Мелочь, ценою в жизнь

От лица Алёны

В моей памяти до сих пор стоит картина, ясная и пламенная, где в глазах моей горячо любимой бабушки погасли все огни её жизни. Внутри меня что-то оборвалось. Казалось, будто путь к кислороду перерезали, словно ненужный провод. Сердце замерло в ожидании дальнейшего. Я внутренне дрожала, хотя снаружи была недвижима, точно восковая фигура. Хотелось одновременно и кричать и рыдать от злости на саму себя. На то, что я так медленно примчалась, что не успела попросить прощения за сделанные собою же шалости. Хотелось сказать так много, так почему же я не сказала? Что помешало мне? В глазах застыл туман, а облик бабушки исчезал из поля моего зрения. Руки были приклеены по швам, а перед собой я видела чудовищный силуэт, который косой подцепил мою бабушку и потащил её за собой. Хотелось вырваться, накинуться на него, кричать навзрыд, но я была совершенно беспомощна. И это угнетало лишь сильнее. Я вздрогнула всем своим телом, и мои глаза открылись. Первое, что я увидела — это белоснежный потолок медицинского кабинета. Я лежала на чём-то твёрдом и жутко неудобном, но это сейчас не имело значения. Всё это было сном? — Алёночка, ты проснулась? Я с неохотой повернула голову влево, где на меня тревожно смотрела Снежка. Позади неё была Алиса, а после к нам вбежала и Маша. В дверях я заметила чей-то тёмный силуэт, но он испарился быстрее, чем я сумела сообразить, кто бы это мог быть. — Алёнка! Ко мне кинулась зеленоглазая подруга, сжимая мои ладони с неистовой силой. Казалось, все болевые ощущения и органы, отвечающие за них, отключились, поэтому я с непониманием посмотрела вправо — на Машу. — Осторожнее, ей же больно! — Кинулась спасать меня Стрелкина, хоть я об этом и не просила. — Где... — Ты в медицинском кабинете академии. — Быстро пролепетала Снежка, хотя я и без её помощи это знала. — ...Варя? Казалось, девочки смутились. От чего? От того, что Морозова перебила меня, не зная моего вопроса? — Она у директрисы. — Спокойно ответила Маша после минуты молчания. Я нахмурилась. Что бы ей там делать? — Она нам не сказала. Попросила лишь посидеть с тобой, пока ты не проснёшься. Мы думали у тебя спросить. И тогда я всё вспомнила. То, как я неожиданно побежала, как Варя любезно телепортировала нас в Мышкин, как я стояла на коленях перед больничной койкой, как она ударила меня... Я вспомнила всё. Глаза мои тут же намокли, будто я окунулась в воду. Что за кошмар начался? Почему это произошло именно сейчас? Бабушка... Она же дала мне что-то... Дверь медленно распахнулась, и я присела, пока девочки отвлеклись на вошедших. Я притронулась к виску, зажмурившись от резкой боли. После её ухода я взглянула вперёд, где на пороге стояли Варя, Василиса и Астер. Последний облегчённо выдохнул, увидев меня в сознании, когда как первые две всё ещё яростно говорили о чём-то. — Хорошо. Позже зайдите ко мне за официальным согласием. Либо зайдёшь одна, если Алёна ещё чувствует себя неважно. Ты уверена, что сейчас то время, когда можно брать инициативу в свои руки? Она ещё не успела оправиться. — Не беспокойтесь, Василиса Васильевна, я помогу ей. И ещё, по поводу письма... — Да-да, — я с непониманием и страхом наблюдала за тем, как моя подруга разговаривает с директрисой, ведь они явно говорили обо мне, — сегодня же отправлю. — Можно пожалуйста как можно скорее? Сами понимаете, учёба... Женщина посмотрела на неё с некой укоризной, но Варя была слишком решительной в том, что задумала, поэтому ей было просто невозможно отказать. — Хорошо, отправлю сейчас же. — Она щёлкнула пальцами, и в воздухе повис свиток, на который попадали чернила, складываясь к единый текст. После письмо испарилось в воздухе. — Отправила. А теперь, — она повернулась ко мне, и я нервно сглотнула, — нужно проверить самочувствие пострадавшей. Астер, проследи за всеми приготовлениями, как временный куратор её группы. Астер кивнул головой, и Василиса вышла. Я тут же перевела взгляд на Варю, будто до смерти напуганный ребёнок, просящий помощи и поддержки. Она даже ухом не повела, однако девочки, заметив её требовательный взгляд, поспешили скрыться, не задавая лишних вопросов. Астер остался до прихода врача, который долго не заставил себя ждать. — Что-то Вы зачастили ко мне, принцесса. — Без толики сарказма в голосе шутливо сказал врач, подходя ко мне. Я старательно улыбнулась ему, но, судя по непроницаемому на первый взгляд выражению лица Вари, получилось слишком уж криво и наигранно. Она отвела глаза в сторону и велела сделать Астеру так же, вместо того, чтобы бездумно пялиться на то, как врач поднимает мою футболку, чтобы послушать сердцебиение. Когда все процедуры закончились, мне разрешили полежать ещё, чтобы немного успокоиться. Астер всё ещё не собирался уходить, но я всё же решилась спросить: — Варь, что происходит? Она косо посмотрела на парня, который был слишком молод на роль куратора, и присела на колени, чтобы взять мою ладонь в свою. — Давай поговорим в комнате и на трезвую голову? Тебе нужно отдохнуть и переварить случившееся. А так же придумать ответы на вопросы девочек. — Она поднялась на ноги. — Я приду за тобой через пол часа, а пока отдохни. Я нехотя, но кивнула, и она вышла. А следом и Астер. И я осталась совершенно одна.

