Poor Boys

Баттерс был так взволнован перспективой проводить больше времени с Кенни и гулять вместе, что даже не подумал о том, что родители могут ему отказать. "Нет, Баттерс, ты же знаешь правила: никаких друзей в вечера после школы", - сказал его отец, когда Баттерс заговорил об этом за ужином в тот вечер. Он посмотрел на мать, надеясь, что она хоть раз будет на его стороне, но она ничего не сказала. "Даже если это будет всего на пару часов сразу после школы?" Баттерс понимал, что перегибает палку, задавая этот вопрос, но он должен был хотя бы попытаться. Он действительно невероятно ждал этого, и ему не хотелось бы разочаровывать Кенни, отменяя их планы. "Исключений из правил нет. Ты же знаешь, что после школы у тебя есть дела по дому и домашнее задание". "Но разве ты не говорил раньше, что рад тому, что я провожу время с Эриком? Я думал, тебе будет приятно услышать, что у меня есть еще один друг, который хочет проводить со мной время". "Я рад это слышать, но правила есть правила, и они существуют не просто так". Баттерсу казалось, что такие правила были более уместны в детстве, а не сейчас, когда ему уже исполнилось семнадцать лет. Ему казалось, что родители относятся к нему так, будто он еще маленький ребенок, а не их сын, который скоро станет взрослым. Что плохого в том, чтобы пригласить друга на пару часов в школьный вечер? Это не помешает ему сделать его обязанности по дому или уроки. К этому моменту Баттерс уже знал, что ему не выиграть этот спор, поэтому он даже не пытался спорить дальше. Вместо этого он спросил: "Хорошо... тогда ничего, если он будет иногда приходить к нам на выходных?" Он даже не был уверен, что Кенни будет свободен на этих выходных, но если его родители согласятся и Кенни сможет подстроиться, Баттерс почувствует себя намного лучше и ему будет хоть на что надеяться. Однако отец не ответил на его вопрос. "Кто этот друг?" Ох. Баттерс и не подозревал, что упустил эту маленькую деталь. "Э-э, э-это Кенни..." "Кенни?" Его отец поднял взгляд на Баттерса, и выражение его лица было задумчивым, как будто он пытался понять, кто это. Затем, внезапно, лицо его стало более хмурым. "Мальчик Маккормик? Тот самый мальчик, который чуть не лишил тебя зрения тем металлическим сюрикеном, когда вы были детьми?" Баттерс искренне надеялся, что его родители забыли, что он был в этом виноват. "Ну да, э-это он, но я давно простил его за это, и он много раз извинялся за это. Мы были просто глупыми детьми, и все такое, и я не думаю, что это справедливо - держать на него обиду до сих пор". Это была чистая правда, Баттерс полностью простил Кенни за ту ситуацию много-много лет назад. На самом деле, он не думал, что вообще когда-либо злился на него за это, потому что это был просто несчастный случай, а они были глупыми детьми, которые не знали, что делали. Он считал, что в этом должны быть виноваты их родители, которые не были достаточно бдительны, чтобы убедиться, что они не играют с опасным оружием. Несмотря на его слова, отец не выглядел так, будто его все это волнует, поэтому Баттерс начал пробовать другую тактику. "Тебе действительно не стоит беспокоиться о Кенни, папа. Он очень хороший парень. Он не сделает ничего такого, что могло бы причинить мне боль". "Я слышал, что он ничто больше, чем просто дебошир", - сказал его отец, совершенно не обращая внимания на слова Баттерса. "Ворует, занимается вандализмом, ввязывается в драки. Тебе не стоит общаться с такими людьми, Баттерс". Большинство из этих вещей Кенни, возможно, и делал пару раз в прошлом или был вынужден делать это, чтобы выжить, но он знал, что его отец вовсе не воспринимает это так. Как убедить его в том, что Кенни совсем не такой человек, каким он его считает? “О нет, мы не можем мириться с таким поведением, - наконец заговорила его мать. "Я