Мир княжков

- Тшш, - нежно зашептала маменька, - Горшочек... Что ж ты так, родной?.. Не бережешь себя... - Ой, да не ой-кай! Не ай-кай! До утра дотянет, - возмутился подошедший в комнату отец и распорядился, серьезным и чуть печальным голосом: - С первыми лучами Митьку за Дуней отправим. Пущай Прохора с собой возьмет. Для безопасности. - Ну так... а ежели сгорит? Кипяточный он весь... - Ну что ж мы можем сделати? Князь замер, кажется, вообще забыв как дышать. Ему нестерпимо хотелось обернуться, посмотреть, что происходило за спиной, но он не делал этого, боясь, что его попросту выгонят из комнаты. Несмотря на утреннюю перепалку, мальчик просто не представлял себе жизни без своего верного друга, без Горшка, которому он, не смотря на кинутые в пылу ссоры обидные слова, никогда не желал зла. К горлу подступил неприятный ком, отчего стало сложно дышать. Глаза защипали, покрываясь пеленой слёз. Как бы Князю сейчас хотелось, чтобы утрешнего происшествия не было, чтобы это был просто сон! Чтобы обидные слова так и не вылетели из его рта! Но, к сожалению, сказанное не воробей и оно уже вылетело, проникло в реальность, покидая царство мыслей. Теперь его было не поймать... А ведь началось всё довольно невинно. Ничего не предвещало беды! Договорились, значится, сходить с пацанами на замерзшую речку. Всё запланировали как нужно, дружненько сбежали с завтрака... Все! Все, кроме Горшка! Тот будто бы сквозь землю провалился. По чесноку проискали его, а он... Он оказался в нянькиной комнате! Ну вот не трус ли? Вместо того, чтобы храбриться, открывать просторы и новые локации родной деревеньки, сидеть и ластиться к маменьке? Хоть не выдал, куда сходить все хотели, и на этом пацаны "Спасибо" были готовы ему сказать. Хоть и не сказали - обругали только, трусом нарекли и маменькиным сыночком. - Почему так ты? - когда все разошлись, грустно поинтересовался у Горшка Князь. Обида за подставу от лучшего друга сжимала сердце где-то глубоко внутри, но мальчик тогда все ещё хотел знать причину такого странного поведения. - Ну... Не хотел я так... Я ж в самом деле не для себя... Ради маменьки... Она... Ну... Сказала, что лихорадка у меня... Если выйду... Ну, с вами. То помру. А я... Я не хотел её расстраивать. Плакать будет. При словах про плачь глаза Горшка даже повлажнели. И Князь, глядя на это, мог бы и поверить в рассказанную историю, слишком правдоподобная была реакция, но детская обида не давала места жалости и промедленью. Она была штукой жестокой и прямой - так, что ещё за странные отговорки?! Струсил от батьки получить, вот и не пошел в приключение! А про маменьку придумал, что б его, Князя, разжалобить, которому эта женщина тоже была очень дорога. Поссорились, в общем. Подрались, точнее даже. Понаполучали из-за этого ещё и от батьки. Жаль, конечно, отрезвляющие оплеухи в этот раз не подействовали. Стоило мальчуганам только высунуться из отцовского кабинета - разасразись окончательно и бесповоротно, прям в корки! - И... И не в команде нашей ты, во! Будь тогда один! Сам по себе! Не нужен ты нам. Князь до боли прикусил себя за язык, снова и снова прокручивая в голове свои собственные слова. Грудь сдавило ещё сильнее, стоило только мальчику вспомнить как посмотрел на него тогда Горшок, как только нехорошие слова вырвались с его, Князевского, рта. Отчаянно так посмотрел, жалобно. Будто бы сердце его оборвалось, мир обрушился... и больше не будет как прежде... И ведь и правда не было! Горшок, противореча себе, тогда ни слова в ответ так не произнес. Развернулся на каблуках да вылетел на улицу, не оделся даже. Батька крикнул ему, чтоб ворочался немедленно, но тот