Эхо вдохновения

На утреннем солнце, заливавшем залу золотым светом, король Енчоль и королева Джихе сидели на тронах, едва сдерживая слёзы радости. Их долгожданный сын, принц Сокджин, мирно посапывал в колыбели, украшенной нежными шелковыми лентами. Весь дворец гудел от праздничной суеты: слуги носили корзины с цветами, музыканты настраивали инструменты, а гости занимали свои места. Сегодняшний день был особенным — крестины принца и благословения трёх добрых фей. Флора, с пышными кудрями цвета весеннего заката, поднялась к колыбели первой. Она коснулась лба младенца, её голос прозвучал мягко, но решительно: «Я дарую тебе красоту, что затмит свет солнца. Пусть каждый, кто посмотрит на тебя, увидит в тебе совершенство». Словно подтверждая её слова, солнечный луч озарил лицо младенца, подчеркнув мягкость его черт. Фауна, одетая в платье оттенка малахитовой зелени, подошла следом. Она улыбнулась и произнесла, касаясь руки Сокджина: «Я дарую тебе голос, подобный песне утренних птиц. Пусть он тронет сердца всех, кто услышит его». Слуги и гости одобрительно зашептались, предвкушая судьбу, которая ждёт принца. Но как только Меривеза, последняя из фей, сделала шаг вперёд, зал внезапно погрузился в тревожную тишину. Сквозь воздух прокатился холодный ветер, и свечи замерцали, едва не потухнув. Из ниоткуда появилась высокая фигура в чёрном, её одеяние колыхалось, словно живое. Это была Малефисента. — Как трогательно, — её голос, как шёлк, напоенный ядом, эхом разнёсся по залу. — Что за честь — увидеть столь торжественное событие. Но как грустно, что меня забыли пригласить. Король Енчоль поднялся, сжимая подлокотники трона: «Уходи, Малефисента. Тебе здесь не место». — Не место? — переспросила она, подняв одну из своих изящных бровей. — Может быть. Но я всё же оставлю свой подарок для маленького принца. Она подняла руку, в которой появился тёмный свет. — До заката в день своего восемнадцатилетия, — начала она, её слова звучали как древнее заклинание, — он уколет палец о веретено прялки... и умрёт. Королева Джихе вскрикнула, её лицо побелело. Феи в ужасе переглянулись, а Малефисента продолжила, её улыбка становилась всё шире: «Это мой подарок. Пусть ваш сын станет напоминанием, что зло нельзя игнорировать». Но прежде чем она исчезла в клубах чёрного дыма, Меривеза сделала шаг вперёд, подняв свой волшебный жезл. — Я не могу отменить проклятие, — сказала она, её голос звучал твёрдо, хотя в глазах блестели слёзы. — Но я могу его смягчить. Она повернулась к Джихе, обхватив её руки: «Ваш сын не умрёт. Вместо этого, он погрузится в глубокий сон, из которого его разбудит поцелуй настоящей любви». Маленький Сокджин продолжал мирно спать, не подозревая о своём предназначении. Енчоль встал с трона, его голос дрожал от ярости: «Сжечь все прялки в королевстве. Пусть ни одна не уцелеет». Три добрые феи переглянулись. В тот же день, с разрешения короля, они тайно забрали принца. В лесной хижине, окружённой цветами и густыми деревьями, Сокджин рос как Дикая Роза, ничего не зная о своём королевском происхождении и проклятии, что ожидало его в день совершеннолетия. ……………. Лес был залит утренним светом, листья шептали под лёгким ветерком, а птицы распевали свои трели. Сокджин с лёгкой корзиной в руке углубился в чащу, собирая алые ягоды. Его волосы отливали золотом в лучах солнца, а голос, звучавший песней, эхом разносился между деревьями. Он пел о мечтах и свободе, не подозревая, что эти звуки притянут того, кто изменит его судьбу. Чонгук, верхом на своём вороном жеребце, остановился на опушке леса, услышав голос. Его сердце замерло, а взгляд устремился в сторону мелодии, словно что-то неведомое манило его. Он слез с коня и, почти не дыша, пошёл на звук, пока не увидел юношу среди цветов. — Ты поёшь так, как если бы сам лес оживал вместе с тобой, — нарушил тишину Чонгук, и Сокджин вздрогнул, оглянувшись. — Кто вы? — осторожно спросил он, прижимая корзину к себе. Чонгук улыбнулся, обнажая идеально ровные зубы: «Путник, заблудившийся в этой красоте. И, кажется, я нашёл то, что искал». Сокджин почувствовал, как его щеки заливает жар. — Это просто ягоды, — попытался он отшутиться, опуская глаза. — Нет, это не