Практические советы для начинающего шифу Аватара

      Рури с трудом открывает глаза. Удар по голове оказался сильным: сейчас она чувствует тупую, пульсирующую боль в затылке, головокружение и подступающую к горлу тошноту.       Рури приподнимается на дрожащих руках, оглядываясь вокруг. Помещение, в котором она очнулась — маленькое, темное, но удивительно не сырое, как можно было бы подумать о месте, находящимся под землей.       Рури уныло думает о магах воды: должно быть, таким образом их лишают даже малейшей возможности воспользоваться своими способностями.       Монке рядом нет.       Наивно и глупо было надеяться, что все пройдет, как по маслу. В жизни никогда и ничего не получается гладко, особенно, когда прешь против властьимущих, всерьез рассчитывая сломать годами, а то и десятилетиями работающую и до всех мелочей отлаженную систему.       Тоф не пришла. Рури не представляет какое важное дело могло задержать ее. И Сокки тоже не было. Значит, рассчитывать придется только на себя. Не впервой. Изнежилась, отвыкла быть одна. Видимо, не стоило так скоро забывать жизненные уроки.       Полагаться можно только на себя.       Монке назвал все ее манипуляции глупостью и дикостью, и что вообще выглядела она жутко. Чувствует Монке чужое пламя или нет, Рури не знает, а вот ее ауру в тот момент, когда она пыталась связаться с Тоф, — очень даже. Бывалого вояку передернуло, в нахмуренной складке на лбу заблестел пот. — Что ты сделала? — спросил он, когда Рури открыла глаза и с хмурым видом уставилась в сторону стен.       Не важно. Потому что у нее ничего не получилось. Ее сил хватило дотянуться энергией до первой улицы за Внешней стеной, а Тоф, видимо, была где-то еще.       Пробираться на базу Дай Ли пришлось самим. Вход нашелся в неприметной пещере, наполовину затопленной озерной водой. — Нет, тут нужен не маг земли, а воды, — с недовольством пробасил Монке, добавив перед этим крепкое ругательство, когда почти по пояс оказался в холодной воде. Рури в ответ изобразила что-то отдалено напоминающее улыбку. Говорить не хотелось, а относиться к этому с привычным легкомыслием казалось настоящим преступлением.       Хоть и с трудом, но им все же удалось пробраться на базу; они миновали несколько коридоров, спустились на нижний этаж, ища кабинет штаба. Возможно, там могли храниться чертежи комплекса, и на них, вполне вероятно, мог быть отмечен вход на Арену.       Вот здесь стоило бы подумать, что все идет слишком хорошо: Дай Ли на пути не попадается, нигде за дверьми не слышно присутствия людей. Но Рури зачем-то списала это на удачу, а Монке не стал ее в этом разубеждать.       Они прошли длинный туннель, нашли неприметную лестницу, ведущую куда-то вниз, спустились на пару этажей и, поплутав еще немного, вышли прямиком к своей цели.       В кабинете находилось трое, с ними разобрались быстро. Одному Монке свернул шею, в другого Рури вонзила катану, а третий даже успел добраться до двери, как был нашпигован пятью сюрикенами, смазанными ядом. Яд подействовал за минуту, парализуя бедолагу и лишая возможности дышать.       Рури отерла свое оружие краем одежды убитого, убрала катану обратно в ножны. В это время папаша деловито вытряхивал ящики и шкафы, ища план здания.       Когда тот нашелся спустя палочку благовоний, Рури нужно было снова задуматься о том, что все получается слишком легко. Но шестое чувство успешно было заткнуто мыслями о Зуко, что она должна дать ему столько времени, сколько может.       А еще надеется, что Тоф появится.       Вход на Арену располагался на самом нижнем этаже, к которому вел узкий неосвещенный коридор, куда ни за что не стоило бы соваться. Но справедливо рассудив, что там нельзя организовать засаду, да и проход был обит железом, Монке уверенной походкой направился прямиком в расставленную специально для них ловушку.       Удар по голове был тяжелым, а по пробуждении — болезненным. Рури морщится, ощупывая рукой спекшуюся на затылке кровь.       Внезапно задребезжал свет, с каждым приближающимся шагом их пленителя освещая мрачные своды стен. Рури видит, что сидит она в камере, отгороженной от общего коридора металлическими прутьями решетки. В камере напротив она видит знакомое лицо того оборванца с рынка — дружка Катары.       Джим, Джет или как там его…       Борец за свободу щурится от яркого света, прикрывает рукой лицо. Вероятно, он уже давно здесь сидит и его глаза отвыкли от яркого света. Рури не сочувствует этому идиоту — он сам виноват, что угодил в такую ситуацию. Но Рури удивлена, что он до сих пор жив. Зачем он нужен Дай Ли? Только лишь потому, что Катара водила с ним шашни? Ну, даже если переспали раз, даже два, какая разница? Он не представлял из себя совершенно никакой ценности.       Джет отворачивает голову от источника света, щурится, часто моргает, но вдруг замирает, когда видит Рури в камере напротив и, главное, узнает ее.       Он в миг преображается, напрягается, и уже готов кинуться к решетке, надеясь вырвать ту из земляного пола, как вкрадчивый голос произносит: — Вижу, вы уже успели познакомиться.       Взгляд Рури смещается правее, окидывая фигуру Огненной принцессы суровым взглядом.       Вокруг нее находятся несколько агентов Дай Ли. Двое из них волокут связанного и побитого Монке. Тот еле переставляет ноги, выглядит настолько жалко и плохо, что Рури невольно кривится от открывшейся картины и спешит отвести взгляд.       Папашу почему-то жалко. Пусть совсем немного, почти незаметно на фоне других обуреваемых душу в этот момент чувств и эмоций, но все же достаточно, чтобы не отложить этот факт «на потом» и когда-нибудь поразмышлять об этом после.       Если «после», разумеется, для нее будет. — Принцесса, — вежливо кивает Рури. — Полагаю, Лонг Фенг больше ничего не решает в городе? — Верно, — Азула довольно улыбается, даже не пытаясь скрыть свое торжество. — Но для полной победы мне осталось устранить последнее препятствие. — Ты хочешь убить Аватара?! — Джет ударяет рукой по решетке, отчего помещение наполняется неприятным, резким звуком. Принцесса морщится, но достоинство не позволяет ей обращать внимания на всякую чернь.       В обычной жизни, при других обстоятельствах, Азула и с Рури никогда не заговорила бы, но простая наемница взлетела слишком высоко, чтобы с ней можно было не считаться. Поэтому Азула не поворачивает в сторону Джета головы, даже косого взгляда не бросает. Принцесса делает шаг, встает перед решеткой, за которой находится Рури, и учтиво спрашивает: — Надеюсь, тебе удобно в камере?       Рури хмурится, не понимая, откуда было взяться любезности в этом по всем параметрам издевательском вопросе. — Вам действительно это интересно? — недоумевающе приподнимает она бровь. — Конечно. Мне важно, чтобы ты прожила как можно дольше. Потому что всю свою оставшуюся жалкую жизнь ты будешь жить в этой клетке, — с торжеством провозглашает Азула.       Рури дергается, невольно отставляя ногу и делая неосознанный шаг назад. — Какой в этом смысл?       Она понимает, зачем сохранять жизнь Аангу в случае его пленения, ведь если он умрет, то со временем переродиться в племени Воды, и искать его придется по новой. И это уже будет не монах-послушник, а воин, которому с детства вдалбливали в голову, что Народ Огня — враги и подлежат немедленному уничтожению.       Но Рури… — Аватар должен помочь мне возвыситься, но если я его просто попрошу, то он не станет мне помогать. Другое дело, если на моей стороне будет весомый аргумент…       Азула окидывает ее насмешливым взглядом, и от этой улыбки, этого искрящегося в глазах принцессы триумфа, Рури прошибает холодный озноб. — Ты хочешь занять Драконий трон, — размышляет вслух Рури, перейдя на повседневный стиль речи. По словам Азулы ей придется еще долго коротать дни за этой решеткой, так что нет смысла лизоблюдничать и пытаться сохранить границы положений. — Да, хочу, — легко подтверждает Азула. И это поражает сильнее, чем ее угроза оставить Рури здесь навсегда. Она так легко признается, что хочет узурпировать власть… — Я — достойная наследница своего отца и своих предков. Это мое право сильнейшей.       