не послушался, убежал, спрятался куда-то. Князь его искал, искал.... прощения хотел попросить, но так и не нашел. Он опомнился буквально сразу же. Понял, что чушь какую-то спорол... Ведь знал же, дурачина, что это Горшок!.. С ним слова тщательно подбирать нужно. Он чувствительный очень... Каждое слово на себя примеряет, мучается потом долго. Горшка, дрожащего и едва живого, поздним вечером притащил домой чуть ли не насильно Митяй. Оказалось, что всё это время мальчик провел в хлеву, прячась в сене. Горшок выглядел столь плохо и несчастно, что батька даже не ругал его, лишь обнял, прижал лбом к своему да, нашептав какие-то морали, отправил на боковую. Вспоминая о боковой, справедливо бы вспомнить, что Князя и Горшка на время зимних морозов перевели в помещение более теплое, без гуляющих пронизывающих ветров. Теперь у них была своя собственная маленькая комнатка, с самой настоящей кроватью и теплой периной. Даже подушка одна была и одеяло из гусиного пуха! Князь не смог сдержать всхлипа, когда воспоминание о том, как они с Горшком радовались новому местожительству, а особенно мягкой кровати, вдруг всплыло перед глазами. Ведь они были тогда так счастливы! Мечтали, как ночью будут рассказывать различные сказки друг другу, спрятавшись под одеяло и слушая, как там, за окном, воет вьюга. Неужели такого больше не будет?! "Дурачина ты!" - вспылил на себя же Князь. - "Вообще этого всего может не быть! Горшок же... он же... Про лихорадку говорил... " - Не боись, - пробасил вдруг отец, заставив мальчонку подскочить и по инерции обернуться. - Будет жить друг твой. Ничего с ним не станется. Проболеет, лишь здоровее будет! - Солнышко моё, - ласково произнесла маменька, когда светлые глаза мальчика тут же метнулись в сторону Горшка. Тот лежал головой на материнских коленях, пока женщина ласково перебирала его волосы. Лежал он спиной, поэтому Князь не мог видеть его лица. Видел лишь то, что тот сильно дрожал, будто бы в ледяную купель прыгнул, да хрипло, надрывно дышал аж одеяло ходуном ходило. - Приглядишь за братцем? - поинтересовался отец и улыбнулся, когда Князь быстро закивал уже на начале предложения. - Умница, - похвалил тогда он и, протянув руку, ласково потрепал ребёнка по волосам. - Коль хуже станет - зови. Получив ещё нежный поцелуй в макушку от маменьки, Князь перевел всё своё внимание на Горшка - поправил сползшее одеяло, дал ему испить водицы, под голову свою часть одеяла подложил. Сам же сел рядышком да поглаживал друга всю ночь, успокаивая его дрожащее тело ласковыми касаниями. Но несмотря на все мальчишеские старания к утру Горшку стало хуже. Казалось, он стал ещё горячее, чем прежде, а к хриплому дыханию добавился ещё и удушающий (и устрашающий) кашель. К счастью, Дуня, жившая через пару улиц, добралась до усадьбы отца довольно быстро и довольно-таки оперативно начала оказывать больному необходимую помощь. - Отварами его нужно отпаивать, - поучала старушка маменьку и батьку после всех необходимых манипуляций с бедным Горшочком. - Я приду к завтрашнему утру, проведать. Бог вашему дому! Пока родители провожали травницу, Князь тихонько проскользнул в комнату к другу. Тот всё также лежал на кровати у стенки, завернутый в одеяло - выглядывал лишь кончик носа, и, кажется, спал. Его дыхание чуть успокоилось, хоть по-прежнему было хриплым и надрывным. Но Князю показалось, что, в целом, друг стал выглядеть чуточку получше. Присев на край кровати, мальчик аккуратно коснулся его плеча, погладил ласково, одеяло подоткнул. После, подумав, завалился рядышком, прошептав ободряющее: - Ничего, дружище, с тобой я. Поправишься вот, вдвоем на речку сходим.

