Изумрудно-Золотой Дракон.

Для Эйгона столица — это идеальный город, наполненный мануфактурами, парками и разнообразными развлечениями. Всего этого хватает в Староместе и, вероятно, в Ланниспорте. Эйгон стремился, чтобы Королевская Гавань стала похожей на эти два прекрасных порта. Он хотел полностью преобразить свою «домашнюю» помойку. Однако для реализации своих грандиозных планов Эйгону придётся дождаться, пока Визерис будет отдыхать в постели, а управлением страной займётся Алисента. Тогда он сможет воплотить в жизнь большую часть своих идей. А пока он прогуливается по городу в сопровождении рыцарей и с интересом изучает его достопримечательности. В отличие от Королевской Гавани, где преобладают дома из глины и дерева, покрытые соломой, Старомест — это город, полностью построенный из камня. Его улицы вымощены булыжником, а кривые переулки и закоулки образуют настоящий лабиринт. Большинство мостов в городе также каменные, хотя встречаются и деревянные. Город окружён массивными каменными стенами, которые отличаются своей толщиной и высотой. Эйгону было любопытно исследовать порт. В отличие от столицы, где никто не заботится о чистоте и выбрасывает мусор при любой возможности, Старомест представлял собой образец для подражания. Эйгон "с тоской" вспоминал мутную воду, покрытую цветущими водорослями и заваленную мусором. От воды исходил затхлый и тяжёлый запах. Иногда лёгкий бриз доносил до порта свежий воздух, но на этом всё. Стоя в порту Староместа, Эйгон словно попал в другой мир. Здесь не было ни вони, ни грязи. Старомест жил жизнью портового города. Сотни кораблей и шхун сменяли друг друга в гавани, привозя и увозя яблоки и апельсины, вина из Арбора, перья с Летних островов, перец, выделанные кожи, мирийские кружева, зеркала и арфы, и многое другое. По крайней мере, так говорил его дядя, сир Гвейн. В день своего прибытия Эйгон познакомился с родственниками своей матери. Помимо лорда Ормунда и сира Отто, его встречали леди Линесса, жена лорда, и их сыновья: Лионель, Мартин и Гарлун. Также там был старший брат его матери, сир Гвейн. Не хватало только младшего брата матери, Лейтона Хайтауэра, который, как оказалось, учился в Цитадели. После приветствия и знакомства с родственниками и вассалами Староместа, Эйгона проводили в комнату, приготовленную специально для него. А вечером в его честь устроили пир. На этом празднике вассалы Хайтауэров изо всех сил старались привлечь внимание принца. Некоторые спрашивали его о здоровье короля, королевы и младших членов королевской семьи, другие пытались ненавязчиво узнать, не помолвлен ли он, и с какой целью прибыл. Эйгон отвечал на вопросы кратко. Он сказал, что приехал, чтобы встретиться с родными. О помолвке нужно спрашивать у короля. Как первый сын короля Визериса он женится на той, кого одобрит отец. Если бы кто-то знал, как Эйгона тошнило, когда он называл этого человека отцом, он бы удивился такой ненависти. Но принцу не хотелось, чтобы кто-то заподозрил, что он презирает своего "отца". Хотя Отто, вероятно, что-то заподозрил. Он не сводил глаз с принца на протяжении всего праздника и явно что-то заметил. Но с этим Эйгон разберётся позже. Семейные разговоры лучше оставить за закрытыми дверями. На следующее утро за завтраком Эйгон сообщил, что хочет прогуляться по городу. Ормунд выделил ему охрану, а Гвейн стал его личным гидом. Стоит отметить, что дядюшка Гвейн прекрасно справлялся со своей задачей. Его лучезарная улыбка и шутки сделали экскурсию по городу поистине незабываемой. — Желаете приобрести что-нибудь, мой принц? — спросил Гвейн, когда принц, налюбовавшись кораблями, отправился к торговым рядам, чтобы оценить