Ты, без сценария

— Уизли наш король, — синхронно произнесли парни, чокаясь бокалами. Эта короткая песенка, ставшая легендой в кругах студентов Хогвартса в 1995 году, была одним из самых запоминающихся произведений юного лорда Малфоя. Сейчас он ей вовсе не гордился — нет, конечно. Это было всего лишь невинное детское баловство. Просто она настолько удачно вписывалась в каждую пирушку слизеринцев, что её напевали даже спустя годы. Этим вечером гостиная была наполнена смехом, и атмосфера была более безмятежной, чем за последние...много лет. Теодор расположился полулежа на излюбленной кушетке, Блейз, как всегда, занял своё привычное место, а Драко лежал на мягком ковре. — Помните, как Снейп чуть не подловил нас, когда мы выпивали в кабинете прорицания? — весело спросил Тео. — Его всегда выдавала мантия, — поддержал Забини. — Шелест его черной мантии невозможно было с чем-то спутать. — Думаете, он делал это специально? — спросил Тео. — Хоть он и был деканом факультета, но тоже был Слизеринцем. Может, это был такой способ предупредить нас? — Драко пытался так ходить на первом курсе, помнишь, Тео? — рассмеялась Блейз. — Малфой, даже не пытайся отрицать! Я помню твою горделивую физиономию, которая торжественно шла быстрым шагом по замку. — Я и не собирался отрицать, — улыбнулся Драко. — Я действительно подражал ему. Вы знаете, он был моим крестным отцом. Однажды он поймал меня, когда я практиковался взмахивать мантией перед входом в гостиную Слизерина. Он мчался куда-то, как всегда, и, проходя мимо, сказал: «Хватит мять мантии, Драко!» Троица снова залилась громким смехом, чокаясь бокалами. — За Снейпа и его шелестящие мантии! — по-доброму сказал Тео. — И за Пенси. Градус веселья заметно снизился после этих слов. Они никогда всерьез не обсуждали смерть подруги, лишь обменивались короткими фразами, не вдаваясь в подробности. Каждый переживал утрату по-своему. В конце концов, горе в чистокровных кругах считалось чем-то слишком личным, даже интимным чтобы делиться им. Да и снобизм аристократических родителей накладывал отпечаток — драгоценных наследников не учили выражать чувства. Возможно, именно поэтому среди представителей высшего общества было столько жестоких и сумасбродных личностей, но зато с изысканными манерами. — Она научила меня целоваться, — сказал Блейз с грустной улыбкой. — Прямо перед святочным балом. Тебя, Драко, мы знаем, кто научил целоваться... — Парни переглянулись с Теодором и одновременно прыснули со смеху. Мерлин, опять эта проклятая история. — Ну а ты, Нотт, с кем ты впервые познал мир ласк ? — С Ромильдой Вэйн. — Она же была гриффиндоркой, разве нет? — Забини удивлённо приподнял брови, поглядывая на друзей. — Даже не хочу знать, как такому тихоне, как ты, это удалось, она была весьма хороша. — Дамочка целовалась довольно развратно, особенно учитывая её факультет, — продолжил Тео. — Если бы не она, я бы до сих пор верил, что на Гриффиндоре все остаются девственниками до женитьбы. — Кстати о Гриффиндорцах, — сказал Малфой. — Помнишь Грейнджер? Гермиона Грейнджер, всегда за Поттером и Вислым ходила хвостиком. — Она была первой в таблице оценок, — подсказал Блейз. — Сдала СОВ и ЖАБА лучше вас двоих. — Мисс Энциклопедия, — довольно проговорил Тео. — Мы вместе ходили на продвинутый курс по древним рунам, кажется, даже в паре работали, но едва ли мы перекинулись словом. — Ты слышал о ней что-то после войны? — спросил Драко. — Ну, я знаю, что она вернулась в Хогвартс доучиваться, — пожал плечами Тео. — О ней писали в «Пророке», какую-то чушь обычно, вроде «героиня войны заперта дома с кучей новорожденных отпрысков». Помню, как-то писали, что она пропала, но я так и не понял, правда это или нет. Там было много безумных теорий. И действительно, о Гермионе Грейнджер «Пророк» писал с особым энтузиазмом. Выпуски со статьями о женской части золотого трио разлетались, как горячие пирожки. На тему её пропажи было много спекуляций. На одной неделе статья гласила, что она уехала в Румынию в заповедник драконов и пострадала в результате несчастного случая, и с тех пор больше не выходила в свет якобы из-за сильных увечий. На следующей неделе писали, что золотая девочка сбежала от Рональда Уизли в Болгарию со своей первой любовью Виктором Крамом, и он держит её под семью замками. Другие более оригинальные теории утверждали, что она потерялась во времени из-за неудачного эксперимента с маховиком времени. Но все знали, что «Ежедневный Пророк» был желтой газетёнкой, которая любила громкие, но лживые заголовки. — Она правда пропала — сказал Драко. — Я попросил Реми принести все газеты за последние пять лет, что хранятся у нас, и там ничего, кроме бредовых заголовков. Ни одной колдографии за последние годы. Кажется, она завязала с магией. — «Ярчайшая ведьма своего времени» завязала