Маска

— Учитель? — Он обернулся; в тесном коридоре мелькнула тень. Лунный свет отражался от стен комнаты, и в нём лицо старого вампира казалось искусственной маской. — Я здесь, — сухо ответил старший, стоя вполоборота и не глядя на ученика. В темноте за окном заухала неясыть. Даже непонятно, почему: обычно звери и птицы сторонились «детей ночи», предчувствуя собственную гибель. — Я... Я думал, что Вы сумеете мне помочь. Кажется, я разыскал нечто о своей.. — Ученик, чьи белые волосы растрепались от порывов ветра, замялся. — Своей прошлой жизни, — робко сообщил он. Прибывший напрягся. Его не готовили к такому. Красные глаза, которые заволокла пелена тяжёлых мыслей, бродивших в его мозгу постоянно и не пропадавших ни на секунду, ярко вспыхнули, точно огни на улицах города, в ночной тьме. Он ещё помнил то, каким одиноким ученик прибыл сюда, в обитель грехов и пороков. Слабый, жалкий, робкий и тихий, послушный раб, он трясся от любого звука, при малейшем прикосновении падал на колени и начинал молиться. Теперь от того жалкого создания не осталось ничего, помимо внешнего облика и имени. Они вырастили из него настоящее чудовище, которое практически ни перед кем не склоняло головы. Разве что перед ними, и всё равно это простительно: они же его хозяева. И вот теперь, по какой-то идиотской причине, он пытался вернуться к той никчёмной жизни! Словно внезапно захотел снова влачить жалкое существование ничтожных червей, которые каждый день приходили в это место, прося о помощи, пощаде и милости и умоляя старого вампира и его собратьев не трогать их семьи. Как же это нелепо! Следует попросить брата позаниматься с учеником и тем самым не позволить мягкости взять верх над звериной натурой. — О какой прошлой жизни ты там бормочешь? — Лицо брюнета исказила усмешка. — Твоя жизнь с нами. Ты осыпан драгоценностями, властью, знать лижет тебе пятки. Или кровь в голову ударила? Скажи, ты давно питался? Я полагал, на сытый желудок подобные бредни не стучатся в твою голову — Я.. Три дня назад, по-моему. Просто... Я видел... Видел девушку и... И что-то во мне... — Ученик запнулся, сжимая в руках какие-то листы. Учитель не откликался. О да, он сам осознает свою ошибку. Надо лишь немного подождать. — Что-то в тебе? — спросил он и улыбнулся, злобно и холодно, как улыбаются, когда стремятся причинить вред.. — Что? — Неважно, — глухо откликнулся бедняга. Бумаги посыпались из его рук и с шелестом полетели на мрамор. Ученик ахнул от неожиданности и бросился подбирать их. Точно глупый смертный, он раз за разом наклонялся, будто не решаясь использовать вампирскую скорость, чтоб выполнить простую задачу. Руки его дрожали, лунный свет скакал по бледным пальцам, пока младший лихорадочно собирал разбросанное в неровную стопку. Старший поцокал языком. — Ох, за что мы тебе платим?.. За то, чтобы ты бумажки раскидывал? — пробормотал наставник. Подшефный неуверенно поднял голову. — Но вы же не платите... — подал голос собеседник и тут же захлопнул рот. — Простите! — Раз не платим, так ты нам ещё и должен! Убирайся прочь! — махнул рукой ментор. Подопечный потупился. — Простите, что потревожил. Доброй ночи!

***

Кровать в его комнате поставили широкую и высокую, балдахин достигал чёрного потолка и свисал с железного каркаса красными потёками. Рядом притулился угрюмый на вид тёмный мраморный стол, с большим, слегка запыленным зеркалом в потемневший от времени серебряной раме. Возле него в идеальном порядке выстроились пудреницы, кисточки из натуральной шерсти диких зверей, хрустальный графин, до половины наполненный чем-то наподобие мутной воды, и засохший цветок, увитый тёмно-золотой цепью. Перед кроватью лежал дорогой на вид чёрный персидский ковёр, среди чёрных ниток которого то здесь, то там вырисовывались красные капли, напоминавшие кровь — владелец ими никогда всерьёз не интересовался. Около кровати также пристроился массивный шкаф из чёрного дерева, доверху набитый книгами и увенчанный парочкой уродливых горгулий, посему выглядел карикатурой на обычные шкафы. Около окна, задевая ножками мягкий ковёр, возвышалось огромное и совершенно отталкивающее кресло из алого бархата, отчасти окаймленное пышной тёмно-золотой бахромой, которую какой-то умник, похоже, изрезал так, что от былого величия остались лишь петельки, свисавшие с края кресла. Вообще-то обладателя никогда не волновало то, как глупо смотрится его уголок в замке, богато обставленный, где он чаще всего коротал досуг, если, разумеется, не вызвали. Теперь же всё это смотрелось для него... Немного странно, словно после