Её лицо

POV Mr. Inference   Во время службы я нередко становился свидетелем того, как солдаты погибали от шальной пули, что настигала их совершенно внезапно. Тогда, на поле боя, осознавать что-то просто не было времени.   То, что человек мёртв, ты понимаешь уже в более спокойное время: сидя на привале или… во время его похорон, если повезёт. По сути, это и не похороны вовсе. Быстро закопать, постоять и почтить память, выпить за упокой, а после идти дальше, надеясь, что в следующий раз ты не отправишься вслед за погибшим товарищем.   Когда сослуживец был ранен, я особо не тревожился. До госпиталя доставили, значит жить будет. Хах, просто все мои знакомые были физически крепкими парнями.   Ситуация… в которой мы сейчас оказались, меня пугала. Ранена хрупкая девушка, и я не уверен в том, что её спасут. Мы летели на скорой в больницу, сирены оглушительно выли над головой, и я чувствовал, как дрожат мои руки.   Её реанимировали прямо в машине, и видимо, это приносило какие-никакие результаты, раз мы сумели добраться до больницы. Машина резко затормозила. — Так, ты! Помоги с носилками! — крикнула мне фельдшер.   Интересно, если бы меня рядом не было, они бы тратили драгоценное время на то, чтобы кого-нибудь позвать?   Я и другой фельдшер, что был покрепче, в темпе вынесли Галатею и вбежали в приёмный покой.   Доктор уже ждал нас там. Он быстро подошёл к носилкам и положил руку на шею девушки. Я в тот момент просто молился за то, чтобы мы не опоздали.   Его рука съехала ей на грудь. Не понял, что произошло, но хрупкое тело Галатеи слегка подкинуло после этого. — Док-тор… — раздался её слабый голос. — Я… у-ми-ра-ю?   Сюда же прибежали два санитара. Один подал врачу маску и синий баллон. — Ещё рано, — мягко произнёс тот, подключая девушку к кислороду. — Ещё очень-очень рано… Галатея.   Он отрегулировал скорость подачи кислорода, после чего скомандовал: «В третью операционную!» — и они умчалась прочь, оставив меня в коридоре.   Всё ли будет хорошо?   Моя голова закружилась, сонливость внезапно нахлынула. Да… на гражданке я подрастерял свою стойкость. Раньше мог за трое суток поспать два часа, и этого бы хватало. Я стал массировать мочку уха, чтобы хоть как-то с этим справиться, но тут раздался голос Правды, который взбодрил гораздо лучше этой манипуляции. — Наиб! Всё… хорошо? — Я не знаю.   Я вышел на улицу, где достал сигарету и закурил. Правда осторожно коснулась моего плеча. — Не переживай так… — тихо сказала она. — Я не смог защитить её! — неожиданно даже для себя воскликнул я. — Как я могу… как я могу называть себя мужчиной после этого?! Я почти простил себя за то, что произошло с Мартой! Почти! Но это произошло снова! Чего я сто́ю, если не могу никого защитить, скажи мне!!…   В глазах Правды на мгновение промелькнул испуг. После он сменился спокойствием. Она прищурилась и слегка улыбнулась. — Инференс. Давай признаем, что в обоих случаях ни ты, ни кто-либо другой не смог бы противостоять тому, что произошло. Это… просто физически невозможно. И в этом нет твоей вины. — Нам стоило уйти сразу… или связать его. — Но… кто знал, что это произойдёт? Кто мог это предугадать? — Но… — Я не сомневаюсь в том, что при возможности ты закрыл бы её собой. Но ты не всесилен. Ты всегда стараешься спасти всех. Но ты один, тебя просто не хватит на такое количество людей. В этой ситуации ты сделал всё, что смог. Если она не выживет, это просто дело рока, — Правда резко схватила меня за локти и притянула к себе поближе. Я выронил сигарету изо рта. — Ты меня понимаешь? — Ч-чёрт… — дрожащим голосом произнёс я и положил голову на плечо Правды.   Я не хотел, чтобы кто-то видел мои слёзы. Сдержать их было нереально тяжело, но я смог. — Сегодня на тебя слишком много свалилось… — прошептала Правда.   Где-то вдали сверкнула молния и послышался раскат грома. Дождь быстро набирает силу.   На часах 3:46. Надо… отправляться в участок. POV Eli Clark — Ила-а-а-а-а-ай!! — закричала Правда, стоило мне зайти в холл агентства.   Мы с Фионой проспали остаток ночи, после чего часов в десять утра отправились в «Олетус», где меня встретила Правда с распростёртыми объятиями. На душе стало теплее.   Я невольно улыбнулся и еле удержал равновесие, ведь она кинулась мне на шею. — Живой, живой, живой, живой! — радостно голосила Правда. — Ха-ха, да… живой-живой… — я обнял её и осторожно погладил по спине.   Инференс ждал, пока мы наобнимаемся. Он сдержанно улыбался. — С возвращением, — сказал Субедар. — Рад видеть тебя живым.   Я молча пожал ему руку. — Я принёс флешку. — Вот как. Пошли… в кабинет.   Я оглянулся на Правду, которая уже прижималась к Фионе. — Я о ней позабочусь, — улыбнулась Фиона. — Хорошо-хорошо, — ответил я и пошёл за Инференсом.   В кабинет он пропустил меня вперёд и запер дверь, когда вошел сам.   Я слегка вздрогнул. Зачем он… сделал это?   