Contra spem spero

      О других нынешних профессорах Хогвартса Рейна знала так же мало, как и о Грозном Глазе Грюме. Но одно дело, когда можно затихнуть и не высовываться, и уже другое, когда ситуация не позволяет быть пылью на полке. С церемонии распределения та лишь поверхностно понимала, каков из себя Аластор Грюм на самом деле. Как им предстоит вместе сотрудничать и каким образом это будет выглядеть — ещё пол беды. «Рекомендую вам взять учебник по Защите от темных искусств. А лучше несколько», — какова ирония, Профессор Дамблдор! Старый, видимо, обиженный на что-то, хрен! Почему он так над Рейной насмехается? Что она плохого ему сделала?       Идя прямиком в острозубую пасть, коей она величала кабинет Профессора Грюма, Вандербум нескончаемое количество раз в своей голове произнесла: «Почему?». Почему всё оборачивается так, и как к этому привыкнуть? Это казалось крайне невозможным. Рейна очень хорошо ко всему приспосабливалась, но со временем, конечно же. Ей часто приходила тогда мысль, что, если бы её заставили жить в дупле засохшего дерева и было бы у неё только одно занятие: смотреть на цвет неба над головой, она мало-помалу привыкла бы и к этому. Но жить в дупле и бегать лестницами школы волшебства в попытках найти свою же сферу с древней магией, лишь бы продлить своё существование на подольше — совсем разные вещи. Особенно, когда вместо того, чтобы уделять всё своё время на беготню, её заставляют мириться с неожиданными новостями, изменениями и знакомствами. И ладно бы, если бы это не происходило так резко и быстро. Что же Рейну ждет через месяц, если сейчас события разгоняются с такой скоростью?       Стоя прямо перед кабинетом, девушка ещё раз проверила расписание — Защита от темных искусств была каждый день, по несколько раз, начиная первыми курсами и заканчивая седьмыми. Ирония настигала её и тут, ибо ведьма никак не могла понять, почему из всех предложенных Рейной вариантов Альбус решил остановиться на крайнем? Вандербум разбирается и в зельях, и в трансфигурации, и в заклинаниях. Единственное, что хромает время от времени — история магии под ручку с магловеденьем. А, и полеты на метлах, да. Настолько на позорном уровне находятся навыки Рейны. Но её теперешняя жизнь в этих стенах будет состоять сплошь из зубоскальства, ведь в прошлом Вандербум — некогда способная темная волшебница, укротившая древний дар и обозлившаяся на магическое сообщество, которой теперь предстоит «учить» юных волшебников противостоять таким, как она. Возможно, с высоты своего опыта у неё и получится вразумить начинающих плохишей не повторять её судьбу плачевную, ибо всё, что она вынесла из своего личного опыта, уж слишком сильно сказалось на последующей жизни и привело к магической коме.       Рейна выросла, а одиночество научило её спокойствию. Ей больше не злостно находится среди других, опасавшихся белой вороны. Вандербум прожила и отпустила всё: смерть родителей, сестер, друзей, свой стыд, ошибки, наглость и, последние пять лет, как проснулась, старалась прожить по-новому. Одинокой, как таковой, больше не была. Но сейчас рвется прожить ещё, ещё и ещё, хотя отведенные года позорно проспала, спрятав нос в складки подушки. Для чего ей сфера? Разве только ради пополнения запасов магии? Разве только для того, чтобы заснуть заново, продолжая быть, но не жить?       Может, нынешние события научат её ценить жизнь хоть немного, а не только на словах?       Рейна аккуратно стучит, параллельно спрятав расписание в карман, но вот проходит тридцать секунд неловкого молчания перед закрытой дверью, а ей никто так и не отвечает. Ведьма мнется и стучит ещё раз, оглядываясь по сторонам. Скорее всего, новоиспеченного Профессора нет на месте, а пока коридор пустует, то Вандербум решает время зря не терять: медленно достает палочку, вспоминая, что без неё лучше на территории школы не колдовать и только хочет вымолвить «Ревелио» — заклинание обнаружения невидимых или магических объектов, как слышит за дверью шарканье, а после недовольное:       — Открыто.       Вандербум тихо цыкает себе под нос, тут же пряча палочку в карман. Да, всё тот же карман мантии, который та так удачно подшила на досуге и слегка заколдовала. Кажется, Рейна сможет переносить в нем чайник с кофе, помогающим фоново пережить окружавший кошмар или даже хитрую белую кошачью морду, вместе с остальным пушистым телом, разумеется.       