Дарующая нежность

      Южная бухта встречала закатом, запахом моря и рыбы, и мало походила на райский уголок, по крайней мере, с первого взгляда: черная земля, черные камни и кое-где — скалы, черный песок, вода кишащая совсем ещё мелкими ярко-красными крабами, только-только оставивших позади стадию личинки.       — Сварта флои, — с гордостью произнесла Дормэ, и Леорио кивнула, за неделю пути уже запомнив, что это название южной бухты и в прямом переводе означало чёрные земли, — Четвертая, самая тёплая.       Как оказалось, южная бухта представляла из себя цепь из четырёх водоёмов, перетекающих из одного в другой, а черной была из-за того, что берега были из вулканической породы. Более того, среди видневшихся вдали гор до сих пор были действующие вулканы, пусть уже и не столь активные, как раньше.       Вообще, более логичным было бы называть это место лагуной или морем, но для аруканцев любой соединённый с открытой водой водоём был бухтой — так прижилось при переводе, потому что пришвартовывались люди с центральных земель обычно именно в бухтах.       — Красота, — воодушевленно выдохнул Гон, осматривая округу. — Это они в таких громадин вырастают?!       В сотне метров от них по берегу расхаживал действительно огромный по размерам краб, и сложно было поверить, что из кишащей повсюду мелочи могла вырасти громадина не меньше двух метров в высоту и в ширину, и это без учёта лап и клешен.       — Это ещё не самый крупный, — хмыкнула Дормэ, при этом направляя лошадь чуть дальше от берега, к месту безопасной стоянки. Гон с Киллуа направили свою лошадь следом.       — А почему он один?       — Большая часть ушла, а это опоздавший или отставший.       Леорио, слушая разговор, глянула в сторону бродящего по берегу краба — скорее всего бедолага станет их ужином, не пропадать же добру. Аруканцы вообще удивительным образом умудрялись пускать в ход практически всё, в том числе ядовитых животных и растения. Конечно, не всегда в пищу — не ко всему удавалось подобрать противоядие, но лекарства, одежда, оружие, украшения, посуда, детали интерьера, всё это создавалось из того, что бродило и росло в округе. Каждый житель поселения умел практически всё. Кто-то лучше, кто-то хуже, но не было такого, чтобы совсем не имел базовых навыков, таких как готовка, создание ловушек и примитивного оружия, одежды, не говоря уж о боевых навыках — каждый приносил вклад в жизнь Арукана. Возможно, таких неумёх не было, потому что они попросту не выживали, но глядя на детей, с легкостью можно было понять, что даже игры у них направлены на развитие навыков выживания и быта, без всяких различий на девочек и мальчиков.       Доехав до стоянки, находящейся чуть в отдалении от берега среди проступающей на поверхность более крепкой скальной породы и представлявшей собой укрепленную балками пещеру, на стенах которой были нанесены божественные писания, аруканцы принялись обустраиваться. Кто-то занялся разбором вещей, кто-то созданием очага, некоторые пошли организовывать временный загон для лошадей. Всего их было человек двадцать, плюс пятеро охотников-иноземцев, выбивающихся из организованного и явно привычного процесса.       — Идём, — позвала Дормэ, уводя их обратно к берегу. Повторять нужды не было, охотники шустро направились за женщиной, внимательно слушая о том, как будет проходить заготовка красителя. Звучало всё просто: наловить кишащих повсюду мелких крабов, притащить к выбитым в скалах круглым выемкам, напоминающим чаши, размолоть и добавив привезенный с собой порошок из каких-то растений, для того чтобы краситель был более устойчив, немного подождать, после чего процедить и заполнить привезенные с собой бурдюки. Женщина не вдавалась сильно в подробности, да им и не особо важно это было, но звучало интересно, как минимум им предстоит искупаться в воде с полчищами крабов. — А сейчас, кто хочет попробовать себя в охоте на краба?       — Я! — Воскликнула Менти и даже не стала ждать каких-либо других пояснений, выхватила свои ножи-топорики и чуть ли не с радостным воплем кинулась добывать еду. Бухара на это тяжело вздохнул, мягко смотря ей вслед. Гон с Киллуа только рот открыть успели — им бы тоже хотелось испробовать свои силы, ведь панцирь краба выглядел крепким, и если Киллуа уже успел столкнуться с чудищами, то вот Гон ещё нет, и у него руки чесались вступить в бой.       — Как всегда активная и нетерпеливая. — Понимающе улыбнулась Леорио, видя, как Бухара наблюдает за попытками Менти нанести хороший удар. Женщина крутилась вокруг краба с ужасающей скоростью и ловкостью, но её удары ножами, укрепленными аурой, не приносили успеха. Даже применение нен-способностей не особо помогло — судя по тому, что увидела Леорио, Менти была выделителем, и попыталась рассечь панцирь множеством тонких разрезов, возникающих при взмахе ножа.       — Да, — согласился Бухара, внимательно следя за попытками Менти справиться с крабом уже ударами по вроде как уязвимым местам — сочленениям на конечностях. Краб на это реагировал слабо, лишь переступал ногами да пытался ухватить назойливую женщину клешнями, что не удавалось.       — Оттесняй от воды, иначе уйдёт! — Посоветовала Дормэ, видя, что охотница не справляется. — Так она до самого утра провозится.       — У него очень крепкий панцирь, — пробормотал Гон, пытаясь понять, как можно справиться с таким противником. — И по очевидным слабым местам бить бесполезно…       — Верно, — похвалила аруканка. — Ещё мысли?       — Надо бить так, чтобы раскрошить панцирь, а не пытаться его прорезать. Ну, или резать сильнее, но ей не хватает силы, — поделился своими размышлениями Золдик.       — Нельзя, — не согласился Гон, — если ударить слишком сильно — повредим мясо.       — Верно, надо хорошо контролировать удар. Ещё?       — А мне интересно как у них линька проходит, если их панцирь такой крепкий… — Пробормотала Леорио, видя, как Менти начинает откровенно злиться и орать на краба. — Взрослых особей мало, верно?       — Да, многие не переживают смену панциря, и чем старше, тем труднее, — согласилась аруканка, уже не удивляясь тому, что Леорио думает не о том, как убить, а рассматривает ситуацию со стороны выживаемости. — Мы поэтому почти не охотимся на них, и панцири используем только если находим сброшенные.       — Да это издевательство! — Рявкнула Менти, запыхавшись и зло смотря на краба, от которого чуть отошла. В эмоциях женщины чувствовались негодование и азарт, и невольно вспомнились её слова с экзамена. Не дословно, лишь их суть: охотник должен бросать вызов неизвестности, чтобы открывать новое, и не стоит недооценивать охотников-гурманов — ради новых вкусов они готовы на многое. Вот, они воочию видят, каково это, по-настоящему охотиться за ингредиентами для блюда.       — Пойду помогу ей, что ли, — вздохнул Бухара, понимая, что ещё немного и Менти начнёт психовать, а с его крушащих ударов пользы явно больше будет.       — Не надо, лучше Гон, — приостановила его Дормэ, — сможет не повредить мясо — подумаю над тем, чтобы позволить испытание пройти.       Все уставились на неё с недоумением, ведь он ещё не особо хорошо управлялся с Хацу, но Гону и этого было достаточно чтобы словить мотивацию и с восторгом помчаться в сторону краба.       — Он ещё не готов, — проворчал Киллуа, переживая за друга.       — Это мне решать, — пожала плечами Дормэ. Она как наставница отвечала за его подготовку, и прежде чем отправляться на испытание чтобы стать воином, необходимо заслужить её одобрение.       Леорио встревать не стала, решив, что ей куда интересней понаблюдать за тем, как Гон справится с крабом, нежели накручивать себя переживаниями об испытании раньше времени.       Гон, добежав до Менти, быстро переговорил с ней, внимательно выслушал что она ему объясняет, покивал и, обдумав, принялся концентрировать ауру в кулаке. Леорио не то чтобы сомневалась в способностях Фрикса, но закралось подозрение, что останутся они без крабового мяса — удар у Гона сильный, но вот проконтролирует ли он его достаточно…       Бил Фрикс прямиком в голову краба, если эту лишь слегка выступающую часть туловища можно была таковой назвать — в любом случае, там были пасть с глазами. Попал ли он? Попал, прямиком в пасть, загнав руку чуть ли не по плечо, и уже там высвободив ауру, отчего членистоногое изнутри превратилось в фарш и рухнуло на землю.       