Папочка

Карл шел быстрым шагом по тротуару, пытаясь сосредоточить мысли на предстоящем тесте по нелюбимой физике. Но мысли то и дело возвращались к утреннему разговору с Ниганом. Вернее, к услышанной им фразе. …«И нах*й я стал отцом?»… Карл ведь не просил забирать его, не просил становиться опекуном, не просил становиться для него спасителем. Не просил. Разумные мысли о том, что Ниган сказал это не серьезно, что у него просто вырвалось, не хотели приниматься. Он так ненавидел это. Так ненавидел это чувство – быть обузой. Он прекрасно понимал, что само его присутствие уже напрягло уклад жизни мужчины, но он напоминал себе, что тот сам решил так поступить. Он прекрасно понимал, что в последнее время доставлял проблемы, но ни одна ситуация не зависела от него. Хотелось просто уйти. Далеко, насовсем. Куда-нибудь, где до него не будет никому дела, куда-нибудь, где ему не нужно будет волноваться ни о ком. Он волновался о родителях, когда они были еще вместе, он волновался за отца, за то, что их выселят, что нечего будет есть, что одежда грязная, что… Дорога в школу стала расплываться. Моргнув пару раз в непонимании, что случилось с окружающим миром, Карл резко понял… у него выступили слезы. - Да бл*дь, Карл! – выругался он на себя, зло растирая влажные глаза. Замерев на месте, он поднял глаза к такому же голубому небу. На нем не было ни единого облачка, солнышко начинало постепенно нагревать все, в каштановых волосах играл ветер. Карл понял где сейчас хотел оказаться – на берегу реки, наблюдать за поплавком, слушать рассказанные тихим голосом Дерила истории о животных, а затем слушать тишину леса, ведь мужчина часто делал длительные паузы. Но сегодня был итоговый тест по физике, его он не мог пропустить. А вечером работа. Да и если он так исчезнет, Ниган вновь будет беспокоиться за него, и кто знает, что сделает и с кем, чтобы его отыскать. Вздохнув, он зашагал целенаправленным шагом, не давая себе ни одного шанса развернуться, сесть на автобус до пригорода и уехать туда, где есть только ты и природа. Но мысленно пообещал выбраться туда на днях. Слишком много всего за последнее время, нужно было немного покоя. С таким настроем он перешагнул порог школы. Ему не нравилось это место. Он хорошо помнил свою прошлую школу, в которую ходил еще при не распавшейся семье. Там у него были друзья, у которых он мог остаться на ночевку и с которыми ходил в походы под присмотром их родителей. Рику и Лори было некогда пойти с ним. Раньше Карла это не трогало. Было и так много эмоций и впечатлений, были друзья, а сопровождающие взрослые были просто фоном, неотъемлемой частью их детства. Но потом, когда на школьных мероприятиях и концертах все бежали к пришедшим родителям, а Карлу было не к кому бежать, стали появляться сомнения к словам мамы, что у них в семье все хорошо. Но даже такое расстраивало его не долго. Его подзывали родители друзей и подбрасывали домой, хваля как собственного ребенка. Но в этой школе не было таких друзей и таких родителей. Казалось, что большая часть учеников были такими же детьми, как и Карл тогда после выступления – их родителям было тоже некогда присутствовать в их жизнях. По разным причинам, из-за разных ситуация и проблем, но все они тут были теми одиноко стоящими в стороне детьми. Отец перевел его сюда почти сразу после развода. Тогда он говорил, что так будет лучше, все с чистого листа, никто не будет тыкать пальцем и говорить про развод его родителей. Карл еще тогда сомневался, что его друзья так бы с ним поступили, но потом понял, что Рик боялся тычков в свою сторону, а не в его. Он попал сюда в один и самых стрессовых моментов своей жизни. Что не способствовало нахождению друзей в и так враждебной среде одиночек. Так что он лишь пополнил их ряды. Но потом Карл был даже рад этому. Их жизнь с отцом все ухудшалась и у него все равно не было бы времени на дружбу. А так и обижать было некого своей отстраненностью. Но порой так хотелось человека рядом в этих наполненных людьми и в тоже время одиноких коридорах. Хотелось