Ты, без сценария

Драко встретил маленького застенчивого Теодора Нотта с темной кудрявой головой, когда ему было четыре года. Малыш остался без матери, и тогда Нарцисса предложила вдовцу Нотту помощь, предоставив эльфов-нянь из поместья Малфоев. Первая встреча мальчиков произошла в одном из садов на территории Мэнора. Нарцисса держала на руках маленького Теодора, который казался ей невероятно крохотным и хрупким по сравнению с собственным сыном. Он цеплялся за её мантию цвета серебра, не желая отпускать её ни на минуту. Она отметила что мальчик был неразговорчив и часто прятал лицо за маленькими ладошками, изредка выглядывая и оценивая обстановку вокруг. Драко напротив, испытывал откровенный интерес к, пожалуй, единственному ровеснику, которого он когда-либо встречал. В детстве у него была такая невинная привычка — склонять свою маленькую ангельскую голову на бок и пристально разглядывать что-то. Это был своего рода способ показать свой интерес. Но, как оказалось, даже будучи очень любопытным, сложно подружиться, если тебя игнорируют. Поэтому их дружба сводилась к тому, что они просто часто оказывались рядом — в одной песочнице, на одной поляне или на территории одного Мэнора. В один из таких дней, Теодор спас его из когтей назойливого белого павлина, который слишком часто щипал светлую макушку мальчика. Эти невероятно горделивые, но по своей натуре жалкие создания всегда раздражали Малфоя, а с животными у него, казалось, с детства не ладилось. Павлины, гиппогрифы, хорьки... сейчас он иногда в мыслях к этому списку добавлял Уизли — правда, только в дни хорошего настроения. В плохие в самом конце списка появлялась огромная ползучая тварь. К моменту, когда мальчики пошли в школу, Малфой младший уже стал жертвой проповедей своего отца, а Тео оказался жертвой равнодушия своего, казалось, совершенно не заинтересованного в наследнике отца. Люциус рассорился с Ноттом старшим и объявил, что новыми друзьями Драко станут Винсент Крэбб и Грегори Гойл — такие же жертвы чистокровной доктрины. Это, конечно, не могло оправдать их крайне низкий уровень интеллекта и отсутствие элементарных навыков чтения и базовой палочковой магии. К пятому курсу отец уже не интересовался так яростно его социальным кругом, и это означало, что он наконец-то получил маленькую привилегию: больше не нужно было таскать за собой двух болванчиков. Он мог спокойно сесть за парту с Блейзом, бросать камни в чёрное озеро с Тео, попивая что-то очень крепкое, позаимствованное из коллекции Нотта-старшего, и насылать мелкие пакостные проклятия на гриффиндорцев вместе с Пенси. Естественно он отдавал себе отчет, что не мог позволить себе демонстрировать привязанность к кому-либо из своих друзей, чтобы не подвергнуть их опасности явившийся спустя тринадцать лет магического мирного времени. Про издевательский метод Волдеморта — наказывать своих подчинённых через их привязанности — было хорошо известно даже тем из Пожирателей, которые и мыслей не допускали о предательстве. Блейз Забини был единственным из троицы, кто мог считать себя относительно в безопасности. Его семья не принадлежала к Священным двадцати восьми, поэтому внимание Темного Лорда обошло его стороной. Нотт же в ситуациях, касающихся Драко, неизбежно оказывался в роли наблюдателя, одного из тех, кто видел все ужасы, обрушившиеся на друга. Реддл использовал Малфоя не только как инструмент для выполнения своих поручении, но и как символический бич, которым он держал в узде Нарциссу и Люциуса. Это служило напоминанием другим чистокровным семьям о том, как правильно лизать задницу Темного Лорда. Одним из самых ярких воспоминаний Драко была прилюдная казнь профессора по магловедению. Мерзость, но это было лишь начало череды кровавых эпизодов, которые он с отчаянием пытался вытеснить на самый край своей памяти — туда, где эти события могли бы превратиться в ничтожные, почти нереальные образы. Незначительные кошмары из детства, после которых мама отпаивала его теплым молоком с медом. Звание самого ужасающего воспоминание было присвоено дню, когда он получил метку. Это было не столько его собственное фиаско, сколько