Это мафия, детка

Храп исполинского вепря наполнил собой комнату. Нет, даже скорее всю квартиру. Питер и не думал, что обычно очень тихо спящий Старк, совсем не склонный к храпу, был способен делать это настолько громко и совсем не изящно. Зато это означало, что у него есть как минимум несколько часов в запасе для того, чтобы уйти из квартиры со своим чемоданом, съездить к Квентину и попытаться с ним переехать в любое место. Куда глаза глядят. Кое-какие сбережения у них были спрятаны, немного, но этого должно было хватить на поездку в Мексику и аренду скромной квартирки. Питер был готов жить даже в каком-нибудь гетто, где его если и найдут, то далеко не сразу. Он прихватил ручку чемодана и двинулся в сторону двери, открыл её ключом, украденным из пальто Старка, и наконец покинул квартиру, оставив тот же ключ внутри. Питер не торопился, он был более чем уверен, что в три часа утра никто его караулить не станет. Такси он поймал отнюдь не сразу, так толком и не заметив Стива, читавшего на дальней скамейке газету. И стоило старой ржавой развалюхе с побитым крылом отъехать, булькая выхлопной трубой, как он покинул свой пост и двинулся в сторону высотного здания.

***

Родной, любимый, жуткий и отвратительный Квинс с его разрисованными окнами, воздухом, пропахшем сыростью и, чего врать, бомжами, был сейчас уголком свободы и пах, по мнению Питера, так же. Десять баксов ушло на поездку, кошелек слегка похудел и в скором времени обещал картину из какого-нибудь мультика, из которого способна вылететь разве что муха. Чемодан загремел по асфальту и гремел вплоть до самого дома. В знакомом окне на четвертом этаже горел свет. Должно быть, Квентин до сих пор смотрел на игроков РПГ и пил пиво, так сказать, отдыхал от него на полную катушку. Ну и да черт с ним, Питер не злился вовсе. Он расплылся в широкой улыбке, желая только одного — увидеть его побыстрее. Обнять, поцеловать, прижаться к нему всем телом и вдохнуть глубоко в легкие знакомый запах, так бы он поверил, что снова вернулся домой. Питер перехватил чемодан за ручку уже во второй раз и стал подниматься по лестнице, улыбаясь как и прежде. Пролет, еще пролет, еще один, короткий перерыв и вот он уже почти дошел. Остановившись возле двери, он повернул ключ и первым делом почувствовал висящий в воздухе запах табака, в комнате играла музыка и, что страшнее всего, он слышал какие-то подозрительные звуки. Улыбка сошла с губ как-то сама собой, и противно задрожали ноги. Больше всего на свете он не хотел видеть того, что должно было ему открыться, и, словно разыгрывая его уже на полную катушку, в голове заиграл «Танец рыцарей», делая всю ситуацию и открывшуюся картину даже более драматичной. На их кровати был не один, а целых два незнакомых, голых мужика, которые решили сыграть в паровозик, выстроившись полным составом и трахая друг друга в задницу. Квентин был ровно посередине. И если при виде Тони в шляпе и черном костюме его рот просто отвис, то сейчас челюсть грозилась упасть на пол. Кевин не сразу разорвал жесткого, сумасшедшего поцелуя с Марко, которого Питер видел совсем недавно. Его он так последний раз целовал еще в начале их отношений. Наконец заметив стоящего в коридоре паренька с выпученными глазами и подрагивающими приоткрытыми губами, он издал скорбное «ох», и весь их паровозик остановился, так и не доехав до станции «Кончиво». Они торопливо расползлись в стороны, прикрывшись одеялом. Все трое. — Ох… Питер. Я…я…могу всё объяснить. — Объяснить? — нервно рассмеялся парень. — Я