не думаю, что хочу, чтобы ты общался с этим мальчиком. Похоже, он оказывает на тебя дурное влияние". Именно в этот момент Баттерс понял, что, возможно, зарылся в яму, из которой уже не сможет выбраться. Почему он не подумал о том, что его родители могут невзлюбить Кенни и запретить ему дружить с ним? Он был настолько глуп, что даже не подумал об этом, прежде чем поднять этот вопрос. Баттерс мысленно обругал себя. Он был таким идиотом. "Мам, пап, он на самом деле совсем не такой. Он никогда не заставлял меня делать то, чего бы я не хотел, и даже заступался за меня в школе", - пытался убедить их Баттерс, хотя был уверен, что это бесполезно. "Ты же знаешь, мы не можем оставлять без внимания такие проступки. Ты даже не знаешь, друг ли он тебе, Баттерс. Он вполне может использовать тебя, а ты даже не узнаешь об этом из-за того, как хорошо ты к нему сейчас относишься", - сказал отец, указывая на него вилкой. "Я говорю все это не для того, чтобы расстроить тебя, я просто пытаюсь обезопасить тебя". Баттерс был готов рассмеяться. Обезопасить его? Это было так лицемерно, считая что в прошлом его отец неоднократно поступал в точности наоборот. Ему следовало бы держать язык за зубами, но он был взбешен. Его тошнило от такого поведения родителей, которые обращались с ним как с ребенком, как будто он не мог принимать собственные решения или как будто он был тупой. Кроме того, его злили их слова о Кенни и о том, что на самом деле он не хочет с ним дружить. Так что слова, которые он произнес дальше, слетели с его губ только из-за совершенно иррационального порыва. Впоследствии Баттерс наверняка будет корить себя за то, что вообще открыл рот. Баттерс бросил вилку на тарелку и стукнул кулаками по столу. "По крайней мере, Кенни никогда не бил меня намеренно. Я-я бы сказал, что с ним я в большей безопасности, чем с кем-либо другим!” Его мать тихо ахнула. "Баттерс". Тем временем поведение его отца полностью изменилось. Из слегка раздраженного он за считанные секунды превратился в совершенно разъяренного. Именно тогда Баттерс понял, что облажался. Баттерс пытался сгладить свои слова, но в итоге только усугубил ситуацию, продолжая говорить без конца. “Я просто не понимаю, почему вы не можете доверить мне принимать собственные решения и выбирать себе друзей! В следующем году мне исполнится восемнадцать, я больше не какой-то маленький ребенок!” "Неважно, сколько тебе лет, Баттерс. Если ты не способен сам принимать разумные решения, то это должны делать за тебя твои родители", - начал его отец. "Каждый раз, когда мы позволяли тебе принимать самостоятельные решения, это приводило к ужасному результату, потому что тебе еще не хватало здравого смысла. И пусть тебе уже семнадцать, но ты все еще ребенок, живущий под моей крышей. А это значит, что ты должен делать то, что мы, родители, тебе скажем, и если мы сказали, что тебе нельзя дружить с этим мальчиком, то ты не будешь с ним дружить, и точка!" Вот оно. Подтверждение того, что никто из его родителей не собирался мириться с тем, что он дружит с Кенни. Услышав эти слова, Баттерс только еще больше разозлился. Ему следовало остановиться некоторое время назад, но он был так зол, что не мог трезво мыслить. Его стул громко заскрипел по полу, когда он отодвинул его назад и резко встал. Положив руки на стол, Баттерс закричал в ответ. “Вы двое всегда говорите, что хотите для меня самого лучшего, но все, что вы делаете, это портите мне жизнь! Вам всегда наплевать на то, что я чувствую или что думаю! Вы никогда не слушаете меня! Вы даже не думаете, чтобы дать чему-то шанс, вы просто немедленно пресекаете это, и это нечестно!” "Если сейчас ты не усадишь свою задницу обратно на стул, то клянусь Богом–" Баттерс тут же развернулся и, топая, вышел из кухни. Если родители и дальше не собирались слушать