момент, когда он понял: Теодор сломается. И, возможно, в следующий раз он увидит друга, когда его изувеченное тело сбросят в яму, полную загнивающих останков грязнокровок и предателей крови. Такой тухлый, зловонный запах разлился по большой гостиной мэнора, что он едва мог дышать. Он стоял неподвижно, стиснув зубы до боли, чувствуя, как желудок сворачивается в узел, а горло наполняется горечью. А в голове вертелась одна мысль. Если этот ходячий труп с змееподобной головой сделает еще шаг ближе, его вырвет. Прямо здесь, на мраморный пол, на туфли из драконьей кожи, на это отвратительное подобие человека. Он шипел, низко и хрипло, голос пробирался в самое нутро, словно яд, пропитывая все внутренности и заставляя сжиматься пальцы, которые он держал сцепленными за спиной, чтобы не выдать дрожь. Он повернул голову в сторону и встретился взглядом с подхалимской улыбкой Нотта-старшего. Святой Салазар, этому человеку следовало бы вырезать на лбу слово идиот, желательно чем-то вроде проклятого кинжала тети Беллы. Потому что только законченный идиот мог добровольно отдать своего сына в лапы этому монстру. Маска ужаса на лице Тео была заметна даже с другого конца гостиной. Отец, вцепившись в предплечье сына мертвой хваткой, буквально волок его вперед — к Лорду. В служение. В рабство. Теодор казалось был на грани того чтобы его разум раскололся еще до того, как успел сделать хоть шаг, и Драко уже понимал: если тот рухнет прямо сейчас, Нотт-старший может зайти настолько далеко, что убьет собственного сына на глазах у остальных Пожирателей. Просто чтобы доказать свою слепую, безумную лояльность господину. Драко шагнул вперед, и его мать едва сдержала всхлип, опустила голову, чтобы не видеть, как ее сына превращают в инструмент и убийцу. Такой дар, как Темная метка, нужно заслужить, — сказал Волдеморт. Другими словами, убей или убьют тебя. Подавить эмоции. Закрыть сознание. Он сможет. Он знал это в тот момент, когда опустился на колени, и его отец вместе с Долоховым держали его, пока темная магия пропитывала участок кожи и кости на его предплечье. Он знал потому что у него все еще было ради когда держатся: Мама, Тео, Блейз, Пенси, Снейп, Дафна да даже ради Грегори и Винсента. В тот момент перед глазами мелькало воспоминание из детства: вот павлин кидается на него, а в следующий миг руки Тео мягко ложатся ему на плечи, обнимая его и прикрывая своей спиной от безжалостной птицы. Ну что ж, он решил, что настал момент вернуть долг за павлина. И спустя столько лет, когда террор закончился, Блейз жив, Пенси мертва, Гойл мертв, Кребб мертв, тетя Белла мертва, отец — пускай горит в адском пламени вместе с Реддлом и змеей. Спустя девять лет после того, как казалось бы, они были свободны — ни поцелуя Дементора, ни психопатов со змеями в доме. Только черная метка, как эдакий сувенир на память. Он смотрел на Теодора, который стоял на коленях, окруженный кольцом свечей. На его лбу кровью Драко была выведена руна Соулу. На груди — Гебо, на руках — руны Беркана и Эваз. Кожа его была необычайно бесцветной, покрытой испариной, которая блестела в тусклом свете свечей. Он был изможден, его магическая сила находилась на пределе, потому что магия крови не предполагали постоянного использования. Теодор с трудом держал равновесие, почти опустившись на четвереньки. Его тело дрожало, а дыхание становилось все более прерывистым, когда он произнес последнюю строчку заклинания. Он почти рычал от того, как опасная магия ломала его кости. В завершение ритуала он надел перстень с фамильным гербом на палец, и все свечи погасли разом. Ветер, словно живое существо, гремел снаружи, нагло стучась в окна мэнора. А в комнате темно. Кромешная тьма и запах крови вперемешку с воском. Он ловко подхватил друга, когда тот, обессиленный и почти лишённый сознания, повалился на него улыбаясь. Сумасшедший. Он пришёл в себя только через несколько часов, лежа на старинной кушетке, обтянутой узорчатым шелком. Всё ещё бледный, в расстёгнутой влажной рубашке. В свете камина на коже были видны белёсые следы остаточной рунической магии. Его знобило, челюсть неприятно подрагивала, и он заглушал это чувство