Это мафия, детка

Питер давно так хорошо не высыпался, несмотря на то, что в конкретно данный момент его жизнь летела, ну, давайте будем честны, в тартарары. Хитрожопый Ричард обдурил его как щенка, помахав косточкой, а затем эту косточку засунув ему в задницу. Его собственная задница давно забыла о радостях жизни, а тот, кто эту задницу хоть как-то худо-бедно прикармливал, предпочел повертеть их отношения на причинном месте. Да, кругом одни задницы. Потому что он сам был в ней. Какая ирония. Но сейчас, ощущая приятное тепло, обволакивающее его, словно он был в мягком коконе, Питер улыбнулся сквозь сон и плавно перевернулся на другой бок. Тони всё еще крепко спал, тихо посапывая, и, вероятно, проснувшись ночью на пару минут, сумел-таки снова его укутать так плотно, что было даже жарко. Мужчина прижимал его к своей груди как плюшевого мишку и выпускать из захвата совсем не собирался. Ко всему прочему его одеяло сползло с кровати и теперь валялось где-то на полу. Что ж, разглядеть Старка чуть подробнее не составило никакого труда. Конечно он уже видел его голым, но бросал беглые осторожные взгляды, стеснялся собственных мыслей и желаний. Поджав губы в улыбке и кое-как вытащив руку из сооруженного кокона, на пробу, боясь разбудить консильери своего отца, Питер коснулся загорелой кожи. Пальцы ласково скользнули по гладкой груди, он почувствовал подушечками плотность мышц и одновременно с этим приятную мягкость. Увлеченный рубрикой экспериментов, он далеко не сразу заметил, что Тони сонно приоткрыл глаз, а затем так же торопливо его закрыл. Вернее, Питер вообще ничего не заметил. Пальцы спустились еще чуть ниже, к солнечному сплетению, прочертили дорожку до самого живота и остановились под самым пупком. Минута, две, Питер прищурился, вглядываясь в лицо напротив, а затем подцепил пальцем резинку боксеров и посмотрел с любопытством вниз. — Нашел что-то интересное? — Что? Нет. Я…нет… — быстро проговорил парень, отползая назад. — Я, значит, его в свою кровать пустил, а бельчонок сразу начал искать орешки? От прозвища, такого сейчас болезненного и напомнившего о произошедшем вчера, он тяжело вздохнул и уткнулся носом в край одеяла, пахнущего отдушкой порошка. Миф, морозная свежесть, не иначе. Тони тяжело вздохнул. — Прости, я больше не буду тебя так называть. Парень не особо отреагировал, и Тони пошел на второй заход, на сей раз улыбнувшись. — Как насчет пиццы? Не то чтобы пицца реально могла умолить его потуги, но вот забота эти потуги слегка умилостивила. Питер кивнул, выглядывая из своего укрытия насторожено. — Отлично, значит, позавтракаем пиццей. Может, хочешь еще что-нибудь из фаст-фудной ерунды? — Ты же не одобряешь подобное. — Я питаю любовь к американским чизбургерам и пончикам. Еще люблю шаурму. Однако, если я буду есть только это, то пройду в дверь разве что боком. И всё-таки иногда можно позволить себе некоторые слабости. Ты ведь согласен? Пусть Тони станет его слабостью хоть на короткий миг. Питер кивнул во второй раз, начав напоминать собой болванчика, и наконец дополнил ответ: — Хочу острых куриных крылышек. — Если потом с толчка не слезешь, то я замурую дверь, и сиди дыши там своими испарениями. — Тони! — Я предупредил, — пригрозил он очень серьезно, с максимально несерьезным лицом. — Значит, крылышки для карапуза и пиццу. Пойду закажу, а потом приму душ. Если кто-нибудь придет — дверь не открывай. Запомнил? — А если придет Стив или капитан Крю… — он прищурился на короткий миг, пытаясь вспомнить. — Баки? — Им можно. Остальных ты пока не знаешь в лицо. Этим могут воспользоваться. — Я понял. Дверь не открывать. Ничего сложного. — Отлично, — прищелкнул