его, значит, что и он не собирался! "Баттерс! А ну не смей уходить!" Баттерс понимал, что продолжая не слушать отца, он только усугубляет свое положение, но в тот момент ему было все равно. Даже когда он услышал, как отец встает, и его тяжелые шаги следуют за ним, он продолжал игнорировать его, взбегая по лестнице в свою спальню. Может быть, разумнее было бы вообще уйти из дома, раз уж у него нет возможности запереть дверь своей спальни изнутри, и отец в конце концов обязательно его догонит. Так все и произошло, как только Баттерс добрался до своей комнаты и попытался захлопнуть за собой дверь, отец вцепился в нее и распахнул настежь. Баттерс не успел дойти до своей кровати, как его схватили за руку и рывком отбросили назад, едва не заставив его споткнуться о собственные ноги. Очень быстро он оказался в ловушке, прижатый спиной к стене, а перед ним оказалось разъяренное лицо отца. Рука, державшая его запястье, сжимала его так крепко, что он почувствовал боль. "Ты слушаешь меня, когда я с тобой разговариваю, и не уходишь от меня, черт возьми. И не смей перечить и повышать голос на меня или свою мать подобным образом, ты меня понял?" Баттерс не ответил и опустил взгляд. Он сглотнул комок в горле, когда его сердце забилось быстрее. Ему потребовалось все его мужество, чтобы не разрыдаться прямо сейчас, так сильно, что он бы не смог говорить. Конечно, его отцу это очень не понравилось... Он заработал пощечину за то, что продолжал непослушание. Не то чтобы это его удивило, но было просто чертовски больно. Настолько, что слезы, которые он так старался сдержать, вырвались наружу. "Ты меня понял?" Не желая получить еще одну такую же пощечину, Баттерс быстро кивнул и попытался заставить себя говорить. "Д-да, сэр". Сколько бы раз отец ни бил его, Баттерс никогда не мог заставить себя ударить его в ответ, и этот раз не стал исключением. "Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю". Баттерс не хотел, но все равно заставил себя. "Теперь я не потерплю от тебя такого поведения. То, что сказали мы с мамой, остается в силе. Это значит, что мы не разрешаем тебе приглашать этого мальчика, и это окончательное решение. Кроме того, ты будешь наказан на всю следующую неделю, теперь ты можешь остаться в своей комнате и весь остаток ночи обдумывать свои действия". Наконец он отпустил запястье Баттерса и сделал пару шагов назад. Он долго смотрел на Баттерса, словно хотел сказать что-то еще, но так ничего и не добавил. Он просто покачал головой и вышел из комнаты. Дверь за ним захлопнулась, и Баттерс услышал, как щелкнул замок. Когда он снова смог заставить себя двигаться, то попытался повернуть дверную ручку, но она не поддалась. Он уже понял, что его заперли на ночь, поэтому не знал, зачем вообще даже пытался открыть дверь. Баттерс ненавидел чувствовать себя загнанным в ловушку, ненавидел это больше всего на свете. Он также ненавидел плакать, вот почему так старался сдерживаться. Над ним всегда смеялись и называли плаксой, и хотя он знал, что на самом деле не может это контролировать, его все равно бесило, что он так легко плачет по пустякам. Даже сейчас он все еще пытался подавить переполняющие его эмоции, но это становилось все труднее делать, когда он начал думать о том, что не сможет провести время с Кенни, как они планировали, и что он, возможно, даже не сможет продолжить с ним дружить. Это было больнее всего. Он был так зол - и на родителей, и на себя. На родителей - за то, что они отказывались слушать его, на отца - за то, что он снова ударил его и заставил чувствовать себя никчемным, и на себя - за то, что не обдумал все как следует, прежде чем поднимать эту тему, и за то, что никогда не был достаточно хорош для своих родителей. Что бы он ни делал, он не мог сделать их счастливыми. Они всегда находили