Враг мой?..

      Сцилла сидела на побережье и пялилась на бушующие волны с самой идиотской улыбкой из всех возможных. На коленях лежала раскрытая книга, взятая в библиотеке и до сих пор так и не прочитанная — ветер трепал ее страницы и то и дело перелистывал в самый конец, будто насмехался над тщетными попытками вникнуть в написанное.       Ничто не лезло в голову. Там то и дело крутился Эрион и вчерашние воспоминания. Сцилла осталась с ним в больничном боксе до самого вечера, и оказалось, что ничего не делать может быть совсем не скучно. Только если это самое ничегонеделанье сопровождается ласковыми объятиями, невесомыми поглаживаниями и трепетными поцелуями.       Они даже почти не говорили. Так, перебрасывались парой фраз. Эрион подтрунивал, отчего невозможно было не хихикать, и снова целовал. Так прекрасно Сцилла не проводила время еще никогда. И понятия теперь не имела, как собрать себя, по ощущениям превратившуюся в податливый кисель, в кучу и сосредоточиться хоть на чем-то.       Волна ударила о камень, и в лицо полетели ледяные брызги. Сцилла вздрогнула от этой морской пощечины и часто заморгала.       — Так, Сцилла, мы собирались читать, вообще-то, — проворчала она сама себе и уткнулась носом в страницу, предварительно перелистав в самое начало.       Большим заголовком по центру красовалась надпись: «Основатели города. Полная биография и описание деяний при жизни». Собственно, дальше этой надписи Сцилла и не продвинулась, ведь, как только пыталась углубиться в чтение, строчки плыли перед глазами. Вместо них восставало лицо Эриона, а в животе начинали порхать сотни бабочек от удовольствия, таящегося во всплывающих воспоминаниях. Которые, к тому же, перетекали в крайне откровенные мечтания о продолжении, от которых Сциллу бросало в жар.       А еще из-за них Сцилла все чаще задавалась вопросом, какого такого хрена она лепетала совсем недавно о неготовности к чему-то большему. Ведь это самое «большее» преследовало ее во снах и наяву не первый месяц. С того самого дня, как Эрион впервые ее поцеловал.       С порывом ветра в ноздри ворвался знакомый, дурманящий запах. Сцилла прикрыла веки и вдохнула полной грудью нотки коры и хвои, к которым примешивались соль воды и терпкость влажной земли.       — Чем занята? — послышался бархатный голос, и сердце заколотилось с новой силой.       От забавного осознания того, что она унюхала Эриона раньше, чем он обозначил свое присутствие, Сцилла обрадовалась, как ребенок. Просияла и обернулась — Эрион стоял за спиной и тепло улыбался.       — Пытаюсь читать, — ответила она и похлопала по гальке рядом с собой. Эрион вальяжно сел, подогнув одну ногу, а на колено второй уперся локтем.       — Пытаешься? Отчего так? — приподнял он бровь, и поток воздуха взметнул выпавшую из его хвоста прядь.       — Оттого, что кое-кто занял все пространство вот здесь, — постучала Сцилла по своему виску с усмешкой.       — Вот оно что, — довольно хмыкнул Эрион и наклонился чуть вперед. У Сциллы перехватило дыхание.       Он невесомо, едва ощутимо провел носом по щеке и оставил на ней короткий, бережный поцелуй. С таким трудом собранные мысли запрыгнули на коней и унеслись прочь из головы, вмиг ставшей легкой и пустой, как воздушный шарик.       — И что же я там делаю? — прошептал Эрион на ухо, и Сцилла прикрыла веки.       — Примерно то же, что и сейчас, — выдохнула она и встряхнула волосами в попытке прогнать наваждение по имени Эрион.       Но сделать это крайне сложно, когда это самое наваждение сидит рядом и буквально пронзает все тело мощными волнами своего тепла и нечеловеческого магнетизма.       — Занимательно, — усмехнулся он и чуть отстранился.       Сцилла едва не заворчала вслух от подобной наглости. Хотелось, чтобы он продолжал. И продолжал. И продолжал… Эфемерные следы его чуть шершавых, огрубевших горячих ладоней вспыхнули на пояснице. Жар смазанных, страстных поцелуев, перемежеванных хриплыми выдохами, опалил губы. Ток, проходящий по каждой клетке организма от соприкосновения с Эрионом, заискрил с тройной силой…       Сцилла испуганно спохватилась и проверила сохранность ментального канала. Выдохнула с облегчением, ведь воображаемый вентиль был перекрыт, и поглядела на Эриона. Ему лучше не знать, что повсеместно происходит в ее голове. А то станет крайне неловко.       — И что это ты здесь прохлаждаешься? — постаралась непринужденно спросить Сцилла, вновь перелистывая страницы на начало.       — Только не говори, что не рада меня видеть. Ни за что не поверю, — рассмеялся Эрион.       Селларис. Его. Побери. Разве можно быть таким красивым?.. Как же ему идет этот непринужденный смех и задорный взгляд с хитрецой. Сцилла захлопала ресницами, не в силах в полной мере вдохнуть от охватившего нутро восторга.       — Очень рада, — прочистила горло она и тяжело сглотнула, все еще откровенно любуясь. — Но обычно в это время ты вовсю трудишься, — добавила, стараясь сохранить хоть сколько-нибудь серьезное выражение лица и не улыбаться, как полная идиотка.       — Ну, я теперь тоже болезный, как и ты, — пожал плечами Эрион. — Так что выбил себе законные несколько дней отдыха, — добавил и потер ребра, поморщившись. Сциллу захлестнуло волнением, но не успела она и рта раскрыть, как Эрион опередил: — Почти не беспокоит, если ты собралась спросить об этом. Бывало и похуже, и работал я с травмами посерьезнее, но раз уж выпала такая возможность заняться нашей вроде-как-дружбой плотнее, отчего ее упускать? — очаровательно улыбнулся он, и Сцилла растаяла под его пронзительным взором, в котором плясали смешинки.       — И что же ты подразумеваешь под «заняться плотнее»? — зарделась она, захлопывая абсолютно бесполезную сейчас книгу.       — Можем почитать, — бросил короткий взгляд на обложку Эрион, — но есть предложение поинтереснее. Как насчет воплотить то, что происходит здесь, — постучал он по виску Сциллы, — в реальность? — закончил с коварным прищуром.       — Не думаю, что стоит воплощать прямо все, что там происходит, — закусила Сцилла губу, и Эрион в удивлении приподнял бровь.       Как же бессовестно красиво выглядит это выражение в его исполнении. Как и любое другое, собственно.       — Что же творится в твоей прекрасной голове, Колючка? — будоражаще спросил Эрион и склонился ниже, оказавшись на уровне лица. Горячее дыхание опалило губы, и Сцилла невольно прикрыла веки, затрепетав от предвкушения.       — Не скажу, — хмыкнула она. — И… не нужно каждый раз спрашивать разрешения, — прошептала и провела своим носом по его, когда поняла, что он не предпринимает никаких действий.       — Уверена? — пробормотал он и коротко чмокнул щеку. — Я же тогда буду целовать тебя круглосуточно.       — Я не против, — усмехнулась Сцилла, поглядев в его потемневшие глаза.       Самые прекрасные глаза на континенте, в которых хотелось утонуть. Нырнуть с головой и никогда не всплывать на поверхность.       Эрион коварно хмыкнул и стремительно сократил оставшееся между ними расстояние. Врезался в губы Сциллы, и она судорожно ухватилась за его куртку, чтобы притянуть ближе. Напористо протолкнула язык в его рот и не сдержала всхлипа, наслаждаясь вкусом и ощущениями.       Эрион задышал чаще, отвечая с яростной отдачей. Отбросил книгу в сторону и подтянул Сциллу к себе так, что ее колени оказались по обе стороны от его торса. Запустил пальцы одной руки в волосы, а второй скользнул под распахнутый плащ и обвил талию. Сцилла дышала им, осязала его неповторимый аромат, прижимаясь так сильно, как только могла, и блуждала ладонями по напряженным плечам и шее.       — Я соскучился, — хрипло прошептал Эрион, уткнувшись своим лбом в ее. — Очень.       — Я тоже, — спешно ответила Сцилла и тяжело сглотнула, завороженная молниями в его штормовом взгляде.       — Никогда бы не подумал, — хмыкнул растерянно Эрион, — что могу попасть в такую передрягу.       Сцилла тихо рассмеялась и ласково заправила прядь ему за ухо. Коротко поцеловала и вновь окунулась в пучину бушующего взора.       — В такую — это в какую? — спросила, поглаживая его шею.       Небеса обетованные, Сцилла раньше и не догадывалась, что касаться кого-то может быть так приятно. Чувствовать мягкость кожи, упругость мышц, тепло и неповторимую энергию, исходящую от сильного, крепкого тела. Потрясающе. Невозможно. Приятно.       — Какую? — протянул Эрион и с нажимом огладил талию Сциллы под плащом. — Милую, добрую, нежную, ласковую, — начал перечислять он, отделяя каждое слово невесомым поцелуем в щеку. — Красивую, заботливую, сильную, волевую, мягкую, колючую, противоречивую, вкусную…       — Вкусную? — хихикнула Сцилла, млея от каждого слова, оброненного до одури томным тембром.       — Невероятно вкусную, — прошептал Эрион, и с мычанием провел самым кончиком языка по шее Сциллы, а затем коснулся влажной кожи губами. — И уверен, есть места еще вкуснее, — прошептал на ухо и юркнул ладонью ниже поясницы.       Сцилла не совсем поняла, о каких местах он говорил, но вспыхнула до корней волос от интонации и откровенной ласки. Низ живота скрутило узлом, дыхание сбилось напрочь, а в глубине нутра стало расширяться пульсирующее, натянутое струной удовольствие, которое заставляло жаждать большего, пока Эрион покрывал дразнящими поцелуями шею и прикусывал линию подбородка.       Снова это клятое «большее». С одной стороны, вертелась мысль, что слишком скоро она жаждет броситься в омут с головой. А с другой… Технически, Сцилла в этих отношениях состоит явно дольше, чем Эрион. Так что не так уж и скоро.       С полураскрытых губ сорвался тихий стон, и Эрион вернул к ним внимание. Захватил в плен своими, вторгся языком в рот так глубоко и напористо, будто намеревался съесть. Сцилла подалась навстречу, отчего зубы звякнули, и прижалась к груди теснее, обвив талию Эриона ногами. И ощутила его возбуждение, отчего ее собственное всколыхнулось штормовой волной и мощно ударило по телу, тут же стекая и концентрируясь в паху горячими брызгами.       Сцилла коротко вздрогнула и тихо застонала. Против воли двинула бедрами, чем вырвала из гортани Эриона утробный рык. И замерла, испугавшись этих новых ощущений.       Не таких уж и новых, но… В прошлый раз, когда ее затягивало в столь поглощающий водоворот истомы, она была пьяная, и из-за этого смелая. Но теперь, на более ясную голову, затуманенную только Эрионом, а не Эрионом плюс алкоголем, что-то заставило притормозить и ужаснуться самой себе.       Сцилла сбавила напор и попыталась расслабиться. Эрион уловил перемену и, смягчившись, ласково погладил пылающую скулу.       — Не бойся меня, — прошептал он у самых губ. — Я не трону тебя, пока ты не будешь готова. Ты — хозяйка положения, помнишь?.. — провел он носом по щеке и укрыл объятиями, как щитом.       — Я знаю, — сипло отозвалась Сцилла, устраиваясь удобнее. — И не боюсь. Только не тебя.       — М-м-м?       — Я боюсь порой себя, — едва слышно произнесла она и уткнулась лицом в изгиб его шеи. Новое любимое место на его теле, к которому она получила полноправный доступ.       Эрион бархатно, уютно рассмеялся и прижал к себе.       В душе бурлил шквал противоречий. Сцилла сама себя понять не могла. Почему ее так штивало то в одну сторону, то в другую?.. Она наслаждалась каждым вздохом, каждым словом и взглядом, оброненными Эрионом. Таяла от каждого касания. Дурела от его поцелуев. Воспламенялась от желания стать с ним ближе. Дать ему больше. Стать его. Желание это было искренним, исходящим из самых глубин нутра. И возникло оно гораздо раньше, чем Эрион мог себе предположить. Но, находясь на той тонкой грани, стоит перешагнуть которую, откроется совсем иной уровень единения и удовольствия, Сцилла испугалась и спасовала.       А ведь Эрион — взрослый мужчина, которому вряд ли понравится долго возиться с ее эмоциональными качелями и оставаться ни с чем. Сцилла верила его словам, но и понимала, что долго так продолжаться не может. Она сама провоцировала его тогда, в прогулочной комнате. Довела их обоих до белого каления. А теперь сдает назад из-за не пойми откуда взявшегося страха.       Не перед Эрионом. Не перед близостью. Страх этот исходил откуда-то из совсем иных глубин подсознания. В этих закоулках собственной головы Сцилла и сама никогда не бывала.       — Эрион, — робко позвала она через время, устав копаться в своих мыслях.       — Да, Колючка? — тихо ответил он, поглаживая ее спину.       — Ты ведь говорил, что умеешь читать людей, — неуверенно протянула она.       — Как правило, — улыбнулся он. Сцилла поняла это по интонации. — Но есть и исключения. Вроде тебя.       — Да ладно, — хмыкнула она. — Ты быстро меня раскусил.       Эрион усмехнулся и чмокнул макушку.       — Зачем спрашиваешь? — поинтересовался он.       — Воспользуешься своими сверхспособностями сейчас? — спросила Сцилла.       Эрион чуть отстранился и с удивлением на нее взглянул.       — Во-первых, это не сверхспособности, а навык, отработанный на опыте, — ласково поправил он.       — Как по мне, так одно и то же, — буркнула Сцилла.       — Сказала девушка, обладающая магией природы, даром исцеления и регенерацией, — рассмеялся Эрион, и Сцилла против воли тоже улыбнулась. — А во-вторых, зачем?       — Затем, что я сама себя не понимаю. Может, ты поймешь? — потупилась она.       — О чем ты? — пригладил он ей волосы.       — О своей… Неготовности, — пробормотала она смущенно.       — Милая, это абсолютно нормально, — успокаивающе произнес он. — Людям не обязательно ложиться в постель, как только возникла симпатия. Или после пары поцелуев. Ты пытаешься торопить события, но в этом нет нужды.       — Ты сам говорил, что жизнь слишком коротка, особенно у таких, как мы, — проворчала Сцилла и погладила его ребра. Там, где еще сиял слабым алым свечением перед внутренним взором шрам.       После того, как вчера Сцилла узнала о ранении Эриона, она многое переосмыслила. Ворочалась ночью, не в силах заснуть. И действительно осознала в полной мере то, о чем говорил Эрион тогда, в прогулочной комнате. Больше не хотелось таиться от возможной боли, которую может принести сближение. Возникло непреодолимое желание… спешить. Успеть насладиться жизнью. Познать ее в полной мере. Познать… Эриона.       И в разрезе этого осознания внезапно возникший страх ужасно раздражал. Она ведь хотела этого. Так в чем проблема?..       Эрион приподнял ее за подбородок и заглянул в глаза.       — Не перекручивай мои слова на свой лад. Тогда я говорил не о сексе, — низко и проникновенно проговорил он.       Сцилла ощутила, что краснеет и от столь откровенного разговора, и от пробирающего тона Эриона, но останавливаться не собиралась.       — Разве «что-то большее» его не подразумевает? — приподняла она бровь, неосознанно скопировав его излюбленный жест.       — Подразумевает, — кивнул Эрион. — Но никто не устанавливал сроки давности. И спешить совсем не обязательно. Мы можем хоть год просто за ручки держаться.       — Тогда это противоречит статусу нашей вроде-как-дружбы, — распрямилась Сцилла и с деловым видом склонила голову набок. — Которая видела не только обнимашки, но и вполне откровенные поцелуи. Предлагаешь откатить назад?       — Как филигранно ты манипулируешь моими же формулировками, — хмыкнул Эрион. — Неужто настолько внимательно меня слушаешь?       — Я всегда внимательно тебя слушаю. Если ты, конечно, не отвлекаешь меня голыми грудью и плечами, — проворчала Сцилла.       — Так вот что за взгляд был на тренировках, — хитро прищурился он.       — Можно подумать, ты не специально выходишь на маты полуголый, — фыркнула Сцилла и состроила рожицу, высунув язык.       — Вообще нет, не специально, — рассмеялся Эрион. — Но не скрою, твое внимание крайне приятно. И выходит, что мы неплохо поработали с твоей выдержкой, ты почти не подавала виду. — Эрион чмокнул щеку и прижал к себе. — Я думал, тебе не нужны пустые слова, и ты пропускаешь их мимо ушей, — добавил тише.       — Теперь уже ты перекручиваешь мои формулировки, — насупилась Сцилла. Села ровнее и скрестила руки на груди.       — Просто я тоже внимательно тебя слушаю, — улыбнулся Эрион.       — Вот и ответь, раз ты такой внимательный, отчего я испугалась, когда… — Сцилла запнулась и потупилась.       — Видимо, ответ «ты просто еще не готова», который я считаю весьма исчерпывающим, тебя не устраивает, — протянул Эрион, и Сцилла хмуро на него зыркнула. — Что ж, ладно, раз ты так хочешь, давай покопаемся в узлах твоих противоречий, — покачал головой Эрион и внимательно всмотрелся в Сциллу. — Смею предположить, что у тебя был негативный опыт, — произнес он, поразмыслив.       