Её лицо

POV Eli Clark После воссоединения двух братьев, жизнь пошла в менее напряжённом темпе.   Я продолжил работать в агентстве, а Фиона переехала ко мне и решила поступать в медицинский институт. — Я хочу стать психологом! — Психологом? Даже как-то неожиданно! — Ты против? — Что? Вовсе нет! Просто интересно, что тебя смотивировало. — А… Поддерживая людей в трудную минуту, я по-настоящему почувствовала себя нужной! Я прекрасно знала, что сказать человеку, чтобы он успокоился. Я чувствую, что хочу развивать эту… способность, понимаешь? — Конечно! Только там требуется математический склад ума, а это чертовски сложно… — Я справлюсь! У меня с этим всё нормально. — Отлично. Когда подавать документы? — Набор открыт до ноября, и я… не знаю, получится ли в этом году. Если нет, я ещё поработаю! — Это необязательно. Я вполне могу нас обеспечить, или тебе чего-то не хватает? — Хватает, но… я не хочу сидеть без дела! — Понял-понял, как хочешь!   Время от времени я навещал Нортона. Ганджи купил квартиру и забрал его из больницы. Я был просто поражён этим поступком. Человек бросил всё и остался с тяжело больным братом! Ещё бо́льшим шоком для меня стало то, что жена Ганджи прилетела в страну вслед за мужем и начала помогать ему ухаживать за Нортоном. Не думаю, что для физического здоровья Кэмпбелла безопасно находиться за пределами больницы, но он выглядел счастливым каждый раз, когда я приходил.   Ганджи и его жена окружили Нортона заботой, и я видел, что он начинает выглядеть лучше. Почти не бледный, синяки под глазами пропали, и мне кажется, он даже немного набрал в весе.   Как-то раз я решил спросить его о Гертруде. — А… она была в больнице два раза, — ответил Нортон. — Всё время плакала, когда приходила. Я прекрасно понимал, что ей очень больно видеть меня таким, поэтому… во время нашей второй встречи я предложил расстаться. Она сопротивлялась, но потом сдалась. Пришлось сказать, что именно мне становится хуже, когда она рядом. Девушка вовсе не глупая, всё поняла. — Вот оно как… Надеюсь, сейчас у неё всё хорошо. — Я тоже надеюсь на это.   Последовало молчание. — Слушай, мне кажется, ты выздоравливаешь! — воодушевлённо сказал я. — Что? Почему? — удивился Нортон. — Выглядишь гораздо лучше, чем в больнице! — А… Восприму это как комплимент. В некотором роде мне действительно становится лучше. Боль почти отступила.   Нортон повернул голову в сторону окна. Он помолчал некоторое время, а потом слегка улыбнулся. — Слушай… ещё раз… спасибо за всё. — П-почему ты так говоришь?! Как будто мы больше не увидимся… — Хах, просто не знаю, как тебя благодарить. — Не нужно. Это… моя благодарность. — Благодарность? — Это твоими стараниями меня вытащили из комы. Не знаю, сколько бы там пролежал, если бы не ты. — Это заслуга Галатеи. — Но организовал это ты! — Кстати, как она? — Я слышал, что её к себе забрал доктор, который её же реанимировал. — Доктор? Интересно…   Последовало молчание. — Что ты на меня так смотришь? — спросил Нортон. — Просто… не понимаю, как Галатея оказалась втянута в это. — Её лицо было… так похоже на моё в молодости. Гертруда немного загримировала, и вообще не отличить было! А… давай, начни меня осуждать за то, что бедную девушку держал в заложниках. — Может, и осуждаю, но… не мне тебя судить, я тоже хорош. — По сути, ты неплохо держался. Только вышел из комы, а уже заставляют думать, вставать, что-то делать.   Нортон вздохнул и прикрыл глаза. — Слушай, — негромко сказал он. — А вообще, как там, в коме? — Как в голове сумасшедшего, — немного подумав, ответил я. — Ничего не поддаётся логике. Даже гравитация работает так, как ей вздумается. — Как в космосе? — Типа того, ха-ха. Только космос какой-то белый. — Вот как. Понятно, — Нортон зажмурился. Он не может ходить, ноги полностью лишены чувствительности. Да и сильная боль, которая только наркотиками и глушится, не позволяет покидать постель. Сейчас Нортон лежал так, что солнечные лучи падали ему на лицо, отчего он щурился, словно ленивый пушистый кот. — Извини, но я немного вздремну. Ты не против? — Нет, конечно нет, я тогда пойду. Закрыть занавеску? — Не, оставь! Скоро ноябрь, солнца становится всё меньше и меньше, так что я бы хотел по возможности насладиться им сполна. — О, понял! Отдохни хорошенько. — Хорошо. Удачи. — Сладких снов!   Когда я выходил из квартиры, на моём лице сияла улыбка, а в сердце теплилась надежда на то, что всё будет хорошо. Он действительно выглядит лучше! Получается, болезнь отступила? Возможно? Как бы не так.   