We Got The World Shaking

Гарри лежал на кровати во всей своей обнаженной красе. Мягкий свет свечей выгодно подсвечивал его выпуклость, а лунный свет танцевал по телу. У него перехватило дыхание, когда нежные руки Луи продолжили свое движение по его торсу, стараясь коснуться каждого сантиметра тела Гарри. — Ты — самое прекрасное, что я видел на свете. Мое сладкое создание, — Луи своим горячим дыханием обжигал грудь Гарри, прежде чем обхватить губами его левый сосок. Легкая боль от того, что Луи царапнул зубами по соску, заставила Гарри содрогнуться от удовольствия. Он схватил Луи за волосы и попытался прижать голову Альфы еще ближе к себе, не желая отдаляться от него ни на дюйм. — Лу, — рвано выдохнул Гарри, — пожалуйста, еще. Ты мне нужен. Пожалуйста, перестань меня дразнить и сделай уже что-нибудь. — Терпение, любовь моя. Я хочу сделать все правильно. Прости, что я не смог сделать твой первый раз особенным, но я изо всех сил стараюсь загладить свою вину. Сегодняшний вечер посвящен только тебе, моя прекрасная Омега. Луи оставлял поцелуй за поцелуем, спускаясь все ниже. Добравшись до члена, он едва коснулся губами головки, оставляя на ней легкие, как перышко, поцелуи. — Я доставлю тебе массу удовольствия, малыш, — сказал Луи, прежде чем обхватить член Гарри губами и опуститься так низко, как только мог. Гарри начал извиваться на простынях, не в силах лежать спокойно под умелым ртом Луи. — Пожалуйста, — это все, что удалось выдавить Гарри, и внезапно идеальное влажное тепло вокруг его члена исчезло. Он открыл глаза и увидел, как Луи потянулся к тумбочке и достал бутылёк смазки и презерватив. Он снова закрыл глаза и откинулся на подушку. Вскоре он услышал щелчок открываемой бутылочки, и сразу после холодный влажный палец коснулся его дырочки. Он тихо захныкал. — Малыш, тебе удобно? Как твоя спина? Может, нужно сменить позу? — Заботливо спросил Луи. И вот теперь, когда Гарри задумался, он был вынужден признать, что у него немного болела спина из-за того, что он долго на ней лежал. — Да, пожалуйста. Давай я встану на четвереньки, а ты… будет сзади? — Предложил Гарри. Луи с радостью согласился, взял Омегу за руки и помог ему приподняться. Им удалось поставить Гарри в нужное положение, и Луи подложил ему под живот подушку. И следующее, что почувствовал Гарри, — это теплые губы, скользящие по его спине, прежде чем теплое дыхание Луи коснулось его уха. — Теперь я позабочусь о тебе, малыш. Ты так долго ждал, пришло время дать тебе то, что ты хочешь, любимый. От этих слов старшего по всему телу Гарри разлилось страстное желание, да такое сильное, что у Гарри перехватило дыхание. Он так сильно хотел Луи в себе. Внезапно холодный палец снова коснулся его дырочки, заставляя Гарри выгнуть спину. Когда он, наконец, вошел в него, Гарри не смог удержаться и насадился в ответ. Он уже был таким влажным и готовым, что не хотелось медлить. Смазка — это просто мера предосторожности, так как Луи читал, что у некоторых Омег во время беременности возникали проблемы с выделением смазки. Очевидно, что Гарри это не коснулось, поскольку он чувствовал, как смазка прямо-таки текла по бедрам, настолько он был возбужден. — Еще, — потребовал Гарри. И Луи был только рад дать ему то, о чем он просил, и ввел еще один палец. Вскоре в Гарри было уже три пальцы, с каждым разом попадая по простате. Гарри уже всего потряхивало. — Что скажешь, если мы перевернем тебя на бок? Не могу допустить, чтобы ты задавил нашу малышку, потому что не можешь твердо стоять на ручках и ножках из-за огромного удовольствия, которое я собираюсь тебе доставить, малыш, — хрипло зашептал Луи на ухо Гарри, и Омега поспешно согласился. Он не знал, как долго еще сможет удержаться на ногах. Совместными усилиями им удается уложить Гарри поудобнее на бок. Луи нежно чмокнул его в лопатку, устраиваясь позади него. Гарри почувствовал, как Луи прижался грудью к его спине, его член потерся о влажные ягодицы Гарри. У него перехватило дыхание. Он так этого ждал. — Ну давай уже, Луи, — потребовал Гарри. — Да, только дай мне надеть презерватив, любимый. Гарри напрягся. Он обернулся, чтобы посмотреть на своего парня. — Может, без? Ну… Мы же оба чисты, да? И я не могу еще сильнее забеременеть. — Гарри. — Луи, я правда очень хочу это с тобой испытать. Я люблю тебя, я доверяю тебе и хочу чувствовать тебя внутри. Луи глубоко вздохнул, прежде чем поцеловать Гарри в губы. — Если ты так хочешь. — Очень. — Я тоже тебя люблю. Луи оставил на губах Омеги еще несколько поцелуев, а потом вернулся к делу. От первого движения члена Луи у Гарри перехватило дыхание. Он чувствовал себя таким любимым, чувствовал заботу и, самое главное, целостность. Казалось, что они были созданы друг для друга, и их близость была каким-то образом предопределена. Гарри растворился в ритме Луи. Он позабыл обо всем на свете и просто сосредоточился на неослабевающем удовольствии, которое доставлял ему Луи. Он непрерывно стонал, давая своему Альфе понять, как ему было хорошо. Он не знал, сколько времени прошло, но чувствовал, как внутри него что-то нарастало, готовое вырваться на свободу. Не заняло много времени, чтобы Гарри закричал в экстазе, пока Луи шептал ему на ухо грязные, но ласковые слова и несколько раз ударяет точно по его простате. Гарри больше не мог сдерживаться. Он кончил с именем Луи на устах, а Луи приник к его шее, нежно покусывая то место, где однажды будет метка. — Ты такой удивительный, малыш. Так прекрасен, когда ты кончаешь для меня, милый, — продолжил Луи, продолжая вбиваться в Гарри. Гарри почувствовал, как член Луи становился все больше с каждым толчком. Он устал и уже немного расслабился, но больше всего на свете ему хотелось получить узел Луи, поэтому он из последних сил сжался вокруг члена Альфы. Ему хотелось помочь Луи перейти эту грань и заставить старшего чувствовать себя так же хорошо, как Луи заставил чувствовать его. Он хотел сцепиться со своим возлюбленным. — Гарри, — выкрикнул Луи, наполняя Гарри спермой. Как только Луи спустил в него узел, он поудобнее устроился за спиной своего мальчика и обнял уже свою спящую красавицу. — Я так сильно тебя люблю, малыш.

