Moon Cycles || Лунные циклы

Все это было ужасно. Очень ужасно. Поистине одно из худших чувств, которые Соник испытывал за долгое- долгое время. Так много всего преследовало его чувства, слишком много всего. Это был мертвый вес Шэдоу, безвольно лежащего у него на руках, почти полное отсутствие пульса и дыхания, громко звеневшее в ушах, напряжение в руках от того, что он держал другого, будучи ослабленным из-за истощения от полной луны — хотя он явно не был так слаб, как Шэдоу в тот момент — и, что хуже всего, выражение чистого отчаяния на лице Руж. В тот момент, когда Руж заметила Шэдоу в объятиях Соника, она подбежала к нему и силой отобрала у него вампира, практически оттолкнув его, и телепортировалась из его поля зрения. Оглядываясь назад, она, скорее всего, сделала это только потому, что действовала под влиянием страха. Но это действие только еще больше усилило его беспокойство, и он начал лихорадочно бегать по особняку, зовя Руж, разбудив при этом весь персонал. Вскоре все проснулись и вышли в коридоры, сбитые с толку и обеспокоенные, спрашивая его, что его так взволновало. Соник не остановился, чтобы ответить им, и оттолкнул всех в сторону, все время крича как сумасшедший. Дошло до того, что он был настолько расстроен, что кто-то, как он думал, Виспер, позвал Наклза, чтобы тот его удержал. Наклз бросился в восточное крыло, голый по пояс и в одних брюках, топая к Сонику с явно расстроенным лицом. Сначала он попытался поговорить с Соником, чтобы успокоить его, но тот был безутешен. Все, что он мог сделать, это умолять кого-нибудь рассказать ему, куда она увела Шэдоу и будет ли с ним все в порядке. На его лице промелькнуло осознание, когда он смог собрать воедино то, что заставило Соника так волноваться, и, не теряя ни минуты, он побежал по заднему коридору, сказав Сонику следовать за ним. Он сделал, как ему было приказано, и вместе с Тейлзом и Эми, которые все это время наблюдали и пытались его успокоить, побежал за Наклзом по северному крылу особняка, мимо больших комнат и в небольшой коридор, который он раньше не видел. Коридор был узким и коротким и быстро вел к винтовой лестнице. Она не была освещена, но у них не было времени остановиться и сделать это. Тейлз решил эту проблему простым заклинанием света, которое осветило их путь и указало, куда идти. Внизу лестницы был еще один узкий, но более длинный коридор, выстланный камерами-подземельями по обеим сторонам. Руж стояла снаружи первой камеры справа и держала запертую дверь голыми руками, пока она тряслась и дрожала. Изнутри камеры раздался животный звук, как будто дикая горная кошка или медведь попали в ловушку. Уши Руж дернулись от звука их прибытия, и она повернула голову в их сторону, взгляд облегчения нахлынул на нее, когда она увидела, кто это был. «Тейлз! Скорее и наложи на дверь заклинание ловушки! Я не могу больше его держать!» — закричала она. Еще один сильный удар прутьев заставил дверь задрожать, и летучая мышь снова привлекла к ней внимание, чтобы удержать ее крепко. «Скорее!» Тейлз бросился делать то, что она приказала, торопливо выкрикивая незнакомые слова и создавая круг, чтобы закрыть запертую дверь. После того, как заклинание было установлено, металлические прутья прекратили свое визжащее движение, но дикий вой не прекратился. Соник пополз вперед. Наклз и Эми потянулись, чтобы оттащить его назад, но он оттолкнул их. Он завернул за угол, чтобы встать рядом с Тейлзом, вглядываясь за светящийся желтый круг в темную, унылую клетку. Из-за темноты было трудно что-либо разглядеть, но слабый свет заклинания выделил перистую и испещренную красными полосами форму. Там, внутри холодной, темной бездны, был Шэдоу, свернувшийся в клубок и забившийся в угол. Руж заперла его в темнице. «Что ты с ним делаешь?» — потребовал Соник, протягивая руку к воротам, чтобы выпустить его. Руж тут же набросилась на него, отталкивая его, но на этот раз он был настойчив и сопротивлялся ей. Наклз и Тейлз тут же подскочили и потащили его обратно к лестнице. «Нет! Соник, остановись!» — закричала Руж. «Мы не можем его выпустить!» — проворчал Наклз, пытаясь удержать его. Их слова не были услышаны, поскольку он был полон решимости спасти Шэдоу. Всего несколько минут назад он говорил с ним так, как будто ничего не случилось. За исключением того, что было так много всего неправильного. Его спутанная шерсть, его медленное дыхание, усталые глаза и утомленное состояние. Если бы только Соник был более внимателен, он мог бы заставить его помочь раньше. Он должен был быть телохранителем Шэдоу, это была его работа - присматривать за ним, и он уже подвел его. «Но он ранен! Ему нужна медицинская помощь!» — настаивал он, безуспешно пытаясь оттащить от себя троих. Эми, которая до сих пор ничего не сделала, кроме как стояла в оцепенении, обошла Соника, протиснулась сквозь толпу, схватила Соника за воротник рубашки и дернула его вниз, чтобы он посмотрел ей в глаза. «Если мы его выпустим, он нас убьет!» — сказала она. Возможно, это был шок, который он испытал от ее слов, его инстинкт самосохранения, вспыхнувший в нем, или тот факт, что это сказала ему Эми — поскольку они говорили по секрету о ее преданности, верности и благодарности Шэдоу, которые заставили ее оставаться рядом с ним в течение многих лет, чтобы отплатить ему за доброту, которую он ей оказал, — и поэтому ее отказ помочь Шэдоу в тот момент повлиял на него так, как не повлияли на других, но Соник в конце концов успокоился. «Что?» — пробормотал он в недоумении. Почувствовав, что он больше не сопротивляется и не пытается глупо вырвать Шэдоу, остальные отпустили его и отступили назад; хотя, учитывая тесноту, они не смогли отойти далеко друг от друга. Все выглядели неуютно и неуверенно, не зная, что лучше или правильнее сказать в такой ситуации, в которой никто из них никогда не оказывался. В итоге Руж оказалась той, кто заговорила, поскольку именно она первой действовала после того, как Соник привел к ней Шэдоу, вызвав у него его страдания, не предложив ему быстро и должным образом объяснений, и именно она заперла лорда поместья в камере. Она, как его ближайший друг, также имела единственное объяснение ситуации. «Шэдоу ничего не ел в течение последнего месяца… — призналась