***

Последующие пол часа я рассуждала о многом. Старалась отвлечься, думала о чём-то совершенно не важном и таком простом. Например, о том, что совсем скоро у нас появится новый преподаватель, который станет нашим куратором. А пока им назначили Астера — недавнего выпускника этой академии, который здесь подрабатывает. Старый преподаватель исчез, и только Василиса Васильевна знала, куда именно. Раньше я сгорала от любопытства, но сейчас... Сейчас мне совершенно не хотелось думать и рассуждать на эту тему. В душе моей, казалось, потух тот огонь, жаждущий новых ощущений, впечатлений. Мне не было одиноко, но чувствовала я себя не в своей тарелке. — Как.. ты себя чувствуешь? Я вздрогнула. Погрузившись в свои мысли, я и не заметила, как Варя вошла. Я даже не пыталась улыбнуться ей, ведь смысла в этом не было. — Ты и сама знаешь. — Сухо ответила я, поднимаясь на ноги. Голова до сих пор кружилась от движений, но я была в состоянии дойти до общежития, поэтому отвергла руку помощи подруги. Она тяжело выдохнула, явно уже уставшая. Хотя стрелки на часах едва доходили до полудня. — Расскажи мне. — Потребовала я. — Здесь много лишних ушей. Всё в комнате. Пойдём. Я поддалась вперёд, позволяя подруге вести себя, хоть и едва поспевала за ней. В чём-то я ей благодарна: сейчас мне совершенно не хочется говорить с сухим горлом. Мне срочно нужно выпить что-нибудь крепкое. В комнате нас ждал диван, на журнальном столике стояли чашки, а рядом... Виски? — Это... — Не тебе. Я угрюмо фыркнула, оборачиваясь на неё. Она что-то яро искала в шкафу, а после присела на диван, приглашая и меня. Я села и только тогда увидела, что в одной чашке находится ароматный кофе. От него шёл пар, будто его заварили минуты две назад как максимум. Ах, ну да. У Вари же телепортация. Она потрясла какой-то пузырёк, а после капнула пару капель в чашку с кофе и ещё штук пять на чайную ложку, откуда выпила сама, запивая всё это виски. Не успела я раскрыть рот, как она остановила меня, подняв указательный палец вверх. Я затихла, и она зажмурилась. Хорошо, потом объяснится. — Пей. На столе не было ничего, кроме кофе, так что я взяла ложку и перемешала его. Я принюхалась. Запах был терпким, не совсем желанным. И всё же я выпила содержимое чашки, морщась от горечи на языке. Но говорить явно стало легче. — Виски я попросила для себя. Слишком много нервов потратила. — Ответила она. — Кофе в моём случае не поможет. Я кивнула. — Расскажи мне. Начиная от вчерашнего и заканчивая разговором с Василисой. Подруге явно было тяжело, но она не могла отказать мне. И не потому что я в таком положении. Так было, есть и будет всегда. — Твоя магия едва не потеряла свой контроль. Ты была на грани смерти из-за её переизбытка. В больнице я смогла успокоить тебя, но вот в городе... Я перевела взгляд на пустую чашку, на дне которой плавала кофейная гуща, которая, видимо, не расстворилась в кипятке. Но дальше слов не последовало. Тогда я снова посмотрела на неё, вот только выше её рук мой взгляд не посмел подняться. На её ладонях, запястьях, плечах и предплечьях сияли синяки и царапины. Также они были увенчаны просто сногсшибательным количеством ожогов первой степени. Мне