товары. — Я же просил называть меня просто Эйгон, дядя! — улыбнулся принц. Гвейн действительно был хорошим человеком. Он чем-то напоминал Эйгону его сына из прошлой жизни. Такой же весёлый и беззаботный, но когда нужно, мог быть серьёзным. — Это как-то неловко... — начал Гвейн, но принц его перебил. — И чем же? Ты брат моей матери, а значит, мой дядя. Или у меня в родственниках должны быть только Таргариены и Веларионы? — Нет... Думаю, нет... — немного смутился Гвейн, но, глядя в лукавые фиолетовые глаза принца, не мог не поддаться их обаянию. — Так, ты хочешь что-нибудь приобрести... племянник? — Да! Думаю, матушке понравится мирийский шёлк, а для Хелы нужно заказать личное украшение и не забыть зайти в кузницу, хочу братьям тоже подарки привезти. — А для отца что ты привезёшь? — улыбаясь, спросил Хайтауэр, глядя на племянника. Этот улыбчивый мальчик сразу ему понравился. Он был красив, как все Таргариены, но было видно, что характер у него хайтауэрский. Гвейн подумал, что мальчик похож на своего прадеда, Гарольда Хайтауэра, который, по словам отца, был очень остроумен. Гарольд мог поставить в тупик любого парой слов. Гвейн жалел, что дед не дожил до его рождения и он знает о нём только со слов отца и нескольких старых слуг. Однако, казалось, что характер деда проявился в его племяннике. Это стало очевидно во время пира, когда Гвейн наблюдал за поведением Эйгона и его манерами в обращении с вассалами их Дома. Эйгон демонстрировал учтивость и вежливость, много улыбался и шутил. Однако, когда кто-либо переступал черту, он сразу же проявлял свой нрав. И этой чертой, как понял Гвейн, был вопрос о помолвке принца Эйгона и его сестры, принцессы Хелейны. В этот момент племянник прищуривал глаза, его улыбка превращалась в оскал, и рядом с ним становилось совершенно неуютно находиться. Это ощущали все, кто окружал принца. - Давайте не будем говорить о том, что ещё неизвестно, милорды, - говорил он с миролюбием, хотя многие под его взглядом начинали сожалеть о сказанном. - Вы согласны? Благородные мужи кивали и, находя любые предлоги, старались покинуть принца. Единственный, кто, казалось, не замечал ничего необычного, был личный слуга принца, который без стеснения разговаривал с ним при всех. Гвейн также обратил внимание на юную девушку, стоявшую за спиной племянника с кувшином сока и постоянно наполнявшую бокал принца. Вероятно, это и была та самая девушка, за которую вступился принц. Гвейн не мог не признать, что поступок племянника, хоть и был радикальным, всё же спас девушку от насилия. Однако его отец считал, что принц позволил своим эмоциям взять верх над рассудком. Сам Гвейн был убеждён, что за любое преступление должно следовать справедливое наказание. Тот рыцарь запятнал свою честь, и Эйгон, как принц, имел полное право действовать так, как он поступил. Может быть, он и поступил как «Порочный принц», но, насколько было известно Гвейну, все присутствующие при казни полностью одобряли решение принца. — Думаю, можно что-то найти, — голос племянника прервал размышления Гвейна. Гвейн вздрогнул и посмотрел на принца. Что-то насторожило Хайтауэра, но он не мог понять, что именно. Присмотревшись к племяннику, он заметил, что мальчик крепко сжимает руки в кулаки, и костяшки его пальцев побелели. И это не понравилось Гвейну. Почему Эйгон так отреагировал на безобидный вопрос? — Пойдём, дядя, я хочу ещё многое осмотреть, прежде чем мы вернёмся в Башню, — сказал Эйгон, но уже без прежней улыбки, и в его глазах больше не было весёлой иронии. Как будто слова о короле стёрли всё веселье из мальчика. Гвейну это совсем не нравилось... По возвращении в Башню Эйгон решил