Инференс подошел ко мне и грустно посмотрел в глаза. — Я… я же просил тебя… — хрипло произнёс он. — Не заниматься самодеятельностью… — Мне жаль… — Почему ты так поступил? — Я не думал… Я не думал, что работая с кем-то в команде я… справлюсь. Я не мог работать в полную силу, когда ты рядом. Ты бы… не одобрил моих методов.   Я получил крепкую пощёчину. — Больно… — Идиот!! Ты понимаешь, что из-за тебя могли пострадать люди! Если бы ты не впал в кому, он бы убил Марту!! Ты понимаешь, чем ты рисковал?! — Я понимаю, но… Марта и так погибла, без вмешательства Нортона! — Тебе легко говорить об этом!   Мой голос задрожал. Стало очень холодно и неуютно. Я скрестил руки на груди, чтобы согреться. — Я… не совсем понимаю тебя… смысл злиться на меня из-за того, что это могла быть моя вина? Да, это произошло, но я тут не причём!   Инференс молча смотрел на меня. После долгой паузы он опустил голову.   Я вздохнул и положил руку ему на плечо. — Полагаю… тебе через многое пришлось пройти за эти три дня… — А если бы ты умер?   Инференс меня не слышит. Кажется, у него сдали нервы, иначе, какой смысл злиться из-за того, чего не произошло? Я ведь уже осознал свою ошибку. — Но… — Нортон пытался тебя разбудить, но ты мог умереть от таких методов. — Наиб, этого не произошло. Всё в порядке, видишь? Да и… без меня ты бы тоже смог раскрыть это дело…   Инференс замахнулся ещё раз. Я среагировал и перехватил его руку. — Почему ты так говоришь?! — сорвавшимся голосом воскликнул Инференс. — Моя смерть мало кого коснётся. Я… ничего не значу для большинства людей из моего окружения, я им просто не нужен.   Инференс удивлённо посмотрел на меня. Я вздохнул.   Всё это время я старался для Гертруды, и по итогу она ушла. Я давал ей слишком мало . Мама видит во мне только призрак отца, а для ребят из агентства я просто умный парень, способный раскрывать преступления. Нет в мире человека, который любил бы именно меня, а не то, что я делаю, или то, что имею… — Тем более, Нортон не виноват в том, что я впал в кому… — В коме, не в коме… ты и всё твоё окружение было подвергнуто опасности. Это был огромный риск! — Прости… я не осознавал, что кто-то кроме меня мог пострадать. Я нашёл документы внезапно, и мне просто вскружило голову. Мы долго не могли найти хоть что-нибудь по этому делу, и я не мог перестать чувствовать себя бесполезным… — Тебе надо было сразу обо всём мне рассказать, а не откладывать на следующий день. Разумно полагать, что в первые часы после кражи документов кто-нибудь из твоих или моих близких будет похищен. Или я ошибаюсь? — Нет, нет, вовсе нет. — Теперь ты понимаешь, почему я злюсь? — Да… прости, я тупой отброс… я ничего не осознавал. — Если действительно считаешь себя отбросом, залезь в мусорку и больше оттуда никогда не вылезай.   Он скрестил руки на груди и подошёл к окну.     Меня затрясло. Тело ослабло, и я едва ли смог удержаться на ногах и сдержать рвотный позыв. Кровь в висках запульсировала, и я понял, что не могу выдохнуть. — Уайт? — словно сквозь толщу воды услышал я. — Э-эй! Что с тобой? Уайт!   Изображение перед глазами замелькало и покрылось чёрными дырами в некоторых местах. Они расползлись на всё поле зрения. Мои глаза были широко открыты, но я ничего не видел… Руки, ноги и голова непроизвольно тряслись. — Нет!… не отпускай! Я… я больше не хочу туда… П-пожалуйста… Пожалуйста!!   Сознание прояснилось. Я понял, что лежу на полу и держу Инференса за грудки. Он тяжело дышал и испуганно таращился на меня. — Т-ты как?!   Я отвёл взгляд. — Прости… — Это нездоровая хрень, т-ты понимаешь? — Я навредил тебе? — Нет, ну… если только психологически, — Инференс выдохнул. — Что это было? — Откуда мне знать? Я три дня в коме пролежал, я не знаю… — Полагаю, надо в больницу. — Нет, нет, не нужно. Уже всё… вроде нормально. — Уайт, они хотя бы будут в курсе, что ты в безопасности. — Даже матери родной об этом неизвестно. — Потом ей скажешь… Ты вообще знаешь, что тебя похитили из больницы? — Да… Мне рассказала Галатея… Она была в той квартире, замаскированная под Бражника в юности, ты её видел… Кстати, что с ней вообще?   Инференс вздохнул. — Давай ты… отпустишь меня. — Д-да, конечно, прости. — Она будет в порядке. Мы вчера звонили вам, пока ехали с ней в больницу… Её немного ранило, но нам сказали, что её жизни ничего не угрожает. — Хорошо.    Инференс подошел к окну и распахнул его. Я поднялся с пола и сел на стул. — Извини, я… наверное наговорил лишнего, — вздохнул сказал Инференс. — Я вовсе не хотел тебя шокировать. — Нет, ты всецело прав! Моя оплошность в том, что я тянул резину. — Вообще-то мы волновались. И Правда, и Паранормал, и даже Фиона стремились принять участие в этом деле. Я не спал ночами, думая о том, как ты там. Даже если бы обстоятельства не сложились таким удачным образом, я бы нашел тебя и забрал бы у них… Пойми, подвергая свою жизнь опасности, ты делаешь это же со всеми, кто тебе дорог. Любить кого-то — это большая ответственность, вообще-то. Поэтому в девяностых рэкетиры не имели семей. Они шли на огромные риски. В нашей же ситуации рисковать нужно по минимуму. Понятно, что если упечь за решётку человека и он затаит на тебя злобу, ты мало что можешь сделать, но здесь… — Я уловил мысль. — Хорошо. И вообще, впав в кому ты неслабо потрепал нам нервы. Мы… все волновались, понимаешь?   