Дверь только открывается и Рейна только успевает сделать первый шаг, как тут же встречается с холодным и недоверчивым взглядом. Один глаз так точно впивается прямо в душу, пока второй магический вращается в разные стороны, словно изучая комнату повторно. Аластор Грюм, со своим покореженным и усеянным шрамами лицом, был странным и пугающим, в какой-то степени, даже Рейну. Закаленный, стальной взгляд вызывал, прежде всего, уважение. Если девушка хорошо расслышала, Грозный глаз был бывшим мракоборцем и ловил великих темных волшебников как по щелчку пальцев. Жаль, что в её времена его ещё не существовало, так бы смог словить. Точно смог бы.       — Значит, вы та самая. Коллега, — Грюм хмыкнул, громко вставая из-за стола. — Вам вообще это надо?       — Не сказала бы, — Рейне захотелось ответить честно и со всей серьезностью. Профессор перед ней не выглядел просто, а и чувство безопасности заставлял улетучиться с плеч, но перед Грюмом хотелось выставить себя уж очень разумной, насколько это возможно.       — Вот и я бы не сказал, что мне нужна мешающаяся под ногами, восстановившаяся бездельница, — Профессор сомкнул свои шишковатые руки, нахмурившись. — Но Дамблдор, да, Дамблдор уж очень настаивал.       — Знаете, если откажетесь, я не сильно расстроюсь, — вздохнула Вандербум.       — Директор не оставит вас в покое, раз так прицепился, — гмыкнул Грюм. — Но мне уж точно не нужна заучка, которая будет бубнить заклятия под руку. Будете проверять домашние задания.       — Но… — Рейна прикинула в голове: это больше сотни учеников и больше конспектов, чем она когда-либо видела.       — И присутствовать на уроках, — дополнил Грозный глаз, не очень по-доброму усмехнувшись под конец. — Будете, да, ассистировать. Когда надо. Когда не надо — будете молчать.       «Быть пылью» — подумала Рейна, смирившись, — «Это я умею».       — Какие у вас дисциплины в этом семестре? — мужчина оперся деревянной ногой об край стола.       — Зельеварение и Травология, сэр, — тут же ответила Рейна.       — Значит, Травология. Буду вас иногда освобождать, чтобы совсем не окочурились, — Аластор поджал губы. — Свободны… Вандербум.       Рейна покинула кабинет молча. Вроде и смирилась, а вроде как-то неприятно на душе. Хотя, а кто тут в Хогвартсе вообще будет спрашивать её мнения? Ответ, пока что, очевиден — никто. До урока Зельеварения с неизвестным ей Профессором Снейпом оставалась какая-то пара минут.       Темные стены подземелья Хогвартса отражали зловещие отблески зелёного пламени в котлах, когда ученики шестого курса медленно заполняли класс. Рейна присела за одну из задних парт, внимательно оглядываясь, стараясь не особо встречаться взглядами с гриффиондорцами и подоспевшими слизеринцами. Как только последний ученик сел, дверь в кабинет резко распахнулась, и в класс стремительно вошел, как поняла ведьма, профессор Снейп. Его черная мантия, словно тень, пронеслась по комнате, а глаза, холодные и проницательные, оглядели учеников.       — Сегодня мы будем варить Амортенцию, — тихо, но решительно произнес Снейп, встав у своего стола. — Самое мощное любовное зелье в мире. Возможно, кто-то из вас уже слышал о нем. Учитывая сложность этого зелья, я сомневаюсь, что все вы справитесь.       Рейна сдержала нервный смешок, проглотив оставшееся напряжение.       — Откройте учебники на странице сто сорок пять, — продолжил Снейп, медленно шагая вдоль парт, — и начните собирать ингредиенты.       Несколько учеников тихо переглянулись, изредка шепча. В классе воцарилась сосредоточенная тишина, прерываемая лишь звуками нарезки ингредиентов и кипения в котлах. Вандербум аккуратно размельчала листья розмарина и осторожно добавила перламутровую жидкость в котел, не слишком уж вдаваясь в точность рецепта, описанного в учебнике — как показала практика, не всегда они бывают верны. Амортенция, ха-ха, напугали ведьму кошкой!       Время от времени Профессор Снейп, которого все почему-то так боялись, проходил мимо её парты, не произнося ни слова, но его холодный взгляд заставлял слегка нервничать. Декан слизеринцев, вроде как, значит, он по идее должен её помнить. Но как помнить ту, которой и не было два года назад? Это, вперемешку с недоверчивым взглядом в её сторону, и напрягало. Дамблдор хоть что-то придумал вообще?       А вдруг… Он… Им всё рассказал?       Зелье приобрело розоватый оттенок.       — Что ж, — тихо произнёс Снейп, оказавшись рядом с её котлом, — Посмотрим, мисс Вандербум. Какой запах вы чувствуете?       Рейна глубоко вдохнула. И почувствовала… ничего.       — Ничего не чувствую, — спокойно ответила она.       Снейп молча выпрямился, а глаза его снова стали ледяными.       — Прискорбно, что ваше собственное зелье над вами не властно, — подытожил он. — Неплохо.       