне уснуть. Я сам хотел отнести, но раз уж ты тут… — Спасибо, — отозвался Шейн, забирая раскалённую кружку из рук старика. Рик привстал и подошёл к другу, чуть уводя его за локоть в сторону, чтобы их разговор оставался личным. — Как она? — спросил Рик, внимательно изучая лицо друга. — А ты как думаешь? — тяжело вздохнул Шейн. — Злейшему врагу не пожелаешь того, через что ей пришлось пройти сегодня. — Я понимаю. Я всё больше думаю, что нам не стоит распространяться о том, что произошло в доме, и о том, что она сделала, — продолжал Рик, стараясь сохранять спокойствие. — А что она сделала? Защищала свою жизнь? — резко ответил Шейн, встретив взгляд друга. — Ты понял, о чём я, — произнёс Граймс, покачав головой. — Никто не должен знать подробности этого вечера. Так будет лучше для всех. С парнями я переговорю и попрошу, чтобы они не трепались почём зря. — Нам сегодня тоже пришлось убивать, и не мертвецов, а людей. Ты думаешь, ты скроешь это от всех? Скажешь, что мы просто выторговали Анну, при этом ничего не оставили взамен? Даже сраные сумки с припасами принесли, будь они неладны. — Тут я скажу правду, что нам пришлось… — Я тебя понял, — перебил Шейн, он не желал больше слышать слова своего лучшего друга. Рик сделал шаг назад, понимая, что давит на Шейна. Он хотел скрыть страшную правду об Анне только из благих побуждений. Он не желал, чтобы в лагере её стали бояться, если узнают о той звериной жестокости, на которую она способна была сегодня. В глубине души Рик не винил Анну за её действия — он прекрасно осознавал, что человек в такой стрессовой ситуации может сделать всё, что угодно ради выживания. Им всем сегодня пришлось пережить нечто ужасное. Отнять чью-то жизнь — это решение, к которому никто не приходит легко, даже если это необходимость. Анна медленно испила горячий напиток, который приготовил ей Дейл, и ощутила, как легкое успокоение постепенно проникает в её тело. Тёплая жидкость утешала её, словно обволакивая в мягкий плед, и мир вокруг вдруг перестал казаться таким суровым и враждебным. Все её переживания, все страхи и ужас, казалось, на мгновение отступили. Она чувствовала, как согреваются её застывшие от холода руки, и сейчас, после всего, что произошло, желала лишь одного — заснуть и забыть обо всём. Шейн всё это время молча сидел рядом, наблюдая за ней с заботой и беспокойством. Ему казалось, что Анна стала совсем другой. Этот новый взгляд в её глазах, полный отчаяния и усталости, был ему незнаком. Он не знал, как поддержать её в этот момент — слова вдруг казались бессильными. Участвуя в её молчании, он видел, как её движения стали медленными и неуверенными. Каждый глоток чая, который она делала, приносил ему облегчение, и одновременно сердце сжималось от понимания того, что именно она пережила. Он хотел взять её за руку, уверить, что всё будет хорошо, но боялся спугнуть то тёплое мгновение, которое медленно, но верно восстанавливало хоть какое-то чувство нормальности.Анна подняла взгляд на Шейна, и в её глазах вспыхнула короткая искра благодарности, которая казалась ему гораздо более важной, чем все слова. Ночь окутала лагерь мягким темным покровом, и звезды мерцали на небе, словно тихие наблюдатели за происходящими событиями. Анна уютно устроилась в своем спальнике, но спокойствие долго не ощущалось. С закрытыми глазами она пыталась найти уголок покоя, однако в её сознании крутилось множество образов, как вихрь — тревожные, пугающие. Непроизвольно, её тело сжималось, когда одна из картин возвращала её в тот страшный вечер. Первым вторгнулся в её сон мрачный образ — тёмный силуэт, приближающийся к ней, и её сердце заколотилось в груди. Она вздрогнула, и из глубины её сна вырвался тихий всхлип. В ту же минуту ей приснилась сцена, где она пыталась спасти кого-то, но не могла — её руки словно были связаны невидимыми цепями. Крики, эхо страха наполняли её разум, и слёзы катились по щекам, хотя она оставалась в плену сновидений, погруженная в свои кошмары. Каждый раз, когда она вздрагивала, её тело взрывало от напряжения, в то время как её сознание отчаянно пыталось вырваться на поверхность. Её губы шептали что-то невнятное, и в воздухе витал глухой страх. Но, несмотря на её терзания, глубоко в её сне она не просыпалась — её разум упорно боролся с призраками прошлого. Шейн, чувствуя её беспокойство даже во сне, проснулся от тихих всхлипов и вскоре понял, в каком состоянии находится Анна. Он тихонько сел рядом с ней, стараясь не потревожить её слишком резко. С нежностью и заботой он начал гладить её по голове. Его ладонь мягко скользила по её волосам, и словно этот простой жест мог снять с неё тяжесть её переживаний. Шейн чувствовал, как постепенно её дыхание успокаивалось, как будто его присутствие помогало ей наконец расслабиться. Он сидел рядом с ней всю ночь, пока тишина постепенно заполнила лагерь, и лишь звуки природы напоминали о жизни вокруг. Шейн знал, что, возможно, эта ночь не станет совершенно спокойной, но его безмолвная поддержка поможет Анне справиться с тем, что её терзало. Дни тянулись, словно низкие облака, наполняя пространство вокруг Анны непроглядной тоской. Она фактически не выходила из палатки, окутанная тёмными мыслями и подавленностью. Рядом находились люди, но их звуки, смех и общение казались ей далекими и неуместными. Её мир сузился до размеров спальника, где она пряталась от всех и вся. Будучи в состоянии полнейшего немого отчаяния, Анна не могла заставить себя поесть. Днём её мысли снова и снова возвращались к ужасам произошедшего, и само воспоминание о том дне не оставляло её ни на миг. Это было словно вечно повторяющееся кино, где только она была виновата в том, что случилось. Каждый раз, когда она закрывала глаза, её сознание переносило её обратно. Она слышала крики, ощущала холодный пот и видела Пола, с его взглядом, полным страха и отчаяния. В голове её крутились отголоски той ночи, когда всё изменилось, и Анна будто бы была закованной в цепи собственного страха, невидимые, но не менее тяжёлые.