Moon Cycles || Лунные циклы

У Соника было очень мало воспоминаний о его жизни до того, как она была разрушена, когда он был счастлив и невинен. Когда он бодрствовал, он едва мог их вспомнить, только мог распознать чувства и смутные образы. Ничего конкретного не было в его сознании, все было размыто, задвинуто вниз годами подавления. Единственный способ, которым он мог посетить эти воспоминания, был его сон. Его память показывала яркое солнце в начале дня, когда, как он догадался, была середина лета, судя по тому, как тепло липло к его меху. Нефритовая трава под его босыми ногами была мягкой и слегка щекотала его. Волны плещущегося ручья лизали его ноги, прохладные и приятные. Он улыбался и смеялся, бросая камни в воду, хихикая, когда вода плескалась в него. Еще больше голосов раздавалось сзади и рядом с ним. Голоса маленьких детей, подростков, взрослых и стариков. Они разговаривали и смеялись вместе о том и сем, наслаждаясь тенью, которую давал густой полог берез и дубов, и освежающей водой в корзине, спасаясь от палящих солнечных лучей. Это была стая Соника, его кузены, тети и дяди, и возможные братья и сестры, если таковые были. Соник пытался заставить свой разум больше смотреть вокруг, чтобы он мог увидеть свою семью, но, к сожалению, его детская версия была слишком поглощена его глупой игрой. Нежный голос позвал его по имени, сладкий и знакомый, как будто он давно забыл, и разбивший ему сердце так, что он не мог выразить словами. «Соник! Не подходи слишком близко к воде!» Он не слушал. Ребенок Соник продолжал плескаться на берегу, бросая камни. Он пытался и не мог их пропустить, отчаянно пытаясь достичь того, что, как ему подсказывал разум, показал ему отец. Став взрослым, он мог понять, что использовал не тот тип камней, но ребенком он не знал разницы. Рядом с ним была собрана небольшая кучка, но маленькие камешки у его ног вскоре высохли, теперь все они были в более глубоком конце, куда он их бросал. Решив продолжить игру, Соник вошел в воду, чтобы собрать еще камней, однако его нога соскользнула, когда мелководье внезапно сменилось глубоким концом. Соник рухнул в холодные водные глубины, быстро теряя ориентацию, когда течение толкало его. Он попытался закричать, но это только ухудшило его положение, так как вода заполнила его легкие. Затем, как только это произошло, все закончилось, когда пара рук схватила его и вытащила на поверхность. Он начал кашлять и громко всхлипывать, а тот же голос, что и прежде, успокаивал его. «Все в порядке, дорогой, все в порядке, теперь ты в порядке». «Маа маа!» — продолжал плакать Соник, обхватив шею матери своими маленькими ручками. Женщина, которая, должно быть, была его матерью, села с ним на колени, качая их обоих взад и вперед, пока она нянчила его. Она тихо напевала ему на ухо ту старую мелодию, которую Соник выучил наизусть, и потирала круги на его спине. Мелодия помогла ему успокоиться, и вскоре он только тихонько всхлипывал, положив голову на сердце матери, убаюканный ритмом. Он посмотрел на нее, но не смог различить никаких четких черт. Солнечный свет над их головами скрыл ее лицо от глаз. Он не мог вспомнить, как она выглядела, даже в своих воспоминаниях. Но он вспомнил первую строчку песни. «Пусть эти слова будут первыми, которые вы услышите». Соник резко открыл глаза и вскочил с кровати, но стук в голове заставил его быстро пожалеть об этом, и он упал на гору подушек, когда приступ головокружения ударил его. Он застонал от боли и поднял свои, теперь без перчаток, руки к лицу, потирая уставшие глаза почти до крови. Он вспомнил свой сон, или, скорее, свою память. Он проклинал, что его разум все еще не мог создать образ, который соответствовал бы фигуре его матери или кого-либо еще в его стае, если уж на то пошло. Но память все же подарила ему одну вещь. Песня его матери. Соник был слишком иссушён, чтобы петь. Он понятия не имел, как долго он был без сознания, но, судя по тому, насколько темно было, он предположил, что всё ещё была ночь. Соник вздохнул с облегчением, что у него ещё есть время, чтобы сделать свою доставку. И тут его внезапно осенило. Он лежал в кровати, а не в спальном мешке. Действительно очень хорошая кровать, с шелковыми простынями