она. — И он сошел с ума». Соник резко втянул воздух, услышав эту новость. Внезапно все обрело смысл. Ссора Шэдоу с Руж из-за супа, его вспыльчивый характер и необычная усталость — все это было вызвано голодом. На него напало новое чувство стыда. Он должен был защищать Шэдоу, но он был так захвачен своим раздражением из-за отсутствия физических врагов, что не потрудился следить за здоровьем вампира. Более того, последствия его ошибки вернулись снова, чтобы поднять свою уродливую голову. «Так... с ним всё будет в порядке?» — спросил Соник. «Не знаю. Я никогда не видела, чтобы было так плохо. Нам повезло, что мы смогли заметить это так рано», — с сожалением ответила Руж. «Что с ним будет?» — вмешалась Эми, также незнакомая с подобной ситуацией. На самом деле, все присутствующие, включая хорошо изученного Тейлза, понятия не имели, чего ожидать, поскольку никто из них не был вампиром и не был особенно близок с Шедоу. Руж была единственной, у кого были ответы. Но даже она не была уверена на сто процентов, так как она не была чистокровной и поэтому действовала иначе, чем он. «Трудно сказать, но нам нужно добыть ему кровь хаоса, и как можно скорее. Я пошлю в город запрос, чтобы один из вампиров или теней одолжил нам свой кровокорень, если он есть». Руж решила и начала выводить всех из переполненного подземелья, не желая задерживаться и, возможно, еще больше раздражать Тени. Когда все двинулись обратно по спиральной лестнице, Соник задержался на мгновение дольше, наблюдая, как Шэдоу ползал на четвереньках взад и вперед по своей камере. Это было странное зрелище, и он не мог долго его выносить. Он быстро помчался за остальными и последовал за ними наверх. Они все еще разговаривали по пути. «Разве он не может просто выпить из кого-нибудь из нас?» — предложил Наклз, наконец спросив, о чем они все думают. «Он никогда этого не допустит. Этот болван слишком упрям ​​для своего же блага. К тому же, учитывая его состояние, он, скорее всего, убьет того, из кого выпьет», — ответила Руж с тяжелым вздохом. Затем Тейлз выступил с предложением о временном решении, которое, по правде говоря, было их единственным текущим вариантом. «Нам просто придется подождать, пока пройдет шторм и придет поставка», — сказал он, когда они все вышли с лестницы и вошли в фойе. «До тех пор мы должны держать его взаперти, чтобы он не убил нас всех». Это был не тот ответ, которого хотел никто из них, но у них не было выбора, кроме как неохотно принять его. Затем группа разделилась, чтобы заняться своими обязанностями и привести дом в порядок. Эми начала собирать всех слуг, чтобы объяснить им текущую ситуацию и то, что делается по этому поводу. Наклз сделал то же самое со стражниками и отдал им приказ следить и защищать вход в подземелье, чтобы убедиться, что никто не войдет внутрь, а Шэдоу не выйдет. Тейлз отправился в библиотеку, чтобы выяснить, что можно сделать, чтобы помочь Шэдоу. А Руж ушла, чтобы послать сообщение через ворона жителям деревни и земельным догматам о затруднительном положении Шэдоу и узнать, нет ли у кого-нибудь запасного кровокорня, хотя это было очень маловероятно. Соник не знал, что делать. Его единственная роль в поместье заключалась в защите Шэдоу, так что без него у него не было ничего другого. Он бесцельно бродил некоторое время, пока в конце концов не оказался в гостиной. В комнате было темно, но небольшое количество света проникало из щели в шторах, которую он сделал несколько дней назад, так как он так часто туда заходил, но слишком много света не могло проникнуть, на случай, если зайдет ночной слуга. Однако так уж получилось, что свет идеально падал на чайный столик, на котором стояла настольная игра. Он поставил ее туда вчера, прежде чем пойти в комнату Шэдоу, планируя сыграть с ним сегодня, как только взойдет солнце. Он не знал, как она называется или как в нее играть, но надеялся, что Шэдоу сможет научить его. Верхог пошел и сел на диван напротив стола и взял настольную игру, чтобы получше ее рассмотреть. Она называлась «Игра в гуся». Забавное название для игры, но он был уверен, что Шэдоу мог бы объяснить ее значение. В конце концов, он любил много читать, так что, возможно, он узнал об этом где-то в одной из своих книг. Возможно, он даже мог бы научить Соника читать, чтобы тот мог присоединиться к нему во время его дневных сеансов чтения. Он просидел в комнате один остаток дня. Он не плакал, но и не двигался и не говорил, пока не зашло солнце, и только вставал, чтобы вернуться в свою комнату и лежать без сна в своей постели. День закончился, и начался следующий, но никаких признаков окончания шторма не наблюдалось. Соник решил навещать Шэдоу ежедневно, чтобы принести ему миску супа из козьей крови и стакан воды. Вектор и Эспио пропустили его, но только потому, что он был личным охранником Шэдоу и, как считалось, мог защитить себя, если что-то случится. Но когда он засунул еду и питье под решетку, вампир прыгнул на него и попытался схватить его, даже не удостоив взглядом и едой. Соник успел вовремя отойти в сторону, но не раньше, чем Шэдоу успел поцарапать его щеку, пустив кровь. Он быстро закрыл рану рукой, испачкав перчатку, но запах все равно успел достичь безумного вампира, и он начал становиться все более хаотичным и жестоким, бросаясь своим телом на прутья в попытке сломать их. Вскоре после этого он ушел, но все равно вернулся на следующий день с новой порцией еды и воды. Хотя, как оказалось, Шэдоу так и не притронулся к своему супу с предыдущего дня. Никому другому не разрешалось посещать его, кроме него, и Тейлза, но только один раз в день, под присмотром Соника, чтобы заклинание захвата было сильным. Но это не остановило Омегу от попытки. Как только Руж передала молодому троллю новости, он покинул свою комнату, больше не заботясь о тех, кто его видел, и сосредоточился только на своем опекуне. Тэнгл и Виспер были на страже, когда он примчался к ним, приказав им отойти в сторону и позволить ему пойти к Шэдоу. Завязалась ссора, хотя ударов не было. Омега, возможно, и силен физически, но он не мог надеяться победить двух хорошо обученных охранников в одиночку. Однако это не остановило его от попытки. Соник шел, чтобы принести Шэдоу еду, когда увидел спор, и он быстро