Тони пальцами и плавно скрылся за дверью. Ему потребовалась пара минут, чтобы заказать доставку с телефона. После лошадиной дозы снотворного голова была слегка пьяненькой, но приятно пьяненькой, словно от травки. Горячая вода окончательно смыла это ощущение. Он протер зеркало, взял машинку и убрал с лица появившуюся щетину, мурлыкая под нос партию из Кармен. Проверил пальцами швы, ощущая едва заметную припухлость, и усмехнулся. Мальчишка постарался на славу, опыт, привитый ему годами, давал свои плоды. Питер научился зашивать не хуже фельдшеров в скорой. Нагноений и сукровицы не было, только краснота. Он смочил плечо антисептиком и коротко выдохнул. Рану слегка пощипывало. А затем в дверь позвонили. — Кто там? — спросил Питер, держась за соседней стеной. Он был осторожен. — Это Баки, молодой господин. Со мной еще Стив. К этим двум парням вопросов не было, их голоса он хорошо помнил и как они выглядели тоже, но всё же решившись убедиться, Питер заглянул в глазок и, лишь увидев их лично сквозь небольшую щель, позволил зайти внутрь. Мужчины слегка улыбнулись в ответ и протянули ему коробку с роллами. — Мы тут конечно по делу, но подумали, что можно Вас угостить чем-нибудь вкусненьким. — С…спасибо, — едва нашелся парень, покорно приняв коробку из рук. Роллы были еще теплыми. Неужели им действительно было не всё равно? Неужели состояние Питера их волновало не для галочки? Баки ласково потрепал его по кудрявой макушке и потянул обратно в сторону гостиной. — Как себя чувствуете? Директор не проел Вам мозг после отъезда? — Вовсе нет. Со мной, в целом, всё хорошо. Я в порядке. Беспокойство излишне. — Если нужно, мы приедем в Квинс снова и этого парня… — Баки! — подал вдруг голос его спутник, весьма недвусмысленно выгнув бровь. — Нет, конечно мы ничего делать не будем. Ему и так уже неплохо вмяли нос в череп. — Баки. — Роллы, — примирительно проговорил этот довольно симпатичный короткостриженый шатен, блеснув весело глазами. — угощайтесь. — Ну я… Тони уже…ладно, да, я поем. Спасибо еще раз. Он отполз к большому столу и приоткрыл пластиковую крышку, в нос ударил приятный запах горячего сыра и нори. Не то чтобы он очень любил роллы, тем более горячие, но в животе так урчало, что можно было угоститься и принесенной закуской, да и парням будет приятно. Вышедший из ванны красивый Аид, от него разве что не струился жаркий пар, как и в их первую встречу прикрытый только полотенцем, скользнул к обеденному столу, самым бессовестным образом выхватив прямо из зажатых палочек ролл, закинул его в рот, издав довольное урчание. — Полагаю, вы пришли поговорить о товаре. Кто-то сбежал? — Девчонка пыталась порезать себя утром. Питер забыл про завтрак и поднял взгляд. — Порезать? — хмыкнул Старк, вновь вернувшись к столу, и сожрал еще парочку роллов. — Это чем же? — Крышкой от бутылки. — Хитрожопая какая. Как зовут? — Мишель Джонс. Приехала к нам из Пекина, жила там пару лет, работала официанткой, потом проституткой. Сама родом из Мексики. Закончила школу и уехала в путешествие, позже увязла в больших долгах. — С каких пор мой отец промышляет подобным? Он же никогда не занимался покупкой людей. — Последние пару лет Ричард освоил бизнес в разрезе проституции. Его это очень увлекло. Прибыльно, легко освоить нишу и, главное, так же легко потом убрать мусор. — Они не будут проститутками, — нахмурился Питер. — Ну, толстый точно не будет, из него проститутка так себе. Хотя некоторые и такое любят. — Они не будут проститутками. — его голос стал тверже. Тони хмыкнул и, вновь вернувшись к столу, уперся в него руками. Взгляд его наполнился ласковым весельем, и, глядя сейчас на сердитого