Через неделю после нашего разговора, Нортон умер. Я не был готов к этому морально и проплакал всю ночь перед похоронами. Его улучшающееся состояние давало мне надежду на то, что произошло чудо и он действительно поправляется.   Чёрт, какой же я наивный. Мне же сразу сказали, что его дни сочтены. Что и зачем я себе понапридумывал?   Ганджи, сообщивший мне о смерти Нортона, говорил, что брат умер во сне. Просто пожелал сладких снов и больше не проснулся. Он… не страдал перед смертью.   Когда я увидел Нортона в гробу, я вздрогнул. Он… был таким молодым красивым! Строгий костюм, лёгкая улыбка… Даже при жизни он не выглядел так. На мои глаза вновь навернулись слёзы.   Инференс положил руку мне на плечо, а второй взял меня за запястье и мягко оттащил от гроба. Он обнял меня, и я негромко заплакал. — Он сейчас в лучшем месте, — тихо сказал Инференс. — И… у него больше ничего не болит…   Когда гроб закопали, пошёл дождь. Если бы похороны были связаны с погодой, то скорее всего Нортон сказал бы что-то в духе: «Всё, погоревали и хватит. Давайте по домам», после чего бы и пошёл дождь. Мелкий такой, неприятный, какой сейчас и шёл.   После этого все в принципе и разошлись. Похороны получились очень тихими, и в этом было какое-то очарование.   Я жалею, что мы встретились спустя столько лет при таких обстоятельствах. Если бы я только знал, что всё так обернётся…   Прости, Нортон, но от этого чувства вины я не в силах избавиться.   Через месяц я простудился и тяжело переболел гриппом. Мой слух резко упал настолько, что слуховой аппарат едва ли справлялся со своей задачей.   Это подавляло ещё больше. Если бы не Фиона, которая поддерживала меня во всём, я бы не справился. Мне… невероятно повезло. Она станет потрясающим психологом, в этом можно не сомневаться. Только я всё ещё не могу понять, что к ней испытываю. А эти проблемы, которые валятся одна за другой, смазали картину ещё сильнее.   Теперь я не могу сказать точно, любовь это или страх одиночества.   Однажды ночью мне приснился странный сон. Я сидел в тёмном месте, было очень холодно и тихо.   Прошло некоторое время, и загорелся свет. Я увидел вдалеке силуэт Фионы. Она пела:     Вновь твое лицо в слезах,     Словно океан в глазах.     Боль превратила твое сердце в лёд.     Вижу страхи я твои,     Вокруг тьма и мы сейчас одни     Я не верю, что должна уйти.     Я буду рядом, когда упадут небеса     Обниму и никуда не отпущу     И в сильнейший дождь     Не уйду прочь     Я буду здесь. (Ashes Remain «Right here» (авторский перевод))   Фиона мгновенно оказалась напротив меня. Она положила руки мне на щёки и негромко прошептала: — Я люблю тебя, Илай. Я хочу всегда-всегда быть рядом с тобой.   Раздался шум телевизионных помех. Невероятно громкий он закончился затихающим, режущим уши звуком, словно кто-то выключил старый телевизор.   POV Fiona Gilman   Сегодняшнее утро было на удивление солнечным. Несмотря на это там, на улице, наверное, холодно.   Илай ещё спит. У него такое милое лицо во сне! Я никогда не устану любоваться им.   Когда он заболел, я так волновалась. У него была высокая температура, и он временами терял сознание, если покидал кровать. А после у него сильно ухудшился слух. Он… уже не может воспринимать информацию без слухового аппарата. Эта ситуация подавляет, но я делаю всё, чтобы поддержать Илая. И в этом моё утешение.   Я не оставлю его. Дело тут не в принципах, а в моих чувствах к нему. Я бесконечно люблю его, и пока он сам меня не прогонит, я не уйду.   Я ушла на кухню и сделала себе кофе. В институт меня в этом году не взяли, за осень никто не отчислился и места просто не нашлось. Ну, ничего страшного. Попробую через год. Мне кажется, я от этой идеи не откажусь ещё очень долго. По характерным звукам я поняла, что Илай проснулся. Я зашла в комнату и сразу поняла, что что-то не так. Он сидел на кровати с испуганным лицом и держал в руках слуховой аппарат. — Солнце, что с тобой? — спросила я.   Илай никак не отреагировал. Полагаю, произошло страшное… мы были более-менее готовы к тому, что со временем он может потерять способность слышать полностью, видимо поэтому его не охватила паника.   Я подошла и присела перед ним. Илай испуганно поднял голову. Я приободряюще улыбнулась и попыталась вновь его окликнуть. — Илай?   Он вздохнул, прикрыл глаза и помотал головой. — С-совсем не слышу… — проговорил Илай.   