Сцилла вспыхнула и только теперь осознала, что Эрион понятия не имел о том, что… мужчины у нее еще не было.       — Мимо, — обронила она и тяжело сглотнула. — Негативного опыта у меня не было. Как и… — набрала побольше воздуха под его изучающим взором, — вообще какого-то опыта в принципе.       Глаза Эриона расширились, и он резко распрямился. Отнял ладони от ее бедер так стремительно, будто обжегся, и прочистил горло.       Сцилла опустила взгляд в мелкую гальку, усеявшую побережье, и медленно, но верно стала накручивать на и без того взвинченную пружину переживаний новые витки. Она и прежде ощущала себя неполноценной из-за этого, ведь деревенские девчонки расставались со злосчастной девственностью, как только подворачивалась такая возможность. Нормой было лишиться этого рудимента еще до свадьбы, а замуж принято выходить лет в пятнадцать максимум. На Сциллу же мальчишки всегда смотрели только со страхом. Порой — отвращением или просто безразличием. Никто не хотел запятнать себя кровью одаренной. Будто от этого ее ненормальность перекинулась бы на них.       И теперь Сцилла боялась поднять глаза и увидеть что-то похожее в лице Эриона.       — Ты… Разочарован?.. — выдохнула она, не выдержав напряженного молчания, и сердце окончательно ухнуло в пятки.       — Что?.. Нет! — спешно бросил Эрион и обхватил ладони Сциллы. — С чего ты взяла такую глупость?.. Просто я… несколько удивлен, — растерянно пробормотал он.       — Неужели это настолько шокирующая информация? — печально хмыкнула Сцилла.       — Сама знаешь, какие порядки в деревнях, — неуверенно протянул он и почесал затылок. — А ты все же там выросла…       — А в Аутфорде порядки разве другие? — прищурилась Сцилла и уже пожалела, что завела этот глупый разговор.       Лучше бы Эрион не знал. Быть может, и не заметил бы… если бы она решилась переступить через страх и отдаться ему.       — Ага, — кивнул Эрион и устремил на Сциллу цепкий взор. — Там женщины очень горделивые. И берегут свою невинность для брака. Или для того, кто, по их мнению, достоин такой чести.       — Чести? — недоверчиво нахмурилась Сцилла. — Было бы что беречь. Ерунда какая-то, — фыркнула она.       Внутри возрастали странное раздражение и отрицание. Эрион говорил какую-то чушь. Сцилла глубоко вдохнула в попытке унять тот шквал эмоций, что начал раскручиваться за ребрами и колыхать и без того шаткое настроение. Тема эта всегда была для нее болезненной, и даже с собой она этого не обсуждала. Говорить вслух, да еще и с Эрионом, оказалось совсем тяжело.       — Но ты же… сберегла, — осторожно сказал Эрион, поглаживая ее ладонь. И это добило окончательно.       — Только потому, — дернулась Сцилла, — что я никогда никого не интересовала! Все брезговали ко мне прикасаться. И единственный раз, наиболее приближенный к пресловутому опыту, был, когда меня схватили торговцы, — выпалила Сцилла, и вместе с произнесенными словами пришло осознание, откуда растут ноги ее страха.       Воспоминания, так тщательно захороненные в сознании, больно ударили под дых, и будь Сцилла хоть немного логичнее и проницательнее, сама бы все поняла. Без необходимости вываливать все это дерьмо на Эриона и показывать ему, насколько она слабая, неполноценная и никчемная.       — Хорошенький у нас сегодня улов, а, ребят?.. — ощерился один из торговцев, с рыжей бородой, приподняв измученную Сциллу за подбородок.       Страх и отчаяние сковали настолько, что Сцилла не могла ни пошевелиться, ни что-то сказать. Лишь безмолвные слезы не прекращали литься по грязным щекам.       — Не в моем вкусе, — изрек другой, высокий и широкоплечий детина размером с шкаф. — Слишком тощая. Я люблю, когда бабу есть за что ухватить.       — То-то ты ухватил ту толстушку на прошлой неделе, что порвал ее вдоль и поперек, — хмыкнул третий, и вся компания, — а их было шестеро, — расхохотались так, будто это самая смешная шутка, которая только может быть.       Сцилла сжалась в комок от подобной перспективы. Ужас ледяными рукавами стелился по телу и сжимал гортань, будто чья-то жестокая ладонь.       — О, та была хороша, — протянул бугай. — Но сухая, что та сука. По крови лучше пошло.       