с магией? — удивлённо спросил цитируя один из заголовков пророка Теодор. — Я скорее поверю, что она действительно дома с отпрысками зачаровывает горшки и кастрюли с кашей. — Мы не знаем наверняка, — продолжил Блейз. — Мы видели её на благотворительном вечере, повзрослевшую и с другой фамилией. Но мы не уверены, что это действительно она. Она не узнала Малфоя. Нотт удивлённо приподнял бровь, смотря на Драко. Немыслимые утверждения. Он никогда не поверит, что девочка, чьим кошмаром был сопляк Малфой, забыла его. Для справки, Теодор сильно сомневался, что можно забыть того, кто прилюдно называл тебя грязнокровкой. Но даже так невозможно забыть того, в чьем доме тебя пытали, учитывая еще и шрам, как напоминание о том, кто начал эту цепочку событий. — Я думаю, это Грейнджер, — сказал Драко. — Кажется, действительно меня не узнала, если это вообще имеет какой-то смысл. В воспоминаниях у неё ничего нет. — Она пожала идиоту руку с широкой улыбкой на лице, — сказал Блейз. — И это была та улыбка, которую ты напяливаешь, когда хочешь кого-то очаровать, а не когда ненавидишь человека перед собой. — Думаете, кто-то наложил Обливиэйт? — наконец спросил Теодор. — Это всё ещё не имеет никакого смысла, учитывая, что она — героиня войны и у неё превосходное образование. Все двери для неё открыты: она могла стать хоть министром, хоть святой, которой возведут храм. Зачем кому-то стирать ей память? — Не будем забывать о вероятности, что это и не она вовсе, — сказал Блейз. — Мне она показалась только отдалённо похожей на завучу Грейнджер. Определённо есть схожие черты, и, допустим, даже имя у них одинаковое, но эта девушка была очаровательной: никакого гнезда на голове, красивая улыбка, точёная фигура и приятный голос. — И что же она тогда там делала ? — Она была протеже магла-учёного, который купил дневник у магла-шарлатана, — сказал Драко. —Осмелюсь предположить что это она — хозяйка дневника. Мы же планировали по-тихому забрать его и заменить на бутафорию, но пришлось вернуть его на место, потому что он был запечатан. На дневнике есть что-то вроде рунической печати. Предположительно, записи может увидеть только владелец дневника, потому что как только я открыл его, понял, что не могу прочитать ни слова. — И как ты, мой сладкий принц и титан мысли, определил, что на нем стоит руническая печать? — спросил Тео с усмешкой. — Я заметил две руны, нацарапанные на корешке, — ответил Драко. — Одна была такой... Малфой, все еще лежа плашмя на ковре, обвел в воздухе сначала одну руну, затем другую. — Алгиз и Отила, — подсказал Тео. — Я не ходил на углубленный курс по Древним Рунам, — пожал плечами Забини. — Руна Алгиз может трактоваться как символ защиты, магической защиты, — пояснил Тео. — Ее часто используют в рунических печатях, потому что она прекрасно подходит для сокрытия тайн. А руна Отила означает наследие или владение. Такие руны стоят на многих артефактах в Нотт-мэноре. Она связывает предмет с его владельцем. Так что дневник совершенно бесполезен пока он не находится у тебя во владении, такие печати невозможно снять. Отлично. Просто замечательно, — подумал Драко, хмуро глядя в потолок. — В любом случае, Малфой все испортил, — подвел итог Забини. — Ничего я не портил, — напряженно ответил Драко. — Посмотрел бы я на тебя... — Ставлю все галеоны на Блейза, — вставил Тео. — У вас, Забини, редкий дар к дипломатии. Так что там за часть с "Малфой все испортил"? — Он накричал на бедную девушку, — пояснил Блейз. — Я уловил только конец их разговора, и боюсь даже представить, что было в начале и середине этой злобной тирады. — А она? — скучающе спросил Тео. — А она хлопала глазами, открывала и закрывала рот. — Наверное, от шока, бедняжка, — вздохнул Тео с показным сочувствием. Малфой резко поднялся с ковра, оглядев сперва одного друга, потом другого. Один — кудрявый уж, до отказа набитый сарказмом, второй — чрезмерно самоуверенный и изворотливый. Ну точно, примерные слизеринцы. — Это Грейнджер, если вы не забыли, — сказал Драко. — Как я должен реагировать, когда кто-то вроде нее оказывается в том же месте, что и я, да еще интересуется тем же проклятым предметом, что и я? Вам не кажется это подозрительным? — Нет, если ты не уверен, что это она, — спокойно ответил Блейз — О, Блейз, скажи, много ли женщин с именем Гермиона и фамилией, смехотворно похожей на Грейнджер, ты встречал? — Прекрасная дедукция, Драко, — сказал Забини, — но твои аргументы, скажем не впечатляют. Вдруг это распространенное женское имя среди маглов? — Нет и нет, — отрезал Малфой. — Это чертова Грейнджер, я в этом уверен. Просто я не знаю, что с ней не так, ладно. Но это она. И она что-то замышляет. — Как хорошо, что ты всё испортил ещё до того, как мы узнали, что она замышляет. — А я говорил, что вся эта суета с дневником — полная чушь с самого начала, — сказал Теодор, откидываясь назад. Нотт, как всегда, считал, что во всем виноват Забини. Тот последние пару лет чересчур увлекся маггловской ерундой и настойчиво впихивал это добро в их традиционное и, прямо скажем, консервативное трио. Тео не разделял тяготение Блейза проводить время в маггловском обществе. Он, конечно, не осуждал, но всё-таки не мог понять, что там ловить? Скучные людишки со своими земными трагедиями. Этого добра и в жизни самого Нотта хватало с лихвой. В общем, ерунда полнейшая. — Это не чушь, — возразил Забини. — Малфой тоже не считает это бредом. — И почему же? — прищурился Тео. — Драко, только не говори мне, что ты веришь в байки Забини о том, что его отец был ахуительно крутым провидцем. Этот провидец даже свою ебаную смерть не предвидел. — Мой отец был провидцем, — закатив глаза, спокойно подтвердил Блейз. — Пускай так. Это всё равно не делает провидцем тебя. — Блять, Нотт, чего ты пристал ко мне? — раздражённо сказал Блейз. — Иди вырезай свои обереги с рунами и молись, что доживешь до тридцати. Теодор, совершенно не обидевшись, громко рассмеялся и показал Забини жест с выставленным средним пальцем. Получай своего же лекарства, — подумал он. Этому простому, но весьма красноречивому жесту их научил сам Блейз ещё несколько лет назад, когда тот только переехал в Италию и начал наслаждаться так называемым итальянским колоритом. Маглы, как ни крути, были весьма изобретательны, и Нотт это признавал. — Вы два клоуна, — проворчал Драко. — Прекратите брызгать слюной на мою антикварную мебель. — Сказал третий из труппы, — с ухмылкой заметил Нотт. — Единственный клоун тут — это ты, Нотт, — язвительно отозвался Забини. — Хотя Драко тоже иногда поражает меня своим остроумием. Спрашивать у бедной маглы, не под Империусом ли она? — Не у маглы, а у Грейнджер. Сколько раз мне ещё повторить, чтобы взял в толк? — Это не она. Ты бредишь. На ней не было никакого магического следа, если ты не заметил. Завучка Грейнджер, и ты это знаешь, гудела, как снитч, переполненной магическим потенциалом. — Точно, — подхватил Тео. — От девчонки буквально искры летели весь последний курс. — Это ещё ничего не значит, — отрезал Драко. — Вы оба прекрасно это понимаете. Есть масса способов замаскировать магию. Запечатать её, скрыть… кто знает, что она с ней сделала? А может, это просто фарс. Она ждала, когда мы, как идиоты, поведёмся на её притворство, и унесёт дневник у нас из-под носа. — Дневник уже у неё, гений, — усмехнулся Забини. — Она буквально увела его у тебя из-под носа. Я всё ещё не услышал слов благодарности за то, что я настолько сообразительный предложив идею с ужином. — Ты просто хотел пропихнуть своё вино, — фыркнул Драко. — Не прикидывайся благородным альтруистом. Мы оба знаем, что ты не делаешь ничего, если не видишь в этом выгоды. — Какая сейчас разница, ммм, Драко, — протянул Блейз, — если ты, вместо того чтобы думать перед тем, как открыть рот, всё ещё идёшь на поводу у своих эмоций? — Ты собираешься меня теперь постоянно этим попрекать? — спросил Драко с вызовом. — Ладно, я смутился. Это было неожиданно. Я не видел Грейнджер со школы. И понятия не имел, как себя вести, когда она улыбается мне этой своей дурацкой улыбкой. — Тебе стоило улыбнуться в ответ, дурень, — не унимался Нотт. — Мы проходили это на уроках этикета, когда нам было по семь. Я хорошо запомнил ту гувернантку, мисс Марту. У неё ещё голос такой писклявый… — Нотт, — одновременно окликнули его друзья, но с разной интонацией: Блейз скорее раздражённо, а Драко устало. Он привык к вечным изречениям Теодора, которые слушал на ежедневной основе. — Ладно, слушайте, — сказал кудрявый уж, предварительно осушив свой бокал с огневиски. — Что дальше-то? Долой беготню за магловским барахлом, займёмся настоящей магией? — Мы пойдём на ужин и заберём дневник, — сказал Драко. — И поедем в эту экспедицию, где я найду эту долбаную чашу. Никакой тёмной магии, Тео. Этот дом не переживёт ещё одного подобия тёмного волшебника. — И как же ты собираешься уговорить предполагаемую Грейнджер отдать тебе дневник или участвовать в экспедиции? — спросил Блейз. — Рекомендую начать с того, чтобы запомнить её фамилию. Она начинается на «Грей» и заканчивается на «Джой». — Уф-уф, — фыркнул Нотт. — А что? Мне кажется, «Грейджой» звучит лучше, чем «Грейнджер». Может, она тоже это поняла и сменила фамилию. Разница небольшая, но, как известно, Салазар в деталях. — Это всё ещё дурацкая фамилия, — хмуро сказал Малфой. — Не более дурацкая, чем Малфой, — усмехнулся Нотт. — Или Заби… На этом моменте терпение Блейза иссякло. Последние крупицы его толерантности к Тео испарились, и он безжалостно швырнул в него тяжёлым бокалом из-под виски, чтобы тот, ради Мерлина, закрыл рот и позволил взрослым обсудить всё спокойно. Тео, конечно, не мог оставить это без внимания. Он размахнулся, чтобы кинуть свой бокал в ответ. — Не смей, Теодор, — с угрозой сказал Драко. — Что? — невинно пожал плечами Нотт. — Если ты не заметил, это Забини первым швырнул бокал. И, кстати, попал в твой любимый антиквариат. Повторять попытку кинуть бокал он всё же не стал. Вместо этого язвительно показал Блейзу язык, а затем левитировал бутылку с огневиски прямо к себе в руки. Пусть теперь этот «дипломат» вкусит все прелести беседы без смягчающих обстоятельств в виде алкоголя. Хотя и не сказать, что Забини это особо помогало.