Рури бы поспорила насчет сильнейшей. Некоторые признаки того, что Азула далеко не в порядке видны слишком хорошо: ее идеально уложенная прическа, чистая, удобная одежда, прямая, словно палка, спина… А щеки бледные, под глазами едва заметные под слоем пудры болотно-зеленные свидетельства бессонницы. Да и то, как в глазах зажегся гнев от выкрика Джета, говорило о многом и заочно не нравилось Рури. По крайней мере не тогда, когда она находится в столь уязвимом положении. — Да все эти сраные Мудрецы сжуют свои колпаки и огнем будут срать, если баба уместит свое седалище на троне! — почти восхищенный дерзостью принцессы, смеется Монке. Незамедлительно получает каменным кулаком в живот; удар заставляет его согнуться и закашляться, но своего веселья он не теряет, потому что тут же вскидывает голову, с таким же интересом глядя на принцессу и сверкая лукавым блеском в глазах. — Вы же знаете, принцесса, что вам нужен наследник мужского пола, — упрямо напоминает Монке.       Рури не представляет, для чего папаше провоцировать эмоционально-нестабильную девицу, ранимую и отчаянно, в одиночку сражающуюся с системой много лет. Азула и без всех напоминаний знает, что не победит, что на трон она взойдет только женой следующего правителя или…       Азула хмурится, повернув в сторону Монке голову и опалив тихим бешенством: и что ее перебили, и что позволили в ее присутствие подобную неучтивость как сквернословие, и даже за отсутствие толики уважения к ее персоне со стороны бывшего цепного пса ее семьи. — Ты же не хочешь… — Рури приближается к решетке, хватаясь рукой за прут и крепко его стискивая. Азула резко поворачивается к ней, и выражение, появившееся на ее лице, заставляет до побелевших костяшек сжать холодный металл. Догадка, словно вспышка, пришедшая на ум, слишком невероятная, слишком безумная. Но в глазах принцессы Рури читает ответ на все свои вопросы. — Ты настолько отчаялась? — сочувственно спрашивает она.       Уголок рта Азулы дергается в гримасе на отвращение, когда она слышит нотки жалости в голосе бывшей наемницы. — Мы как-то встретились с твоим дружком-Аватаром в одном укромном месте и имели очень интересный разговор, — тихо, но отчетливо произнося каждое слово, делится Азула. Она приближается к решетке, загораживает спиной свет горящих факелов; ее лицо становится темным, и лишь золотые глаза горят чем-то злым и ликующим. — Он сам предложил мне сотрудничество. Но у этого дурачка не было убедительных доводов, поэтому мне пришлось самой постараться: выдвинуть ответное предложение и причину принять верное решение.       Рури поджимает губы. В груди у нее клокочет бешенство. Энергия колет изнутри, просясь, умоляя, чтобы ее выпустили наружу. Но ей надавили на все точки ци, отвечающие за магию, и пока они не восстановились, пытаться высвободить энергию равносильно самоубийству. — Ты злишься? Ненавидишь меня? — нетерпеливо требует ответа Азула, все ближе придвигая свое лицо к решетке. Она выше Рури, поэтому, пользуясь преимуществом своего роста, взирает на нее сверху вниз, голову не опускает, наоборот, языком тела демонстрируя свое доминирующее положение.       Рури с трудом удается подавить первую, самую яростную волну негодования. Она отпускает решетку, чувствуя покалывание в пальцах, медленно и нарочито скучающе убирает ее за спину. — Нет, просто размышляю о перспективах подобного… хм… — Рури прищелкивает пальцами, будто пытаясь подобрать наиболее подходящее слово, хотя на языке крутится отнюдь не то, что она вынуждена с улыбкой произнести вслух: — Альянса. — Альянса? — неверяще подает голос позабытый Джет. — Да что бы Аватар принял сторону этой… — Трахаться и с врагом можно. Так даже лучше получается, — со знанием дела делится житейским опытом Монке, за что снова получает удар под дых. — К тому же «результат» займет Драконий трон. Как не посмотреть — перспективы со всех сторон. — Рури широко улыбается и уже даже не наигранно, когда читает по губам принцессы беззвучное: «Сука».       Но и Азула быстро справляется с собственным гневом. — Тебе не стоит радоваться, ведь как только мой наследник сделает свой первый вздох — ты сделаешь последний.       Рури пожимает плечами. — Недальновидно с твоей стороны. Младенцы мрут как мухи, я бы подождала лет до семи. — Вы все тут с ума что ли посходили? — снова подает голос Джет, но его возглас остается без ответа.       Правда, Рури отвечает мысленно, мысленно же скривившись: давно. Она, Азула, Монке, даже сам Джет. Невозможно остаться нормальным каждый день сражаясь, убивая и выживая.       Но одно Рури знает совершенно точно: она не позволит сделать тоже самое с Аангом. — Тебя это не должно волновать, — с приторной улыбкой, парирует принцесса.       Рури позволяет себе испустить вздох. Рука, машинально нырнувшая в карман в поисках сюрикенов, вдруг нащупывает платок с самокрутками. Рури извлекает одну, и в последний момент вспоминает о заблокированной магии. — Огонька не найдется? — скучающе спрашивает Рури, сунув сигарету в рот.       Азула кривится, словно наступила на вонючую кучу. Зуко тоже так морщился первое время, а потом смирился, что не все родились с серебряной ложкой во рту, и перестал замечать ее пороки.       Азула огонька дает — сжигает самокрутку полностью, Рури едва успевает одернуть руку, прежде чем синее пламя касается ее кожи. Воздух наполняется тяжелым запахом табака, заставляя Азулу поспешно, брезгливо сморщившись, сделать пару шагов назад. — Ты отвратительна, — кривясь, произносит она. — Что только Аватар в тебе нашел?       Вопрос, конечно же, риторический, да Рури и саму до сих пор занимает и очень волнует этот вопрос.       Она извлекает еще одну сигарету, зажимает кончик губами и пытается поджечь своими собственными силами. Получается это не сразу, боль ударяет изнутри, заставляя ссутулиться, съежиться, но все же добиться желаемого результата. Появляется лишь одна искра, но Рури хватает, чтобы раскурить самокрутку, сделав глубокую, длинную затяжку.       Физическая боль ничто, в сравнении с той болью, что сковывает ее тело жгучей судорогой. Ей хочется вцепиться в лицо зарвавшейся суки, выдрать с мясом эту самодовольную ухмылку.       Если эта ненормальная действительно так поставит вопрос, то у Аанга не останется выбора. Да любой бы на его месте, скорее, сравнял эту сумасшедшею с землей, но только не Аанг. Он не станет убивать, пока у него есть выбор. А Азула любезно опишет ему все последствия каждого.       Помочь принцессе занять Драконий трон будет меньшим из зол. — Я ради него разок сдохла. Думаю, это его подкупило, — как можно более беззаботно бросает Рури, выпуская в воздух густое облачко дыма. — Кстати, а тебе не интересно, зачем мы с полковником пробрались на самую охраняемую базу Царства Земли?       Азула изгибает бровь, и Рури видит по глазам, что да — интересно. Хотя весь ее вид выражает большое одолжение и скуку. — Ну и зачем же? — пренебрежительно роняет Азула. — Хотели забрать с собой мага Рейдена. Он талантлив и силен.       Вся скука тут же исчезает с лица принцессы, а брови сходятся на переносице. Рури готова поклясться, что на краткий момент она разглядела в ее глазах крупицу страха. Но это всего лишь игра света, обман теней, ну, право, чего принцесса может бояться? — Он предан Лонг Фенгу, — говорит Азула. — Как ты собиралась забрать его? — Силой, я думаю.       Рури делает еще одну глубокую затяжку, после чего вдавливает сигарету в стену. — Так что если мне позволено последнее желание, то я бы хотела сразиться с ним на Арене. Пока я сильна, пока моя жизнь принадлежит мне, окажи мне милость, принцесса, и позволь погибнуть так как я этого хочу.       Взгляд Азулы темнеет. Рури не знает, всему виной изменившейся поворот головы принцессы или так проявляются ее эмоции, отражаясь во взгляде. Принцесса смотрит на нее, если не как на того, кто заслуживает внимания и уважения, то хотя бы на кого-то, кто знает цену своей жизни и не согласен мириться с независящими от себя обстоятельствами. — Ты не в том положении, чтобы что-то требовать, — холодно замечает Азула, не сводя с нее взгляда. — Я не требую, а прошу. В этом большая разница и ты, как та, кто метит в будущие правители, не можешь не чувствовать эту разницу. — Азула, — вмешивается чей-то звонкий голос, бесцеремонно вторгаясь в их разговор. — Ну что такого, что она сразится с этим магом? К тому же, мне очень интересно посмотреть на его техники…       Азула знает о Рейдене. Рури понимает это по тому, как Азула резко повернулась к своей приближенной, одарив резким, о чем-то кричащим взглядом.       