Дальше ни Леорио, ни остальные не разобрали суть того, что проорала Дормэ, прежде чем сорваться с места и помчаться к Гону. Остальные, на миг тормознув, помчались следом.       — Ты чем думал?! Ты вообще думал?! Кто же так делает?! — Орала Дормэ, добежав до Фрикса, несчастно оглянувшегося на неё и всех, кто прибежал. Парень не то чтобы был обеспокоен, скорее растерян и чуточку ощущал себя виноватым.       — Я руку вытащить не могу… — Пробормотал Гон неловко улыбнувшись и повернувшись так, чтобы было видно застрявшую среди шипастых челюстей руку. Киллуа, глядя на друга, только лицо ладонью прикрыл, чтобы не выдать желания заржать, пока Менти растеряно смотрела на поверженного противника, а Дормэ с Леорио осматривали повреждена ли рука и как бы её вытащить.       — Ну ты как обычно, — хмыкнул Киллуа, заглядывая через плечо Леорио, что же там с Гоном. — Сначала делаешь, потом думаешь.       — Но ведь сработало. — Улыбнулся Фрикс и тут же получил тычок в плечо от подруги.       — Ты слишком безрассуден. Повзрослел, а мозгов не набрался, — проворчала Леорио, чуть успокаиваясь. Пока что с рукой Гона ничего серьезного, просто застряла, и если не дергать, то и травм почти не будет, так, пара царапин. — И, Киллуа, не наваливайся мне на плечи, неудобно.       — Ладно, — Золдик действительно отстранился, и до девушки донеслось его разочарование на пару с пробежавшим по спине холодком от вечернего воздуха. Такая покладистость со стороны парня напрягала. Киллуа же, отступив, внимательно наблюдал за тем как Леорио на пару с Дормэ принимаются освобождать руку Гона, постепенно разбивая хитиновые шипы, и потратили они на это дело около получаса.       — Ура! — Воскликнул Фрикс, вытащив руку из западни, и все стоящие рядом тут же скривились от ударившего в нос запаха внутренностей краба.       — Иди руку мой, герой, — усмехнулась девушка, взглядом следя за тем как друг уносится к воде. — Дормэ, здесь ведь не обитает какое-нибудь морское чудище?       — Иногда заплывают, — спокойно отозвалась женщина, принимаясь в компании Менти и Бухары разбирать краба на части — не пропадать же добру, хотя аруканка не думала, что кому-то удастся справиться с ним.       Слова женщины нисколько не успокоили, и Леорио посматривала как там Гон, но к счастью он в воду особо не полез, сполоснул руки и вернулся к крабу, помогая с его разделкой.       — Ты когда-нибудь прекратишь относиться к нам как к детям? — Непринужденно поинтересовался Золдик, подойдя ближе. Он с момента прибытия в Арукан пытался придумать, как бы попросить помочь разобраться что с ним происходит, но постоянно кто-то был рядом, а лишних свидетелей не хотелось, всё же тема достаточно личная.       Леорио только покосилась на него, прекрасно чувствуя, что никто из друзей особо-то и не против такого отношения, пока оно не ограничивает их свободу, да и много ума не надо было, чтобы понять, почему Киллуа поднял эту тему. Осознанно или нет — она не знала, но эмоции сдавали парня по полной — он копался в себе и своих чувствах. Того глядишь и докопается до ответов.       — Не прекращу, — спокойно ответила врач, надеясь, что до Золдика дойдёт.       — Почему? — Нахмурился парень, чувствуя, как внутри от ответа всё заворочалось и отозвалось недовольством.       — Ты же и сам прекрасно всё знаешь: вы младше меня, я видела, как вы росли, вы мои друзья и лучшее, что со мной случилось в этом мире. — Леорио говорила максимально серьёзно, считывая, как аура парня всё больше и больше пропитывается недовольством. Понимает, что она имеет ввиду, точно понимает, вот и бесится. — Мы же уже говорили с тобой об этом, и с того момента ничего не изменилось. И не изменится.       — Понял, — проворчал Киллуа, нахмурившись и чувствуя себя отвратительно. Особенно от последних слов. Вот когда Гон подобное говорил — радовался, и нет бы сейчас тоже обрадоваться тому, что Леорио настолько уверена в нерушимости их дружбы, но он, наоборот — злится. Настолько злится, что хочется тряхнуть её за плечи и услышать, что…       — Эй! Чего вы там стоите! — Окликнула Менти стоящих в стороне Киллуа и Леорио, отчего оба вздрогнули. — Берите ноги в руки и потащили!       — Хах, ноги в руки, — хохотнула Леорио, и Киллуа ощутил, как вся злость уходит. Ей достаточно посмеяться, чтобы все его тревоги и переживания исчезли. Ну вот как так?       — Мы ещё поговорим об этом, — цыкнул Золдик, направившись к остальным.       Леорио с сожалением посмотрела ему вслед, прежде чем тоже подойти к ним — очень хотелось избежать этого разговора. Она ведь тоже не железная, у неё тоже есть свои чувства и желания, и из-за нен-способностей ей гораздо сложнее отделять себя от других, особенно от близких людей. Может, знай она меньше, была менее трусливой или более безрассудной, то без каких-либо зазрений совести даже обрадовалась тому, что Киллуа обратил на неё внимание как на женщину, ведь он замечательный, но… Она просто не может с ним так поступить.       Сердце предательски заболело, противясь всем доводам разума.       Любит ведь, безумно любит, но не так, как того хочет Золдик.       И иначе полюбить просто не смеет.       Вернувшись к стоянке с добычей и устроив небольшие посиделки, все отправились отдыхать, оставив на страже дозорных, всё же всякое случается и божественные писания не обеспечивают полную безопасность, а впереди ждали насыщенные дни, и следовало хорошо отдохнуть.       С раннего утра аруканцы приступили к делу, а вместе с ними и охотники. Расставляли по берегу специальные сети и в качестве приманки использовали непригодные в пищу остатки большого краба — вокруг него уже было полно мелочи, но из воды вылавливать всё же было удобней. Чистили от грязи и растений выбитые в скалах чаши, чтобы там не было ничего лишнего. Патрулировали территорию, чтобы ничто не помешало и не отвлекало. Леорио тоже принимала участие, хотя и не столь активное, и не потому, что не могла что-то делать, а потому, что аруканцы весьма умело ограждали её от лишней, по их мнению, работы. То, как к ней относился шаман, невольно перенимали и остальные, и с одной стороны это льстило, а с другой — напрягало. Им в принципе было всё равно, согласилась она или нет остаться в Арукане и учиться, но пока к ней благосклонен шаман и видит как ту, кто могла бы стать преемницей его знаний — к ней будут относиться с большим вниманием, чем к остальным иноземцам. К тому же, это дурацкое сватовство с Вадором тоже имело влияние на отношение к ней, всё же ему пророчили пост следующего вождя, и кто знает, вдруг она станет его супругой. Так что Менти, Бухара, Киллуа и Гон действительно участвовали в процессе заготовки красителя, а Леорио как в не самых лучших шутках — просто красивая. Хочешь? Ну помоги. Вот тут подержи, вон то подай, вот здесь не мешай это тяжело. И ведь не потому что она слабая, просто так проявлялось уважение.       Уважение, которое, как считала Леорио, она просто не заслужила. Аруканцы считали иначе, и не только потому, что на её счет были какие-то перспективы, но и благодаря тому как она себя показала. Способности, характер, поведение, отношение к окружающим и взгляд на мир. Казалось бы, у них в почёте сила, но их культура была не столь прямолинейна и проста. Вождь — защитник, в любых конфликтах, где их нужно решать силой, его слово будет решающим, он же и отвечает за подготовку воинов и их испытания, за оборону поселения, за охоту. Шаман — лекарь и советник, знаток ауры и божественных писаний, людских душ, к нему идут за помощью и наставлениями, он духовный лидер. Ещё есть совет старейшин — самые мудрые и опытные, чьи заслуги признают люди, те, кого уважают, их число постоянно разнится, но ни одно важное решение не принимается без них, они руководят поселением, занимаются внутренней и внешней политикой. И в ней, чужеземке, увидели потенциал на столь важное место. В той, кто с собственной жизнью разобраться не может.       — Любуешься? — Поинтересовалась Менти, склонившись к сидящей на берегу Леорио, когда та наблюдала за тем, как из воды вытаскивают сети с крабами. От неё так и фонило интересом и ехидством, что сомнений не оставалось — сама рассматривала, и не признать очевидного было невозможно — посмотреть было на что: семеро подтянутых парней в одном лишь нижнем белье, которое особо ничего не утаивало.       — Конечно, — фыркнула Паладинайт, ведь спорить с Менти дело неблагодарное — точно надумает чего лишнего. К тому же, Гон с Киллуа активно помогали аруканцам, и было даже забавно видеть, когда они пытались избавиться от мелких крабов, забирающихся куда не следует. — Здорово они выросли с начала экзамена, да?       — Зануда, — хмыкнула женщина и рухнула рядом. — Вокруг тебя столько мужиков вертится — бери любого, а ты ведешь себя, как курица-наседка. Вот я бы на твоём месте…       — Менти, — одернула Леорио, не особо желая обсуждать эту тему. Одно дело, когда сплетни касались её и Курапики, они об этом оба знали и относились с юмором, иногда нарочно подливая масла в огонь всякими двусмысленными оговорками, чтоб отвадить излишне настырных, пока те не поняли, что над ними просто угорают, но Гон с Киллуа — другое дело. Конечно, охотники народ своеобразный и слишком многие табу для них были пустым звуком и делом личной морали, которая тоже чаще всего отсутствовала, и уподобляться им Леорио очень не хотелось.       — Говорю же — зануда. Ты бы хоть для вида интрижку завела, а то так скоро прослывёшь железной леди.       — Не вижу в этом ничего плохого, да и кто сказал, что у меня её нет? — Фыркнула девушка, и видя, как загорелся взгляд приятельницы, а в эмоциях полыхнуло жгучим интересом — рассмеялась.       — Врёшь.       — Не вру, просто предпочитаю не смешивать.       — Хм, логично. — Кивнула Менти, сама по молодости не единожды попадавшая в переплет из-за того, что приходилось работать с кем-нибудь из бывших, с кем не особо удачно рассталась. Сейчас хоть Бухара рядом, уберегает от лишних проблем. — И всё же, как тебе выдержки хватает?       Леорио глянула на друзей и аруканцев, стоящих по колено в воде.       — А чего я там не видела? — Спокойно уточнила Паладинайт, и заметив недоумение охотницы, добавила: — я врач.       — А, точно… Забываю иногда, что люди в халатах существа бесполые, и, судя по всему, лишенные инстинктов.       — У людей нет инстинктов.       — Говорю же, зануда.       — Чего ты вообще добиться этим разговором хочешь? — Нахмурилась Леорио, поняв, что не находит причин для такого внезапного интереса.       — Да так… Услышала кое-что…       — Что?       Осмотревшись по сторонам, Менти понизила голос, словно самую настоящую тайну собиралась выдать.       — Ну, все ведь знают, что тебя в невесты Вадору прочили, так вот, поговаривают, мелкий Золдик против и чуть не кинулся на него, когда вы ещё только ехали в поселение.       Глупо хлопнув ресницами, Леорио переспросила:       — Чего? — Она не помнила, чтобы Киллуа вообще пересекался особо с Вадором после того, как они прибыли в Арукан. Даже по пути они не особо то контактировали. Да и откуда бы ему знать, что её с Вадором сосватать пытались?       — В общем, я и подумала, что ты с ним ну… Вы просто так мило общаетесь, ну чуть ли не воркуете…       — Менти… — Девушка аж лицо руками прикрыла, не зная, то ли расхохотаться хочет, то ли сквозь землю провалиться от услышанного бреда.       — Что? Он же с тебя буквально пылинки сдувает: Леорио то, Леорио сё. А как он расстроился, когда ты с женщинами легла во время первой ночёвки, когда мы сюда ехали? У него же на лице тогда такая обида была… Шифруетесь, да?       — Да что ж вы обычным вещам всякий бред приписываете… Менти, он полтора месяца носился со мной и Гоном, чтобы мы не откинулись раньше времени, вот и привык. А что до Вадора, то, если не ошибаюсь, я тогда чуть не отдала Богу душу, вот они с Вадором и поцапались на тему как меня в чувства приводить. Я всё же слабее их, вот что Киллуа, что Гон и заботятся как могут.       Менти посмотрела на неё как на полную дуру.       — Хреновый из тебя эмпат в таком случае. — Спокойно произнесла охотница, поднимаясь на ноги и отряхиваясь от песка. Леорио только рот открыть смогла, не в силах подобрать ответ. А что ей, мать вашу, нужно было говорить? Выложить, что Киллуа в неё действительно влюблён, а она пытается не обращать на это внимания? Так это их личное дело, и как-нибудь без чужих советов разберутся! И вообще, нечего лезть в её личную жизнь!       Простой разговор выбил из колеи до такой степени, что Леорио всерьез задумалась, что же это творится. Может, ей действительно демонстративно по кому-нибудь пострадать? По тому же Вадору. Поговорить с ним, что ли? Нет, если аруканцы уловят хотя бы шанс, что между ними что-то есть — начнут чуть ли не свадьбу устраивать на радостях. Вот и как быть? Курапику попросить продолжить цирк? Он конечно поможет, но… Киллуа. Это всё равно что красной тряпкой перед быком махать, он с Гоном чуть не разругался из-за неё, так что она не посмеет вбивать клин в их дружбу ещё больше. Кого-то другого попросить об одолжении? Кого? Если Золдику снесет крышу, то он и прибить кого-нибудь может. Тогда… Хисоку? Иллуми? Да она сама скорее удавится.       — Леорио! — Окликнул её Киллуа, и девушка, отвлекшись от своих раздумий, подняла взгляд, да так и зависла, не сразу сообразив, что парень зовёт её идти вместе с ними к чашам — они наловили достаточно крабов, чтобы первую партию красителя начать делать.       Киллуа нахмурился, не понимая, почему подруга не отвечает, а как-то пристально смотрит на него. Он сделал что-то не то? Или штаны с рубашкой не так надел?       — Леорио?       — Блядство… — Выдохнула девушка и поднявшись на ноги зашагала прочь, оставив Золдика в недоумении. Чем она вообще сейчас думала? Какого черта зависла, глядя на него? Как будто сам мир издевается над ней. «А что, если это действительно Киллуа загадал желание у Наники?» — Вновь проскользнула абсурдная, уже отвергнутая мысль, и стало жутко. Слишком уж удачно всё складывалось, чтобы быть правдой. Его влюблённость, то, как Наника лояльна к нему, её собственная привязанность, даже то, что Киллуа не может попросить сущность ни о чём, что было бы с ней связано. Не хватало разве что указующей таблички с подписью «это он».       Страшно. Очень страшно поверить в эту вероятность, начать жить с этой мыслью, а потом обнаружить, что ошиблась. И ладно, она сама, а Киллуа? Каково будет ему?       «Ну почему всё не может быть просто?» — Вопрос риторический, ведь в жизни никогда не бывает ничего просто, но девушке безумно хотелось, чтобы хотя бы немного всё было понятней и проще. Даже эмпатия не особенно облегчает жизнь, иногда и вовсе мешая. Всё же не зря говорят: меньше знаешь — крепче спишь, но, если бы ей предложили заменить свои способности на другие — не согласилась бы.       Остановившись, Леорио тяжело вздохнула.       Всё из-за Киллуа.       Ведет себя, как дура, просто потому, что не может спокойно воспринимать его эмоции. Ни с кем и никогда такого не было. Она почти всегда знала, как реагировать на те или иные эмоции, в зависимости от того, кому они принадлежат, при чём реагировала искренне, но, Киллуа… Она просто не знала, что делать, и от этого было паршиво на душе, ведь её искренние эмоции лишь ухудшают ситуацию.       Значит, нельзя потакать чувствам Киллуа, нельзя быть такой восприимчивой к его эмоциям, нельзя выделять его среди остальных. Нужно прочертить грань дозволенного. Нужно…       — Ты чего так рванула? — Леорио чуть на месте не подпрыгнула — настолько ушла в свои мысли, что не заметила, как Золдик оказался рядом. Сколько он уже тут? Она же ничего не бормотала, пока думала? — Что-то случилось?       — Всё хорошо, — привычный ответ сорвался с губ, как и улыбка, появившаяся на них, раньше, чем Леорио успела подумать. Киллуа, глядя на подругу, нахмурился. — А вот ты чего с остальными не пошел?       — И без меня справятся, народу хватает. — Отмахнулся Киллуа. Его куда больше волновало, что случилось с подругой. — Ты… Точно в порядке?       — Конечно, просто нужно было подумать.       Киллуа вгляделся в её лицо, подмечая, что она все же чем-то обеспокоена, и от этого самому становилось неспокойно. Хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы ей стало легче, только он не знал, что.       — Не беспокойся, всё правда хорошо, — Леорио протянула руку и потрепала Киллуа по слегка влажным волосам, попросту не в силах удержаться от желания его успокоить.       — Ты ушла слишком далеко, одна.       — Задумалась.       — О чём?       — О своём, о женском, — усмехнулась Леорио, и пришедшая в голову идея показалась крайне подходящей по времени. — Правда, Киллуа, тебе больше нет нужды так переживать. Со мной всё в порядке, Гон тоже в норме, самое время подумать о самом себе.       