пообедать с кем-то, посмеяться над фамилией преподавателя или смешной картинкой в учебнике биологии, рассказать о найденной книге в библиотеке или просто пройтись неспешно по улице, разговаривая о том, как все надоела и что предки отстой. Карлу не нравилось тут. Раздражали эти оценивающие шакальи взгляды. Раздражали оскалы спортсменов и порой неприличные жесты и намеки, адресованные ему. Карл был согласен со сравнением Нигана, когда он накормил его мороженным – зубастый. Карл и правда был зубастым, зубастым и резким. Спустя недолгий период адаптации к нему начали лезть те, кто считал себя выше него по пищевой цепочке этого заведения. Это совпало с моментом, когда Карл впервые увидел последствия игровой болезни отца, увидел его искаженное гневом лицо на простую просьбу дать ему пару долларов на еду. Так что тот, кто решил показать ему его место, потом ползал в его ногах, собирая выбитые школьным подносом зубы. Тогда в нем было так много злости и так много страха за будущее, что мысль о ценности человеческой жизни и здоровье даже не появилась. И это напугало его сильнее, чем вид одурманенного игровым азартом отца. Разочаровывали такого же сорта преподаватели. Карла даже к директору не вызвали после этого инцидента. А ведь многие видели, как все начиналось и чем все кончилось. И среди этой толпы были преподаватели. Но они лишь равнодушно посмотрели на эту сцену насилия продолжая пить кофе и курить прямо за школьными столами среди детей. Прошлые преподаватели Карла тоже не были учителями, как в фильмах про идеальные школы. Но они все же обращали внимание на конфликты и старались помочь в учебе если ребенок этого хотел. Тут же от Карла просто отмахивались или смотрели так, словно он был их кредитором. Карлу нравилось учиться. Откуда-то было в нем понимание с малых лет, что знания лишними не бывают, что лишь тот в чей копилке больше информации сможет решить возникшую задачу. Он старался делать домашние задания даже когда им за неуплату счетов отключили электричество, а с подработки он возвращался поздно и лишь в ночные часы мог сесть за тетради. Именно тогда он смог ощутить всю красоту лунного света. А когда уже совсем было ничего не разобрать и начинали болеть глаза, он вставал раньше утром и доделывал задания, которые порой никто так и не проверял. Это было еще одним островком стабильности в его жизни, который он сам построил. Порой он задумывался о собственной психике, вернее о ее способности к стабилизации. Порой он читал все эти книги о личностном росте и успехе и находил взаимосвязи в поведении таких людей – упорядоченные привычки, что позволяли держать стабильность в этом хаотичном мире. Четкие последовательности действий, выполняемые раз за разом несмотря ни на что. Карл замечал такое и у Нигана. Свое утро мужчина начинал всегда одинаково, даже еду он готовил в четком алгоритме последовательных действий, которые не изменялись в зависимости от вида блюда. Его стабильностью были домашние дела и школьные задания. Открыв шкафчик, ударив по нему кулаком, Карл взял нужные ему сегодня учебники и сразу направился к кабинету. - Ой, парни, берегитесь! Преступник идет! – разнесся знакомый крик по коридору. Брэдли Кипер перегородил Карлу путь со своими дружками. Он был выше Карла на две головы, шире и старше на год. Блевотно-желтая куртка школьной футбольной команды дополняла его образ гавнюка и вечной занозы в школьной жизни Карла. – До сих пор поражаюсь, как тебя выпустили и не отправили в колонию, - его дружки загоготали, словно он сказал что-то смешное. Обычно Карл просто обходил их, драться с ним они давно перестали после пары сломанных пальцев и носов, как у них, так и у него. Но сегодня у Карла день не задался с самого утра. - Завидуешь, что такая удача не улыбнулась твоему брату? – Бред быстро подлетел к нему вплотную, хватая его за ворот рубашки. Его мелкие глазки налились гневом, и Карл видел, как он стал подрагивать от желания ударить его, но сдерживался. Они оба знали, что если этот удар будет нанесен, между ними вспыхнет вражда