бы послушал это объяснение. — Знаешь, — он вздохнул и потер глаза. — ты сам виноват. — Я? — Да, ты, а кто же еще? Ты не можешь кончить. Это серьезная проблема. Как бы я не старался, ты просто… — он снова вздохнул. — Лишь иногда у тебя получается, но мне приходиться пыхтеть над тобой целый час как над бабой. Это, знаешь ли, бьет по самооценке. Я стал не уверен в том, что вообще способен хоть на что-то. Питер улыбнулся лишь еще более нервно и закивал, сам не зная кому. Себе или Квентину. — Ясно. — пришлось поджать губы, чтобы не дать слезам выход. — Значит, это я виноват. И давно ты изменяешь мне? — Полгода, — его любовник не менее нервно облизнул зубы. — С Кевином. — А с Марко? — Три дня. — То есть я вышел за порог, разбираясь со своим больным отцом и решая его дела, а ты тут же прыгнул в койку с новым соседом. Прелесть. А в выходные, когда ты говорил, что занят проектами на работе — ходил к Кевину. Комбо прелесть. — Слушай, — вздохнул он уже третий раз. — Ты еще молод и может быть однажды решишь свою проблему, найдешь себе кого-нибудь более подходящего. — Квентин, я люблю тебя. Любил все два года. Я думал, что и ты любишь меня. — Я любил. Первый год, несмотря на то, что у нас не всегда всё получалось, я был уверен, что всё обязательно наладиться, что мы справимся. Но ситуация становились лишь всё хуже. — А ты не думал, что дело в тебе самом? — внезапно огрызнулся парень. — Что это ты трахать не умеешь? Засунуть член в задницу недостаточно для того чтобы довести до оргазма. — Ни Марко, ни Кевин пока не жаловались. Ему оставалось лишь безвольно потупиться и прикрыть увлажнившиеся глаза. Горячие слёзы стекли по щекам, не спрашивая больше разрешения. Так жутко позориться ему не хотелось, он был уверен, что выйдет из этой квартиры победителем, а в результате его нагнули как самую дешевую шлюху и поимели покруче того, что он видел сейчас. Дверь тем временем открылась одним легким гулким пинком, и на пороге нарисовался сонный, еще всклокоченный и жутко злобный Старк, а рядом с ним стояли капитан Крюк и Стив. Его два не менее злых пса. — Хитро мелкий, очень ловко придумал. Накачал меня снотворным и думал, что сможешь дать деру. Что ж, у тебя почти получилось, только я знаю где искать тебя. Побежал к своему любовнич… Питер приподнял на него взгляд наполненный слезами, губы дрожали как в лихорадке, и вся злость как-то сдулась сама собой. Тони перевел свирепый взгляд дальше, в сторону кровати, на которой ровным рядком сидели трое голых мужчин, прикрытых одним одеялом. — Смотрю, и ты времени не терял, Питер. Тоже изменял мне, да? — Я тебе ни с кем не изменял! Новые наполненные истерикой комментарии растворились в горле, когда Тони пододвинул его слегка в сторонку. Старк лишь на мгновение навис над кроватью, заглянув в голубые глаза. Квентин прищурился, вглядываясь в его собственные, сейчас опасно потемневшие. — Мелкий придумал такой ловкий план побега и ради чего? Чтобы найти тебя, кусок дерьма, в кровати с двумя другими мужиками? Я даже отсюда слышу, как ломается его сердце. Что ж, зато он услышит как ломается твой нос. Жесткая рука совсем немилосердно вцепилась в волосы и сжала их, а кулак с хрустом поздоровался с лицом. Питер издал испуганный вздох, когда двое других рванули трусливо к двери, встретив там нежеланное подкрепление. Кулак тем временем врезался снова, и на кровать уже брызнула кровь, пачкая светлый пододеяльник третьей отрицательной. Тони не был хоть сколько-нибудь милосердным, врезав ему по корпусу, нейтрализуя