Я закрыл лицо руками. Почти в тот же миг я почувствовал прикосновение к своей голове. — И-инференс… — Болит? — Не-ет… Это так… трогательно. Спасибо, я тебя понял. Я больше не допущу подобных ошибок. — Замечательно!   Я поднял голову. На лице Инференса сияла улыбка. — Чтож, нам надо оформить дело. — Дело? — переспросил я. — Дело о Бражнике. Или… ты забыл? — его голос приобрел удивлённые нотки. — Что? Нет, вовсе нет, я просто… хотел бы поговорить с Нортоном перед тем, как его посадят, — ответил я. — Он сейчас в больнице, верно? — Инференс сел за стол и включил компьютер. — Откуда ты знаешь? — спросил я. — Пока давал показания в участке, полицейские по базе пробили, и оказалось, что его по скорой туда доставили. — Понятно-понятно. — Как я понял, ты его избил? — Н-ну да… только я этого не помню. У меня поднялась температура, и я вообще не соображал. — Тогда это всё объясняет. Ты бы не ударил его сам, как бы сильно не хотел выбраться. — Такое ощущение, будто мы с тобой один день знакомы. Мы столько людей перебили на войне… — Да, но… ты всегда сначала используешь логику. Физическую силу применяешь в крайних случаях. Мы ж с тобой не один день знакомы! — Ха-ха!   Может, это и правда… Люди со стороны иногда столько интересного могут рассказать, сколько ты сам о себе не знал. — Касаемо Нортона… Я бы очень хотел извиниться и расспросить о его мотивах. — сказал я. — Мотивах? — Да, он же не просто так начал продавать наркотики. У него должна быть причина. — Лючино что-то упоминал… — Что? Лючино? — Да, он с ним заодно… — Ну и охранники, понабирают по объявлению! — Ха-ха-ха, да…!   Мы ещё раз просмотрели огромный файл на флешке и поняли, что всё осталось только оформить. — Я этим Паранормала займу, он любит с документами возиться, — сказал Инференс, выключая компьютер. — А мы с тобой проведаем Нортона. — Он же ненавидит эту работу больше всего… А где он сам? — Он ногу сломал. С лестницы навернулся у Правды в подъезде. Ну, это он ей сказал. А мне поведал, что ему помогли это сделать. — Что?! — Ага. Ноутбук отобрать хотели, но он как разорался и с лестницы буквально сбросился, после чего соседи, да и Правда повыбегали и спугнули нападавших. — Сбросился?! Сумасшедший… — Он говорит, что растерялся и всеми силами хотел защитить ноутбук. Сначала сделал ерунду, а потом стал кричать, чтобы привлечь внимание. Хорошо, что это сработало.   Я задумался. — Как думаешь, это связано с делом? — спросил я. — Ну, полагаю, Нортон мог подослать кого-нибудь. — Ясно. — Так, поехали? Ты себя нормально чувствуешь? — Да, я в порядке. — Всё равно врачу показаться надо. — Мне? — Я ж говорю, тебя похитили из отделения. Пусть там будут в курсе, что всё хорошо. — Ну… только если так… — Точно всё нормально? Голова не кружится?   Тц, да он издевается. Да, я люблю заботу, но не до такой же степени.   Мы приехали в больницу, и первым делом Инференс предложил сходить и показаться врачу. Я немного нехотя согласился.   Я не люблю врачей. Здоровье — это нечто настолько личное для меня, что подпускать к этому кого-то я не хочу. Тем более в наше время об этике все благополучно забыли, и пока ты запишешься на приём, тебя могут довести до депрессии своей грубостью.   Мы поднялись на шестой этаж, где нас встретил один из врачей. — О, Илай Кларк, это вы! Я так рад, что с вами всё хорошо! — Да, можете там где-нибудь у себя пометить? — Пометить? — Ну, что я в порядке. — Ох, этим занимается лечащий врач. Ваш сейчас на обходе, подождите немного.   Меня удивила эта безупречная вежливость. Внутри сразу стало теплее и я начал непроизвольно улыбаться.   Из одной палаты санитары вывезли каталку, на которой лежала… Галатея! — Альва! Альва, а… мы ещё увидимся? — спросила она у врача, который шёл около каталки. — Ну конечно. Я буду навещать тебя в свободное время, а когда тебя выпишут… Ладно, там видно будет, — мягко проговорил врач.   Я заметил, с каким интересом наблюдал за этим Инференс. Он прям вперёд подался. Забавно, но лицо врача было еще забавнее, когда он меня увидел. Оно буквально вытянулось от удивления. — А мы вас ждём, — сказал Инференс. — Как дела, Галатея? — Я в порядке! Меня… переводят в другое отделение и там залечат рану… — Замечательно! — сказал я. — Спасибо тебе за всё, что ты для меня сделала. — И тебе спасибо! И вам, мистер Инференс! Удачи в дальнейшем!   Галатею повезли дальше, а мы втроём остались в коридоре. — Пройдёмте в мой кабинет, — сказал врач немного растерянно.   Мы зашли в кабинет заведующего отделением. Инференс остался снаружи. — Я пока расспрошу о состоянии Нортона, — сказал он. — Нет, пожалуйста, подожди меня! — попросил я.   