годичной давности. А после известий об аресте Карла за избиение взрослого мужика у Брэдли уже не было уверенности, что их стычки закончиться так же легко как раньше. Он разжал рубашку Карла и, задев его плечом, ушел. Его дружки, неуверенно переглянувшись, двинулись за своим лидером, обходя Карла. Он вздохнул и зажмурился от раздавшегося над ним писка звонка на урок. - Вот ваши тесты, постарайтесь облажаться не так сильно, как на промежуточных, - все что сказал им учитель, отдавая стопки бумажек первым партам. Затем он сел за свой стол, закинув на него ноги, и уткнулся в мобильник. Порой Карла удивляла, как при таком не следящем учителе некоторые умудрялись не сдать в принципе. Списывай не хочу, даже если его глаза выныривали из ленты соцсетей и замечали нарушение, то он ничего не говорил. Порой Карл тоже подсматривал формулы, которые упорно не хотели укладываться в голове или просто не успевали, но он все равно старался решать сам. Он тратил время и силы на изучение основ взаимодействия всех тел на этой земле. Ему нужно было увидеть результат этого потраченного времени в своем табеле и в голове. Тесты, контрольные, сочинения, доклады – все это было своеобразной игрой. Учебным «На слабо». Сможешь ли ты преодолеть испытание, справиться с поставленной миссией? Словно игра, попадавшаяся порой на компьютерах в кабинете информатики, в которой нужно было выполнять заказы, переходя от задачи к задаче, выстраивая общую картину истории. Когда Карл осознал это, учиться стало полегче. Легче стало усаживаться за учебники, представляя себя героем игры, которому просто поручили решить задачи. Даже очки были, как и в игре. Пусть и срабатывали они в долгосрочной перспективе, но все же. К его облегчению в тесте было почти все, что он учил накануне. Лишь пару замудренных задач под звездочкой заставили подумать дольше. А так к середине урока он уже перевернул последний лист, откинувшись на стул, устремил свой взгляд вдаль. У него было еще 25 минут на подумать обо всем. Хотелось уйти в фантазию о недавно прочитанном сюжете, но его теперешняя жизнь была куда запутанней и замудренней известных ему книг. Чувство тоски вновь стало подбираться к нему сквозь толстовку. Захотелось обхватить себя руками, обнимая и укрывая от этой внутренней промозглости. Он часто прибегал к такому, когда на душе было паршиво, почти через день, а порой и пару раз на дню в самые сложные первые моменты жизни после развода. Раньше мама часто обнимала его, перед сном, перед выходом в школу, трепала его по волосам и просто касалась. Отец был более сдержан и порой вел себя так, словно не знал с какой стороны можно прикоснуться к этому непонятному существу вылезшему однажды из его жены. Но после развода у него не стало и этих неловких касаний родителя. Что он и пытался порой компенсировать, порой неосознанно, чисто интуитивно тянувшись к чужому теплу, чтобы хоть на мгновение прогнать свой холод. Но такое не всегда заканчивалось хорошо для него. Прикосновения стали дарить чаще боль чем успокоение. Карл все же скрестил руки, обхватывая себя. Дыхание вновь стало учащаться как на улице. Он посмотрел на покрытый пятнами потолок, боясь, что от наплыва эмоций вновь могут заслезиться глаза. Явный признак, что он снова доходит до грани. Мысли зацепились за Нигана. У него были крупные руки. И не удивительно ведь сам он по себе был немаленьким мужчиной. В его руках была сила. Карл чувствовал ее, когда эти руки ложились на его плечо. Но что лучше всего он ощущал это тепло. Ниган не часто касался его, но, когда так получалось, Карл чувствовал это обжигающее, словно печка, тепло другого человека. Своя кожа ему казалась всегда прохладной, и порой он мерз даже когда не было холодно. Поначалу его пугал этот жар чужих прикосновений. И тело Карла вздрагивало, подчиняясь мышечной памяти, выработанной прошлыми неудачными тактильными контактами. Но похоже мужчина умел располагать к себе довольно быстро. Или Карл просто был настолько голоден до этих касаний, что быстро привык и стал желать больше. Несмотря