долгого сна он резко открыл глаза и обнаружил, как выглядит со стороны вся эта мишура. Ученик пересёк порог и плюхнулся на край кровати, отчего последняя, не привыкшая к такому обращению, протестующе взвизгнула. Он провёл рукой по гладкой бархатной поверхности кровати и фыркнул — на ней отпечатался след руки. Он редко тут прибирался, разве что время от времени протирал пыль, не тратя своё время на такую ерунду. Ученик откинулся на подушки и хмуро уставился в потолок, наблюдая за поведением пыли в воздухе. Ужас! Можно подумать, его никто и никогда не приучал к порядку. Ученик глухо застонал, представляя себе изумлённые глаза учителей, если они сюда примчатся. Одной только мучительницей он вряд ли обойдётся. Из мутной глади зеркала на него таращилось собственное отражение. Гладкие светлые волосы, зачёсанные назад, бледное, белое, как туман, лицо с полыхающими на нём двумя красными глазами. Звали ученика Карлайл. Карлайл тяжело вздохнул. Он появился здесь всего несколько десятков лет назад, во времена, когда сжигали ведьм — по крайней мере, так ему об этом рассказывали. Сам он не помнил о своей прошлой жизни практически ничего, да и не особенно искал, поскольку жить здесь ему нравилось. Наверное, потому что иной жизни и не знал. Как излагал один из учителей, Карлайл родился в семье английского священника, а в один из дней на него и папашу напали вампиры. Отец Карлайла погиб, а сынка спасло лишь чудесное вмешательство его учителей. Карлайл ничего о себе не помнил. В памяти не осталось даже отцовского имени, про мать и рассуждать нечего — Карлайл не верил в её существование. В любом случае, теперь никакой другой семьи, за исключением его учителей и таких же учеников, как он, у него никого ближе не имелось. Величали клан, где жил Карлайл, Вольтури, что в переводе с итальянского означает «Стервятник». Вероятно, это правда, глава клана, Аро, вечно тащил к ним всех и вся, благодаря чему над ним частенько посмеивались солидеры, Кай и Маркус. Карлайл же боготворил Аро — шутка ли: спас его и сопроводил в новую, лучшую жизнь! Да за такой поступок Карлайл готов служить ему вечно. Встречались среди Вольтури и другие, считавшие Аро самым прекрасным вампиром на земле и едва ли не поклонявшиеся ему. Среди них выделялась «мучительница», хрупкая с виду девчушка лет тринадцати-четырнадцати, по имент Джейн. Вечно молодая и хмурая, она ходила под руку со своим братом Алеком, и они всегда наводили ужас на жителей замка. Карлайл поморщился, вспоминая острую боль в теле после того, как поблизости появлялась Джейн. Она не останавливалась до тех пор, пока не приказывал кто-нибудь из правителей. Карлайл тяжело вздохнул, жажда царапала горло острыми когтями. Ещё капельку, и, проковыряв дырку, онм вырвутся наружу, проткнув бледное горло, и кинутся на поиски жертвы... Бр-р-р! Красноглазый встал с кровати, с глубоким отвращением пялясь на след от своего тела в пыли, где только что валялся. Можно подумать, что он не знает слова «порядок»! От жажды слегка кружилась голова. — Ты здесь такой бардак развёл, что допустимо запустить дюжину свиней, Карлайл, — пробормотал нарушитель себе под нос. — Учителя не обрадуются, увидев такое. Нет, надо срочно убраться. На самом деле времени на уборку у Карлайла, скорее всего, в дефиците, ибо вечером он отправлялся на задание вместе с Деметрием и Алеком, а до этого момента ему необходимо поохотиться. В конце концов, такое дело позволительно спихнуть на стражу. Например, на ту же Корин или Челси. Или Афтона — этому никто и никогда не давал практически никаких серьёзных поручений, ведь тот слыл никчёмным и жалким типом. Всё обращались с ним, как с куском мяса, кроме его жены, Челси, которая не шпыняла его по поводу и без. Карлайл его важным не считал. Ежели сам Аро взирает на тебя с отвращением, значит, извини, ты ужасен и бесполезен, такова судьба. Тем временем, словно в насмешку над мыслями Карлайла, возник Афтон. При параде; тёмные волосы спадали на округлые плечи, красные глаза бегали и не останавливались на более сильном противнике. Дар у Афтона дурацкий — становиться ментально невидимым для смертных или как-то так. В любом случае чепуха, причем самая настоящая: в бою от такого слуги толку как от козла молока. — Вас звали. — Афтон нервно облизал тонкие губы. Карлайл кивнул и поднялся. Тихо зашуршала по полу его мантия, едаа он двинулся за подчинённым. Афтон шагал быстро, звонко стуча по мраморному полу каблуками, в то время как Карлайл еле сдерживался, чтоб не оторвать его тупую голову. Звук его невыносимо раздражал. Трое мастеров застыли