Слушая слова Леорио, Киллуа почувствовал, словно ему сказали проваливать. Только, Леорио ведь не имела этого ввиду? Она бы так не сказала, тем более так ласково. Она всегда желала только лучшего, значит… И сейчас так считает? Подумать о самом себе…       — Не убирай руку, — попросил Золдик, ощутив, как подруга прекращает касаться его волос. Если уж и думать о самом себе, то сейчас ему хотелось, чтобы Леорио продолжала гладить его по волосам, или обняла его, да просто чтобы была рядом.       — Ты высокий, у меня рука затекает, — фыркнула Паладинайт и всё же убрала ладонь, ощутив разочарование от Золдика.       — Ладно, — не стал возражать убийца и, осмотревшись по сторонам, попросту потащил её за запястье к участку берега, где была трава и мелкие крабы почти не лазили. — Сядь.       — Мне кажется, это не лучшая затея, нам бы вернуться… — Заволновалась Леорио, понимая, что сама только что в очередной раз намеревалась прочертить границу, но вместо этого лишь усугубляет ситуацию, позволяя другу вести себя подобным образом. Ну и что с того, что он просто хочет провести с ней время и побыть рядом? Они на Тёмном континенте, да и от стоянки ушли далековато, всякое может случиться.       — Если что, я смогу тебя защитить, — фыркнул Золдик и всё же усадил подругу, слегка надавив ей на плечи. Когда она ушла, ничего не объяснив и выглядя обеспокоенной, Киллуа показалось, что земля из-под ног уходит из-за охватившего его страха, а то, что она ещё и не говорит, в чем дело — лишь добавило волнений. Леорио нередко вела себя странно, хотя и пыталась этого не показывать, но он видел всё это и не мог игнорировать. И теперь, глядя на неё сверху вниз и держа её за плечи, Золдик ощутил, как внутри всё словно защекотало, а ладони нестерпимо обдало жаром, но он не отстранился. Кажется, последний раз наедине с ней он оставался в доме шамана, и случилось что-то похожее. Сейчас отличная возможность попросить объяснить, что с ним, ведь Леорио считывает его эмоции, но желание просто обнять её оказалось куда сильнее.       Поговорить можно и позже.       — Киллуа? — Осторожно позвала Паладинайт, прекрасно чувствуя, как Золдик решается на что-то, и это не на шутку взволновало, потому что то, как внимательно он всматривался в её лицо, нависнув сверху, наталкивало на совершенно не уместные мысли, из-за которых в горле пересыхало и возникало желание удрать.       Киллуа, на миг засомневавшись, всё же опустился коленями на землю по обе стороны от бедер Леорио, чтобы плавно и крайне бережно обнять замершую девушку, опасающуюся даже пошевелиться. Леорио понять не могла, это её сердце так заполошно бьётся, или она просто чувствует удары в груди всё больше прижимающегося к ней Золдика.       «Я так с ума сойду», — со вздохом подумала Леорио и опустила ладони на широкие плечи парня, понимая, что еще немного, и Киллуа попросту к ней на колени заберется, словно огромный ласковый кот. Он такой уязвимый, что стало стыдно за появившиеся в голове сумасбродные мысли, а всё из-за Менти, обронившей парочку абсурдных фраз. Как она вообще могла так подумать? Это ведь Киллуа, он просто чтобы обнять её, либо повод находит, либо вот как сейчас, чуть ли не дрожит от волнения. Совсем ещё ребенок, не понимающий, что делать со своими чувствами, а она тут уже надумала невесть чего, опасаясь причинить ему боль.       Только вот, Киллуа совершенно не боялся, что Леорио может причинить ему боль. А даже если бы и причинила, то казалось, что это такая мелочь по сравнению с тем, насколько ему хорошо рядом с ней. Он бы вынес всё что угодно, лишь бы вот так нежиться в её объятьях. Чувствовать, как каждое касание отзывается жаром на коже и трепетом в груди. Да он согласен был сгореть в её тепле, лишь бы это продлило желанный момент близости.       Чем дольше Киллуа обнимал её, чем теснее старался прижать к себе, тем больше Леорио ощущала, как в его эмоциях проявляются тёмные и болезненные, пугающие своей силой, эмоции, от которых по-хорошему надо бы бежать, но… Она не чувствовала угрозы, не для себя, и именно это пугало. Пугало собственное отношение, готовность оправдать всё, что он сделает, желание утешить и заверить, что всё в порядке, что она рядом. Вот и как быть? Как себя с ним вести так, чтобы сохранить хрупкую дружбу и при этом саму себя не потерять?       Стало безумно жаль и себя, и Киллуа. Угораздило ведь попасть в дурацкую ловушку, когда один из друзей влюбляется в другого.       Продолжая нежно гладить парня по спине, Леорио опустила подбородок на его плечо, с усмешкой отмечая, что он все же уселся к ней на бедра, окончательно лишив возможности сбежать. Ещё и вцепился так, что будь она слабее — давно рухнула спиной на землю под его весом. Конечно, если очень захотеть, то можно и высвободиться, но вот незадача, чувствуя, насколько Золдик наслаждается объятьями — не могла лишить его такой малости. Да и обещала ведь, что он может обнимать её чуть ли не в любое время, хотя не предполагала тогда, что всё так обернётся.       И уж точно не предполагала, что по телу пробегут мурашки, когда Киллуа чуть повернув голову — выдохнет ей в шею. Мысли тут же разбежались по разным углам, и Леорио сама не заметила, как пальцами собрала ткань рубашки на его плечах.       «Это уже точно перебор», — ошарашено подумала девушка, пытаясь придумать, как бы сказать, что с обнимашками пора заканчивать. Она всё же достаточно взрослый человек, чтобы понимать, как может реагировать здоровый организм на такие случайности.       — Киллуа…       — Ещё чуть-чуть, — пробормотал Золдик, и девушка окончательно поняла, что у неё огромные проблемы, потому что с каждым его словом ситуация казалась всё более и более двусмысленной, не говоря уж о положении, в котором они были. – Не хочу отпускать.       — Но придется, — тихо произнесла девушка, чувствуя, как в эмоциях Киллуа возникает недовольство с обидой, и он лишь крепче обвивает её руками. От этого стало ещё паршивей на душе, он тут со своей первой влюбленностью от объятий в восторг приходит, просто рядом хочет быть, а она… Вот угораздило же его так неудачно выбрать объект симпатии, нет бы в ровесницу влюбился, со всеми этими томными вздохами и совершенно чистой и не опошленной романтикой и желанием присвоить объект симпатии.       — Не хочу.       — Не капризничай, ты же сам недавно просил относиться как ко взрослому.       — Это другое. — Проворчал Киллуа, и Леорио тихо рассмеялась, и от её смеха щеки парня обожгло румянцем и стало так хорошо на душе, словно по венам газировка потекла. Если бы он мог, то навсегда бы так остался, и плевать на всё вокруг. Обвил бы её руками и ногами, впился бы в кожу ногтями и не отпускал.       — Эй, мы сейчас упадём… — Всё ещё посмеиваясь, предупредила Паладинайт, чувствуя, как Киллуа всё больше наваливается на неё. — Киллуа… Киллуа, мы падаем!       Золдик предупреждению внял, и пока Леорио спешно хлопала его по плечам — переместил одну руку ей на затылок, а вторую вдоль спины, уберегая от соприкосновения с землёй.       То, какие рваные, на грани истерики, смешки сорвались с губ подруги, отозвалось внутри приятным волнением. Такая тёплая и хрупкая в его руках, он может касаться её сколько пожелает.       Насколько двусмысленно их положение, по-настоящему осознавала лишь Леорио, и это выбивало из колеи, потому что, либо Золдик действительно ничего не понимает, либо ею сейчас мастерски манипулируют, и что из этих двух вариантов хуже — не понятно. Ну не был же парень настолько наивен, чтобы так беззаботно себя вести в таком положении? Только, похоже, что всё же был. Даже в его пугающей жажде обладания не ощущалось ничего пошлого, словно ему действительно было достаточно того, что она рядом.       «И это его я считаю подростком в пубертате, не способным с гормонами справиться», — обреченно подумала Паладинайт, кляня себя за то, что оценивает его поступки и эмоции с позиции взрослого человека, имеющего куда больший опыт.       — Тебе надо больше общаться с другими людьми, — со вздохом произнесла Леорио, ощущая, как недовольство Киллуа проявляется не только в ауре, но и в поведении — заворчал ей в плечо, вынуждая собраться с мыслями и пытаться не обращать внимания на вновь побежавшую по телу дрожь. — Я серьёзно вообще-то.       — Не хочу, мне и так хорошо. — Хмыкнул Киллуа, а потом его осенило, и он отстранился от Леорио, упершись ладонями в землю по обе стороны от неё. — Всё же что-то не так? Я… Мои эмоции… Они неприятны тебе, да? Я… Знаю, что могу пугать, но… Я так боюсь тебя потерять, что… Прости. Я очень испугался. Я… Всё сделаю, только… Только не оставляй меня, пожалуйста.       Вглядываясь в голубые глаза полные паники, чувствуя, как аура парня переполнена отчаянным желанием быть рядом, Леорио просто не смогла оттолкнуть его. Ни словами, ни действиями.       — Иди сюда, — вздохнула врач, и Киллуа без промедления прижался обратно, словно это всё, что ему было нужно для жизни. И чувствуя всё, что с ним творится, Леорио готова была проклясть саму себя. Он к ней всей душой тянется, а она, дура, облекает всё в физические проявления, которые если и были, то очевидно, что не с его стороны.       «Всё же Менти права, хреновый из меня эмпат», — бережно проводя ладонями по плечам Золдика, заключила Леорио. Какая разница, какую она там пытается прочертить границу, если он попросту сносит всё без малейших усилий? Она слишком зависима от эмоций. Да что там, от эмоций, принадлежащих конкретно Киллуа.       Как была уязвима перед ним, так и осталась.       Особенный, чтоб его.       Казалось, она лишь на миг прикрыла глаза, мирясь со своей слабостью перед Золдиком, и совсем не заметила, как провалилась в сон. Безопасно, комфортно и тепло, что ещё нужно, чтобы уснуть?       Киллуа, пригревшись ничуть не меньше, обратил внимание, что подруга уснула, только после того, как её руки соскользнули с его плеч. На миг он вновь заволновался, отстранился и… Сердце заколотилось с небывалой силой при виде умиротворенного лица Паладинайт. Захотелось поправить разметавшиеся тёмные пряди, обвести черты лица и вновь сгрести её в свои объятья, прижать к груди, или просто уснуть рядом. Казалось, такой щемящей нежности он ни к кому и никогда не испытывал, как к ней, и действительно был готов сделать всё что угодно, лишь бы быть рядом.       Улыбнувшись, Киллуа всё же убрал пряди волос с её лица, чувствуя, как в груди возникает удовлетворение. Уснула, совершенно не опасаясь его, словно он вообще не представляет никакой угрозы. Он ведь убийца. Да, ей он не собирался причинять никакого вреда, но сам факт такой беззаботности… Она ведь позволяет себе такой быть только рядом с ним? Ну, может, ещё с Гоном и Курапикой? Нет, даже рядом с ними он не хотел, чтобы она была такой. Вообще ни с кем.       Пальцы сами собой пробежали по аккуратной линии челюсти и спустились чуть ниже, и Киллуа ощутил размеренно пульсирующую под подушечками артерию.       Равномерны ритм, сильный, отзывающийся в душе спокойствием и уверенностью, что у неё сильное сердце. Да, Леорио была сильнее всех, кого он когда-либо встречал. Её сила воли не уступала Гону, а в некоторых моментах и превосходила.       Пальцы скользнули ниже, не теряя контакта с кожей, и он услышал, как Леорио вздохнула куда тяжелее, а пульс под его пальцами явно ускорился.       — Ты что творишь?! — Раздавшийся позади вскрик вынудил вздрогнуть и обернуться. На него уже несся один из аруканцев, прибывших вместе со всеми — смуглый и рыжий парень лет двадцати. Что он крикнул — Киллуа не понял, но судя по выражению лица и состоянию ауры был крайне зол и напуган. — Не смей вредить ей! Отойди сейчас же!       — Чего? — Не понял Золдик, что случилось и с чего так кричать. Кажется, его звали Камал? Что вообще произошло? Если он вздумает напасть, то в первую очередь нужно защитить Леорио. Или опасность позади них, а он пропустил? — Тише ты, успокойся. В чём дело?!       — Отойди, — угрожающе прошипел Камал, остановившись довольно близко, и постоянно поглядывая на Леорио. Киллуа нахмурился. В смысле он должен отойти от Леорио? Она недавно уснула, и будить её не хотелось, а этот придурок своими воплями точно её сейчас разбудит.       На всплеск ауры отреагировали и остальные, Киллуа видел, как к ним уже бегут. Вон, Гон мчится чуть ли не в первых рядах на пару с Дормэ.       — Киллуа! — Оглядывая всю ситуацию, вскрикнул Гон и остановился между аруканцами и друзьями, намереваясь в случае чего не допустить боя. Киллуа, видя, что Фрикс по сути загородил их собой, ощутил крайнюю признательность, радуясь, что не потребовалось ничего объяснять и он как само собой разумеющееся встал на сторону друзей. — Что с Леорио?       — Он душил её! Я сам видел! — Заявил Камал и аруканцы тут же ощетинились, а Киллуа понял, что, кажется, попал и точно пора будить Леорио, ведь он даже на пару с Гоном не выстоит против всех аруканцев, а с ней будешь шанс на переговоры. Хотя то, что она так сладко спит, не замечая происходящего, словно и не охотник с высоко чувствительностью к ауре - было странно.       — Леорио… — Осторожно позвал он подругу, с опаской косясь на собравшихся, но стоило ему лишь попытаться потрясти её за плечо, как ситуация ухудшилась ещё больше — аруканцы приготовились атаковать, словно это он представлял для Паладинайт угрозу.       — Тихо! — Громогласно рявкнула Дормэ, усилив голос аурой и оглядывая сперва Киллуа с Леорио, а затем и разведших панику собратьев. Во-первых, Леорио была жива и наглым образом спала, разве что поморщилась, когда аруканка заорала, а во-вторых, ей слабо верилось, что Киллуа тут придушить удумал подругу — судя по тому, что она видела раньше, сам бы удавился, но ей вред не причинил. Хотя да, ситуация выглядит… Неоднозначно. — Никто никого не убивает. Успокойтесь.       — Но я видел, как он руки на шею ей положил! — Возразил Камал, уверенны в том, что видел собственными глазами. Он, может, и не самый сильный в поселении и далеко не авторитетный, но за свои слова готов был брать ответственность.       — Да что здесь происходит?! Объясните кто-нибудь! — Не выдержал Гон, злясь от того что не понимает часть разговора.       Леорио, поморщившись от громких выкриков, всё же проснулась и недовольно посмотрела на всё ещё сидящего на её бедрах Киллуа, а затем перевела не менее недовольный взгляд на всю собравшуюся компанию.       — Что за шум, а драки нет? — Пробормотала девушка и слегка пихнула Киллуа. — Слезь с меня.       Киллуа действительно слез и помог ей встать, но по-прежнему чувствовал, как на него с подозрением смотрят аруканцы. Спокойное поведение Паладинайт нисколько не исправляло обстановку.       — Отойди от неё! — Не унимался Камал. Парнишку аж колотило от злости. — То, что она сосватана Вадору, не значит, что ты можешь её убить, если против!       Леорио глупо моргнула, пытаясь осознать услышанное, а когда дошло — порадовалась, что Гон с Киллуа толком не знают языка. Да и Киллуа — убить её? Смешно. У них же здесь не постановка про «Не доставайся же ты никому!».       — Камал, успокойся, — попросила Дормэ, понимая, что парень слишком остро реагирует, поскольку был одним из тех, кто восхищался Вадором и горой стоял за своего кумира, а соответственно и ту, кого ему пророчат в жены.       — Да что происходит… — Растеряно пробормотал Гон, понимая, что возникло какое-то недоразумение. Драться не хотелось от слова совсем, аруканцы ему нравились.       — Гон, сейчас всё решим, — вздохнула Леорио, начиная понимать, что ситуация возникла не то чтобы двоякая, а крайне идиотская. Она чувствовала недоумение Гона и Дормэ, волнение Киллуа, ярость и какую-то обиду Камала, от других аруканцев тоже доносилась настороженность и готовность разорвать обидчика, если подтвердятся обвинения Камала. — Во-первых, я не сосватана Вадору, мы с ним сами в состоянии разобраться кто и кому подходит или нет. Во-вторых, если ещё хоть кто-то вздумает не пойми в чём обвинять Киллуа или Гона — будет иметь дело со мной, и будьте уверены, я найду способ навсегда закрыть сёко у этого идиота, и даже Аттару не поможет.       — Но он… — Открыл рот Камал, но заткнулся от одного лишь тяжелого взгляда Леорио, словно она могла пригвоздить его к земле.       — Что «он»? Напомнить тебе о том, что разборки между охотниками вне территории поселения никак не касаются аруканцев, если не было просьбы о помощи? Так что, даже если он решил придушить меня, пока сплю — это наше личное дело. Я всё ещё заместитель ассоциации охотников и член экспедиции, а не жительница Арукана.       — Леорио, — Вмешалась Дормэ, понимая, что сейчас на пустом месте возникнет новый конфликт, о котором они все потом пожалеют. — Камал видел, как Киллуа пытался тебя задушить. Я знаю, что это невозможно, но…       — Киллуа, ты меня задушить пытался? — Повернувшись к Золдику, просто уточнила Леорио, и, увидев на его лице откровенный шок, не говоря уж о том какой ужас возник в ауре, что сомнений не осталось в том, какой абсурд творится. Запоздало она поняла, что стоило быть мягче, а то разошлась и принялась командовать, словно снова на работе.       — Киллуа? — С ужасом переспросил Гон. Он понимал, что это бред, но… — Это ведь не правда?!       — Нет конечно! — Оскорбился Золдик. Он скорее сам себе глотку вспорет, чем навредит Леорио.       — Ну вот, сама слышала.       — Тогда почему он сидел на тебе? — Сперва задала вопрос женщина, а потом поняла, что, учитывая, как себя ведет парень, то он вовсе не убить подругу пытался. А уж то, как он покраснел, когда она вопрос озвучила, и вовсе сомнений не оставило — Камал случайно влез не в своё дело. — Камал, ты, неразумный ошмёток!       — Но! — Растерялся аруканец, пока остальные, вслушавшись в яростный монолог Дормэ, расслабились и стали посмеиваться, с пониманием поглядывая на Киллуа и Леорио. — Я же видел! Он!       Смотря на то, как Дормэ разразилась бурной и непереводимой лексикой, пока ухватила Камала за ухо и потащила прочь под смех остальных аруканцев, Леорио тяжело вздохнула. Слишком много всего, хотелось тишины и спокойствия, и из-за этой мысли пришлось одёрнуть себя, потому что завалиться на землю и утянуть за собой Киллуа было бы величайшей глупостью с её стороны.       — Ты правда не пытался навредить Леорио? — Подойдя ближе, тихо спросил Гон и ненароком бросил взгляд на шею подруги, с облегчением не находя следов от удушья.       — Гон, да я бы никогда! Ты… Да я же… — Казалось, слова закончились, и Золдик просто обижено уставился на друга. Они ведь уже столько дружат, а он всё же усомнился в нём? Это очень сильно задело. Да, Гон переживает о Леорио, но это не повод сомневаться в нём!       — Тогда что это сейчас было? Издали действительно выглядело… Подозрительно. Словно ты её вот-вот задушишь. — Гон видел события лишь от части, но и увиденного было достаточно, чтобы сделать парочку выводов, и поскольку друзья были не в тех отношениях, чтобы повторять сцены из детских сказок, оставался лишь один вариант, который очень не нравился Фриксу.       — Киллуа просто неудачно пошутил, — улыбнулась Паладинайт, понимая, что, если скажет правду — будет куда более неловко. Аруканцы и так уже надумали лишнего, а теперь и вовсе раздуют эту историю до небывалых масштабов. — Ты же знаешь, шутки у него порой весьма колкие и своеобразные.       — Я! — Хотел было возразить Киллуа, но неохотно кивнул, подтверждая слова Леорио. Ощущал он себя при этом крайне глупо, словно его поймали за каким-то непотребством. Он же всего лишь обнимал Леорио, пока она не уснула, а потом… Щеки залило румянцем, и он опустил взгляд на землю, потому что ему дошло, как всё выглядело со стороны, если не считать идиотского обвинения в покушении на убийство. — Да, я хотел подшутить, ну, разбудить испугав, но…       — Дурак, — вздохнул Гон и подойдя к другу — слегка стукнул его по макушке. Какое счастье, что нашелся третий вариант, это успокоило Фрикса. — Мы с тобой ещё поговорим. А ты, Леорио, не выгораживай его! И вообще, ты почему тут спать улеглась? Здесь опасно!       — Э… Хотела одна побыть и не заметила, как задремала, — неловко ответила Леорио, — а Киллуа видимо нашел меня тут, забеспокоившись, куда я ушла и… Вот. Да.       — Ладно, я вам поверю. Но! Если ещё хоть раз узнаю, что вы ругаетесь… — Пригрозил Фрикс, сделав вывод о том, что, скорее всего, они всё же поцапались, раз подруга ушла подумать подальше от всех. Но, тогда насколько сильно они поругались? А ведь казалось, что всё наладилось.       Киллуа с Леорио переглянулись, у обоих на лицах был одинаковый немой вопрос о том, когда это они успели поругаться, по мнению Гона.       Осмотрев друзей ещё раз, Фрикс понял, что что-то ему не даёт покоя в их истории, но одно очевидно: Леорио до последнего будет покрывать Киллуа, а он не сознается из упрямства. Хотя, судя по тому, как он покраснел и отвел взгляд после того как столкнулся взглядом с Леорио — Золдику точно стыдно.       Если за что убийце и было стыдно, то за то, что он из головы не мог выкинуть мысли о том, как сидел на бедрах Леорио, как обнимал её, что ощущал. Произошедшее буквально въелось в память и становилось куда ярче с каждым мгновением. Он даже внимания не обратил на то, что Гон уточнил, почему аруканцы упоминали Вадора, хотя в этой поездке его с ними не было. Всё, о чём он мог думать, это то, насколько приятно было произошедшее и как ему хочется вновь оказаться в том моменте.       Тяжело сглотнув, Киллуа поднял взгляд на беседующих друзей — Леорио объясняла, что Вадор в поселении личность имеющая авторитет, вот Камал и упомянул его, но что именно она говорит — не слушал. Он смотрел на подругу, а перед глазами было её лицо, когда он навис над ней. Очень хотелось узнать, что она тогда чувствовала, и пришло сожаление о том, что упустил отличную возможность поговорить. Если бы этот аруканец не пришел, то…       Сердце гулко бухнуло о рёбра и стало жарко, в легких словно в один миг закончился воздух, а по телу растеклось тепло и где-то под ребрами появилось щекочущее чувство, медленно спускающееся всё ниже.       Первой мыслью Золдика было предположение, что он как-то умудрился получить отравление ядом — ему были знакомы те, что вызывают похожие симптомы, но это было просто невозможно, он ничего такого не ел и нигде не ранился, а значит и интоксикация никак не могла случиться, да и находившиеся рядом Леорио с Гоном, у которых иммунитета к ядам нет, были в полном порядке. Значит, либо кто-то из аруканцев его отравил, либо просто какой-то сбой в организме.       Поспешно разогнав по телу ауру, Киллуа с облегчением ощутил, как всё приходит в норму. Казалось, даже в голове всё прояснилось, стоило исчезнуть этим странным ощущениям в теле.       — Киллуа, не отставай! — Позвал Гон, и разборки с собственным разумом и организмом пришлось отложить на потом, так же как замеченный взгляд Леорио — внимательный и почему-то сожалеющий.       Она всё прекрасно считывала по его ауре. Всё, что с ним творилось. Казалось, даже слишком много. Но больше всего её заботили последствия, с которыми придется столкнуться. Леорио и так знала, что сама виновата: ставит на первое место друзей, а себя на второе, и спасибо, что не на последнее после вообще всех знакомых. Только, дело даже не в этом, а в том, что рядом с Киллуа она слишком уязвима, куда больше, нежели рядом с Курапикой или Гоном. Она, чтоб его, не почувствовала ауру аруканцев, хотя должна была сразу проснуться, ощутив негативные эмоции рядом.       Это напрягало, потому что её восприимчивость к эмоциям довольно высока, а Аттару натаскал её контролировать ауру чуть ли не в любом состоянии, но рядом с Золдиком всё пошло наперекосяк. Сосредоточилась на нём одном и отринула всё, что окружало. Она словно тонула. Медленно, плавно и безболезненно, полностью доверяя и чувствуя себя в безопасности рядом с ним.       Присутствие Киллуа делало её беспечной.       Передернув плечами от пробежавшей по телу дрожи, Леорио потерла шею и постаралась отвлечься. Ничего страшного и непоправимого не случилось, просто стоит быть осторожней, не проникаться эмоциями Киллуа так сильно и поддерживать границу дружбы, не допускать больше подобных неоднозначных ситуаций. Так будет лучше для всех.       За оставшееся время предстояло закончить с первой партией красителя, а потом отправиться на охоту — они, конечно, привезли с собой еду и ещё кое-что осталось от краба, но запасы не вечные и лучше не доводить до того, что они подойдут к концу. Так что остаток дня пролетел незаметно, никто не вспоминал о небольшом конфликте, хотя среди аруканцев проскакивали смешки при взгляде на Леорио и Киллуа, а Камал обижено сопел после полученной взбучки. Напоследок помывка в попытках оттереть въедающийся в кожу краситель, ужин и все разошлись спать по своим местам. Снаружи пещеры остались лишь дозорные, а в очаге еле-еле тлели угли.       Жизнь в их маленькой вылазке устоялась и наладилась, каждый нашел себе занятие более-менее по душе и приносящее пользу. Единственное, Леорио стала замечать куда большие перемены в поведении Киллуа. В один миг он чуть под руку не лез, а в следующий, словно обжегшись — практически отскакивал и становился то ли задумчивым, то ли испуганным, а иной раз и вовсе начинал огрызаться и злиться.       