Мне казалось, что в случае чего Инференс может приврать, и именно поэтому я бы хотел услышать о состоянии покалеченного мной Нортона непосредственно от врачей. — Ладно.   В кабинете доктор Лоренц начал расспрашивать меня о самочувствии. — Нет, я в полном порядке, — ответил я. В случае чего они могут оставить меня в больнице, и дела я не закончу. — Просто немного болит голова. — Это одно из проявлений посткоматозного синдрома, — в это время доктор вводил данные в компьютер. — Это надолго? — Сложно вот так сразу сказать. Необходимо дообследование для прояснения картины. Что ещё беспокоит? — Вроде ничего… — Бессонница? Тошнота, сонливость, может, тремор? — Нет-нет, ничего. — Хорошо. Я выпишу вам талоны на КТ и рентген. После этого запишитесь на приём к невропатологу, и он назначит вам нужное лечение. А пока… — врач резкими движениями, словно расписывая ручку, написал что-то на листочке и пододвинул ко мне. — Первое от головной боли, принимать только по необходимости. Если после приёма таблетки через полчаса боль не проходит, вызываете скорую и говорите, что у вас ПКС. Ясно? — Да… — я пытался прочитать то, что было написано на бумажке. Ого, даже… что-то читается. — Седативные утром и вечером, и этот антиоксидант утром. Также рекомендую оградить себя от стресса и физической нагрузки.   Я улыбнулся. — Хорошо, я понял. — Не забудьте про процедуры, — передо мной разложили талоны. Курить как минимум за час до их начала, алкоголь употреблять запрещено. — Ага, спасибо большое!   Доктор внимательно смотрел на меня секунд пять. — Что-то не так? — По данным МРТ, которое было проведено, пока вы были в коме, у вас обнаружено повреждение восьмой пары черепно-мозговых нервов. Они отвечают за слух. Должен предупредить, что это может привести к тяжёлым последствиям… Ч-что?! — Я… могу лишиться слуха?… — Честно говоря, с вероятностью около 60 процентов. — Вот как… — Дальнейшие диагностические процедуры смогут пролить больше света на эту ситуацию. Не отчаивайтесь раньше времени. — Я вас понял, до свидания. — Всего доброго.   Я вышел из кабинета. Инференс увлеченно залипал в телефон, даже не заметив меня. — Это тамагочи? Милашка! — воскликнул я, заглядывая в экран. — Э?! Нет-нет-нет! — Инференс густо покраснел и спрятал телефон в карман, после чего мы двинулись по коридору. — Так… что тебе сказали? — Выписали лекарства и назначили рентген и еще что-то. — Надеюсь, ты всё пройдёшь, и тебя не придётся заставлять. — Да, конечно, я всё пройду. — Что про приступ сказал? — Я ему… не говорил… — Ну Уайт! — Просто… если что-то серьёзное, оно всё равно вскроется. — Агх, тоже верно. Но всё-таки тебе стоит быть честнее. — Да, да…   Могу потерять слух, значит? Звучит очень и очень тревожно… Но сейчас у меня есть другая причина для переживаний. О себе рано беспокоиться, ведь я ещё не разговаривал с Нортоном.   Мы спустились на четвёртый этаж и обратились к главному врачу отделения травмотологии. Она перенаправила нас в отделение гнойной хирургии, отчего мне стало как-то не по себе.   Пришлось попотеть, чтобы найти это отделение. Оно было на девятом этаже, где надо было ещё поплутать по коридорам.   Просто так нам о состоянии Нортона не рассказали. Это врачебная тайна, а мы чужие люди, вообще-то. Я растерялся и осунулся, но Инференс предъявил удостоверение частного детектива. — Могу показать лицензию, если нужно, — заявил он. — О, нет, не нужно, что же вы сразу не сказали, что вы по делу…   Это… злоупотребление полномочиями, наверное. Всё-таки наша цель скорее личного характера. — Итак, Нортон Кэмпбелл поступил в наше отделение сегодня в семь утра с диагнозом гнойный дисцит. Это значит, что оболочка спинного мозга, а также позвоночные диски воспалились из-за проникновения инфекции. В данный момент состояние пациента удовлетворительное. — То есть, мы можем его навестить? — Если вам это нужно, то конечно. Хотя… он не особо разговорчив.   Мы направились в палату. Мои ноги толком не сгибаются при ходьбе. Чувство вины вместе с жаром и мурашками пробежало по моей спине, особенно после того, как я увидел Нортона.   Он был бледным, руки сложены на животе, словно он покойник в гробу. Чёрные глаза неподвижно смотрели в потолок, даже не среагировав на то, что кто-то зашёл в палату. Я бы сказал, что он не в том состоянии, чтобы реагировать на раздражители, его кулаки слегка сжали кусочек одеяла.   Когда врач, сопровождавший нас в палату, вышел, закрыв за собой дверь, Нортон всё-таки посмотрел на нас.   Его взгляд был измученным, но жёстким и пронзающим душу настолько, что я еле удержался, чтобы не упасть на колени и не начать молить о прощении.   Поток моих мыслей был прерван его холодным голосом: — И зачем это мы сюда пришли?   