Жизнь (с) Мадлен

Вернувшись к столу, Густав поведал, что в столь обширном саду, как этот, можно будет сажать цветы. — Ты бы могла их продавать? — спросил он у Мадлен, делая глоток крепкого кофе. — Да, наверно, — ответила Мадлен, радуясь за появление дополнительного заработка. — А ты умеешь? — С цветами чуть проще, чем выращивать овощи или деревья. Да, умею. — И я тоже умею! — воскликнула Кристина. — Я помогу! — Верно, милая, — кивнул дочке Густав. Когда они обе уехали, чтобы заказать подходящую для Кристины кровать, Эрик вышел из чердака, но на глаза Густаву не попадался, словно невидимка. Густав готовил воздушный крем-суп на обед, пока Эрик, чувствуя себя вором в собственном доме, лежал на траве в саду. Было так приятно просто лежать на траве и знать, что за это тебя не поругают. Разве что, он всё же не рисковал закрыть глаза, ведь если он случайно заснёт, и его увидит мать… Нет, лучше не закрывать глаза. Время пролетело так быстро, что Мадлен и Кристина вернулись как раз к обеду. Самым первым свою порцию получил Эрик — Густав уже принёс поднос туда. — Я не знаю, понравится ли тебе, как я готовлю. Если не нравится, лучше сразу скажи. Эрик с опаской попробовал чуть-чуть и прикрыл глаза. Вкус был настолько же чудесным, как и аромат. — Очень вкусно, месье!

***

Ужин получился очень поздним, в восемь вечера — жареный картофель. Когда Густав пришёл, чтобы забрать поднос, Эрик внезапно сам обратился к мужчине с просьбой. — Густав, расскажите, пожалуйста, что-нибудь о ваших с Кристиной путешествиях. Мужчина, поняв, что Эрик изголодался по общению, с удовольствием согласился, сев на пол и прислонившись к стене. — Но, сначала я расскажу о нашей с ней родине. Швеция. Ты ведь никогда не был там, Эрик? — Нет, месье. И Густав поведал о Швеции. О том, что лёд там сияет серебром и хрусталём, что лёд там прозрачнее, чем где бы то ни было, и много снега, что чист и свеж. О том, как прекрасен и ароматен хвойный лес. О суровом и сильном море. О том, что зимы более тёплые, а лето более продолжительное, но дождливое. О том, насколько яркое там небо. Эрик заворожённо слушает, мечтая однажды побывать в Швеции, увидеть всю эту красоту, почувствовать свежесть и мороз. После рассказа Густав приблизился к Эрику, что сидел за столом, представляя всё то, что сказал мужчина, думая о том, как было бы прекрасно полежать на снегу — здесь, в Руане снег выпадает не слишком обильно, порой зима и вовсе не чувствуется; и поцеловал мальчика в лоб. — Что это… было, месье? — растерялся Эрик. — Поцелуй на ночь. Родители часто так делают, желая своим детям спокойной ночи. — просто ответил Густав и вышел, забрав поднос. Оставшись один в полумраке, Эрик расплакался, ложась на кушетку. Мама… Сколько раз он просил всего лишь один поцелуй на ночь, если ей трудно обнять его, хотя бы поцелуй, но мать только кричала и прогоняла прочь. А этот мужчина… он так легко коснулся его, и весь этот день он был так добр с Эриком, он видел его без маски, и всё равно был добр, словно он обычный ребёнок. Но уснул в эту ночь Эрик со слабой улыбкой на тонких губах.

***

По дороге в комнату, что временно ему уделена, Густав встречает Кристину, что весь день провела с Мадлен. — Папа, как ты думаешь, мама разрешит мне сегодня поспать с ней? — спросила малышка, сомневаясь. — Вы обе очень сильно понравились друг другу, не думаю, что она откажет, дорогая, — Густав сел на корточки и прижался ко лбу дочки. — Сладких снов, Кристина. — И тебе, папа. Мадлен почти спала, одетая в чёрную ночную сорочку, когда услышала стук в дверь. — Мама, это я, Кристина. Можно войти? Женщина зажгла свечу на прикроватном столике, чтобы Кристине было удобней. — Входи, — мягко ответила Мадлен. Девочка обрадовавшись, открыла дверь, а зайдя внутрь, закрыла, подойдя к кровати. Спальня большая и просторная, если бы сейчас был день, Кристина бы заметила, что здесь преобладают зелёные и белые оттенки. Два прямоугольных окна, с раздвинутыми зелёными шторами, на полу два разных ковра — один пушистый и белый, на котором стоит узкий письменный стол в углу комнаты, шкаф, маленький круглый столик и два стула, другой — тонкий бело-зелёный, с узорами, на нём кровать, в которой спит Мадлен, и прикроватный столик — вся мебель из красного дерева. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Мадлен. — Нет. Я просто… хотела бы переночевать сегодня с тобой… Если можно… Мадлен отодвинулась в сторону, чтобы Кристина могла лечь рядышком. — Конечно, можно, — улыбнулась ей Мадлен. Она и сама хотела предложить ей это, но подумала, что с отцом ей будет всё же привычнее. Девочка сняла туфельки, оставшись в платьице, и залезла на кровать. Мадлен укрыла Кристину одним одеялом с собой и поцеловала в лоб. — Спокойной ночи, Кристина. — Спокойной ночи, мама. Мадлен погладила её по щеке, волосам и плечику. — А завтра я заплету тебе косички, если хочешь. Кристина кивнула. — Очень хочу! Папа тоже иногда заплетал, но это то, что обычно делают мамы, а не отцы. Кристине хотелось спросить о мальчике, почему Мадлен не хочет говорить о собственном сыне, но всё же промолчала, уснув.