варевом собственного приготовления. Смесь из толченых игл дикобраза, сиропа чемерицы, толченого рога единорога, настойки полыни и перечной мяты. Жидкий обливиэйт от Теодора Нотта. Блейз, пришедший около часа назад, беззастенчиво наливал себе уже третий бокал янтарной жидкости и лакал его, словно кот, сидя на своём привычном месте — массивном кресле с резными ножками. В камине флегматично танцевали языки алого пламени, создавая какую никакую атмосферу уюта. Сам Драко расхаживал туда-сюда между камином и кушеткой, сжимая в руке древко палочки. — Нет, ты не понимаешь, — сказал Драко нервно. — Я не могу пользоваться незарегистрированными министерством портключами. Если ты не забыл, я гребаный Пожиратель смерти, Блейз. — Бывший, — тихо напомнил Тео, поднимая руку с бокалом в каком-то жесте. — Бывший или нет, министерству на это совершенно наплевать, — это было сказано с горечью в голосе. — В адском пламени они видели меня и мои заявления... опеля... — Поговори с Поттером, — хмыкнул Забини. — Он теперь министр. — Ох, ну конечно, нас же с шрамоголовым связывает такая трогательная история дружбы. — Попробуй, — произнёс Блейз, растягивая слова. — Если ты будешь отвергать все мои идеи... — Малфой грозного посмотрел на него, и Блейз понял, что пора прекращать уговоры, сюсюканье и просьбы. — В конце концов, тебе придётся копаться своими аристократичными пальцами в грязи. Теодор бросил бокал прямо в пламя камина, тот с писком треснул и разлетелся на мелкие кусочки. Хорошо, что очаг был зачарован. Он принял сидячее положение, вытер влагу с лба и потянул за полы рубашки, чтобы застегнуть её. Оставив две последние пуговицы не застегнутыми, решив, что слегка небрежный вид придаёт ему дополнительный шарм, он перекинул одну ногу на колено и погрузился спиной глубже в мягкую кушетку. Хлопнув лениво в ладоши, он с присущей слизеринцу хитрой ухмылкой посмотрел на них. — Драко, истерика тебе совсем не к лицу, — он прищурился, невидимым заклинанием левитируя к себе бутылку с огневиски. В этот момент Теодор выглядел так, как будто бы последние пару часов не страдал в бреду. Его лицо было спокойным, даже каким-то удовлетворённым, челюсть больше не подрагивала. Кожа приобрела естественный, слегка смугловатый цвет, характерный для Ноттов. Он выглядел вполне удовлетворительно: губы всё ещё сохраняли легкий оттенок синеватой бледности, как у трупа, но в целом даже тёмные круги под глазами не портили его внешний вид. — Блейз, что там с этим маглом-золотоискателем? — спросил он, кажется, у него был нервный тик, потому что веко подрагивало в такт пламени в камине. — Когда наша принцесса должна явиться на бал? — К концу следующей недели, — подал голос Забини, делая глоток из бокала. — На случай, если магл не поведётся на приманку с поиском сокровищ, что будем делать? Империус? Украдём записи и наложим обливиэйт? — Никакого Империуса, — сказал резко Драко. — Мне в Азкабане некогда прохлаждаться. — А что подышишь морским воздухом — подмигнул Тео, вальяжно взмахнув рукой с бутылкой. — Ладно, ладно, обливиэйт звучит не так рискованно, верно? Но вот что мне интересно... — его губы растянулись в тонкую улыбку с ноткой сумасшествия. — Вы, ребята, предпочтете оглушить его ударом в челюсти или старым добрым ступифаем? — Ступифай, — сказал Блейз, и одновременно с ним заговорил Драко. — Удар в челюсть. Тео звонко рассмеялся и дал пять другу с более светлыми волосами. — Тогда нужно убедить Мальчика-который-выжил, дать тебе портключи.

***

Эльфы копошились с самого утра: наводили порядок, разбирали почту, предлагали Теодору различные чаи и бальзамы с умиротворяющим эффектом. Для спазмов мышц, головной боли, ломоты в костях… но парень лишь вежливо отказывался, возвращаясь к своему досугу. Драко стоял перед массивным зеркалом, отточенными движениями завязывая тонкий галстук, идеально подходящий к его чёрному костюму. Кожа была слишком бледной даже для типичного Малфоя — видимо, побочный эффект частого кровопускания. Он провел большим пальцем по тонкому блеклому шраму на левой стороне лица, от верхней до нижней губы. Последствие одного очень тёмного артефакта, найденного