сопротивление прямо на корню, еще один удар пришелся прямо в пах, вырвав отчаянный стон боли. Питер больше смотреть на это не мог. Пора было вмешаться. Он дернул его за плечи, попытался оттащить его руки, и Старк зарычал как зверь, оттолкнув паренька словно муху. Питер плюхнулся на пол, ударившись задницей. — Прекрати, остановись, ты убьешь его! Ему пришлось запрыгнуть сверху, прямо на жесткую спину. Питер перекрыл доступ глазам и кислороду, полагая, что вот это-то ему точно поможет остановить рассвирепевшего медведя. И, подловив скромный момент для нападения, Квентин боднул противника ногой, заставив отодвинуться всего на пару шагов. Уже изрядно побитый, теперь уже бывший любовник, отполз к стене, прихватив с пола брюки. Очевидным было, что спасать собственную шкуру он собирается побегом через пожарную лестницу. Питер был не против. Был, по крайней мере, пока его не швырнули как котенка на кровать. Темный ураган поймал Квентина прямо на подступе к оконной раме и врезал головой об эту самую раму. Раздалось звонкое «бам», и мужчина с кряхтением сполз на пол, закрыв пальцами сломанный нос. — Я тебя разорву в лоскуты. В морге будут собирать твоё тело как головоломку, пытаясь вытащить голову из жопы, а отрезанный хер изо рта. Ты же любишь их сосать, вот и пососешь собственный. — Стой! — рявкнул парень, уже надрывно, перед тем как кулак снова поздоровался с тем, что осталось от лица. — Я приказываю тебе остановиться. Тони перевёл на него суровый взгляд, рука разжалась с хрустом, вторая выпустила из мертвой хватке шею. Квентин закашлялся, растер пальцами припухшую кожу. — Хватит, — шепнул Питер. — С него достаточно. — Раз ты так считаешь, то я остановлюсь. Что ж, каков теперь твой план? Заберешь чемодан и те скромные деньги, что припас, и улетишь в Гонолулу? Скрип его ботинок раздался совсем рядом. Тони навис над пареньком, убрав руки в карманы брюк. Глаза всё еще красные от сонливости. Мужчина зевнул. Не от скуки, просто снотворное продолжало действовать. А Питер вдруг понял, что больше ему бежать некуда, да и не к кому. Квентин, сидевший в уголке и хлюпающий кровью, изменявший последние полгода, не подходил на роль «спутника-беглеца». Эта квартирка, которую он так любил, и теперь пропахшая табаком, не была отныне его убежищем. Он за один короткий момент лишился всего, что считал важным. На плечи свинцовым камнем опустилась апатия. Точно щенок, еще недавно живший в хорошей семье, он внезапно оказался на улице и под дождем. — Едем домой, — еще более тихо проговорил парень. — Я больше не убегу. Мне некуда бежать. — Хорошо, — отозвался Старк, протянув руку. Он не взялся за неё, только тяжело поднялся на ноги и серой тенью двинулся к двери. Его чемодан прихватил с собой Старк, удобно перехватив за боковую ручку. А те несчастные, что смотрели в испуге на удаляющегося пацана и его спутника, одетого словно ворон, во всё черное, так же испуганно выдохнули, когда их толкнули обратно в квартиру. Мерный топот шагов наполнил собой пролеты, не разбавляя общую тишину, а делая её лишь более режущей. Питер изо всех сил пытался сдержать новые слёзы и поджимал губы всё сильнее. Они превратились в тонкую швейную нить и побелели от болезненных укусов. Внезапно вся тоска, вся боль и всё отчаяние нахлынули на него с новой силой у самого входа, и парень, прикрыв ладонями глаза, плавно сполз по кирпичной стене, сев на корточки. Поток слёз, прятавшийся в нем, рванул наружу, словно прорвало дырявую дамбу. Ему было плевать, как на него посмотрят и что