Тай Ли сглатывает и смотрит на принцессу растерянно, но страха в ее глазах нет, лишь раскаянье, которое могут испытывать только дети. А еще, похоже, они с принцессой в очень близких отношениях, потому что девчушка порывисто хватает Азулу за руку, сжимая ее ладонь своими тонкими, изящными пальцами. — Пожалуйста, Азула. Ну пожалуйста, пожалуйста!       Азула закатывает глаза, размышляя над просьбой подруги, но потом вздыхает, и Тай Ли бросается ей на шею, громко и восторженно вереща слова благодарности. — Слышь, крошка, ты реально подохнуть собралась? — недоверчиво спрашивает Монке. Рури отводит взгляд от папаши и переводит его на приближающегося к ее решетке агента Дай Ли. Ее клетку отпирают, руки тут же сковывают за спиной каменными наручниками. — Когда ты выйдешь на арену, то я разблокирую твои каналы-ци, — оптимистично говорит ей Тай Ли. Она как-то незаметно оказывается рядом, появляется то справа, то слева все время пытаясь то заглянуть ей в глаза, то рассмотреть висящий у нее за спиной Духовный клинок. — А правда, что этот меч имеет душу? — спрашивает энергичная циркачка. — Мы слышали столько историй о нем… Представляешь, бедного Кай-сана убило, стоило ему попытаться снять с тебя этот меч. — Рури напрягается. Значит этот меч действительно невозможно украсть. Без последствий к нему могут прикоснуться только двое: Хранитель Клинка и Аватар. Остальные — с разрешения. Почему-то Рури уверена в этом. — Будет нечестно, если во время боя ты будешь пользоваться таким преимуществом. Понимаешь? — Тай Ли заглядывает ей прямо в глаза, заставляя Рури сначала попытаться отодвинуться от приставучей девчонки, но потом вглядеться в цвет ее радужки. Клинок слегка нагревается, будто подтверждая ее подозрения.       Вот как. Значит, поэтому девочка хотела устроить ее бой с Рейденом. Она хотела поучиться у него. Но почему Азула потакает чужим капризам? Она не похожа на человека, так легко уступающая кому-то в столь важных вопросах.       Ответ напрашивается только один. Азула знает о магах воздуха, и намеривается остаться единственной, кто располагает подобными сведениями. Она надеется, что Рейден убьет ее.       И все это ради Тай Ли.       Да, все сходилось: эта девочка удивительно быстро двигается, может высоко подпрыгнуть — намного выше любого человека. А еще она талантливейший ци-блокер. — Ты права, — кивает Рури. Она поворачивает голову к одному из своих конвоиров: — Не могли бы вы на минуточку освободить мне хотя бы одну руку? — Да, сделайте это! — требует Тай Ли. Агент растерянно смотрит на свою госпожу, и Азула, явно недовольная, все же величественно кивает. Настолько уверена в своих силах? Ну а как быть не уверенной, когда ее магия заблокирована и все оружие у нее отобрали.       Рури освобождают и она незамедлительно снимает меч и кидает тот в руки растерянной таким поворотом Тай Ли. — Сохрани его для меня, хорошо? — весело подмигивает она. Руки тут же вновь оказываются скованными, и ее настоятельно пихают в спину, призывая шагать. — А если я все же умру, то отдай его Аангу.       Тай Ли смотрит на меч в своих руках так, словно тот в любой момент может ее ударить молнией, но Рури слышит, что меч приглядывается к ней, изучает ее и что-то нашептывает, отчего бедная девочка, кажется, вот-вот с криком отбросит про́клятый клинок подальше от себя.       Но Тай Ли сильнее стискивает его, прижимая к груди. — Эй! — раздается голос Джета. Но процессия уходит, оставляя борца за свободу одного в кромешной темноте.       Уже выходня из казематов, Рури краем сознания улавливает вскрик и звук падающего тела.

***

— Скажите, а Зуко и Рури…? — Аанг не может закончить свой вопрос. Но и идти в тишине по темному, освещенному только огоньком в руке старого генерала, туннелю тоже неуютно. — Между ними особая связь, — понимающе отвечает на не озвученный вопрос Айро.       Аанг хмурится, отчего камень перед ним трещит особенно громко.       Они пробираются в Яму не через Лаогай, а над Катакомбами, поэтому Аангу приходится прокладывать путь. — Но тебе не о чем беспокоиться. Твоя Берегиня всецело на твоей стороне: и душой, и мыслями, и телом. — Последнее Айро добавляет неохотно, находя это вульгарным и неприемлемым. Но ему важно, чтобы Аватар был спокоен и избавился ото всех своих подозрений. К тому же они никогда не имели под собой никакой обоснованной почвы. — Никогда не видел подобной преданности.       Аанг улыбается уголками рта и из его рук пропадает напряжение. — Рури говорила, что вы можете дать совет. — Тебя что-то беспокоит?       Аанг тушуется, не зная, как рассказать, ведь он ни с кем не делился своими мыслями, даже у него в голове они так до конца и не смогли сформироваться во что-то четкое и понятное. Но Айро вызывал симпатию и желание довериться. Он ведь член Белого Лотоса, а значит на его стороне, так ведь?       Аанг делает глубокий вдох, одновременно с этим освобождая следующую часть туннеля от почвы и камней. — Рури сказала мне, что не может иметь детей. Поэтому она не хотела сближаться со мной.       Айро молчит, давая юному Аватару собраться с мыслями и спросить то, о чем он действительно собирался. Но он поворачивает в его сторону голову, взглянув если с недоумением от столь щекотливой темы, то растерянно — точно. Айро, конечно, догадывался, что Рури искалечена куда сильнее, чем видно невооруженным взглядом. Куноичи вообще редко когда могли иметь детей, и нет ничего удивительного, что и Басан не избежала той же участи. Поразительно, что она сразу, честно обо всем рассказала, предупредив не возлагать на нее слишком много ожиданий и надежд. — Но для меня на самом деле это не важно, — собравшись с духом, продолжает Аанг. — Я люблю ее и хочу, чтобы в моем будущем была она. Я знаю, что тогда я останусь последнем Кочевником, и мой Народ умрет вместе со мной.       Он умолкает, не зная в какие слова облечь свои мысли, поэтому Айро решается сказать: — Полагаю, Рури с тобой не согласна?       Аанг быстро кивает. — Она сказала, что не будет против, если… — Аанг сглатывает и почти умоляюще смотрит на Айро, надеясь, что он как-нибудь сам поймет недосказанность.       Поразительная девушка! Айро и раньше не уставал удивляться силе ее духа, но настолько понимать важность сохранить наследие погибшего Народа и задвинуть собственные чувства в самый потаенный уголок души… — Это очень… благородно с ее стороны, — Айро ловит себя на мысли, что и сам с трудом может подобрать слова. — Не каждый может с таким пониманием принять ситуацию и пренебречь собственными чувствами. — Но это же неправильно! — Аанг всплескивает руками, не сразу вспоминая, что вообще-то поднимал их, чтобы убрать очередную преграду с их пути. — Правильно это или нет, мне неизвестно. Но ты должен уважать ее выбор и если однажды решишь воспользоваться ее пониманием, то не злоупотреблять ее доверием. — Я никогда так не поступлю с ней! — пылко возражает Аанг.       Айро тепло усмехается, позволив огоньку в его ладони на миг дрогнуть. — Сейчас тебе это может казаться неважным, но жизнь длинная, и кто знает, что ждет нас впереди. — Рури говорила тоже самое, — буркнул недовольно Аанг, отведя взгляд. — Иногда мы видим только темноту, забывая, что в самом начале мы искали выход к свету. Рури — удивительная женщина, своей волей и силой духа она преодолела много трудностей, вернула то, что давно считалось утерянным. Я наблюдал за ней и видел, как она каждый день, каждую минуту сражается против этой темноты. Возможно, если на этом пути она будет не одна, то рано или поздно у нее получится выйти к свету.       В этот момент, когда Аанг убирает очередное препятствие, в глаза бьет яркий зеленоватый свет. Айро позволяет пламени в своей ладони потухнуть.       Перед ними простирается огромный зал. Откуда-то сбоку слышится журчание воды, а с другой стороны веет холодом и сыростью.       Аанг уверенно направляется туда.       