вмешался и приказал Виспер найти Руж. Никакие доводы в пользу ребенка не влияли, и ничто из того, что он говорил, не могло заставить Омегу отвернуться, хотя он и не винил его за это. Он узнал от Тени, что Омегу забрали в поместье, когда ему было всего семь лет, и поэтому он и Руж фактически вырастили его. Было понятно, что он был в смятении из-за того, что происходило с его приемным отцом. Когда Руж наконец пришла, она смогла поговорить и достучаться до него и увела его разделить трапезу в ее комнате. Сонику предложили присоединиться к ним, и он так и сделал. Казалось несправедливым сказать Омеге, что он не может видеть Шэдоу, а потом повернуться и сделать это прямо перед ним. Кроме того, он уже знал, что увидит, когда спустится туда. В течение следующих нескольких дней в поместье царило напряжение. Адские звуки доносились из подземелий весь день и ночь. Казалось, что Тень никогда не спал, и, вероятно, так оно и было. Ворон вернулся из бури с сообщениями от жителей деревни и догматов. Ни у кого не было лишнего кровавого корня, а некоторые даже были вне его. К счастью, никто из них пока не сообщал о признаках сумасшествия. Позже в тот же день Виспер пошла к Руж, чтобы признаться, что она не ела свой кровавый корень так часто, как ей полагалось, и поэтому держала его под рукой, предлагая Тени. Но у Руж были острые глаза, и она могла сказать, что она тоже начала показывать признаки безумия, поэтому она заставила Виспер оставить его. Тень уже зашли слишком далеко, и они не могли позволить, чтобы еще один вампир стал угрозой. На четвертый день бури снег начал спадать и, как ожидалось, окончательно прекратится на следующий день. Главы дома — Руж, Эми, Наклз, Тейлз и, каким-то образом, Соник — встретились, чтобы обсудить, что делать с состоянием Шэдоу. Многие из них спорили о том, стоит ли им ждать кровавый корень, так как из города мобиан пришло сообщение от ворона о том, что их доставка в настоящее время находится и останется там, пока снег не рассеется, или же им следует послать кого-нибудь, чтобы Шэдоу напился. В обоих вариантах было две основные проблемы. Во-первых, было трудно сказать, сколько времени потребуется мобианским горожанам, чтобы расчистить горную тропу. Это и путешествие туда и обратно заняло бы около трех или четырех дней. Еще больше, если бы они решили отправиться в путь без готового перевала. Во-вторых, было трудно сказать, сможет ли кто-то выжить, будучи опьяненным им. Тень был голоден, и вряд ли он сможет остановиться, прежде чем кто-то из них умрет. В конце концов было решено, что Тейлз и Эми отправятся в город, чтобы забрать столько припасов, сколько смогут унести, и принести в поместье. Остальное может подождать. Но Соник не мог. Он хотел сделать что-то, чтобы помочь ему сейчас. Хотя он не знал, почему он это сделал, у него было чувство, что Шэдоу не проживет еще четыре дня. Он неуклонно становился все более неумелым и бредовым. Он рычал и делал то, чего не было, сражался с иллюзорными злодеями и даже начал причинять себе боль, ударяясь о стену. Это было тревожное и удручающее зрелище, и Соник отказался больше бездействовать. Ждать, пока снег рассеется и откроется безопасный проход, было слишком рискованно. Нет, Шэдоу должен был пить, иначе он умрет; но не каждый мог это сделать. Он знал, что Руж хотела быть той, от кого можно было бы подпитаться. Шэдоу был ее лучшим другом и братом, и было очевидно, что они через многое прошли вместе. Однако предательство с ее стороны ранило бы Шэдоу глубже всего и не было бы легко исцелено или прощено. Омега также сделал предложение, желая оказать ту же доброту, которую ему оказали, когда его забрали с улиц. Но он все еще был всего лишь мальчиком, и для него было слишком опасно делать это. Это не мог быть кто-то, кто был бы близко связан с Шэдоу. Чтобы предать его, они должны были считаться для него расходным материалом. И поэтому Соник был бы тем, кто это сделает. Он боялся того, что может случиться, если он предложит себя Тени, но в то же время он боялся того, что станет с вампиром, если он продолжит впадать в голод и безумие. Было больно смотреть, как некогда царственный и элегантный лорд ползает на четвереньках, бессмысленно рыча и лает. Вдобавок ко всему, он знал, что это была его вина. И снова его вина за уничтожение кровавого корня подняла свою уродливую голову, даже после того, как он начал принимать это и двигаться дальше. Но сильнее вины был его гнев на Шэдоу за то, что он был таким глупым. Не было причин, по которым он должен был быть единственным, кто не ел, когда всем хватало еды. Но его нелепая самоотверженность делала его иррациональным. Тем не менее, было что-то в этой самоотверженности, что согревало сердце Соника. Было мило, хотя и нелепо, что Шэдоу так заботился о тех, кто находился под его опекой, и это снова доказало Сонику, без тени сомнения, что у него хороший характер. Это также, как ни странно, помогло ему понять, почему Шэдоу использовал свои силы против него на прошлой неделе. Как и голод, пришло истощение сил и неспособность должным образом контролировать свои силы. Это не оправдывало поведение и не делало его правильным, но помогало его объяснить, и поэтому Соник обнаружил, что может простить его. Он мог только надеяться, что Шэдоу сделает то же самое. Он набросал план. Поскольку Шэдоу не пил больше месяца, было весьма вероятно, что он выпьет любого, кто попадется ему под руку. Но если Соник перейдет в форму оборотня, он станет вдвое больше и, возможно, получит шанс на выживание. Естественно, он никому не рассказал о своем плане. Остальные попытались бы остановить его, если бы он это сделал. Соник знал, что он безрассуден, что то, что он собирался сделать, было рискованно и могло подвергнуть опасности его и, возможно, других, но его это не волновало. Единственное, что имело для него значение, — это исправить свою ошибку. Он должен был все исправить. Итак, поздно или, скорее, рано утром, Соник выскользнул из своей комнаты и спустился к входу в подземелье. Эспио был там один, скорее всего, отослав Вектора ночью присматривать за их подопечным, Чарми. Эспио заметил приближение Соника и шагнул ему навстречу. «Соник? Что ты делаешь?» — спросил он. «Не мог уснуть», — просто ответил он. «Я