лезвие под языком

Закрыв дверь за Лерой, Олег возвращается в зал. Касается плеча Серого, и тот ловит его руку, сжимает пальцы. — Ты отлично сегодня ее вел. Видел, как она вымоталась? Еле уползла. — Я всегда отлично веду, разве нет? — улыбается Олег и, мягко выскользнув пальцами из ладони Серого, снимает через голову пропахшую потом футболку. Серый закрывает крышку ноутбука и поворачивается к нему, бесстыдно шарит взглядом по оголенному телу, словно видит в первый раз. — Ну, меня ты ведешь редко, обычно я руковожу процессом… — Заложив руки за голову, Серый прикусывает губу. — Не хочешь немного и меня погонять? Олег больше всего хочет попросить пощады — вымоталась сегодня не только Лера, — но все равно кивает. Ага. Давай. Как тебе отказать. Просияв, Серый вскакивает, на ходу трещит, что вот только брюки переоденет, и он готов, а Олег идет хотя бы сполоснуть лицо, раз уж спокойно принять душ ему не позволили. Он привычно смотрит на свое отражение, пока стекает вода, а потом встряхивает головой. Удивляется, как стали привычны все шрамы: он на них даже не акцентирует внимания, хотя когда-то ощупывал их и пытался стереть, будто кляксы. — Я готов! — восклицает Серый и тут же оказывается за спиной. — Ты так будешь?.. — Почему нет? — он прижимается голой грудью к спине Олега, на нем из одежды — только крохотные красные шорты. — Решил, что раз ты без верха, то будет честно и мне не одеваться. Ну что? Врукопашную? Или, может, на ножах? Он все жмется, довольный, что теперь все внимание уделят ему; улыбается почти безумно, и Олег завороженно смотрит на этот оскал. Серый обвивает его руками, кладет подбородок на плечо. Ладонь его лежит на животе пониже пупка, и видит бог, Олег прикладывает все силы, чтобы сдержаться и выполнить обещание потренировать его, а не остаться здесь, у зеркала, наблюдая, как его рука скользнет ниже, под резинку спортивных штанов. Он разогревает Серого на одних морально-волевых. Блокирует его удары, загоняя в угол, и старается не замечать все возрастающую боль в плече — так и беспокоит, хотя прошло уже достаточно времени с ранения. Он в последний раз парирует выпад Серого, отбивает его ладонь, летящую в лицо, и предплечьем надавливает ему на грудь, прижимая к стене, хотя любому другому дал бы болевой по кадыку и на том закончил. В васильковых глазах вспыхивает азарт, Серый резко пинает в бедро голой стопой — не больно, но мощно, Олег отступает назад, и тогда все-таки от усталости пропускает удар по корпусу. Нет, не больно. Только плечо опять будто изнутри огнем обжигает, ноет сустав. — Что-то не так? — тут же спрашивает Серый, внимательно следя за ним. — Сильно? Прости. — Нет, просто устал, — отвечает Олег. Серый убирает волосы со лба. — Иди в душ, — говорит он. — А потом я сделаю тебе массаж. Олег улыбается, опустив глаза. Он любит, когда Серый отвлекается от тысячи своих дел и, сев рядом с ним, разминает уставшие от тренировок мышцы. Он любит, что Серый даже не предлагает — а информирует, что намерен сделать массаж, и нет, Олег, ты не отвертишься — будто он спорит. Олег идет в душевую, а Серый успевает спросить его в спину: — Это плечо, да? Опять плечо? — Все в порядке, Серый, — заверяет Олег. Жаловаться он не привык. И еще меньше привык к тому, как Серый вспыхивает от вины, даже если Олег скрывает, что болит действительно из-за того, что в нем побывали пять пуль. Он расслабляется под горячей водой. Боль отступает. Он про нее почти забыл, пока не начались ежедневные тренировки. Раньше только так, вспыхивало иногда, и Серый целовал его в плечо, сложив брови домиком, и Олегу становилось некомфортно от его извинений. А сейчас… Он, выдохнув, окатывается напоследок ледяной водой и выходит в зал в одном полотенце — даже не на бедрах — на плечи накинул и промакивает кожу. Серый уже ждет его с заискивающим видом, к которому Олег никогда, наверное, не привыкнет. — Я разложил диван, — говорит он. — Для тебя. Подождешь пять минут, пока я тоже — в душ? — Серый, необязательно ведь меня… — Олег спотыкается. — Не надо массажа никакого… Он, конечно, хочет, чтобы руки Серого касались спины и плеч, чтобы он сидел рядом и старался; но и превращать его альтруистические порывы в обязаловку тоже ни к чему. — Надо, — строго говорит Серый. — Чтобы к моему возвращению уже лежал, понятно? Олег усмехается. Задерживает взгляд на белеющем кресте на груди Серого — какой же паскудный шрам. Серый уходит, виляя бедрами в своих