в комнате его любимой тётушки Беллы. Эта женщина, к слову, имела особую страсть к острым, режущим и колющим предметам. Даже шпильки, которыми она закалывала свою сумасшедшую прическу, были остро наточены. Так, на всякий случай, вдруг захочется вскрыть кому-то горло, трапезничая за столом с белой, идеально выглаженной скатертью. Эльфы, в тот год что она устроилась у Малфоев в мэноре, сожгли больше дюжины этих самых скатертей, но немного разукрашенных бардовым. Абстракция в ее натуральном проявлении. Грубо. Эмоционально. Истерично. Иногда выходило весьма неплохо. В рамку и повесить в гостиной. Он взглянул через зеркало на Тео, который играл на антикварном пианино в его спальне. Спина прямая, натянутая, как струна, кисти яблочки, плечи расслаблены. Слух — абсолютный. Выдающийся экземпляр, даже для высших кругов. В общем, если хотите себе в мужья эталон магической и аристократической образованности, выбирайте Теодора. Это, кстати, был один из тостов, произнесённых Драко на двадцатишестилетие друга. — И помни, — начал Тео, — Мы ведем диалог, а не оскорбляем Поттера. Драко ухмыльнулся сам себе в зеркало, обдумывая варианты того, как и что может пойти не так. У него было примерно четыре тщательно продуманных сценария, но он все же пожалел, что накануне забыл сварить порцию Феликса — Фелицыса. Тео повернулся на низкой скамейке и встретился взглядом с Драко через зеркало. Он был отчасти рад, что не мог пойти вместе с другом, и в то же время расстроен, что пропустит такой дивертисмент. Когда Драко посчитал, что его внешний вид соответствует стандартам для посещения министерства, парни направились в гостиную. Теодор ободряюще похлопал его по плечу, прежде чем он исчез в зеленом пламени. Он вышел из одного из каминов в атриуме министерства, взглянул на свои часы и направился к лифтам. Притворился, что не замечает перешептываний министерской номенклатуры, многие новые лица в министерстве всё ещё плохо переваривали фамилию Малфой. Две молодые ведьмы ненавязчиво предложили ему пригласить их на чашечку кофе. Может быть, но не сегодня. Он стряхнул пару невидимых пылинок с пиджака, когда подошёл к приемной министра. Секретарь в строгом костюме, увлеченно писавший тонким пером, даже не заметил прихода парня. Ему пришлось еще раз громко поздороваться, чтобы его заметили. Он любезно предложила ему чашечку чая, пока Министр не закончит свою встречу. Драко, конечно, вежливо отказался и уткнулся взглядом в табличку, горделиво висевшую на высокой двери из красного дерева: Гарри Джеймс Поттер - Министр Магии Он несколько раз проговорил это в своей голове, пробуя разные интонации. Почти непроизвольно дернул головой, представляя себе тонкий женский голос с надменными нотками. Да, определенно, у него были некоторые театральные наклонности. В юности ему нравилось играть карикатурных персонажей, корчить из себя что-то грозное и загадочное. Знаете, так обычно делают, когда у тебя явные проблемы с папочкой, но ты отрицаешь это и изображаешь крутого парня. Через несколько минут дверь в кабинет открылась, и оттуда вышел тучный мужчина в ужасно безвкусном вельветовом костюме темно-красного оттенка. Секретарь объявил, что министр готов принять его, и что у него есть примерно 20 жалких минут чтобы уговорить Мальчика-который-выжил сделать ему одолжение. — Малфой, — сказал Гарри, даже не поднимая взгляда от пергамента, который лежал на его столе среди огромных стопок папок и фолиантов, совершенно хаотично сложенных. Если у Поттера в голове такой же бардак, подумал Драко, неудивительно, что даже Волдеморт не смог в нем разобраться. — Поттер, — ухмыльнулся Драко. Все эти приветствия по фамилиям слишком напоминали ему школьные годы. — Чем обязан этому неожиданному визиту? — поинтересовался Гарри, наконец подняв взгляд. Они с минуту оценивали друг друга, после чего одновременно фыркнули, и Поттер наконец предложил ему сесть. Драко прошел взглядом по скучно обставленному кабинету и остановился на парочке маленьких рамок. Одна с изображением маленького мальчика, другая — с Джинни и младенцем на руках, а третья — фото золотого трио во время учебы в Хогвартсе. Что ж, Поттер