Они идут в молчании, иногда Аангу приходится убирать с их пути особенно большие препятствия, которые просто невозможно перешагнуть. — Может, для нее найдется какое-то лекарство? — ни с того ни с сего продолжает их прерванный разговор Аанг.       Ему не нужен ответ, он просто думает вслух. Но Айро все равно отвечает: — Все возможно. Но я бы советовал не обнадеживать ее и не давать пустых надежд. У нее была совсем непростая жизнь, и это оставило на ней свои следы.       Аанг тут же мрачнеет и опускает взгляд. — Она рассказывала. И я видел ее шрамы. И то, что с ней сделали в Доме ее Гильдии… Они чуть не убили ее!       Айро не видел ее тела, ведь Рури всегда носила вещи, закрывающие максимум, но он видел ее взгляд, и этого было достаточно, чтобы точно знать, что девочка выбралась из ада и теперь приложит все силы, чтобы больше никогда туда не возвращаться.       Теперь все обретало смысл: ее желание выслужиться перед Аватаром, удержать его внимание и стать ему незаменимой. Все началось с этого, но монах смог увидеть за твердым панцирем ее брони израненную душу, к которой он странным образом потянулся. Быть может, это тронуло Рури, и то, что изначально таило в себе корысть и расчет, превратилось в искренность. Поэтому Духовный клинок подчинился ей, поэтому тянет силы из искренности ее намерений. Ведь любовь — самая большая сила из всех, именно она и убивает Рури. Не потому что она любит, а потому что не может и боится это принимать, в глубине души считая, что не заслужила столь чистые чувства по отношению к себе.       Что за непростая ей досталась карма!       Когда они сворачивают на очередной развилке и спускаются по крутому пригорку в следующий зал, Аанг странно замирает, с недоумением глядя вперед.       Айро обходит его, но тоже вздрагивает, не ожидая найти здесь племянника в компании девочки из Южного Племени.       Оба вздрагивают и поворачивают головы в их сторону, словно их застукали за чем-то неприличным.       Катара тут же отшатывается от Зуко, а тот делает шаг назад. — Аанг! — Катара бежит к нему, заключая в объятия. Монах растерянно приобнимает ее в ответ. — Катара? Почему ты здесь? — Это Азула! — взволнованно сообщает Катара. — Мы решили пойти к царю, рассказать о Яме и попросить его о помощи. Но там были Мэй и Тай Ли, а еще агенты Дай Ли. Они схватили нас. Меня отправили в Катакомбы, а Тоф и Сокку — в тюрьму под дворцом.       Аанг смотрит на Зуко, ожидая, что он скажет. Айро сказал, что у него была какая-то своя особая задача. Выходит, он провалился? И если он потерпел неудачу, то и Рури идет на верную смерть? — Где Рури? — требует он.       Зуко окидывает его пристальным, чем-то очень недовольным взглядом. — Лучше спроси, с кем она туда пошла. — Монке и Оюун предали нас? — догадывается Айро.       Зуко не отвечает. Он поворачивается к ним спиной. В его опущенных плечах угадывается напряжение, вся поза выражает обреченность и беспомощность. — Азула взяла всех Дай Ли под контроль. Теперь они подчиняются ей. Ба Синг Се потерян, — сухо оповещает он.       Аанг до боли стискивает кулаки, ногти оставляют на ладонях болезненно-пульсирующие лунки.       Азула! — Рури у нее? — тут же спрашивает Аанг.       Зуко медленно оборачивается, бросая на Аанга прищуренный взгляд из-за плеча. — Она просила передать тебе, Аватар, что Рури теперь принадлежит ей, и если ты хочешь увидеть ее живой, то тебе придется поскорее придумать достойный повод дать ей возможность оставить твоей шифу жизнь.       Аанг не верит, не хочет. Он снова подвел Рури, снова она оказалась один на один со всем миром, в то время, когда он должен был быть рядом, должен был помочь… Если бы только тогда он сделал, что должен, убил бы Азулу, то ничего этого не было бы... — Почему ты не пошел туда с ней? Ведь она доверилась тебе! — накидывается на него с обвинениями Аанг. Он знает, что не должен, что это неразумно перекидывать свою злость и обвинять в проблемах другого человека. Рури верит Зуко, и у Аанга пока не было причин ставить под сомнение эту веру. — Она сделала это ради Зуко, — приходит на помощь своему племяннику Айро. — Он должен был вывести людей Огня из города, пока Рури отвлекает внимание Дай Ли на себя.       Аанг пораженно замирает.       Ради Зуко?       Воздух вибрирует вокруг него, поднимая мелкие камушки и песчинки, и даже рука Катары, вцепившаяся в его ладонь, не способна утихомирить этот гнев.       Но внезапно холод сковывает все его тело, нить, что связывает его с Рури, угрожающе натягивается.       Аанг, забыв обо всем, стремглав бросается туда, куда ведут его чувства. Он бежит, помогая себе магией воздуха, попутно убирая с пути все мешающие препятствия в виде стен, меняя направления туннелей, пока впереди не показывается огромная, обитая железом дверь.       Та гостеприимно распахнута, словно его ждут и приглашают зайти.       Аанг не позволяет себе задуматься, остановиться и хоть на мгновение сбавить скорость. Он влетает в двери, и те тут же с тяжелым лязгом захлопываются у него за спиной.

***

      На что она надеялась? Рури не знает. Наверное, она хотела привлечь на сторону Аанга столько людей, сколько получится.       Полезных людей, справедливости ради стоило бы поправить себя: Дракона Запада, наследного принца страны Огня, новоявленного вождя Северного племени Воды, лояльных магов огня, товарищей по наемнической жизни…       Потом она узнала о магах воздуха и фанатичная, просто идея-фикс — найти таких магов как можно больше и завербовать, — стала краеугольной.       Рури верила, что делает это ради Аанга: все что угодно, лишь бы не думать о собственной печальной участи, и быть настолько полезной, насколько это только возможно.       Рури не знала, как жить, не сражаясь. Так же, как и Аангу, ей предстояло еще многому научиться. А она облажалась еще на старте. Стараясь ради своего дарена, своего драгоценного ученика, она напрочь забыла поинтересоваться его мнением на этот счет, попросив — бросив как само собой разумеющиеся: доверься!       Но ведь доверие самая важная и самая хрупкая вещь на свете. И хоть Рури заслужила это, у Аанга нет причин сомневаться в ней, все равно с ее стороны это было слишком несправедливо.       А может, все намного проще? Может, в глубине души она искала любой повод, даже самый незначительный предлог?       Сбежать.       И так удачно подвернулась благовидная отговорка. Сначала Аппа, потом собственное затухающее пламя, после она выдумала, что ей во чтобы то ни стало надо заполучить Рейдена…       Рури окидывает мрачным взглядом высокую, мускулистую фигуру гладиатора на другом краю арены. Тот тоже смотрит на нее изучающе, ищет слабые места.       Рейден красивый — красив той самой мужской красотой, от которой веет уверенностью и силой. Его не портят многочисленные шрамы, суровый взгляд из-под нависших бровей и странная прическа с выбритой левой стороной и длинной, заплетенной во множество косичек челкой с правой, прикрывающая глаз, через который вертикально вниз белеет старый, глубокий шрам.       Но жестокость в его взгляде, хищная, предвкушающая ухмылка делает его облик пугающим.       На нем надеты свободные шаровары и тонкая хлопковая жилетка, обнажающая ключицы и руки. Одежда темная, местами поношенная, застиранная, но чистая.       Рури может по одной только одежде представить его быт, а по уверенно вздернутому подбородку — историю. И все, что она видит, о чем догадывается и свидетелем чему она стала не так давно, делает его одним из самых сильных и опасных противником, с которыми Рури сталкивалась в своей жизни. — Ты знаешь, кто я? — спрашивает Рури. Рейден отрицательно качает головой. — Мне плевать, — дает он лаконичный и до боли циничный ответ. — А я вот знаю, кто ты. Так что можешь не тратить силы, поднимая песок.       Рури трет ладонью шею, вздыхает устало, но предвкушает славную битву. Сражаться с магом воздуха… Невероятно! И хоть она наблюдала за тренировкой Аанга, даже смогла придумать собственные техники на основе его движений, но это же совсем другое!       Землю, огонь, воду можно увидеть. Но как увидеть ветер?       