Он развернулся и продолжил обход других учеников, оставив её с неопределенным чувством — её зелье, естественно, было точным, правильным, и, видимо, действительно пахнущим, если смотреть на то, как остальные студенты невзначай начали всё чаще и чаще проходить мимо её стола. Когда урок подошел к концу, Снейп дал последние указания и отпустил класс. Рейна, покидая кабинет, пряча колбу с Амортенцией в карман, хмыкнула себе под нос — не так уж и плохо.       Маневрируя между учеников, Вандербум проверяет расписание уроков — сегодня больше ничего. Но сверяясь с расписанием уроков уже по Защите от темных искусств, мало-помалу, но хочется завыть — два! Два урока! Каждый день по два! Но сегодня у шестого, а это значит, её курса и у второго. Между ними обед. И ни минуты на собственные дела.       Вандербум явилась в класс раньше, чем шестикурсники и сам Грюм. Молча разглядывая от пола до потолка, она всё же произнесла несколько раз «Ревелио», но синеватое свечение рассеялось, ничего не обнаружив. Оставалось делать что? Ждать. Ждать и думать, думать и ждать. Рейна даже не знала, куда ей встать, а когда начали подтягиваться ученики, избежать заинтересованных взглядов и поднявшейся шумихи от подоспевших близнецов, было невозможно.       Ведьма уж очень надеется, что утреннего взгляда в их сторону было достаточно для того, чтобы Уизли от неё отстали.       Всё началось с глухого стука его деревянной ноги, когда Аластор Грюм вошёл в класс Защиты от тёмных искусств. Шум, царивший в классе, моментально стих. Шестикурсники замерли, когда его магический глаз начал беспокойно двигаться, сканируя класс.       Вандербум, молчаливая и спокойная, примостилась у стены, рядом с одним из массивных шкафов. Всё же, это всё будет формальностью — Грюм, видимо, редко нуждался в чьей-либо помощи. Проверять домашки, о да, мечтала всю столетнюю жизнь!       — Так-так, — проговорил Грюм своим хриплым голосом, обводя класс взглядом, — сегодня мы поговорим о том, что вас действительно может убить.       Рейна еле заметно скривилась, отвернувшись глянуть в окно — ладно, возможно ей предстоит оказывать первую неотложную помощь с такими-то формулировками.       Учеников проняла легкая дрожь, но некоторые из них, особенно близнецы Уизли, сохраняли самоуверенные ухмылки на лицах, но на этот раз их взгляды время от времени устремлялись к Рейне. Ведьма, однако, никак не реагировала, оставаясь неподвижной, погруженной в свои мысли.       — Ловушки, — произнёс Грюм, хлопнув рукой по столу так, что несколько учеников вздрогнули, — Магические и физические. Никто не знает их лучше, чем я. И сегодня, дети, вы увидите их в действии.       Он резко повернулся к Рейне, видимо обратив внимание на заинтересованные взгляды в её сторону:       — Дамблдор приставил мне в ассистенты редкостную заучку, — объяснил тот, поворачиваясь обратно. — Будем все вместе терпеть это каменное лицо весь семестр.       Хохотки прошлись классом, на что Рейна лишь легко поджала губы — ну, спасибо.       — Итак, начинаем.       Он открыл коробку, всё это время стоявшую перед шестикурсниками на столе, доставая несколько артефактов. Рейна быстро пробежалась взглядом, оценивая уровень опасности: среди них были капканы души, зачарованные ножи и маленькие металлические сферы, которые, по словам Грюма, могли наводить туман на разум жертвы.       — Эти игрушки, — сказал Грюм, держа одну из сфер на вытянутой руке, — могут сломить даже самого сильного мага. Вы думаете, что вас это не коснётся? — Он обвёл класс своим глазом, хмыкнув. Рейне показалось, что уж слишком зловеще. — Ладно, приступим, — резко продолжил Грюм, вставая перед классом. — Сейчас я покажу вам, как работают эти ловушки. И, может быть, если будете внимательны, вы выживете в будущем.       Вандербум не сложно было догадаться, что её всё происходящее на уроке не касается. Девушка подперла подбородок рукой, устремив свинцовый взгляд вновь в окно. Туманило. И всё-таки, какая ужасная ирония — Защита от темных искусств. Ну, да хватит о печальном. Прищурившись, та устремила взгляд на очертания Запретного леса. Поискать нужно и там. Лес, раскинувшийся на краю территории, с первого взгляда кажется мрачным, диким местом. Прежде всего, лес полон существ, которые могут атаковать без предупреждения. Для неподготовленного мага Запретный лес становится лабиринтом, полным ловушек и неожиданных опасностей. Обычные заклинания здесь могут не сработать должным образом, а иногда и вовсе стать причиной катастрофы. Рейна в силах своих уверена, но вот как ей пробраться туда под шумок? Действовать нужно крайне аккуратно.       Вспоминая, сколько там есть скрытых гробниц и усыпальниц, ненароком хочется начать биться головой об стол, ставая для всего класса живым примером того, как на волшебника действуют применения непростительных заклинаний в прошлом.       — Ну что, — прогремел Грюм в конце урока, когда последний артефакт был убран в коробку, — Вы снова остались живы. Повезло вам. Домашнее задание — теоретический реферат об увиденном сегодня. А теперь — проваливайте.       Ученики начали собираться, но Фред и Джордж слегка замешкались. Они остались в классе чуть дольше, как бы невзначай, и, выходя, бросили последний взгляд на Рейну, прежде чем скрыться за дверью. Вандербум позволила себе вздохнуть — сколько мест она могла бы осмотреть и вычеркнуть из списка? И сколько теперь рефератов ей предстоит проверить? Ах, да, ещё обед и она вновь сядет за паршивый деревянный стол, лишь в пол уха слушая лекцию для второкурсников. О, Мерлин, если этот поехавший волшебник и им начнет затирать про их скоротечную жизнь и неминуемую смерть, Рейна выпрыгнет в это же окно.       Ни она, ни Грюм, ничего друг другу не сказали, покидая кабинет практически одновременно, разбредаясь в разные стороны. Рейна раздумывала над тем, может ли она пожертвовать обедом, чтобы побродить в тишине. Проходя мимо слизеринских девчонок, ведьма тут же не нарочно ухватилась за нечто интересное:       — Да-да, это она.       — А ты слышала, что говорил Малфой?       — Думаешь, это война?       Вандербум фыркнула, скрещивая руки на груди. Это они про неё что-ли? Задумывают уже что-то? Обозлились? Ведьмины шаги эхом отбивались от каменных стен, но она этого не замечала. День обещал быть долгим, не заканчивающимся.       Спустившись к широкой лестнице, ведущей в зал, она, не смотря под ноги, продолжала идти вперёд. Мысли носились вихрем, но тут лестница, живущая своей жизнью, внезапно начала шевелиться. Каменные ступени исчезали одна за другой, пока, наконец, Рейна не почувствовала, как её нога внезапно провалилась в пустоту.       Она даже не успела вскрикнуть — всё произошло так быстро. Падение — мгновенное, резкое. И лишь в последний момент, прежде, чем смирится со своей видимо тупейшей гибелью в сто девятнадцать-то лет, кто-то резко подхватил её за локти, обхватив с двух сторон.       Рейна зависла на какой-то момент, глядя на пустое пространство под ногами и многочисленные лестничные пролеты, на которых та бы могла уже лежать пластом, а после плавно подняла голову вверх, глядя на вовремя подоспевших спасителей.       Ну нет.        — А что, под ноги смотреть уже не актуально? — услышала она голос одного из близнецов.       — Или наш дождик уже решил, что с него хватит? — продолжил второй, с привычной ноткой озорства. — Что, неужели Грозный глаз настолько невыносим?       Фред и Джордж Уизли, одинаково ухмыляясь, ловко подхватили Рейну с обоих боков и аккуратно поставили на ближайшую уцелевшую ступеньку. Сердце от испуга всё ещё бешено колотилось, но внешне Вандербум оставалась спокойной, выдавив из себя подобие благодарного кивка. Ей с каждой секундой внезапно ставало всё неуютнее и неуютнее. Почему-то лишь слегка раньше ей казалось, что её душевное равнодушие и хладнокровие легко справятся с повышенным вниманием в её сторону и внезапностями, но видимо, смертная душа не может вынести столько после продолжительного затишья. Всё наседало больше и больше, Вандербум больше не казалось, что она в принципе справится.       Внутреннее смятение, тут же отразившееся на лице, не оставило чего-то ожидавших Уизли равнодушными. Парни отошли слегка в сторону, легко наклонившись к Рейне:       — Эй, с тобой всё нормально? — нахмурился Джордж.       — Подумаешь, лестница? — хихикнул Фред. — Они же всегда пропадают.       Рейна, не зная, что сказать, лишь тихо выдохнула. Какое им дело? Держалась та особняком. Сейчас все окружающие казались ей прозрачными, с предсказуемыми действиями и намерениями, в которых нет ничего по-настоящему значимого, что могло бы её всколыхнуть. А эти двое, как уже можно предположить, всегда в центре внимания, всегда с шуткой наготове, с ослепительными улыбками и вечным озорством в глазах. Их внимание — как и общее внимание всего Хогвартса — было уж слишком надоевшим спустя два дня. Она не привыкла (или отвыкла) к такому вниманию и не нуждалась в нем. Эти взгляды, вопросы, шепотки за спиной — всё это отдавало странной, почти невыносимой смесью раздражения и беспокойства. Конечно, можно было бы предположить, и нужно, что просто не будет, но чтобы настолько! Словно Турнир Трех Волшебников начался прямо сейчас и в её жизни!       Ведьма вздохнула, скрещивая руки на груди — это просто нужно пережить. Ты, Вандербум, сильная и способная, а это — проблемы, с которыми сталкиваются тысячи «подростков» в своей жизни. Ты не первая и не ты последняя.       Решая ничего не отвечать, девушка развернулась, направившись обратно вверх по ступеням. Желания обедать не было.