***

Проснулся Гарри от мягкого света, заливающего комнату, и нежных поцелуев в живот. Чьи-то руки гладили его животик, и эти движения почти снова погрузили его в сон. Он старался не поддаваться дурману, так как смог уловить едва слышный шепот, и пусть он не хотел выглядеть сталкером, подслушивая разговор Луи с их дочерью, но ему до жути хотелось узнать, что же Луи хотел сказать. Поэтому он обратился в слух, чтобы разобрать слова, предназначенные для малышки внутри него. — Привет, малышка, это твой папа. Знаю, что давно с тобой не разговаривал, но я хочу, чтобы ты знала, что я тебя очень сильно люблю. И на этот раз я никуда не уйду. Я останусь здесь, с тобой и твоим папочкой. Мое место здесь. Прямо здесь, — Луи оставил на животике несколько поцелуев, прежде чем продолжить. — Я знаю, что меня было недостаточно, но теперь это изменится. Я обещаю, что всегда буду рядом с вами. Я сделаю все возможное, чтобы вы с папочкой чувствовали себя в этом доме как дома. Не могу дождаться встречи с тобой, милая. — Лу, — Гарри услышал достаточно и просто хотел поцеловать своего парня, потому что это было похоже на все, о чем он когда-либо мечтал. Он вспомнил сон, который приснился ему еще до того, как он узнал, что носит под сердцем малыша. Сон, который вряд ли стал бы его реальностью, но он отчаянно хотел, чтобы он сбылся. Очевидно, мечты имели свойство иногда сбываться. Сейчас Гарри был счастливее всех на свете. Гарри провел пальцами по челки и сказал: — Иди сюда, обними меня, пожалуйста. Луи с радостью подчинился. Он подтянулся повыше и поцеловал Гарри. — Доброе утро, мой прекрасный ангел. Что скажешь, если мы быстренько примем душ перед завтраком? — Да, конечно, Бу. Гарри позволил своему парню стащить себя с кровати и потопал за ним в смежную ванную. Они встали под душ, как только вода стала приятной температуры. Весь процесс состоял из того, что их мыльные руки скользили по коже друг друга, исследуя каждый дюйм тела. И если Луи опустился на колени позади Гарри, исследуя другие части его тела языком и пальцами, никто, кроме них, не должен об этом знать.