и одеялами насыщенного бархатного цвета. А еще он был в большой комнате, а не в зимнем лесу. Стены были выкрашены в глубокий бордовый цвет, который в темноте казался почти черным, с высокими книжными полками, которые стояли вдоль каждой из них, и каждая могла похвастаться большим количеством книг, чем Соник мог надеяться прочитать за всю свою жизнь, а оборотни могли жить сотни лет. Прямо напротив кровати был камин, который в настоящее время потрескивал и горел тусклым оранжевым огнем на старых, обугленных поленьях. Огонь выглядел так, будто собирался погаснуть. Соник продолжал осматривать странную комнату, ища черно-красного ежа, который, по-видимому, похитил его. К счастью, комната была пуста, но этот факт также наполнил Соника опасениями. Страх наполнил его кровь при мысли о том, что его может ждать. Его могли продать или сделать рабом здесь. Его могли временно оставить в живых, чтобы потом медленно убить. Его могли принести в жертву в лунном ритуале. Чем больше его мысли метались, тем больше он начинал паниковать. Соник не мог рисковать быть схваченным или убитым, он должен был бежать. Он не мог закончить как другие. Выпрыгнув из кровати, черные пятна мгновенно заполнили его зрение, и Соник упал на ковер, прежде чем он успел сделать два шага. Стук в его голове перерос в острую боль, которая наполнила его уши звоном. Он был настолько дезориентирован, что не мог сказать, что было вверху, а что внизу. Его желудок начал бурлить и пузыриться по всему телу, пока не вылился изо рта, желчь обжигала его горло. Он кашлял и давился, когда слезы защипали ему глаза. «Ну, похоже, ты испачкал мой ковер». Соник замер на месте, втягивая воздух, которым он почти подавился, когда услышал, как открылась и закрылась дверь с появлением ночного бродяги, который привел его сюда. Соник хотел двигаться, бежать, но он был не в состоянии даже стоять. Его острые уши прислушивались, когда легкие, устланные ковром шаги приближались к нему. Его глаза были прикованы к полу, не желая смотреть другому в глаза после того, что случилось в прошлый раз. Его сердце остановилось, пока он ждал, что другой сделает шаг. Он ожидал, что его пнут, ударят или, возможно, даже привяжут. Он уже видел, как все это происходило раньше. Один момент растянулся на тысячу, и Соник почувствовал, что постарел на десять лет от всего этого стресса. Затем Соника подхватили на руки, прежде чем он успел что-то понять, и уложили обратно в кровать, прежде чем он успел как следует отреагировать. Затем, так же внезапно, перед ним вплотную поднесли стакан воды. «Ты вчера сильно ударился головой. Тебе нужно немного отдохнуть», — сказал черный еж. «Что?» — невнятно пробормотал Соник, сбитый с толку таким добрым обращением. Еж проигнорировал его и подвинул стакан поближе к себе, подчеркивая предложение. Соник подозрительно посмотрел на стакан, но взял его у него. Он понюхал край на предмет следов яда. Убедившись, что это безопасно, он сделал большой глоток, напевая, когда почувствовал, как освежающий напиток успокаивает его больное горло и утоляет жажду. После того, как он допил весь стакан, незнакомец забрал его обратно и заменил тарелкой с едой, до краев наполненной свежим мясом и зеленью. Соник взял тарелку и сделал то же самое. Ничто из того, что ему дали, не было испорченным или противным, а скорее это была лучшая еда, которую он ел с тех пор, как он мог вспомнить. Качество всего было изысканным, не только еда, но и все вокруг него, включая странного ежа; основываясь на том, как хорошо он был одет и дорог, Соник догадался, что это был лорд поместья. Когда он посмотрел вниз, чтобы поесть со своей тарелки, Соник заметил, что его переодели в новый комплект одежды, также дорогой на вид и, судя по ощущениям, из атласа. Одежда была черной с темно-красным полосатым узором. Она ему не подходила и заставляла чувствовать себя странно. У них также был уникальный запах лаванды, который он узнал после минутного раздумья, как принадлежащий другому. Осознание этого заставило его покраснеть, и он застенчиво взглянул на ежа рядом с собой. Как ни странно, другой не сказал ни слова, пока ел. Он просто вытащил книгу из огромной коллекции и читал в плюшевом кресле у