Столько презрения на меня не выливалось даже тогда, когда на войне я наносил смертельную рану врагу и он проклинал меня в агонии. — Обсудить всё, что произошло, — спокойно сказал Инференс, присаживаясь на стул возле постели Нортона. — Брешешь, — отрезал Нортон. — Вы пришли ткнуть своей победой мне в лицо. Вам как кислород необходимо унизить побежденного соперника.   Я хотел было возразить: — Это не та-… — Рот свой закрой. После того, что ты со мной сделал, ты не имеешь права говорить, скотина.   Я опустил голову. Говорить с ним просто невозможно. Да и… наверное не нужно было приходить вообще. Так было бы спокойнее и для него, и для меня.   Я хотел было развернуться и уйти, но Инференс спросил: — Скажи, а что он такого сделал? Попытался освободиться, потому что ты держал его в заложниках? Нортон, ты сам во всём виноват. Сам Илай никогда бы тебя не ударил, ты загнал его в такие условия.   Нортон свёл брови к переносице и оскалился. — Из-за того, что он выбил имплант, гной в позвоночнике плавит меня изнутри. Я сдохну здесь месяца через два, нахуй никому не нужным! Ты думаешь, я прощу его за это?! Мне плевать, что он оборонялся, и что я держал его в заложниках, я захочу и не прощу! — сорвался на крик Нортон. — Агх, что толку с тобой говорить… — прошипел Инференс. — А ты, как я погляжу, раздосадован? — уже более саркастично спросил Кэмпбелл. — Чем это? — В тюрьму ты меня фиг посадишь… — Да ты и сам скоро сдохнешь, чего мне расстраиваться. Тем более в одиночестве. Чудесное наказание.   Нортон испуганно выдохнул. Или больше возмущенно? Он резко присел и схватил Инференса за плечи. — Ублюдок!! — Я просто повторил твои же слова.   Инференс легким движением уложил Нортона на кровать. Верно, Кэмпбелл слишком слаб, чтобы сопротивляться. А ещё, ему, наверное, очень больно.   И… Наиб явно перегибает.   Инференс направился к выходу. — Уайт, пошли отсюда. Доктора сюда отправим, а сами пойдём. Нечего тут делать.   Я молча подошёл к Нортону, который дрожал, закрыв лицо руками. Я положил руку на его плечо, после чего раздалось истеричное: — Убирайся!! — Нортон… — Я что сказал?! Уходи! Уходи!! Вали отсюда!!   Он снова поднялся и вцепился ногтями в мои волосы. Я без промедлений прижал его к себе и начал гладить по затылку. Его руки медленно опустились на кровать. Он обессиленно плакал, уткнувшись в мою грудь лицом. — У…ух-ходи уже… — расслышал я через всхлипы. — Я… просто хотел сказать что… ты рано сдался. — Что т-ты несёшь?… Пошёл вон… Я же с-сказал, что мне недолго… осталось. — Неважно сколько, год или час… К цели нужно идти, даже если ноги перебиты в мясо. — Ч-что толку… теперь… Эта… цель теперь просто недостижима… — Ради неё ты и занялся распространением? — я постарался придать голосу максимально мягкий тон, чтобы внушить немного больше доверия.   Нортон отстранился от меня и лег в кровать. — Агх… Это… уже не имеет значения. С-семь лет назад на нашей родине началась война. Мой старший брат отправился туда в числе первых и пропал без вести. Я отправился туда через год, чтобы разыскать его, а позже узнал, что нашу деревню разграбили и сожгли. А дальше… осколок в голову, потеря памяти, и я с вами… с солдатами вражеской страны. Не ведая правды, убивал своих соотечественников.   Я отвёл взгляд. Хотелось на куски разорваться от бурлящих внутри чувства вины и жалости. — Там, в плену, я узнал про наркотики. Вещества, способные снять боль, что с тела, что с души. Стоят они дорого, как и информация, поэтому по возвращению с войны я чётко знал, как смогу заработать и найти брата. Несколько лет всё было более менее благополучно, и на лекарства хватало, и на поиски информации, но потом появились вы и всё порушили. Тогда бросили меня под обломками, а теперь…   Тот случай с обвалом. Знал бы ты, Нортон, что мне пришлось долгие месяцы сдерживать себя от того, чтобы не покончить с собой. Принять то, что произошло. Несколько психологов помогали мне с этим, и… всё не прошло зря, я готов сказать ему о том, что: — Нортон. Мы не были виноваты в том случае. Наибу размозжило ногу, а тебя мы не могли поднять из-за твоей боли. Да и… я не смог бы нести вас обоих двадцать километров. Вообще, как бы ты поступил на моём месте?   Нортон задумался. Секунд через пятнадцать он поднял глаза.   Я понял, что ответа у него нет. Но это не важно. Важно то, что он осознаёт, что иного выхода не было. — Мы не предавали тебя. Просто… так сложилось, понимаешь?   Последовало недолгое молчание. — Да. Понимаю… Всё-таки, теперь это не имеет значения. Ты, конечно, можешь наконец успокоиться, но для меня это ничего не поменяет. Мне проще кого-то ненавидеть, ведь это вызывает хоть какие-то эмоции. Когда дни сочтены, ты стараешься сделать всё, чтобы чувствовать себя живым.   Сочтены действительно, или он так думает? — Почему они сочтены? — спросил я. — Вдруг они смогут тебя вылечить? — Случаи выздоровления с этим диагнозом единичны. Они так сказали.   Нортон сжал кусочек одеяла.   