на то, что сегодня утром фраза мужчины сильно задела его, вновь заставляя чувствовать себя каким-то приблудным щенком, который никому не нужен и только проблем доставляет, сидящий в кабинете физики Карл захотел оказаться дома. Вернуться в его новый дом, сесть на диван к смотрящему телевизор Нигану и аккуратно, так чтобы он не заметил, прикоснуться локтем, коленкой или ребром ладони к нему. Закрыть глаза. Согреться. Почувствовать себя… защищенным, как когда Ниган обнимал его, укрывая собой. Прозвенел звонок, выбивая Карла из мыслей. Он вздрогнул, вновь возвращаясь к реальности. Все стали быстро собираться, стараясь побыстрее уйти от сюда, от этого ощущения собственной глупости, неуверенности и неловкости. Карл был уверен, что на следующий урок придет не больше одной трети. Учебный день прошел быстро. Контрольных больше не было. А все остальные уроки были уже ни о чем и Карл просто просидел на них в раздумьях о своей жизни, пытаясь проанализировать себя и сделать хоть какой-нибудь вывод, найти ответ, составить план действий. Думал он и о том, что делать летом. Ниган явно дал понять, что на своей прежней работе он не останется. Подарком было то, что он послушал его сегодня и не стал категорично запрещать доработать эти полторы недели. Но бесполезной тушкой торчать в четырех стенах все три месяца будет пыткой. Особенно после почти непрерывных несколько лет работы где придется. С такими мыслями Карл покидал здание школы через главный вход, не желая повторять ту история с отцом и надеясь, что к главным воротам он не сунется. Глаз тут же зацепил знакомую машину. Значит, Ниган все же отправил за ним своих парней. Если раньше это вызывало дискомфорт и раздражение, то сейчас от этого внутри потеплело. Ниган не оставил его одного, не махнул рукой «делай, что хочешь, мне плевать». Даже после непростого утра он все равно позаботился о нем. Это трогало Карла. Путь на работу был уже не таким мрачным. После того инцидента к нему относились настороженно как коллеги, так и посетители. Но Карл отметил, что не было враждебности в их взглядах. Ну, кроме директора, за плитку и переполох. Наоборот некоторые смотрели одобрительно, особенно другие официантки и поварихи. Все они были жителями неблагоприятных районов, и Карл подозревал, что у каждой за плечами была одна-две похожие истории. От того они так одобрительно похлопали его по плечу, когда он вышел и сказали «спасибо». Тогда Карл надеялся, что в их историях тоже был кто-то, кто заступился за них, но сомневался, судя по печали в этих глазах. Так же ему кивали и посетители. Те, кто не нашел в себе сил или желания заступиться. Сейчас они одобряли его действия, мысленно обещая себе поступить так же… когда-нибудь. Другие дальнобойщики, что были частыми гостями в их заведении из-за близости к главной магистрали, несмотря на опасения Карла, вели себя нейтрально. Один только смотрел на него хмурым взглядом, следя за его передвижением. Карл тоже старался не упускать его из виду. И когда он отправился мыть в мужской уборной этот мужчина зашел туда. Карл был там один. Он сразу напрягся и пристально посмотрел на мужчину, что так же пристально смотрел на него. И только тот двинулся к нему, Карл выставил перед собой древко швабры и принял оборонительную стойку. Мужчина удивленно замер. - Ой, - только и сказал он, поднимая руки, - прости, малыш, я не собирался пугать тебя. Просто… - хмурость слетела с его лица, открыв какую-то неуверенность и растерянность. – Я знал того мудака, которого ты тут… - он глянул на разбитую плитку что еще не заменили и Карл думал что не заменят из-за скупердяйства директора. – В общем, хотел выразить тебе свое мужское уважение, ну и посрать. Можно я… - он ткнул пальцем, все еще поднятой вверх руки, в сторону кабинок. Карла это так удивило, готовое к бою тело стало расслабляться, как дверь резко открылась, и в уборную влетел какой-то коренастый парень с хмурым взглядом и глупой аляповатой кепке. - Все норм, Карл? – спросил он, уставившись на удивленного всей этой ситуацией