Это прозвучало тихо и без интонации, отчего у меня по спине пробежали мурашки.   Я встала и прижала его к себе, после чего стала гладить по голове. Илай посопротивлялся некоторое время и поднял голову. Светло-синие глаза выглядели грустно, но на губах я видела улыбку. — Я… люблю т-тебя, — пробормотал Илай, прикрыв глаза.   Я кивнула и поцеловала его в переносицу.   Мы справимся со всеми трудностями. У нас всё получится, ведь мы вместе и друг друга не оставим ни за что. Всё будет хорошо. Потеря слуха не равнозначна концу света. К этому можно приспособиться, чем мы теперь и займёмся. POV Eli Clark.   Конечно, потеря слуха сильно повлияла на мою жизнь. Изучение языка жестов оказалось очень сложной задачей, и я смог говорить на нём спокойно наверное только через три месяца изучения. Однако, толку от этого мало, ведь использовать его в нашем городе способны не многие. Поэтому я научился говорить так, чтобы не приносить людям дискомфорт, в чем мне очень помогла Фиона. Для меня было важно запомнить, с какой громкостью и скоростью нужно говорить, а ещё следить за своими словами и отличать их от мыслей. А это на удивление непросто. Ещё есть одна функция на телефоне, которая сильно облегчает мою жизнь. Она преобразует речь в текст. Да, работает немного не точно, но я более менее освоился. Да, это… не заменит голосов и интонаций, от которых многое зависит, но для этого существует мимика. Я решил остаться работать в агентстве, несмотря на протесты Инференса. Правда, работаю я теперь не один, а с Паранормалом в команде, которого Инференс освободил от бумажной работы. Справедливо, ведь Лука такой же детектив, как и мы. Теперь бумагами занимается новоприбывший секретарь.   С потерей слуха я понял, что научился лучше читать ложь. Теперь я не концентрируюсь на звуках и поддерживаю зрительный контакт с человеком, пока мой напарник его расспрашивает. Дела раскрываются примерно также, как и раньше. Было обстоятельство, угнетавшее куда больше, чем потеря слуха. Бесконечное чувство вины за смерть Нортона, которое душило в стократ сильнее. Со временем ко мне вернулись воспоминания о том, как я избивал его тогда, отчего душа болела ещё сильнее. Я долгое время разбирался с этой проблемой и старался принять случившееся, и, видимо, это принесло свои плоды, ведь мне стало легче, когда я увидел сон. Было очень тепло, я ощущал влажность воздуха и слышал шум падающей воды. Открыв глаза, я понял, что стою на одном из огромных валунов, а рядом располагается водопад.   В этом месте царила просто непоколебимая безмятежность. — Илай! — услышал я знакомый голос.   Да, во снах я ещё могу слышать. Это так непривычно…   Я осторожно, чтобы не поскользнуться на мокром камне, повернулся на голос.   На соседнем камне стоял Нортон. Он был одет в белую ризу, а за его спиной располагались два огромных крыла. — Н-нор-тон?… — мой голос задрожал. — Эх, ты только посмотри на себя, — вздохнул он. — Сколько можно себя мучить? Тебе самому не надоело? — Что ты имеешь в виду?    Прямо по воде, не спотыкаясь, Нортон спокойно взобрался на камень, на котором стоял я. Он взял меня за руки, и я вздрогнул. От запястья до локтя мои руки были усеяны порезами. Они не кровоточили, но выглядели воспаленными. — Что это?! — воскликнул я. — Угрызения совести. Они не дают тебе покоя, — Нортон прищурился. — Почему это происходит?   В моем горле встал ком. — Потому что я убил тебя! — выпалил я на одном дыхании. — Ты здесь из-за меня!! Я не смогу себе этого простить, никогда! Я убийца, я должен быть наказан!   Взгляд Нортона погрустнел. Он прижал меня к себе, и я почувствовал, как его крылья коснулись моей спины. — Илай. Как думаешь, сколько ты должен страдать, чтобы искупить свою вину? — Я… Я не знаю! — Три месяца прошло… — Этого недостаточно! — Успокойся… Его голос был очень ласковым, от чего становилось ещё тяжелее на душе. — Давай, помой руки. Я смотрел на Нортона ещё пару секунд, а потом спустился с камня и опустил руки в воду. Порезы начали пропадать. — Илай, ты не убийца. Ты ни в чём не виноват. Порезы превратились в кровь, что медленно стекала по рукам в чистую воду. В конце концов, мои запястья были очищены от неё. Я посмотрел на Нортона. — Ты уже достаточно настрадался, как и твоё окружение, особенно Фиона. Подумай о том, как ей нелегко, когда твоя душа в таком состоянии. Она ведь тоже страдает, может даже больше, чем ты. Я понял, что это святая правда. Я не ценю то, что окружающие