могу заменить тебя, если хочешь». Эспио выглядел так, будто хотел поспорить, он не из тех, кто бросает свой пост, но у него не было причин сомневаться в намерениях Соника, и он явно устал. Он также, вполне возможно, чувствовал себя виноватым из-за того, что оставил Вектора наедине с Чарми. Маленькая пчелка могла быть довольно неприятной, особенно перед сном. Весь особняк мог слышать, как он скулил, когда у него начинался один из его припадков. Таким образом, без дальнейших расспросов, Эспио позволил Сонику занять его место. «Хорошо, спасибо. Но я вернусь через несколько часов, чтобы продолжить свою смену», — сказал он ему, уходя. «Конечно, доброго утра», — ответил Соник, помахав на прощание. Как только Эспио завернул за угол и звук его шагов полностью стих в восточном крыле, Соник рискнул спуститься по лестнице в кромешную тьму. Его ночное зрение не позволяло ему спотыкаться или врезаться во что-либо, хотя и не позволяло ему видеть детали. Внизу лестницы стояла незажженная масляная лампа, для которой Соник принес серную спичку. Круг заклинания на двери камеры давал слабый свет, но когда лампа была зажжена, его окружение наконец-то прояснилось. Он заглянул за металлические прутья и в камеру, где держали в плену Тень, и по какой-то счастливой случайности Тень спал. Вампир свернулся в тугой, колючий шар в дальнем правом углу, тихонько похрапывая. Он выглядел таким спокойным, словно ничего не случилось. Тем не менее, Соник не был уверен, что его сон после дней волнений был хорошим знаком. Возможно, это был признак того, что Шэдоу стал еще более слабым и неспособным больше не спать. Или это могло быть доказательством того, что он выздоравливает, набирается сил и немного успокаивается. Соник хотел верить в последнее, но его интуиция подталкивала его к первому. Заклинание, которое наложил Тейлз, было предназначено для удержания цели в замкнутом пространстве. Из него было практически невозможно вырваться, и поэтому было относительно легко проникнуть внутрь. Но прежде чем Соник смог сделать свой ход, чтобы войти, ему пришлось сместиться. Он хотел бы сделать это прошлой ночью, пока была убывающая луна, но было бы подозрительно, если бы кто-нибудь увидел его разгуливающим таким образом, поэтому он оставил свое изменение на потом, в подземелье. Темнота усложняла задачу, так как не было лунного света, который мог бы облегчить боль, но это все еще было выполнимо. Соник сделал глубокий вдох и сосредоточил свой разум и энергию, чтобы изменить свое тело. Это было мучительно, как всегда, но он мало думал о боли, решив довести это до конца. После того, как он перешел в свою истинную форму, Соник шагнул вперед и протянул руку к двери, и провел рукой по кругу. Было такое чувство, будто он провел рукой по кипящей воде, но он смог разрушить заклинание без особого сопротивления. В тот момент, когда чары рассеялись, Шэдоу проснулся, выскочив из своего шара, чтобы посмотреть, что вызвало резкое изменение энергии. Как только он увидел Соника, Шэдоу начал рычать и лаять. Он знал, что у него не будет много времени из-за шума, который устраивал Шэдоу, поэтому ему пришлось действовать быстро. «Да, да, Шэдоу, я знаю, что ты голоден». Он сухо рассмеялся, хватая связку ключей, висевшую на боковой стене входа в подземелья. «Ты сможешь выпить из меня через минуту». Соник отпер дверь камеры и открыл ее. Он собирался войти и закрыть ее за собой, но его внезапно повалил на землю слишком нетерпеливый вампир. Соник сильно ударился спиной и головой о булыжник и потерял ориентацию, но Шэдоу не стал его дожидаться и не обратил внимания на грубое обращение. Не медля ни секунды, его клыки ударили вниз и пронзили плоть его шеи. Соник зашипел и протянул руки к Шэдоу, чтобы удержать его, удерживая его в ловушке на случай, если он попытается сбежать, но также и как способ оставаться на земле. Это было странное покалывание. Место укуса было теплым, но не неприятным. Это было как-то успокаивающе, как будто его завернули в толстое одеяло и поставили рядом с ревущим огнем в холодный зимний вечер. Это также было головокружительно. Чем больше крови Тень выпил из него, тем сложнее ему было оставаться присутствующим и сосредоточенным. Хотя, самое странное из всего, было то, что прикосновение губ Шэдоу к его шее было почти приятным. Это было как-то щекотно, и Соник почти хихикнул, когда Шэдоу повернул голову, чтобы получить лучший доступ к проколотой им вене. Он начал мурлыкать, несмотря на ситуацию, и по какой-то причине Шэдоу сделал то же самое. Неопределенное количество времени прошло, прежде чем кто-то прибыл, чтобы осмотреть внезапные шумы, и этим кем-то был не кто иной, как Эспио. Соник не мог слышать, что говорил хамелеон, поскольку его разум был слишком затуманен, но он смутно заметил, как Шэдоу оторвался от него и вырвался из его рук. Внезапная нехватка тепла заставила его осознать, насколько он замерз. Затем вдалеке послышались звуки драки и криков, но он не мог разобрать слов. Следующее, что он помнил, это то, что Эспио убегал обратно вверх по лестнице, а Шэдоу снова сидел рядом с ним. Соник смутно заметил, что он возвращается в свое меньшее тело. Он не почувствовал, что это произошло как таковое, скорее он заметил, что Шэдоу стал больше, чем минуту назад. Его не волновало, что он трансформировался, хотя теперь из-за этого был более подвержен риску потери крови. Честно говоря, в тот момент ему было все равно. Он тоже ничего не чувствовал. Мир неуклонно становился все темнее, а его тело холоднее. Все его чувства были размыты и онемели. Шэдоу снова что-то ему сказал, но Соник его не услышал. Он попытался снова, на этот раз говоря прямо в его разум. Он был расстроен, но Соник просто чувствовал себя счастливым, что он снова использовал свои силы перед ним. «Соник!» — закричал он, приподняв голову лазурного ежа и положив ее себе на колени, и схватив его за запястье, чтобы проверить пульс. Он был, но быстро исчезал. «О нет… что я наделал?» Соник мягко, но болезненно улыбнулся, пытаясь успокоить его, поскольку не мог скрыть дискомфорт от того, что его тело подвело его. «Не волнуйся, Шэдс, я позволю тебе это сделать», — сказал ему Соник, хрипя. «Зачем, идиот?! Я мог бы убить тебя!» — сердито закричал Шэдоу, практически