скажут. Плевать на то, что сын гангстера ревел как маленький сопливый мальчишка. Пусть думают, что хотят. — Попроси Джарвиса припарковаться у подъезда. — Хорошо, директор. — Баки, отнеси чемодан, — сухо проговорил Старк, передав поклажу в руки капитана Крюка, которого, как выяснилось, на самом деле звали Баки. — Слушаюсь. Самая тяжкая роль досталась ему. Успокоить и внушить, что ничего страшного не произошло — не выйдет. Это бесполезная трата времени и сил. По той простой причине, что произошло поистине нечто существенное и очень неприятное. Поэтому он подтянул пальцами брючины и, опустившись ниже, перехватил Питера поудобнее под колени и спину, стиснув при этом зубы. Плечо противно заныло от боли. К счастью, Питер не сопротивлялся и не пытался вырваться. Он жалобно, словно тот самый мелкий мальчишка, которого Тони не раз выручал в детстве, прижался к нему лишь еще теснее и толкнулся носом в теплую шею. В желтое такси Старк забрался осторожно, устроился поудобнее на заднем сидении и позволил Питеру ровно то, в чем тот так сильно нуждался сейчас — побыть в тишине и найти утешение в его лице. Баки с мягким хлопком прикрыл дверцу следом, и машина тронулась с места. Парень втянул носом. — Ну-ну, — улыбнулся Тони, погладив его по голове, вторая рука заботливо прикрыла его полами пальто. — Ты сейчас выплачешь целый атлантический океан. Его тепло, приятный запах одеколона с нотками табака и древесной смолы действовали успокаивающе, а пальцы, что поглаживали по голове, очаровывали. Питер приподнял заплаканный взгляд, роняя с пушистых ресниц остатки слёз, и, сам до конца не понимая почему, подался вперед, целуя мягкие, слегка приоткрытые губы. Они совсем не были похожи на губы Квентина, обладали тихим умением и требованием, стоило лишь позволить себе углубиться чуть сильнее. Он правда хотел этого, если бы только Тони не мотнул головой, разрывая только начавшийся поцелуй. — Карапуз, что ты делаешь? — Переспи со мной. — Что? — Старк нервно улыбнулся. — Трахни меня. — Я еще с первого раза понял, что ты пытаешься сказать. Я не про это. Питер, ты сейчас сам не до конца осознаешь, что говоришь. Я понимаю, что тебе мерзко от того, что произошло, но подобное едва ли можно считать выходом из ситуации. Тебе требуется время, а не перепихон. Тони был определенно прав, ему требовалось время для того, чтобы переварить случившиеся, но когда в голове вырубается вся электрика и жизнь летит в направлении «раз, два, три — и в кювет», то уже как-то не думается о том, что можно в процессе наломать дров, сбив по дороге, словно кегли, все свои моральные принципы. Он, игнорируя уговоры, жестко впился в мягкие губы и отступать совершенно не собирался, скользнув второй рукой в сторону бляшки ремня. От его яростного, едва ли не захватнического поцелуя, Тони задышал чуть тяжелее. Питер жалил его, в приступе горячки вылизывал рот и едва ли не трахал языком, вминая мужчину в кресло всё сильнее, а почувствовав первые признаки возбуждения, погладил пальцами сквозь ткань брюк член. Тони выдохнул совсем хрипло, опомнившись во второй раз, он перехватил его нахальные руки и завел их за спину. Сознание, всё еще слегка одурманенное снотворным и таким ярким поцелуем, собралось в кучу не сразу. Поэтому и говорить он тоже начал не моментально. Пришлось прочистить горло и сделать глубокий вздох. В голосе царила сладкая хрипотца. — Малыш, так нельзя. Ты можешь совершить сейчас ошибку, о которой будешь жалеть уже утром. Поэтому давай ты слегка успокоишься. Нам ведь еще предстоит