По моему телу пробежали мурашки. Сердце замерло от жалости, и я понял, что вся моя ненависть к этому человеку канула в небытие. Это странно, ведь он намеревался убить Гертруду и Марту, держал в заложниках Галатею и распространял вещества.   Смерть — это тот этап в жизни, после которого ничего не будет. Человека положили в гроб, и всё. Ты уже ничего не можешь сказать ему так, чтобы он тебя услышал. Может, именно поэтому я готов простить ему всё, что он делал и намеревался сделать? — Мне жаль… — сорвалось с моих губ. — Мне не нужна твоя жалость!… Просто уходи. Уходи и не возвращайся никогда. Так всем будет лучше…   Последняя фраза прозвучала особенно тихо.   Я посмотрел в потускневшие глаза Нортона. Инференс говорит, что я не виноват в том, что Нортон в таком состоянии, но я так не считаю. Какими бы не были обстоятельства, я его ударил. Своей ногой. И я должен сделать хоть что-то для Нортона. Тем более, напоследок, раз так получилось. И ведь… я знаю, что могу сделать кое-что. — Я не могу уйти. Я хочу тебе помочь. — Ты ничего не можешь сделать. Смирись, это не та ситуация, где от тебя что-то зависит. — Ты… не совсем правильно меня понял. Я могу. Я могу и очень хочу найти твоего брата.   Нортон вздрогнул и отвёл взгляд. — Ты… ты не сможешь. Я искал его шесть лет и не нашёл, — резко, немного заикаясь, сказал он. — Нортон, это единственное, что я могу для тебя сделать. Дай мне шанс. Я умею разыскивать людей, у меня есть связи в МВД, я могу справиться с этим! — воскликнул я. — Ты можешь не успеть! — с болью в голосе произнёс Нортон. — Я постараюсь изо всех сил!  У меня два месяца? Примерно, да? — воодушевлённо проговорил я. — Это… может произойти и раньше… — в голосе Нортона по-прежнему не было энтузиазма. — Хорошо. Как можно скорее! — сказал я и настойчиво улыбнулся. — Разве в этом есть смысл? — вздохнул Кэмпбелл. — Что ты имеешь ввиду? — спросил я. — Илай. Я умираю, ты можешь понять это? Допустим, найдёшь ты его, и что? Притащишь сюда, чтобы он посмотрел на то, в каком я состоянии? Это его травмирует, — в голосе Нортона я расслышал строгие нотки.   Может, это и так… Что? Нет, вовсе нет! Пусть лучше они увидятся, пока Нортон будет жив. — Нет. Не травмирует. — Ты не знаешь о наших отношениях! — Может и так, но… Ты говоришь, что твою родную деревню сожгли? Твой брат по-любому уверен, что вы все погибли. Представь, как он обрадуется, увидев родного человека, хотя бы даже в таком состоянии? А ты? Ты наконец-то достигнешь своей цели, встретившись с ним. Разве это не здорово?   Я вложил в голос всю нежность, что только была в моем сердце. Полагаю, Нортона это согрело. — Ты… сейчас серьёзно хочешь мне помочь? Без… без шуток? — недоверчиво произнёс он. — Какие шутки? Конечно, я серьёзен, Нортон, — улыбнулся я. — Вот как… Я перешлю тебе данные, что необходимы для поиска, и то, что я сам успел найти за это время.   Я немного помолчал. — Ага, я понял! — Ещё не передумал? — Нет!   Мне стало легче на душе. — Ладно… Идите отсюда, — вздохнул Нортон. — И позовите доктора сюда, пожалуйста. — Тебе плохо? — спросил я, насторожившись. — Нет, просто трамадол перестаёт действовать… — ответил Нортон.   Этими словами он немного вогнал меня в ступор. — Иронично, что после всего, что произошло ранее, тебе колят наркотики, — вздохнул Инференс. — Похоже, вы с ними повязаны. — Да, я с ними теперь до гроба, — усмехнулся Нортон.   После этого мы с Инференсом поспешили позвать врача и покинули отделение. — Странно, что со мной он нормально разговаривал под конец… — Наиб потёр руки. — Наверное, ему становилось очень больно из-за прекращения действия этого самого… и поэтому у него не было сил злиться? — предположил я. — Ну, может… Хотя навряд ли, — Наиб открыл машину и сел за руль.   Я сел рядом с ним. — Куда сейчас? — спросил Инференс. — Я хочу показаться маме, — ответил я, пристёгивая ремень. — Хорошо, я тебя доброшу. — На чай не останешься? — Да я к Паранормалу хотел заглянуть, он в другой больнице, на Сизова 45/б. — Эй, я с тобой хочу! Я ведь его так давно не видел! — Тебе же к маме надо. Мама — это святое. — Да, но… Паранормал тоже. — Чего? — Святой. — Хах, ты перегрелся? — Вовсе нет!   Маму мы дома не застали, поэтому было решено навестить Паранормала. Я хотел позвонить маме, и тут понял, что у меня нет телефона. — Наверное, он потерялся в этой суматохе, — проговорил я. — А вот и нет, — сказал Инференс. — Держи.   Я получил свой телефон обратно. — Правда сказала, что они нашли меня по нему, пока я в той квартире сидел. А вообще его Фиона уберегла. — Фиона… не знал, что для нее я так много значу. Она… ввязалась во всё это из-за меня. — А Гертруда так не сделала! — На что ты намекаешь? — А вот… — Интересно, где Гертруда сейчас? Она же любит Нортона… Ей сейчас, должно быть, нелегко… — Уайт, не будь наивным. Малышка любила дилера. Это все их отношения. Она любила его деньги, сейчас по-любому сбежала. — Это… это не похоже на правду… — Конечно, Правда более инфантильна и её помыслы чисты. — Да я не…! — Тц. По поводу Гертруды думай, как хочешь. Я бы тебе посоветовал перестать врать себе. Она любит деньги, а не людей. — Ладно, закрыли тему. Оставайся при своём мнении.   