провести время за чтением перед обедом. Однако едва он расположился в кресле и раскрыл книгу, как в его покои постучали. Подавив раздражение, вызванное упоминанием имени отца, Эйгон откликнулся: — Да? Дверь распахнулась, и в комнату вошёл слуга, который, поклонившись, произнёс: — Мой принц, лорд Хайтауэр просит вас посетить его кабинет до обеда. — Лорд Хайтауэр не сообщил, по какому поводу? — осведомился принц. — Нет, — невозмутимо ответил слуга, — лишь приказал мне сопроводить вас. — Что ж, — Эйгон захлопнул книгу, — веди. Слуга проводил его до солярия, у которого стояла стража. Отпустив слугу, принц кивнул стражникам, и перед ним распахнули двери. Кабинет лорда Хайтауэра представлял собой просторное помещение, обставленное изысканной мебелью. У восточной стены, справа от входа, располагался диван, обитый зелёной тканью с жёлтыми узорами. Стол стоял у противоположной от входа стены, заваленный бумагами, картами и планами. Он был сделан из тёмного дерева, весьма дорогого. Слева находился большой книжный шкаф. Сам Ормунд Хайтауэр восседал за столом, а по левую руку от него расположился дед принца, Отто Хайтауэр. Также в кабинете присутствовал Лионель Хайтауэр, который, как наследник Староместа, имел право находиться здесь. — Дедушка, — обратился Эйгон к Светочу Староместа, — кивнул он в сторону Отто, который недовольно взглянул на него. О, похоже, кто-то не одобряет его методы наказания. — Дядя, — это уже в сторону наследника Староместа, который смотрел на него с искренним любопытством. — Эйгон, присаживайся, — указал Ормунд на кресло, и когда мальчик сел, продолжил: — Ты догадываешься, зачем я тебя вызвал? — Не имею ни малейшего представления, — спокойно ответил принц. Нет, ну он действительно не знает, зачем его вызвали, и играть в загадки он не намерен. — До нас доходят противоречивые слухи касательно тебя, внук! — взял слово Отто. — И что же вы слышали? — спросил Эйгон, расслабленно откинувшись в кресле. — Ты отдал рыцаря на съедение своему дракону, а после выкупил какую-то шлюху, заплатив целое состояние, — возмущался Отто. — Этот рыцарь, как вы говорите, обычный насильник, за такое полагается кастрация. Я же решил и остальным преподать урок, чтобы держали свои отростки в штанах. Что касается денег, то мне лучше знать, куда их потратить. — Ты ещё слишком молод и не понимаешь, что многие захотят нажиться на твоём статусе, — снова попытался учить своего внука Отто, но мальчишка был слишком упрям и горделив, чтобы прислушиваться к голосу разума. — Как и все, — снова пожал он плечами. — Двести золотых не такая большая сумма за... очередного информатора. — Что? — изумился Отто. О чём этот идиот говорит? — Неужели вы думаете, что я просто так отдам двести золотых за простую девчонку, которая работает в таверне? — с усмешкой спросил принц. — Я надеялся, что твои шпионы, дедушка, работают лучше, но раз они так и не сумели ничего толком узнать про мои планы, то не зря Ларис старался. Отто был потрясён не только тем, что его внук знает о его шпионах, но и тем, что младший сын человека, который занял его место при короле, оказывает его внуку какие-то услуги. — Вижу, ты удивлён, дедушка! — продолжал ухмыляться принц. — В таком случае я скажу тебе больше: тот рыцарь был не просто Золотым Плащом, а был верным информатором Деймона Таргариена. Я давно ждал возможности избавиться от него, и он сам предоставил мне её. — Эйгон, расскажи мне всё, — потребовал Отто, впечатлённый словами внука... Эрл с радостью прятал деньги, полученные в результате выгодной сделки. Он уже давно управлял своей таверной, но это было не единственное, чем он занимался. Эрл использовал таверну для