Её глаза, когда-то полные жизни, теперь выглядели пустыми и бессмысленными, как те звезды, которые таились за облаками. Она убивала время, глядя в одну точку, как будто надеясь найти там выход, который, давным-давно, потеряла. Пищу, которую ей приносили, она не могла даже терпеть, даже мысли об еде вызывали тошноту. И чем дольше она оставалась в своей тёмной гавани, тем больше чувствовала, что теряет себя. Каждый день, проведённый в слепом молчании, забирал у неё часть души, раскалывая её на тысячи кусочков. Она смотрела на мир сквозь тоскливые призмы страха и вины, и, казалось, ни одно утешение, ни одно слово не могло её вытащить из этой бездны. Друзья, которые пытались её поддержать, казались неуместными, их забота вызывала лишь раздражение. Анна чувствовала себя чужой в этом мире, где все продолжали жить, словно ничего не произошло. Прошло несколько дней, а может, целая неделя — время для Анны стало абстракцией, а дни слились в тусклую серую массу. Она всё так же оставалась в своей палатке, как будто мир за пределами её укрытия потерял всякий смысл. Но что-то медленно начинало меняться внутри неё. В темноте её сознания возникали проблески — слабые, но настойчивые, зовущие её к действию. Именно в эту тёмную пору, когда Анна была погружена в свои невольные размышления о Поле и потерях, до неё донеслись крики — это были крики Карла и Софии, детей, которые играли неподалёку от лагеря.Их голоса, наполненные страхом и паникой, разрывали тишину, заставляя сердце Анны сжаться. Она не могла игнорировать этот призыв, и напряжение внутри неё вдруг всколыхнулось. Выбегая из палатки, Анна почувствовала, как страх проскользнул по её спине. Но, к её удивлению, вместо привычного ужаса в её груди возникло нечто иное — стремление. Стремление защитить детей, спасти их от всего, что угрожало их беззаботному детству. Она увидела их, охваченных паникой, пока они указывали на что-то неподалеку. В их глазах отражалось нечто такое, что разжигало в ней давно угасшее пламя — это было проявление материнского инстинкта, жажда защищать тех, кто не мог защитить себя. — В чём дело? — с тревогой в голосе спросила Анна, подбегая к Рику и Лори, которые пытались успокоить своего испуганного сына. София прижималась к Кэрол. — Ходячий! — произнёс Граймс, его взгляд был прикован к лесной чащобе, словно он ожидал появления опасности. Постепенно к ним начали собираться остальные; у каждого в руках было что-то для защиты. Анна почувствовала беспомощность — у неё не осталось оружия, ведь после того ужасного случая в доме все её средства защиты сгорели вместе с Роуз и её ублюдками. Рик и Шейн шли впереди, следом за ними потянулись Гленн, Ти-Дог и Дейл, а Анна замыкала эту цепочку.Они пробились сквозь густой кустарник и вышли на небольшую поляну, где лежало тело оленя, а рядом с ним находился ходячий, поедающий его плоть. Как только мертвец заметил группу, он выполз из-за своей добычи и, заинтересованно шатаясь, устремился к людям. Рик не теряя времени, первым нанёс удар топором в его тело. Шейн, не раздумывая, добавил удар битой по голове. Ходячий безжизненно пал на землю, и на него обрушились удары остальных. В конце концов Рик отрубил ему голову, и та покатилась, остановившись прямо у ног Анны. Девушка сделала шаг назад, наблюдая за тем, как ходячий продолжает издавать хриплые звуки, открывая рот, как будто в поисках жертвы. Внезапно кусты рядом зашелестели, и все напряглись, принимая боевые стойки. Но из листвы вышел Дэрил, мельком бросив взгляд на компанию, прежде чем подойти к оленю и ткнуть в него своим арбалетом. — Чёртов урод! Я всю ночь гнал этого оленя ближе к лагерю… — бурчал Диксон, пинающий тело ходячего, выплёскивая всю свою ярость. Его привлекли звуки, издаваемые оторванной головой. Дэрил натянул стрелу и выстрелил из арбалета, стрела пронзила череп ходячего, мгновенно положив конец этой угрозе. — Кучка недоумков, вы что, не понимаете, что нужно бить в голову? Нужно повредить мозг! — прокричал Дэрил с огнём в глазах, глядя на своих товарищей. — Уймись, ковбой, — проскрипел Шейн грозным тоном, свирепо глядя на Дэрила. Но Диксон не обращал на него внимания. Он вновь вернулся к телу оленя, тщательно изучая его. Мысли о том, может ли он вырезать обглоданную часть и съесть нетронутые участки, потихоньку пробирались в его сознание, но вскоре все его товарищи дружно отвергли эту идею. Риск был слишком велик, ведь никто не знал, как именно действует вирус. Укусы — это одно, но что, если заразиться можно каким-либо другим способом? Дэрил понимал, что говорит немыслимые вещи, но внутреннее раздражение не покидало его. Он старался для группы, желая устроить настоящий праздник, однако теперь все его усилия казались напрасными, как будто всё пошло коту под хвост. Чувство разочарования наседало на него, смешиваясь с печалью. Сжав зубы, Дэрил посмотрел на своих товарищей, пытаясь угадать, что они думают. Их беспокойные лица отражали ту же тревогу, что и его собственное сердце. — Давайте возвращаться в лагерь, — скомандовал Рик, и все преданно последовали за ним. Анна поспешила за остальными, но вскоре резко остановилась, не в силах удержаться от того, чтобы ещё раз не взглянуть на Дэрила. Он продолжал стоять над телом оленя, что-то бурча себе под нос. Девушка почувствовала к нему сострадание: он так старался ради группы, но теперь его усилия казались тщетными. — Дэрил… — начала она, но он не сразу отреагировал, продолжая погружаться в свои мысли. Ему понадобилось время, чтобы понять, что обращаются к нему. Наконец, он посмотрел на неё. — Оставь его. Идём. Диксон не совсем понимал, почему