Враг мой?..

      Темнота. Непроходимый мрак окутывал со всех сторон тягучими щупальцами тревоги. Сердце бешено колотилось от всепоглощающего страха, пронизывающего каждую клетку тела.       Сцилла никогда раньше не боялась темноты. Но сейчас она пугала. Заставляла сжиматься в комок. Давила, будто огромное невидимое чудовище. Вынуждала чувствовать себя маленькой и беспомощной, словно ребенок.       Сцилла крутанулась на месте, силясь разглядеть хоть что-то. Но тьма не пропускала ни проблеска света или хотя бы частички косых серых теней. Ничего. Будто эта материя соткана из пустоты, в которой исчезает все, что в нее попадает. И Сцилла хотела бы исчезнуть. Но она оставалась здесь. Где-то.       Первое, что пробилось через липкий мрак — боль. Сначала физическая. Опалило огнем скулу, затем — живот. Натянулись волосы, будто кто-то за них ухватил. Сковал ужас. Сцилла понимала, что означают эти ощущения, но ни в какую не соглашалась их принимать и осознавать, что последует за ними.       Она противилась. Смыкала крепче ресницы, не желая видеть окружающую действительность. Но она накатывала волнами страха и звуками голосов. Отдавалась болью в теле, кровоточила ссадинами, внутренними и внешними.       Сцилла не хотела этого помнить. Но когда это память сжаливалась над ней?       — Главк! — долетало со всех сторон, и Сцилла все же открыла глаза.       Нерей протягивал ей призрачную ладонь. Стоял неподвижно в окружении ошметков грязно-ржавого тумана, наползающего из тьмы. Глядел внимательно и сосредоточенно.       Сцилла дернулась в его сторону. Хотела схватить за руку, обнять, увести отсюда, ведь знала, что должно произойти. Но не могла пошевелиться. От этой беспомощности ужас захлестнул с новой силой.       «Уходи! — мысленно закричала она, ведь произнести хоть что-то вслух не получалось. — Уходи, Нерей! Они убьют тебя!»       Но Нерей не уходил. Не сдвигался с места. Так и стоял с протянутой ладонью, и Сцилла рвалась к нему в надежде, что он услышит ее мысли. Пыталась открыть ментальный канал для него, но ничего не удавалось. Ее будто парализовало. И каждая тщетная попытка приносила еще большую боль и разжигала сильнее панику.       «Пожалуйста. Не надо! — взвыла Сцилла, заливаясь слезами. — Не надо меня спасать! Уходи! Ты должен жить!..»       Тирон возник из-за плеча Нерея и гадко ухмыльнулся. Принялся расстегивать штаны, пожирая похотливым взглядом. Сцилла попыталась отползти, но снова потерпела неудачу.       Когда же завидела Дрейда по другую сторону от Нерея, впала в истерику. Уже не понимала, что с ней происходит — казалось, что воздуха нет, легкие отказали, а сердце сейчас разорвется на части. Она билась в припадке, но только внутри себя. Снаружи по-прежнему не могла пошевелиться.       «Нет! Не трогай его! Пожалуйста! — закричала Сцилла, когда Дрейд оголил кинжал. — Нерей, беги!»       Лезвие вошло в грудь Нерея с неотвратимостью давно предрешенного события, и Сцилле показалось, что вскрыли и ее собственную. Через паралич пробился ее полный отчаяния крик, но его тут же заткнул один из торговцев, окунув в воду. Нерей осел на землю, заливаясь кровью, а Сциллу растянули за руки и ноги, обездвиживая. Тирон сел между ее колен и стянул с себя штаны окончательно. Но Сцилле уже было плевать. Ее разрывало от боли и скорби. Хотелось, чтобы и ее пронзили клинком. Оборвали эти нескончаемые муки.       — Сцилла! — донесся знакомый голос, и чьи-то ладони обхватили плечи.       — Нет, не трогай меня! — сумела взвизгнуть она, и ощутила ледяной холод, ярко контрастирующий с теплом, исходящим откуда-то из пустоты, снова заволакивающей сознание.       — Сцилла! — Снова оклик, наполненный тревогой. — Проснись!       Сцилла резко вдохнула и открыла глаза, стуча зубами. Не понимала, где она и что с ней. Но стало ужасно холодно. Рассеянно захлопав ресницами, Сцилла развеяла мутную дымку и уставилась в широко распахнутые от беспокойства серо-голубые озера. Эрион. Всхлип сам вырвался из саднящей гортани, и Сциллу повело. Эрион подхватил и прижал к себе, от исходящего от него жара пробрало ознобом.       Ухватившись за его плечи, Сцилла только теперь поняла, что он мокрый, как и она сама, и без футболки. На голову лился ледяной поток, волосы липли к шее, и пришло осознание, что они стоят под душем.       — Что… — просипела Сцилла. — Что произошло?.       — Ты мне скажи, — выдохнул Эрион, стискивая в объятиях. Приник щекой к макушке и принялся мягко покачивать в руках. — Я никак не мог тебя разбудить. И ужасно испугался.       Сцилла вздрогнула, когда накатили ошметки сна, и задрожала с новой силой, но теперь не от холода. Ком тошноты подступил к горлу от всех ощущений и картинок, что с тройным усердием принялось подсовывать подсознание, и Сцилла едва успела оттолкнуть Эриона и броситься к туалету, прежде чем ее вывернуло наружу.       Ощутилось мягкое касание к спине. Эрион перехватил волосы и завел их назад. Сцилла хотела попросить его уйти, не смотреть, но из-за нескончаемых рвотных позывов не успевала даже вдохнуть, не то, что что-то сказать.       — Все хорошо, — шептал Эрион, бережно поглаживая вдоль позвоночника. — Это нормально. Сейчас пройдет. — Сциллу колотило. Стало стыдно и неловко, но успокаивающие слова и касания Эриона все же действовали умиротворяюще. — Вот так, Колючка. Уже почти все. Я с тобой, — бормотал он, склонившись ниже, к самому уху. — Это все реакция на стресс, в этом нет ничего зазорного.       Сцилла хватанула воздуха и судорожно выдохнула. Повторила пару раз, убеждаясь, что ситуация не повторится, и осела на колени, утирая рот. Эрион опустил крышку и спустил воду, после чего притянул Сциллу к себе.       — Раньше такого не было, — прохрипела она, зажмурившись.       — Раньше тебе нужно было аккумулировать силы, чтобы выжить, — прошептал Эрион, поглаживая руки и плечи. — А потом ты закрылась от воспоминаний, не позволяла себе проживать их. Вчера мы их разворошили, вот тебя и накрыло.       — Это отвратительно, — всхлипнула Сцилла, и Эрион прижал к себе крепче.       — Это естественно. А что естественно, не может быть отвратительным.       Сцилла позволила себе расслабиться в его объятиях, прильнула щекой к широкой груди. Грохот сердца Эриона приводил в порядок мысли и баюкал, а его тепло согревало. Сцилла смотрела прямо перед собой широко распахнутыми глазами, чтобы не видеть вновь тех ужасных картинок. Силилась затолкать их куда подальше в укромные уголки воображаемого хранилища, чтобы попытаться отрезать их от себя. Выходило плохо.       Когда стало немного легче, по темечку тюкнуло любопытство, исчерченное кривыми подозрениями неладного.       — Эрион, — позвала Сцилла тихо.       — Что, Колючка? — так же отозвался он.       — Как ты здесь оказался?       — Я… выбил дверь, — немного помявшись, ответил он. — Прости. Завтра починю.       Сцилла приподняла голову и выглянула из-за плеча Эриона в проход — дверь болталась на одной петле, будто ее ураганом снесло.       — Но… почему? — нахмурилась Сцилла и подняла взгляд на Эриона.       — Ты звала, — просто сказал он и чмокнул в нос. От этих слов почему-то снова скрутило внутренности и кольнула тревога.       — Но твоя комната ведь в другом крыле, как… — запнулась Сцилла и уловила в лице Эриона такое же непонимание, какое ощущала и в себе. — Ты не мог меня слышать оттуда, — утвердительно закончила она, и Эрион сглотнул, растерянно взлохматив свои мокрые волосы.       — Я знаю, — кивнул он. — Но почему-то услышал. Твой голос разбудил меня. Ты звала. И я пришел, — совсем тихо произнес он, и паника вновь начала тянуть свои противные щупальца. Сцилла вздрогнула и поняла, что уже не видит Эриона — все застлала мутная пелена из-за вспыхнувшего воспоминания.       — Эй, Колючка! — позвал Эрион, лаская скулу. — Что с тобой?       Сцилла моргнула и всхлипнула. Закусила губу, чтобы удержать внутри крик, но ничего у нее не вышло. И в следующий миг разразилась громкими рыданиями. Эрион сгреб ее в охапку и с шумом выдохнул.       — Солнышко, — прошептал он в макушку. — Тише… Все хорошо…       — Он… Он сказал мне… — пробормотала Сцилла, задыхаясь от всхлипов, и Эрион весь обратился в напряженное внимание. — То же самое… — едва слышно просипела она, уткнувшись лбом в плечо Эриона.       — Кто, милая? — спросил он.       — Н-Нерей, — проскулила Сцилла и затряслась с новой силой.       — Колючка, — сочувственно прошептал Эрион и вновь принялся качать. — Не молчи. Говори со мной. — Сцилла отрицательно мотнула головой, силясь проглотить те слова, что так и рвались наружу. — Не закрывайся снова, милая, говори. Что угодно. Все, что приходит в голову. Пожалуйста, выплачь, выкричи свою боль, — приговаривал Эрион, прерывая слова короткими поцелуями в волосы. — Если хочешь, ударь меня, выплесни как угодно. Только не молчи.       Сцилла не хотела говорить. Головой — не хотела. Но душа рвалась на части и требовала дать горю выход. Сцилла сопротивлялась себе, сползая по Эриону от зубодробительной дрожи, тянущей к земле, но долго это продолжаться не могло. Чувства взяли верх над разумом.       — Это должна была быть я, — едва слышно выдохнула она, сжав мужское предплечье, что обхватило поперек плеч спереди. — Я должна была умереть, не он. Он… Он заслуживал долгой и счастливой жизни. Это должна была быть я! — взвыла Сцилла громче и крепко зажмурилась. Эрион стиснул крепче. — Я не звала, не просила его прийти. Не желала, чтобы ему причинили боль, не хотела всего этого! Лучше бы я умерла вместо него. Лучше бы меня изнасиловали. Засунули в камеру сепарации. Лучше бы я приняла свою участь, но он бы жил! — рыдала Сцилла, захлебываясь всхлипами и словами. — Он не должен был… — запнулась она, ногтями впившись в кожу Эриона, но он и бровью не повел. — Зачем он пришел? Зачем ты сейчас пришел? — начала повышать голос она, ощущая, как боль наполнялась злостью. — Не нужно меня спасать. Не нужно! — выкрикнула, стукнув кулаком по широкой груди. — Ты слышишь?       Сцилла заткнула себя, чтобы убедиться, что говорит не в пустоту. Все, что было до — сумбурный поток сознания, перемежеванный всхлипами, — не имел такого значения, как накрепко сформированная мысль, которую ей нужно сейчас донести, несмотря, или благодаря, истерике.       — Конечно. Я слышу тебя, — тихо ответил Эрион, уткнувшись носом в ее висок.       Сцилла выдохнула и отпустила язык на волю.       — Никогда не смей спасать меня. Не приходи, если я зову. Я ни за что не позвала бы тебя в здравом уме! Никого бы не позвала! Я не хочу становиться причиной чьей-то смерти. Никогда не хотела. Я не смогу, не вынесу, если с дорогим, близким мне человеком снова что-то произойдет, тем более — по моей вине… — протараторила быстро, как молитву, она, и Эрион сузил кольцо рук, обнимая крепче. — Я не хотела, чтобы так вышло… — вернулась Сцилла мыслями к Нерею.       Эрион молчал. Просто позволял ей говорить. Слушал. И слышал. Сцилла это чувствовала. И была благодарна.       — Я знаю, солнышко, — прошептал он. — Все знаю…       — Я так виновата, — всхлипнула Сцилла и до боли стиснула челюсти, перебарывая спазм от разрывающих внутренности эмоций. — Все из-за меня… Нерей умер из-за меня!.. И я не успела его спасти! Дурацкая сила проснулась слишком поздно! — выкрикнула она в отчаянии. — Зачем она мне, если даже с ней я бесполезная?.. Слабая, никчемная, ни на что не способная…       — Это неправда, — вклинился Эрион и коротко поцеловал влажную щеку. — Не говори так. Тогда ты не умела пользоваться даром, но погляди на себя теперь — ты спасла всю операцию. Спасла Стелза. Разве могла бы такое провернуть слабая, ни на что неспособная никчема?.. — мягко спросил он.       — Я… — Сцилла запнулась и зажмурилась. Слезы покатились с новой силой. — Я смогла это сделать, потому что испугалась. За тебя, — заикаясь, выдохнула она. — Когда увидела, как ты отлетел к дереву и не смог встать… — Эрион напрягся всем телом от ее слов. Ощущался его пристальный взгляд. — Но это не значит, что сработает снова. Я почти иссякла тогда, — призналась Сцилла совсем тихо.       — Ты тренируешься, и получаться будет с каждым разом все лучше, — рассеянно пробормотал Эрион и склонился, чтобы заглянуть в лицо Сциллы. — Колючка… Ты уложила тех торговцев только потому, что защищала… меня?.. — Сцилла кивнула и шмыгнула носом. А Эрион прижал к груди и с шумом выдохнул: — Не делай так больше. Ответная просьба — не рискуй собой ради меня. Я не вынесу, если с тобой что-то случится.       — Но…       — Ты понимаешь, что я чуть не потерял тебя? — напряженно спросил Эрион. — Подумай на минуточку, что со мной бы стало, если бы ты иссякла. — Сцилла нахмурилась, не представляя, что может произойти от ее исчезновения. Это же… Совсем не важно. Ни для кого. — Солнышко. — Эрион отстранился и заглянул в глаза с такими страхом и болью, что стало не по себе. — Я вижу, понимаю — ты не осознаешь, и сейчас не время для подобных разговоров. Так что прошу, поверь на слово. Однажды я прополощу тебе мозги по этому поводу, но сейчас прими вот что: если тебя не станет, я не смогу жить дальше. — Сцилла распахнула шире ресницы, глядя на Эриона. — Ты только что говорила о своих чувствах после потери Нерея. Мне будет во сто крат тяжелее, если я потеряю тебя.       Сцилла сглотнула, утопая в его радужках, заполонивших сейчас почти все окружающее пространство.       — Но… Почему? — сипло обронила она. — Я не понимаю…       — Потому что ты дорога мне, как никто, — коротко ответил Эрион. Поцеловал висок и притиснул к себе так стремительно, что в спине что-то хрустнуло. Сцилла обвила в ответ его шею и уткнулась в ложбинку между нею и плечом. Лучшее место на континенте. — Веришь?       — Верю, — кивнула она, ни секунды не сомневаясь в его искренности. — И… Постараюсь.       Слова закончились. Их поток медленно, но верно сошел на нет, и Сцилла ощущала, как слабеет с каждой секундой ее тело. Но Эрион держал так крепко, что она знала — он не отпустит. Ни физически, ни морально. Не даст упасть.       — Умница моя, — тихо проговорил он и перехватил поудобнее. — Давно нужно было выговориться.       — Я… — Сцилла свернулась в клубок на его коленях и стиснула объятие. — Я не хотела об этом говорить. Даже вспоминать. Старалась засунуть куда поглубже и все убеждала себя, что, когда покончу с тем, во что ввязалась, тогда и предамся этим чувствам…       — Понимаю, — сказал Эрион, мягко покачивая на руках. — Но не всегда получается так, как задумывается. Если долго прятаться от эмоций, они сами найдут выход рано или поздно.       