достижения двух важных целей. Во-первых, он собирал информацию для своего покровителя, третьего брата лорда Мандерли. Сир построил таверну, чтобы получать сведения о юге и, что самое важное, о Гардерах — Доме, который когда-то изгнал его род. Эрл не знал, зачем господину эта информация, но он не задавал вопросов. Главное — ему платили, и платили щедро. Остальное его не интересовало. Вторая цель Эрла была связана с девушками, которые работали в его таверне. Однажды к нему пришел владелец борделя и предложил взаимовыгодную сделку. Таверна Эрла располагалась недалеко от реки Мандер, и владелец борделя увидел в этом возможность для переправки девушек в столицу без лишнего внимания. Эрл честно предупредил его о том, что река изобилует мелями и корягами, но это не смутило владельца. Как оказалось, у него была ладья с низкой посадкой, так что переправа шлюх была делом решённым. От Эрла требовалось лишь встречать нужных путников, держать девушек в своей таверне до тех пор, пока за ними не придут, и всё. За это он получал щедрое вознаграждение. Так продолжалось целых полгода, пока в его таверну не зашёл сын короля. Эрлу было не впервой обслуживать аристократов, но его беспокоил монстр, который был с принцем. Хотя принц заверил его, что монстр не причинит ему вреда, Эрл решил не рисковать и не приближаться к этому чудовищу. Чтобы накормить монстра, он отправил Молли, свою воспитанницу, которую через год собирался отправить в столицу. Девушка была очень привлекательной, и Эрл не сомневался, что она будет пользоваться спросом. Однако один из рыцарей принца чуть не испортил его ценный товар. Он захотел получить то, что ему не причитается, и за это получил соответствующее наказание от принца. Эрла не беспокоила судьба этого рыцаря, он больше переживал за свой кошелек. Он целый год растил эту девчонку на свои деньги и уже договорился со своим приятелем, что тот возьмёт её к себе. Если бы тот ублюдок подпортил его ценный товар, ему пришлось бы выкинуть её за порог. Её стоимость для столицы упала бы, а в таверне ей делать было нечего. Она, конечно, хорошо справлялась, но не настолько, чтобы оставлять её. Максимум — для развлечения гостей, и то он бы ещё подумал. Однако теперь у него не было времени думать о Молли. Принц предложил выкупить её, и Эрл не мог упустить такой шанс. Двести золотых монет — все они были его. Ни его друг, ни сир Мандерли не получат ни одной монеты. Эрл стал богатым. - И всё благодаря этому идиоту, — с улыбкой говорил мужчина, кладя деньги в глиняный горшок в подвале, куда мог спуститься только он. - Верно, — раздался голос за его спиной. — Всё благодаря мне. Эрл резко обернулся и тут же получил сильный удар в нос. Упав, он закашлялся кровью, чувствуя, как сломанный нос наполняется болью. Подняв голову, он увидел перед собой принца, который смотрел на него с презрением, словно на насекомое, которое не заслуживало его внимания. - Так что ты там говорил? — спокойно продолжил принц. — Благодаря идиоту? — Мой принц, прошу прощения... Это не то... — Эрл попытался объяснить, но принц лишь поднял руку, призывая к тишине. — Знаешь, Эрл, в Эссосе есть замечательная поговорка: «Жадность фраера сгубила». Мне даже интересно, как к этому отнесется сир Мандерли, для которого ты шпионишь. А ещё твой дружок в столице... Спрятать от него такие деньги? Похоже, тебе жизнь не дорога, — покачал головой принц. Эрл был не просто удивлён, он был в шоке. Принц не только знал его имя, но и всю его деятельность. В своём смятении он даже не обратил внимания на странные слова принца. — Знаешь, что с тобой сделает твой знакомый содержатель борделя, если узнает, что ты пытался зажать