мальчишку, он снова поймал себя на мысли, что тот похож на Ричарда. Такой же вредный и неуступчивый. — И что же ты предлагаешь? Хочешь, чтобы мы их просто отпустили? — Тони пригнулся еще чуть ниже. — Хочешь ведь, да? — Ты сказал, что если я их выкуплю, то сам буду решать их судьбу. — Верно. Это правда. Ты можешь решить их отпустить, но мы потеряем восемнадцать тысяч. Это немного, согласен. Но еще каждый из них должен по четыреста тысяч сверху. Как отбить эту сумму? Питер насупился в ответ. — Это деньги твоего отца. Твои деньги. Ты готов с ними распрощаться, потому что добрый, честный и мягкий. Однако остальные прочухают об этом, и может начаться новая кровавая баня. Это грязный бизнес, и ты прекрасно это знаешь. Так как нам поступить? Отпустить их и рискнуть своими жизнями ради твоей слабости? — Веб-кам, — он прищурился лишь еще сильнее. — Веб-кам? — Да. Он сейчас популярен и приносит куда больше денег, чем проституция, считается отчасти легальным, безопасным и чистым. Предоставьте им комфортные условия для жизни, дайте время на раздумья и не давите. А еще озвучьте тот факт, что после оплаты своего долга и процента сверху, все они могут вернуть себе свободу. Если их смущает публичность, пусть прячутся за масками. Тони тихо замычал под нос, постучал пальцами по столу и наконец кивнул. — Хорошая идея, мне нравится. Как я и полагал, ты очень умный малый. Умничка. — А как мы будем их контролировать? — пожал плечами Стив. — Так же, как своих проституток: выдадим им договор и приставим того, кто будет приглядывать. Но так как Питер не хочет над ними насилия, то поставим кого-нибудь помягче, обойдемся, по возможности, без побоев и принуждения. — Вы обязаны обойтись без побоев и принуждения. Это не цирковые зверушки, а живые люди. И если они будут заинтересованы в отработке долга и начнут чувствовать себя в безопасности, то охотнее станут сотрудничать. Ко всему прочему, их работа должна оплачиваться. Пусть даже долг нейтрализуется дольше. — Питер решил из наших секс-рабов сделать полноценных работников. Это даже в некоторой степени мило. — В ваших же интересах, чтобы они не пытались сбежать, убить себя или приставленных людей. Возможно, даже кто-то, как эта ЭмДжей, уже имея опыт в подобном бизнесе, захочет остаться подольше. Полиция не сможет докопаться, не придет повестка в суд и штрафы за нелегальную деятельность. Всё играет вам только на руку. — Директор, он дело говорит, — тихо, почти прозрачно проговорил Стив. — Нам нужно попробовать. — Хорошо, мы попробуем, и если Питер окажется прав, то выведем всех остальных потихоньку из подполья и перекинем их на заработки в интернете. Бобби уже сидит в тюрьме за это дело, если сможем избежать новых арестов, то будет прекрасно. Питер едва смог сдержать вздох облегчения и улыбку, показавшуюся в уголках губ. — А с жирным что делать? Как ему отбивать свой долг? Он едва ли как веб-кам модель зайдет кому-нибудь. Мы его фетишистам собирались отдать. — Мукбанг. — А это что за зверь такой? — прищурился Баки. — Это когда…эм…люди едят на камеру, — парень развел руками. — Весьма популярная отрасль на ютуб, собирает кучу лайков и просмотров. С просмотров платят деньги. Если вы не будете заставлять его жрать силой и дадите больше свободы для творчества, то он понемногу втянется. Парень очень плотный, а значит, поесть любит. Да, он будет дольше девчонок отбивать свой долг, но зато когда отобьет, потом ему будет куда уйти и чем себя занять. — Неужели подобное и правда кому-то интересно смотреть? — Весьма, — кивнул парень. Питер заметил, как Баки под шумок начал искать в поисковике указанное слово, а затем, сделав звук потише, стал