оказался довольно сентиментальным, и Драко надеялся, что это сыграет ему на пользу. — Поздравляю с повышением, — начал он с нейтрального тона. — Уверен, ты занял этот пост, беспрерывно трудясь на благо... — саркастично добавил Драко, сам толком не понимая, зачем. Он должен быть дружелюбным. Он не должен оскорблять министра. Он не должен оскорблять министра, твердил он себе, словно мантру. — Малфой, — скучающим тоном произнес Гарри, — У тебя 17 минут. — Верно, — кивнул Драко. — Ты недавно стал министром, и все ожидают, что ты мгновенно начнешь преобразовывать магический мир, внедряя законы и реформы, которые сделают жизнь каждого волшебника в Британии лучше. — Он бросил взгляд на Гарри, чтобы убедиться, что тот его слушает. — Без долгих предисловий. Я готов сделать пожертвование — больнице Святого Мунго или, министерству. Гарри приподнял одну бровь, наблюдая за Малфоем. Каков отец, таков и сын, подумал он. Стремление к политике видимо было у Малфоев в крови. — На это, конечно, нужны финансы, — сказал Драко, кивая на Ежедневный Пророк, лежавший на столе у министра. На первой странице красовалась статья о реформах в области колдомедицины и исследованиях антидотов против укусов оборотней. — А я, в своей безграничной щедрости, готов пожертвовать. Вот и всё. — Вот и всё? — спросил Гарри. — Ты просто пожертвуешь больнице Святого Мунго и тебе ничего не надо? Я никогда на это не куплюсь, Малфой. — Могу просто перевести деньги на твой личный счёт, — сказал Драко, не теряя уверенности. — А взамен. Одно маленькое одолжение, совершенно пустяковое для человека в твоём положении. — Что бы это ни было, уверяю тебя, я не заинтересован в твоих пожертвованиях, Малфой. Или мне лучше сообщить в аврорат о попытке предложить взятку министерскому служащему?! Драко едва сдержал вздох. Разговор, который они сейчас вели, почти идеально совпадал с третьим сценарием из четырех, которые он обыгрывал у себя в голове сегодня утром. Поттер не был бы собой, если бы не вставил чего-то про законы, правильно и неправильно. Но в конце концов мы говорим о взятке. Реакция Поттера была вполне ожидаемой и отлично соответствовала его воспоминаниям о школьном враге. Попытаться стоило — власть, как известно, развращает, а у Гарри, если не власть, то хотя бы всеобщее обожание было с самого детства. — Это не взятка, — спокойно слукавил Драко. — Видишь ли, я, в отличие от тебя, не могу похвастаться тем, что всегда был на правильной стороне. Ошибки молодости и всё такое… — Он поднялся и начал расхаживать по просторному кабинету Гарри. — Отдел магического передвижения установил лимит на портключи для персон с сомнительным прошлым. Мне нужно, чтобы этот лимит сняли, или хотя бы расширили. — Что, в Уилтшире так скучно? — спросил Гарри. — Ты собрался в отпуск и пришёл ради этого к министру? Да ты хоть понимаешь… — Поттер, — Драко глубоко вздохнул, глядя прямо на министра. — Мне нужны несколько портключей. Ничего незаконного, и это срочно. — Срочно? — повторил Гарри. — Так просвети меня, у тебя ещё… 6 минут. — Это личное Поттер. — Хочешь моей помощи, но не готов сказать, зачем тебе срочно портключи? Мы не друзья, Малфой. Прошу покинь мой кабинет и не отнимай моего времени. — Гриффиндорцы, ох, и нравится вам копаться в чужом грязном белье, — раздражённо бросил Драко, сжав челюсть. — Мне нужно отправится в Америку, затем в Перу и обратно в Англию. Для этого мне нужно несколько портключей, чтобы свободно перемещаться между континентами. Можешь записать это как вклад в развитие науки. — Во имя науки? Америка? Перу? — Гарри скептически приподнял бровь. — Всё это звучит, мягко говоря, подозрительно. Поверь, я действительно считаю, что люди способны меняться, и, да, твоя репутация вполне восстановилась, Малфой. Но я не могу просто взять и переписать законы только потому, что тебе этого хочется. Драко достал палочку из внутреннего кармана пиджака и наложил заглушающие чары на кабинет. Гарри заметно напрягся, его пальцы крепче сжали палочку, лежавшую на столе. Драко быстро досчитал до десяти. У него не оставалось иного выбора, кроме как открыть министру свои карты. Ну, или почти открыть.