Я набрал номер мамы. Раздались три долгие гудка, после чего я услышал её удивлённый голос: — А… Алло? — Привет, мам, — весело ответил я. — Что… кто… Эли? Эли, это ты?! — Да! Мама, я в порядке! Я вышел из комы, со мной всё хорошо! — Эли-и!   Мама заплакала. Я смотрел в окно машины, улыбаясь от всей души.   Мы немного поговорили. Оказалось, что она уехала на дачу, но завтра обязательно приедет, чтобы повидаться со мной. Я этому был несказанно рад.   Тем временем, мы подъехали к травмпункту. Пока я заканчивал разговор, Инференс успел покурить. — Ох, лучше бы ты ел вместо курения, — проговорил я. — От еды я растолстею, — ответил Инференс, глядя вдаль. — А так легкие погубишь… — А при твоём варианте почки и печень. Смерть от рака лёгких эстетичнее, чем от почечной недостаточности. — Звучит ужасно! — Всё, пошли.   Навестить Луку нам позволили без каких-либо проблем. Он залипал в ноуте, когда мы вошли. — Ну привет, чтоль, — сказал Инференс. — О, при… А?! УАЙТ! УАЙТ, ТЫ ЖИВОЙ!   Серые глаза Паранормала засияли. Я подбежал к кровати и осторожно обнял его. — Инференс спас тебя! — радостно проговорил Паранормал. — На самом деле, он сам освободился, — ответил Инференс. — А… Ну да ладно, я всё равно счастлив! — Паранормал хлопнул в ладоши. — Ты вообще как? — спросил я. — Как нога? — Ой, да что с ней будет, сейчас пару недель поваляюсь, а там разрешат в гипсе прыгать. Так, глядишь, и срастётся. Всё прекрасно, до свадьбы заживёт! — До свадьбы? — До вашей с Фионой свадьбы! — Ч-чего? — Ой… я сболтнул лишнего?  Инференс просто усмехнулся.   Мы пробыли у Паранормала некоторое время, Инференс поручил ему оформление дела. — Ой, опять в Ворде работать… — вздохнул Паранормал. — Тебе же нравится вся эта компьютерная тема, — пожал плечами Инференс. — Играть в КС и форматировать документы — это разные вещи, Инференс! Тем более, у меня больничный, — полушутя пропыхтел Паранормал. — Ладно… — Да сделаю я. Завтра отправлю. — Вот так бы сразу! — Ах ты…   После этого мы покинули больницу. Мне стало неуютно, и я спросил у Инференса: — А что после этого с Нортоном будет? — Ты что, забыл уголовный кодекс? — удивлённо спросил он. — Ну… похоже, это вылетело из моей головы, — я столкнул кончики указательных пальцев обеих рук. — Статья 81, часть вторая: граждане, заболевшие после совершения преступления тяжелой болезнью, могут быть освобождены судом от отбывания наказания. Я, конечно, грубовато выразился тогда, но по факту он сам умрёт, а тюрьма погубит его гораздо раньше. — А… — Там ещё Лючино пойдёт по статье. Уже не за ограничение свободы против воли, а за нанесение вреда здоровью. — Вреда здоровью? — Да, он Галатею ранил. — Вот как… — У них с врачом какие-то интересные отношения, не находишь? — А… ну да, она звала его просто по имени… Да и он сказал, что будет навещать её. Странно всё это. — Скажи мне, ты всерьёз хочешь найти его брата?   Я ответил без колебаний. — Да. Теперь это моя цель. — А если не успеешь? Ну, если Нортон откинется раньше? — Я покажу… Покажу его могилу. Наверное. Но я успею найти его! Я просто уверен в этом!   Инференс вздохнул. — Всё с тобой ясно. Нужна будет помощь, не стесняйся обращаться. — Ага. Я тебя понял.   Дальше я с головой погрузился в поиски. Это было делом не из лёгких. Я исследовал социальные сети, общался с людьми, более-менее подходящими по параметрам, ездил на встречи с ними. Также, данные поступали от моих бывших коллег. Время шло, но ничего не менялось.    Похоже, я себя сильно загонял. Это заметила Фиона и буквально поселилась у меня в квартире. Она ухаживала за мной, словно мы были супружеской парой. Я уже успел привыкнуть к этому.   Инференс время от времени захаживал, интерересуясь результатами. В такие моменты я почти опускал руки, но это чувство пропадало, когда я смотрел на него. Наиб всем видом показывал, что он не верит в успех моей затеи. Это мотивировало меня работать ещё усерднее, чтобы доказать, что он меня недооценивает. Сама суть поисков из-за этого не терялась, ведь я очень хотел увидеть, как Нортон обрадуется встрече с братом. Я думал об этом каждый божий день.     Также я занимался своим здоровьем. Результаты тех обследований показали почти то же, что и МРТ, и… к сожалению, я начал замечать, что мой слух медленно ухудшается.   Осознавая это, я понимал, что могу просто не выдержать и сдаться. Я могу не успеть и подвести Нортона, а ещё перестать слышать… Честно, мысли о суициде часто появлялись в моей голове. Иногда я чувствовал, что действительно готов сделать это с собой. В такие моменты меня спасала Фиона. Она могла развеять мою грусть парой фраз. От этого становилось гораздо спокойнее.   