смотреть видео. Стив бросив пару взглядов в его сторону, недоверчиво прищурился и еще немного погодя втянулся, долго рассматривая молодого паренька, который с аппетитом поедал перед камерой хрустящие наггетсы. В животе у него призывно и громко заурчало. — Я теперь есть хочу, — шепнул Барнс. — Я тоже. — Что ж, согласен. Ты неплохо понимаешь как вертеть ситуацией в свою пользу, — «Порода Ричарда», — подумал про себя Тони. — Это хорошо. Но вот уж в чём ты слаб, так вот в этом. На стол рухнул пластиковый пакет с белым порошком. Тони не злорадствовал, лишь с интересом наблюдал за тем, как Питер пытается придумать выход из ситуации, которая ему совсем не нравилась. А она ему не нравилась, это было видно по лицу. — Почему именно хмурый? — Твой отец считает, что это самое выгодное вложение. Я предлагал ему торговать травкой, но он упрямо настаивал на своём, а обойти волю твоего отца просто невозможно. — Если вопрос стоит ребром, то я бы тоже предпочёл траву. От неё хотя бы не дохнут. — А мы с тобой сработаемся, — хмыкнул Старк, потерев себя по носу. — Я ведь уже говорил, что не…не стану… — Я помню об этом, но ведь ты уже принимаешь решения. Ты посоветовал веб-кам, и я тебя услышал, ты сказал про удобные условия сделки, и я это тоже принял. Нам предстоит работать в тандеме, и хорошо, что мы слышим друг друга. — Если решения моего отца стесняют тебя, то почему бы тебе не стать боссом? У тебя будет полная свобода действий и все необходимые полномочья, а я мог бы просто стоять где-нибудь на галерке и не отсвечивать. Глаз Старка едва заметно дернулся, а в квартире повисла неудобная тишина. Стив и Баки почти отчаянно делали вид, что их тут нет. Питер вдруг понял одну простую штуку и почти невольно расплылся в улыбке. — А, так эта тема почти табуирована рядом с твоими людьми? Это довольно странно, учитывая тот факт, что они тебе доверяют и слушаются. Я просто сын Ричарда, молодой сопляк, которого можно даже в расчет не брать. Так в чём же дело? — Это не только мои люди, это еще и твои люди. И сейчас ты переходишь черту, едва ли не оскорбляя их и меня самого. Первые два раза твой интерес был праздным, сейчас он уже носит насмешливый характер. Прекрати немедленно. — Мистер Старк не настолько почетен в больших кругах как Ричард? — его улыбка стала злее. — В этом дело? — Молодой господин, хватит. Директор прав, Вы оскорбляете нас и его. Это неправильно. Мы ничего плохого Вам отродясь не делали. — Вы выкупаете людей и торгуете наркотой, оружием, крышуете организации и один бог знает, что еще делаете. — Но ведь лично Вас это никаким образом не коснулось, — Баки нахмурился. — Мне хватило впечатлений с лихвой на всю жизнь. Я лишь мелкий молодой таракан, почему все вы так сильно хотите, чтобы я занял место своего отца? В светлое милое будущее думаете вас поведу? Или что? Почему все вокруг со мной так носятся? Чего я не знаю? Стив вздохнул и закачал головой: — Дело вовсе не в том, что директор, как Вы выразились: «не особо почетен в больших кругах». Наоборот, его знают все. Знают как консильери Ричарда. Весьма умного, талантливого, и потому опасаются. Это его роль, с которой он с блеском справляется, но, заняв место босса, он рискует потерять всё. Наш мир весьма консервативен, другие очень негативно относятся к смене власти и игроков на шахматной доске. Он станет не просто потенциально опасен, он рискует таким простым действием навлечь на нас всех крупные неприятности и даже крах. Все акции Ричарда, все его банковские счета, его бизнес и все точки сбыты переписаны на Вас, молодой господин. Договор запрещает передавать право собственности кому-то еще. Поймите, мы лишимся всего