***

И вот действительно ничего не было как прежде. Князь успокаивал себя лишь тем, что друг болен и от этого непривычно вялый. Горшок действительно выглядел плохо. В первые два дня болезни он вообще не вставал с кровати и всё спал, спал, спал... На третий день мальчик стал чуть больше бодрствовать. Даже с маменькой поговорил. Князя, к обиде Князя, он будто бы вообще не замечал. На вопросы отмалчивался, забавно хмуря моську. Только вот Князю совсем не забавно было! Он помириться хотел! И если в первые дни такой молчанки Князь сильно расстраивался, то на пятый уже рассердился и сам стал на Горшка дуться. Ну а что он в самом-то деле?!.. Будто бы не знает, что бывает, случается так, что человек слова случайно не те говорит! Бывает такое! Не бросать же из-за этого дружбу?! Пока Горшок болел, был он отстранен от всех уличных дел. По дому на шестой день стал маменьке да нянюшке помогать - где-то чем-то подсобит, принесет иль отнесет нужное. Но всё равно его сильно не запрягали - временами мальчика лихорадило, начиналась горячка, и его в срочном порядке отправляли в постель. Князь же отрабатывал за двоих, таская дровишки с отцом и складывая их в поленницу. Честно говоря, мальчик любил эти моменты - монотонная работа позволяла ему собрать мысли в голове, подумать, может что придумать, если дело касалось текста новой песенки, а в сейчашнее время - помозговать как дружбу с Горшком опять вернуть. Плохо было без него... Будто бы часть души потерял. Князь старался помириться, правда! Оставив на время разговоры, он пытался достучаться до друга другим методом - лаской и заботой. Носил ему теплые отварчики, таскал с кухни пирожки и прочие вкусности, одеяло свое и часть подушки отдавал... Но всё бесполезно! Пропасть между мальчишками не затягивалась. И вот, в один из дней, таская дровишки, Князь случайно наткнулся на странную картину: Горшок сидел около старого амбара, в одном лишь тонком плащике - батенька на ярмарку ещё не съездил, не приобрел что покрепче - да разговаривал с кем-то тихо-тихо. Ситуация была странная... И непонятная совсем. Князь замер, руками дрова покрепче перехватил, да во все глаза наблюдал за разворачивающимся действом, детали запоминал. Может это... Может и есть те самые грибные видения, о которых рассказывала бабка-травница? Говорила, мол, что какая-то там травка могла давать похожий эффект... - ЗдоровО! - поздоровался Князь, когда Горшок вдруг поднялся, глуповато улыбаясь и прижимая что-то к своей груди, и развернувшись в его сторону, вздрогнув, замер. Улыбка пропала с его губ. - Угу. - От радости друга не осталось и следа, а в голосе поселилась хмурость. - Как... дела? - перемена в настроении собеседника была слишком резкой, отчего Князь даже немного растерялся, но всё равно постарался хотя бы хоть какой-то разговор воспроизвести, ухватиться за предоставленную судьбой ниточку. - Э... Хорошо. - И во дела! Горшок даже ответил, хоть и сделал это неуклюже и как-то неуверенно. - Тебе, ну, помочь... здесь? - вопрос от друга был очень неожиданным из-за молчанки последних дней, на что Князь растерялся ещё больше. - Эм... Нет. Отдыхай, - тем не менее выдавил он из себя. - Всё же... всё же точно хорошо? Горшок кивнул и, ещё немного помявшись на месте, зябко переставляя ноги, убежал в избу, оставляя друга в полнейшем недоумении. И вот что это, спрашивается, было? Князь пытался найти ответ на этот вопрос на позднем ужине. От дневной работы на морозе его клонило в сон. Ведь вся изба будто бы этому способствовала - рядом с печкой было тепло и приятно. Но мальчик всё равно, усилием воли заставляя себя держать глаза открытыми, исподтишка наблюдал за Горшком, да детали всякие подмечал. Как минимум, друг не ел, лишь сушку одну со стола стянул. После ужина он вызвался помыть посуду. Может нервничает, что пользы мало приносит? Догадка была хорошей, и в неё можно было бы поверить. Князю даже жаль Горшочка стало. Поддержать его как-то хотелось. Вот и предложил он свою помощь, чтобы с другом подольше побыть. Но тот, видимо, был этому совершенно не рад. По крайней мере Князь отчетливо ощущал на себе, что ему были не рады. Горшок