было страшно представить, какие страдания она претерпела, пока тащила меня до колледжа. Её руки выглядели так, будто она сражалась с натуральным медведем, а после чуть не попала в эпицентр пожара. Словами не передать, как я была напугана. И это сделала я?.. Но она лишь усмехнулась. Горько, беззаботно и так легко, что я почувствовала неладное. И пока она накрывала руки длинными рукавами своей толстовки, я заметила, что некоторые из царапин уже зажили и достаточно давно. Значит ли это, что она нанесла их сама? — Это было сложно, но я смогла запихнуть тебя в портал, а там уже нас ждала подмога. Тебя тут же обезвредили, а мне оказали первую помощь. Всё обошлось. Я не могла даже пискнуть. Мысль о том, что моя подруга занимается селфхармом сбила меня с толку. Надо будет разобраться с этим как можно скорее... — А потом?.. — Я опустила глаза, чтобы она не заметила, что я уже не так сильно увлечена этим разговором. — А потом тебя осмотрели, предварительно введя дозу наркоза. Ты так пролежала почти до самого полудня. Я же с самого утра была на ковре у директрисы, постоянно оформляя документы. Тебя освободили от занятий на сегодня и завтра, то есть ты, фиктивно, на больничном до понедельника. Сегодня мы начнём приготовления к похоронам, а завтра займёмся ими. Также мне звонили по поводу квартиры, но я отложила этот разговор, чтобы обсудить это с тобой. Попозже сходим туда. Твоих родителей я осведомила, они помогут с финансами. Всё это время я слушала без особого внимания, но не решалась перебивать. Значит, всё-таки, не сон... Чувствую ли я что-то? Или я такой и останусь: бездушным пародием человека? — А что за письмо? — Твоим родителям. — Но к чему такие крайности? — Это письмо особого назначения. Иное бы они не стали читать. Точно. И как я могла забыть такую схему... — А Мстислав? Он знает? — Нет. Девочки тоже. Не хотела раньше времени говорить им, чтобы они с твоим пробуждением особо тебя не тревожили своими соболезнованиями. Я усмехнулась. Кажется, она меня понимает. Кажется? Она же бывала в такой ситуации... — А ты... — Меня тоже отсранили от занятий, при условии, что я буду твоей нянькой на этот период. — Я выдохнула с какой-то горькой усмешкой. Нянька? Всё настолько серьёзно? — Не боишься снова пострадать? — Решила пошутить я, сама не знаю, от чего. Она лишь покачала головой. — Хватит. — Её взгляд устремился в потолок. Она выглядела очень спокойной, когда во мне от её слова начало расти волнение. — Хватит цеплять на себя эту примитивную маску шутника. Ты же прекрасно знаешь, что можешь лить передо мной слёзы. Не обязательно скрывать свои истинные эмоции. Она повернулась ко мне лицом. Оно было одновременно и дружелюбным и серьёзным. Чёрт, как это у неё выходит? Моя улыбка исчезла, уступая место бесстрастию. — Да. — Согласилась я, сама не знаю, с чем именно, смотря в пол. Я начала болтать ногами. — Но сейчас пока без слёз. Их в ассортименте пока нет, но совсем скоро завезут новый товар! Она с улыбкой закатила глаза. Что ж, я не хочу вдаваться во всю трагедию сразу и целиком. Я не выдержу такого напора и тогда точно сломаюсь. — Что ж, тогда пошли в Мышкин? Я коротко кивнула головой и ушла в свою комнату.