Сцилла зажмурилась, слушая их непринужденный разговор. И все больше тряслась от страха.       — Так она ж целкой вроде была, — бросил совсем молодой тощий парень с квадратной челюстью.       — Неа, — хмыкнул бугай. — Тот цветочек кто-то сорвал до меня.       — И не побрезговал же, — загоготал тощий. — Эти деревенские ведь боятся одаренных. Идиоты.       — Ее первый мужик, видимо, любил адреналин, — хрюкнул от смеха бугай.       А рыжебородый все сверлил Сциллу похотливым взглядом, не принимая активного участия в разговоре.       — А ты у нас целочка? — расплылся в гадкой улыбке он и подцепил потрепавшийся подол платья. Сцилла вздрогнула и подтянула к себе колени, силясь воспротивиться грозящему прикосновению, но попытка эта была обречена на провал. Ведь бежать некуда. Спина упиралась в ствол дерева, а руки затекли от неудобного положения и стискивающих запястья веревок.       — Да на моську посмотри — конечно, целка, — бросил еще один парень, мазнув по Сцилле взором от макушки до пят. Она затравленно на него зыркнула. — На лице написано, что ребенок еще.       — Можем это исправить, — ухмыльнулся рыжебородый, и Сцилла замотала головой в немой мольбе. Тело окатила новая волна ужаса.       — Тирон, сбавь обороты. Главный говорил не трогать ее.       — Да он-то откуда узнает? — отмахнулся Тирон. — А девчонку жалко. Умирать девственницей… — сочувственно покачал головой он. — А так хоть познает мужчину, прежде чем попасть в камеру, — расплылся в усмешке он и придвинулся ближе.       Сцилла сжалась в комок. Раньше казалось, что еще страшнее быть просто не может. Как же она ошибалась.       — П-пожалуйста, не надо, — пролепетала она, проклиная себя за слабость, за трусость, за то, как дрожит голос. Но все, что ей оставалось — только молить о пощаде и надеяться, что над ней сжалятся.       — Как же не надо, моя хорошая? — зловеще прошептал Тирон и скользнул ладонью по лодыжке вверх. Сцилла дернулась от его касания. — Тебе понравится. Если, конечно, будешь послушной девочкой. Я не любитель жестокости, как Эйб, — кивнул он на бугая, что хищно ухмылялся, — и могу быть даже ласковым. Все зависит от тебя.       Тирон грубо сжал чувствительную кожу на бедре, и Сцилла вскрикнула. Попыталась вырваться, но тщетно.       — Давай помогу, — произнес Эйб, и Сцилла в страхе метнула к нему перепуганный взгляд.       — Хочешь, чтобы он помог? — прошептал на ухо Тирон. От него несло, как от старого козла в сарае, а изо рта вырывался перегар вперемешку с чем-то еще, похожим на гниль.       — Нет, — выдохнула Сцилла, отвернув голову и в отвращении скривившись.       — Будь послушной. Тогда тебя трахну только я.       — Тирон, не наглей, — проворчал Эйб.       — Ты же сказал, она не в твоем вкусе, — протянул недовольно Тирон, на миг повернувшись к сообщнику.       — Не все ж деликатесами смаковать. Можно порой и тощей рыбешкой перекусить.       — Ладно, другое правило, — бросил Тирон. — Если не будешь брыкаться, будем иметь тебя по очереди. В противном случае…       — Все вместе, — закончил парень с квадратной челюстью.       Перспектива Сциллу не устраивала ни та, ни другая. Но что делать, она никак не могла сообразить. Паника лупила по позвонкам, вышибала воздух из легких. Но, несмотря на это, когда веревки отвязали, удалось врезать ногой Тирону в пах и с визгом броситься наутек.       Далеко уйти не удалось. Бугай нагнал ее в пару прыжков и завалил на землю. Подмял под себя, и Сцилла забарахталась, не зная себя от ужаса. Огромные ручищи принялись шарить по бедрам, задирать юбку, и Сцилла брыкалась, как могла, стараясь хоть как-то выбраться из-под огромной туши.       — Хоть и тощая, но норовливая, мне нравится, — прохрипел Эйб. Схватил за волосы и ударил об землю, отчего из гортани вырвался стон вперемешку со всхлипом.       — В очередь, — отпихнул его Тирон. — Я первый, — поднял он Сциллу за шкирку, как нашкодившего котенка.       Сцилла извернулась и вгрызлась в его предплечье. Тирон заорал, а она метнулась в сторону, но ее снова поймали за волосы. В следующий миг скулу обожгла невыносимая боль. Тирон вдарил кулаком по лицу с такой силой, что Сцилла рухнула на землю, заскулив. И согнулась пополам от того, как носок его сапога с размаху впечатался в живот.       — Просил же быть послушной, — прошипел Тирон и поволок Сциллу за волосы к морю. — Теперь не ропщи, сучка мелкая, — бормотал он по пути. — Я тебя не только девственности лишу. Я проткну тебя до самых гланд за строптивость. Поимею во все щели так, что ни есть, ни сидеть больше не сможешь. А как с тобой Эйб поиграет, пусть пока будет сюрпризом.       Следом за ним потянулись остальные торговцы, мерзко хихикая и пожирая Сциллу взглядами. Отчаяние разрывало нутро изнутри, и захотелось просто умереть. Не чувствовать того, что с ней грозились сделать.       — Эйба в конец очереди, не хочу после него месить членом кровавые ошметки, — хохотнул один из торговцев, и Сцилла завыла от беспомощности и удушающего страха.       Тирон швырнул ее в воду и склонился следом. Сцилла попыталась отползти, но он снова ударил лицо и парой рывков разорвал на ней платье. Отшвырнул его в сторону, и краем глаза Сцилла заметила, как один из торговцев приспустил штаны и принялся водить рукой по члену, наблюдая за ней с пугающим вниманием.       Сцилла зажмурилась и зарыдала в голос, не в силах удерживать внутри весь сковавший нутро ужас. Тирон больно сжал грудь, и Сцилла конвульсивно дернулась, заорав.       — Да заткни ты ее, — проворчал кто-то. — Сейчас на ее вопли пол деревни сбежится.       Тирон вмазал ей в челюсть и окунул под воду так стремительно, что Сцилла начала давиться водой и собственным криком. Она успела ощутить отвратительное касание чужой плоти, прежде чем ее отпустили. Вынырнув, Сцилла хватанула кислорода и услышала чей-то вопль:       — Главк!..       События того злосчастного дня, которые Сцилла так старательно игнорировала и пыталась вышвырнуть из головы, пронеслись с молниеносной скоростью, и, только вынырнув из них, она поняла, что покоится в объятиях Эриона, уткнувшись лицом в его грудь, и дрожит, как первоцвет от шквального ветра.       — Я… я не хотела, — пробормотала она, и Эрион замер. — Не хотела, чтобы ты знал, прости… — выдавила из себя, и тело сотрясли рыдания. — Теперь ты тоже не захочешь, побрезгуешь… А я умолчать пыталась… — неразборчиво причитала она, спотыкаясь в мыслях.       Эрион стиснул крепче и уложил подбородок ей на макушку. Дождался, пока она выплачется, и только тогда чуть отстранился.       — Посмотри на меня, Колючка, — тихо позвал. Сцилла зажмурилась и отрицательно мотнула головой. — Пожалуйста. — Он ласково завел волосы ей за уши и чуть потянул на себя за подбородок. Пришлось нехотя подчиниться. Сцилла столкнулась с его взглядом и, к собственному удивлению, не нашла там того, чего опасалась. Только участие и тепло, исчерченное искрами боли. — А теперь послушай меня очень внимательно, — вкрадчиво начал Эрион. — Я считаю и всегда считал деревенских с их порядками полными кретинами. Там, где вырос я, совсем иначе относятся к тому, что ты считаешь таким противным и неправильным. Более того, мне очень радостно и приятно от того, что до меня у тебя никого не было. Я и подумать не мог, что мое чудо настолько чистое и невинное. — Эрион ласково коснулся губами лба, с шумом выдохнув. — Наличие у тебя других партнеров не изменило бы моего отношения к тебе. Я думал, что они были, ведь знаю порядки твоих родных мест, и был уверен, что за такой красивой, потрясающей, невероятной девушкой парни валились штабелями. Но их отсутствие и осознание того, что я могу стать у тебя первым, переполняет меня восторгом и радостью. Я и мечтать о подобном не мог.       Эрион склонился и нежно, почти невесомо поцеловал в губы, и Сцилла судорожно всхлипнула. Никак не могла переварить и осознать только что услышанное. Слова Эриона шли вразрез со всеми ее представлениями и, пусть и скудными, но знаниями о мужчинах.       — А теперь скажи мне, пожалуйста, кое-что, — тихо попросил он, и Сцилла, все еще ошарашенная, слабо кивнула. — Что конкретно ты имела в виду, когда говорила о торговцах? — в его тоне просквозила сталь. — Что они с тобой сделали?       — Эрион… — замялась Сцилла и опустила голову, но он приласкал щеку и бережно повернул обратно к себе.       — Прошу тебя. Скажи. — Мягко, и в то же время безапелляционно, произнес он. И к искрам в его взгляде прибавились опасные молнии.       — Они не… — запнулась Сцилла и вздохнула. — Не сделали того, что намеревались. Не успели.       — Это я понял, — кивнул Эрион и осторожно пригладил волосы. — А что успели?       Сцилла поморщилась и тяжело сглотнула горечь, осевшую на языке.       — Раздеть, — обронила она. — Побить. — Ощутилось, как Эрион напрягся. — Облапать. Притопить. А после… появился Нерей.       Сцилла не могла и не хотела вдаваться в подробности. И благо, Эрион большего не просил.       — Среди них был Дрейд? — ледяным тоном спросил он, и Сцилла округлила глаза.       — Нет, — ответила быстро. — Он объявился только когда Нерей вел меня в деревню. До того его не было.       — Ладно, — выдохнул Эрион и притянул Сциллу к себе. — А кто был?       — Я не знаю их имен, — ответила Сцилла. — Запомнила только Тирона, с рыжей бородой… И, кажется, Эйба. Огромного такого. Но его при нападении уже не было.       — Я так понимаю, зачинщиком был Тирон? — спросил Эрион. — Ты именно о нем спрашивала, когда увидела Дрейда. — Сцилла коротко кивнула и вздрогнула. — Трогал и бил тебя тоже он?       Снова кивок.       — И тот, огромный. Но он ударил лишь раз. Тирон забрал меня у него.       — Тирон мертв, — отчеканил Эрион. — Как и остальные, кто тогда напали на вас с Нереем. Жаль, я не знал того, что знаю сейчас, — процедил он, явно едва сдерживая ярость. — Я бы не подарил ему такую легкую смерть, какой он удостоился. А Эйба, раз ты говоришь, что его там не было, я найду. И заставлю сожрать собственные яйца, — чересчур спокойно, оттого еще более зловеще, произнес Эрион, и принялся поглаживать Сциллу по спине. Почему-то не возникало сомнений, что его угроза — отнюдь не фигура речи. Но Сцилла ничего не имела против. — Думаю, с причинами твоей неготовности разбираться больше нет смысла? — спросил теплее и чмокнул в макушку. Сцилла снова кивнула и вдохнула Эриона полной грудью, успокаиваясь. — Я ни за что не обижу тебя, — прошептал он, и Сцилла зажмурилась. — Прости, что наседал. Если бы я знал…       — Ты не наседал, — перебила Сцилла. — Наседала как раз-таки я. И извиняться тебе не за что. Я должна была раньше понять, в чем причина. Но отчаянно старалась забыть те унизительные события…       — Ты ничего и никому не должна, — отрезал Эрион. — Запомни это раз и навсегда. И не бойся говорить со мной обо всем, что тебя беспокоит. Прошу.       — Хорошо, — шмыгнула носом Сцилла и прижалась теснее.       — Я всегда готов тебя выслушать и поддержать. И я всегда на твоей стороне, — так проникновенно прошептал Эрион, что не возникло ни единого сомнения в его искренности.       — Спасибо тебе за это, — выдохнула Сцилла, прячась от мира, да и от себя тоже, в его надежных объятиях.       Как же, оказывается, приятно и важно, когда тебя… принимают. И понимают. Просто так. Кроме как рядом с Эрионом, подобное Сцилла испытывала только в компании Нерея.       Она крепче стиснула Эриона и зажмурилась. Перед внутренним взором нарисовался образ покойного друга, и гортань обхватили тиски. Мелькнула мысль, что именно о нем Сцилла хотела бы поговорить… Но боялась, что не сладит с собой, если развяжет сейчас язык.       Потом. В другой раз она обязательно поделится и этой болью, подтачивающей изнутри день ото дня так, будто она ни на унцию не стихла с момента возникновения. Сколько бы Сцилла ни прятала ее в воображаемое хранилище, сколько бы ни фасовала по баночкам и папкам, занимая себя полезными, или даже приятными, как в случае с Эрионом, делами, боль никуда не девалась. Она стала привычным спутником и не захлестывала с головой только потому, что Сцилла пообещала себе и ей: если выживет, предастся ей полностью и без остатка.       И боль терпеливо ждала своего часа. Но, кажется, он может настать раньше, чем хотелось бы. Ведь одна из опор, удерживающих ее в коробочке в самом дальнем закоулке сознания, вдруг заметно подкосилась от ласки Эриона, подталкивающей к откровенности.       Боль пожелала захлестнуть хозяйку с головой.