***

Ужин скорее напоминал званый вечер в духе Клуба слизней под предводительством профессора Слизнорта. Сходств было масса: хозяин этого знаменательного вечера также был профессором в возрасте, с внушительной коллекцией студентов, а атмосфера Нью-Йоркского таунхауса вполне могла сойти за аккуратный, но всё же переполненный сентиментальными вещицами кабинет Горация Слизнорта. Деревянный стол, к счастью, не был круглым, и на нём отсутствовали салфетки с кружевной отделкой — наводя на выводы о том что у магла всё-таки имелось представление о благоустройстве в духе респектабельного минимализма. Над длинным столом с закруглёнными углами гордо висела крупная хрустальная люстра. Сервировка, хотя и не претендовала на роскошь, была продумана: тарелка для основного блюда из белого фарфора, закусочная тарелка для салатов, льняная салфетка цвета слоновой кости, столовый нож и вилка для основного блюда, десертный нож и вилка, ложка для супа и чайная ложка. Всё это дополнялось бокалом для воды, винным бокалом и даже рюмкой для аперитива, что намекало на тонкий вкус хозяина дома. Доктор Альфред решил, что совместить праздничный ужин с археологической группой и предложение о сотрудничестве от мистера Забини будет отличной идеей. На это у него было несколько причин. Во-первых, хотя он и отошёл от личного участия в экспедициях, оставался человеком чрезвычайно занятым. Во-вторых, мистер Забини слишком очевидно намекнул на желание Малфоя внести вклад в будущее археологического общества — вклад в виде финансовой поддержки проекта и своего белокурого лика. И, наконец, третья причина объединяла первые две: доктор Альфред надеялся, что познакомить молодых исследователей с ещё одним потенциальным светлым умом окажется полезным для всех. Кроме того, он рассчитывал, что коллективное давление и дружеская атмосфера смогут смягчить Гермиону Грейджой — одну из его лучших студенток и просто умную, но весьма упрямую женщину. Более половины гостей уже наслаждались компанией друг друга в уютной обители Альфреда. Блейз и Драко, считая опоздание дурным тоном, прибыли вовремя, чего нельзя было сказать о части группы, всё ещё находившейся в пути. Он невольно вспомнил слова матери, она всегда говорила « Чем дальше от Англии тем меньше людей с изысканным воспитанием » Хозяин вечера с гордостью демонстрировал уникальные находки, обнаруженные во время собственных экспедиций. Его наряд представлял собой современную интерпретацию камзола — слава Мерлину, без золотой вышивки, с явной отсылкой к колониальному прошлому и уважением к голландским корням. Драко в этот раз выбрал строгий костюм магловского покроя из шерсти коричневого оттенка. Его волосы были уложены с небрежной лёгкостью, без намёка на средства укладки — лишь несколько уверенных движений рукой. Выглядел он, как и всегда, без лишней помпезности, но с очевидным акцентом выдающий работу мастеров-портных. Малфой перевёл взгляд на противоположный конец импровизированного обеденного зала, который в обычные дни явно использовался как гостиная. Его внимание привлекла Гермиона, увлечённо беседовавшая с мужчиной в голубой сорочке с короткой стрижкой. Сегодня она выбрала строгий тёмно-синий костюм в тонкую полоску, слегка свободного кроя, дополненный белой рубашкой и аккуратным галстуком в цвет. Лацкан пиджака украшала брошь в виде нетривиального витиеватого дерева, придавая образу элегантности, но не отвлекая от общей задумки — строгости и серьёзности, которые Гермиона намеревалась продемонстрировать в первую очередь доктору Альфреду. С остальными участниками группы, близкими ей по возрасту, отношения были более расслабленными благодаря общим интересам и небольшому возрастному разрыву. Когда последний гость наконец прибыл, доктор Альфред радушно усадил Драко слева от себя, таким образом, теперь он сидел напротив Гермионы, которую профессор устроил по своей правой руке. Блейз, занявший место рядом с Драко, сидел напротив мужчины в голубой сорочке — собеседника Гермионы. Уголки губ девушки застыли в полуулыбки так и не стал полноценной искренней в момент когда она встретилась с серыми глазами знакомыми ей с благотворительного вечера, прошедшего неделю назад. Блондин, рассматривал её