Наша любовь никогда не истлеет

Накрыв себя пологом невидимости и предварительно оглядев окрестности, Ирума оседлал метлу. На мгновение взлетев ввысь, он провалился в глубокую тёмную эйфорию, и яркие искры заплясали перед его глазами. Луна сияла серебром над головой, чёрные ветви сплетались под ней, почти голые и напоминали длинные костлявые руки. Ветер раскачивал их, и казалось, деревья обнимают друг друга, как люди, потерявшие всё. На метле с самым серьёзным видом, словно прибитый к прутьям, сидел чёрный кот и перещёлкивал бусины чёток в виде черепов, вырезанные из чистого хрусталя. Старый чугунный подвесной фонарь качался на ветру, жалобно поскрипывая, светя мягким белёсым светом. На фоне луны возникла симпатичная молодая ведьма на метёлке. Она сидела чуть боком, и от этого и без того короткая юбка задралась, открывая пару кремовых бёдер. Ведьма лучезарно улыбнулась Судзуки и помахала остроконечной шляпой с лиловой лентой вокруг тульи. Ирума в ответ приветливо помахал рукой, и девушка мгновенно умчалась в даль. Пролетая над деревней, Судзуки украдкой оглянулся: жители начали обряд жертвоприношения и стали жечь соломенные чучела ведьм, раздались удары в гонги и барабаны… Ирума скривил лицо, как будто килограмм лимонов за раз проглотил, и ускорился. Он носился на метле, рассекая ночной воздух и оставляя серебристо-туманный след за своей спиной. Отсюда уже был виден лес и слышался шёпот волшебных растений: «када-би, ша-ша-ли». Среди деревьев мелькали пламя и силуэты, было слышно, как перекликались люди. Вдалеке виднелась лысая гора вокруг которой тёмной завесой скопилась армия теней. Загорелись дьявольские фиолетовые огни, и послышалась странная визгливая музыка, приносимая порывами холодного ветра, значит, там уже начался ведьминский шабаш. Судзуки наклонил черенок немного вправо и начал ждать… Он упрямо закусил губу. Ещё немного… Оказавшись на уровне еловой макушки, парень перевернулся в воздухе и вновь резко дёрнул черенок вверх. Метла немного подребезжала и выровнялась. Чёрная тьма окружала долгое время, но вот впереди забрезжил свет. Ирума смог приземлиться аккурат на лесную поляну, где пылал огромный костёр золотисто-белого пламени. Как только ноги парня коснулись земли, метла приказала долго жить, развалившись на две половины. Первым делом он перевёл дыхание и осмотрелся… Суккубы, водяницы, змеелюды, мистики, хамелеоны, заклинатели, баньши… Разношёрстная толпа веселилась вовсю: оттуда то и дело доносились взрывы хохота и насмешливые возгласы, перемежаемые странными уханьем и гарканьем. Тут и там вишнёвый пунш и сливовое вино ручьями лились в стаканы, хищно звякали столовые приборы… Переборы гитар и стонущие напевы русалок оглашали вечерний сумрак. Внезапно кот рванул с места и прыгнул кому-то на грудь, едва не сбив с ног. Худая ссутулившаяся старушка с длинными седыми космами и водянистыми, почти прозрачными глазами с воплем ухватила левой рукой животное за шиворот, и стала его отцеплять. Она посмотрела на кота поверх очков, потом перевела взгляд на мальчика, затем на сломанную пополам метлу. Старая ведьма хмыкнула, заметив, как напряжённо Судзуки вцепился пальцами в подол мантии, сминая плотную ткань. — М-мне очень жаль, мадам Зельма. Прошу, не обижайте моего кота, клянусь, я искуплю вину! — его потрескавшиеся бескровные губы дрожали, выдавая страх. Громкий, рассыпчатый смех ведьмы кружил над головой Ирумы стаей летучих мышей. — Тебе незачем бояться, мальчик мой, — старуха погладила кота, тот мяукнул, ткнулся лбом в её сухую ладонь, — Я никогда не обижу ни своего ученика, ни старого друга. Правду молвлю, Салливан? — Правду, Зельма, правду, — чёрный кот заговорил с лёгкими примяукиваниями и мурлыканьем на окончании слов, — Тем более, Ирума-кун у нас очень хороший, он заботился обо мне даже больше, чем о самом себе и за это ему должна полагаться награда, — заявил Салливан, разгоняя хвостом надоедливых мух. Судзуки стоял ни жив ни мёртв и, прикрыв глаза, сквозь ресницы наблюдал за происходящим. — Награда… Хорошо, будет ему награда, — ведьма затрясла длинными костлявыми руками синюшного цвета с чёрными скрученными когтями на тонких пальцах, выдернула волос у себя из причёски и прошептала заклинание. Полупрозрачный силуэт зайца выплыл из волоска и оказался перед Ирумой. — Дорогой ученик, поймай зайца и будет тебе главная в жизни награда. А коль беда случится — промолви заклинание, — Она подошла вплотную. Хриплый шёпот на ухо был просто набором звуков, от которого у Судзуки по спине пробегали мурашки. Зельма исчезла в вихре вонючих искр, как дух, растворилась среди елей, словно её на шабаше и не было, только ветер носил в отдалении её пронзительный смех. Заяц с невероятной скоростью рванул с места. Его несло всё дальше и дальше, и Ирума едва поспевал за ним, не имея даже возможности глазеть по сторонам. Они бежали изо всех сил, натыкаясь в темноте на шершавые стволы деревьев. Вдруг заяц резко прижал уши, и неожиданно превратился в ярко-оранжевую вспышку. Ирума потерял равновесие, врезался в грудь какого-то парня, заставляя того вместе с ним кубарем покатиться по дороге. Судзуки привставал с земли, поматывая головой и держась за затылок. Демон, на которого он упал, был очень красивый: свирепый, высокий и, похоже, особенно любил извергать пламя и злобно сверкать рубиновыми глазами. Неизвестный чуть покачнулся, с отвращением уставился на свою безнадёжно испорченную белую одежду. Необъяснимая злость кипела в демоне, клокотала в крови тихим бешенством, ему хотелось наказать маленького колдуна. — Как смеешь ты, жалкое отребье, сбивать меня с ног?! За эту дерзость я — Асмодей Элис лишу тебя головы! — сказал демон, медленно доставая из-за пояса рукоять меча. Едва уловимый жест — и клинок вспыхнул пламенем. Перехватив двумя руками рукоять огненного меча, Асмодей угрожающе, выставил его перед собой. Ирума вовремя вспомнил слова ведьмы: «Коль беда случится — промолви заклинание». Он достал палочку и взмахнул ею. — Канесоул! — как только Ирума это сказал, волшебная палочка стала горячей, а затем из неё вырвалась струя света. На миг всё вокруг стало ослепительно белым.