***

Гарри хмурил брови, постукивая пальцем по деревянной поверхности стола. Его челюсть была напряжена. — Я узнаю, что можно сделать в твоей ситуаций , — наконец сказал он, — Пришлю тебе сову завтра. Драко кивнул. Он хотел верить Поттеру, а точнее, очень надеялся на него. Поняв, что их разговор окончен, он протянул Гарри ладонь. Возможно, для первого в их жизни рукопожатия. Гарри, слегка поколебавшись, пожал ему руку, глядя прямо в глаза. — Не мне давать тебе советы, — произнёс он, слегка смягчая тон. — Но когда мир несправедлив, иногда приходится идти на шаги, которые не соответствуют правилам. Я хочу помочь тебе, Малфой... Но даже если ничего не выйдет, я постараюсь выиграть для тебя немного времени. Они обменялись короткими кивками, прежде чем Драко быстрым шагом покинул Министерство через камин в атриуме. Оказавшись в гостиной Мэнора, он первым делом ослабил узел галстука и принял из рук Тео фляжку для виски, наполненную тыквенным соком. Алкоголь он не пил уже несколько лет — слишком хорошо знал, что отчаяние и попытки отвлечься с помощью секса, зелий или спиртного плохо сочетаются с концепцией жить день за днем, решая по одной проблеме за раз. Такие методы превращали время в однородную, бессмысленную кашу. — Как прошло? — спросил Тео, пристально глядя на друга. — У меня не получается разгадать твою загадочную мину. Это выражение значит "Поттер — наша карманная собачка" или "он откусил мне руку по локоть"? — Первое, — ответил Драко, делая глоток сока. — И, возможно, прикроет меня от авроров, если не дадут разрешение на портключи. Тео покачал головой, обдумывая слова друга. У него уже были наготове несколько портключей, спрятанных в Нотт-Мэноре на случай осложнений, но он всё же надеялся, что авторитет Мальчика-Который-Выжил окажется полезным, а не просто громким титулом. Последнее, чего он хотел, — это проблемы с авроратом. Перспектива снова подвергнуться допросам была отнюдь не радужной, люди там работали хмурые и неприветливые, такие как Грозный Глаз, только со всеми частями тела и без чувства юмора. Наверное, зарплата у них маленькая, думал Тео, вот ребята и ходят грустные. Нотт решил больше не затрагивать эту тему. Чем меньше он знал, тем безопаснее это было для обоих. — Пора готовиться на бал, — произнес Тео низким голосом, по-дьявольски ухмыляясь.

***

Голова болела от чрезмерного яркого света — люстры на потолке, светящиеся штуки на стенах, похожие на факелы, но без огня, свечи на столах. Всё это было как-то слишком даже для такой социальной птицы, как Драко Малфой, которого родители выводили как достойного наследника на официальные приёмы ещё до того, как он научился держать палочку в руках. И как маглы не слепнут? — подумал он про себя, скосив взгляд куда-то вниз, что было совершенно непозволительно для человека с такой осанкой и идеально рассчитанным углом наклона подбородка. Волосы уложены по старинке, идеально отточенная укладка — гладко, зализано, с лёгкой ноткой ностальгии. Но на каждый день... он решил, что это немного старомодно, слишком напоминало ему отца. Забини расслабленно пил вино, со своих же виноградников, только за чужой счёт. Видимо, один только этот факт так удовлетворял его, что яркий магловский свет никак не беспокоил. Ну или это особенности жизни в Италии — англичанину ближе пасмурная погода, сумерки, когда можно зажечь свечи, и магическая атмосфера сама собой намечается. Романтика. Драко обвел взглядом помещение, прищурив глаза. Сетчатка вот-вот была готова расслоиться. Все вокруг были нарядны: мужчины в костюмах, женщины — в платьях, и никаких мантии. Крутя головой заметил, как магловские дамочки то и дело поглядывают на него, пряча свои смущённые улыбки за бокалами, аккуратно в тот момент, когда ловили в ответ прищур серых глаз. Малфой самодовольно ухмылялся, некоторым подмигивал, делая вид, что вино ему по вкусу. Было бы, если бы он пил. — Мистер Забини, — заулыбался мужчина лет сорока, — Рад приветствовать вас на золотом побережье. Темные глаза уставились на Драко, который возвышался над мужчиной сантиметров на десять точно. Грива уложена гелем, пара неглубоких морщин в уголках глаз, широкая улыбка и белые зубы. Серый костюм-тройка, часы и больше никаких украшений. Взгляд хитрый, с намеком на что-то подленькое. — Мистер Кроу, — улыбнулся Блейз, — Надеюсь, ваши дела идут все так же хорошо? — Несомненно, прекрасно, — ответил Кроу, покачав головой, словно Блейз только что произнес совершенно глупое утверждение. Он отсалютовал бокалом кому-то в зале, сделал два ленивых глотка, демонстрируя свою власть. Хозяин скромной вечеринки с замашками в стиле Великого Гэтсби, не хватало только