Рури снимает с себя свое черное ханьфу, оставаясь в одних штанах и страфионе. Ей нет дела до того, что кто-то видит ее, что подумают, но ей важно чувствовать этот бой, если она надеется выжить. — Бей в правый бок, — посоветовал ей Монке перед тем, как ее вытолкнули на арену. — Слышал, ему недавно прилетело от мага земли.       Зачем сюда приволокли еще и папашу, Рури тактично не спрашивала. Видимо, Азула сочла уместным продемонстрировать цепному псу, что он побежал к ноге не того хозяина.       Рури тогда лишь кивнула, не став утруждать себя словами благодарности. Потом как-нибудь сочтутся. Не в этой жизни, так в следующей.       Бровь Рейдена ползет вверх, но рот растягивается в предвкушающей улыбке. — Я здесь ради тебя, на самом деле, — торопливо произносит Рури. — Видела твой недавний бой с пленным магом огня и могу сказать, что ты потрясающий! Аватару нужен такой учитель магии. — Аватару? — с кривой усмешкой повторяет Рейден. Он удивлен ее легкомысленным заявлением и, судя по взгляду, считает, мягко говоря, крайне неудачной шуткой. — Да где я, а где Светлейший? — Я тоже так думала, но как видишь из наемницы меня повысили до Великого учителя. — Ты тянешь время? — со снисходительными нотками в голосе догадывается Рейден. Он делает шаг к ней, поднимает руки, и Рури дергается прежде, чем понимает, что это была просто провокация. — Ну… перед смертью ведь не надышишься? — мрачно изрекает она, растянув губы в легкой, поджатой улыбке.       Она понимает слишком отчетливо, что с Рейденом бесполезно разговаривать. Его выставили на арену, он видит цель, а значит, если хочет выжить, должен уничтожить своего противника. Это его жизнь, его реальность, и со стороны Рури было слишком самонадеянно желать заполучить такого товарища в команду Аватара.       Рури знаком этот принцип, она даже уважает его, и сама придерживалась той же тактики всю свою жизнь.       Честно говоря, она не знает, как сражаться против мага воздуха, и сейчас корит себя, что не додумалась попросить Аанга в спарринге с ней использовать исключительно техники магов воздуха.       Но кто мог знать, что когда-то в своей жизни ей придется сражаться против воздушного мага?       Ее сбивает с ног воздушной волной, но Рури была к этому готова и успевает перегруппироваться. Она посылает пробный огненный залп, следом за ним еще и еще.       Рейден уклоняется от всех ее атак легко, плавно скользит по воздуху, будто летает.       Впрочем, почему будто? — так и есть — летает! Сейчас, когда нет смысла скрывать свою магию, когда от него требуется продемонстрировать свою мощь во всей красе, Рейден пользуется дарованным правом по максимуму.       Но времени удивляться у Рури нет. Она уходит перекатом от новой воздушной волны, припадает к земле, концентрируя энергию в одной точке и посылая под землю огненную волну. Земля вздыбливается, из трещины валит пар, а языки пламени почти касаются голых ступней мага воздуха.       Рейден рассеивает дым, но для этого ему приходится задействовать обе руки. В этот момент Рури сокращает дистанцию, замахивается ногой, метя в живот. Расчет был на то, что маги — дальнобойные бойцы и редко кто из них может достойно сражаться в ближнем бою. Аанг вот не мог. Когда Катара лечила его синяки и ушибы, Рури клятвенно пообещала избавить своего ученика от его уязвимого пятна. И с энтузиазмом принялась учить: показывала куда бить, чтобы оппонент потерял равновесие, чтобы испытал боль или вообще умер; рассказывала, как правильно падать, чтобы минимально травмировать тело; как парировать удары, выставлять блоки и контратаковать. Аанг даже смог добиться определенных успехов. А потом появилась Тоф, и свои знания Аанг стал использовать, чтобы не схлопотать перелом или сотрясение от летящего в него очередного булыжника.       Но у Рейдена вряд ли был такой учитель. Рури не уверена, что его вообще кто-то всерьез обучал, поэтому не сомневается, что ей осталось только заставить его потерять контроль, а дальше победить его не составит труда.       Чего она не ожидала, что Рейден почти мастерски выставит блок, извернет руки так, чтобы ухватить ее за пятку и с неожиданной силой поднять, словно дубину, перекидывая через плечо.       На миг воздух вышибает из легких, спина отзывается ноющей болью, и ей лишь чудом удается откатиться в сторону, прежде чем удар ноги расплющил бы ее внутренности.       Рури кое как поднимается на ноги, делает кувырок назад, уйдя с линии атаки; в ответ посылает в сторону Рейдена огненную волну, но мужчина принимает ее атаку, закрутив в сфере на руке.       Рури видит, что кожа на его ладони краснеет, кое-где даже появляются волдыри ожогов, но он, будто не чувствуя боли, откидывает сферу прочь, и та взрывается, на миг оглушая и вызывая неприятный звон в голове. — А ты хороша, — делает ей комплимент Рейден. — Ты тоже ничего, — тяжело дыша, отзывается Рури. Она уже направляет потоки ци к рукам, чтобы сформировать в них пламя. Сражаться без вспомогательного оружия, используя голую магию, — непривычно и странно. У Рури отобрали преимущество, и она с неудовольствием обнаруживает что, оказывается, не настолько хорошая, как представляла себе ранее. — Жаль, что мы не успели познакомиться с тобой поближе, — почти с натуральным сожалением произносит мужчина.       Рури не понимает, что он имеет в виду, и даже ничего не успевает ответить. Просто не может, потому что воздух вдруг отказывается поступать в легкие.       Рури беспомощно шевелит губами, пытаясь втянуть в себя кислород, но хрипит, хватается за горло.       Это не похоже ни на один вид удушения, что ей приходилось испытывать на себе до этого: вода сдавливает грудь, а потом жжет, призывая наполнить легкие живительным глотком воздуха; руки больно сдавливают горло, отчего в голове делается шумно, а кожа горит, словно в лихорадке. Удавки на своей шее Рури еще не доводилось чувствовать, но по рассказам товарищей-наемников, если сильно сдавить ею горло, то с большой вероятностью можно просто-напросто обмочиться.       Сейчас Рури чувствует, словно ее легкие выжимают, выдавливая из них весь воздух; он устремляется вверх по трахее, колет, словно тысячи малюсеньких иголок, а потом вырывается из ее открытого рта и вихрится вокруг головы.       Слезы собираются в уголках глаз, против воли катятся по щекам, холодя разгоряченную кожу. Огонь внутри нее неистово пульсирует: вот-вот и она просто взорвется от переполняющего ее жара.       Рури с трудом фокусирует взгляд, смотрит на Рейдена… нет, не с ненавистью, а чем-то вопрошающим, тяжелым, испытующим, будто в ответ на то, что он забирает из ее организма жизнь, она пытается вывернуть наизнанку его душу.       Вот так все и закончится? Ты просто так возьмешь и убьешь меня? — говорит ее взгляд. — Я пришла сюда за тобой, хотела вытащить из этого ада. И что, все мои усилия были напрасны?       В глазах становится темно, в теле — холодно. Рури трясет, а ощущения пропадают; она даже не чувствует, как падает на колени, но инстинктивно упирается рукой в землю, сгребая ногтями песок и каменистую, рыхлую почву под ним.       Это конец. — Рури!       Она не знает, слышится ли ей голос ее драгоценного ученика из недр угасающего сознания, либо…       Способность дышать возвращается к ней внезапно, резко. Рури надрывно, громко кашляет и шумно, сипло, словно испуская дух, хватает ртом воздух. Грудная клетка горит, а болезненный спазм не позволяет разогнуться.       Рури прижимает кулак к груди, бьет в самый центр, словно это поможет ей восстановить дыхание и унять острую боль.       В этот момент перед ней вырастает до боли знакомый силуэт, который, хоть и с трудом, но Рури все же видит. — Аанг, — хрипло выдыхает она. Тянется к нему и Аанг тут же хватает ее за руку, помогая подняться на ноги.       В его глазах — океан. Штормовое море, где беснуются смерчи, а в воду бьют молнии. В его глазах и радость, что он успел прийти к ней на помощь, и страх, что еще бы немного и… А еще там боль. Такая огромная, всепоглощающая боль, что первый маг воздуха, которого он встретил спустя сто лет ледяного плена оказался монстром. И он едва не отнял у него сердце.       Но сейчас он не смотрит на Рейдена, ни на кого не смотрит и ничего не хочет видеть. Перед ним только его Рури.       