делают для меня. Я эгоистичен в этом плане, даже слишком. — Ты прав! — воскликнул я. — Я только и делаю, что заставляю её грустить! Хуже всего этого то, что я не замечал этого. Я исправлюсь! Я посмотрел на Нортона, но на его месте стоял другой человек. Он был облачён в лёгкое, полупрозрачное одеяние. Голову украшала роскошная корона с фиолетовыми цветами, а на руке сиял золотой браслет. Лицо человека было скрыто под полупрозрачной тканью, но мне это не помешало узнать его. Это… сам я. — Обещаешь? — Да! Я найду эту золотую середину, чтобы никого не обидеть, я не повторю своих прошлых ошибок, ни за что! Другой я негромко засмеялся. — Посмотрим-посмотрим! Удачи… Всё вокруг и он в том числе, начало испаряться, после чего я проснулся. Я не верю в мистику. Возможно, во сне я говорил со своей совестью. Мои проблемы были окончательно выявлены, и именно теперь я способен с ними бороться. Это… не будет слишком сложной задачей. Для начала надо понять, что я чувствую к окружающим. Расставить всё по полочкам.   Мне потребовалось около месяца, чтобы разобраться с тем, что значит для меня Фиона. Я понял, что действительно люблю её, ведь мне радостно, если она улыбается. Я ни в коем случае не хочу обижать её. С ней мне никогда не бывает скучно, и она часто понимает меня с полуслова, как и я её. Если Фионе плохо, я не могу думать о чем-либо ещё, я всеми силами стараюсь поддержать её. А ещё… я понял, что шрам, оставленный ей на память нелёгким временами, ничем не портит её лицо. Это вовсе не отталкивает меня, мне она нравится и такой. Когда мне становится тяжело настолько, что хоть в петлю лезь, Фиона всегда рядом, и тяжелые мысли развеиваются одним лишь только взглядом в её аметистовые глаза, на её нежную улыбку и на прекрасное лицо. POV Fiona Gilman & Eli Clark. Несмотря на все трудности, что встали на пути, мы вместе. Травмированные морально и физически, повидавшие за несколько месяцев столько событий, сколько не бывало и за полгода, а может и за год, мы не расстались и не сошли с ума. Мы знаем, что в будущем нас ожидает огромное количество трудностей, но мы также уверены, что хороших моментов будет гораздо больше. Просто… пока об том рановато заморачиваться. Лучше решать проблемы по мере их поступления, а пока… POV Eli Clark Год спустя. 1 января. 00:12 Я готовился к этому событию примерно неделю. Новогодние подарки мы с Фионой подарили друг другу ещё утром, но к моему шло дополнение, которое обязательно нужно было подарить вечером. После поздравительной речи президента мы вышли на улицу, чтобы полюбоваться фейерверками. Это продолжалось минут пять, всё-таки каждый год небо озаряется новыми разноцветными огнями. В основном они однообразны, но в созерцании их в это время есть какое-то очарование. Думаю, Фиона тоже так считает, иначе… почему она любуется ими, словно видит в первый раз? Когда она отвела взгляд и посмотрела на меня, я шагнул назад, а после встал на одно колено, достал из кармана бархатную коробочку и открыл её. — Фиона. Наше прошлое было незабываемым. Я мечтаю о том, чтобы наше будущее стало бесконечным, — чётко произнес я. — Выходи за меня. В лице Фионы читается удивление и безграничная радость. Она краснеет и кивает, после чего что-то говорит. За год, что я прожил без слуха, я научился читать по губам. Конечно, в этой ситуации всё можно понять и по мимике, но по привычке я прочитал заветное: — Я согласна! Я вынимаю кольцо из коробочки и осторожно надеваю его на безымянный палец моей возлюбленной, после чего убираю коробочку в карман, и ловлю счастливую Фиону в свои объятия. Рядом с ней так тепло. То, что моя милая рядом, даёт мне веру в то, что нам всё нипочём. Никакая преграда не сломит нас. Проходит пара минут, после чего она меня отпускает. — Пошли домой? Замёрзнешь! — произношу я, в ответ на что читаю утвердительное: — Ага, пошли! Наша жизнь и наша история ещё не дописана до конца, и с этим новым годом ещё одна её страница наконец-то завершится. А сколько ещё страниц в этой книге? Одному только небу известно. ______________________________________ Их любовь началась не с пламени страсти, а с маленького огонька в фонаре, который она несла. С еле заметного ориентира, что помог ему добраться до дома. А там... зажёгся и тёплый уютный очаг. На этой ноте наша история подходит к концу, как и 2024 год. В новом году хочу пожелать тебе удачи, мой дорогой читатель. Сделай всё возможное, чтобы стать хоть немного счастливее, ладно?