шоу с танцами и перьями. — Позвольте представить. Драко Малфой, мой старый друг. — Приветствую, — кивнул первый мужчина. — Себастьян Кроу. — Прекрасная вечеринка, — вежливо сказал Драко, улыбаясь. — Спасибо за приглашение. — Ну что вы, Блейз очень заинтересовал меня своим рассказом о вас, — мужчина оглянулся по сторонам, кивая гостям. — Как погода в Англии? Довольно дождливо в это время года, не так ли? Светские беседы — подумал Драко, ощущая их вкус на языке. Мое любимое занятие. — Да, — слегка наклонив голову. — Англия всегда дождлива в это время года. — А как здесь? — продолжил Забини, отхлебнув немного вина — Насколько я знаю, ваше побережье всегда радует солнечными днями, особенно в эту пору. Самое время поинтересоваться как там его матушка, сестра… собака, дневник? Кроу снова кивнул, его глаза блеснули в ответ на вопрос — О, конечно, здесь тепло, — сказал он с легким нахальным оттенком. — Но, как вы знаете, такие места часто привлекают гостей с разными намерениями. Надеюсь, вы не разочаруетесь. — Блейз рассказывал, что вы увлекаетесь коллекционированием, — продолжил Драко, слегка приподняв бровь. — Это и моя страсть, особенно когда речь идет о предметах с историей. Более полусотни разных темных артефактов и проклятых вещей, и это не считая клинков из гоблинской стали, из комнаты тети Беллы. Вот вам и предметы с историей. Сжечь бы всё, да вот только поколения Малфоев в своих склепах перевернутся. — Коллекционирование... да, это, безусловно, моя слабость. В основном, это старинные карты и редкие книги. Иногда что-то более уникальное. Мой предок был охотником за сокровищами. — Как интересно, — сказал Драко, наклоняя голову в сторону Себастьяна. — Недавно я услышал о дневнике вашего прадеда. Это тот самый дневник, о котором вы упоминали, когда беседовали с Блейзом? — Ах, да, дневник, — ответил Себастьян, слегка прищурив глаза. — Знаете, если вам действительно интересно, мы могли бы обсудить это в более спокойной обстановке. — Это было бы очень любезно с вашей стороны, — ответил Драко с легкой улыбкой. — Мой кабинет совсем рядом. — сказал Себастьян, жестом приглашая их следовать за ним. Они прошли через несколько коридоров, пока не оказались перед тяжелыми дверями, украшенными изысканными резными узорами. Драко обменялся взглядом с Блейзом. Оглушить его сейчас? Слишком поспешное решение, да и магл вроде был сговорчивый. Человек с хваткой предпринимателя, из тех, кто пытается везде уловить выгоду. Кроу открыл двери, и они вошли в просторное помещение, где царила более уютная, приглушенная атмосфера. В комнате стоял большой дубовый стол, на стенах висели старинные карты, сама комната была оформлена в приглушенных тонах: дерево, зелёный шелк на стенах. Всё это было даже немного по-слизерински. Только магловский свет всё же портил антураж. Себастьян подошёл к буфету и достал три тамблера, заполняя их на два пальца. — Надеюсь, это вас не обидит, мистер Забини, ваше вино изумительно, — улыбнулся Себастьян. — Но всё же под деловые разговоры я предпочитаю бурбон. — Хорошая выпивка есть хорошая выпивка.— сказал Блейз, улыбнувшись. — Прекрасно, — начал Себастьян, — давайте продолжим обсуждение того, что, как я понимаю, вас заинтересовало. — Дневник вашего прадеда... — О, да, — сказал он, его голос стал немного более серьёзным, — Это был не просто дневник. Это заметки и записи об экспедиции. Мой прадед был человеком, который искал золото, древних цивилизации. Выглядел он при этом ну уж очень горделиво, по скромным подсчетам Малфоя в списке шел сразу после Локонса. Выскочка. — Удивительно — очень приторно сладким и фальшивым голосом сказал Драко — Очень хотелось бы увидеть эту реликвию. — Да, да — Себастьян рассмеялся —Такие вещи всегда вызывают восхищение. — он прищурил глаза и поднял подбородок — Бесценная вещь. — Скажите, мистер Кроу, — продолжил Драко, чуть склонив голову, — Вы когда-нибудь задумывались о том, чтобы… расстаться с этим дневником? — Как вы понимаете эта вещица очень дорога мне — он отпил глоток бурбона — Я даже не знаю, что могло бы компенсировать утрату подобной вещи. — Возможно, вы просто не слышали правильной цифры? - чуть качнув головой проговорил Блейз, затем кивнул в сторону Драко и кротко растянул губы. Себастьян улыбнулся, но в его глазах появилось нечто холодное, будто он заранее наслаждался своим выигрышем но затем он стал более серьезным. — Я понимаю ваш интерес, правда, — начал он — Но бесценные вещи тем и хороши, что их невозможно оценить. — Тогда, возможно, вы позволите хотя бы взглянуть на него? — Взглянуть ? — хмыкнул Кроу облизывая губы — Иногда судьба подбрасывает возможности... такие, которые