***

      Не успела Гермиона отойти на вечерние посиделки в библиотеку, как на ее место бухнулся Фред Уизли, глаза его горели восхищением:       — Грюм! Вот это да!       — Супер! — заявил Джордж, усаживаясь напротив Фреда. — У нас сегодня был его урок.       — Ну и как? — с неподдельным интересом спросил Гарри.       Фред и Джордж обменялись многозначительными взглядами.       — Таких уроков еще не бывало, — признал Фред.       — Короче, потрясный дед, — заключил Джордж.       — А новенькая как? — вскинул голову Рон.       — Угадай, — захихикал Фред на внезапное молчание младшего брата. — Правильно, молча.       — Не видел её сегодня на обеде, — пожал плечами Поттер.       — О, кажется, весь аппетит отбили исчезающие ступени на лестнице, — пояснил Джордж.       — Серьезно? — хмыкнул Рон. — На них же только первокурсники попадаются.       — И ты в прошлом году, — напомнил другу Гарри.       — Не важно, — буркнул в ответ Рон.       Рейна старалась двигаться вдоль Большого зала незаметно, параллельно утыкаясь взглядом в учебник по Истории магии, который не успела дочитать ночью. Урок у второкурсников, а именно в этот раз у когтевранцев и пуффендуйцев, прошел более спокойно, чем предыдущий. Вандербум даже «посчастливилось» понаблюдать за импровизированной дуэлью с отталкивающими заклинаниями и старательно пытаться не допустить очереди в больничное крыло. А перед этим, во время обеда, бегло пробежаться коридорами четвертого этажа, тут и там шепча «Ревелио».       — О, падающая с лестниц! — воскликнул Фред, помахав в её сторону рукой. — Садись к нам!       Вандербум сделала вид, что это относилось не к ней и спокойно заняла свободное место за столом рядом с первокурсниками, практически не обращавших на неё никакого внимания. После обеденной недо-истерики девушка успела успокоиться, вновь смирившись с неопределенными трудностями, тут и там встававшими у неё на пути. Рейна вновь была пылью, тут она есть, а там уже нет. И именно это состояние, в каком-то роде, даже слишком наигранное, броское, поэтическое, оказалось, сегодня и всегда, для неё самым выгодным и лучшим.       Возможно, такие частые сравнения с пылью, субстанцией не самой приятной, вам уже поднадоели. Но придется разъяснить ещё раз. Жизнь Рейны, спустя столько времени бездарного существования в четырех стенах, казалась такой незначительной, почти эфемерной, но всё же частью этого мира — лишь на мгновение, в далеком прошлом. Как пыль, которая оседает на поверхность, а потом снова взмывает в воздух от малейшего дуновения ветра.       И Вандербум принимала это не с грустью, а с каким-то странным, едва ощутимым смирением. Последующая жизнь, где-то после трагичной кончины Себастьяна и осознания своих ошибок, не была для неё чередой событий, запечатленных в памяти. Ведьма была потоком, по которому просто плыла, не стремясь ухватиться за что-то постоянное. Всё, что она видела, ощущала, казалось таким же мимолётным, как и она сама. Моменты скользили сквозь пальцы, как сухой песок, и она не пыталась их удержать. Рейна привыкла паниковать, а потом легко отпускать, забывая о панике.       В этом мире, полном значений и важности, её дальнейшее присутствие было как ветер, тихий и невесомый. В одно мгновение она была, в следующее — её уже не было. Время для Рейны больше не было важным — она знала, что любое его измерение, как и сама жизнь, — это всего лишь иллюзия, тонкая дымка, которой нет смысла придавать вес. До момента, пока не очнулась ото сна и не поняла, что медленно, но стремительно иссыхает. Но тогда времени больше не оказалось. И это только её личная вина.       На удивление, её больше никто не окрикивал. Ни во время ужина, ни перед отбоем в гостиной, ни после.       И ни утром следующего дня, в обед и тем же вечером. Даже уроки прошли ещё более спокойно, и Рейна поняла — Слава Мерлину, она начала привыкать.       Пока не настала среда.       И Полеты на метлах.