какой-нибудь способ расстроить его или все испортить. Он не понимал, почему все должно быть именно так и почему они должны быть такими. Все это не имело для него никакого смысла. Почему так много его сверстников могли быть гораздо более независимыми, принимать свои собственные решения и иметь много друзей и быть с людьми, которые им нравились, а у него не могло быть ничего из этого? Он знал, что он другой, он всегда знал, что отличается от большинства детей, с которыми ходил в школу, и, возможно, именно поэтому у него нет всего этого. Для него это все еще не имело особого смысла, но это было единственное объяснение, которое он мог придумать, потому что, кроме этого, он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь он был плохим ребенком или давал другим людям повод его ненавидеть. Он даже не думал, что его родители любят его, они просто терпели его, потому что у них не было выбора. Баттерс сполз на пол, и из его горла вырвалось рыдание, которое он так долго сдерживал. Он плакал не столько от того, что его ударили, сколько от того, насколько он был неописуемо зол. Когда он был в таком состоянии, гнев продолжал копиться и копиться внутри него, пока его не нужно было как-то выпустить. Выплакаться было не всегда достаточно, а иногда он так себя накручивал, что действовал, не думая и не понимая, что вообще делает. Поэтому, когда он начал раз за разом яростно бить кулаком по верхней части своего бедра, он даже не замечал, что делает это. Все, чего он хотел, - это быть счастливым... Неужели он просил слишком многого? Он не знал, сколько просидел так, но он не двигался с места, пока окончательно не смог взять свои эмоции под контроль и немного успокоиться. Затем он пересел на кровать. Шмыгнув, он потянулся к единственной вещи, которая обычно помогала ему чувствовать себя лучше. Это была старая плюшевая игрушка Hello Kitty, которая была у него с детства, - еще одна вещь, которая стала бы предметом насмешек, если бы хоть кто-нибудь узнал, что он все еще хранит ее. Баттерс крепко притянул ее к груди и прижался щекой к ее макушке. Он начал раскачиваться взад-вперед, убаюкивая себя, и с пустым взглядом смотрел на свою комнату. Он действительно не знал, что делать. Он ни за что не смог бы заставить себя перестать дружить с Кенни, и Баттерс это знал. Он бы просто не смог. Ему было все равно, что скажут родители, но они не посмеют лишить его этого. Поскольку пригласить Кенни к себе домой теперь было невозможно, им придется найти другой способ проводить время вместе. Это также означало, что ему, вероятно, придется рассказать Кенни, по какой причине его не пускают к нему домой, а этого разговора он не хотел. В основном потому, что не хотел ранить чувства Кенни. Впрочем, как только его домашний арест кончится, он сможет придумать, как им теперь строить планы вне школы. Хорошо, что у него было еще два друга, готовых помочь ему, которым доверяли его родители, - Пип и Твик. Он был уверен, что если он попросит их прикрыть его, они это сделают. Баттерс потер горящие, опухшие глаза и вздохнул. Все стало намного сложнее. Проще написать Кенни сообщение, что у него не получится прийти к Баттерсу, чем сказать ему об этом в лицо, поэтому, посидев еще несколько минут, Баттерс вытащил из кармана телефон. Ему повезло, что отец был слишком зол и забыл забрать его у него. Он набрал имя Кенни и уставился на эмодзи, который тот отправил ему ранее. Почему-то от этого стало еще грустнее. Его пальцы зависли над клавиатурой на минуту или две, пока он думал, что написать. Для начала он решил быть кратким. Привет, Кенни, я поговорил с родителями, но они сказали, что я не могу никого приглашать 😔. Баттерс не надеялся получить ответ в ближайшее время, так как знал, что Кенни на работе, поэтому на это время он свернулся калачиком под одеялом и стал