Карла. - Вторая кабинка исправна, - кивнул Карл замершему мужчине с все еще поднятыми руками. – Да все окей, - кивнул он парню. – Ты человек Нигана? – все же решил уточнить. - Да, братан, мы присмотрим за тобой, не переживай. Мы в углу там засели. Больше такого не случиться, - окинул он уборную взглядом. – Ох*еть это ты им сделал? – воскликнул парень, указывая на разбитую плитку, а затем уважительно оглядел худого Карла со шваброй в руке. – Уважуха, - раздался звук смыва, и мужчина вышел из кабины продолжая держать руки на виду, проходя мимо парней и скрываясь за дверью. - Мне нужно продолжать работать, - обратился Карл к парню. - Да, да, конечно, мы рядом, если че. Крикни просто, все сделаем, - парень кивнул ему напоследок, широко улыбаясь, и вышел, оставляя Карла переваривать это все. Значит, Ниган не просто послал парней присматривать за ним как раньше, еще и сказал быть в самом кафе, чтобы обезопасить его от возможных буйных посетителей. Карл навалился на швабру, старое дерево издало протестующие потрескивания. Память, как пленку, стала прокручивать их совместные приемы пищи, улыбки мужчины, его устремленные на него восхищенные глаза, обеды в школу, что чуть не вогнали Карла в краску. - Даже если он сожалеет, что забрал меня, но все равно… - Карл вздохнул. Что толку изматывать себя сейчас этими мыслями. Он никогда не будет знать, что творится в голове у Нигана и особенно в его чувствах. Порой и самому было сложно понять, что у себя внутри, а тут другая личность. И не важно, сколько вы друг друга знаете, чужая душа потемки, в которые порой лучше не соваться без сопровождения. Карл решил дождаться вечера. В том, что его все же ждет разговор он не сомневался. Да и самое худшее, что с ним может случиться это приют. Он справлялся с жизнью с отцом игроманом, что забивал на него, справиться и с этим. С такой уверенностью в мыслях и твердостью во взгляде он продолжил выполнять свою работу, яростно борясь с окружавшей его грязью. Ниган ходил по комнате, ожидая приезда бывшей жены и обдумывая все, что хотел с ней обсудить. Высокий бокал с коктейлем и бутылка пива стояли на столе с парой закусок для «просто похрустеть». Он думал, как же другие отцы справляются со своими детьми? Как с ним справился его отец? А ведь Карл, по сравнению со многими сыновьями, жалобы на которых он слышал от своих парней, был еще тем паинькой. Да и по сравнению с самим Ниганом, у которого в жопе вечно что-то играло по юности, отдавая в голову. Но ведь главные проблемы не в поведении. Да Ниган признавал, что парень взрослее своих сверстников, самостоятельнее, решительнее, колючей, временами дерганый и упертый. Но жизнь у него такая была. Его беспокоило не поведение, его беспокоили те темные и неизвестные ему пятна в прошлом Карла, которые могли нанести ребенку куда больший вред, грозящий вылиться в проблемы в будущем. Любая страшная болезнь когда-то начиналась с малого. Если бы он в далеком прошлом не обратил внимание на сонливость Люсиль и возникающую головную боль со слабость, возможно она бы уже давно умерла, от того что опухоль была бы уже не операбельной. Это были страшные времена для них, спустя всего пару лет брака. Но они это пережили, он это пережил, справился, нашел денег, врачей, убедил ее обследоваться дальше, даже когда врачи один за другим повторяли, что все в пределах нормы. Пятый врач в пятой клинике обнаружил эту небольшую белую заразу в голове его любимой и провел удачную операцию, тем самым давая шанс на жизнь как минимум трем людям. Ниган хотел дать будущее Карлу, то которое вряд ли его отец мог ему обеспечить. Но для этого тоже нужно было сначала найти эту червоточину, а затем удалить ее. И, казалось бы, план есть. Но опухоль Карла не имеет физического воплощения, она глубже, изворотливее и кто знает, как крепко она уже проросла в его голове. - Молчаливая задумчивость тебе идет, - раздался женский голос позади. Ниган резко развернулся на пятках и тут же встретился с Люсиль, закрывающую дверь. Прекрасная, как и всегда. – Ой прости, я напугала