рыдая, когда крупные слезы текли по его лицу. На этот раз он не потрудился передать свои мысли телепатически, но Соник все равно сумел его услышать. Сначала это его поразило. Он никогда раньше не видел, как Тень плачет, и хотя ему было стыдно за то, что он стал причиной этого, он не мог не восхищаться тем, как красиво это его делало. «Я думал, ты этого не сделаешь», — уверенно ответил Соник. Это был глупый ответ, конечно, но часть его держалась за мысль, что Шэдоу все еще где-то внутри этого бешеного зверя. «Хех, похоже, я был прав». Его глаза закрылись, когда он начал терять сознание, слишком истощенный потерей крови, но он не сомневался, что с ним все будет в порядке. В конце концов, он быстро исцелялся. И даже если это было слишком много для его собственного тела, он верил, что Тейлз спасет его, за которым, скорее всего, и был послан Эспио. Поэтому Соник позволил себе ускользнуть с облегченной улыбкой. Он спас Шэдоу, как и собирался сделать. Теперь все могли расслабиться, а особняк мог вернуться к тому, как он был раньше. Новая поставка кровавого корня должна была быть получена и доставлена ​​обратно через несколько дней, поскольку Эми и Тейлз должны были уехать через несколько часов, как только солнце полностью взойдет, поскольку только они могли двигаться днем. Все будет хорошо, и его грехи наконец-то будут исправлены. Соник не видел снов последние две недели с тех пор, как получил от Тейлза зелье осознанных сновидений. Вместо этого его дни проходили либо без сновидений, что было его любимым, либо с застрявшим в пустоте. В те времена, когда его разум блуждал ночью, его воображение воссоздавало место, которое он уже видел, и оставляло его там бродить по кругу часами. Место не всегда было одним и тем же. Иногда он оказывался в лесу или городе, который он посещал в прошлом, а однажды оно выбросило его внутрь особняка. Однако наиболее частым местом, которое он посещал, был лесной луг из первой ночи. Соник не помнил такого места, но предполагал, что это, скорее всего, из его детского леса. И из всех мест, которые он видел в осознанных снах, луг был самым неполным. Соблазн расширить свои воспоминания и попытаться нарисовать более ясную картину того, где он вырос, щекотал его несколько раз, но он всегда отталкивал его. Он принял зелье, потому что покончил со своим прошлым. Теперь оно ничего не значило для него, и он отказался потакать ему больше. Но на этот раз у него не было выбора. Он предположил, что это отчасти связано с тем, что он потерял сознание после своего почти смертельного опыта, не приняв заранее зелье, но Соник не смог остановить сон, когда тот выполз из теней его подсознания. Воспоминание было гораздо более ярким, чем все, что он испытывал раньше, скорее всего, потому, что он давно не видел снов. Удары солнечных лучей по его меху были такими же, как всегда, только гораздо более ощутимыми и реальными. Звук оживленной деревни наполнял его уши, как будто он действительно был там. А вид маленьких бревенчатых домов и общественных сараев был таким же ясным, как кристальный день. Вокруг него было много оборотней всех возрастов. Старейшины сидели на траве, потягивая чай и неторопливо болтая. Взрослые усердно работали, ткали, вязали, готовили, рубили дрова, собирали припасы и делали другие подобные вещи. С другой стороны, дети бегали вокруг, безрассудно играя вместе. Многие из старших были в своих измененных формах и играли в драки, привыкая к своим телам и силе, чтобы они могли должным образом контролировать себя, когда повзрослеют. Соник сидел на коленях у матери на крыльце их домика, наблюдая за игрой других детей. У него было чувство, что он тоже хочет присоединиться, и он даже попытался вырваться из объятий матери, пытаясь трансформироваться. «О нет, Соник, ты этого не сделаешь. Ты еще недостаточно взрослый, чтобы перевоплотился», — сказала она ему, крепко держа его на коленях. Он, в своем маленьком теле ребенка, повернулся и посмотрел на нее, и впервые за все время он вспомнил лицо своей матери. Она была прекрасна. Длинные сиреневые иглы и мех, загорелая мордочка и живот и блестящие изумрудно-зеленые глаза, очень похожие на его собственные. Она носила одежду, которую он никогда раньше не видел. Это была длинная зелено-оранжевая юбка, разрез с одной стороны, и соответствующая рубашка с воротником, расшитая замысловатыми золотыми узорами, которые чудесно ей подходили. Соник чувствовал, что готов плакать, переполненный чувством радости, облегчения и страха от того, что его мать раскрылась. Маленький он тоже заплакал, но по совершенно другой причине. «Но я хочу играть!» Он громко всхлипывал, устраивая истерику, чтобы добиться своего. Соник прижал уши к земле от того, как громко и противно он себя вел, и немного умер внутри, когда заметил, что вся деревня смотрит на них. Его мать только рассмеялась и прижала его к себе, целуя в щеку. «Это ненадолго. Следующим летом ты станешь совершеннолетней. Тогда мы с папой тебя научим». Маленький он широко улыбнулся и начал праздновать, болтая о том, как он был взволнован, наконец, научиться переключаться вместе со своими родителями. Но нынешний Соник знал, что этот день никогда не наступит. Вскоре после этого воспоминания они умрут, и он останется один в мире. Он хотел оставить этот сон и вернуться на пустой, незаконченный луг и сидеть там один часами, пока не проснется. Было слишком больно видеть, каким счастливым он был раньше, видеть, как сильно его любила мать. Это было несправедливо! Его злило, что у него отняли такую ​​прекрасную жизнь. И его расстраивало, что он так мало помнил. Но, с другой стороны, он был совсем маленьким, когда это случилось. Как он и хотел, сон начал угасать, когда он проснулся обратно в реальный мир, или, скорее, в текущий мир. Соник крепко держался за свою мать, не желая отпускать ее, несмотря на то, как больно было держаться. Его мать по очереди баюкала его, качая его вперед и назад, пока она проводила пальцами по его иглам. В последние мгновения перед пробуждением мать пела ему, и на этот раз из его воспоминаний выплыла новая строка. «Хотя вашим глазам понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть… к окружающему нас яркому свету». Соник открыл глаза. Он снова оказался