***

      В половине четвёртого Рейна Вандербум и первокурсники Гриффиндора поспешно направлялись к площадке для полётов. День выдался солнечным и ясным, лёгкий ветер ласково трепал траву под ногами. Ученики стройной группой спускались по склону холма к ровной поляне, расположенной как можно дальше от зловещего Запретного леса, чьи деревья угрожающе покачивались вдалеке. Первокурсники из Когтеврана уже стояли на месте — рядом с ними лежала двадцать одна метла, аккуратно выстроенная в ряд на земле.       Всеобщий позор — вот, что обо всё этом думала ведьма, спрятавшая лицо в растрепанных от ветра волосах.       Наконец, на поле появилась мадам Трюк, преподавательница полётов, с короткими седыми волосами и глазами цвета янтаря, острыми, как взгляд ястреба.       — Ну что, ждёте особого приглашения?! — рявкнула она. — Каждый становится напротив метлы. Быстрее, не тяните время!       И пока детишки во главе с Рейной выстраивались около выданных школой метел, Мадам Трюк проходилась по списку. Остановившись рядом с ведьмой, женщина медленно изучила её от пят до головы, нахмурившись:       — Вандербум, шестой курс? — уточнила та, на что получила уверенный кивок головой. — Что же ты, милочка? Странно, я тебя совсем не помню…       — Я…       — Не важно, — перебила её мадам Трюк. — Я надеюсь, ты тут просто на ознакомительном уроке.       Рейна бы на это так не надеялась. У неё с метлами очень длинная история. Если быть предельно честной, то в рамках школы, довольно унизительная. Она посмотрела на метлу, напротив которой оказалась. В животе предательски завязался узел.       — Вытяните правую руку над метлой! — скомандовала мадам Трюк, встав перед строем. — И скажите: «Вверх!»       Близнецы Уизли, в компании однокурсников и не расстающегося трио, примостились между камней сверху поляны. Всем же так хотелось посмотреть на то, как плохо новенькая владеет метлой. Гарри обернулся, услышав множественные переговаривающиеся голоса за их спинами: несколько курсов слизеринцев обступили внешний коридор, ухмыляясь крайне не по-доброму.       — Нападок от Малфоя давно не было, — прошептал Гарри друзьям.       — Я бы только радовался, — ответил Рон, подперев кулаками подбородок.       — Он сто процентов переключился на Вандербум, — умозаключает Гермиона, соглашаясь с Гарри. — Затишье перед бурей.       — Она же старше его на четыре года! — вскидывает бровь Рон. — И, наверное, крута во всяких магических штуках.       — Рональд, Малфой — эгоистичный идиот, — пихает его в бок Гермиона. — А то, как она его проигнорировала на церемонии, уж точно задело тонкие чувства.       — Иногда, это задевает даже нас, — резко подсаживаются к ним ближе Фред с Джорджем.       — Да вы просто её достали! — возмущается Рон, выпрямляясь.       — А мне кажется, ваши шутки ей просто не по душе, — пожимает плечами Грейнджер. — Я наблюдала. Она вообще не улыбается.       Рейна вздохнула. В её то возрасте уже давно следовало бы уметь летать, но ей было не до этого — слишком много времени прошло с тех пор, как она в последний раз касалась метлы.       Вандербум пыталась сосредоточиться, держа руку над метлой, как показывала мадам Трюк. Вокруг первокурсники с энтузиазмом выкрикивали команды, и их метлы поднимались с лёгкостью. Однако её метла словно игнорировала все её усилия, неподвижно лежа на земле. Ветер слегка шевелил её волосы, а толпа вокруг и за спиной лишь усиливала напряжение.       — Вандербум, не позорьтесь перед первокурсниками, — скомандовала женщина, остановившись рядом. — Повторяйте до тех пор, пока метла не взлетит.       Грифиндорцы и слизеринцы, собравшиеся поодаль, перешёптывались. Вторые же, смотря на тщетные попытки, уже не скрывали дразнящего хохота. Близнецы Уизли, сидевшие чуть поодаль, тоже сначала посмеивались вместе с остальными. Им было забавно наблюдать за тем, как, внимание, ассистент учителя, а потом уже их однокурсница, не может заставить метлу подняться.       — Да она просто упрямая, как и хозяйка, — хихикнул Фред, наклоняясь к брату.       — Не-а, — подхватил Джордж. — Равнодушная.       Однако глядя на то, как Рейна вновь и вновь пыталась подчинить себе метлу и на её сдержанное, но явно напряжённое лицо, братья замолкли. Смех начал терять свою легкость. Внимание грифиндорской толпы постепенно сменилось более сочувствующими взглядами, когда стало понятно, что дело не просто в отсутствии опыта — метла действительно не слушалась её.       