в один короткий миг и скорее всего умрем, если Вы откажитесь. — В таком случае почему бы мне просто не занять фиктивную роль босса? Я ведь могу подписывать документы и счета, а всем будет руководить Тони. Стив неуютно потер руки друг об друга. — Строгая иерархия и субординация. У игры есть определенные правила, нарушать которые нельзя. Он не представитель Ричарда, он его правая рука. Все знают о том, что Ричард умирает и что у него есть сын. Весьма умный сын. Поверьте, не только мы приглядывали за Вами, остальные это тоже делали и делают до сих пор. Именно потому что другие группировки понимают, что с Вашим приходом придут перемены и есть вероятность, что неприятные для них — они активизировались. Вас похитили, решив шантажировать Ричарда. Затем напали на аукционе. Это шаткая пирамидка, и если Вас выведут из игры, то сама игра тоже закончится. Бизнес вашего отца потонет. Посудите сами, Вы за пару минут приняли новое, интересное решение. Выгодное для нас, следует заметить. У Вас живой, молодой ум и просто не хватает опыта. Ваш отец, он, как бы сказать…эм… — Он консервативный динозавр, — рыкнул Старк. — Директор! — Я называю вещи своими именами. Ричард умен без сомнений, он жесткий, цепкий и очень разумный, но в некоторых вопросах он тормозит нас. И пока остальные такие же динозавры сидят во всех уголках Нью-Йорка, мы отожмем самый большой кусок и привнесем некоторые новшества в систему. Да, ты прав, мелкий, выше мне никак не прыгнуть, да мне и не нужно этого. Я хочу, как говорил ранее, работать из тени. Это очень удобная, комфортная, свободная позиция, за которую я плачу тем, что не могу иметь полной власти. Но если ты будешь стоять у руля, то я смогу размахнуться, не переходя при этом ту черту, которую ты сам обозначишь. Это меня устраивает. Мне это нравится. Мой свирепый характер нужно сглаживать и смягчать. Ричард этого делать не может, он сам весьма свирепый. Зато ты сможешь. Я устал видеть в зеркале бешеного пса, я хочу увидеть нечто иное. — Тони… — Если бы ты вчера не остановил меня, то я бы убил твоего фрилансера, когда вошел в раж. Если бы ты не выскочил под обстрел, то могли бы погибнуть мои люди. Плевать мне на всех тех, кто пришел на торги. Это такие же дельцы и уроды как все остальные, но мои люди — это моя семья. И я иногда могу потерять над собой контроль, когда чую кровь. Благодаря тебе я возможно смогу уберечь их всех и не буду грызть себя чувством вины. Понимаешь? До этого он как-то не придавал значения тому, почему так странно себя вёл, почему уделял столько внимания его мягкости и почему покорно останавливался всякий раз, когда Питер требовал этого. Почему так волновался за людей, с которыми, казалось, у него не было никаких семейных уз. Теперь стало наконец понятно. Ричард так долго и терпеливо обтачивал его, превращая в наточенный нож, что Тони постепенно прекратил узнавать себя в отражении и в некоторой степени начал ненавидеть то, что видел. Он словно пёс, который от нервного напряжения бегает за собственным хвостом, отчаянно пытаясь тот поймать. Парень безвольно опустил плечи под трель раздавшегося звонка. Похоже, приехала пицца.