молчал, нервничал. Поэтому Князь решил идти в комнату и поспать. Он очень устал... И раз другу он не нужен, зачем навязываться, да? Улегся тогда Князь на перинку, глаза прикрыл. Натруженные мышцы обрадовались горизонтальному положению тела, расслабились. Приятно... Тем более когда лежишь вот так, под теплым, тяжелым одеялом, а за темнотой оконной непогода, буран, снег да ветер в окна стучит. А ты в домике, в безопасности... - Держи. Сон только-только стал окутывать Князя в свои объятия, как мальчика разбудил тихий, едва слышный, шепот Горшка. Замерев, Князь прислушался к происходящему за спиной. С кем это друг там разговаривал? Послышался тихий звук передвигающегося небольшого предмета и странные влажные звуки... Эм. - Прости, уже не это... остыло, вот... - добавил Горшок. "Подкармливает он кого-то что ли?" - не понял Князь. Сонливость тут же отпустила его, а в груди загорелся ребяческий интерес. Хотелось тут же обернуться, начать допрашивать Горшка, что там у него и чего. Но он почему-то не стал этого делать, в какой-то мере боясь увеличить и так возникшую пропасть. Вдруг неосторожная реакция разрушит их отношения раз и навсегда? - Всё, теперь отдыхай, - распорядился Горшок спустя какое-то время. В голосе его, сиплом сейчас от болезни, чувствовалась забота и нежность. Вновь послышался тихий шорох, тихие шаги... Аккуратно обернувшись через плечо, Князь заметил, что Горшок ушел. Можно было бы сейчас... "Не буду", - твердо решил для себя Князь. "Не буду дружеский секретик открывать. Может сам расскажет!" Горшок вернулся быстро. Поднырнул аккуратно под одеяло, прижался к спине своим теплым, чуть дрожащим боком, чуть навалился тяжестью приятной. - Это... прости меня, Князь, - прошелестил он вдруг очень и очень тихо. Руками одеяльце поудобнее по краям подоткнул. - Дурак я. "Но свой", - тут же мысленно добавил Князь. Но вслух ничего не сказал, боялся нарушить возникшую было идиллию. Раз уж Горшок не злится на него, прощение просит, значит, всё обязательно наладится, да?

***

Любопытство - штука страшная. Очень страшная. Тем более когда друг ведет себя совершенно странным образом и в упор делает вид, что ничего такого не происходит. Ну а как вы б отреагировали? Разговаривает Горшок с кем-то по ночам, стоит только Князю сделать вид, что заснул. Еду почти не ест, в карманы типа незаметно прячет, наивно думая, что это никто не замечает. Периодически на улице появляется, хоть отец строго-настрого запретил ему покидать дом - несмотря на все усилия бабки Дуньки мальчика лихорадка всё не отпускала, периодически проявляя себя приступами горячки да другими неприятными симптомами: сильным кашлем и дурнотой. Князь долго наблюдал за происходящим, долго терпел, пока в какой-то момент решил просто не подействовать в лоб - подследить, застукать за делом темным и не допытаться до истины. Он изначально и разговаривать просто пытался, но Горшок, вылупив глаза, утверждал, что ничего не понимает и Князь всё выдумывает. Вот и решил проверить мальчик кто из них что придумывает! Забрался как-то к обеду в шкаф, притаился и приготовился ждать друга-скрытника. Горшок долго не заставил себя ждать. За обедом он ничего, ожидаемо, не кушал, а сразу пришел в комнату, присел на пол рядом с кроватью и, воровито оглядевшись, задвинул миску с сушками в щель между бортиком и ножками. - Это тебе, - с какой-то гордостью в голосе оповестил он загадочное "нечто". - Взял со стола, покуда никто не видел. Нет, ты чо! Не вор я. Это ж не для себя. А для дела благо... Благо... М... "Благородного", - мысленно закончил Князь по инерции. И для надёжности зажал себе рот ещё и руками. Не хватало ещё спалиться так глупо. - Забыл, - нервно посмеявшись, признался наконец Горшок и, улегшись на живот, поднырнул под кровать, одни лишь ноги снаружи остались. - Но ты не обижаешься, да? Значит, настоящий друг! Ты всё съел? Терпеть было просто выше возможностей. Любопытство распирало в груди, и Князь не выдержал, выпрыгивая из своего укрытия и лихорадочно вопрошая: - Кто там у тебя? Горшок подскочил, судя по глухому звуку, ударившись головой об днище кровати, резко обернулся, довольно