Аанг проводит ладонью по ее лицу, стирая с щек мокрые дорожки, прижимается к ее лбу своим, словно делясь дыханием. Рури чувствует его на своем лице: сбившееся и горячее, неровное, как и биение его пульса. — Это за ним ты сюда пришла? — выдыхает он едва слышно. — За ним, — подтверждает Рури. — Я не могла… оставить его… Лонг Фенгу.       Аанг наконец поворачивается к Рейдену, крепко стискивая руку своей шифу, окидывает Рейдена взглядом, дрожа от сдерживаемого гнева и ненависти. Но он неимоверным усилием заставляет себя успокоиться, унять свой внутренний океан.       Он хочет сделать ему так же больно, дать почувствовать этот страх близкой смерти, заставить страдать так же, как страдала Рури. Это желание столь дикое, неправильное, противоречащее всему, что составляло его суть, что Аанг все сильнее хмурится, растерянный, буквально оглушенный такими аморальными, противоестественными желаниями. — Моя пара едва не погибла, пытаясь вытащить тебя отсюда. Так что ты пойдешь со мной, — заявляет Аанг, одарив мага воздуха ледяным, непоколебимым взглядом. — Вот уж с хрена ли? — поражается такому заявлению Рейден. — Или ты такой наивный дурак, что всерьез думаешь, что теперь нас выпустят отсюда?       Словно по команде Дай Ли окружают арену, встают в боевую стойку, ожидая только команды.       У него просто нет выбора. Он не виноват, — хочется сказать Рури. Но ей тяжело просто дышать, не то, что изрекать подобные философские мысли и убеждать кого-то в своей правоте.       Она чувствует то, что чувствует Аанг: его негодование столь сильно, словно волна, захлестывает и накрывает и ее с головой. Но Рури без труда может отделить его эмоции от своих, ведь они настолько противоречат друг другу, что не вызывают внутри никакой путаницы.       Она крепче сжимает его руку, направляет к пальцам энергию, передавая ему свое тепло: видишь, со мной все в порядке, я жива, ничего страшного не произошло…       Аанг едва заметно вздрагивает, и в ответ на ее проявление чувств, делится с ней своим теплом. Тело покалывает от передающейся ей энергии, та словно втекает в крошечную дырочку в ее ладони, распространяясь вверх по руке — к самому сердцу, наполняя его чем-то таким, от чего хочется уткнуться в плечо Аанга, закрыть глаза и предоставить дальнейшее ему.       Но пока рано расслабляться.       Рури щурится, ища среди немногочисленных зрителей Лонг Фенга, но вместо него видит Азулу в компании своих подружек. Их охраняют несколько агентов, а за ними… — Оюун, — почти не удивляясь, выдыхает Рури.       Стоило догадаться, что если не Монке, то значит предатель она. Во всех подробностях вспоминается их разговор на борту корабля, ее предупреждение и угроза. Рури не прислушалась, и с ее подачки Монке пошел в самое пекло.       Не за Рури, конечно. Монке сделал ставку на наследного принца и Дракона Запада, решив, что с ними у него больше шансов получить свой кусок славы и лавры, чем с Озаем.       Оюун виделось это в совершенно ином свете.       Когда она вышла на Азулу? О чем они договорились с ней? Раз Монке жив, значит именно об этом.       Но посвящала ли она в свой план его? Вряд ли. Рури видит это по глазам папаши, как его брови сошлись на переносице, а взгляд сделался стальным, когда он увидел ее рядом с принцессой.       Впрочем, это уже все не важно. Оюун предала их — вот, что главное.       Рури вперивается в нее взглядом, словно хочет пригвоздить к месту, дать прочувствовать тяжесть ее предательства. — Ты довольна? — ровно интересуется она. Монке она не ищет, прекрасно зная, как сейчас отстойно выглядит папаша и, что Оюун, похоже, пошедшая на этот шаг ради него, сейчас в ужасе. — Больше никогда не оставляй меня, — привлекает ее серьезный голос Аанга. Рури не может не растянуть рот в слабой улыбке. — Это ради тебя, — в свою защиту произносит она. — Мне не нужны такие жертвы. Мне нужна ты.       Так ли они различаются с Оюун? Нет. Они выбрали, за кем следовать, и делают все, чтобы привести своего господина к победе.       А на войне все средства хороши.       Рури не успевает ничего ответить — Аанг резко тянет ее за руку, выводя ее из-под удара каменных кулаков, пущенных в них сразу с трех сторон. — Ну надо же как трогательно. Я сейчас расплачусь. — Азула выходит вперед, а язвительности в ее голосе столько, что невольно сводит желваки от этого лицемерия.       Рури поворачивает к ней голову, и при взгляде на ее лицо в голове тотчас всплывают подробности их недавнего разговора. Пламя разгорается в ней, бьется в висках. Омерзение к ней столь сильное, что Рури с трудом сдерживает себя. Впрочем, к чему теперь сдерживаться? Аанг рядом, а значит безумная принцесса лишилась своего преимущества.       Рури вытягивает руку перед собой, и слышит удивленный вскрик, когда Духовный клинок, подчиняясь ее зову, вылетает из рук Тай Ли и несется к ней.       Когда меч вспыхивает алым пламенем в ее руках, Рури тут же чувствует себя куда как увереннее. — Я не даю второго шанса, — говорит она замеревшей от страха Оюун. — Я твой противник! — кричит ей Рейден, и Рури не успевает даже обернуться, как откуда-то со стороны, на перерез его атаке, несутся огненный и водяной хлысты, один метя по ногам, второй — точно в грудь.       Рейден успевает отклониться, и, под обалдевшие взгляды не посвященных, взлетает на несколько метров над землей и уже оттуда наблюдает за происходящим, ожидая команды к атаке. — Азула! — Зуко бежит к краю арены, крича: — Не делай этого! — Конечно, — пренебрежительно фыркает принцесса. — Вот так все брошу… — Я серьезно! — перебивает ее Зуко. — Прекрати. Остановись! Ты добилась чего хотела. Твое имя войдет в историю: ты единственная, кто смог захватить Ба Синг Се. Но ты и сама знаешь, что и этого окажется недостаточно, чтобы трон наших предков стал твоим.       Азула стискивает зубы, направляя на брата всю свою злость. — Посмотрим! — высокомерно отрезает она. Неожиданно ее черты смягчаются, хотя взгляд все равно остается серьезным. — Но ты мог бы вернуться домой вместе со мной. Помочь мне. Уже в конце этого дня ты можешь вернуть себе все: уважение, дом, любовь отца и свою честь.       Зуко опускает голову, крепко стиснув кулаки. В словах сестры есть смысл, они заманчивы, притягательны настолько, что хочется согласиться. Вернуться домой — это ведь то, о чем он столько лет мечтал, разве нет?       Он собрал вокруг себя людей, признавших в нем своего Принца, лидера, за которым они пойдут куда угодно. Отец бы точно гордился им.       Внезапно он чувствует чью-то руку на своем плече. Зуко вздрагивает и поворачивает голову, встречаясь с уверенным взглядом Рури.       Она не боится его решения, не предупреждает о последствиях, а просто… Она рядом. — Я с тобой, — говорит она. И почему-то Зуко содрогается от этих слов, а слезы обжигают глазницы, но он не позволяет им пролиться.       Слезы жгут, колют тысячью иголочек, раздражая нежную слизистую; во рту кислит от горечи, от чего-то такого, чего у Зуко не было никогда, но к чему он всю свою жизнь неосознанно стремился… — Мы с тобой, — поправляет свою шифу Аватар, вставая рядом с Зуко с другой стороны. Они словно щит, опора: стоят рядом, проводя незримую черту для всех, показывая, где проходит граница, за которую никто не посмеет сунуться.       «Я с тобой». Это значит, что он не один, что его принимают таким, какой он есть и поддержат, как бы тяжело не было. От него не потребуют невозможного, не заставят поступиться своей совестью и согласиться с решением, с которым потом он не сможет жить; он свободен быть собой, жить без оглядки.       С поддержкой, опорой, пониманием. С друзьями.       Он не один.       А Азула? У нее всегда были компаньонки, в какой-то момент ставшие близкими подругами, у нее была любовь отца, признание ее талантов. Но Азула была бесконечно одинока, все время стараясь соответствовать чьим-то ожиданиям, играть чуждые всей ее натуре роли. В конце концов, Азула просто потерялась во всех своих масках: одну она надевала при отце, другую при матери, еще одну использовала, общаясь со слугами, с наставниками…       И только рядом с ним Азула была той, кто она есть. Только сейчас, не через призму детского соперничества и обиды он, наконец, способен увидеть, что Азуле всегда нужна была чья-то поддержка и защита, ведь на самом деле она была уязвимой, и эту свою слабость она тщательнейшим образом прятала от всего мира и особенно — от себя.       