Сцилла не нашла в себе сил ответить. Лишь коротко всхлипнула, ощущая подрагивающие в каждой мышце отголоски истерики. Эрион поглаживал по плечам, кистям, пальцам, спине. Перебирал волосы, невесомо проводил по скуле. И его действия так баюкали и успокаивали.       — Прости, что вывалила это все на тебя, — пробормотала Сцилла, пялясь в пространство перед собой. Теперь начал напирать еще и стыд.       — Не вздумай извиняться, — отрезал Эрион и осторожно сменил положение. — Я рад, что ты дала этому выход, поделилась со мной. Невозможно нести такой груз на душе в одиночку.       Сцилла прикрыла веки, не имея сейчас ни малейшего желания спорить, и ощутила, как взмыла воздух — Эрион на удивление бережно и невесомо подхватил на руки и встал, будто она совсем ничего не весила. Сцилла скорее инстинктивно, чем намеренно, обхватила его шею и приникла щекой к груди, поддавшись его порыву отнести на руках. Скоро Эрион осторожно опустил на кровать и придержал, когда повело. Захотелось рухнуть лицом в подушку.       — Погоди, Колючка, — позвал и указал на мокрую майку. — Давай-ка тебя переоденем. У тебя зуб на зуб не попадает от холода. Нужно согреться. Я смотреть не буду, — заверил он, и послышался шорох открываемого ящика.       Сцилла коротко кивнула и повернулась к Эриону спиной. Он завел волосы вперед и медленно потянул вверх мокрую одежду. Сцилла помогла, подняв руки, и обняла себя ими, когда последний миллиметр кожи оказался оголенным.       Эрион набросил на плечи полотенце и очень мягко протер сначала кожу, а затем — волосы. Заботливо и бережно, без намека на интимность, несмотря на то, что Сцилла сидела перед ним практически голая. Было немного неловко. Но в большей степени — приятно.       — Подними снова руки, — попросил Эрион, и, когда Сцилла подчинилась, быстро натянул сухую свободную футболку. — Вот так. Можешь лечь.       Сцилла, превозмогая не пойми откуда взявшееся стеснение, обернулась к нему и опустилась на бок. Эрион ободряюще улыбнулся, укрыл одеялом и замер в нерешительности.       — Теперь белье, — все же сказал он, и Сцилла вспыхнула. — Помочь, или сама?..       — Сама, — пискнула она и заворочалась в попытках стянуть мокрую ткань, да еще и под одеялом. Эрион отвернулся, и Сцилла мысленно поблагодарила его за это. Справившись с задачей, швырнула трусы за кровать, и Эрион обернулся.       — Где у тебя… — начал он, но Сцилла перебила:       — Не надо. Пусть будет так. Футболка довольно длинная.       — Ладно, — слабо улыбнулся он. — Как скажешь.       Эрион подал стакан воды, и Сцилла приподнялась на локте. Сделала несколько глотков, прополоскала рот и поморщилась от гадкого привкуса.       — Спасибо, — шепнула она, не отрывая взгляда от его прекрасного лица, сейчас подернутого дымкой печали и беспокойства. — За все.       — Не за что, — ответил он. Склонился и прижался губами ко лбу. — Тебе нужно отдохнуть. Попробуй поспать.       Собрался встать, но Сцилла ухватила за предплечье. Эрион слегка нахмурился.       — Не уходи, — на грани слышимости произнесла она. — Останься со мной. Пожалуйста.       Эрион кивнул и присел на корточки у кровати. Ласково обхватил ладонь, накрыл своей и уперся в замок из них подбородком. О чем-то задумался, и Сцилла против воли залюбовалась этим выражением. Отрешенный взгляд, сведенные брови, складка между ними… Красиво до умопомрачения.       — Хочешь, расскажу историю? — предложил через время Эрион и улыбнулся, глядя с такой нежностью, что даже в опустошении, завладевшим Сциллой, проклюнулось приятное тепло. И пробудило непреодолимое намерение кое-что сделать. Сцилла спешно вцепилась в него, боясь передумать.       — Угу, — протянула она. — Но сначала…       Сцилла чуть подвинулась к стене под изучающим взором Эриона и похлопала дрожащей рукой по кровати в приглашающем жесте. Стеснение буквально сковывало, но желание, чтобы Эрион оказался поближе, пересиливало. Эрион приподнял бровь, глядя на свободное место, затем метнул взгляд к Сцилле.       — Уверена? — спросил. — У меня штаны все еще мокрые.       — Ну и что? — нахмурилась Сцилла.       — Постель намочу, — пожал плечами Эрион.       — Тогда сними их, — сначала сказала, а потом поняла, что именно, Сцилла. И начала заливаться краской.       — Это плохая идея, — усмехнулся Эрион. — Под штанами ничего нет. А у тебя вряд ли найдутся мужские трусы.       Сцилла закусила губу в растерянности, но Эрион спас от дальнейших размышлений и попыток сделать ситуацию чуть менее неловкой. Приподнялся и осторожно опустился рядом, на самый краешек кровати поверх одеяла. Пока он укладывался, дыхание сперло от волнения, а сердце ожило и загрохотало с тройной силой.       Сперва Эрион лег на бок и подложил ладонь под свою щеку, повторяя позу Сциллы. Но, немного поразмыслив, вытянул нижнюю руку, и Сцилла, ни секунды не сомневаясь, придвинулась и умостилась на ней. Прижалась к груди и совсем бесцеремонно обняла за талию, с шумом вдыхая запах его тела. Такой уже родной, приятный и успокаивающий.       Это именно то, что ей сейчас необходимо.       — Теперь давай историю, — прошептала в изгиб шеи, когда Эрион обнял в ответ, пригладил растрепавшиеся влажные волосы и уложил подбородок на макушку. Переплел свою ногу с ее, устраиваясь поудобнее, и тоже глубоко вдохнул.       — Когда я был маленький, — начал он бархатным полушепотом, — мне ее рассказывала мама. Я был ребенком болезненным, и много времени проводил в кровати. И единственное, что скрашивало канитель однообразных дней — вечерняя история от нее. Мне она почему-то нравилась. Хотя отец постоянно бубнил, что мальчикам нечего такие розовые сопли слушать.       Сцилла преисполнилась восторгом и трепетом только от этого небольшого вступления. Они мало говорили об Эрионе и его прошлом. Он рассказывал что-то, только если Сцилла спрашивала, и то, довольно коротко и поверхностно. И сейчас казалось, что Эрион позволил прикоснуться к чему-то очень личному, сокровенному. Тому, чем явно не делился на каждом шагу. И хотелось буквально впитать в себя этот момент откровения.       Сцилла прижалась теснее и спросила, стараясь сохранить шаткую непринужденность:       — Неужто прям совсем сопли?       — Вот расскажу, и поделишься мнением, — тихо рассмеялся Эрион, отчего его грудная клетка приятно завибрировала. Сцилла кивнула и прикрыла веки. — Я не помню слово в слово, но начиналось все с того, что однажды, давным-давно, небо родило двух людей с одной душой. То есть, они были абсолютно самостоятельными личностями, но души в каждом из них была лишь половинка. Они жили свои жизни, даже не догадываясь об этом. До тех пор, пока не встретились.       — Это была романтичная встреча? Или нелепая? — с улыбкой спросила Сцилла, и Эрион крепче обнял в ответ.       — Это история умалчивает. Но пусть будет… Нелепая случайность, — ласково сказал он. — И вот, только встретившись, они осознали, что до того жили будто не до конца. Не полностью. Потому что, стоило им друг друга увидеть, между ними будто искры вспыхнули. И осветили такие глубинные, невиданные прежде эмоции, что жизнь заиграла совсем новыми, незнакомыми красками. Будто вышли они из подземелья на свет и впервые увидели мир в ярких лучах солнца. Потому что их общая душа наконец стала цельной, единой. И не могли они больше жить вдали друг от друга. — Эрион поглаживал по волосам, пока рассказывал тихим, размеренным тоном, и Сцилла проникалась каждым словом, каждым звуком его голоса. И невольно проводила свои параллели. — Но однажды их разлучили. Жестоко, беспощадно. Ее похитили и закрыли за высоким забором. И он, не зная себя от боли, страха и беспокойства, вызванного потерей любимой, бился в укрепленные стены, чтобы вызволить ее и снова объединить их кровоточащие от разлуки души.       — Зачем же их разлучили? — с замиранием сердца спросила Сцилла.       — Потому что злодеи решили исследовать, что случится, если разорвать подобную связь. Они руководствовались научным интересом, — вздохнул Эрион. — И от него же погибли. Потому что наш герой прорвался в их лабораторию. И, увидев, что они сделали с его любимой, — а их эксперименты не оставили на ней живого места, — потерял голову. Растерзал похитителей голыми руками. И вытащил ее бездыханное тело из капсулы.       — Капсулы?.. — дрогнувшим голосом переспросила Сцилла.       — Это… Такое устройство, в котором можно лежать, — привычно уже пояснил Эрион. — Оно может поддерживать жизнь, если ты болеешь, благодаря технологиям, или наоборот, причинять вред. Зависит от того, кто капсулой управляет.       — Ясно, — кивнула Сцилла и повела плечом. — А что стало с ним? С героем? — спросила она, сжавшись в комок.       — Он жить без нее не смог, — ответил Эрион. — Но, когда умер сам вскоре после ее похорон, они встретились снова. И их общая душа, уже не обремененная земными оболочками, слилась в единое целое и расцвела огромным небесным цветком. Говорят, его можно увидеть на небосводе раз в сто лет, в день, когда они родились. И это символ того, что на землю снова пришла одна душа, разделенная на двух людей. И ей суждено объединиться в единое целое.       Эрион замолчал, и повисла уютная тишина. Сцилла неосознанно принялась поглаживать его ребра, там, где под подушечками пальцев ощущалась шероховатость свежего шрама, и размышляла об услышанном.       — И никакие не розовые сопли. Красивая история, я такой прежде не слышала, — прошептала Сцилла. — Но такая грустная…       — Да, не веселая, — согласился Эрион, ненавязчиво перебирая волосы Сциллы. — Но обнадеживающая. Мне нравилась мысль, что где-то на свете может жить твоя родственная душа. И то, что даже смерть не обязательно является концом всего. Ведь после нее может быть другая жизнь, не обремененная скелетом и слабым кожаным костюмом. Без боли, лишений, проблем. Свободная, — совсем сокровенно выдохнул он.       — В этом ты прав, — согласилась Сцилла. — Но, наверное, хотелось бы, чтобы герои и в этой жизни успели побыть счастливыми… — добавила неуверенно. — Ведь эта жизнь точно существует, а насчет той, другой, есть сомнения.       — Может, они и успели, просто об этом никто не рассказал, — пожал плечами Эрион, поглаживая вдоль позвоночника. — А какой бы ты придумала конец для этой истории? — спросил он, чуть отстранившись, чтобы заглянуть в лицо.       Сцилла подняла взгляд и прикусила губу, размышляя.       — Я бы конец не меняла, — ответила, утопая в стали с небесными переливами. — Но я бы добавила что-то из разряда: он сумел спасти ее, и они прожили вместе до самой старости, лелея и любя друг друга. — Сцилла задумалась, воодушевленная широкой улыбкой Эриона. — И было у них много детишек, которые унаследовали частички их души и продолжили их род. А сами они умерли в один день, в объятиях друг друга, успев насладиться земной жизнью. И только после переродились в тот прекрасный цветок.       — Слушай, а мне нравится такая интерпретация, — сказал Эрион и чмокнул в висок. — Ты отлично дополнила историю.       Сцилла слабо улыбнулась и приникла щекой к его груди. Эрион запустил пятерню в ее волосы и принялся мягко массировать, отчего в сон начало клонить активнее.       — Прекрати, ты меня сейчас убаюкаешь, — проворчала она, едва разлепляя веки.       — Тебе и нужно поспать, — хмыкнул Эрион и поцеловал волосы.       — Не хочу, — насупилась Сцилла и немного отстранилась. — Как думаешь, а в жизни так бывает? — спросила она.       — Ты о чем? — приподнял он бровь.       — О родственных… душах, — уточнила, подавив зевок.       — Не знаю, — усмехнулся Эрион. — Но готов поклясться, что моя рухнула мне буквально на голову, — добавил совсем тихо.       Чуть приподнял за подбородок, и Сцилла утонула в его ласкающем взоре. Дыхание сперло, и даже моргать не хотелось, чтобы не нарушить момент.       Эрион бережно провел большим пальцем по закушенной губе и склонился, но Сцилла слабо запротестовала несмотря на желание ощутить на вкус его поцелуй.       — Ты вообще помнишь, что меня совсем недавно выворачивало наизнанку? — буркнула она, чуть отвернув голову, и Эрион тихо рассмеялся, уткнувшись своим лбом в ее висок.       Момент-таки был испорчен, отчего Сцилла недовольно фыркнула.       — Помню, солнышко, — бросил он, успокоившись. — И это меня нисколько не заботит.       — Противно же, — насупилась Сцилла, посмотрев на Эриона.       — Не-а, — хмыкнул он и стремительно сократил мизерное расстояние между ними, стиснув в объятии.       Сцилла охнула и поддалась, наплевав на свои опасения. Напористый поцелуй быстро стал невесомым, нежным и бережным, отчего голова закружилась, а внутри будто гейзер тепла забурлил. Эрион невероятно осторожно, и в то же время самозабвенно, целовал, и так хотелось раствориться в этих ощущениях, дарующих полет и блаженный покой.       Эрион, тяжело дыша, замедлился. Всосал нижнюю губу. Почти неощутимо толкнулся языком в рот, поглаживая скулу одной рукой, а второй, расположенной под шеей Сциллы, прижимая к себе. Отстранился, совсем едва коснувшись своими губами ее, и снова углубил поцелуй.       Сцилла полностью растворилась в этих контрастных ощущениях. Вопреки обыкновению, не напирала, не пыталась перехватить инициативу. Полностью поддавалась Эриону и его темпу. С благодарностью и восторгом принимала то, что он вкладывал в ласку, и отвечала не менее многозначительно.       Эрион чуть отстранился и оставил короткий поцелуй в уголке ее губ. Распахнул осоловевшие, пьяные глаза, и Сцилла нырнула в их омут, забыв обо всем на свете.       — И ничуть не противно, — усмехнулся тихо он. — Или тебе было?.. — приподнял бровь, и Сцилла спешно мотнула головой в жесте отрицания.       — Я боялась, что будет противно тебе, — прошептала, поглаживая его часто вздымающуюся грудь.       Эрион перехватил на миг ее ладонь и поцеловал в самый центр, прежде чем отпустить на исследование разгоряченной кожи снова.       — Ты говорила, что я могу не спрашивать разрешения, — хмыкнул рассеянно он и прикрыл веки. — Так что когда хочу, тогда и целую.       С этими словами он жадно приник к губам. На этот раз поцелуй был резкий, глубокий, голодный. И куда менее продолжительный. Сцилла едва не застонала от досады, когда он прекратился.       Эрион притянул к себе и прижался щекой к макушке. Глубоко вдохнул и поправил Сцилле одеяло. Она прикрыла отяжелевшие веки, осязая Эриона каждой клеточкой тела, и обняла крепче.       — Спи, Колючка, — прошептал он. — Я буду оберегать твой покой.       Стоило прозвучать этим поистине гипнотическим словам, как Сцилла провалилась в сладкую дрему с привкусом поцелуя, сопровождаемую размеренными ударами сердца Эриона.       Кошмары этой ночью и правда больше не беспокоили. Рядом с Эрионом у них не было ни малейшего шанса на успех.