без малейшего стеснения, но его лицо оставалось нечитаемым. Она прервала зрительный контакт, когда сидящий рядом с ней парень коснулся одной из её кудрей, которые расплылись по плечам. — Прости, — улыбнулся парень. — Ты выглядишь хорошо, мне всегда нравилось, когда ты распускаешь свои волосы. — Спасибо, мне нравится твоя рубашка, — ответила Гермиона, слегка смутившись. Её щеки едва покрылись румянцем, а в уголках глаз появились морщинки, свидетельствующие о искренности её жеста. Драко смущенную Грейнджер доводилось видеть всего пару раз, не то чтобы он подмечал такое в ее поведение он просто всегда был наблюдательным, сейчас он едва сдержал фырканье, наблюдая за сценой, разворачивающейся перед ним. Сегодня он совсем не ожидал увидеть Гермиону в таком амплуа. Выглядела, она действительно довольно привлекательно, а её волосы, хоть и представляли собой дикий вихрь кудрей, тем не менее, выглядели удивительно... опрятно. Парень что-то шептал ей на ухо, и Гермиона всё ярче краснела. Эта парочка, казалось, продолжила бы ворковать, если бы не доктор Альфред, который постучал десертной вилкой по бокалу, привлекая внимание гостей. — Рад вас всех приветствовать сегодня вечером. Благодарю, что нашли время и желание быть здесь со мной. Вы знаете, что я всегда поддерживал своих студентов в их успехах и начинаниях. Я не был благословлён собственными детьми, но мне посчастливилось быть наставником замечательных молодых людей. Простите меня за сентиментальность, — сказал старик. — Мы собрались сегодня, чтобы отпраздновать предстоящую экспедицию в Перу, руководителем которой станет Гермиона, которую вы все прекрасно знаете ещё с университетской скамьи. Я уверен, что она будет прекрасным куратором, и также уверен, что вы все вместе составите отличную команду. Желаю вам удачи, стойкости, терпения, и не забывайте, что все эти древние артефакты, хоть и ценны, но нет ничего важнее человеческой жизни. Гости подняли бокалы, стекло встретилось где-то посередине стола и все отпили аперитив поздравляя друг друга, Драко и Блейз явно не из этого круга чокнулись с доктором Альфредом который все еще стоял. — За этим столом сегодня я собрал не только моих замечательных студентов, но и двух молодых бизнесменов и коллекционеров, которые разделяют нашу с вами страсть. Хочу представить их и объявить, что мистер Малфой, — он коротким жестом указал на парня, — великодушно предложил дополнительную финансовую поддержку нашей археологической группе. Это, несомненно, сделает ваш опыт более приятным и продуктивным. — На эти слова за столом раздались радостные возгласы и звяканье бокалов. — Также он изъявил желание присоединиться к экспедиции как полноценный участник и исследователь, если вы, господа, конечно, позволите этому случиться. Как вы знаете, я всегда поддерживаю и буду поддерживать людей с тягой к знаниям. Доктор перевел взгляд на Гермиону, которая, хоть и слегка неуверенно, улыбнулась ему и чокнулась с бокалом, а затем и с Блейзом и Драко. Она мельком посмотрела на парня, произнесла что-то, но он не расслышал. Однако рискнул предположить, что ее реплика была связана с их дуэтом. Гермиона сделала глоток вина, довольно поджала губы, смакуя белое вино с нотками абрикоса и меда. — Мистер Забини, — начал молодой человек в голубой рубашке, — доктор Альфред упомянул, что это вино с виноградников вашей винодельни. Оно действительно очень ароматное. — Спасибо... — начал было Блейз. — Аарон Беннетт, — представился парень. — Археолог-микроскопист, или реставратор, если проще. Я так понимаю, вы уже знакомы с Гермионой, нашим главным археологом. Если позволите, я представлю вам остальных участников. Блейз кивнул и обвел взглядом собравшихся за столом. — Это Сара и Мирон, специалисты по древним культурам, — блондинка с короткими волосами и низенький парень в квадратных очках подняли бокалы в приветствии. — Слева от вас Алисия, географ-геодезист, — женщина в сиреневом платье с высоко собранными волосами коротко кивнула. — А это Стив и Дилан, наши эксперты по древним языкам, — они выглядели почти как братья, высокие, и аккуратно подстрижены — Также в нашей группе моя дорогая сестра Аманда, документалист, — это была миниатюрная девушка с татуировками на руках и пирсингом в носу. Ее волосы, хоть и сильно обесцвеченные, не могли сравниться с природными белыми прядями Драко, обусловленными его наследственностью. — И, наконец, Роули, наш картограф, — мужчина с длинными волосами, собранными на затылке, слегка наклонил голову в знак приветствия. — Конечно, это не весь состав нашей команды, но можно сказать, основной. У нас также есть врач и два инженера-механика. — Приятно познакомиться со всеми вами, — кивнул Забини. — Спасибо, что позволили нам присоединиться к вашему кругу сегодня. — Драко Малфой, — представился блондин, слегка