Фрей вдруг решила заговорить с ним. Однако она стояла, ожидая, пока он примет решение и присоединится ко всем. Наконец, с тяжёлым вздохом он оставил оленя и пошёл за ней. По возвращении в лагерь всех собрали для срочного совещания. Угроза ходячих была слишком близка, и это не предвещало ничего хорошего. В атмосфере собрания витало беспокойство; все выглядели напряжёнными, особенно женщины и дети. Рик выступил вперёд, его голос был твёрдым, но в нём ощущалась тревога. Все внимательно слушали, понимая, что эта ситуация требует решительных мер. — С этого дня никто не покидает пределы лагеря в одиночку. Больше никаких походов за грибами или ягодами. Если вам нужно отойти, просите кого-то пойти с вами, и обязательно берите с собой средство обороны. Карл и София больше не должны отходить от своих матерей ни на шаг, — произнёс Рик. Шейн, всё это время стоящий по правое плечо от Рика, выглядел озабоченно. Он внимательно следил за каждым словом, произнесённым Риком, а затем переводил взгляд на людей, которые сосредоточенно вникали в его распоряжения. Каждый из них кивал на каждое предложение, выражая поддержку и благодарность за заботу. Анна заметила, как глаза Шейна метались, не останавливаясь ни на секунду. Он не мог это игнорировать — Рик естественным образом, без усилий, завоевывал внимание и уважение, которые когда-то принадлежали ему. Он же был тем, кто собрал всех этих людей, оберегал их, кормил и защищал на протяжении стольких ужасных недель. Позиция Рика была для него словно нож в сердце. Шейн чувствовал себя изолированным, как будто весь тот труд, который он вложил в их выживание, стал никому не нужен, и это раздирало его изнутри. Шейн внутренне кипел; он не мог позволить себе смириться с тем, что Рик сейчас занимал его место. В его душе бушевала борьба. Он понимал, что оба они стремятся к одной цели — выживанию группы, но у них разные подходы. Позиция Рика пробуждала в Шейне не только гнев, но и страх — страх стать ненужным, страх потерять контроль. Он не хотел быть врагом, но неприязнь к новой роли Рика брала верх. В его сердце разгорелись тёмные мысли. — Эй, всё хорошо? — спросила Анна, подошедшая к Шейну и аккуратно коснувшаяся его плеча, вырывая его из утапливающих мыслей. — А? Да, я немного призадумался, — пробормотал он, осознавая, что погрузился в собственные тревоги так глубоко, что не заметил того, что происходит вокруг. — Рик и другие хотят осмотреть окрестности. Проверить, нет ли поблизости ещё ходячих, — сообщила она, её голос звучал тревожно. Шейн удивился тому, насколько сильно он был погружён в свои мысли, что упустил такую важную информацию. Он протёр ладонью лицо, словно желая сбросить с себя груз забот и сомнений, и огляделся. Мужчины уже были готовы разбрестись по лесу. Дейл занял свой сторожевой пост на крыше автодома, внимательно следя за окружающей обстановкой, а женщины собрались вместе, шепча между собой и тревожно озираясь по сторонам. Анна, заметив его замешательство, попыталась развеять атмосферу. — Не составишь мне компанию? — тихо спросила она. Анна и Шейн медленно двинулись в сторону леса, их шаги почти сливались со звуками окружающей природы. Деревья стояли высоко, их ветви складывались в плотный купол, через который пробивались лишь тусклые лучи света. В воздухе витал запах сырой древесины и свежести. — Будь осторожна, — произнёс Шейн, когда они углубились в лес. Он обернулся к Анне, его выражение лица стало серьезным. — Если мы столкнёмся с ходячими, лучше всего держаться рядом. Анна кивнула, её сердце колотилось от волнения, но она старалась сохранять спокойствие. Шейн с каждым новым днём стал для неё опорой, и хотя его недовольство по поводу изменений в группе не исчезло, сейчас это чувство отошло на второй план. Им обоим нужно было сосредоточиться на выживании. Они медленно продвигались дальше в лес, при этом внимательно осматривая каждый куст на пути. Шейн шёл впереди, его напряженные мышцы были готовы к действию, в то время как Анна старалась следить за всеми звуками, которые могли предвещать опасность. Она чувствовала, как адреналин наполняет её, она не могла позволить себе расслабиться — одна неосторожная ошибка могла стоить им жизни. Когда они пробирались через густую растительность, Шейн время от времени останавливался, прислушиваясь к звукам леса. Он поворачивался к Анне и кивал ей, одобрительно улыбаясь, как будто ободрял её продолжать. Это поддерживало её дух. — Знаешь, — сказал он, останавливаясь на мгновение и поворачиваясь к ней, — я рад, что ты наконец вышла из своего состояния и вернулась к нам. Скучал по той Анне, что всегда была рядом. Анна, услышав эти слова, на мгновение замерла. Её сердце наполнилось тёплым чувством, когда она осознала, как важно это было для неё. Она всегда знала, что Шейн заботится о ней, но его слова застигли её врасплох. — Спасибо, — ответила она, немного смущённо, но с искренней улыбкой. — Это было тяжело. Я не хотела вас всех огорчать, но иногда просто трудно найти выход из темноты. — Я знаю. Но мне очень не хватало тебя — твоей энергии, твоей уверенности. Когда ты улыбалась, это как будто придавало всем нам сил. Так что я рад видеть тебя снова на ногах, готовую бороться за себя и остальных. Эти слова подняли Анну на душевной высоте. Она почувствовала себя нужной, и это придавало ей уверенности. Девушка задумалась над словами Шейна, и внутри неё вспыхнула волна тёплых воспоминаний. Она вспомнила те дни, когда они были вместе, когда каждое утро начиналось с его улыбки и нежных слов, которые поддерживали её даже в самые трудные времена. Теперь, когда они вновь встретились в этом изменившемся мире, его доброта была словно порталом в ту прошлую реальность, когда мир казался намного проще. По мере того как он говорил, Анна чувствовала, как все её внутренние