жить в одной квартире, и как ты будешь смотреть на меня после того, что собираешься вытворить? Как ты будешь смотреть в глаза собственному отражению? Питер болезненно потупился в ответ. Медленно, совсем осторожно хватка Старка ослабла, а затем исчезла вовсе. Тони вздохнул, погладив его по щекам, стирая пальцами остатки слёз. — Это пройдет, просто не сразу. Понемногу чувства притупятся, и ты сможешь найти себе кого-то более достойного чем этот…этот…фрилансер. Очевидно, что он хотел скорее сказать «мудак», просто удержался. Питер улыбнулся уголками губ. — Я побуду с тобой, можем напиться в стельку, хотя меня от снотворного до сих пор клонит в сон, сколько таблеток ты бахнул мне в суп? — Две. — Хорошо, что не три, а то меня бы даже ядерный взрыв не разбудил. Ты — маленькая хитрая жопа. Рискни так поступить во второй раз, и ты крепко пожалеешь. — Не буду, — почти на грани слышимости выдохнул парень. — Поклянешься на мизинчике? Он очень старался задушить в себе растущую улыбку. В свои десять лет он вот так же давал Тони клятвы и думал, что они нерушимы на полном серьезе. Похоже, Старк считал так до сих пор, поэтому его мизинец он обхватил своим и слегка потряс. В этом было что-то по-ребячески наивное, простое, и именно это требовалось Питеру в данную секунду. — Итак, теперь, когда ты мне поклялся, я рискну спросить: у тебя есть догадки, почему этот…фрилансер тебе изменял? Что могло послужить причиной? — Ну… — вздохнул Питер почти обреченно. — У нас не ладились дела в сексе. Я, как бы это сказать, подходил к финишу с переменным успехом. — Ты не кончал? Он почти мгновенно набрал краску, заливаясь до самых ушей. Почему именно гребанный Тони Старк заставлял его так стыдливо краснеть? Пришлось тихо кивнуть в ответ. — А до этого подобные проблемы у тебя имелись? — До этого? — С другими партнерами. Питер не менее стыдливо потеребил пальцами пуговицы черного пальто и нервно облизнул губы. Тони удивленно приподнял брови. — Так он у тебя первый? — Что-то мне не нравится этот разговор. Может, сменим тему? — Ты же симпатичный, весьма умный парень. Почему у тебя был только этот фрилансер? — Не знаю. Я влюбился и…и…как-то завертелось само собой. До него никто особо интереса у меня не вызывал. Вернее вызывали, но это никогда не были мои сверстники, а знаешь…ну…обычно мужчины, которым за тридцать, полагают, что такие вот парни как я, ищут себе… — Папиков? — он улыбнулся лишь веселее. — Ну да. — Знали бы они все, что папиком можешь быть скорее ты, обалдели бы. — Это не мои деньги, это деньги отца, — буркнул Питер. — О, едва ли. Тебе лишь стоило попросить Ричарда о помощи, и мы бы метнулись к тебе. Но ты не звонил, не писал и даже не показывал носа. Когда ты поступил в МТИ с помощью гранта, знаешь какое у него было лицо? У-у-у-у, это было что-то с чем-то. — Я не хотел, чтобы он платил за моё обучение. Я не хотел быть частью всего этого. — Знаю, но вот ты здесь. Между прочим, мы с ребятами напились в день твоего поступления, на радостях, до такого состояния, что я разыскивал Баки в кустах. А этот сукин сын сумел дойти до стрип-клуба и вырубился на диване среди кучи танцующих девчонок, весь зацелованный, надо заметить. Дово-о-о-ольный как черт. Питер позволил себе тихий, едва различимый смешок. Неужели им и правда было важно то, что он сумел поступить? — Я очень гордился тобой, карапуз. — Тони ласково погладил его по плечам. — Ты добился этого сам, собственными силами, без папкиной помощи. И знаешь, твой Квентин тот еще мудак, он не понимает как