Только Киллуа не находил себе места. Ему безумно хотелось проводить время рядом с Леорио, но уже в который раз он замечал за собой странные порывы, становящиеся лишь сильнее и совсем не походящие на то, что он испытывал раньше. Сжать в объятьях до хруста рёбер или запустить пальцы под кожу, чтобы девушка никуда не исчезла и всегда была рядом, ни в какое сравнение не шло с тем, что ему хотелось теперь. Тело пылало и возникало желание совершенно не свойственное тому, что можно было испытывать к подруге, скорее уж к женщине.       — Киллуа, — услышал Золдик сквозь сон на пятые сутки их пребывания в бухте и вместо того, чтобы открыть глаза — сильнее зажмурился. Ему так хорошо спалось, и просыпаться не хотелось. — Иди сюда, — вновь услышал он и вдоль позвоночника пробежали мурашки, потому что уха коснулось тёплое дыхание, а голос был знаком и незнаком одновременно — он не помнил, чтобы Леорио когда-нибудь обращалась к нему таким тоном, но это точно был её голос, он не мог ошибиться. Мягкий и ласковый, с придыханием, от которого внутри всё мгновенно потеплело.       Казалось, руки сами обвились вокруг её тела, он чувствовал, что снова обнимает подругу как в те минуты на берегу. Киллуа смыкал руки за её спиной, прижимал к своей груди, прятал лицо у основания шеи. Если разум и подкинул ему сон, то крайне приятный и реалистичный, хотелось остаться в нём подольше, чтобы никакой идиот больше не нашел их, и он мог и дальше наслаждаться этими мгновениями, не думая ни о чём.       Киллуа сам не заметил, как потерся носом о нежную кожу шеи, тяжело выдыхая. Отчего-то на сей раз всё ощущалось куда ярче, обжигающее чувство внутри возникало быстрее, растекалось по венам, вынуждая прижимать девичье тело гораздо сильнее, чем он мог когда-либо себе позволить.       — Киллуа, — тихо позвала его подруга, и Золдик напряженно замер. Её голос показался таким сладким и тёплым, подобно молочному шоколаду, а тонкие пальцы, коснувшиеся шеи и запутавшиеся в его волосах, почти как электрический разряд. Этого хватило, чтобы всё тепло, томившееся в груди, обдало жаром и единой волной спустилось к низу живота. — Я не исчезну. Я рядом. С тобой.       — Со мной… — Повторил убийца, словно завороженный, и слегка двинулся, качнувшись вперед-назад и потерся щекой о плечо подруги. В ушах зашумело и дышать стало тяжело. Такая малость, а желание чувствовать ещё больше лишь возросло. Оно зудело под кожей, вынуждая предпринять хоть что-то, чтобы его унять. Не сбегать при одном лишь ощущении этой тяжести в паху, а наоборот, прижаться теснее, показать, насколько он желает её.       Киллуа вновь двинулся, совсем немного потершись о тело подруги.       Мало. Чертовски мало, чтобы унять пожар в теле.       Надо быть ещё ближе.       — Киллуа… — Томно протянула Паладинайт, сжав волосы на его затылке, отчего Золдик протяжно застонал ей в шею.       — Леорио… — Вжавшись в бедра подруги одним сильным толчком, пробормотал парень и в следующий миг подскочил, чуть не запутавшись в тонком одеяле и тяжело дыша. Сердце колотилось как бешеное, член пульсировал и оттягивал ткань брюк. Смотря на вздыбившуюся ткань, парень пытался отдышаться и понять, что это сейчас было, и чем больше он вспоминал детали сна, тем больше хотелось провалиться сквозь землю.       Каким бы тугодумом в плане эмоций Киллуа ни был, но вот с физиологией разобраться был в состоянии — давно уже познакомился с этой потребностью и прекрасно её контролировал. До этого дня. Ночи.       Тихо застонав от отчаяния, Золдик опустил голову и вцепился себе в волосы. У него встал член на Леорио. Да, во сне, но сам факт…       Леорио чуть ли не самое светлое, что есть в его жизни, а он…       Рука сама собой потянулась к паху, но он успел одернуть её. Точно не здесь и ни в коем случае не после того, что приснилось. Разогнав по телу ауру, убийца ощутил, как его отпускает, но, как назло, из головы так просто воспоминания не вытравить. Казалось, сон слился с реальностью, и он теперь не был уверен, что правда, а что нет.       Тяжело сглотнув, Киллуа постарался успокоиться и подойти к ситуации разумно: он — молодой здоровый парень, Леорио — привлекательная молодая девушка, это естественно, что организм так отреагировал после столь тесных объятий и дней, когда он старательно пресекал любые реакции организма выходящие за рамки дружбы, не говоря уж о том, что именно ему приснилось, когда все его желания накопились и не нашли выхода в реальности. Да, это естественно, и Леорио, будучи врачом, обязательно подтвердила бы это.       Взгляд скользнул в сторону, где расположились женщины, и мгновенно выцепил Леорио. Чтобы рассмотреть её, не мешали даже предрассветные сумерки, почти не освещавшие пещеру. Спит и не подозревает, что у него возникла огромная проблема. А ведь она узнает, почувствует. Да что там, скорее всего она уже всё знает. И как после такого смотреть ей в глаза, пусть всё это и естественно?       Жгучий стыд нисколько не избавил от томящегося в теле желания, наоборот — усилил, потому что разум тут же зацепился за мысль о том, что подруга с пониманием отнесется к столь щепетильной проблеме. И нет, он не считал, что его ситуация уникальна, просто никогда раньше не задумывался о чём-то подобном, прекрасно зная, что между людьми бывают разные виды взаимоотношений, но лично у него возникало много трудностей с их пониманием. Да, ему хотелось всё это узнать, но он понимал, что всё не так просто, как хочется. В его случае уже огромное счастье, что он смог найти друзей, которые приняли его таким, какой он есть, и с пониманием отнеслись к его странностям. Мог ли он желать большего? Как оказалось — мог.       Чем дольше Киллуа думал, тем с большим спокойствием воспринимал случившееся, словно это было тем, к чему всё давно шло. Он по-разному относился к Леорио, но никогда не был равнодушен. С самой первой встречи она чем-то цепляла, и лишь со временем начал понимать, что это было его желание находиться рядом любыми способами. В детстве, из-за собственной глупости – привлекал внимание ворчанием и недовольством, а теперь… Теперь ему было мало, словно за годы отрицания своих желаний и разлуки с Леорио требовалось восполнить нехватку внимания любыми методами, и довольствоваться малым было не тем, что ему хотелось.       Он желал её. Всю, без остатка: тело, душу и разум. Это желание жгло изнутри, требовало воплотить его в реальность, даже если оно будет на грани разумного.       Обняв колени и уложив на них голову, Золдик смотрел на силуэт подруги, становящийся всё более четким по мере того, как светало, и понимал, что у него всё происходящее вызывает чувство удовлетворения. Он уже столько времени пытается понять, почему же его отношение к Паладинайт не вписывается в понятие дружбы, что так ли много поменяется, если добавится ещё одна деталь? Наоборот, это ведь многое проясняет, но, есть ли у этого название? Потому что ни в одно из известных ему понятий отношение к Леорио не вписывалось.       Хотя нет, одно было, но оно было настолько светлым, теплым и хрупким, что казалось недостижимым для такого жадного и жестокого человека, как он. Или… Он всё же мог испытывать что-то подобное? Дружба ведь ему совсем не чужда…       — С Киллуа что-то не так, — ссыпая крабов из сетей в чашу, проворчал Гон на следующий день. Он видел, что с другом что-то происходит, но объяснения не находил. Казалось, всё было так же, как и раньше, и единственное объяснение которое приходило на ум: друзья продолжают ссориться, но в тайне от него.       — В смысле? — Спокойно уточнила Леорио, и так зная, что Золдик в последнее время ведет себя непривычно. Всё же, Киллуа начинал понимать, что с ним творится и от этого ему было не особо комфортно, но упрямо пытался выяснить, что же происходит. По-хорошему, с ним стоило бы поговорить, но обещала ведь не лезть в его эмоции больше необходимого, вот и ждет, когда же подвернется момент, когда он наберется сил поговорить.       — Он такой задумчивый… Ещё и смотрит на тебя так, словно злится. — Покосившись в сторону друга, так же высыпающего крабов в чашу в нескольких метрах от них, пробормотал Гон. — Вы всё же поругались?       — Даже если и так, то обязательно помиримся.       — Это да, просто… Я волнуюсь, — буркнул Фрикс, не понимая, почему Леорио с Киллуа не могут спустя столько лет найти баланс в общении. Казалось, в один день Золдик чуть ли не ест с её рук, а в другой — кусается. Образно, конечно, но что-то подсказывало Фриксу, что такими темпами до такого и в реальности не далеко. Казалось, их вообще без присмотра оставлять нельзя.       — Правда, Гон, всё в порядке, — Леорио ободряюще потрепала юношу по волосам, чувствуя, что он искренне волнуется за друзей. — В конце концов, он даже милый, когда ворчит.       То, как что-то сперва плюхнуло в одной из чаш, а следом раздался вскрик аруканцев, вынудило обернуться и с еле сдерживаемым смехом пронаблюдать за тем, как на поверхность выныривает Золдик. Зрелище жуткое, словно он оказался в ванной, заполненной кровью, но осознание того, что это по сути краска — всё же сделало своё поганое дело и все расхохотались.       Киллуа недовольно поджал губы и тут же принялся отплевываться от отвратительного вкуса красителя, протирая глаза и выбираясь из чаши. Нет бы в соседнюю рухнуть, пустую, нет же — в самую полную и настоявшуюся, а все потому, что, проходя мимо прислушался к тому, что говорит Леорио и оступился, поняв, что она считает его милым. Несмотря на всё, что с ним происходит и как он себя ведёт, она продолжает относиться к нему с теплотой. И как же не вовремя от этой мысли в штанах всё напряглось, вынуждая разгонять по телу ауру, чтобы не выдать своей реакции.       — Давай руку, — хохотнул Гон, протягивая другу руку, чтобы помочь выбраться. — Надо отмыть тебя, пока краситель не въелся.       — Боюсь уже поздно, — улыбнулась Леорио, ничуть не сомневаясь, что Киллуа покраснел не только от красителя, но и от смущения — аура так и полыхала эмоциями.       — А вы не ржите, иначе и вас сюда утащу, чтобы веселее было, — огрызнулся Золдик, осторожно выбираясь из чаши и кривясь от того, как всё стало мерзко и противно. Краситель и так воняет, а теперь он с ног до головы в нём. Ещё и аруканцы посмеиваются, хотя у самих руки и ноги были не то что красными, а практически коричневыми, по крайней мере у тех, кто больше всего работал с ферментацией и розливом по бурдюкам.       — Какой грозный, — Леорио уже было потянулась погладить Киллуа по макушке, но вовремя спохватилась — волосы у парня тоже были в красителе и пачкаться не хотелось. Гон вот не заморачивался, после помощи Киллуа вытер перепачканную в красителе ладонь о брюки и всё.       Киллуа, заметив, что Леорио не прикоснулась к нему, хотя только недавно Гона по голове погладила, ощутил какую-то острую обиду и желание перепачкать девушку в красителе просто из принципа. Только, картинка того, как от его пальцев на мягкой коже остаются следы, при чём вовсе не от красителя, показалась такой манящей и желанной, что сердце в груди забилось как бешеное. Безумно хотелось, чтобы золотистая кожа розовела, разгорячённая его касаниями.       — Иди, сполоснись, вождь краснокожих, — фыркнула Леорио, разворачиваясь к аруканцам, интересующимся, всё ли в порядке. Она ощущала, что у Киллуа в эмоциях вновь проявились уже знакомые и последние дни частные темные порывы, но совершенно не ожидала, что он окажется у неё за спиной. Гон только охнул, видя, как друг со спины прижимается к Леорио, одной рукой хватает её за шею и ведет к челюсти вверх, а второй проводит по щекам и губам.       — Киллуа! — Запоздало возмутился Фрикс, в ужасе смотря на разворачивающуюся картину. Если не знать, что он перепачкан в красителе, и что Золдик их друг — ну точно сцена из какого-нибудь фильма ужасов, потому что взгляд у парня был настолько темный и тяжелый, что казалось в следующее мгновение он с легкостью попросту свернёт девичью шею.       Леорио замерла, чувствуя, как сердце забилось где-то в горле, стоило лишь ощутить горячее дыхание у своего уха, прохладные следы от красителя на коже и одежде и, без сомнения, сильное тело позади. А уж то, что касания были какими-то нарочито медленными, в сочетании со считываемыми эмоциями, не оставалось никаких сомнений — парень наслаждался этим моментом.       — Ты что творишь?! — Донесся до разума голос Гона, и Леорио ощутила, словно с неё оцепенение спадает вместе с тем, как Киллуа прекращает касаться её, переключая внимание на друга и что-то крикнув — убегает в сторону побережья. Она слышит, как Фрикс возмущается, а Золдик смеётся, но все её мысли крутятся вокруг нескольких секунд, показавшихся вечностью, и ощущений. Какие из них принадлежали ей, а какие Киллуа?       Определенно, эмоциям Золдика поддаваться нельзя. Так же, как и нельзя допустить, чтобы он понял, какое влияние на неё оказывает. Ни в коем случае.       Тяжело сглотнув, Леорио осознала, что как стояла на дорожке между чашами, так и стоит, а видевшие всё аруканцы ехидно так усмехаются, но к счастью не комментируют.       Наплевав на то, как сейчас выглядит, врач провела кончиками пальцев по лицу, всё ещё чувствуя прикосновения парня, но опустив взгляд и осознав, что Киллуа перепачкал ей лицо в красном красителе, ощутила, как в глубине души возникает возмущение. Хорошо ещё, что благодаря ауре пигмент из кожи можно вывести в течении нескольких часов. А вот Золдику придется сложнее, особенно с его белоснежной шевелюрой. Губы растянула улыбка, когда появилась мысль о том, чтобы так мелочно ему отомстить за перепачканное лицо и проверку её выдержки, попросту не сказав и других попросив молчать о том, что аура может помочь вывести краситель из кожи и отрастить волосы гораздо быстрее. Шанс на то, что они не задумывались о таком использовании нен был велик, всё же обычно парни не заморачиваются на счёт подобных мелочей, а значит, походит пару дней как аленький цветочек.       В прочем, мстительности Леорио хватило ровно до момента, когда она сама пришла к берегу, чтобы смыть с кожи остатки красителя и простирать испачканную одежду, но увидела Золдика с красными кожей и волосами, и расхохоталась на пару с Гоном.       — Ничего смешного, — цыкнул Киллуа, уже успевший выслушать от Фрикса, что он похож на краба, а если зачесать волосы вверх, то будет похож на Хисоку.       — Какой ужас, — хохотала Леорио, пока Киллуа негодовал и раздумывал над тем, чтобы обрезать волосы. — Ну точно красный одуванчик. Аленький цветочек.       — Леорио, не комментируй, и так тошно, — вздохнул Киллуа.       — Ага, только он не цветочек, а дитя Хисоки и Иллуми, — гоготнул Гон, за что схлопотал подзатыльник, но ржать не перестал. Леорио, услышав комментарий Гона, лишь ещё больше расхохоталась.       — Я вам это ещё припомню, точно искупаю в красителе… — Прошипел Золдик.       — Ладно, ладно, спокойней, — вытерев выступившие от смеха слезы, пробормотала Леорио и взглянула на обиженного парня. Стало так жалко его, что осталось лишь стремление утешить. — Иди сюда, обниму и пожалею, пострадавший ты наш.       То, что кожа Киллуа была не менее красной, чем волосы, нисколько не скрыло того, что он вспыхнул от смущения — выражение лица и эмоции в ауре сдали его. Леорио, мысленно чертыхнувшись на то, что опять усугубляет ситуацию, хотела на попятную пойти, отшутившись, но уже в следующий миг Киллуа оказался прямо перед ней.       — Жалей. — Простое слово, произнесенное Золдиком немного грозно, вынудило замереть. Или это потому, что он навис над ней и смотрел прямо в глаза, выжидая реакции?       — Эй! Я тоже хочу! — Вскрикнул Гон, уловив в тоне друга какую-то опасность и принявшись спасать положение, демонстративно тыкая на пятна от красителя на своих руках и других участках кожи, прежде чем сунуться к ним. — Я тоже пострадал!       — Что?! А ну прочь! Отойди! Ищи себе другого кого, кто жалеть будет! — Возмутился Киллуа и, прижав одной рукой Леорио к себе, второй принялся отбиваться от Гона.       — Ребята! Эй! — Оказавшись зажатой между двумя друзьями, уже не столько борющимися за обнимашки, сколько дерущимися между собой, вскрикнула Паладинайт, отчаянно жалея о том, что вообще рот открыла. — Меня хотя бы отпустите!       Отпустили ли её? Да. Минут через пятнадцать, когда набегались с ней как с эстафетой, а потом чуть не утопили в воде, случайно, конечно, но это нисколько не помешало уже Леорио гонять их по берегу, угрожая самой жестокой из возможных расправ — лишением обнимашек, что лишь веселило парней, прекрасно знающих, что Леорио ни за что так не поступит.