тревоги постепенно уходят. И то, что когда-то казалось далёким и недостижимым, вновь стало реальностью — она могла быть сама собой, и это было так важно. Но в то же время в её мыслях нарастала лёгкая ирония. Его слова, полные искренности, удивляли её — это не был тот Шейн, которого она знала прежде, и его новое поведение заставляло её задуматься о том, как много изменилось в их жизнях. — Я тебя совсем не узнаю, Шейн Уолш, — произнесла она с лёгкой улыбкой. — Какая муха тебя укусила, признавайся!? На мгновение он выглядел растерянным, как будто она затронула в нём что-то, о чём он не хотел говорить. Однако потом он взял себя в руки и ответил. — Никакая, — серьезно произнёс он. — Просто после случая в том доме я о многом думал. И я хочу извиниться за то, что вел себя с тобой как последняя скотина. — О, избавь меня от этого. Я не хочу слушать твою исповедь, — её голос звучал чуть резче, чем она намеревалась, но в ней действительно не было желания обсуждать это. В тот момент, поддавшись наваждению и захлестнувшим эмоциям, Шейн неожиданно для себя сделал шаг вперёд. Он подошел к Анне, его взгляд был полон нежности, смешанной с сомнением. На секунду их глаза встретились, и словно время остановилось. В этом взгляде заключалась вся их история, вся их нежность и всякая утрата. Затем, не успев даже осознать, что делает, он наклонился и поцеловал её. Это было неожиданно, но в то же время естественно. Сначала их губы едва коснулись друг друга, это было нежно и осторожно, как легкий ветерок. Но затем эмоции, которые они оба хранили, словно взорвались в одно мгновение. Он почувствовал тепло её губ, которые были мягкими и знакомыми. В тот миг вся боль и расстояние, которые разделяли их столько времени, просто рассеялись. Вокруг них будто бы зарябило, и на мгновение весь лес исчез, оставив только их двоих — вновь переплетённых, словно в старом фильме, когда всё кажется возможным. Анна закрыла глаза, позволяя себе погрузиться в этот сладкий момент, в котором не было места для страха и тревоги. Все её чувства, все воспоминания о потерянном времени соединились в этом единственном мгновении — она чувствовала себя живой. Шейн ощущал, как внутри него нарастает тёплая волна, а Анна, в свою очередь, запомнила этот момент как нечто важное и столь же нежное, как первая весна после долгой зимы. Когда они в какой-то момент отстранились друг от друга, всё вокруг них будто всколыхнулось. Анна коснулась пальцами своих губ, словно не веря, что это было взаправду. Она не хотела этого, не хотела подпускать его настолько близко. Только не после всего, что между ними было. Но не смогла устоять, поддалась своим чувствам, проявила слабость. Шейн, стоя рядом, ощущал, как его сердце стучит в груди. Он был доволен сложившейся ситуацией, счастливой и напряжённой одновременно. Будь его воля, он бы продолжил целовать её, ласкать, а в конечном результате взял бы её прямо на мокром мху, в этом сером лесу. Но здравый смысл, как холодный ветер, одёргивал его, шепча, что это отвратительная идея — Анна никогда не согласится на такое, и если он настоит, то это подорвет те тонкие нити, которые связывали их отношения. — Нам надо возвращаться, — резко отчеканила она, словно вспомнив о важности момента. — Мы обошли округу и никого не нашли. Когда-то я уже встречала случайно зашедшего сюда ходячего, он был один, и другие не появились ни через день, ни через неделю. Может, это такой же, оторвавшийся от своих и случайным образом пришедший к нам. Шейн кивнул, его глаза поднялись к облачному небу, как будто искали в нём ответ. Он старался собрать мысли в кучу, ориентируясь на реальность, а не на свои эмоции. — Хорошо, — произнёс он, принимая её решение. — Тогда идём. Они начали двигаться в сторону выхода из леса, и всё вокруг вновь стало таким, каким было до момента их сближения. Звуки леса, щебетание птиц и хруст листьев под ногами напомнили им о той суровой реальности, в которой они жили. Шейн шёл рядом с Анной, стараясь не нарушать тишину. — А, вот вы где! — навстречу им вышел Рик, прерывая их задумчивость. — Ну как, нашли кого-нибудь? — Нет, — слишком резко и грубо ответила Анна. — Может, это очередной заплутавший ходячий, а может, и нет…я не знаю. Девушка недовольно окинула взглядом мужчин и поспешила вернуться в лагерь. — Что это с ней? — удивленно спросил Рик, провожая Анну взглядом. — Я думал, что она оправилась и всё хорошо. А сейчас, того и гляди, покусает кого-нибудь. — Не бери в голову, — отмахнулся Шейн, вставая ближе к другу. — У тебя есть что-нибудь? — Нет, ни следа этих тварей. Парни тоже никого не нашли, — ответил Рик, оглядываясь по сторонам, будто опасаясь, что ходячие появятся из-за ближайшего дерева. — Что ж, может быть, нас и в этот раз пронесёт? — заметил Шейн, стараясь подбодрить друга. — Не хочу полагаться на удачу и терять бдительность. Возможно, ходячим уже не хватает еды в городе и они его покидают. — Типа… мигрируют? — усмехнулся Шейн, стараясь разрядить атмосферу, но его голос звучал неуверенно. — Кто знает, — произнёс Рик, сдерживая вздох. Анна тем временем уже стояла в компании двух блондинок. Они сразу окружили её и засыпали вопросами, не встретили ли они ещё ходячих. Анна отрицательно кивала головой и мысленно хотела сбежать от всего этого. — Не сейте панику! — прервала она их, глубоко вздохнув. Анна оглядела с ног до головы своих подруг. — Андреа, твой пистолет при тебе? — Да, но я практически не умею с ним обращаться. Не думаю, что смогу попасть в ходячего с большого расстояния, а уж тем более в голову, — призналась она, глядя в землю, как будто стыдясь своих слов. — Хорошо, тогда с завтрашнего дня у нас будет много работы, — ответила Анна. Сёстры Харрисон удивленно вытаращили глаза и посмотрели друг на друга. В воздухе повисло напряжение, но Анна чувствовала, что