***

Элис проснулся в ведьминском жилище. Под потолком были развешаны связки грибов и яблок, разносился приятный запах сушёных трав, стены обиты чёрной материей, сплошь исписанной непонятными символами. Тут его взгляд упал на бледного парня с синими волосами немного ниже ушей. По всему было видно, что он уже давно сидит на краю кровати, дожидаясь его пробуждения. — Ты проснулся! — лучезарная улыбка тут же осветила миловидное личико, на щёчках парня появились ямочки. При взгляде на Судзуки в кончиках пальцев появилось приятное покалывание, сердце Асмодея забилось сильнее обычного. Во всём теле как будто разлилась тёплая солнечная истома, он шумно набрал воздуха в грудь и выдохнул. Демону хотелось летать от счастья, обнять мага и подарить ему всего себя! — Всё в порядке? — в нежном голосе Ирумы вспорхнуло беспокойство. — Да, я чувствую себя просто замечательно! — Элис поцеловал руку и усадил парня к себе на колени. Судзуки опустил голову, пряча в тени лицо, залитое румянцем. — Вы просто очаровательны, мой господин! — Асмодей запустил пальцы в густые синие волосы, запрокинул голову мага и поцеловал его в шею. От неожиданности Ирума вздрагивает и испуганно смотрит на него. Элису смешно. Маг дёргается, пытаясь вырваться, но сделать это не так-то просто. — Ч-что ты делаешь и что это ещё за «господин»?! — Судзуки впал в состояние сильного недоумения, граничащего с лёгким шоком, и продолжал чисто машинально вырываться. — Видите ли, Вы применили могущественное заклинание, связавшее наши души. Оно используется высшими магами для того, чтобы управлять демонами-инкубами, или же… второй вариант, впрочем, встречается реже… — демон сглотнул, видно было, что чувства его переполняют, — оно также обозначает любовный интерес, — его щёки окрасил нежный розовый румянец, а рубиновые глаза засияли тёплым светом. — Хм, кажется, понял — Ирума долго и вежливо слушал и даже несколько раз понятливо кивнул, — Но мне не хочется, чтобы ты был моим слугой… — он ловит взгляд потускневших глаз и поясняет: — Я за равенство! — он гладил Асмодея по волосам и сжал в ладонях его лицо. — То есть, Вы хотите, чтобы мы были любовниками? — Элис искрился радостью, как источающее свет солнце. — П-погоди, ты всё не… омном… — но демон не дал договорить, коротко вдохнул, закусив губу, обвил руками шею парня, прильнув всем телом, и подарил ему смелый, но от этого не менее нежный поцелуй. С трудом оторвавшись друг от друга, они тяжело дышали, соприкоснувшись лбами. — Азз, насчёт любовников, я ещё подумаю... — тяжёлая рука Асмодея легла на плечо, его губы коснулись виска, мягкие, ещё не причёсанные волосы защекотали щёки, — Всё, подумал. Я согласен! — демон улыбнулся и, склоняясь, заключил губы парня в страстный поцелуй. Судзуки, замирая от наслаждения, прикрыл глаза. Игривый язык Элиса, слегка касаясь, заскользил по губам возлюбленного, на миг замер и играючи проник в полость рта. Прошелся по верхнему ряду зубов, исследуя уголки дёсен, и стремительно выскользнул обратно. Ирума, издав грудной стон, всем телом прижался к демону и легонько покусывая, обхватил оттопыренную нижнюю губу Азза, запечатав долгим страстным поцелуем. Его мягкие приоткрытые губы обдавали горячим дыханием...