микро-шортиках, и Олег, едва прикрытый полотенцем, кажется себе на фоне него запакованным в костюм. Диван действительно разложен. Олег расстилает на нем влажное полотенце, ложится животом сверху и подкладывает предплечья под голову. Шумит вода — Серый не закрывает дверь, когда моется. Они здесь, на точке, до сих пор не обзавелись мелочами вроде массажного масла, простыней; только смена одежды, шампунь и фен для Леры, минимум посуды, чайная заварка и кофеварка. Олег лежит, расслабившись, и ждет. Наконец вода стихает, Серый идет к нему босыми ногами почти неслышно. Садится рядом, ведет ладонью от плеча до лопатки, до поясницы, и говорит: — Выпрями руки. Олег подчиняется, вытягивает руки вдоль тела, лбом упирается в полотенце. Скоро оно отпечатается узором махры на коже. Но он не спорит, Серый подходит к массажу как к процедуре, по крайней мере, сначала, когда касается плеча, пытаясь заговорить боль. Олег ровно дышит, а ладони Серого лежат рядом с шеей, большие пальцы гладят загривок. Он работает с мышцами вполне профессионально, пару раз уже убирал зажимы. Наверное, в сети посмотрел несколько уроков. Серый, прижимаясь голым бедром к боку Олега, разминает мышцы даже на предплечьях, почти до самых запястий пощипывает кожу. Не отвлекается на разговоры. Кровь разгоняется, уходит усталость, и Олег блаженно выдыхает — хорошо, вот теперь хорошо… Серый деловито проходится ладонями по всей спине. Боль сворачивается в плече в клубок и становится совсем незаметной, но Олег знает: придет время, и она выставит иглы, как дикобраз. — Можешь лечь, как удобно, — тихо говорит Серый, и это означает, что обязательная часть закончена. Олег снова подкладывает руки под голову, ложится щекой на предплечья. Серый уже гладит его, не щиплет, не раскатывает мышцы основаниями ладоней. Его пальцы бегут вдоль позвоночника снизу вверх, и он в одно движение перекидывает бедро через Олега, садится на ягодицы. Совсем голый. Яйца прижимаются к заднице. Он чуть наклоняется, чтобы коснуться губами скулы Олега, и тот чувствует напряженный член между ягодиц. В груди сладко екает. Стекает в низ живота. Олег заводит руку назад и прижимает Серого к себе, чтобы плотнее, чтобы уложил член и потерся, вздрогнул, простонал в ухо пошло и громко. Серый охотно ему подчиняется, мокро проводит языком по ушной раковине, пальцами взъерошивает волосы. — Мне понравилось, как ты меня зажал в угол, — шепчет он. — Почти выиграл. Только расслабился под конец. — Я просто тебе поддался, — парирует Олег. Серый протискивает руку ему под тело, сжимает между пальцами сосок. — Хочешь отыграться? — возбужденно спрашивает он. — Зажми снова. Сядь мне на лицо. — Что?.. — растерявшись, Олег пытается повернуть к нему голову, а Серый широким движением языка лижет ему шею. — Хочу, чтобы ты сел мне на лицо, — повторяет он. — И все контролировал… Неужели не хочется? — соблазняет он. — Хоть иногда… М-м? Чаще хочется наоборот, думает Олег, но ответить не успевает: Серый слезает с него, перекатывается на спину. Олег приподнимается на локте, смотрит на него — голый, бесстыдный, развел ноги, согнутые в коленях, грудь высоко вздымается. Щеки горят. — Давай, Олег, — просит он. Нет, не просит — требует. Олег медлит, но все же выпрямляется, садится на колени. Серый нетерпеливо кладет ладонь ему на бедро, тянет на себя, и Олег подчиняется. Перебрасывает через него ногу, нависает над ним. Значит, хочешь, чтобы я вел. Олег опускается ему пониже живота, задом на упруго вставший член, и Серый выдыхает, сжав его ноги. Член лежит между ягодиц, и Олегу почти хочется, чтобы он скользнул внутрь прямо сейчас, чтобы Серый, всхлипнув, вскинул бедра, чтобы по всему телу вспыхнуло удовольствие. Но Серый берет его в кулак, плотно обхватив ствол, ведет сухой ладонью до головки и шепчет: — Не стесняйся. Дай мне в рот. А потом, если будешь хорошо себя вести… Улыбка скользит по его губам и он чуть вскидывает таз, и Олег покачивается на его члене, мечтая, чтобы он растянул вход и медленно вошел. Он наклоняется, поставив ладонь у головы Серого. Тот ждет, внимательно глядя в глаза. Облизывает губы. Он раз за разом разводит, раскрывает Олега, и сопротивляться ему невозможно. Иногда Олег берет его, прижав к стене, иногда грубовато имеет в рот, но чаще сам вверяет себя его ласкам, кусает кулак, пока Серый прикусывает его бедро, подбираясь к самому нежному, самому интимному, и Олег ему отдается, как всегда отдавался во всем. Но