так будет только лучше. — Я научу тебя стрелять, — продолжила она, обратившись к Андреа, — а тебя… — рыжеволосая посмотрела Эми в глаза, — Тебя научу базовым знаниям самообороны. Оружие давать тебе пока не будем, договорились? Девушки кивнули и такая схема их устроила. Андреа радовалась, что наконец-то сможет научиться стрелять и приносить больше пользы, чем сейчас, стирая чьи-то трусы. Её младшая сестра тоже была более чем удовлетворена. Оружие ей в руки брать не хотелось, хоть и она осознавала необходимость в нём. Внутри неё бушевали противоречивые чувства: с одной стороны, она понимала, что навыки самообороны могут спасти жизнь, а с другой — боялась самой идеи быть причастной к насилию. Блондинки внезапно удалились, вспомнив о чем-то, что должны были сделать. Анна осталась стоять одна, уперев руки в боки и осматривая лагерь. Все вели себя как обычно, хотя у некоторых и проглядывалось напряжение и волнение. Это было заметно по их жестам, по плечам и по глазам. Люди боялись. Анна тоже боялась прихода ходячих, хотя была уверена, что готова к этой встрече. Никогда в своей жизни она так не ошибалась. Этот вечер, как и все предыдущие, был окутан теплом и милыми беседами. В большом котле над огнём бурлило жаркое из парочки белок и картофеля, который они вынесли из дома Роуз. Анна не переставала удивляться кулинарным способностям Кэрол. Еда была всегда вкусной, словно была приготовлена на кухне в каком-то дорогом ресторане, а не в полевых условиях. Первая ложка казалась самой вкусной. Девушка давно не ела нормальной пищи, поэтому попадание в рот настоящей еды вызвало у неё бурю эмоций. Анна ела очень быстро, будто кто-то мог отобрать у неё тарелку. Все смотрели на неё, периодически усмехаясь. Но это были не злые ухмылки; люди вокруг, наоборот, были рады, что к ней вернулся аппетит. — Потише! — улыбнулся рядом сидящий Шейн. — А то подавишься. Анна взглянула на него, чуть нахмурив брови. Но встретившись с ним взглядом тут же перенеслась на пару часов назад, когда они вдвоем стояли в лесу и целовались. Её обдало горячей волной, щеки зарделись румянцем. Девушка быстро отвернулась от него, пытаясь унять всплывающие картинки. После того как большая часть группы закончила ужин, Гленн вскочил с места и быстро удалился в сторону автодома. Анна, не понимая, в чем дело, проследила за ним взглядом. Какое-то время парня не было видно, а затем он вышел с гитарой в руках. Девушка удивилась, откуда у них в лагере взялся этот музыкальный инструмент, но потом сообразила, что, возможно, пока она была погружена в свои мысли, ребята ездили на вылазки и там Гленн нашел гитару. Как позже выяснилось, так оно и было. Он уселся неподалеку от неё, умело держа гитару в руках. В голове Анны промелькнула мысль, что, возможно, сейчас не самое подходящее время для игры на гитаре, учитывая недавний инцидент. Но парня никто не останавливал; даже Рик и Шейн выглядели слишком расслабленными. Гленн начал играть приятную мелодию, иногда сбиваясь с ритма из-за своего волнения. Это был его первый опыт игры перед таким количеством людей, и он немного переживал за свои навыки. Но вскоре он вошел во вкус. Его пальцы быстро перебирали струны, когда мелодия наращивала темп. Казалось, будто почти все узнали эту мелодию, хотя Анна слышала её впервые. Некоторые даже начали подпевать. Тихо, почти неслышимо. Гленн, заметив, что его игра вызывает положительные эмоции, стал ещё более уверенным. Он добавил несколько аккордов, и мелодия зазвучала ещё ярче. Анна не могла не улыбнуться, глядя на него. В его глазах светилась радость и это было заразительно. Вскоре все вокруг начали пританцовывать, забыв о своих тревогах. Анна почувствовала, как её сердце наполнилось теплом. В такие моменты, когда музыка объединяет людей, она понимала, что даже в самых трудных обстоятельствах можно найти радость и поддержку. Она взглянула на Шейна, который сидел рядом, и увидела, что он тоже ухмыляется. Музыка продолжала звучать, и Анна решила, что сегодня они просто будут наслаждаться моментом, не думая о том, что ждёт их впереди. И это стало фатальной ошибкой. Они расслабились, потеряли бдительность, забыли об опасности вокруг. Внезапно, всё произошло слишком быстро.Эд, сидевший неподалеку от густого куста, не успел и моргнуть, когда ходячий прорвался к нему сквозь это природное ограждение и повалил его на землю. Крики Кэрол, сидевшей рядом, разорвали тишину, привлекая внимание всех людей. Паника волной накрыла лагерь. Ещё двое ходячих, словно из ниоткуда, попытались напасть на Лори с Карлом, но рядом оказался Рик и в мгновение ока отбил свою семью у мертвецов. Анна наблюдала за всем этим, словно в замедленной съемке. Тарелка из её рук упала и, ударившись о землю, разбилась на большие осколки, отражая тот хаос, что царил вокруг. Как они могли так облажаться? Мгновения назад они смеялись и пели, а теперь всё обернулось криками и ужасом. Женщин и детей начали гнать в сторону автодома, чтобы они там заперлись и переждали, пока другие будут отбиваться от ходячих. — Анна, иди с ними, — раздался неподалеку крик Шейна. — Я могу помочь! — крикнула она в ответ, но её голос утонул в общем хаосе. — Ты поможешь, если пойдёшь в автодом и присмотришь там за всеми, — настаивал Шейн. В этот момент на Шейна налетел ходячий, чуть не сбив его с ног. У Анны спёрло дыхание, и она хотела было рвануть на помощь, но ходячий резко обмяк и упал на землю. Без особых усилий Шейн расправился с ним, и теперь уже искал глазами новую жертву. Девушка, как того хотел мужчина, поспешила в сторону автодома, её сердце колотилось от страха и адреналина.