приподнимая бокал. — Очень хочу отправиться с вами в экспедицию, — добавил он с ноткой сарказма. Почти все за столом рассмеялись, за исключением, кажется, Гермионы, а затем вернулись к аперитивам и беседам, разбившись на небольшие группы по интересам. — Чем вы занимаетесь, Драко? — спросил Аарон, разрезая корзинку с веганской начинкой. — Кажется , Гермиона не успела рассказать мне о возможном новом участнике команды. — В этом не было необходимости, — хмыкнула Гермиона. — Группа укомплектована. — Гермиона, — мягко вмешался доктор Альфред. — Я прошу тебя еще раз обдумать это, дитя мое. Мне кажется, Драко прекрасно дополнит вашу команду. Простите, что перебил. Прошу, продолжайте, Драко. Малфой сделал долгий глоток воды, прочистил горло и обратился к внимательным взглядам с противоположной стороны стола: — Я бы назвал себя коллекционером, хотя моя основная специализация связана скорее с химией и фармацевтикой. Осквернение святыни под названием зельеваренье даже и близко не стоявшей с магловскими науками. — Его знания куда обширнее, уверяю вас, — добавил Блейз с легкой улыбкой. — Моя семья представляет собой многовековой интерес к древним артефактам и тесно связана с различными науками, — продолжил Драко. — Вы также, полагаю, владеете несколькими языками? — уточнил Альфред. — Да, свободно говорю на французском и латыни, — подтвердил Малфой. — Прелести частного образования — протянул доктор. — Несомненно, — кивнул Драко. — Частная школа в Англии, но дальнейшее обучение я продолжил во Франции. — Весьма впечатляюще, — заметил Аарон. — Не так ли, Гермиона? — Несомненно, — сухо ответила Грейнджер, бросив на Драко хмурый взгляд. — И позвольте спросить, почему вы хотите присоединиться к нам? Вы золотоискатель ? — Скорее энтузиаст с личным интересом в области, — начал Малфой. — Видите ли, мистер Себастьян, которому принадлежал этот дневник, своими рассказами пробудил во мне авантюрный дух. Вдобавок, как я уже упоминал, семейное любопытство к разным диковинкам сыграло свою роль. — Понимаю, — улыбнулся Аарон. — И все же, должен признаться, я раньше о вас не слышал, мистер... — Малфой, — подсказал он с легкой улыбкой. — Моя семья более известна по другую сторону океана. Америка, как новая земля, не терпит династического влияния. — Хорошее замечание, — вставил доктор Альфред. — В Европе действительно осталось немало представителей так называемых благородных домов. Вы как-то связаны с королевской семьей, мистер Малфой? — Нет, — спокойно ответил он. — Наш род имеет французские корни, а в современности обосновался в Уилтшире. Мое генеалогическое древо не столь обширно, чтобы быть связанным с британской королевской семьей. Справедливо заметить, что большая часть представителей Священных двадцати восьми считала себя выше по статусу, чем любая магловская королевская династия. Правда, в былые времена волшебники, чаще всего женщины, нередко становились частью таких династий. Некоторые из них вполне заслуженно вошли в историю как ведьмы. — Это все равно весьма поразительно — заметил профессор. — Точно, — подхватил Аарон. — Я сразу отметил ваш британский акцент, мистер Малфой, но не смог определить, из какого именно региона. Гермиона, ты ведь тоже выросла в Англии? — Да, — подтвердила она. — Правда, я из Лондона. Малфой невольно вспомнил их первую встречу в «Хогвартс-экспрессе». Девчонка тогда нагло разгуливала по поезду в поисках жабы Лонгботома, перебивая беседы и дерзко обращаясь к каждому, кто попадался на её пути. Именно тогда он впервые уловил её акцент — чёткий, правильный, без следов простонародья. Этот акцент сразу выдавал воспитание, явно связанное с частным образованием, по крайней мере, из верхушки среднего класса. Однако всё это потеряло для него какое-либо значение в момент, когда он узнал, что она происходит не из волшебной семьи, а из самой обычной магловской. Даже мысль о том, что ему пришлось находиться с ней в одном купе, казалась ему тогда оскорбительной. — Приятно, наверное, встретить земляка, — заметил доктор Альфред. — Я не столь привязана к своим корням, как мистер Малфой, — ответила Гермиона с легкой улыбкой. — Мне кажется, тот кладезь знаний, которым обладает Драко, вполне мог бы найти применение в экспедиции, Гермиона, — вновь начал Альфред. — К тому же, как я уже упоминал, нам не стоит игнорировать финансовый вклад этих молодых людей. — Мы справимся и без этого, — холодно заметила Гермиона. — Мисс Грейджой, — сдержанно начал Драко, наклонившись вперед. — Позвольте дать вам совет. Когда вам предлагают финансовую поддержку без каких-либо жестких условий или бюрократических сложностей, было бы уместно хотя бы притвориться, что вы благодарны. — Постараюсь запомнить, — саркастично ответила она, не встречаясь с ним взглядом. — Ты слишком категорична, Гермиона, — мягко