крупно ему повезло. Дело вовсе не во всех опасных парнях, что готовы напиться из-за твоего поступления, и не в огромном счёте в банке, не в том, чем владеет Ричард. Дело лишь в тебе самом. Ты способен стиснуть зубы покрепче и идти вперед, несмотря ни на что, подниматься снова и снова, сколько бы тебя не унижали, не били и не притесняли. Ты не идешь бить морды в ответ, не выкабениваешься, размахивая руками, требуя к себе внимания, ты не полагаешь, что раз родился в богатой влиятельной семье, то заслуживаешь какого-то особого внимания к собственной персоне. Не ведешь себя как такие вот детишки, ты не скупился, подобно им, не спился, не принимаешь дурь от скуки. Я уважаю тебя, а поверь, получить моё уважение не так-то просто. Питер наконец приподнял на него взгляд. — То, что этот хмырь не мог удовлетворить твои потребности и позже решил прикрыться тобой, дабы снять с себя бремя ответственности за собственную несостоятельность, лишь говорит о том, что он тот еще кусок дерьма. Я найду тебе нормального парня, повзрослее, как ты любишь. С хорошей репутацией, с деньгами, мозгами и большим членом. Парень рассмеялся уже отнюдь не так тихо, то и дело сотрясаясь в плечах. Боже, это было даже мило. — Тони, хватит. — Ну, а что? Я организую. Целая очередь выстроится. Тебе нужно будет только ткнуть пальцем в того, кто понравился. — Нет, благодарю. Очередей мне не нужно. — А, я понял. Тебе нужны дикпики, чтобы не прогадать. — Да нет же, — он даже хрюкнул от смеха. — Я пока…мне пока никто не нужен. Я просто хочу побыть в свободном плаванье. Без отношений, понимаешь? — А никто не говорит про отношения. Ты просто потрахаешься, получишь свои заслуженные оргазмы и будешь плыть дальше, довольный, счастливый и удовлетворенный. — Нет, я так не могу. Я конечно хочу секса, нормального, хорошего, но мне важно при этом что-то чувствовать. — А-а-а-а, — протянул Старк. — Ты хочешь свиданий. Хорошо, устроим. — Нет, пожалуйста, остановись. Мне не нужны ни свидания, ни дикпики, ни секс на одну ночь. Мне вообще ничего не нужно. Я просто хочу побыть один и переварить всё это. — Ладно. Но если что… — Тони! — Мы можем связать, кого скажешь. Погрузим его в багажник, обвяжем бантиками и на хрен тоже бантик повесим. Будет чудесный тебе подарок. Можем даже Илона Маска привезти, если прикажешь. — Спасибо, что ты так заботишься обо мне. Я очень это ценю. Тони вновь погладил его по плечам, потрепал по кудрявым волосам и, когда машина остановилась на парковке возле дома, Питер сам забрал свой чемодан и сам его понёс в сторону дверей. Старк попытался его забрать, и парень насупился, как злой хорек, а может даже как злой ёж. — У тебя болит плечо, хватит того, что ты уже таскал чемодан по лестницам и меня тоже тащил. Если разойдутся швы, придется перешивать заново, а я хочу спать. — Если бы ты не убежал, то не пришлось бы думать о моих швах. А если бы послушался на торгах, то швы бы и вовсе не потребовались. — Теперь будешь полжизни припоминать мне это, да? — Буду. Я злопамятный. — Я буду мыть посуду и стирать твои шмотки в качестве извинений. — Ты почти прощен. Почти. — Гладить тебе рубашки тоже буду, — рыкнул он сквозь зубы. — У меня неожиданно появилась женушка. Неплохо. Весьма неплохо. — Ну что, ты наконец прекратишь припоминать мои ошибки? — Пожалуй, да. Теперь ты прощен полностью. Смотри, не спали мои вещи и стирай всё на деликатном режиме. Это дорогая одежда и я её люблю. — Слушаюсь и повинуюсь, господин Старк. — М-м-м …господин Старк? Такие игры мне нравятся. Это