двести золотых? А сир Мандерли? Мне даже интересно, кто до тебя доберётся быстрее: человек, имеющий возможность нанять Безликих, или рыцарь, который, по слухам, очень не любит, когда его держат за дурака. Как думаешь, Эрл? — М... мой принц, я... — мужчина задрожал от страха, понимая, что принц говорит правду. Этот красивый десятилетний мальчик мог легко рассказать всё сиру Мандерли, и тогда его ждала бы казнь за обман лорда. Но если принц уже всё знает, почему он до сих пор не рассказал королю? Ведь сир Мандерли шпионит за другим Домом, а это явное нарушение закона. — Вижу, ты всё понял, — удовлетворенно кивнул принц, присаживаясь на ближайшую бочку. — Ты, твой друг и твой покровитель у меня как на ладони. То, что вы шпионили за другими благородными Домами и незаконно вывозили девушек, может обернуться для вас казнью. Мандерли ещё могут пожалеть, так как он благородный, и ему может грозить лишь ссылка за Стену. А вот ты, Эрл, и твой друг отправитесь на плаху. Как тебе такая перспектива? Она ему не понравилась, но он не мог понять, почему принц разговаривает с ним, а не приказывает своему рыцарю отрубить ему голову. - Вы не собираетесь донести на меня, — догадался Эрл, изумлённый. — Если бы я хотел, то уже давно это сделал, — холодно ответил принц. — А теперь слушай меня внимательно. Когда мы уйдём, ты продолжишь свою деятельность, но отныне я хочу знать всё, что ты рассказываешь Мандерли. Также, деньги, которые ты получил от меня, ты должен будешь пустить в дело, как тебе скажет человек, которого я пришлю. Если будешь хорошо работать, то не останешься в накладе. Но если попробуешь обмануть меня, то встреча с Мандерли покажется тебе сказкой по сравнению с тем, что я с тобой сделаю. Эрл сглотнул, вспомнив чудовище принца и гибель вчерашнего рыцаря. Он хотел жить в достатке, и совсем не желал оказаться в желудке того золотого монстра. Поэтому он решил сделать всё возможное, чтобы принц был доволен его службой. Даже если для этого придётся предать Мандерли и содержателя борделя, Эрл готов пойти на это. — Я выполню любой ваш приказ, господин, — произнес он... — Значит, ты узнал, что третий брат Мандерли шпионит за Гардерами, но ничего не сказал? — дослушав рассказ принца, возмутился Лионель, двоюродный дядя Эйгона, который, казалось, слишком близко к сердцу воспринял эту информацию. — Эйгон, ты покрываешь преступников! Зачем тебе это нужно, во имя Семерых? Ты же порочишь свою честь! — Честь? — с насмешкой повторил принц. — Дядя, это лишь красивые слова. Напоказ все могут быть честными и благородными. По-настоящему важными вещами являются сила и деньги. У моего Дома есть и то, и другое. Я собираюсь возвысить свой Дом, и для этого мне нужны деньги. Много денег. — Это грязные деньги, — продолжал настаивать Лионель. — Какая разница, откуда деньги? На любом рынке, даже за Узким Морем, их возьмут и дадут то, что мне нужно. Но можешь быть спокоен, дядя, я использую эти деньги, чтобы облагородить столицу. — И все же... — Лионель попытался снова пристыдить его, но громкий крик Ормунда заставил его замолчать. — Тихо! — лорд Староместа внимательно посмотрел на внука, а затем прямо спросил. — Что ты задумал, Эйгон? И не говори, что тебе нужны только деньги. Ты принц, и я в жизнь не поверю, что тебе не выделяют деньги. И раз король ничего не заподозрил, то твой наставник тоже в этом замешан. Говори! — Прежде чем мы начнём, я хочу спросить: если я решу стать королём, вы поддержите меня? — с серьёзным видом спросил Эйгон. — Что за странные вопросы, Эйгон? — нахмурился Отто. — Трон твой по праву. Ты первый сын короля... — Но не его первенец от Эйммы Аррен! — возразил принц, чем