играть в телефон, чтобы хоть немного отвлечься. Прошло, наверное, около часа, когда на его экране высветилось сообщение. Баттерс вдруг занервничал, увидев имя Кенни в верхней части экрана, а затем оно исчезло. Он перешел к своим чатам и нажал на имя Кенни, чтобы посмотреть его сообщение. без проблем, чувак. мы всегда можем попробовать в другой раз Есть проблема посерьезнее, - написал Баттерс в ответ. Я вроде как поссорился с ними, потому что они не хотели, чтобы я общался с тобой. Я все еще очень хочу потусоваться, но я под домашним арестом на всю следующую неделю, и мне придется придумать какой-то предлог, чтобы пойти куда-нибудь с тобой, когда арест закончится. Баттерсу не пришлось долго ждать ответа от Кенни, после того как он отправил это сообщение. мы что-нибудь придумаем. ты в порядке? Он не сказал бы, что в порядке, но не хотел заставлять Кенни волноваться или что-то в этом роде. Со мной все будет хорошо, просто немного грустно. Баттерс ждал, пока появятся маленькие точки, означающие, что Кенни набирает ответ. ав, не грусти. мы все еще можем зависать в школе, до тех пор пока твой арест не закончится Да, так и было, но это было бы не совсем то. Единственное время, когда они могли тусоваться в школе, - это обед, который длился всего полчаса. Кроме того, это было бы совсем не то же самое, что проводить время вдвоем. Но все же это было лучше, чем ничего, подумал он. если тебе от этого станет легче я могу залезть к тебе в окно и мы будем тайно проводить время прямо под носом у твоих родителей. это было бы очень забавно 😏 От этой мысли Баттерс тихо захихикал под одеялом. Хотя мысль была забавной, он не думал, что это действительно хорошая идея. Впрочем, он был уверен, что Кенни шутит. Я не уверен, что ты вообще сможешь пробраться по стене дома к моему окну, - ответил Баттерс. хочешь поспорить? не так уж это и сложно Точки снова появились на секунду, потом исчезли, потом снова появились. Он увидел еще одно сообщение. мистер Ким только что наорал на меня за то, что я переписываюсь, я маякну тебе позже Баттерс был немного разочарован тем, что Кенни пришлось вернуться к работе, но, по крайней мере, ему удалось немного поговорить с ним. И от этого ему уже стало немного легче. Он взглянул на время на своем телефоне и увидел, что уже скоро девять часов. Слишком рано для сна, поэтому он решил еще немного поиграть в телефон, пока не наступит приемлемое время для отхода ко сну, по крайней мере еще час, а может, и два. Ему удалось отвлечься настолько, что он забыл обо всем, что расстроило его совсем недавно. Еще через час он начал ощущать сильную усталость, поэтому решил, что можно готовиться ко сну. Чем раньше он ляжет спать, тем быстрее сможет выбраться из своей комнаты и пойти в школу, где он сможет увидеться с Кенни. Баттерс поставил телефон на зарядку и оставил его на прикроватной тумбочке, а сам переоделся в пижаму. Домашнюю одежду он пока сложил в кучу рядом с комодом, так как не мог положить ее в корзину для белья, будучи запертым в комнате Выключив свет, Баттерс вернулся к кровати и начал было забираться в нее, но тут его заставил замереть шум. Похоже, он доносился снаружи, откуда-то из окна. Он внимательно прислушался, нет ли еще каких-нибудь звуков, и услышал какое-то шарканье. Может, это был енот или что-то в этом роде? Как раз в тот момент, когда он собирался встать и посмотреть в окно, легкое постукивание по стеклу заставило его подскочить от неожиданности. Баттерсу пришлось подавить желание вскрикнуть, дабы не привлечь внимание родителей. Там определенно что-то было, и Баттерс не хотел подходить к окну. Но потом стук повторился, и он почувствовал, что у него нет другого выбора, кроме как пойти посмотреть что там, даже несмотря на бешено колотящееся в груди сердце. Баттерс глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Он встал с кровати и направился к окну, и чуть не вскрикнул, увидев сквозь стекло лицо. Он услышал приглушенный голос, который показался ему знакомым, но Баттерс не смог разобрать, что он говорит. Он был в ужасе, но ему все же удалось подойти к окну и оказаться достаточно близко, чтобы разглядеть, кто там. Его охватило огромное облегчение, когда он увидел, что это всего лишь Кенни, машущий ему рукой. Баттерс тут же подошел к окну и открыл его. "Напугался?" - спросил другой мальчик с забавной ухмылкой на лице. Баттерс постарался говорить потише и ответил: "Немного. Боже мой, Кенни, что ты здесь делаешь?" "Заскочил по пути с работы, чтобы доказать, что ты ошибаешься", - ухмыльнулся Кенни. "Ты сказал, что сомневаешься, что я смогу сюда подняться. Ну, вот я и здесь". "К-как ты—?" "Гараж", - ответил Кенни. Баттерс наклонился вперед, чтобы выглянуть в окно, и увидел, что Кенни действительно стоит на крыше их гаража. "Кенни, ты мог пораниться". "Не волнуйся, у меня достаточно опыта", - сказал Кенни с легкой усмешкой. "В свое время я пробрался через множество окон". Баттерс не мог поверить, что Кенни говорил серьезно. Баттерс хихикнул и покачал головой. "Ты просто нечто". Ухмылка Кенни расширилась. "Я просто надеялся, что попал в правильное окно. По памяти я был уверен, что это именно оно". "Ч-что ж, хорошо, что ты не ошибся. Представляешь, если бы ты постучался в окно моих родителей? Боже, это было бы ужасно". Кенни хмыкнул в знак согласия. "Кстати, о них, я полагаю, они не хотят, чтобы я был рядом, потому что я наверняка "плохо влияю на тебя", так ведь?" "Вроде того. Мой отец также до сих пор злится из-за инцидента с сюрикеном", - сказал Баттерс и показал на шрам над глазом. "Хотя я сказал ему, что это уже не важно и я не держу на тебя зла". Выражение лица Кенни изменилось, и его ухмылка превратилась в грустную улыбку. "Кстати, мне до сих пор очень стыдно за это". "Все в порядке, правда". Баттерс ободряюще улыбнулся ему. "Мы были глупыми детьми, понимаешь? И это был несчастный случай. Я никогда не буду злиться на тебя за это". "Я бы сказал, что я все еще довольно глупый ребенок, просто теперь я знаю, что лучше не бросать оружие людям в лицо", - рассмеялся Кенни. "В общем, я просто хотел заскочить к тебе на минутку. Мы должны провернуть это снова, может быть, в другой раз на этой неделе, а то сейчас мне уже нужно возвращаться домой". Мысль о том, что Кенни проберется в его комнату, немного нервировала, но в то же время будоражила. Честно говоря, он и сам был не против этой идеи. Что может случиться, если их поймают? Его посадят под домашний арест? Ударят еще раз? Вероятно, ничего такого, к чему бы он уже не привык, поэтому Баттерс кивнул. "Д-да, это было бы здорово. Спасибо, что заглянул. Увидимся завтра в школе, я полагаю". Кенни слегка подмигнул ему и сказал: "Да, увидимся завтра. Спокойной ночи, Лео". Баттерс вдруг почувствовал, как внутри у него все загудело, и он снова начал заикаться. "Н-ночи, Кен, б-будь осторожен". Ему было немного грустно закрывать окно и смотреть, как Кенни уходит. Он проследил за ним, чтобы убедиться, что тот благополучно спустился с гаража, и смотрел, как он бежит по тротуару, пока не скрылся из виду, затем Баттерс закрыл шторы и вернулся в свою кровать. Это был приятный сюрприз и, безусловно, хороший способ завершить ночь после ужасного вечера. Его охватило волнение при мысли о завтрашней встрече с Кенни. Он даже не думал о своих родителях и о том, что сказал отец ранее. Все, о чем он мог думать перед сном, - это о том, как здорово, что Кенни не все равно на него, причем настолько, что он даже забрался в окно, чтобы просто прийти и увидеть его. Особенно по дороге домой после долгого учебного и рабочего дня. Это заставляло его чувствовать себя особенным.