По пути она столкнулась с Андреа и Эми, которые также спешили в укрытие. Первой в автодом заскочила Андреа, и за ней должна была последовать её младшая сестра, но…Анна отвлеклась на возню за спиной, а когда обернулась к Эми, то увидела сзади девушки ходячего. — Эми, осторожно! — закричала она, но было слишком поздно. Анна не успела ничего предпринять: мертвец молниеносно вонзил свои зубы в нежную шею блондинки и оторвал кусок. Кровь брызнула в разные стороны. Эми закричала в ужасе, её глаза наполнились страхом, когда она попыталась оттолкнуть от себя ходячего. Андреа замерла, не в силах справиться с кошмаром происходящего. Её глаза стали такими большими от испытываемого страха, что казалось, вот-вот выпадут. Анна схватила ближайший предмет — металлический лом, который валялся на земле рядом с автодомом, и набросилась на ходячего, который готовился нанести еще один бросок. С силой она ударила ходячего по голове. Мертвец отшатнулся, но не упал. Андреа, наконец, пришла в себя и, увидев, что Анна сражается, тоже бросилась в бой. Они обе сражались плечом к плечу, стараясь защитить Эми. Анна ещё раз замахнулась и ударила мертвеца, тот впечатался в стену машины, его грязное тело задрожало, а затем свалилось на землю. Старшая из блондинок не стала медлить, достала нож и, вонзив его прямо в голову ходячего, почувствовала, как его сопротивление мгновенно прекратилось. С каждой секундой ситуация становилась всё более критической. Ходячие, казалось, появлялись из ниоткуда, и Анна понимала, что им нужно действовать быстро. Эми медленно сползала по стене автомобиля, её глаза были широко распахнуты, но в них уже не было того прежнего блеска жизни. Она держалась за шею, где кровь продолжала фонтанировать, красная струя впитывалась в её одежду. Анна и Андреа старались остановить поток крови, но каждая попытка была безнадежной. Сердце Эми стучало всё слабее, её дыхание стало поверхностным, как будто каждый вдох и выдох требовали невероятного усилия. Кожа девушки начинала принимать сероватый оттенок, а её губы, когда-то розовые, сейчас побледнели, напоминая цвет мела. Анна наблюдала, как её подруга, ещё совсем юная, постепенно превращается в тень самой себя. Внутри неё поднимались волны паники и безысходности, но она отказывалась сдаваться. — Эми, ты слышишь нас? — крикнула Андреа сквозь слёзы. — Ты не можешь закрывать глаза, тебе нужно бороться! Но Эми уже ничего не слышала, и, казалось, будто в этот момент она уже покидала этот мир. Её тело казалось всё более хрупким, кожа теряла тепло, став холодной на ощупь. Анна заметила, что ещё один ходячий шёл в их сторону. На миг её охватил страх, но она быстро отвела его прочь. Собравшись с силами, Анна вонзила лом прямо между глаз мертвецу. Андреа всхлипывала, держа Эми за руку, но затем заметила, как её сестра начинает тихо шептать что-то. — Я... люблю вас... — произнесла Эми так тихо, что Анне показалось, что она ослышалась. В её голосе были такая нежность и смирение, что их сердца разрывались от боли. Секунды превращались в вечность. Глаза Эми закрылись, её грудная клетка уже с трудом поднималась и опускалась. Дыхание стало почти незаметным, как шёпот ветра, пробегающего сквозь ветви деревьев. — Эми! — закричала Андреа, когда пальцы её сестры расслабились и рука соскользнула на землю. Время остановилось, и в этот момент Анна поняла, что нет обратного пути. Эми ушла, оставив их с пустотой, которую ничто не сможет заполнить. Холод пробежал по спине, а слёзы ручьями катились по лицу, когда они поняли, что их жизнь уже никогда не будет прежней. В этом жестоком мире они потеряли одну из самых дорогих частиц себя. Сзади раздались звуки шагов. Это мужчины лагеря спешили к автодому, чтобы оповестить женщин, что опасность миновала. Анна повернулась к ним лицом. Заплаканная, вся в каплях крови, она смотрела на них с безысходностью, которая пронзала её сердце. Взгляд её был пустым, как будто вся жизнь в ней угасла вместе с Эми. Рик, заметив бедственное положение девушек, без слов бросился к семье. Его лицо исказилось от ужаса, когда он увидел, что происходит. Шейн, спешащий к Анне, не мог поверить своим глазам. Он предполагал, что это она ранена, и с тревогой оценивал её состояние. — Анна, ты в порядке? — спросил он, но её молчание говорило гораздо больше, чем слова. Она лишь тихо указала рукой на сестёр Харрисон. Шейн замер, не в силах поверить в то, что они потеряли Эми. Сердце его сжалось, когда он заметил, как Андреа сидела на земле, прижимая к себе обмякшее тело сестры. Он подошёл ближе и присел на колено, чтобы поддержать Андреа в этот сложный момент. Андреа, не отрываясь, смотрела на тело Эми, её мир рухнул, и слова не несли никакого утешения. Она обняла сестру, как будто пыталась передать ей тепло, которое уходило вместе с жизнью. Слёзы текли по её лицу и её сердце разрывалось от неизбывной боли. Анна молча наблюдала за тем, как остальные женщины и дети выходили на улицу, закрывая рты от испуга. Кто-то сразу ринулся к Андреа, обнимая её, в то время как другие стояли в шоке, не в силах осознать произошедшее. Дейл медленно подошёл к блондинке, сел рядом с ней и склонил голову. Он ничего не говорил, просто был рядом. Рыжеволосая смахнула рукой слёзы и выпрямилась, пытаясь взять себя в руки. Она хотела избавиться от всего, что чувствовала: от любви, от утрат, от страха. Оглушённая горем, она мечтала стать скалой — серой и холодной, могучей и твёрдой, чтобы ничто не смогло пробить её броню. Пока все были заняты Андреа и ситуацией в лагере, Анна, полная эмоций, поспешила удалиться от всех. Ей нужно было побыть одной, дать место своим мыслям и чувствам, которые бушевали внутри. Проходя через тёмный лагерь, она наткнулась на Эда. Вернее, это был всего лишь остаток того, кем он когда-то был. Ходячие хорошо потрепали его, и лицо мужчины застыло в немом крике.