комично открыв рот. И очнулся лишь тогда когда Князь протянул руку, чтобы приподнять край простыни, резко дернувшись вперед и хватая друга за запястье. - Ну покажи, что ж ты? - как бы Князь не хотел, он не мог сдержать в голосе разочарования. Горшок засопел, опустив голову и смотря куда-то чуть выше князевского плеча. Это даже обижало. Ну как это у них с Горшком и... тайна?! Секретики?! Как так получилось, что Горшок не может ему, Князю, и довериться?! Свою бы тайну Князь, не задумываясь, ему отдал. Неужели та ссора и мимолетные слова могли так повлиять на их дружбу? Дружбу, длинною уже во много-много лет!.. - Я... Я никому не скажу... Ну Горшок! У меня нет от тебя секретов! Прости меня, что обидел тебя тогда! Я, честно, не хотел! От каждого слова Горшок все сильнее и сильнее вжимал голову в плечи. - Прости. Я правда... Правда не могу, - выдавил он из себя максимально серьезным и каким-то грустным голосом. - Ну и ладно! - вспылил всё равно Князь, поднимаясь на ноги и убегая. До слез ему обидно было, что вот так оно складывалось-то... Не срасталось как-то. Больно внутри от этого всего было, тянуло сердце. В этот день Князь работал в несколько раз усерднее, даже, когда потемнело, домой не пошел. Пока отец его лично не позвал. Мужчина наградил своего маленького работника монеткой, похвалил. Маменька похлебку вкусную налила. Но Князь едва мог этому всему порадоваться - с Горшком беда у него, не друзья они, видимо, больше. И, видимо, сам он в этом виноват, что слова свои не сдержал. Кончилось теперь всё... Идти в комнату не хотелось, отчего Князь ещё долгое время находился в общей комнате, сидел возле печки, прижавшись к ней боком, прогревая продрогшее от снега и холода тело. Может быть он бы и уснул так, если бы к нему не пожаловал Горшок собственной персоной. - Никому не скажешь? - глядя непривычно серьезно уточнил он без лишних приветствий. Князь хотел бы горячо убедить его в своей надежности, но был слишком уставшим, поэтому ограничился лишь легким кивком головы. Горшок тоже больше ничего не сказал. Потянув друга за рукав рубашки, он повел его в комнату, затем завалился на пол, на живот, да руками простынь задрал. Князь, поколебавшись, повторил движения за ним, взглянул в темноту, силясь там что-то разглядеть. Точное сравнение, "силясь". Ибо под кроватью совсем ничего и никого не было. - Ой! Ой! - вскинулся рядом Горшок, подскочил, садясь и заполошно оглядываясь по сторонам. Князь тоже выпрямился, но смотрел внимательно лишь на друга, пытаясь по его лицу определить степень его дурноты. Неужели действительно отвары так влияли или же это розыгрыш был такой? - Князь, что сидишь? Помогай искать! - взмолился вдруг Горшок, кидаясь под кровать и начиная там возиться. - Что искать-то? - чисто ради приличия поинтересовался Князь, пока раздумывал позвать ль родителей сейчас или всё же немного проследить за другом, может быть что ещё про себя расскажет. - Ну, этого!.. - раздраженно пояснил Горшок. - Шерстявого такого... Мелкого... С четырмя ножками... С двумя такими... ушами... - Домового, что ли? - Да ну какого домового?! - Горшок от негодования аж из-под кровати вылез, чтобы на друга укоризненно посмотреть. - Мявкает он ещё! - Да не мявкаю я... - растерянно произнес Князь. За что тут же был вознагражден очередным недовольным вздохом и очередными спутанными пояснениями: - Да не ты, е-маё! Он мявкает. Мяу, да мяу... не помню, как оно вот это самое называется! - Мявкает... - повторил Князь, призадумавшись. На ум шло только одно существо с подобной характеристикой: - Кошка, что ли? - Да! - тут же согласился Горшок, невероятно обрадованный, что его поняли. - Кошка вот эта самая... Только маленькая. - Кошка... маленькая... - тупо повторил Князь, пытаясь сложить пазлики произошедшего в одну цельную картинку. Выходится так, что Горшок притащил домой котёнка? Ох, недовольный же будет батька, ежели узнает... А он же узнает! Это ж батька... Но даже зная это, Князь не собирался отступать и другу готов был помогать любой ценой. Проискали котёнка мальчики добрых полтора часа, но так и не нашли. Какая-то часть сознания Князя говорила