ягоды, — мягко возразил Чонгук, делая шаг ближе. — Это ты. Между ними завязалась беседа, наполненная улыбками, неловкими взглядами и смехом. Они будто знали друг друга всю жизнь, хотя встретились только сейчас. Наконец, Сокджин набрался смелости: «Если вы не заняты... приходите ко мне домой сегодня вечером. Мы празднуем мой день рождения». Чонгук улыбнулся шире: «Это будет честью для меня». Тем временем, в хижине царил хаос. Флора и Меривеза, стоя напротив друг друга, размахивали волшебными палочками. — Костюм должен быть розовым! — заявила Флора, её голос звенел. — Синим! — возразила Меривеза, её лицо пылало. — Розовым! — Синим! Каждая вспышка их магии окрашивала костюм в противоположный цвет. Спор быстро перерос в дуэль, искры летели по всей комнате, а их громкие выкрики эхом отдавались в лесу. На окне сидел Диабло, чёрный ворон Малефисенты, с любопытством наблюдая за происходящим. Когда магия чуть не задела его крыло, он каркнул и вылетел прочь, решив немедленно донести своей хозяйке о том, что узнал. ………….. Когда Сокджин вернулся домой, в руках всё ещё покачивалась корзина с ягодами, а на лице сияла улыбка. — Феи, я встретил кое-кого в лесу, — сообщил он, едва переступив порог. Фауна, которая пыталась утихомирить спор, остановилась и повернулась к нему: «Кого ты встретил, дорогой?» — Прекрасного юношу. Он... Он пригласил меня на прогулку, а я... я пригласил его на вечер. Флора и Меривеза переглянулись, их лица побледнели. — Мы должны сказать тебе правду, Сокджин, — тихо начала Флора. Они рассказали ему о его происхождении, о короле Енчоле и королеве Джихе, о проклятии и о помолвке с принцем Чонгуком, заключённой ещё при его рождении. Сокджин слушал, его глаза наполнялись слезами. — Значит, вся моя жизнь была ложью? — прошептал он, отступая к лестнице. — Нет, любимый, это была защита, — попыталась объяснить Фауна, но он покачал головой, слёзы текли по его щекам. — Я не хочу быть принцем. Я не хочу быть чужой игрушкой. Он выбежал из комнаты, хлопнув дверью. А ворон Диабло, пролетая над лесом, уже спешил сообщить Малефисенте: «Принц найден». ……………. Закат мягко окрашивал небо золотом и розовым, когда Сокджин, одетый в праздничный костюм, который был компромиссом между розовым и синим, оказался у ворот дворца. Феи окружали его, их лица светились заботой и тревогой. — Мы так гордимся тобой, дорогой, — шепнула Фауна, поправляя его волосы. — Это твой дом, — добавила Флора, сдерживая слёзы. — И здесь ты наконец узнаешь истину. Меривеза обняла его за плечи: «Помни, что ты никогда не одинок». Сокджин кивнул, его сердце колотилось в груди. Он сделал шаг вперёд, но не заметил тени, которая скользнула за колонну неподалёку. В тот момент, когда он ступил в залу, где мерцала одна-единственная свеча, голос, полный обмана и тёмной магии, позвал его. — Дикая Роза, — прошептала Малефисента, появляясь из темноты. — Какой прекрасный цветок, готовый расцвести. Сокджин, будто загипнотизированный, последовал за её голосом. Перед ним возникло веретено, сияющее странным, завораживающим светом. — Коснись его, дитя, и исполни своё предназначение, — прошептала она, глаза сверкали зловещим огнём. Не в силах сопротивляться, Сокджин протянул руку. В момент, когда его палец коснулся острия, раздался слабый вскрик, и он рухнул на мраморный пол. Феи, почувствовав магию, ворвались в залу, но было уже поздно. Малефисента исчезла, оставив лишь эхо своего злорадного смеха. — Мы опоздали, — прошептала Фауна, обхватив рот руками. — Но не всё потеряно, — твёрдо заявила Меривеза. Она подняла палочку, и по всему дворцу прокатилась мягкая волна магии. Один за другим обитатели замка погружались в глубокий сон, чтобы ждать пробуждения принца. И тут Флора воскликнула: «Чонгук! Тот юноша в лесу — это он! Настоящая любовь Джина!» — Но где он сейчас? — встревоженно спросила Фауна. Вместе они помчались обратно в хижину, но обнаружили там лишь пустые комнаты и разбросанные вещи. На полу виднелись следы борьбы. — Его похитили! — воскликнула Меривеза. — Это дело рук Малефисенты! Без промедления феи направились в её зловещую крепость, прячась от её слуг и прорываясь сквозь заклинания. Наконец они нашли Чонгука в сырой