на тронах подобно статуям. Глаза первого и самого главного из них, Аро, посвёркивали, аки рубины. — Мой дорогой Карлайл, моё любимое дитя... — проворковал брюнет, смотря на Карлайла со слащавой улыбкой на лице. Карлайл чуть приподнял уголки губ в ответ, приветствуя своего господина. Сзади однозначно что-то скреблось, словно один из стражников недовольно скрежетал когтями по полу. Карлайл стиснул зубы, жалея, что не может подойти к этому долбоклюю и оторвать ему голову. Сегодня его всё раздражало. — Моё любимое дитя, Карлайл милый. — Голос Аро сладко пытал уши. — До меня дошли крайне неприятные вести — дескать, какой-то недоумок создал бессмертное дитя, пренебрегая нашими законами! Попахивает изменой. На заднем плане глухо рычал Кайус, и Карлайл повернул голову. Кай являлся его учителем, владыкой, почти богом! Много-много лет назад, он единственный спас его от страха, голода и одиночества, пригласив в клан, за что Карлайл бесконечно благодарил его. — Мне нужно их уничтожить? — официальным тоном осведомился Карлайл, не глядя в красные глаза Аро. В постели они занимались любовью, а на людях делали вид, что вовсе не знакомы. — О, ты стал провидцем? — рассмеялся Аро. — Да, мой дорогой. — Глаза его холодно сверкнули. — Тебе надо его или их уничтожить. — Как скажете. — Карлайл не ощущал ни душевных сил, ни желания для продолжения беседы. — Можно ли мне узнать их фамилию? Или имя главы клана? — Естественно! — Аро ухмыльнулся. — Мы знаем, что главу наших врагов зовут Саша Денали. Очень красивая и мудрая женщина, но не ведись на неё. Ты понял, мой дорогой? Аро умолчал. Карлайл смутно догадывался, о чём именно: «Ты только наш. И больше ничей. Ты никому не нужен! Только нам». Интересно лишь, почему Аро всегда утверждал это. Не доверял ему? Как будто Карлайл хотел куда-то сбежать и как будто... Ему есть куда идти. Карлайл кивнул и вышел из зала, тихо шурша мантией. Очередное задание, очередная смерть, убийство, насилие.. Карлайл прикрыл красные глаза, по губам его скользнула жутковатая ухмылка. Пора выпускать на волю зверя. — Алек нашёл её, — крикнула позади Джейн. Карлайл обернулся, вытаращившись на блондинку, которая удерживалась на краю обрыва, хохоча, аки ребёнок, под порывами ветра. Внизу грохотала тёмно-серая река. Карлайл закатил глаза, стоило блондинке пихнуть его в сторону, и он чудом удержался на краю. Они выполняли задание, но на Аляске сейчас дули страшные ветры, так что вампиры решили малость порезвиться. Вообще дружба у Джейн, Алека и Карлайла довольно странная, даже страшная. Они до жути ненавидели друг друга и при этом никогда не предавали, а ещё прикрывали спины друг другу, изредка предаваясь играм. Пожалуй, дело всё в том, что Карлайл — любимец Старейшин, да и всего клана. Не привыкшие к конкуренции близнецы долго не принимали его, особенно Джейн, которая первые годы его терпеть не могла. Затем, конечно, смирилась, и даже подружилась (не без помощи Владык), подумав, что малютка (как обзывала его она) без её помощи в этом мире не выживет и стала ему кем-то вроде сестры, хоть и стычки порой случались. Карлайл искренне благодарил её и всё-таки не упускал шанса напакостить. Джейн взвизгнула, как только сильные руки Карлайла пихнули её к краю. Она чудом не свалилась. — Чтоб тебя Аро по прибытии в зад, — прорычала девушка. — Ты, кретин беловолосый! — От него же слышу, — огрызнулся Карлайл, вслушиваясь в вой ветра. — Ты бы не играла, а задание выполняла. — Ладно, — небрежно, бросила Джейн, отходя от края. — Я же тебе говорила, её нашёл Алек. — Карлайл повернул голову, его красные глаза почти прожигали насквозь девушку, однако она не обратила на это внимания. Её всегда забавлял его взгляд, который, по ее мнению, Карлайл неудачно пытался копировать. Кстати, Карлайл от всей души желал приносить пользу и иметь какой-то дар (нормальный!), а не как Кай с Феликсом. Вообще-то дар у Карлайла присутствовал, как поюозревал Аро. Дар убеждения или некий дар... Дар уговаривать? В общем, Карлайлу всегда и во всем отвечали «да», что бы он ни городил, даже несусветную ересь. Никто не в силах ответить ему «нет», даже Аро и Кайус с Маркусом. Карлайл редко пользовался этим, потому что не считал особо полезным. Вот дар Джейн или Алека... Впереди показались они, чудаковатый на вид клан, состоящий полностью из женщин, разных: блондинки и брюнетки, с тёмными, красными от жажды глазищами. Одетые в грязные тряпки, с пыльными волосами, они едва заметно припадали к земле, точно грязные животные, и угрюмо переглядывались. На фоне холёных Вольтури они смотрелись отвратно.