***

Совсем скоро мы покинули пределы академии и отправились к Мышкин. Обычно мы с Варей или девочками обязательно заглянем в Лукоморье или купим мороженного, но сейчас у нас была цель. И мне сейчас совсем не хотелось мороженного. Мы очень долго ходили по различным отделам, постоянно заполняя документы. Их было бесчисленное множество, но мы с Варей со всем управились. На последок мы оставили саму квартиру, чтобы осмотреть её. Внутри всё было как обычно, за исключением одного: было слишком пусто. Ни звука телевизора, ни бабушкин голос. Просто гробовая тишина. Смотреть было практически не на что. Мы нашли несколько газет, остатки приготовленной пищи и стопку книг, которая пылилась на журнальном столике у дивана, на котором спала бабушка. Было очень странно заметить их там, но вдруг бабушка решила перечитать былые романы? Трогать и переставлять что-либо совершенно не хотелось, так что мы только походили. — Алёнка, тут кое-что есть. Я прошла в своеобразную кладовую, где Варя, применяя левитацию, доставала с верхней полки какую-то банку. После она поставила её на пол и открыла её. Внутри была записка, которую завалило несколькими купюрами, а всё остальное пространство было заполненно деньгами. В записки не было ничего особенного: «Похоронные». Люди иногда делают так, что немного облегчило нам с Варей оформление похорон. На них не надо было затрачивать много средств, ведь бабушка не общалась с кем-либо, полностью отдав свою жизнь мне. Сердце сжалось, но я перенесла эту пытку. — Очень кстати. Я как раз утром заказывала гроб и прочие мелочи. Думаю, этого хватит. — Да... — Будет прощание? Я задумалась. Точно ли бабушка была близка с кем-то? Может, стоит посмотреть повнимательнее? — Давай посмотрим её телефонную книжку, вдруг найдём там кого-нибудь? Подруга кивнула, и мы оставили комнату открытой. Телефон так и остался на кухне, не дождавшись возвращения хозяйки. Совсем новенький, но уже немного потрёпанный и довольно современный. Я помню, как мы с бабушкой выбирали ей его, чтобы ей было удобнее смотреть новые рецепты. Я убрала блокировку и зашла в нужное приложение. Внутри были только номера моих подруг, меня и прочие, по типу «Сантехник Михалыч». Однако в самом конце был номер, подписанный точкой. Это было весьма странно, так что мы решили позвонить ему немедля. Гудки шли долго и протяжно, но по ту сторону телефонной линии трубку так никто и не снял. Мы решили забрать телефон на тот случай, если человек решит перезвонить, и на этом наш поход закончился. Мы отправились обратно.