заметил Аарон, коснувшись её руки. — Мне кажется, мистер Малфой вполне мог бы вписаться в нашу экспедицию, какие бы цели он при этом ни преследовал. В конце концов, такие молодые ученые, как мы, должны хвататься за любую возможность профинансировать свои исследования. — Аарон, — покачала головой Гермиона. — Мы можем обсудить это позже. — Думаю, никто из членов команды не будет против, — настаивал Аарон, обводя взглядом собравшихся. — Ребята, что скажете? Пустим скромного путешественника в наши круги? Ребята поддержали идею, кто-то скромно кивнув, а кто-то более смело высказываясь в поддержку. Драко не ускользнуло, как многие поглядывали в сторону Грейнджер, которая недовольно покачала головой и легонько пихнула Аарона в бок. Блейз, заметив это, едва заметно усмехнулся, пряча улыбку за бокалом. Профессор, удовлетворённо кивнув, откинулся на спинку стула, явно довольный поворотом событий. Гермиона чувствовала себя обманутой. Её переполняло раздражение, граничащее с обидой, — она одна, казалось, могла трезво оценить ситуацию и расставить приоритеты ради общего дела. Мысленно проклинала себя за то, что попала в этот умело расставленный капкан. Ведь она изначально отказалась от встречи с этими двумя мужчинами, и следовало заподозрить неладное, когда Ридд слишком легко отступил от своей идеи и предложил компромисс в виде ужина с археологической группой. Но если быть честной, Гермиона знала: её сопротивление этому сотрудничеству было связано не только с деловыми соображениями, но и с личным отношением к Малфою. Их первая встреча оставила неприятный отпечаток, став для неё своего рода маяком в дальнейших взаимодействиях. Она твёрдо верила: если с человеком не складывается сразу, то лучше не мучить ни себя, ни его. Это касалось любых отношений. Именно поэтому её круг друзей был узким, а романтические увлечения — редкостью. Для Гермионы было нормой уйти посреди свидания, если она понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Она просто не видела смысла терять время, которое можно потратить с пользой: прочитать книгу, посетить архив или посмотреть фильм с подругой. Всё было лучше, чем вымученные разговоры или обсуждения, скажем, футбола. Вечер шёл своим чередом. Гермиона немного расслабилась после пары бокалов действительно хорошего вина. К тому же никто больше не поднимал тему участия Малфоя в экспедиции. Она увлечённо беседовала с Аароном и Мироном о недавно обнаруженных ископаемых динозаврах на европейском континенте. Доктор Альфред показывал Блейзу разные диковинки из своей коллекции, рассказывая истории, связанные с каждым предметом. Драко, казалось, слушал вполуха, изредка кивая в такт рассказам, но без явного интереса. Гермиона взглянула на наручные часы: время близилось к девяти. Усталость, смешанная с зачатками головной боли, подсказывали, что её присутствие на вечере более не было обязательным. — Ты всегда уходишь раньше всех, — сказал Аарон, проводив её взглядом. Она только пожала плечами, не отрицая. Никто не удивился: Гермиона никогда не была поклонницей подобных посиделок. — Мне завтра нужно распечатать карты, — пояснила она. — Вот почему Гермиона будет курировать экспедицию, — подытожил доктор Альфред. — Она всегда была самой ответственной из вас. — Спасибо за вечер — обратилась она к Альфреду — Я буду вам писать и держать в курсе того как все продвигается. Драко молча наблюдал за тем, как она прощается с остальными. Гермиона настаивала, что её не нужно провожать. Она собиралась подождать в машине, пока не приедет трезвый водитель, чтобы не оставлять машину под окнами дома. Малфой, коротко извинившись, поднялся из-за стола и направился вслед за ней. Он надеялся, что личный разговор, в сочетании с выпитым вином, сможет смягчить её настрой. Грейнджер, видимо, не заметила его или нарочно не обращала внимания. Она дошла до машины, сняла её с сигнализации и потянулась к двери. — Мисс Грейджой, — окликнул её Драко. Она проигнорировала его, открывая дверь. — Мы можем поговорить? Гермиона бросила на него дерзкий взгляд, задержавшись ровно на три секунды. Затем спокойно села в машину, словно окончательно решив не тратить на него время. Драко нахмурился, стиснув зубы. Мгновение спустя он выругался, не особенно тихо, и направился к машине. Упрямая, ведьма, — пронеслось у него в голове. Впрочем, она была такой же упрямой, как и он сам. Не теряя времени, он рывком открыл пассажирскую дверь и юркнул внутрь. Гермиона вскрикнула от неожиданности, крепче сжав кожаный руль. — Что вы себе позволяйте ?! — воскликнула она, повернувшись к нему с широко раскрытыми глазами. — Мне нужно поговорить с вами. — Нет, не нужно. Выйдите. Она потянулась через него, ловко открыла дверь и легонько подтолкнула её. Драко вжался в кресло от неожиданного движения, но всё же успел заметить, как