кровати. Соник пристально следил за ним, не уверенный, было ли это уловкой, чтобы заставить его ослабить бдительность. Хотя часть его знала, что эта мысль была нелепой. Зачем этому незнакомцу идти на такие меры, чтобы казаться дружелюбным, если он собирался убить его позже? Он мог бы легко сделать это вчера вечером, после того как Соник был вырублен. Черт, он мог бы сделать это в тот момент, когда Соник увидел его. «Он может быть садистом», — рассуждал Соник, ища причины оставаться настороже. Как только тарелка опустела, Соник собрался с духом и решил наконец задать вопросы. «Зачем вы это делаете?» — спросил Соник, придавая своему голосу едва завуалированное рычание, пытаясь запугать другого. Неудивительно, что это не сработало. «Шэдоу», — ответил он. "Что?" «Это мое настоящее имя. Кажется невежливым спрашивать хозяина о его намерениях, не спросив сначала его имени, вы не согласны?» — многозначительно сказал Тень, закрывая книгу и откладывая ее в сторону на тумбочке. Соник не мог поверить, насколько напыщенным был ёж. «Соник». Он отпарировал, намеренно в насмешку. Шэдоу выглядел довольным в любом случае, узнав его имя. «Ладно, Шэдоу», — усмехнулся Соник. «Что ты собираешься со мной делать?» «Я заставлю тебя вернуть свой долг». "Хм?" Теперь Соник был полностью сбит с толку. Из всех вещей, которые он ожидал, которые должны были произойти, которые он предвидел с самого детства в тот день, когда его наконец поймают, долг не был в его поле зрения. Было ясно как день, что Соник понятия не имел, за что он влез в долги, поэтому, грустно вздохнув, Шэдоу объяснил, что именно он сделал. «Лапчатка, которую ты должен был мне доставить, довольно дорогая, и поскольку ты впитал большую часть ее магических свойств, перекидываясь, то, что от нее осталось, практически бесполезно. Так что теперь, чтобы мои подданные и я не голодали, мне приходится заказывать еще для ускоренной доставки, что еще дороже ». «Почему я должен тебе отплачивать? Я же не специально это сделал. Я даже не знал, что происходит, а ты напал на меня и похитил!» — парировал Соник, совсем не довольный данным ему объяснением. Все это было так нелепо и казалось фарсом. В конце концов, кто был этот богатый придурок, чтобы загнать его в угол и потребовать денег у явно нищего человека? «Если я правильно помню, вчера вечером я не нанес ни одного удара, кроме как для защиты, и я привел тебя сюда, чтобы я мог вылечить раны, которые ты нанес себе сам », — сказал Тень, четко выговаривая свои слова, чтобы еще больше сыпать соль на рану. Соник запнулся, вспоминая события прошлой ночи, и понял, что Шэдоу, по сути, не сделал ни единого движения, чтобы навредить ему, прежде чем напал на него, и Соник был главным агрессором все это время. Однако это все еще не объясняло, почему Шэдоу телепортировался за ним и последовал за ним, когда он бежал. Почувствовав его скептицизм, Тень продолжил: «Ты можешь мне не платить. Если, конечно, ты не против, если я подам на тебя в суд и брошу в долговую тюрьму». Это был шантаж, Соник был уверен. Это казалось слишком удобным. Сонику внезапно предложили работу, которая платила в пять раз больше его обычной суммы, что привело его в подозрительный особняк, который ранее считался собственностью охотников, но на самом деле им управляли ночные бродяги. Затем, вдобавок ко всему, в посылке было какое-то странное растение, которое заставило его сместиться и ослабить бдительность, заставив Шэдоу найти его в уязвимом состоянии, когда он не мог нормально сражаться, что закончилось его пленением. Его подставили. Другого объяснения не было. Но тогда возник вопрос, кто это сделал. Никто, кроме Эма, не знал о его личности, а белка была не из тех, кто продаст кого-то ради выгоды. Что бы ни привело его к такому затруднительному положению, будь то божественный замысел или простое несчастье, Соник не мог рисковать заключением, не устроив резню, как только луна достигнет своей полной фазы, что разоблачит его и приговорит к смерти. Он был уверен, что Тень тоже это знает. Будь он проклят. «Итак… сколько я тебе должен?» «Пятьсот шиллингов». « Пятьсот?! » — закричал Соник. «Ты, конечно, шутишь! Как жалкое растение может стоить столько?!» Шэдоу, который был