темнице. — Чонгук, времени мало, — торопливо сказала Флора, освобождая его с помощью магии. — Ты должен спасти Джина. Фауна вручила ему блестящий меч, сияющий магической энергией: «Этот меч пронзит любое зло». Меривеза добавила прочный щит: «И этот щит защитит тебя от любой магии». Вместе они помогли ему выбраться из крепости, но путь к дворцу был преграждён густым терновым лесом, окружившим замок. Чонгук, вооружённый решимостью, прорубался сквозь колючие ветви, магический меч в его руках сиял, словно солнце. Когда он достиг края леса, Малефисента встретила его в своей чудовищной форме. Огромный чёрный дракон поднялся перед ним, из пасти вырывались огненные языки. — Ты не пройдёшь! — её голос прогремел, как гром. Сразиться с ней было тяжело: каждый взмах её хвоста сотрясал землю, а пламя обжигало воздух. Но Чонгук, используя меч и щит, сражался отчаянно. Наконец он нашёл слабое место в её броне. В прыжке он нанёс решающий удар прямо в сердце чудовища. Малефисента испустила жуткий рёв и рухнула, растворяясь в тени. Чонгук устал, но не терял времени. Он ворвался в замок и нашёл Сокджина, лежащего на ложа из розовых лепестков. Его лицо было бледным, но всё еще невероятно прекрасным. Чонгук наклонился и прошептал: «Проснись, мой цветок». Он коснулся его губ своими, и замок ожил. Свет залил комнаты, люди просыпались один за другим. Глаза Сокджина открылись, он увидел Чонгука и улыбнулся, слёзы потекли по его щекам: «Ты пришёл за мной». — Я никогда тебя не оставлю, — ответил Чонгук, обнимая его. ……………… Когда Джин вошёл в тронный зал, его шаги были медленными и неуверенными. Глаза короля Енчоля и королевы Джихе сразу наполнились слезами, и они устремились навстречу сыну. — Сокджин, мой мальчик, — голос Джихе дрожал от эмоций, пока она крепко обнимала его. Её руки дрожали, словно боясь, что он снова исчезнет. — Матушка, — Джин почувствовал, как ком подступает к горлу. Он робко обнял её в ответ, а затем повернулся к Енчолю, чьи строгие черты смягчились. Король положил руку на плечо сына. — Ты вырос таким, каким мы всегда мечтали тебя видеть, — сказал он, гордясь сыном. Сокджин кивнул, но внезапно его охватила буря чувств. Все воспоминания о жизни в лесу, о простых радостях и беззаботных днях вспыхнули в его сознании. И теперь, стоя перед родителями, он чувствовал странную двойственность — их любовь была так близка, но в то же время казалась чем-то новым и неизвестным. — Простите меня, что не знал вас раньше, — прошептал он, опустив глаза. — Не извиняйся, сын, — мягко ответила Джихе. — Ты всегда был в наших сердцах, несмотря ни на что. Сокджин улыбнулся, смахивая непрошеную слезу. В этот момент он понял: дом — это не только стены или замок. Это люди, которые любят тебя и ради которых ты готов сражаться. ………….. Бальный зал сверкал огнями множества свечей и хрустальных люстр. Гости заполнили помещение, одетые в лучшие наряды. В центре зала Сокджин, одетый в изящный костюм, танцевал с Чонгуком. Музыка, нежная и мелодичная, словно вплеталась в их шаги. Чонгук держал Сокджина уверенно, его взгляд был прикован к лицу юноши. — Никогда бы не подумал, что судьба приведёт нас друг к другу, — сказал он, слегка улыбаясь. — А я не знал, что принцы умеют так красиво танцевать, — пошутил Джин, его щеки слегка порозовели. Чонгук засмеялся, его смех был тёплым и искренним: «Всё ради тебя, моя Роза». Сокджин смутился, но улыбка не схошла с его лица. Он почувствовал, как его сердце наполняется счастьем, словно весь этот вечер был настоящей сказкой. В это время, в углу зала, Флора и Меривеза снова вели ожесточённый спор. — Ты только посмотри, как прекрасно на нём смотрится розовый! — настаивала Флора, размахивая бокалом с вином. — Розовый? Это синий делает его более элегантным и утончённым! — парировала Меривеза, тыча пальцем в сторону Джина. Их спор начал привлекать внимание гостей, но Фауна, сидя рядом, только качала головой и улыбалась. Она поднесла бокал вина к губам и вздохнула с облегчением. — Главное, что мир наконец восстановлен, — пробормотала она, наслаждаясь теплотой атмосферы. Чонгук и Джин, не замечая суматохи в углу, продолжали танцевать, их глаза встречались, и весь остальной мир будто исчезал.