***

Уже у ворот нас ждали девочки и... Мстислав... Взгляды у них пусть и были волнующимися, но они явно хотели сказать: «Потрудитесь нам всё объяснить». Но лично у меня не было настроения разговаривать, но и увиливать тоже не получится. Я посмотрела на Варю, которая буквально с ног валилась. — Ничего особенного, просто у меня умерла бабушка. — Я сказала это как само собой разумеющееся, но где-то в недрах моего сознания что-то противно и очень больно щёлкнуло. — Прошу, без соболезнований, мы с Варей сильно устали. Мы начали пробираться сквозь сбитую с толку толпу, смотря вперёд, как Варя, или вниз, как я. Мне абсолютно не хотелось проводить все эти церемонии именно сейчас, хотелось пока переварить происходящее, но тогда я точно не сконцентрируюсь на занятиях. Лучше сделать всё сейчас, а потом в выходные хорошенько обо всём подумать. Я почти дошла до крыла с женским общежитием, как вдруг некто заключил меня в свои объятия. Крепкие, такие надёжные, что слёзы вновь стали наворачиваться на глазах. Я едва сумела сдержать их бурный поток, но было видно, что я вот-вот расплачусь. — Я знаю, что ты сказала без соболезнований, — начал его бесстрастный, но немного подрагивающий голос, — но я всё равно очень хочу тебя поддержать. Я посмотрела на подругу, которая взглядом говорила: «Ответь». Я кивнула головой и медленно, очень осторожно и с опаской, накрыла его руку своей ладонью. — Спасибо тебе. — Мой и без того хриплый голос дрогнул. — Я ценю твою заботу. На мне снова появилась маска безразличия, и я рукой опустила с себя его оковы, чтобы пойти в свою комнату. Внутри мы громко выдохнули и небрежно скинули обувь. Всё, что нам сейчас хотелось — это лечь и не вставать до следующего утра. — Я принесу тебе чай. — Сказала я и направилась на кухню. Заварив пару чашек, я осторожно понесла их в комнату Вари, где она, должно быть, делает небольшую разминку для костей. Так и оказалось. Увидев меня, она закончила и присела со мной на кровать, обхватывая мою талию своими руками-лианами. На мой немой вопрос она ответила: — Это для меня. Я устала решать твои проблемы, пока ты молча отсиживалась в медицинском кабинете. — Она брезгливо посмотрела на бутылку с виски, которая всё ещё стояла на столе, и, как мне показалось, она едва сдерживалась, чтобы не скинуть её ногой. — Я не просила алкоголь. Лишь то, что сможет успокоить мои трясущиеся руки. Я упала на кровать, хватая за собой и подругу. Было неимоверно тяжело осознавать, что в этом мире исчез ещё один хороший человек. Поэтому я сильнее обняла подругу, услышав её ответный смешок. Она знала, что я так сделаю! — Позвони ещё раз, а то сейчас уснём. А утром уже поздно будет. — Но мы же не заказывали ничего. — Я заказала ещё утром. — Я ударила её локтём в живот. Она заранее всё спланировала! Я просто плясала под её дудку! Терпеть не могу, когда меня вот так нагло и бессовестно используют. И всё-таки я позвонила. Трубку по-прежнему не сняли, а я уже была на пределе. Из-за сильной усталости из головы вылетели все вопросы. Спать хотелось неимоверно, к тому же с зияющей дырой в груди не особо хочется беседовать с кем-либо. Даже слушать соболезнования противно. Уши вянут от этого лицемерия. — Мне кажется, что завтра что-то произойдёт. Ты же пойдёшь со мной, Варь? Я осторожно выглянула из-под груди подруги. Хотелось верить, что она станет моей ниточкой надежды на спасение из этого ада. Другого на этом месте я представить просто не в силах. Моя подруга уже была на грани сна и бодрствования. Было видно, что она вспоминает сказанные мною слова, но я не виню её. Она сегодня сделала слишком много, чем от неё это требовалось. — Конечно, глупышка. — На моей макушке расцвёл тёплый поцелуй. Это напомнило мне время, когда бабушка укладывала меня спать во время грозы. Слёзы вновь начали проситься наружу нестерпимым потоком. — Она ведь... Стала для меня частью семьи. Я не могу вот так просто бросить тебя расхлёбывать оставленные после Людмилы истязания. Это будет не честно. Слёзы вырвались наружу бесшумным плачем. За что мне это... Я же оставила её, потащила на бал, сделала всё, чтобы ей было дискомфортно, а она... Зачем она делает всё это? — Прости... — Только и сумела сипло прошептать я, сжимая её одежду в своих пальцах ещё сильнее.

От лица автора

***

— Да-а, это был отличный удар! Можно сказать, нож в спину от неизвестного! Маг расхаживал из стороны в сторону, нервно теребя пальцами свою одежду. Остальные молча наблюдали за ним. Внезапно, он остановился. — Все помнят план? Никому напомнить не нужно? — Убить девчонку обстоятельствами и переманить на свою сторону. — Высказал некто из небольшой толпы, на что первый маг одобрительно улыбнулся. — Всё верно! Оскал был настолько зловещим и пугающе отталкивающим, что один из присутствующих начал колебаться. Однако уже в следующее мгновение он устремил свой решительный взгляд на предводителя, который прямо-таки сиял от радости. — Пора выпускать зверя из клетки? — Нет. Не сейчас. Нужно дать ей вдоволь насладиться и утопиться своим горем. Она будет страдать хуже, чем я. Если в классическом сценарии на данном моменте должен следовать смех злодея, то сейчас запретная группировка решила воздержаться, чтобы не выдать себя с потрохами. Они обязательно посмеются над недальновидностью своих жертв, но позже. Когда добьются желаемого и убедятся, что на их пути ничто и никто не стоит.