Зуко вскидывает голову, уверенно и твердо посмотрев сестре прямо в глаза. — Наша страна придет в упадок после того, как Аватар победит. Маги огня: все те, кто сейчас живет в царстве Земли подвергнуться гонениям. Закон нашего деда сейчас защищает их, но после лишь усугубит их положение, а мы не сможем им ничем помочь. — Значит, нам просто надо не проиграть, — отвечает Азула, пренебрежительно пожав плечами. — Мы проиграем, — без сомнений изрекает Зуко. — Ты сама это понимаешь, сестра. Но кое-что мы все же можем сделать. И ты права — только вместе. — Что, Зу-Зу, характер прорезался и ты спешишь его продемонстрировать? — Азула кривится. — Но ты глуп, и если страна Огня и впрямь проиграет, то нас с отцом убьют, а ты всю жизнь будешь ходить перед Аватаром и его подружкой-предательницей на цыпочках. Такой судьбы ты для себя хочешь? Ты заслуживаешь большего! — Поэтому следующим Хозяином Огня должна стать ты.       Азула потрясенно замирает. Это соизмеримо с вероломным ударом в спину; удар такой сильный, что пронзает сердце, выходя из груди. Рана болит, ноет, кровоточит, и у Азулы впервые не находится слов.       Но это просто уловка! Азула приказывает себе собраться и больше не поддаваться столь жестокому обману. Гнев кипит в ней, огонь пылает, просясь выпустить его наружу. — Ты правда думаешь, что я такая глупая? — кричит Азула, едва не потеряв самообладание. Им больше не о чем говорить. Зуко выбрал сторону. Он предал свою страну, предал отца и их наследие.       У Азулы больше нет брата.       Она поднимает руку, жестом приказывая убить их.       Аанг отбивает магией земли летящий в него валун, Рури разрубает такой же Духовным клинком.       Она бросается вперед, отбиваясь от новых атак. Но, чтобы настичь свою цель, вернуть должок, нужно преодолеть большое расстояние: сначала спрыгнуть с высокой площадки арены, затем забраться по плоской, не имеющей никаких выступов и выбоин стене, добираясь до зрительных мест. А цель, тем временем, уйдет.       Рури вновь призывает силу своего меча, взлетает на нем, еще в воздухе хватаясь за эфес и в полете делая широкий замах.       Голова Оюун слетает с плеч раньше, чем та успевает осознать приближающийся конец. На самом деле у нее не было никаких шансов противостоять энергии чистой ненависти, которую испытывала Рури по отношению к этой женщине.       Предателей не прощают, с ними не церемонятся, и своей глупостью она подставила под удар не только ее, но еще и ее драгоценного ученика.       Следующим взмахом Клинка, Рури перерубает цепи, сковывающие руки и ноги Монке. — Живой? — обращается она к потрясенно смотрящему на нее папаше.       Тот если и обескуражен увиденным, то быстро берет себя в руки; хмыкает, отворачиваясь от трупа бывшей любовницы и нарочито-лениво разминает плечи. — Разумеется, — почти оскорбленно фыркает он.       Предателей не прощают. Он прекрасно знает это. А Оюун совершила глупость, не поставив его в известность о своих планах. Чего она рассчитывала добиться? Это уже не имеет значения. Своей ошибкой она доказала, что никогда не стоила доверия. Значит, не стоит и скорби.       Немного поколебавшись, Рури протягивает ему руку, и Монке тут же хватается за нее, поднимаясь на ноги.       На арене происходит что-то немыслимое: все смешивается, беснуется, ревет, словно одно оголодавшее чудовище. Огромные валуны летают, метя противнику в голову.       Катару окружают сразу несколько агентов, и она едва успевает отбивать удар за ударом. Дыхание у нее сбивается, на лбу проступает пот, но она боится потерять концентрацию, боится даже моргнуть, чтобы не упустить ни единой детали из виду.       Неожиданно рядом падает огненный сгусток, расщепляя своей температурой булыжник на подлете к ней. Катара пораженно смотрит, силясь осознать, что если бы не пришедший ей на помощь Зуко, то этот камень размозжил бы ей череп. — Не отвлекайся! — приказывает Зуко, вставая к ней спиной.       Катара не может понять этого человека: то он их повсюду преследует, хочет уничтожить последнюю надежду мира, а сейчас так просто открывает ей — своему врагу — спину, и он спас ее от смерти.       Не отвлекайся! повторяет про себя Катара и сосредотачивает все свое внимание на противниках, которых за эти пару секунд стало больше.       Аанг в это время отбивает один валун за другим, разрушает каменные скамьи и стены, швыряя те в своих противников. Он не хочет их убивать и даже серьезно калечить, поэтому предпочитает думать, что те достаточно тренированны, чтобы не позволить этому случиться.       Его основная цель — маг воздуха. Рейден не вмешивается в поединок, а просто наблюдает за всем с высоты.       Летает!       Только один Кочевник за всю историю его Народа сумел подняться в небеса при помощи своей магии. Но то был человек просветленный, высокоморальный и исключительно добродетельный, следовавший всем заповедям и правилам.       А этот…       Как Рури вообще узнала о нем?       Об этом он обязательно спросит ее позже, а пока… — Значит, ты так и не придумал, что можешь мне предложить? — раздается голос Азулы совсем рядом.       Аанг поворачивается к ней и едва успевает отскочить в сторону, как в то место, где он только что стоял, ударяет молния. — Я же сказал тебе, чтобы ты убиралась из города! Почему ты не послушала меня?! — кричит ей в ответ Аанг.       Он выставляет перед собой щит огня, принимая синее пламя на него, а после закручивает в спираль, посылая обратно в сторону Азулы.       Та неприятно удивлена, обнаружив, что он уже овладел всеми стихиями, но такому талантливому магу, какой является Азула, не составит труда увидеть, что все его техники далеки от идеала, и такие мощные лишь за счет его силы Аватара.       А вот его подружка — совсем другое дело.       Она возникает рядом с ним, зажимая в одной руке свой пылающей меч, а другую выставляет в сторону, позволив языкам пламени лизать ее руку почти до самого плеча. — Только посмей тронуть его! — заявляет Рури. Она делает замах мечом, посылая в принцессу энергетическую волну. Та пропитана ее яростью и расшибается взрывом о стену над одним из входов, оставляя там огромную дыру.       Азула рада, что не стала принимать удар, а откатилась в сторону, и еще более она хвалит себя, что вовремя заметила Монке.       Тот формирует в обеих руках по огненному хлысту, одним пытаясь сделать подсечку, другой направляя принцессе в грудь. Изящным пируэтом, проскочив между ними, Азула, будто играючи, ускользает из-под атаки.       Численное преимущество хоть и на ее стороне, но противники оказываются слишком сильны, Азула сомневается, что Дай Ли станут хорошей подмогой, конечно, если все подразделение тайных стражей не подоспеет вовремя.       К счастью, у нее есть козырь. — Убей их, Рейден! — приказывает она.       Мужчина, словно все это время только и ждавший команды, срывается вниз, загребая руками воздух и отправляя эту волну прямо в Рури.       Аанг реагирует раньше, создавая над ними обоими воздушный купол, поглотивший атаку.       Азула, пользуясь тем, что противники отвлеклись, вновь формирует на кончиках пальцев молнию. К сожалению, она так и не смогла освоить ее на высоком уровне, а потому ей требуется время, чтобы разделить энергию внутри тела. Но сейчас это неважно. Победа у нее в кармане. Осталось выбрать цель и поразить ее.       И она выбирает. Два вытянутых пальца направлены точно в местечко между лопатками Аватара. Если она сумеет, то уничтожит главную угрозу своей страны и станет национальным героем. Ей удалось захватить не только самый неприступный город, но еще победить самого Аватара. А предателя Зуко она притащит в столицу в клетке, объявив, что он недостоин трона.       Да, так все и будет!       Но она не успевает осуществить свой замысел, потому что кто-то хватает ее за руку, беря ее энергию под контроль.       Прямо как тогда. И снова это сделал Айро!       