А это вы на том рисунке?

Больничные стены бледно-жёлтого цвета навеевали не самые лучшие воспоминания. Длинные коридоры, снующие туда-сюда врачи и медсёстры, запах хлорки, которой, как кажется, хотят смыть всё хорошее из этого места, громкие крики детей, суета и шум — всё это давит даже на взрослого, не говоря уже про маленьких детей. Восьмилетний Антошка уже и забыл, когда началась эта волокита, когда его начали таскать по разным врачам, пытаясь вылечить его заложенность носа. Педиатры и ЛОР-врачи в городской поликлинике отправляли в областную больницу, говоря, что тут надо делать пункцию, так как у мальчика явно гайморит. Майю, маму Антоши, такой расклад совсем не устраивал, она на себе испытала ещё в детском возрасте этот кошмар, поэтому сыну такого явно не желала. Как гром среди ясного неба над самой головой послышался голос медсестры. — Проходите, врач вас ждёт, — произнесла женщина, приоткрыв посильнее дверь, пропуская Майю и Антона в кабинет. Внутри кабинет не отличался от других медицинских кабинетов. Привычные светлые стены, кушетка, стул и стол, за которым сидел врач, на бейджике которого было написано «Арсений Сергеевич Попов врач-оториноларинголог». Собственно, про самого врача. Его Майе давно рекомендовала подруга, но вот попасть к Попову на приём было сложно. Запись растягивалась на пару месяцев вперёд, лишь изредка освобождались окошки, что и помогло записаться пораньше. Несмотря на относительно молодой возраст Арсений Сергеевич был очень востребованным специалистом. Маленькие пациенты его очень любили, а их родители ценили, рекомендуя своим знакомым. — Здравствуйте, — поздоровалась Майя, зайдя в кабинет. Мужчина на время отвлёкся от заполнения электронной карты прошлого пациента, переведя взгляд на вошедших. — Здравствуйте, мальчик пусть на стульчик присаживается, а вы можете сесть на кушетку пока что, — заполнив последние строки, дружелюбно произнёс врач, начав готовится к приёму. — Скажите, пожалуйста, фамилию. — Шастун, — ответила родительница, замечая, как её сын нервно ёрзает на стуле, опасливо оглядываясь. — Антошка значит, — открыв карту мальчика, больше для себя сказал Арсений, а затем обратился к маме ребёнка. — Какие-то жалобы есть? — Месяц назад заболел, обычная простуда, лечили как всегда, всё прошло, но насморк усился только, — начала рассказывать женщина. — Две недели назад поднялась температура, стал жаловаться, что болит лоб и нос. Нам наши врачи сразу сказали, что это гайморит, что надо делать прокол. — Рентген делали? — фиксируя симптомы, уточнил врач. — Нет, нам его и не назначали, — этому факту Попов слегка удивился, мысленно проклиная своих коллег. — Без снимка наличие именно гайморита вам наверняка не определят, уж поверьте, поэтому успокаивайтесь, не думаю, что тут есть повод делать пункцию, — успокоил родительницу Арсений Сергеевич, а затем уже решил пообщаться со своим пациентом. — Ну что, Антош, давай-ка мы сейчас осмотрим тебя, двигайся ко мне поближе, — улыбнувшись, попросил Попов. Мальчик мельком посмотрел на маму, ища в её глазах поддержку, а как только увидел тёплый взгляд, тяжело вздохнул, но выполнил просьбу врача. — Открывай ротик, гляну твоё горлышко, — мягким и спокойным голосом сказал Арсений, но увидев испуганные глазки, продолжил. — Не бойся, всё хорошо, я тебя не укушу. Врач не собирался торопить ребёнка, всё-таки понимал, что таким образом ничего хорошего не выйдет. Арсений лишь терпеливо ждал, когда Антошка сам откроет рот. Одна рука врача легла на плечико мальчика в знак поддержки. После этого ребёнок осторожно поднял голову, глядя прямо в голубые глаза Попова. В них не было ни капли злости, в уголках от лучезарной улыбки начали уже проявляться морщинки, но почему-то именно этому доктору Антону захотелось поверить. Мальчишка несильно открыл ротик, зажмурив при этом глазки. Это очень позабавило не только Попова, но и Майю, которая старалась не лезть и не мешать. — Антошик, давай чуть-чуть пошире, а то я же ничего не увижу, — взяв в руки деревянный шпатель, произнёс врач. Шастун выполнил указание врача, но как только на корне языка почувствовалась неприятная палочка, мальчик попытался отодвинуться, но у него это не вышло. Рука Арсения сразу начала придерживать голову ребёнка, чтобы тот не навредил сам себе. — Спокойно, солнце, я почти закончил, чуточку потерпеть осталось, — успокаивающе сказал ЛОР, продолжая осматривать горло мальчика. Осмотр ушей и носа прошёл более спокойно, Антон хоть и косился недобрым взглядом на все эти инструменты, но теперь уже не мешал, давай врачу выполнить свою работу. Единственный момент, который заставил ребёнка покапризничать настал тогда, когда Попов решил пощупать носовые пазухи. — Ай, — пискнул мальчик, ощутив боль в области носа. — Всё, больше не трогаю, — подняв руки вверх, как будто сдаётся, сказал врач, а после уже обратился к Майе. — Сейчас сходите на рентген, потом со снимком сразу ко мне, — передав женщине направление, произнёс Арсений Сергеевич.

* * *

— Ничего ужасного и кошмарного нет, показаний для прокола я не вижу прямых, — успокоил родительницу Арсений. — Но лучше всё-таки недельку полежать под наблюдением, плюсом тут всё-таки нужны промывания. Женщина посмотрела на ничего не понимающего Антона и лишь кивнула. — Хорошо, тогда сейчас, — врач обратился к медсестре, сидящей напротив него. — Маргарита Владимировна, оформите мальчика в 237 палату и проведите, пожалуйста, до неё. После недолгого ступора до Антона дошёл смысл сказанного. Глазки испуганно забегали по кабинету, детское сердечко было готово выпрыгнуть из груди.