полностью расслаблен и спокоен — хотя и несколько холоден — с того момента, как вошел в комнату, изменился в своем поведении и стал почти ярым в тот момент, когда эти слова покинули рот Соника. Хотя он не кричал и не прибегал к физическому насилию, Соник знал, что он слишком далеко оттолкнул черного ежа. «Как ночной бродяга, ты должен знать, что есть типы нашего вида, которым для жизни требуется потребление крови. Один укус этого «жалкого растения» способен накормить ночного бродягу на целую неделю. На моей земле живет много тех, кому нужен кровавый корень, чтобы не сойти с ума и не рисковать своей смертью, охотясь на мобианов». Шэдоу практически выплюнул, идеально вбивая Сонику в голову, как сильно он облажался, неосознанно рискуя жизнями других. «А ты израсходовал весь наш запас, будучи вернипом». Соник еще больше сжался в гору подушек вокруг себя, его сердце было тяжело от вины. Часть его знала, что он на самом деле не виноват, так как он не принимал кровавый корень со злым умыслом, чтобы уморить голодом ночных бродяг, но он также знал, что его действия подвергли риску других. Соник знал, каково это — быть сведенным с ума своей дикой природой. Даже если это не была потребность в крови, которая заставляла его действовать таким образом, он слишком много раз знал страх не контролировать свои действия. Ситуация все еще была неблагоприятной, и Соник все еще не полностью доверял лорду, но он также знал, что ему нужно загладить вину за причиненные им неприятности. Кроме того, у него действительно не было выбора в этом вопросе. «Ладно, ладно, я понял». Соник простонал, потирая голой рукой лицо и пощипывая переносицу. Голова все еще болела, и вся эта каша только усугубляла ее. Сонику следовало отказаться от доставки. «Итак, что ты хочешь, чтобы я сделал, чтобы отплатить тебе?» Тень наклонился к креслу, подперев подбородок ладонью и постукивая пальцем по щеке, обдумывая варианты. «Ты мог бы быть помощником официанта и выполнять мои поручения. Также есть работа в моих конюшнях, если хочешь ухаживать за моими жеребцами, или, может быть, ты мог бы работать в полях и защищать скот от диких животных. В конце концов, оборотни славятся своей силой». Шэдоу перечислил, добавив последний комментарий в качестве запоздалой мысли. Это было похоже на оскорбление Соника. Сонику не очень понравился ни один из этих вариантов, и он с отвращением сморщил нос. Все эти работы заставляли его чувствовать себя настолько ограниченным, что ему нужно было что-то, что давало ему хотя бы какой-то уровень свободы. Однако, учитывая, что теперь он был наемным слугой, он не знал, сколько свободы у него будет с этого момента. Тень осознал его недовольство и снисходительно вздохнул. «Отдохни и восстанови силы сейчас. Я через некоторое время пришлю своего надзирателя, чтобы он поговорил с тобой о твоих возможностях и предоставил тебе рабочее место и отдельную комнату», — сказал он, вставая со своего места, подбирая брошенную книгу, вероятно, чтобы закончить ее позже. Он сделал шаг к двери и бросил взгляд на пол. «А также кого-нибудь, кто уберет беспорядок». Соник покраснел от последнего комментария, смущенный тем, что он блевал и портил ковер, который явно стоил больше денег, чем он заработал за все годы работы посыльным. Он был по крайней мере благодарен, что Шэдоу не добавил ковер к его долгу. Шэдоу продолжил путь к двери, намереваясь оставить Соника одного и позволить ему снова заснуть, но Соника терзал еще один вопрос, на который ему нужно было получить ответ, прежде чем он отдаст себя на волю своей судьбы. «Могу ли я спросить тебя кое о чем, прежде чем ты уйдешь?» — спросил он. Шэдоу остановился, держась за ручку двери, и повернулся к нему, кивнув, чтобы он продолжал. Соник глубоко вздохнул. «Как ты думаешь, разумно ли держать оборотня в своем доме?» «Положительно. Если понадобится, я буду следить за тобой во время полнолуния, чтобы убедиться, что ничего не случится», — ответил Тень так, словно это было просто. Все было не так просто. «Ты уверен, что я тебя не убью?» — он продолжал давить. Тень тихонько усмехнулся и бросил на него взгляд, от которого по его спине пробежал холодок. «Я бы убил тебя прежде, чем ты представишь себе шанс».