***

В комнате, пропахшей медикаментами, ему было неуютно, и гнетущую атмосферу нисколько не скрашивала опера «Свадьба Фигаро». Нет, она наоборот делала ситуацию лишь более печальной и неприятной. Ричард казался ему куклой из дома восковых фигур, таким же искусно вылепленным и в точности напоминающим человека, но вместе с тем не был похож на человека вовсе. Питер неуютно помялся на стуле и, заглянув в его мутные карие глаза, заставил себя выдавить улыбку. Мужчина издал долгий хриплый вздох и наконец снял с лица кислородную маску. — Ты выглядишь расстроенным, — совсем тихо проговорил тот. — Нет, всё в порядке. — Тони мне рассказал о том, что отчебучил твой дружок фрилансер. Поэтому ты и расстроен. На твоём месте я бы проверился у врача. На всякий случай. — Это что, беспокойство? — Почему ты так удивлен? Думал, что мне наплевать на тебя только потому, что я не обнимал тебя в детстве и не хвалил твои рисунки? Питер решил не накалять атмосферу и, сделав короткий вдох носом, проговорил: — Лучше скажи, как ты себя чувствуешь? — Как кусок дерьма, не способный нормально ходить, есть и делать другие вещи, которые привык делать. — Может…может, я могу тебе чем-нибудь помочь? — парень болезненно нахмурился. — Ты мне очень поможешь, если прекратишь сопротивляться неизбежному и не будешь приносить моему консильери лишних проблем. Прислушивайся к нему и тому, что он говорит. Он тебе не желает зла и хочет позаботиться. — Сопротивляться неизбежному? В смысле, займу твоё место? — хмыкнул парень. — Тогда почему тебе было не поставить Старка на эту позицию, раз ты настолько ему доверяешь? — Он не мой сын. Ты мой сын. — Логика выше всякий похвал. Поэтому ты решил меня подставить. — обида, вскипавшая внутри, заставила его сказать это. — Да, и ты попался в мою ловушку, — улыбнулся он уголками губ. — Разумеется, попался. Я ведь полагал, что помогаю тебе. Ты воспользовался моими чувствами к тебе. — И мне нисколько не стыдно за это. В этой игре побеждает самый свирепый зверь. Если ты останешься таким же, как сейчас — тебя съедят. — Самый свирепый из зверей лежит прикованным к кровати и дышит через кислородную маску. Ну как, ты победил? — Победил, ведь я воспитал тебя. Питер потупился скорее скорбно, слушая противный писк датчиков и вдыхая запах висевший в воздухе. Должно быть, темная старуха с клюкой тоже сидела в этой комнате и поедала чипсики, наблюдая за их разговором со стороны, дожидалась лишь своего часа. Питер потеребил пальцами рукав толстовки и очень постарался найти в себе силы, чтобы сказать самое простое и такое нужное сейчас: «Я люблю тебя». Увы, вместо нужного признания его гадкий язык выдал лишь: — Ты не воспитывал меня. Ты меня тренировал как собаку. Пока другие мальчишки гоняли мяч, ходили в парки аттракционов и проводили время со своими отцами как подобает — я учил твои счета, штопал твои раны и игрался с автоматом. Разве так сложно было позволить мне расти обычным парнем? — Прости, — шепнул Ричард неожиданно. Этот аргумент Питеру было бить нечем, хотя бы по той простой причине, что это первое извинение, которое он получил за двадцать пять лет жизни. Парень настолько растерялся, что даже не знал, как реагировать. Вернее, знал. Даже не так. Знало тело. Брови и губы слегка задрожали, а в уголках глаз прорезались слёзы. Почему, черт возьми, он такой слезливый в последние дни? — Прости меня за то, что тебе достался именно я, а не кто-то более подходящий. Что тебе пришлось жить во всём этом. Мне долгие годы не позволяла собственная гордость и спесь понять простую истину, что ты просто был ребенком, а не моим очередным солдатом. Теперь уже слишком поздно, мне не повернуть время вспять, но, к твоему счастью, я как следует наказан за это. — Не говори так. — Я лежу тут как жалкое подобие живого человека именно за то, что творил. Жизнь поступила со мной по справедливости. У меня есть сын, который ненавидит меня, десятки людей, которые ждут не дождутся, когда я наконец сдохну, и еще больше врагов, которые поджидают момент, дабы напасть на тебя. Друзей у меня толком нет. Никто ко мне не приходит кроме моих же людей, сиделок и тебя. Но первым и вторым я плачу. Выходит, что