сейчас Серый смотрит на него, приоткрыв рот. Хочет. Олега влечет к нему, как под гипнозом, и он целует его, вытрахивая из него душу языком. Серый стонет в поцелуй, ерзает, тянет за талию к себе. Олег жмется членом к его животу, ладонями шарит по телу, и он близок к тому, чтобы закинуть ноги Серого себе на плечи, чтобы проникнуть в него пальцами — ч-черт, как он обжигает, как с ума сводит… Серый откидывает голову назад, втягивает воздух и выпрашивает: — Теперь так же — но членом. Олег, ну же, — горячечно шепчет он, пальцы его стискивают бедра, тянут вверх, — хочу тебя в глотке, хочу вылизать тебя… Олег прикусывает губу, подтягивается выше, дурея от его слов, от его желаний. Он перебирается коленями за его плечи, все еще не садится, и Серый сам за бедра опускает его ниже, дыханием обжигает яйца. Его лицо — внизу, взгляд ополоумевший. Он высовывает язык и кончиком скользит по мошонке, не отрывая взгляда от глаз Олега, и улыбка у него такая издевательская, довольная, что Олег стирает ее членом — опускается основанием ему на рот. Он стонет, обхватывает губами горячо и мокро. Опершись руками за его головой, Олег нависает над ним, жмурится, снова проезжая членом по его губам. Серый, схватив его за ягодицы, притягивает так, что и дышать-то, наверное, не может; язык бешено мажет по члену, по яйцам, Олег начинает дрожать от бесстыдных прикосновений. Лоб Серого краснеет, но держит он все так же крепко. Он втягивает яйца в рот, и Олега всего наэлектризовывает, он пытается отстраниться, давит всхлип, но Серый все держит его, сосет и лижет, вы ли зы ва ет, как обещал. Олег, все же застонав, выхватывает у него контроль, рывком отодвигается — но лишь для того, чтобы въехать членом в этот ненасытный рот. Головка скользит между его ярких губ, утыкается в небо, и Серый смотрит безмятежно, только сглатывает и громче дышит носом. Олег проникает в него мелкими толчками, едва двигая бедрами. Трется о его подбородок яйцами. Сжимает в кулак его волосы и натягивает горлом на свой член. Он давится, из уголков глаз скатываются слезы, но в его глотке так умопомрачительно жарко и гладко, что Олег не сразу отпускает его. Он вытаскивает полностью, чтобы Серый отдышался. Тот, хлопнув по заднице, хрипло говорит: — Переворачивайся. Ну! Повернись! Олегу его приказы — как разряды дефибриллятора; он не думает, он подчиняется, поворачивается на сто восемьдесят, и Серый снова тянет его на себя, его язык ввинчивается между ягодиц, ввинчивается внутрь, и Олег сипло вскрикивает. Он хочет уйти, отползти, жар заливает лицо и грудь, он весь горит от того, что Серый держит его за бедра и бесстыдно лезет языком прямо туда. Олег полыхает от стыда, от удовольствия, снова — от стыда, ему неловко сидеть на лице Серого, пока тот трахает его языком и наверняка едва дышит. Но член стоит до боли, стоит так, что яйца чуть не лопаются; он касается себя, обхватывает и ласкает, насаживаясь на язык, покачиваясь на нем. Серый вогнал пальцы в его бедра, не отпускает. И Олег быстрее дрочит, пока он, скользкий, упругий, внутри, пока обводит по кругу, пока можно на него сесть, чтобы он еще глубже… Олег изгибается, выдыхает, сжав себя у основания — и отпускает, бьет сперма, он трясется всем телом, а Серый медленно вытаскивает из него язык и проводит между ягодиц. Олег, еле переставив ногу, рушится на диван животом. Серый приземляется на него сверху, тычет членом между ягодиц, дышит в затылок. Олег не в состоянии думать, не в состоянии что-либо делать. Ждет. И дожидается: наконец проникает в него член, смазка в первый миг холодная, не то что язык… Серый входит в него, сжав в пальцах волосы на затылке, и шепчет: — Молодец. Понравилось же? Хочешь так еще? Олег стонет в промятую подушку дивана. Он согласен — да, да, он молодец, он на что угодно согласится, только бы Серый еще раз его прикусил за шею. Все в нем стало сверхчувствительно, от члена внутри почти больно, но одновременно так нужно, так правильно. Серый справляется сегодня быстро, трахает его неглубоко, кончает, вытянувшись, прижавшись всем телом, и обессиленно откатывается в сторону. Глубоко дышит. Кладет ладонь на плечо — то, которое болело. Бормочет: — Скажи же что-нибудь… — Мне очень понравилось, — выдыхает Олег. Он не смотрит на Серого, но знает, что тот улыбается. Касается кончиками пальцев плеча и говорит: — Правильно. Хороший мальчик. И Олега вновь словно разрядом электричества бьет по всем нервным окончаниям.