ему, что это бесполезно, у друга вообще может быть горячка и ему нужна помощь, но другая, ребяческая ещё совсем, твердила о том, что помощь ему нужна, но в поисках. Поэтому он, подумав, предложил Горшку поискать котёнка в других комнатах. И ведь нашли. Точнее, нашелся он сам, оповестив об этом весь дом. Когда со стола с громким грохотом упала посуда, мальчики почувствовали отчаяние. Ведь всё, конец! В родительской спальне тут же послышались голоса и зашаркала лучинка. Горшок, к счастью, не растерялся. Схватил с пола маленького заморыша-котёнка и всунув в руки Князя, толкнул друга в сторону спальни. Тот, поколебавшись лишь на секунду, быстренько заскочил в комнатку, забрался на кровать да притих там, прижав теплый, пушистый комочек к груди и животу. Притих так, прислушиваясь к происходящему в соседней комнате. - Что здесь происходит? - строгим вопросом встретил Горшка отец. - Етить-колотить!.. Манька, поди сюды! Взгляни что понатворили!.. Маменька отозвалась на происходящее испуганным "Ах!". Князь не видел её лица, но мог представить, что сейчас она прижала руку ко рту. - Объясняйся, - потребовал отец. Обычно после такой его интонации следует хорошая трепка. Понимая это, Князь невольно покрылся мурашками от страха за друга. "Ну всё, Горшочек! Попал ты..." - мысленно посокрушался он, невероятно сочувствуя товарищу в его беде. - Ну... я... бать, я видел, как... как мыши такие синие... красные... белые... они... по потолку носилися!.. Вот так вот... быстро... и... за ними... филин.. вот! С во-от такими глазищами!.. Он их почти догнал... и... я... хотел... но... После сбивчивой речи Горшка наступила полнейшая тишина. Даже вьюга, казалось, стала тише. Первым отмер батька. Хрипло прокашлявшись, он подошел к Горшку, взял его на руки и понес в сторону маленькой, детской спальни. Уложил на кровать, краем одеяла прикрыл, рядышком присел да руку свою большую и горячую на голове ребенка умостил. - Приснилось тебе всё, - пробормотал мужчина. - Плохой сон. Поспи, легче тебе станет. Горшок кивнул, глазки послушно прикрыл. Отец ещё какое-то время рядом с ним посидел, по голове да по спине ласково погладил, после чего ушел, стараясь сделать свои мощные шаги тише. Даже не смотря на относительную безопасность, мальчики всё равно продолжали делать вид, что спят, пока возившиеся на кухне маменька и батька не уйдут спать, и из их спальни не раздадутся громкие похрапывания. Как только отец во второй раз оглушил дом громким "хррр!", Горшок тут же развернулся к Князю лицом и настойчиво потянул его к себе за рукав. - Ну! Вот он этот самый-то! - улыбаясь, прошептал он и кивнул в сторону пригревшегося к дружеской груди котёнка. - Кошка твой. - А чё мой-то? - улыбнувшись в ответ, фыркнул Князь. Заметив, как улыбка Горшка стала пропадать, а в глазах его стала нарастать тоска, добавил: - Наш теперь получается, да? Мы ж теперь снова вместе? Горшок закивал, посмеиваясь, точнее больше отфыркиваясь из-за попытки сделать свой голос тише. Князь тоже не смог удержаться от счастливого смеха. Ведь, кажется, всё только что начало налаживаться... С тех пор "чудище подкроватное" стало их общей тайной. По очереди следили мальчишки за ним, подкармливали, убирали. Перед родителями старались не палиться, делая всё возможное, чтобы котёнок не шумел, к себе внимание не привлекал. Князь, пользуясь своим рабочим положением, притащил с улицы дровишек, и вместе с Горшком смастерил из них под кроватью что-то типо загончика. Горшок же надыбал с курятника куриных перьев, в которые кошачий малыш потом с удовольствием играл. Хорошо всё было. Отношения наладись. Горшок вроде как шел на поправку. Что ещё нужно было для счастья? Один раз, правда, мальчики чуть не спались. Произошло это в тот момент, когда Дуня в очередной раз пришла Горшка проведати. Вместе с мальчиком она сидела на его кровати и осматривала его грудь и живот. Отец и маменька тоже были в комнате. Князь же сидел на кухне и фасолинки перебирал. И в этот момент котёнок вдруг захотел поиграть да возьми как и замяукай да замурчи под кроватью. К счастью Князевскому, Горшок всегда на такие ситуации быстро