входит в систему бонусов? — Обойдешься. В лифт он зашел неторопливо, поставил на пол свой чемодан и, дожидаясь, когда наконец минует нужная цифра на табло, иногда, скорее украдкой, поглядывал на Тони. Ему чертовски понравились мягкие губы, понравилось целовать его рот и особенно понравилось хриплое дыхание. Не сложно было теперь вообразить, каков этот человек в постели. Этакий бешенный, горячий ураган, который уж точно бы довёл его до оргазма и, скорее всего, даже не один раз за ночь. Стоп, думать о подобном не следует. А почему, собственно, не следует? Питер теперь вовсе не занятой парень, который должен быть предан. Он свободен. Более того, освободился он самым неприятным образом, благодаря измене. А значит, теперь на Старка он мог смотреть сколько душе угодно и имел полное право воображать его себе утром, когда дрочил в душе, не терзаясь потом муками совести. Лифт щелкнул и приоткрыл двери. — Тебе лучше побыть сегодня со мной, поспать не на диване, а в кровати. — О, ну…я даже не знаю. — Если тебе кажется это чересчур, то… — Нет-нет, я вовсе не против. — Раздеваться догола я не буду, чтобы не смущать, обещаю. Могу даже лечь спать в брюках. — Это лишнее. Я уже видел твой член. И он, мать его, Питеру ой как понравился. — Хорошо, — скромно кивнул Старк, приоткрыв входную дверь, и пропустил Питера первым. И если в первые мгновения, пока Тони раздевался, стаскивая с себя пальто, а затем и пиджак, он думал о чём угодно, но только не о сновидениях, ровно как и когда улегся с ним в кровать, продолжая думать о чем-то подобном, то стоило лишь теплым крепким рукам накрыть его одеялом и закутать словно гусеницу в это самое одеяло, мысли плавно утекли прочь. Тони лишь на половину прикрылся вторым одеялом, удобно устроившись у него за спиной, и прижал чуть теснее к себе, даря свой успокаивающий запах, впитавшийся в кожу, и тихое, едва различимое дыхание. Не прошло и пары минут, как он крепко уснул. Должно быть, он держал себя в сознании всё это время исключительно силой воли и делал это лишь для Питера, понимая, что тот очень нуждался в нём, нуждался в помощи и поддержке. Он всегда его вот так опекал. Питер тихо улыбнулся и попытался растеребить плотный кокон, в который его закатали, подобно тому, как пеленают детишек. Со второй попытки это удалось. Питер перевернулся к нему лицом и долго вглядывался в яркие черты лица. Рассматривал темные брови, мягкую опушку ресниц, выстриженную до миллиметра по контуру эспаньолку и губы, красивые, мягко очерченные. Он не смог удержаться от соблазна и обвел их контур пальцем. Без сомнений сердце всё еще болезненно надрывалось, а сознание, как назло, продолжало подкидывать неприятные картинки, которые он увидел в маленькой квартирке. Да что там, еще пару недель его теперь будут мучать кошмары. Но всё-таки в этом ужасающем мареве пережитого Питер смог найти хоть какую-то приятную отдушину, тихий маленький островок спокойствия, и, когда отчаяние накроет его с новой силой уже завтра или послезавтра, достаточно будет лишь посмотреть в сторону новой гавани, чтобы найти силы успокоиться. Вот как сейчас, когда глаза снова увлажнились против воли. Он толкнулся на встречу, прижавшись лбом к открытой груди, и Тони, тихо выдохнув в ответ, обнял его лишь чуть крепче. Старк был прав, это однажды пройдет. Сердце успокоиться и забудет причиненную боль. А пока он будет это сердце латать так же, как еще вечером латал плечо Тони. Маленькими, аккуратными стежками, сшивая разорванный край. И однажды оно заживет полностью.