Анна фыркнула, и внутри у неё не возникло ни капли жалости. Напротив, она испытывала странное удовлетворение от того, что Эд получил по заслугам. Он был плохим человеком. И в то время как она думала об Эми, о том, как эта светлая душа не заслужила такой участи, в ней росло понимание: жизнь действительно несправедлива. Почему она всегда забирает самых достойных? Словно в порыве злости, Анна пнула тело Эда, чувствуя, как гнев и разочарование заполняют её. Она продолжила свой путь, не заботясь о том, что может встретить ещё ходячих. Желание уйти подальше от всего этого, покинуть место, полное страха и горя, стало сильнее любого беспокойства. Анна просто хотела убежища, даже если оно существовало лишь в её собственных мыслях. Анна шагала в сторону от лагеря, постепенно теряясь в ночной тьме. Она наконец достигла края карьера, укрытого в плотных зарослях. Здесь, под открытым небом, она надеялась найти хоть каплю покоя. Ночь окутывала мир своим тёмным покрывалом, придавая окружающим формам загадочность. Луна, яркая и полная, высоко висела в небе, но каждые несколько мгновений её лик скрывался за быстро растущими облаками. Сама природа чувствовала гнетущую атмосферу вокруг, и ветер порывами шептал свои таинственные слова, искривляя деревья и унося в своих объятиях последние летние ароматы. Анна устроилась на краю карьера, её ноги свисали над тёмной бездной. Она смотрела на мерцающие звёзды, делая глубокие вдохи, стараясь заполнить лёгкие свежим воздухом. Вода карьера отражала лунный свет, создавая светлые блики на поверхности. Лес, окружающий карьер, начинал готовиться к осени. Листья на деревьях меняли цвет, становясь золотистыми и багровыми, но ночная мгла придавала им мрачный вид. В воздухе витал сладковатый запах разлагающихся листьев, создавая ощущение, что природа, как и сама Анна, идет к завершению определённого цикла. Сидя на краю карьера, девушка погрузилась в свои мысли, позволяя им танцевать в беспорядке – о потере, о несправедливости, о том, как жизнь может изменить человека за мгновение. С каждой минутой, что она проводила в тишине, тени внутри неё начинали разрастаться, и её сердце наполнялось такой тяжестью, что казалось, оно вот-вот перестанет биться. Но среди всей этой тьмы, где-то глубоко внутри, играли искорки надежды. Каждый конец – это лишь новое начало. Анна понимала, что ей нужно будет найти способ идти дальше, даже если сейчас ей это казалось невозможным. С каждым вздохом она старательно искала в себе силы, чтобы встать и вернуться к тем, кто всё ещё оставался рядом. Анна сидела погруженная в свои размышления, когда из-за деревьев, едва слышно, возникла фигура Дэрилa. Ночное тихое дыхание леса не выдало его присутствия, и лишь когда он оказался совсем близко, она заметила его. Вместо страха, который мог бы охватить её в такой момент, чувство удивления вспыхнуло в её сердце. Она подняла взгляд на него, осознав, что это именно тот человек, с которым она бы не ожидала встретиться здесь, в этом мрачном и уединенном месте. — Дэрил? — произнесла она, немного приподнявшись. — Да, это я, — тихо ответил он, слегка наклонив голову, как бы стараясь понять, в каком состоянии она находится. Он шагнул ближе к ней, его силуэт выделялся на фоне звёздного неба, и она заметила, как на его лице пробежала тень обеспокоенности. — Я пришёл сказать, что в лагере тебя ищут. — Дай мне немного времени, и я вернусь. Дэрил кивнул, его лицо отразило понимание. Он не стал настаивать на возвращении, лишь встал рядом, давая ей возможность собраться с мыслями, но в то же время оставался там, словно щит. Они смотрели на мерцающую поверхность воды карьера, на лунный свет, который пробивался сквозь облака. Утро медленно расползалось по лагерю, заливая его холодным светом, но среди этого пробуждения не было ни радости, ни жизни. Анна сидела неподалёку от своей палатки, закутавшись в плед, и потягивала сигарету, но даже этот привычный ритуал не приносил успокоения. Дым кружился вокруг, становясь единственным связующим звеном с реальностью. Небо над лагерем было серым, оно отражало мрачное состояние душ его обитателей. Вечная тишина, царившая в воздухе, казалась гнетущей, как будто все звуки и радости навсегда исчезли. Анна отвела взгляд на Андреа, которая по-прежнему сидела неподвижно над телом своей младшей сестры. Глаза её были пустыми, а лицо — безжизненным. Она не плакала и не касалась Эми — просто смотрела, как будто ожидала, что тот свет, который некогда наполнял их мир, снова засияет. Когда Рик, не выдержав, попытался предложить помощь, его встретило холодное дуло пистолета. В этот момент Анна почувствовала всю тяжесть ситуации, которая опять показала, как быстро могут рушиться человеческие связи. Кэрол стояла чуть в стороне от других, её фигура была словно обременена тяжёлым бременем, которое никто не мог увидеть, кроме неё. Она осталась с каменным выражением на лице, скрыв свою душевную бурю за холодной маской. Каждый, кто смотрел на неё, не мог представить, через что она проходит. Напряжение, которое накопилось за эти долгие годы, выплеснулось в тот момент, когда она решительно вызвалась закончить то, что началось с Эдом. Анна почувствовала, как эта хрупкая женщина, казавшаяся такой уязвимой, сейчас обретает мощь. Когда Кэрол начала бить, это не было простым актом мести. В её глазах отразилась вся боль и гнев, накопленные за годы совместной жизни. Она не останавливалась ни на мгновение, вновь и вновь выполняя этот акт расплаты, как будто пытаясь стереть своё горе из реальности, навсегда убрать этого человека, его имя, его образ. Она остановилась только тогда, когда голова Эда, её бывшего мужа, превратилась в кровавую кашу. Кэрол отбросила топор в сторону и закрыв лицо руками, поспешила удалиться. Дейл подошёл к Анне и сел возле неё на небольшое полено. Его движения были медленными, словно каждое требовало осознанных усилий. Он тяжело вздохнул, отставив своё ружье, и, сняв шляпу, потёр рукой залысину. — Как