ещё больше расстроил бывшего десницу. — Похоже, ты не так хорошо знаешь короля, как тебе кажется, дедушка. Если он не объявил меня своим наследником, то никогда этого не сделает. Права Рейниры он будет защищать до конца. Ты должен был это понять, когда тебя изгнали за попытку очернить её имя. — Я действовал в твоих интересах, Эйгон, — говорил Отто, ничуть не удивляясь, что мальчик знает о его позорном изгнании. Скорее всего, мать ему всё рассказала. — Тогда ты должен был пустить слух в народ, а не бежать к королю с радостными вестями о том, что узнал что-то порочащее принцессу. Но вместо этого ты потерял доверие короля и навёл на мою мать тень подозрения. Визерис до сих пор видит в каждом её действии подвох. Этого ли ты хотел? Отто молчал, осознавая, что юный принц загнал его в угол. Он не ожидал, что король будет так защищать права принцессы, и не думал, что его действия могут навредить дочери. В тот момент он хотел лишь одного — разоблачить Рейниру и этого нечестивца Деймона. Он желал, чтобы его внук получил титул наследника в соответствии с законом. — Я повторю свой вопрос, сир Отто, — сказал Эйгон, переходя на более официальный тон. — Могу ли я рассчитывать на вашу поддержку? Отто пристально посмотрел на внука... Нет, на принца. Эйгон не производил впечатления наивного мальчика, он уже знал, чего хочет. Эйгон ясно осознавал, что если Визерис не изменит своего решения, то грядет война. Рейнира не склонит колено без боя, а Корлис Веларион не откажется от своей невестки так просто. Отто должен быть рядом с Эйгоном, чтобы направлять его своими советами. Он не мог оставаться в стороне от происходящего. — Я всегда буду на вашей стороне, мой принц, — произнес он. — Вы всегда можете рассчитывать на меня. — Старомест тоже не останется в стороне, — подхватил Ормунд. — Мы преданы законному принцу. Всё, о чём вы попросите, будет немедленно исполнено. Эйгон улыбнулся. Не той ехидной улыбкой, которую они привыкли видеть, а поистине доброй и по-родственному тёплой. Только глаза принца оставались холодными, и братья-Хайтауэры могли только гадать, что же заставит мальчика отбросить свою сдержанность и показать, что у него тоже есть чувства. — В таком случае, продолжим, — серьёзно произнёс принц. — Но прежде чем мы начнём, я прошу пригласить моих дядюшек. То, что я хочу сказать, касается и их... Эйгон с разочарованием захлопнул книгу. Снова ничего полезного! Уже две недели он изучает книги в библиотеке Высокой Башни, но не находит ничего, что могло бы удовлетворить его любопытство. После разговора с Хайтауэрами Эйгон наконец-то приступил к тому, ради чего приехал. Он хотел узнать больше о Утере Высокой Башни и его роли в истреблении драконов. Где находились их гнездовья? Как Утер смог победить их? Ормунд с радостью предоставил королевскому внуку доступ к библиотеке и даже выделил ему мейстера в помощь. Этот мейстер подтвердил, что драконы действительно обитали на острове Битвы, но это было задолго до первого Хайтауэра, который, по слухам, их уничтожил. На вопросы о том, как это произошло, мейстер ответил, что никто не знает ответа. Да и зачем принцу знать о том, что стало легендой? Дяди Эйгона также не могли понять, почему он так интересуется прошлым их семьи. Они считали, что всё это давно прошло, и нужно думать о будущем, а не о прошлом. Эйгон был раздражён и готов скрежетать зубами от досады. Он и сам понимал, что его интерес бессмысленен, но продолжал свои поиски с упорством, достойным лучшего применения. Он даже лично осмотрел остров, на котором стоит башня Хайтауэров, но так и не нашёл ничего стоящего. А что он искал? Он и сам не знал. Возможно, он надеялся найти