Старый Дракон смотрит на Азулу сурово, не как родитель, разочаровавшийся в своем ребенке, но как на врага, которого во чтобы то не стало надо поскорее устранить. На миг Азуле делается страшно, на миг она забывает, что она один из самых сильных магов, и совершенно по-плебейски пытается вырвать руку из хватки чужих крепких пальцев. — Что ты делаешь? — спрашивает Айро. — Если ты убьешь Аватара, то окончательно разобьешь свою душу! — Пади прочь! — с нотками паники кричит в ответ Азула. Не сразу, но ей удается взять себя в руки; она замахивается ногой, метя дяде в живот, но тот мастерски ставит блок, отталкивая ее.       Азула отшатывается, сердце колотится в груди, как сумасшедшее, а злость берет над ней вверх. В таком состоянии молнию не призвать, а потому она швыряет огненные шары: в дядю, в сторону Аватара с его подружкой, формирует волну, направляя ее в сторону Зуко с этой дикаркой.       Аанг формирует под собой воздушный самокат, взлетает вверх по колоне, направляя в Рейдена пламя с обеих рук. Он знает, что ему не составит труда перенаправить его атаку с помощью воздуха или вовсе уклониться. Рейден не первый год сражается против магов огня, куда хитрее и талантливее него на этом поприще, а потому победить он может только за счет своей силы.       Рури помогает ему с земли, отбивая один каменный кулак за другим, перекатами уходя из-под гремящих металлических цепей. Агенты окружают ее, и она проворачивает тот же фокус, что и в деревне Чина, вонзая Духовный клинок в землю и заставляя взрывную волну пройтись по всей арене, расшвыривая противников в разные стороны.       Она тяжело дышит, пот блестит на ее лбу, а руки едва заметно подрагивают. Катара и Зуко тоже уже отбиваются лишь за счет силы воли.       И тогда Аанг решается. Он обращается к своему внутреннему миру, пытаясь вывести те чувства, что позволяли ему «светиться» на первый план. Он вспоминает боль, когда обнаружил останки Гиацо, злость, когда узнал, что Аппу украли, отчаянье, когда подумал, что Рури погибла…       Яркий свет, окруживший Аватара, заставляет всех на миг отвлечься и, щурясь, поднять головы к источнику этого сияния.       Аватар отводит руку в сторону, совсем как Рури, и по ней вверх бежит белое пламя, сжигая под собой яркую ткань его одежды. Даже пепел от нее.       Пламя летит, треща от своего жара и делая больно глазам своей яркостью. Словно расходящаяся волна, атака направлена сразу на всех: на Рейдена, на агентов Дай Ли, на Азулу.       Один из агентов выставляет вперед каменную стену, но та рассыпается, стоит белому пламени коснуться ее, а потом перекидывается на мужчину, тот вопит от боли, катается по земле, но не может сбить огонь, и уже вскоре несчастный затихает.       Остальным везет больше: они успевают уйти из-под атаки, бросившись в разные стороны. Рейден, теряя концентрацию, падает вниз, лишь в последней момент сумев смягчить падение. — Аанг! — кричит Катара. — Пожалуйста!       Она не знает, о чем просит его, ей просто страшно. Вопль умирающего все еще эхом звучит у нее в голове, а запах паленной плоти неприятно щекочет нос, заставляя слезы выступить на глазах.       Но Аанг то ли не слышит ее, то ли не хочет никого слушать. Да и Аанга там уже нет. Кто-то другой занял его место — кто-то беспощадный и очень разозленный.       Рури страшно тоже: когда она видит Аанга таким, когда в нем пробуждается сущность всемогущего духа, когда А-эр исчезает, позволяя чистым эмоциям распоряжаться своим телом; она содрогается, крупные колкие мурашки бегут по загривку, шевеля волоски.       Рури до крови кусает губу, сжимая рукоятку меча с такой силой, что на ладони остается отчетливый красный след.       Следом за пламенем вздыбливается земля, беспощадные порывы ветра раскидывают всех в разные стороны; арена рушится.       Зуко успевает перехватить Катару поперек туловища, пятится вместе с ней, ища укрытие и стараясь как можно ниже наклониться, чтобы их попросту не сдуло, как и Дай Ли.       Рури вонзает Духовный клинок в трещину, энергия теплым потоком вихрится вокруг, создавая вокруг совершенно ненадежный, но пока довольно эффективный щит.       Рури чувствует, как тонкими струйками, невидимые глазу, энергия тянется к Аватару, увеличивая его силы. Дополнительная подпитка ему не нужна, но желание защитить Аанга, находит выход в столь болезненной форме. Рури кашляет, прикрывая рот ладонью, отхаркиваясь от крови, и крепко держится за Клинок, боясь разжать пальцы.       Она концентрируется, разом «хватая» все энергетические потоки, выходящие из нее, словно те были веревками и лишь в ее силах удержать их. Она «дергает» их на себя, заставляя Аватара повернуться к ней, окинуть ее горящим злобой взглядом. И вдруг…       Свечение пропадает из его глаз, белое пламя испаряется, а татуировки уже не источают бьющий по глазам свет.       Аанг пошатывается, но умудряется устоять на ногах. — Рури, — растерянно зовет ее монах.       Рури отнимает руку от лица, и глаза Аанга широко распахиваются, когда он замечает на ее пальцах и в уголке рта кровь. — Рури… прости… — дрогнувшим голосом произносит Аанг. — Со мной все хорошо, — спешит заверить его Рури. Она улыбается ему со всей искренностью, на какую только способна и медленно поднимается на ноги, стараясь игнорировать предательскую слабость, разливающуюся по телу тяжестью и холодом. — Ты чудовище, — раздается голос Рейдена. Аанг вздрагивает и тут же оборачивается, найдя взглядом мага воздуха. Мужчина бледен; попавший в его лицо острый камешек, отколовшийся от камня побольше, оставил на его правой щеке неглубокую, но довольно неприятную рану.       Рури морщится, ощущая чужие боль и страх, как свои собственные, эти чувства застают ее врасплох, и она не успевает закрыться. — Я не… — А-эр! — перебивает его Рури, не давая ему возможности оправдаться. Он и не должен на самом деле. Он сделал все, чтобы спасти их, и какая разница, сколько врагов пострадали.       Либо убиваешь ты, либо убивают тебя. В конце концов, ты всегда выбираешь меньшее из зол.       Аанг с ней не согласился бы. Он был не в восторге, когда Рури озвучивала ему первую часть фразы, и лишь поджимал губы, качая в ответ головой.       Рури с трудом удается дойти до него, Клинок в ее руке кажется ей неимоверно тяжелым. Она хватает его за плечо, оставляя на его одежде яркий красный след своей крови. На самом деле, не схватись она за него, то попросту бы упала, потому что ноги почти подкосились, отказываясь и дальше ее держать. Но сейчас нет времени потакать своим слабостям.       Либо ты, либо тебя… — Нам нужно выбираться отсюда! — со всей серьезностью говорит она ему, надеясь дозваться, вырвать его из всего хаоса мыслей, что захватили его сознание. Аанг смотрит на нее сперва растерянно, но потом он удивленно моргает, и его взгляд приобретает осмысленность.       Пойдет с ними Рейден или нет, Рури, если честно, уже плевать, но с его стороны было бы глупо не воспользоваться таким шансом и не сбежать отсюда. — Я не чудовище, — одними губами произносит Аанг, глядя ей в глаза с такой нестерпимой, щемящей сердце болью, что Рури хочется зажмуриться, лишь бы не видеть его взгляд перед собой. — Конечно, — кивает Рури. — Ведь монстр тот, кто упивается чужими страданиями, кто отнимает жизни ради собственного изощренного удовольствия. Чудовище тот, кто создал это место и поддерживает в нем жизнь. А ты очистил его, освободил души всех, кто здесь погиб на потеху настоящих чудищ.       Глаза Аанга блестят от слез, когда он опускает взгляд и до боли сжимает руки в кулаки. — Ты правда в это веришь? — пораженно спрашивает Рейден. — После всего, что он натворил?       Рури бросает на него злобный взгляд, полный чистого бешенства. Клинок отзывается на вспышку ее эмоций, отражая ее гнев пробежавшимся по лезвию фиолетово-красным пламенем. — Поверь, я — намного хуже.       Наверное, что-то такое было в ее голосе, что-то было в ее взгляде и выражении, раз Рейден отступает на шаг. Но он тут же берет себя в руки, готовясь нанести удар. Последний, видимо, — из отчаянья, в попытке сделать хоть что-то, чтобы не чувствовать этого предательского, липкого страха, выступившего на его коже ледяным потом.       Но его останавливает чей-то окрик: — Рейден!       Рури вскидывает голову, узнавая выходящего из темноты человека.       Это был Нуэ.