лишь ты приходишь сюда из чистых побуждений. — Пап, послушай… — он пересел со стула на край его кровати и осторожно накрыл противно влажную, прохладную ладонь. — Ловко ты придумал, как поступить с девчонками, — Ричард улыбнулся уголками губ. — Послушай, это всё не так уж и важно. Это всё вообще ерунда. Давай я останусь здесь и буду приглядывать за тобой столько, сколько потребуется. Что скажешь? — Нет, не стоит. Ты должен заниматься действительно важными вещами. — Но я… — Я сказал тебе — нет. Этот вопрос не подлежит обсуждению. — Казалось бы, откуда в столь слабом теле могла остаться хоть какая-то воля, но Ричард посмотрел на него так же, как смотрел в детстве, когда он мог напортачить, да и голос был таким же твердым и жестким. Питер моментально сдулся. — Ладно. Как скажешь. — Если потребуют обстоятельства, тебе нужно будет провести переговоры с Бинни и остальными семьями. Если начнут выёживаться — не останавливай Тони. Он знает что делать и как поступить. Постарайся отстаивать свои позиции максимально жестко, не поддавайся на провокации и манипуляции. Ты понял меня? — Я всё еще не хочу быть частью всего этого. — А разве у тебя есть выбор? — Ну, вообще-то да. Я бы мог дождаться твоей смерти, взять все деньги, прикупить себе милый островок и жить там припеваючи, потягивая коктейли из кокоса в окружении загорелых красивых мужиков с опахалами в руках. — Звучит как хороший план, — Ричард тихо хмыкнул. — Странно, что ты сам не додумался до такого. — Остров очень накладно обслуживать. Я пытался. — У тебя был свой остров, и я даже об этом ни сном, ни духом? — Купил когда-то твоей маме, — он тихо улыбнулся. — Мы провели там пару месяцев, а потом нам наскучило всё это, и мы его продали, еще и дешевле, чем купили. Это пустая трата денег. — Черт возьми, у меня мог бы быть собственный остров! — Ты как ребенок, честное слово. Дай тебе кокос и грязный пляж с ракушками, и ты наделаешь лужу от счастья. — Не осуждай меня за это. Последние несколько лет я стоял на кассе МакДональдса и об островах только мечтал. — Ты мог обратиться ко мне за помощью. Я бы не отказал. Почему ты не сделал этого? Должно быть, Ричард и правда умирал. Иначе как объяснить то, что они впервые за эти годы говорили не как начальник и работник, а как отец с сыном. Питер поджал губы. Нужно быть мягким, уступчивым и понимающим. Ричарду это было нужно. Сейчас совсем не до иронии и злорадства. — Я просто не хотел, чтобы ты думал, что я не могу справиться без твоей помощи. Возможно, я надеялся, что ты будешь гордиться мной. Конечно на самом деле Питер думал не об этом. Он просто не желал иметь с ним ничего общего. Он сбежал, надеясь, что прошлое его не настигнет. Настигло в конечном счете. Слова, сказанные Питером, отца слегка тронули, и он перехватил его руку чуть плотнее, обдавая её неприятным веянием болезни. — Что ж, у тебя получилось. Я был удивлен и первые два года не верил в то, что такой сопливый мальчишка как ты способен реально держать удар. Ты смог, и я удивился еще сильнее. Хотя твоя работа в забегаловке меня несколько смущала. Я на эту тему не раз слушал насмешки других боссов. А когда ты еще начал жить с мужиком, боже… — он тяжело вздохнул. — Меня удерживали от расправы как могли. Я в некоторой степени даже рад, что этот…этот твой фрилансер решил потрахаться на стороне. Может, теперь ты найдешь себе хорошую красивую девушку. — Нет, — хохотнул Питер. — Это вряд ли. Ричард издал новый вздох и на сей раз закатил глаза. Должно быть, ему требовалась вся сила воли для того, чтобы сдерживать неуместные сейчас комментарии и попытки его отчитывать за ориентацию. Питер это ценил. — Пап? — М-м-м? — Я