По рекомендациям доктора я купил слуховой аппарат. Словно очки для человека, который быстро теряет зрение, он на какое-то время улучшит качество моей жизни. Это давало какую-то надежду…   В конце концов я связался с человеком, который примерно подходил по параметрам. В моём распоряжении были его ФИО, год и место рождения, имена родителей, брата (то есть Нортона) и фото двадцатилетней давности.   Для встречи с этим человеком я отправился в аэропорт, что находится в соседнем городе. Фиона вызвалась поехать со мной.   Дорога туда заняла примерно два часа. На дворе середина сентября, ещё тепло, солнце уже у линии горизонта. Всё небо залито ярко-желтым и оранжевым, и где-то вдалеке мы увидели точку, за которой тянется белый след.   Я посмотрел на Фиону. Она заворожённо смотрела на приближающийся самолёт. Я осторожно взял её за руку. — Фиона… — Да? — Я тут вспомнил, что… перед тем, как взорвались те машины и я впал в кому, ты… собиралась сказать что-то важное.   Фиона повернула голову и удивлённо посмотрела на меня. Она смутилась и немного растерянно произнесла: — А? Ну… я… я даже не знаю… не представляю, что могло произойти, если бы я сказала об этом… тогда… — Фиона посмотрела по сторонам, поправила волосы и сильно покраснела. — И-илай… Я тебя люблю. И-и любила ещё до того, как всё произошло. Именно поэтому я и… пыталась помочь расследованию и спасти тебя… Я не могла спокойно спать, зная, что ты там, в реанимации, и что кто-то ударил тебя током, а потом и вовсе похитил…   Фиона опустила голову. Я непроизвольно улыбнулся. Она столько всего для меня сделала. Это… просто бесценно. Она очень хороший человек и я… в перерывах от работы я всерьёз задумывался о том, что я к ней чувствую. Только вот ответа у меня не было. Хах, я думаю… этим отношениям нужно дать шанс. — Столько всего произошло. Именно ты вернула меня с небес на землю, когда я избивал Нортона. Также… именно ты поддерживала Правду, да и остальных, когда им это было нужно. Я… я хотел бы связать свою дальнейшую жизнь с тобой, Фиона. Я смущался, как подросток. Со мной такое впервые, хоть это и не первые мои отношения. Хотелось спрятать лицо, но в этот момент я не мог отвести взгляда от её сияющих аметистовых глаз.   Я бережно взял её маленькую ладонь в свою и поднёс к губам. На глаза Фионы навернулись слёзы. — Я… я не сплю? П-правда? — пролепетала она. Я улыбнулся и бережно погладил её по щеке. — Это не сон, милая.   Фиона радостно взвизгнула и обняла меня за шею, после чего я вовлек её в долгий поцелуй. В этот момент казалось, будто время замерло и вся вселенная смотрит на нас. Мое сердце трепетало от счастья. Все проблемы резко отошли на второй план, и голова перестала болеть.    Вскоре появился человек, с которым я связался. Совпадения были по всем данным, так что я почти не сомневался в том, что он тот, кого я ищу. — Ганджи Гупта? — Да, это я. — Отлично. — Когда… когда я могу увидеть брата?   Ещё в переписке я рассказал ему о состоянии Нортона, и он всё равно прилетел из другой страны, чтобы повидаться. — Сегодня наверное уже не сможете, — ответил я. — Приёмные часы вроде до семи вечера. Пока мы доберёмся до города, будет восемь. Не успеем. — Это на автобусе? — Да. — А если на такси? — Это будет дорого стоить. — Деньги не имеют значения! Мы успеем на такси? — Должны! — Отлично, закажи, я всё оплачу. Он, должно быть, сгорает от нетерпения. Готовился он к этому три дня и летел в страну около девяти часов.    Мы ехали до больницы на огромной скорости. Водитель был асом и иногда превышал скорость. В итоге, мы добрались до больницы за час с небольшим.   Ганджи быстро шёл за врачом в палату, а мы пытались поспеть за ними, чтобы всё увидеть.   Внешний вид Нортона меня напугал. Мы не виделись с ним того момента, как я пообещал найти Ганджи. За это время Кэмпбелл изменился не в лучшую сторону. Он сильно исхудал, его кожа была очень бледной. Скулы сильно выпирали, а под черными, измученными глазами красовались не менее чёрные мешки.   Ганджи подбежал к постели и сел на колени возле неё, несмотря на то, что рядом был стул. Он бережно взял брата за руку. Некоторое время стояла тишина. Я слышал только то, как Ганджи тяжело дышал после быстрой ходьбы по коридорам. — Мой… мой Нортон! Ты нашёлся! — воскликнул Ганджи, чуть не плача.   Кэмпбелл медленно моргнул и улыбнулся. — Всё-таки… успел… засранец, — проговорил он, косясь на меня.   Его рука осторожно шевельнулась в руке Ганджи. — Как ты… себя чувствуешь? — спросил Гупта. — Т-теперь… всё хорошо… — Нортон сдерживает слёзы, но хриплый голос выдаёт всё, что происходит внутри него. Он двигается чуть ближе к краю и обнимает руку Ганджи обеими руками.   В конце концов он не выдержал и заплакал. Я услышал, как Ганджи сказал: — Не плачь, мой хороший, теперь я рядом. Теперь я тебя не оставлю, потеряшечка… Ради таких моментов и хочется жить! Моё сердце переполняла радость, мне хотелось кричать и прыгать от счастья.   Закат за окном догорал лиловым пламенем. Наконец-то Нортон может вздохнуть спокойно. А может… и я тоже?