Полюби меня снова

Месяцы шли непростительно долго. Поначалу было чересчур одиноко и пусто, но со временем Рита начала привыкать и научилась ждать. Если бы кто-то раньше ей сказал, что после разлуки с Даниловым она долго не сможет засыпать одна, то конечно она бы не поверила и даже посмеялась. Несколько лет назад хорошие и гармоничные отношения казались чем-то далёким и недосягаемым. Правда, спустя пару месяцев отсутствия Стёпы их отношения превратились в призрачные воспоминания с томительным ожиданием хоть малейшей вести. Внедрение было на определённом уровне секретности, но иногда от Рогозиной удавалось узнать небольшие новости, например о том, что внедрение прошло удачно или что Стёпа уже делает успехи, участвует в сделках и, как только может, вливается в коллектив. Необычное чувство посещало Риту не раз, а именно — неравнодушность к его успешному внедрению, которая была сравни ревности. Она знала, что ему там явно не до женщин, это было другое, что-то более глубинное, ведь он был там, с чужими людьми, преступниками и рецидивистами, а никак не с ней. Наверняка любезничал с ними, втирался в доверие всеми способами, а не был рядом, когда она в нём так нуждалась. Он был где-то далеко, но не здесь. Умом понимала, что чувство это — глупое, ничем не обоснованное и ничего не дающее, но ничего не могла поделать. Просыпалась со злостью на весь преступный мир и, порой, засыпала с ней же. Благо, коллеги попались понимающие и лишний раз не заводили разговоры о Стёпе. Смысл говорить, если пользы такие разговоры никому не принесут? Лишь изредка упоминался в качестве примера или чтобы поведать какой-нибудь случай, произошедший с ним ещё до командировки. Правда иногда кто-нибудь из особо близких коллег позволял себе незатейливые шуточки, когда замечали недвусмысленные взгляды Березина в сторону Риты. Обычно это были Юля или Оксана. По-доброму хихикая над фразами что-то вроде: «муж за порог и сразу новый кавалер появился», они сначала заставали Власову врасплох, а потом она начала смеяться вместе с ними. Стоило признать, что у Стёпы по присмотру за женой сформировалась хорошая команда, включая даже женский пол. Едва только Рита в кругу товарищей начинала в шутку поддерживать их разговор о возможной мимолётной интрижке с Березиным, как женская солидарность тут же пропадала, уступая дорогу здравому смыслу, и если Оксана ещё могла и дальше подначивать коллегу принять ухаживания, то для Юли это — красный сигнал. — Только попробуй, — заявила Соколова однажды во время таких добродушных перепалок, — я тебя мигом Данилову сдам. Уж найду способ с ним связаться и рассказать, чем тут его жена занимается. Побросает всё и прилетит как миленький. — Ой, да кто же собирается? — Власову даже начинали забавлять подобные темы. — Я по сторонам не смотрю. Ни при муже, ни в его отсутствие. Так и проходили дни. Дом, работа и иногда совместное времяпровождение с сыном, который, будучи подростком, не сильно тянулся к матери, считая, что он уже очень взрослый. Рита старалась ходить на все его выступления, концерты. Повезло, что особо тяжких дел не было и Рогозина всегда давала добро на «уйти пораньше». Сын был максимально прямолинеен и хоть старался поддерживать мать в период разлуки с любимым мужчиной, но постоянно говорил о том, что не одобряет такое, когда люди живут порознь, даже для блага человечества. Доводы матери «Такая работа» и «Кто-то должен этим заниматься» он не принимал. Несмотря на свои юные года, Глеб уже понимал, насколько опасны такие задания и переживал, что с Даниловым что-то случится, и тогда его мама снова останется одна, эта утрата принесёт ей огромную боль. Стёпа ему очень нравился, так как он, по мнению Глеба, очень подходил для Риты. Считал, что матери с ним лучше, и он был прав, потому что знал, что ей нелегко найти подходящего человека, так идеально вписавшегося в её непростую жизнь. Власова же считала, что её жизнь не прошла зря хотя бы потому, что у неё есть такой замечательный сын, который несмотря ни на что всегда беспокоился