люблю тебя. Недовольство на его лице сменилось смятением и легким, совершенно непривычным смущением. Питер лишь третий раз за всю жизнь видел нечто подобное и от того стал улыбаться шире и веселее. Первый раз отец был смущен, когда он нарисовал его рядом с собой еще в детстве, второй — когда застукал за дрочкой с женским журналом в руках, а третий был сейчас. Питер поначалу не придал даже значения его кашлю и тому, что Ричард подался слегка назад, убрав ладонь. Ему просто было неудобно, он совершенно не привык к подобному и не знал как себя вести. — Что ж, наверное тебе следует заняться делами. — пришлось постараться прочистить горло вновь. — Тони… Тони скажет, что тебе делать. Этот странный, почти лающий кашель стал только агрессивнее, и Ричард отмахнулся от него, призывая пересесть на стул, подальше от него. Питер был вовсе не согласен, он поискал вокруг кровати салфетки или хотя бы полотенце и, наконец найдя его, прижал плотнее к надрывающемуся рту. Ричард мелко задрожал, кашлянул еще пару раз и наконец пихнул Питера в сторонку, хрипло шепнув: — Уходи. — Но тебе нужна помощь. Давай я позову кого-нибудь. — Со мной всё в порядке. Уходи. — Но, пап…я… — Я сказал уходи. — рыкнул он так же свирепо, как Питер привык. И он бы обиделся как обычно, если бы не заметил кровавые разводы у подбородка и на ткани. Заметив его взгляд, устремленный именно к полотенцу, он сжал его в кулак, второй рукой требовательно указав на дверь. Оставалось лишь покорно подчиниться. Питер скорбно наморщился и прикрыл вслед за собой дверь, слушая тот же противный лающий кашель и пиканье датчиков. Дом, пропахший медикаментами и болезнью, казалось, не был домом вовсе. Это скорее большая больничная палата, запах которой осел и на нём самом. Осел на руке, которую Ричард трогал, на его толстовке, джинсах, на всей его кожи. Пара сиделок в строгой униформе скользнули к той комнате, из которой он вышел, что-то утешающе забормотали. Входная дверь тихо щелкнула, и он перевел взгляд на Старка сидевшего на пластиковом стуле. Тот без сомнений дожидался его здесь. — Судя по твоему серому выражению лица, Ричард совсем плох. — Он кашляет кровью. Что с ним, Тони? Чем он болен? — У него рак легких. — Это из-за курения? — Он последние года четыре не курил вовсе, но, как видишь, не помогло. Питер тихо кивнул в ответ, погруженный в собственные мысли так глубоко, что даже не придал значения пейзажам вечернего Нью-Йорка, пытаясь в очередной раз облить его грязью или каким-то образом подметить недостатки. Его отец смертельно болен, в Квинс делать больше нечего, и остается только разве что лениво плыть по течению, очень надеясь, что где-то там, вдалеке, его не ожидает крышесносный страшный водопад, как клише из фильма. Ведь в подобных сюжетах в конце реки героев ожидает падение с высоты. Каждый новый звонок Старку вызывал тревогу, что вот сейчас кто-нибудь на том конце провода скажет, что Ричард внезапно умер. Однако ему звонил кто угодно и с какими угодно новостями, и никто, по счастью, не говорил, что отец накрылся медным тазом. С такой же тревогой он устроился ночью на диване и таращился в экран телевизора. По одному из каналов шёл как раз «Крестный отец», и вот когда крестник, Джонни Фонтейн, одетый в белый праздничный костюм, обнял пальцами микрофон и начал петь нежную серенаду, дверь спальни тихо приоткрылась, заскрипев петлями. На пороге появилась мрачная тень, одетая в одни лишь спортивные брюки. Тони держал в руках телефон. Несчастное, и без того разбитое в дребезги сердце пропустило пару ударов, грозясь рассыпаться вовсе. — Мне очень жаль, малыш. — шепнул Старк. Водопад всё-таки настиг его.