в своей комнате. Лунный свет лился сквозь раздвинутые шторы, а огонь от камина и масляной лампы на тумбочке у кровати сиял. Серебристо-голубой и теплый красный свет столкнулись и смешались, создав почти фиолетовую обстановку. Соник застонал и перевернулся, глубже зарывшись лицом в подушку. Тупая боль в шее от укуса, которая обострялась резкой болью, когда он двигался. В остальном он чувствовал себя хорошо и хорошо. Он все еще чувствовал усталость и хотел еще немного поспать, но не хотел, не сделав глоток своего зелья на всякий случай. Но его кровать была теплой и удобной, а воздух холодным. Он пока не хотел вставать. Поэтому вместо этого он подумал о песне своей матери, снова прокрутив ее в уме с добавлением новых слов. Он тоже немного напевал. «Это прекрасная песня». Сказал Шэдоу, давая о себе знать. Соник поднял голову и посмотрел на него, сидящего в кресле у его кровати. Он не замечал его раньше, так как тот хорошо слился с темнотой. Он выглядел как новенький. Его иглы и мех были аккуратно причесаны, и он был прекрасно одет. Мешки и темные круги под глазами начали исчезать, и он больше не вел себя с видом хрупкости. «Шедоу! Ты в порядке!» — выдохнул Соник. Шэдоу немного фыркнул и скрестил руки, явно чем-то расстроенный, хотя Соник не мог представить, чем именно. Ну, на самом деле он мог. «Да, это так, но ты не получишь моей благодарности», — категорически сказал он. Соник нахмурился и нахмурил брови, сбитый с толку. «А? Почему нет?» — спросил он. Эбеновый ёж застонал от невежества Соника, уткнулся лицом в ладонь и ущипнул себя за переносицу. Соник на это только ещё больше нахмурился и приподнялся на плечах, чтобы сесть, а также скрестил руки, по-детски постукивая пальцем, ожидая, пока Шэдоу объяснит свою неблагодарность. «Соник, то, что ты сделал, было опасно. Мне все равно, что ты думал о моей доброй воле. Я мог бы убить тебя», — выговорил Шедоу, пытаясь донести до него, почему он расстроен и что то, что он сделал, было неправильным. Но Соник отказался сдвинуться с места. Он совсем не сожалел о том, что сделал, и не собирался притворяться. «Ну, тогда я тоже не извиняюсь, потому что ты мог умереть с голоду!» — возразил он. Тень усмехнулся. «Я не могу умереть с голоду. Даже в таком диком состоянии я бы не умер», — возразил он. Соник на мгновение запнулся. Он этого не знал и искренне думал, что Шэдоу умирает. С другой стороны, он не знал многого о других видах ночных бродяг, так как до сих пор жил только в городах мобианцев, где эта тема была под запретом, чтобы не вызвать одного из его вида. Тем не менее, это не изменило его чувств. Он не мог вынести, как Шэдоу теряет рассудок и деградирует до такого позорного зрелища, особенно когда он сам стал причиной этого. «Даже если так, ты не представляешь, каково это было видеть тебя таким! Я должен был это сделать!» Соник продолжал давить, пытаясь заставить Шэдоу понять его точку зрения. Вампир открыл рот, чтобы ответить, но замешкался. Взгляд внезапной ясности смягчил его черты и убрал весь предыдущий гнев, который напрягал его мышцы. Соник думал, что он победил, и попытался предложить некоторое утешение и, по крайней мере, извиниться за то, что действовал за его спиной, но Шэдоу прервал его прежде, чем он успел это сделать. «Вообще-то, я думаю, что да», — пробормотал он. Последовавшая за этим тишина сильно ударила по ним обоим во многих отношениях. С одной стороны, Соник чувствовал некую солидарность, что Шэдоу был способен понять, каково это — видеть, как другой теряет контроль над собой и впадает в вспышки ярости. Но с другой стороны, Соник презирал мысль о том, что он сделал с Шэдоу в ночь полнолуния, особенно когда он увидел, как ужасно тот его ранил. Но даже этого было недостаточно, чтобы заставить Соника почувствовать хоть какое-то сожаление. Шэдоу рисковал своей жизнью, чтобы заботиться о Сонике, когда тот сошел с ума, почему бы ему не сделать то же самое? Особенно, когда это была его буквальная работа. «Меня наняли, чтобы защищать тебя, Шэдоу, и я намерен это сделать», — сказал Соник тоном, полным решительности, давая понять, что он не сдвинется с места. Тень долгое время удерживал его взгляд в вызове, не желая преклонять колено. Но, в конце концов, он смягчился, горько. «Хорошо, но поклянись мне, что отныне ты будешь действовать только тогда, когда моей жизни будет угрожать реальная опасность». Соник ухмыльнулся и снова лег в кровать. «Клянусь». Он быстро заснул после этого и не просыпался, пока солнце не начало подниматься. Шэдоу все еще был в своей комнате, но теперь спал на маленьком диване, спрятанном в углу, который Соник никогда не использовал. Он не стал его будить и украдкой встал с кровати, чтобы воспользоваться ванной напротив его комнаты, зарезервированной для тех, кто на верхнем этаже. Комната была довольно приятной. Она не была совсем теплой, но и не холодной. Судя по виду камина, последнее полено обуглилось совсем недавно. С коридором все было по-другому. Соник был одет в ту же темно-бордовую шелковую пижаму, которую ему надели в первую ночь в поместье. Они были удобными и мягкими для его меха и несли легкий аромат лаванды, но они почти не согревали его. Он задавался вопросом, принадлежал ли этот комплект Тени, учитывая, что изначально он оставался в своей комнате, но он не позволил этой мысли задержаться слишком долго. Закончив справлять нужду, он вернулся в свою комнату и обнаружил, что Шэдоу все еще крепко спит. Он выглядел спокойным, но не совсем уютным. Соник не хотел его будить, но он был голоден, так как некоторое время не ел. О, какая ирония. Соник снова ускользнул, помчался на кухню и схватил себе маленькую буханку хлеба и кусок сыра. Это было не так уж много, но это было что-то. Затем он принес еду обратно наверх в свою комнату, чтобы поесть. Солнце поднялось немного выше и светило ярко, давая немного тепла. Соник сидел за своим маленьким центральным столиком и ел, греясь на солнце. Пока он ел, он заметил, что несколько случайных солнечных лучей достигли угла Шедоу и ударили его в ухо. Упомянутый придаток начал дергаться, явно пытаясь избавиться от того, что причиняло ему дискомфорт. Соник хихикнул при виде этого и встал, чтобы закрыть шторы. Закончив есть, он решил вернуться в