***

Вымывшись, одевшись в одетые в мягкие спортивные штаны и толстовки (Гарри пришлось одолжить все это у Луи, так как у него не было с собой сменной одежды; хорошо, что Луи любил, чтобы толстовки были немного оверсайз, иначе Гарри не смог бы натянуть их на свой постоянно растущий живот), они ввалились на кухню. Они держались за руки, и им не хотелось друг друга отпускать. Луи прижал Гарри к дверце холодильника и прильнул к шее своего парня. Он проложил дорожку поцелуев вверх, нежно прикусил подбородок Гарри, прежде чем практически накинуться на его губы в страстном поцелуе. Гарри ни за какие бы деньги не покинул этот пузырь чистой любви и счастья, в котором они находились. После нескольких минут жарких поцелуев Луи отстранился. — Мы оба знаем, что на кухне я полный профан, — начал Луи, но Гарри не дал ему закончить. — Э-э-эй, не принижай себя, Бу. Вчера ты приготовил мне божественный ужин. — Да, да, ты так говоришь только потому, что никто никогда раньше не готовил тебе ужин, — легко сказал Луи, явно стараясь, чтобы это прозвучало шутливо. Когда Гарри вновь заговорил, он резко посерьезнел: — Если честно, Лу, это была самая романтичная вещь, которую кто-либо когда-либо для меня делал. Спасибо тебе огромное. Ты заставил меня почувствовать себя таким особенным и любимым. Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, малыш. И всегда пожалуйста. Я буду относиться к тебе как к принцу всю оставшуюся жизнь, — Луи подкрепил свое заявление поцелуем в губы Гарри. — А теперь, давай ты научишь меня готовить блинчики, чтобы в следующий раз я мог удивить тебя завтраком в постель? Гарри и не подозревал, что при приготовлении блинчиков может получиться такой беспорядок.

***

Гарри и Луи сели завтракать в гостиной. Гарри использовал свой животик как маленький столик, а Луи шутливо завидовал ему, что у него нет своего встроенного столика с телевизором. На фоне крутился повтор «Друзей», но они не обращали а телевизор никакого внимания, слишком занятые тем, что рассказывали друг другу о событиях последнего месяца, хотя постоянно созванивались и переписывались. Покончив с едой, Луи отставил их тарелки на кофейный столик. Он лег на диван и прижал Гарри к своей груди. — Не хочешь после обеда съездить к своей маме за вещами? Одеждой? Туалетными принадлежностями? Если хочешь взять что-нибудь из мебели, я все организую, — предложил Луи. — Да, с удовольствием. Можем у нас выпить чаю. Джемма еще в городе, и я уверен, что она хотела бы с тобой встретиться, вы же уже давно не виделись. Кажется, она упомянула что-то о том, что будет угрожать твоему мужскому достоинству, если ты сделаешь мне больно, — Гарри не мог удержаться от смешка, когда Луи громко сглотнул. — А сейчас мы можем обсудить имена? Очевидно, что Гарри до смерти хотелось это обсудить, потому что он не хотел делать это по телефону, а они не виделись с Рождества. — Конечно, детка. У меня есть несколько имен, которые мне нравятся, но есть одно самое любимое. А что у тебя? Гарри нервно прикусил губу, прежде чем ответить: — Я постоянно возвращаюсь к одному имени. И, боюсь, оно тебе не понравится. — Малыш, — Луи немного приподнялся, чтобы посмотреть Гарри в глаза. Он убрал волосы с лица младшего и быстро чмокнул его в висок. — Я уверен, что если оно нравится тебе, то и мне понравится. Хочешь, я начну первым? Гарри кивнул. Сердце вдруг забилось быстрее. — Мне нравятся Ариэль, Жасмин и Скайлар. Но мое любимое — Мэйси. — Мейси мне нравится. Почему оно тебе так нравится? — Гарри очаровательно сморщил нос, обдумывая имена. — Мейси означает «жемчужина», а малышка для меня как жемчужинка. Она частичка нас внутри тебя, и она превращается во что-то прекрасное и сверкающее, которая сделает нас в каком-то смысле богаче. Мне кажется, это очень подходит, — объяснил Луи, радуясь, что Гарри прям засветился при мысли о том, что Луи вложил в это такой смысл. — Оно прекрасно, Лу. — А ты не хочешь мне рассказать свои варианты, милый? — Помнишь, как ты в первый раз прислал мне цветы? После того, как мы узнали пол, и ты улетел обратно в Лос-Анджелес? — Гарри подождал, пока Луи кивнет, прежде чем продолжить: — Цветы были очень красивые. С того момента я и начал называть нашу малышку «мой маленький цветочек». — Хочешь назвать ее в честь цветка, малыш? — Глаза Луи засверкали от этой идеи. Гарри покачал головой. Он чувствовал жгучее желание опустить взгляд на свои колени, чувствуя себя немного неуверенно из-за того, что Луи не понравится его выбор, но заставил себя поддерживать зрительный контакт с Альфой. — Нет, вообще-то я думал об имени Флёр. Оно означает «цветок» и французское, как и твое имя. Я бы хотел, чтобы ее звали Флёр Томлинсон. Гарри покраснел от признания, что он хотел, чтобы их дочь носила фамилию Луи, но он чувствовал, что это было единственным разумным решением, поскольку он и сам надеялся когда-нибудь стать Томлинсоном. Луи нежно его поцеловал. Когда он отстранился, Гарри заметил на лице Альфы широкую улыбку и его глаза, блестящие от непролитых слез. — Мне нравится это имя, дорогой. Флёр — прекрасное имя, и я был бы несказанно рад, если бы она носила мою фамилию. Но ты уверен, что хочешь этого? — На сто процентов.