сложно игнорировать. Вы ведь сами бизнесмен, мистер Малфой, я уверен, понимаете, Малфой тем временем провёл рукой по волосам, наклонил голову то в одну сторону, то в другую. Блейз кивнул другу, словно между ними существовал какой-то собственный язык жестов. — Легилименция? — спокойно спросил Блейз, не сводя глаз с Себастьяна. — На маглах как-то не доводилось применять, — заметил Драко, задумчиво поднимая бровь. — Есть вероятность, что у него... Он сделал неопределённый жест пальцами возле виска, цокнул зубами и откинулся на спинку кресла. На его лице не было ни капли напряжения — он выглядел так, будто решал простейшую арифметическую задачку для второкурсников, а не рассуждал о потенциальном применении довольно сложной и опасной ментальной магии. Блейз тяжело и протяжно вздохнул, словно обдумывал очередную недальновидность происходящего. Поставив стакан на стол, он потянулся во внутренний карман своего безупречно сшитого костюма, доставая склянку. Веритасерум был ловко разлит по бокалам, причём Блейз точно попал только в бокал Себастьяна, и одним красноречивым кивком предложил снять пробу. Драко, наблюдая за этой сценой с ленивым интересом, извлёк свою палочку. Несколько точных взмахов — и лёгкое Брахиабиндо обвило Себастьяна, словно невидимые верёвки. Лицо Себастьяна мгновенно утратило свой прежний цвет. Лукавый прищур исчез, а самоуверенная улыбка обратилась в нервное дрожание губ. Он сглотнул, словно пытался собрать остатки храбрости, но Блейз, закатив глаза, с показной усталостью отмахнулся. Затем, откинув собственный стакан за спину, Забини без лишних церемоний влил содержимое стакана в горло мужчины одним точным и быстрым движением. — Дневник, где ты его держишь? — Нет у меня его, нет, нет! — пробормотал Себастьян, скривив рот в гримасе, близкой к истерике. Его руки дрожали, а пот стекал с лица ручьями. Либо веритасерум оказался слишком агрессивным для маглов, либо партия зелья вышла особенно крепкой. — Он вообще существует? Или ты всё это время нам голову морочил? — Драко склонил голову. — Да, да! — выпалил Себастьян, быстро облизывая пересохшие губы. — Это просто сказки, истории старого безумца! — То есть никакой экспедиции, сокровищ, ничего? — протянул Блейз с наигранным разочарованием, откинувшись на спинку кресла. — Как же невежливо. Хлебать моё изумительное вино и так бессовестно врать. — Нет, нет… — Себастьян захлебнулся. — Экспедиция была, была, в Перу, и вернувшись, он стал очень-очень богатым. — Мужчина сделал паузу, быстро глотнув воздуха. — Но дневник, истории — это всё лишь легенды, сказочки для дураков. Артефакты, сокровища... мой прадед наверняка всё выдумал, придумал способ разбогатеть, продавая свою историю. А мой дед и отец продолжили поддерживать эту сказочку. Кто же знал, что так легко обвести вокруг пальца этих фанатиков, которые жаждут сокровищ. Вас. Себастьян сделал глубокий вдох, после своей истеричной тирады. Для него всё происходящее было за гранью возможного, как невообразимая история из дневника предка, которые он всегда считал чересчур фантазийными. Но если людям нравилось, кто он такой, чтобы не продать такую сладкую надежду? Лицо его было красным и потным, и, казалось, он не мог двигаться. И почему-то продолжал говорить и говорить, даже когда не хотел. — Мы всё же взглянем, — улыбнулся Драко мужчине. — Не зря же приехали. Где он? — У одной организации, они как раз экспонатами всякими занимаются, — мужчина поджал губы, словно пытаясь сдержать слова. — Очень хорошо заплатили, учёные, они раскопки, экспедиции... — тараторил мужчина. — Очень их заинтересовал дневник, идиоты. — Что за организация? Можно как-то поразвёрнутее отвечать? — раздражённо развёл руками Блейз. — Или хочешь тут до утра просидеть? — Нет, нет, нет... Название не помню, — сказал он, явно раздосадованный. — Но... через две недели будет благотворительный вечер. Там будут все — и эта девчонка, и учёные. Всё. У меня есть приглашение. Дневник будет там. Они в экспедицию собираются... идиоты. А другие богатые тупицы отдадут свои деньги... хах... чтобы они там в земле копались. Кретины. Научные открытия и всё такое, но это всё сказочки, отмывание денег, скажу вам. Я-то знаю. — Как интересно, — хмыкнул Драко, поставив локти на стол и приблизившись к мужчине. — Мистер Кроу, раз вы так вежливо просите, конечно, мы тоже посетим этот благотворительный вечер. Вы же приглашаете? — Нет, нет... — сказал мужчина, но голова его охотно кивала. Забини застегнул пиджак на одну пуговицу, готовясь с чистой совестью покинуть приём гостеприимного хозяина. Драко взял палочку, поджал губы и, глядя в глаза мужчине, произнёс заклинание: — Обливиэйт.