тебя? - Чуть в штаны не наложил, - Ниган улыбнулся и подойдя обнял ее, вдыхая нежный цветочный аромат духов. Когда они были женаты, она предпочитала более грубые нотки парфюма. Так ты и осознаешь, что все меняется. - Ну и где мой обещанный коктейль? – усмехнулась она, когда он отстранился. - Ах вот ты какая, пришла за бесплатной выпивкой, - улыбнулся он, отодвигая ей кресло и усаживаясь в кресло напротив. Он мог сесть и на свое место за столом, но не хотел выстраивать дистанцию. - Правило нашей юности №3 «угощают бесплатной выпивкой - не отказывайся». - О как мило, что ты вспомнила, с чего начались наши отношения, - они оба засмеялись, делая по глотку своего напитка. - Ну, так что у вас с Карлом стряслось? Расскажи мамочке Люсиль о своих отцовских печалях, - она внимательно посмотрела на него, продолжая мягко улыбаться. - С чего бы начать? – почесал затылок мужчина. - Начни с того, что сильнее беспокоит, - дала подсказку женщина. - Ну, я думаю, что Карл пережил не только пренебрежение со стороны родителей и тяготы бедной жизни, но и насилие, - Ниган уже без улыбки посмотрел на Люсиль, - сексуальное насилие, - женщина тоже больше не улыбалась. - Ты уверен? Карл рассказал тебе об этом? – она отпила коктейль. - Нет, он не говорил мне… прямо. Но ты сама видела, какой он дерганный, и он пару раз оговаривался об этом, как мне кажется, - мужчина пожал плечами и поставил локти на колени, нагибаясь. – И я не знаю, что с этим делать. Вернее, знаю, вести к детскому психологу, но… - Не хочешь полностью отдавать его в руки врача после того, что случилось с братом Мэрла? – быстро поняла его женщина, за что Ниган был ей очень благодарен. Сегодня язык ему враг, судя по всему. Сначала говорит, что попало, потом не слушается. – Что за оговорки? Вспомнишь? – она отзеркалила его позу, тоже наклоняясь. Они сидели друг на против друга сгорбившимися фигурами, словно на их плечи обрушилась большая тяжесть. - Ну сегодня утром мы немного… повздорили, вернее поспорили. Я не хотел, чтоб он возвращался на свою подработку. Особенно после того, как там чуть не изнасиловали официантку, за которую решил вступиться только Карл. Я спросил, что если на ее месте в следующий раз будешь ты и он сказал что-то вроде «если бы я уходил из всех мест, где меня домогались, то мне бы негде было работать и учиться». А до этого, когда я забирал его из участка возле его камеры, стояли те два ублюдка, что недавно обвинялись изнасиловании и убийстве девушки, и говорили ему всякую похабщину, то он на это сказал мне «не в первой», - быстро проговорил все Ниган, рассматривая свои часы. – Как думаешь, я прав, или надумал себе? – перевел он взгляд на женщину. Люсиль смотрела на него широко открытыми глазами. - Я даже не знаю с чего тут бл*дь начать, - судорожно выдохнула она, продолжая шокировано смотреть на бывшего мужа. – Поясни мне сначала про случай с изнасилованием и почему Карл оказался в полицейском участке, еще и в камере?! Я же вроде говорила тебе еще тогда, что парню нужен покой и стабильность в жизни? – Ниган кивнул. – Тогда какого черта ты ему эти встряски устраиваешь?! – Ниган вздохнул. - Да пацан и без меня прекрасно их себе устраивает. Только без тычков! - резко отстранился он от женщины, так что ножки кресла скрипнули отъезжая. - Рассказывай! – ее грозный взгляд и сжатые губы. - Карл подрабатывает в закусочной у перекрестка на магистрали, один жирный ублюдок захотел присунуть официантке без ее одобрения вот Карл и помыл полы его еб*льником, за драку его замели вызванные копы. Мэрл забирал. Не знал он, что Карл мой, вот и закрыл в камере так сказать в воспитательных целях, - Люсиль пригладила свои волосы. - Есть еще какой-то травматичный опыт, который он пережил с тобой и о котором ты еще не рассказал? – Ниган молча смотрел на нее. - Ну… - Боюсь, одним коктейлем мы не ограничимся, - потерла женщина переносицу. Ниган рассказал ей так же о встрече Карла с отцом, что наговорил ему Рик и что поведал сам Карл о разводе родителей. - Бл*дь, - Люсиль залпом допила оставшийся коктейль.