ванную, чтобы принять ванну. Он еще не пользовался верхними ваннами, хотя у него не было причин этого не делать. В то время как ванная внизу была практически кладовкой, этот туалет был размером почти с его спальню. Ванна была еще более впечатляющей и была практически бассейном, что не сулило ничего хорошего Сонику, который все еще боялся воды и не умел плавать. Ее размер также означал, что на ее нагрев уходило гораздо больше времени. Скорее всего, именно поэтому Шэдоу всегда заставлял слугу готовить ему ванну рано ночью, чтобы он мог в полной мере насладиться ею перед сном. Но Соник не хотел ждать так долго, поэтому он едва наполнил ее. Для него все это было так странно. Несмотря на то, что Соник прожил в особняке месяц, он все еще не привык к роскоши, доступной ему. Переход от бедного мальчика-посыльного, которому приходилось работать каждую свободную минуту, чтобы прокормиться, к жизни на верхнем этаже особняка со своей комнатой и кроватью казалась ему ложью, от которой ему суждено было проснуться. И в конце концов он это сделает. Как только его контракт с Шэдоу закончится через четырнадцать месяцев, он вернется на улицы, разнося почту и выискивая выброшенные монеты. Соник нахмурился от этой мысли, устраиваясь в ванне с горячей водой. Он не думал о том, что будет делать, когда выплатит свой долг. Может, он останется обычным охранником или станет посыльним. Плата будет намного меньше, но он, по крайней мере, сможет бесплатно жить в нижних помещениях для прислуги. С другой стороны, он и так слишком долго оставался на одном месте. Он планировал покинуть деревню через месяц или два, когда все случилось, и сейчас он застрял на следующий год. Логически он знал, что здесь он в безопасности. Его окружали товарищи-ночные бродяги, которые не сожгли бы его на костре, если бы увидели, как он трансформируется. Тем не менее, он не мог избавиться от чувства, которое у него всегда было, что за ним гонится что-то более зловещее. Но в данный момент он ничего не мог сделать. Все, на чем Соник должен был сосредоточиться в данный момент, это защита Шэдоу на случай, если Мефилес решит проявить смелость и сделать ход. То, что будет после, может подождать до "после". «Соник! Где ты?» — раздался из коридора почти панический голос Шедоу. Он немного выругался себе под нос. Он знал, что должен был сказать Шэдоу, куда он идет, прежде чем уйти, или хотя бы оставить записку. Вампир и так был достаточно расстроен из-за него. Он встал из ванны и потянулся за полотенцем, чтобы прикрыться, чтобы встретиться с Тенью в коридоре, но дверь захлопнулась прежде, чем он успел это сделать. «Так-А! Мои извинения! Я не знал, что ты здесь», — поспешно сказал Тень и резко развернулся, закрыв лицо руками. Соник взвизгнул от вторжения и скрылся из виду, нырнув обратно в воду. «Нет, нет, извини! Мне следовало написать записку или что-то в этом роде!» — так же быстро ответил он. Его лицо стало невыносимо горячим и практически создало сауну, смешавшись с теплой водой. «Не беспокойся об этом», — сказал Тень, все еще глядя в другую сторону. «Т-ты снова хорошо выглядишь, но я даю тебе выходной от работы и тренировок, чтобы ты полностью выздоровел». «О, эм, ты уверен?» «Да. Я хочу, чтобы ты как можно скорее выздоровел, на случай, если что-то случится». «Хех, конечно». Соник усмехнулся, подтянув колени к груди, чтобы обнять себя. И вот он снова со своим сбивающим с толку тоном. Трудно было сказать, беспокоился ли Шэдоу о его благополучии ради него самого или ради его работы. Но ему нравилось думать, что вампир действительно заботился. «...хотя, если ты не против, было бы неплохо, если бы мы могли позже сыграть в настольную игру. После того, как ты закончишь со своей скучной бумажной работой». Наступил момент паузы, который, хотя и длился всего несколько секунд, показался Сонику годами, когда он беспокоился, что его опасный трюк разрушит его зарождающуюся дружбу с черным ежом. Но Шэдоу смог легко развеять его тревоги одним словом. «Хорошо», — согласился он, позволяя двери тихо закрыться за ним и выходя из комнаты. Соник смотрел ему вслед через плечо, на его лице была легкая улыбка. Было приятно снова увидеть его в прежнем облике. Выйдя из воды, Соник вышел из ванны и завернулся в полотенце, чтобы вернуться в свою, теперь пустую, комнату. Пока он спал, его одежда была как следует выстирана и выложена для него на чайном столике. Закончив одеваться, он схватил пальто и спустился вниз, чтобы прогуляться за пределами поместья, остро нуждаясь в свежем воздухе. Большинство занятий, которые он исследовал с Шэдоу, требовали как минимум двух человек. Он предполагал, что мог бы играть в боулинг один в своей комнате, но он гораздо предпочитал, когда был с кем-то, а все остальные в данный момент спали. Однако, как он быстро понял, открыв дверь, метель покрыла землю толстым слоем снега. Он достигал его бедра в высоту и оказался невероятно трудным для прохождения, когда он попытался. Кратковременное чувство беспокойства за безопасность Тейлза и Эми промелькнуло в его мыслях, но улетучилось, когда он вспомнил, что они оба были искусны в своей магии. Скорее всего, они нашли быстрый и безопасный способ путешествовать. И тут, словно боги прочитали его мысли и ответили на его вопросы, Соник увидел вдалеке приближающуюся цветную точку. Он прищурился от яркого снега, чтобы понять, к кому она приближается, и, о чудо, это были не кто иные, как Тейлз и Эми, едущие в конной повозке по проложенной тропе. Соник бросился приветствовать их, прокладывая себе путь в снегу, чтобы помочь им быстрее добраться до поместья. Он выскочил из снега рядом с ними, заставив их обоих, а также лошадь, вскрикнуть от удивления, в которой Соник узнал аппалузу из конюшни. «Соник, ты в порядке!» — радостно воскликнул Тейлз, спрыгивая с сиденья фургона и крепко обнимая Соника. «Конечно! Твоя магия снова подняла мне настроение, дружище», — сказал он, обнимая его в ответ. Эми тоже вышла из повозки, сначала чтобы успокоить лошадь, а затем повернуться к нему. Только она не выглядела такой довольной, как Тейлз, когда скрестила руки и надула щеки. «Не думай, что у тебя нет проблем, мистер. Я обязательно выпишу тебе выговор за то, что ты действовал вопреки нашему решению». Она