реагировал. Пользуясь тем, что бабка Дунька переложила его на живот для осмотра спины, он сам стал подмяукивать. Да натурально так! Подмурлычивал прям как котеночек. Бабка Дуня посмеялась, убедила родителей, что нет в этом ничего страшного. Но травку там какую-то забугорную сказала поменьше давать, чтоб дитина с ума вообще не сошел. Вот так и отлегло всё. Но, как известно, хорошее не может длиться вечно. В один из дней, когда Горшку стало уже намного лучше, отец решил взять его и Князя с собой на ярмарку. - Прогуляешься, - говорит. - Хворь вытрясешь. На диковинки всякие посмотришь. Это был хороший день, полный чудес и веселья. Князю всегда нравились такие прогулки с отцом. Ведь на ярмарке тот веселился, молодел будто бы сразу и душой и телом. Мог всякую заварушку смешливую начать, отчего хохотали все ещё долго-долго. Но это был хороший лишь день... Вечер встретил Горшка и Князя очередными проблемами, которые в их возрасте казались совершенно нерешаемыми, после которых и жить вовсе уж не хотелось. Началось все со слов Прохора, встретившего батьку у самых ворот. - Ну всё, барин! Помирает наша хозяюшка, жена ваша! В этот момент мальчики почувствовали, как неприятной волной окатывает их паника. Они вбежали в дом вместе с отцом, замерли неуверенно рядом с нянькиной комнатой, не решаясь зайти, чтобы не мешать. Лишь на маменьку жалобно глядели, как она лежит на кровати да стонет и ахает, держась за сердце. Женщина была бледна, ее тело дрожало, а в глазах стоял ужас. Что ж с ней такого произошло?! Что же её так испугало-то?! - Черт! Демон там! - вскричала она, стоило только мужу коснуться её руки. - Что за глупости, - мягко возразил в ответ батька. - В нашей избе не место демонам... - Он... Он кричал... Этот страшный звук! - продолжала как в безумстве шептать Манька. Казалось, она не слышала никого вокруг, раз за разом вспоминая какие-то испугавшие её события. Князю и Горшку было больно видеть её такой, они боялись даже шелохнуться, чтобы не пугать женщину ещё сильнее... Вдруг в доме раздался оглушительный, какой-то потусторонний звук, будто бы взвыло страшное приведение. От него волосы мальчишек едва ли не стали дыбом. Коротко запищав, они подскочили к отцу, вжимаясь в него и прося защиты. Маменька закрыла уши руками и заплакала. Звук же больше не утихал, а лишь набирал обороты, резонируя на разные лады от низких частот да высоких. Он был ужасным, видимо, действительно дьявольским. И раздавался откуда-то со стороны детской комнатки. Отец сжал кулаки, мальчишек к маменьке поближе подтолкнул да уверенно пошел к его источнику, желая разобраться с ситуацией и защитить своё семейство. Добравшись до комнаты, он зашел в нее, прислушался... Затем почему-то под кровать полез... И как захохотал! От этого пацанам ещё жутче стало. Вжавшись в друг друга, они большими глазами лупали и не знали, что делать дальше. Прятаться им, бежать куда-то, на помощь звать... Что? Что делать-то?! Решить мальчики ничего и не успели. Отец сам в комнату явился, неся в своей большой ладони котёнка. - Ты смотри, Манька, какие они смекалистые! Во что укумекали-то... - смеялся он, ласково глядя на постепенно успокаивающуюся жену. - Так это ж... как такой маленький и?.. - всё же растерянно уточнила женщина, когда батька ей котёночка отдал. Погладив его, она окончательно успокоилась и даже несмело улыбнулась. - В тазу жестяном сидел, - пояснил батька и взглянул на притихших мальчишек. - За смекалку, конечно, похвалю. Большой этот бутуз, значит, давно прячете. Но вот за то, что мамку до смерти чуть не довели, накажу. А ну, кто смелый, тащи лозину! Закончим, как говорится, денёк с песней. Маменька головой покачала. Поднялась на ноги, к мужу прижалась, ласковой кошкой в плечо боднула головой, да нежно-нежно попросила: - Полно вам... И так они наказаны, вон как испугались за меня. Простите их, пожалуйста, на этот раз. Котёнок, будто бы внимая женским речам, громко замурчал, тоже успокаивая хозяина дома. И сердце мужское, не выдержав сладости, растаяло. - Ладно, - выдохнул он. - Пущай гуляют. Но завтра в лес с Митькой пойдут. Весь день ему будут помогать. Чтоб урок был!