завитки её кудрей коснулись его лица. А потом, когда она резко отпрянула назад, он уловил тонкий, приятный аромат. Чистота, мыло, и едва уловимая композиция из стиракса и ладанника. — Пять минут вашего времени, — сказал он, — Это всё, о чём я прошу. Всего пять минут. Если после этого вы будете непреклонны, я обещаю, что больше вы меня не увидите. К слову, это обещание было сплошным лукавством. — Пять минут, — нехотя согласилась она. — Мисс Грейндж… Гермиона, — начал он, чуть сбиваясь. — Думаю, наше знакомство началось не с той ноты. И я признаю, что это целиком моя вина. Именно поэтому я хочу извиниться. Мне жаль, что я был груб тем вечером. Он посмотрел на неё, но она упорно смотрела вперёд. — Я не должен был говорить с вами в таком тоне. — Вы не имели права, — холодно парировала она. — Не знаю, как это принято в ваших кругах, мистер Малфой, но обвинять и требовать что-то от человека, которого вы видите впервые, крайне неуместно. Не впервые, хотел было сказать он, но проглотил слова и кивнул. — Именно поэтому я сейчас перед вами извиняюсь. Позвольте мне объясниться, ладно? Кажется, произошло недоразумение. Возможно, я перепутал вас с кем-то, кого знал когда-то давно. И, возможно... выпил лишнего. Могу ли я рассчитывать на то, что вы дадите мне шанс... нам шанс начать всё с чистого листа? Гермиона устало вздохнула и откинулась на спинку кресла. Она не верила во вторые шансы, только во вторые впечатления, и оно у неё уже было. Однако сомнения закрались. Было ли уместно давать ещё одно? Она скептически относилась к такой идее, но то ли алкоголь слегка размыл границы её твёрдости, то ли мигрень подсказывала, что проще согласиться, чем спорить дальше. — Продолжайте, — махнула она рукой. — Как вы, наверное, заметили, я очень заинтересован в этой экспедиции. Это важно для меня. Я обещаю, что не доставлю вам никаких неудобств. Буду просто молчаливым наблюдателем. Или помощником, если потребуется. Я верю, что мы можем быть полезны друг другу. Он выдержал паузу и добавил: — Я не прошу вас дать ответ прямо сейчас. Просто подумайте об этом. Гермиона перевела взгляд на его лицо. Он говорил с искренностью, хотя и недостаточной убеждённостью, чтобы сразу растопить её. Но, возможно, он был прав. Может, действительно стоило подумать об этом. На одной чаше весов было её упрямство, на другой — реальная финансовая помощь, которая могла бы сделать экспедицию более продуктивной. С этими средствами можно было бы расширить маршрут, провести раскопки с использованием качественных материалов. Гермиона всмотрелась в его лицо и неожиданно поймала себя на том, что снова залюбовалась им. Несмотря на тусклое освещение в салоне, он все еще был ощутимо привлекательным — чертовски привлекательным, как бы добавил голос в голове. Это было на грани запретного удовольствия: она не должна была так реагировать на смазливое личико, но, как это часто бывает, ты просто продолжаешь это делать, а потом порицаешь себя за слабость.. — Напишите свою электронную почту, — сказала она, доставая телефон из кармана пиджака. Малфой уставился на нее, переваривая информацию. Первое, что ему пришло в голову — казалось, дело сдвинулось с мертвой точки, ведь это не был категорический отказ. Второе — по поводу самой электронной почты. В сущности, никакой проблемы с этим термином у него не было. Слово «почта» ему было хорошо знакомо, а вот с термином «электронная» были кое-какие проблемы. Он знал, что это магловская ерунда, как электричество. — Боюсь, у меня нет электронной почты, — честно ответил он. — Номер телефона? — спросила она, но заметив ту же реакцию, что и на вопрос об электронной почте, закатила глаза и, цокнув, начала копаться в отделениях между сиденьями. Потом ей пришлось потянуться к бардачку. Пусто. Ни одной чертовой бумажки в машине. Она вспомнила, что недавно отвозила машину в сервис, и они убрались основательно. Несколько листов всё же были в багажнике, точнее, целая коробка, которую она должна была отвезти на переработку. Но идти к багажнику не хотелось. Поэтому она протянула руку и, ухватившись за его большую, бледную, с длинными пальцами... Малфой на секунду опешил от неожиданного контакта. Первым рефлексом было выдернуть руку из её более миниатюрной и на удивление теплой, но он не успел никак среагировать, как она уже писала обычной гелевой ручкой с синими чернилами на его нежной аристократической коже. — Это моя почта, — сказала она. — Заведите электронную почту, если у вас её нет, и напишите мне. Я отвечу, когда решу. Он смотрел на продолговатую надпись на своей руке, нацарапанную совсем не девичьим аккуратным почерком, как он ожидал должен был быть у Грейнджер, а довольно неряшливый и мелкий. О разборчивости он подумает потом, когда заведёт эту самую электронную почту. — Я напишу вам, — уверил он её.