окаменевшие драконьи яйца? Но это было бы глупо, и Эйгон был с этим согласен. Он сам себе казался нелепым, не говоря уже о других, кто видел его в поисках. Конечно, он занимался не только исследованиями, но и работой. Это помогало ему отвлечься от своих мыслей. Эйгон приступил к формированию армии, открытию специальной таверны для кулачных боёв и, конечно, к созданию «скорпионов». Принц помнил, что именно эти устройства стали причиной гибели дракона принцессы Рейнис, сестры-жены Эйгона Завоевателя. Серсея Ланнистер также использовала «скорпионы» для поражения драконьего черепа. А если учесть, что по канону флот Веларионов перекрыл пролив Глотку и цены на железо неизбежно вырастут, то начинать нужно уже сейчас. Эйгон всегда предпочитал перестраховаться. Конечно, все эти приготовления могли вызвать подозрения, но для этой цели из Цитадели был вызван Лейтон Хайтауэр. Второй сын сира Отто проходил там обучение и уже успел продемонстрировать свои способности в области торговли и инженерии. Лорд Староместа поручил Лейтону создать гильдию, которая будет формально заниматься торговлей, но на самом деле производить оружие для будущего короля. Эйгон также предложил идею пороха. Когда его спросили, что это значит, он подробно объяснил, чего хочет достичь. Видя горящие от восторга глаза Лейтона, принц мысленно усмехнулся. Он нашёл человека, который не успокоится, пока не изучит все детали. Но это даже и хорошо. Теперь Эйгон мог вздохнуть с облегчением. Остальные дядюшки также не остались без дела. Лионелю было поручено набирать армию, часть из которой затем будет переучена для других задач. Гарлун будет отвечать за сирот, которых в Староместе было достаточно. Эйгон предложил построить приют для детей, где они смогут найти убежище и пропитание. Их будут кормить и обучать грамоте, а по достижении двенадцати лет ремесленники начнут их учить, чтобы в будущем они могли работать и вносить свой вклад в казну Староместа. Особо способных детей будут отправлять в столицу для обучения лорду Стронгу. За это отвечал Отто. Он будет отбирать наиболее способных детей и организовывать их безопасное путешествие в Королевскую Гавань. Что касается Гвейна Хайтауэра, то он решил стать верным мечом принца. По словам Отто, это был неплохой вариант. Его сын не силен в политике, зато прекрасно владеет мечом. И самое главное, Гвейн будет предан Эйгону. Конечно, принц стремился найти преданного человека, который будет защищать не только его спину, но и его тайны. При этом не всегда благородные. Эйгон надеялся, что таким человеком может стать Роджер, но после того, как он увидел другую сторону принца, его взгляд изменился. Он стал смотреть на Эйгона с отчуждением и даже презрением. Что ж, очень жаль. Роджер подавал большие надежды, но, похоже, придётся от него избавиться. Когда они вернутся в Королевскую Гавань, Эйгон попросит Стронга заняться этим вопросом. Принцу не нужны моралисты и уж тем более критики, которые могут все испортить. - Ты уверен, что справишься, дядя? — спросил Эйгон, пристально глядя на Хайтауэра. — Потому что если некоторые мои действия покажутся тебе неприятными, лучше сразу откажись, пока не стало слишком поздно. - Уверен! — кивнул Хайтауэр. — Я далек от политики, но понимаю, что без интриг не обойтись. Хоть мне всё это и неприятно, но ты сын Алисенты, мой племянник. Я не могу допустить, чтобы ты один столкнулся с этим болотом. Я буду с тобой до конца... - Эйгон, не хочешь прогуляться? — голос дяди вырвал его из воспоминаний. Отложив книги, Эйгон решил, что небольшая прогулка ему не помешает. - Уже иду, дядя! — ответил он. Если бы он только знал, чем обернётся эта прогулка...