***

Ситуация вроде как улеглась, но Князь всё ещё чувствовал на себе вину. Горшок, судя по всему, тоже. По крайней мере после произошедшего он больше не улыбался. Ходил невероятно задумчивый и рассеянный. От маменьки по возможности не отлипал, обнимал её при любом удобном случае, старался всем угодить, лишь бы она улыбалась. За котенком, которого решено было оставить, особенно следил, чтобы больше проблем он никаких не натворил. В один из вечеров Горшок удивил Князя больше всего. Подойдя к отцу, он протянул ему ремень и попросил тихим, чуть дрожащим голосом: - Накажите меня, пожалуйста. Виноват я. - За что тебя наказать-то? - хмыкнув, поинтересовался батька. - За вранье моё, - слегка раздраженно, но, видимо, больше на самого себя, выдавил из себя Горшок и добавил, с какой-то внутренней болью чеканя слова: - За маменьку, за вас, за Князя, за поведение моё плохое. Отец вздохнул, поглядел в сторону жены, снова взгляд на ребёнка перед собой перевел, кивнул. - Ну коли виноват. Ложись иди на лавку, - произнес он наконец без привычной уверенности в голосе. - Но за честность твою наказывать тебя я не хочу. Мало кто может подойти вот так и честно признаться, что в чем-то нехорош... - Позвольте и меня тогда наказать, - встрял в разговор тогда Князь, выходя из комнатки и подходя к другу, стоящему перед отцом с опущенной головой. - Я ещё больше виноват. Ведь каша по моей вине заварена. Мы с ребятами на замершую речку пойти хотели, а Горшок не пошел... Рассказал Князь тогда всё как было. О чувствах своих, когда понял, что ошибку совершил, что друга навсегда теперь потеряет, о котёнке, о сплочении... Слова всё шли откуда-то изнутри, выливались и выливаясь в предложения. Князь боялся замолчать, ибо не был уверен, что сможет заговорить снова. На последних словах его голос дрогнул, сорвался, отчего стоящий рядом Горшок, вдруг судорожно вдохнув через нос, дернулся к нему и обнял крепко, сжимая руками аж до боли. Князь обнял его в ответ, чувствуя, как горло снова сдавливает от поступающий рыданий. Внутри ощущалась пустота, будто бы через слова мальчик сумел извлечь с души тяжеленный камень. - Ой, ребята, ребята, - вздохнул громко отец. Присев на одно колено, он притянул к себе мальчишек, прижал к своей груди. Чмокнул поочередно в макушки. Маменька тоже подошла ближе, погладила ребят по плечам, успокаивая. Вместе с ней и Буська подбежала, замурчав и начав обтираться своим лощенным тельцем о мальчишеские ноги. - Завтра за ёлкой пойдем, - объявил батька. - К Коляде пора готовиться. - Я хвороста напеку, - улыбаясь, пообещала маменька и засмеялась, услышав тройной мужской вздох и кошачье мяуканье. Мамину выпечку любили все.