я боялся, что однажды этот день настанет, — произнёс он, будто делясь с ней своей самой сокровенной мыслью. В его голосе слышалась усталость и горечь. — Да, я тоже, — ответила Анна, взглянув на него уставшим взглядом. Её голос выдавал внутреннюю борьбу, она чувствовала, как будто слова застряли у неё в горле, не позволяя выразить весь тот ненаправленный гнев и печаль, которые нарастали внутри. Дейл тоже выглядел разбито. Его глаза отражали ту же безысходность, что и у Анны, словно они оба были жертвами одного большого испытания. Никто сегодня в лагере не смог уснуть. Ночь была полна тихого отчаяния и беспокойства, и это ощущение, будто мрак накрывает, не покидало их, даже когда солнце взошло на горизонте. Анна, закутанная в плед, вздыхала, не в силах оторвать взгляд от картины, разворачивающейся перед ней. Её разум метался между воспоминаниями о том, как всё было раньше, и горем настоящего. Она не могла представить, как жить дальше, зная, что жизнь вокруг разрушается. — Рик и Шейн собираются ещё раз прочесать окрестности. В этот раз я хочу, чтобы ты осталась в лагере, а я пойду в лес, — решительно сказал Дейл, глядя на Анну. — Дейл, нет, — быстро ответила она, покачав головой. Её голос был полон решимости и нежелания принимать его решение. — Мне будет спокойнее, если ты останешься тут и присмотришь за Андреа, — продолжал он, пытаясь успокоить её. — В случае чего меня, старика, будет не жалко. — Прекрати нести чушь, Дейл, — перебила она его, её голос стал чуть громче, полным эмоций. — Твоя жизнь важна так же, как и моя. Дейл вздохнул, усталость на его лице становилась всё более заметной. Он понимал, что её беспокойство — это не просто страх, а проявление глубокой связи, которая возникла между ними за все эти трудные дни. Но он также чувствовал, что оставлять девушку в лагере было правильным решением; он не хотел рисковать её безопасностью. Как только мужчины разбрелись по лесу и оставили женщин одних в лагере, Анна согнала всех ближе к автодому. Она чувствовала, что так будет безопаснее — все в пределах видимости, чтобы ничто не могло укрыться от её глаз. С этого момента каждый шорох в лесу вызывал у неё тревогу. Она часто поглядывала на свою подругу, которая по-прежнему безмолвно сидела возле тела сестры, ожидая, когда же та проснётся. Анне необходимо было контролировать этот момент, не допустить новой беды. Она подошла к Андреа и аккуратно положила свою ладонь на спину блондинки, которая слегка дрогнула от прикосновения. Рыжеволосая села рядом, громко выдыхая. — Скоро, — произнесла она. — Я знаю... — еле слышимо отозвалась Андреа, её голос звучал хрипло. — Ты уверена, что хочешь сделать это сама? — спросила Анна, стараясь уловить каждую эмоцию, отражавшуюся на лице подруги. — Да, я должна. Ради неё. Анна кивнула несколько раз, её сердце сжалось от понимания того, через что предстоит пройти Андреа. Анна подняла глаза и столкнулась с взглядом Лори, которая стояла в сторонке, печально глядя на неё. Внутри Анны вспыхнуло непонятное раздражение. Ей хотелось спросить, чего та смотрит, но она сдержала эти слова. Лори была частью их группы и сейчас не время для дрязг. Вместо этого Анна попыталась сосредоточиться на действительно важных вещах. Она глубоко вздохнула и, отведя глаза, вернулась к Андреа. Её подруга нуждалась в поддержке, и именно это имело значение сейчас. Анна и Андреа сидели, прижавшись друг к другу, когда время тянулось в напряжённом ожидании. Прошёл час, может, чуть меньше, но для Анны это казалось вечностью. Внезапно её глаза уловили движение: пальцы Эми начали дёргаться. Сердце Анны забилось быстрее — это было началом. Эми возвращалась к жизни. Андреа тоже заметила изменения, её тело напряглось. — Уведите детей в автодом, — скомандовала Анна, обращаясь к Кэрол и Лори. Поняв, что происходит, те быстро засуетились и поспешили внутрь автодома. Девушка поднялась со своего места, отряхивая колени от песка. Андреа чуть отстранилась от сестры, её рука уверенно потянулась к оружию, которое она держала при себе. Медленно, но верно, Эми пробуждалась. Пальцы на её руках начали двигаться активнее, глаза под закрытыми веками начали шевелиться, и в этот момент Андреа почувствовала, как холодок страха пробежал по её спине. Понадобилось ещё пара минут, и младшая Харрисон начала издавать тихие, хриплые звуки. Эти звуки были невыносимыми, они напоминали о том, что когда-то Эми была живой, смеющейся, полной надежд и мечтаний. Андреа вспомнила, как они вместе смеялись, делились секретами и мечтали о будущем, которое теперь было недостижимым. Воспоминания о беззаботных днях, когда они вместе искали приключения, заполнили её сердце тоской. Но сейчас перед ней была не её сестра, а лишь оболочка. Эми уже не человек. Она издавала всё более громкие звуки, и Андреа знала, что время на исходе. Каждый хрип, каждый стон были как удар молота по её сердцу. Она чувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза, но не могла позволить себе слабость. Внутри неё разгорелась борьба — любовь к сестре и необходимость остановить её страдания. Собравшись с силами, Андреа наклонилась вперёд, её рука крепче сжала рукоять оружия, но в этот момент она поняла, что это не просто выбор — это жертва, которую она должна принести ради спасения других и ради памяти о своей сестре. "Прости меня, Эми," — прошептала она, когда дуло упёрлось в висок её сестры, готовая сделать то, что было необходимо. В её глазах отражалась вся боль и утрата, и в этот момент она осознала, что, возможно, это будет её последний прощальный взгляд на ту, кто когда-то была её лучшей подругой и сестрой. Слёзы катились по её щекам, смешиваясь с песком, и в сердце Андреа раздавался глухой выстрел — выстрел, который напоминал о том, что жизнь, как и её сестра, уходит, оставляя лишь пустоту и горечь.