строго отчитала его, а затем тоже обняла. «Но я рада, что с тобой все в порядке». «Хех, извини, Эми». Как оказалось, Соник пролежал в коматозном состоянии целых три дня, пока их не было, что намного дольше, чем он ожидал. По дороге в поместье они продолжали читать ему лекции за его безрассудство и заставили его пообещать никогда больше не делать ничего столь глупого. Он обещал им только для того, чтобы успокоить их, прекрасно понимая, что он действительно сделает это снова, если это будет означать защиту кого-либо из них. Он довольно сблизился с ними обоими, включая Наклза, и видел в них друзей. Как только они подъехали к порогу, Соник пошел к задней двери, чтобы помочь разгрузить и занести вещи, но был поражен, когда заметил кого-то, лежащего сзади, прислонившись к доске, кого-то знакомого. «Эм! Ты здесь?» — спросил он в шоке. Старая белка ухмыльнулась ему, подползла ближе к краю и свесила ноги через заднюю часть повозки, не касаясь снега. Они выглядели почти так же, как и тогда, когда Соник видел их в последний раз, что имело смысл, учитывая, что прошел всего месяц, но они также выглядели гораздо более хрупкими. «Мы столкнулись с ними, когда выходили из деревни. Он услышал, как мы говорили о тебе, и настоял, чтобы он пошел с нами», — объяснила Эми, схватив пакет с едой из повозки и пойдя с ним в особняк. Тейлз взял сумку, которую Соник узнал по запаху как кровавый корень, и последовал за ней, оставив их двоих наедине снаружи. «Я все думал, куда ты пошел, мой мальчик. Это так на тебя не похоже — взять и уйти, не попрощавшись хотя бы сперва», — сказал Эм своим хриплым старческим голосом. «А может, так оно и есть». Он не казался расстроенным или расстроенным из-за его ухода, но Соник все равно чувствовал необходимость извиниться за это. «Простите, что так внезапно ушел. Я как-то сам вляпался в дела», — сказал он. Эм медленно кивнула головой в знак понимания. «Твои друзья уже сказали мне, но не волнуйся. Я просто рад, что ты больше не прячешься». Соник слегка улыбнулся этому ответу. Эм всегда была так добр к нему, поощряя его принять свою вторую половину и найти других, которые поступят так же. Он догадался, что наконец последовал его совету, хотя и не намеренно. «Эй, Эм, у меня никогда не было возможности спросить об этом, но я хотел узнать. Почему ты всегда так поддерживала меня?» Старая белка глубоко вздохнула, а он улыбнулся и предался воспоминаниям о том, что Соник мог только вообразить себе как давно минувшие безмятежные деньки их отвергнутой юности. «Я уже стар, но много-много лет назад я нашел молодого оборотня, который бродил по улицам в полном одиночестве, потерянный и оторванный от своей стаи. Я взял его к себе в дом на шесть месяцев и заботился о нем, пока однажды он внезапно не исчез. Годами я искал его, пока мое тело, наконец, не отказалось от меня, и мне не пришлось остепениться. И вот, о чудо, я нашел тебя». «Мы уже встречались?» — спросил Соник, озадаченный, так как он не помнил, чтобы когда-либо встречался с Эм до переезда в их город. На самом деле, он никогда не помнил, чтобы останавливался у кого-то, насколько он знал, он всегда был один. Эм кивнул головой в знак подтверждения. «Это было почти шестьдесят лет назад. Я не удивлен, что ты меня не помнишь». Масса противоречивых мыслей и чувств выскочила из его сердца и головы и вошла в него. Он не знал, радоваться ли ему этому откровению или проклинать богов за то, что они снова водят его за нос, как свинью с морковкой на веревочке. Он был зол на то, что Эм ничего не сказал раньше, и что они вообще его нашли, но также был рад, что был кто-то из его прошлого, кто помнил его. Все это было так запутанно, но, как всегда, Соник заглотил наживку и ухватился за шанс узнать больше о себе. «Как ты меня нашел? Где мы встретились? Я разве говорил, откуда я?» — пролепетал Соник, торопясь высказать все свои мысли сразу. «Как я уже сказал, ты бродил по улицам. Я не знаю, откуда ты пришел, но когда я нашел тебя, я жил в Солеанне. Хотя я подозреваю, что ты пришел откуда-то с севера». Соник упал, удрученный, когда проблеск надежды, который он успел обрести, был раздавлен. Типично для богов, так его пытать. «Спасибо, Эм. Хотел бы я вспомнить о тебе раньше», — вздохнул Соник. «Все в порядке, мой мальчик. Я рад, что нашел тебя раньше…» Эм замолчал, словно заметил ошибку. Соник знал, что он что-то скрывыет, но не успел указать на это, прежде чем он перешел к чему-то другому. «Ну, мне лучше вернуться в город. Обязательно напиши мне, ладно?» «Я сделаю это. Но как вы вернетесь обратно?» — спросил их Соник. «Я его подброшу!» — сказал Тейлз, внезапно появившись рядом с ними, когда они с Эми вышли наружу, чтобы забрать еще одну партию груза. «Ты умеешь летать?» «С моими зачарованными хвостами я смогу». «Хм, ну, раскрась меня в удивление», — сказал Соник, как обычно, впечатленный магией молодого лиса. Он повернулся к белке и попрощался с ней как положено. «Прощай, Эм. Было здорово снова тебя увидеть». «То же самое, мой мальчик. Береги себя, ладно?» Соник показал ему большой палец вверх и кивнул. И когда все это было сказано и сделано, Тейлз подхватил Эм на руки и взмыл в небо, а его хвосты начали быстро вращаться и нестись вверх. Они оба двигались быстро, и Соник подозревал, что им не понадобится много времени, чтобы добраться до города. Эми, которая продолжала свою работу, пока Соник и Эм разговаривали, положила последние остатки части особняка из доставки в складские помещения и вернулась наружу. Она объявила, что отправляется в деревню ночных странников, чтобы доставить оставшиеся припасы в деревню, и предложила ему присоединиться к ней, но он отказался. Она немного поникла от разочарования, но продолжила, запрыгнув обратно в повозку, чтобы доставить товары деревенскому мастеру для пополнения местного рынка. Затем она вернется через неделю, как делала каждую неделю, чтобы забрать долю Шэдоу в прибыли. Таковы были ее обязанности как смотрителя особняка. Когда они снова ушли, Соник снова остался один, стоя на снегу. Зимние дни становились короче с каждым днем, и солнце уже начало садиться за вершину горы. На улице становилось холоднее, поэтому он вернулся внутрь. В любом случае ему нужно было извиниться перед Наклзом и Эспио.