Большинство первокурсников уже держали метлы в руках и следили за тем, как Профессор показывала, как правильно садится на метлу, в то время как Рейна всё так же продолжала монотонно повторять «Вверх». Метла не поднималась. Вандербум глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь в руках. Она выпрямилась, не обращая внимания на метлу, всё ещё неподвижно лежащую у её ног. Внутри клокотала смесь стыда и глухого раздражения, но на лице не дрогнул ни один мускул. Это не задевало, нет. Рейна принимала поражение спокойно.       — Вандербум, не бойтесь метлу, — мадам Трюк подошла ближе, вздохнув. — Она уж точно чувствует ваш страх.       Толпа вокруг затихла, интерес к происходящему медленно угасал, но всё же кто-то ещё наблюдал за попытками. Близнецы Уизли всё так же сидели на камнях, с неожиданной серьёзностью смотря прямо на силуэт ведьмы. Джордж наклонился к брату и что-то тихо прошептал. Фред легко кивнул. Урок подходил к концу. У парочки первокурсников даже получилось взлететь и спокойно приземлиться, пока Рейна всё продолжала и продолжала. Ну, не её это. В какой-то момент она в принципе перестала пытаться, но что мадам Трюк вновь подошла поближе:       — Не сдавайтесь, Вандербум, — скорее всего, женщина старалась подбодрить. — Но вы, конечно, понимаете, что Полеты на метлах являются вводным уроком на два-три раза.       — Да, Профессор, — устало кивнула Рейна.       — Вам нужно практиковаться, чтобы в конце семестра получить у меня оценку, — продолжила та. — У вас хорошая физическая форма, но вам не хватает смелости. Вы взрослая барышня, так уж постарайтесь.       — Обязательно, Профессор, — Рейне хотелось сбежать.       — Я не смогу с вами нянчиться, — вздохнула Трюк, оборачиваясь к остальным. — Всё, молодцы, урок на этом окончен! Положите метлы на землю. — та вновь повернулась к Рейне, внезапно глянув ей за спину. — Приставлю к вам хороших летчиков среди однокурсников, чтобы они вам помогли.       Вандербум задержала дыхание. Только не…       — Уизли! — прокричала Профессор, всё ещё глядя ей за спину. — Оба!       Да сколько можно?..       Близнецы, словно ожидавшие, что их позовут, явились тут как тут, встав по обе стороны от замершей ведьмы.       — Раз уж вы так внимательно смотрите, — продолжала Профессор, — Научите её всему, что знаете, — её голос был не допускающего возражений. — Мисс Вандербум, — мадам Трюк перевела взгляд на Рейну, — Не стесняйтесь обращаться к ним за помощью. У вас ещё есть время улучшить свои навыки.       Рейна напряглась. Ей совсем не нравилась эта идея, но спорить с мадам Трюк было бессмысленно. Она знала, что любое возражение только привлечёт ещё больше ненужного внимания. Внутри неё разгорелось тихое недовольство, но она всё так же холодно кивнула, стараясь не смотреть на своих горе «спасителей».       — Конечно, Профессор, — ответила та, стараясь сохранить спокойствие в голосе.       Фред и Джордж обменялись взглядами, и, хотя Фред был явно рад новому интересному приключению, Джордж задержал взгляд на Рейне чуть дольше, чем его брат. Что-то в её отстранённой серьёзности, в том, как она молча принимала ситуацию, начинало его завлекать. Он видел в Рейне загадку — непроницаемую и далёкую, а слишком выраженное спокойствие слегка заставляло беспокоиться.       — Мы с удовольствием поможем, Профессор, — с широкой улыбкой сказал Фред, хлопнув Джорджа по плечу.       Рейна лишь коротко кивнула в ответ, когда мадам Трюк удалилась с поляны, но внутри неё нарастало чувство дискомфорта. Внимание — тем более со стороны близнецов Уизли — было тем, чего она теперь старалась избегать последние дня три. И как же было легко и спокойно. Было.       — Ну, что, дождик, поздравляем, — улыбнулся Джордж, поворачиваясь к девушке.       — Это был полный провал, — подхватил Фред. — Но мы, если помнишь, просто первоклассные игроки в квиддич, поэтому… Эй!       Где-то после «полного провала» Вандербум предпочла не слушать и поспешно удалиться с поля прочь. Она уж лучше подпольно приготовит у себя в комнате зелье удачи, чем будет раз-два-три, не важно, раза в неделю лицом к лицу стоять с Уизли на поляне и страдать.       Но глупо было полагать, что после такого они от неё отстанут. Близнецы стремительно догоняли, вновь поравнявшись с Вандербум.       — Э-э-эй, мы же в шутку! — легко улыбнулся Фред, склонившись с одной стороны.       — Не воспринимай все шутки серьезно, дождик, — хмыкнул Джордж, идя с другой стороны спиной вперед.       Не останавливаясь, Рейна фыркнула, не выдержав:       — У меня есть имя.       — Да, — согласно кивнул Джордж. — Дождик. Я тебя так и называю — Рейни.       — Я Рей-на, — с капелькой недовольства произнесла она растянуто.       — Ага, — кивнул Джордж, ухмыляясь. — Ван-дер-бум.       Уж очень глубоко вздохнув, та закатила глаза. Серьезно, Рейне начинает казаться, что встретившись Уизли с дементорами, у вторых был бы передоз счастья.       — Это, получается, ты из дерева вылезла? — хихикает Фред, указывая на её говорящую фамилию.       Рейна даже не знает, что сказать. Уж лучше жить в дупле, чем пытаться уловить ход мыслей рыжих, гиперактивных парней, преследующих её теперь по пятам.       Даже на ужине пришлось сесть вместе. У Вандербум просто выхода не было, её нагло потянули за собой. Девушка смирилась, лишь слегка отсев чуть дальше, доставая из кармана, да-да, всё того же, книжку. Застывшие в шоке лица близнецов и девочки, теперь она узнала её имя — Гермионы, нужно было видеть.       — Ты, что, вшила себе магический карман в мантию? — охнула Грейнджер. — Это же запрещено!       Рейна, что сделала? Правильно: не ответила. Отпив чаю, та устремила свинцовый взгляд прямо в учебник, наглядно давая понять, что разговаривать та не будет. После ужина у учеников точно было ещё час два свободного времени, и свое Вандербум решительно решила посвятить последним ста страницам учебника, не вставая из-за факультетского стола. Вот только, видимо, грифиндорская компашка тоже не слишком спешила. Гермиона что-то настоятельно вдалбливала в голову Рону и Гарри по поводу домашнего задания по Астрологии. Шаря по Большому залу глазами, Рейна заметила Фреда и Джорджа, сидевших с противоположной стороны стола с перьями в руках над куском пергамента. Зрелище, видимо, небывалое — близнецы тихо трудятся над чем-то в поте лица. Вандербум тихо вздохнула, не глядя перелистнув страницу, задержавши на парнях взгляд подольше. Как раз в этот момент Джордж, глядя на быстро писавшего Фреда, отрицательно покачал головой и что-то очень тихо проговорил, однако в гуле зала та сумела расслышать слова:       — Нет, это звучит так, словно мы обвиняем его, надо как-то поделикатнее…       Девушка отвернулась в тот момент, когда компания вновь ожила и заговорила практически в унисон с друг другом. Что же, последующие дни и месяцы обещали быть… сложными? Нерадостными? Раздражающими? Похожими? Всё вместе.       Позади вновь послышались недовольные и задиристые шепотки, но Вандербум уже привыкла и к этому. Голоса, мальчишеский и женские, становились всё ближе и ближе, пока не прозвучали прямо над головой:       — Эй, не-слизеринка, — по голосу та узнала сразу — Малфой.       Даже ради интереса Рейна не обернулась, продолжив читать, словно не замечая, как оторвавшись от оживленного диалога, гриффиндорцы по правую руку от неё, затихли.       — Ну и представление сегодня было, — подхватила какая-то черноволосая девочка, стоявшая рядом.       — Цирковое, — дополнила вторая, слегка старше остальных. — Ты знаешь, что дети в четырехлетнем возрасте уже летают лучше, чем ты?       Ещё одно событие, которое нужно пережить — эффект бумеранга. Кажется, сама судьба решила показать Рейне со стороны, какой она была в их возрасте.       — Взрослая корова, — на этом моменте близнецы Уизли приподнялись со своих мест, нахмурившись. — А даже метлу поднять не может, — черноволосая, видимо, ждала реакции.       А вот реакции от Вандербум не последовало. Что нельзя было сказать об остальных:       — Паркинсон, — фыркнула Гермиона. — Оставь её в покое.       — Грейнджер, — передразнила Пэнси. — Не лезь.       Вторая слизеринка не успокоилась и чтобы привлечь внимание, защелкала пальцами прямо у уха Рейны:       — Э-э-эй! Ау, мы с кем разговариваем?       Ведьма перевернула страницу, продолжив читать. Она вспомнила — эти две девчонки, если судить по голосу, уже встречались ей в коридоре. Именно они и обговаривали так названную «войну».       Паркинсон ухмыльнулась, что-то тихо прошептав подруге. Блондинка убрала руку, наигранно расстроившись:       — Ну, хорошо, — голос начал удаляться, но тут же возник вновь, словно девушка просто куда-то отходила. — Растормошим.       Гермиона тут же охнула, закрыв рот руками и вот это действительно привлекло внимание Вандербум. Та подняла на компанию гриффиндорцев глаза, замечая, как Гарри подрывается, пытаясь что-то остановить. А после почувствовала на голове что-то мокрое, теплое и густое, тут же встретившись взглядами с обеспокоенными сильнее обычного, близнецами. Неизвестная субстанция растекалась по волосам, потекла на лоб и в конечном итоге одна из капель достигла уголка рта. Рейна, застывшая, словно каменная статуя, аккуратно облизала губы.       — О, — тихо вымолвила та. — Грибной суп.