о её благополучии и верил, что она достойна настоящей любви и хорошего человека рядом. И уж если с мужчинами всё-таки не сложится, то у неё всегда был Глеб. В одно холодное утро Рита проснулась с максимально тревожным чувством, сравни сильному испугу. Ей снился очень странный сон, где Стёпа уходил всё дальше и дальше от неё, в то время когда она его звала. Снилось, как он улыбался ей издалека и махнул рукой на прощание, как тогда, перед отъездом, а после скрылся в тумане. Ноги Риты были словно каменные и не удавалось сдвинуться с места. Она не могла пойти за ним, будто приросла к земле и просто стояла и смотрела, как он уходил. Когда Стёпа полностью исчез из поля зрения, она даже не кричала, а молча, испуганно, смотрела в пустоту, стараясь разглядеть за стеной тумана хоть что-то, но там никого не было. Он ушёл. На этом сон оборвался. Рита подскочила на постели даже поначалу не понимая, что она уже наяву и никакого тумана вокруг нет. Как и Стёпы… В квартире почему-то было непривычно холодно. Власова подумала, что она просто забыла закрыть окно на кухне. Так и случилось. Закрыв створку, она стояла возле окна, укутавшись в одеяло и смотрела вдаль, стараясь прокрутить в голове столь жуткое сновидение ещё раз. Звала его, не могла подойти, и он ушёл. Сам. Махнул рукой на прощание. Ну, что за бред? Рита хотела прогнать навязчивые мысли, только предчувствие не обманешь. Что-то всё-таки случилось. Уже через полчаса Власова мчалась на службу, несмотря на то, что было довольно раннее время. После такого она не могла оставаться дома, ей нужно было на работу, к друзьям, которые всегда могли успокоить и поддержать. К тому же, если что-то случилось со Стёпой, то Рогозина наверняка уже знала. И мысль о том, что с ним произошло что-то плохое, не давала покоя ни на секунду. Рита не была мнительной, но раньше ей никогда не снилось что-то подобное. Она словно чувствовала его энергию во сне, будто он стоял совсем рядом и просто развернулся и ушёл в чёртов непроглядный туман. Как же ей хотелось, чтобы Галина Николаевна рассеяла все её тревожные мысли касательно сна, который, по сути, мог ничего и не значить. Быть может, это была проекция её частых переживаний за Стёпу, которая выразилась вот так, но отчего-то легче совсем не становилось, как например после обычного кошмара. В офисе несмотря на ранний час было довольно много сотрудников. В лаборатории уже трудилась пара экспертов, а Соколова и Рогозина, судя по всему, ещё не уходили. Юля отдыхала в буфете после бессонной ночи и сразу переменилась в лице, как только заметила бледную Риту. — Ты чего так рано? — настороженно спросила майор, замечая, что Власова сама не своя. — Случилось что? — Да так, — Рита отмахнулась и прошла мимо столика, за которым сидела Юля, и включила чайник. — Спалось отвратительно, вот и решила пораньше приехать. Только Соколова была слишком проницательна, чтобы в верить в такие несложные отговорки. Стоило ли говорить, что причину раннего появления она поняла почти сразу, потому что сама иногда во время пусть не таких длительных, но всё же полноценных и не менее опасных командировок Лёни, выглядела точно так же из-за беспокойного сна, не приносящего ни расслабления, ни отдыха? Рита развернулась к ней, почувствовав взгляд в спину и уперлась руками в столешницу. Да, им не раз приходилось провожать своих мужчин туда, откуда они могут не вернутся и ей ли не знать, какого это. — Сон приснился, — сдалась Рита под гнётом выжидающего молчания. — Плохой. Даже очень плохой. Поэтому я здесь. После такого одной дома лучше не оставаться. Они никогда не были хорошими подругами, но задание Стёпы их будто сблизило. Маргарита всегда знала, что может поговорить с Юлей и обязательно станет легче. Первое время открыться было сложно и роль молчаливого слушателя пришлось примерять рыбке, но так и до сумасшествия недолго. Того и глядишь, Жорик отвечать бы начал и слышала бы это только Рита, поверив в говорящую рыбу. Благодаря своим коллегам Власовой удавалось неплохо справиться, так что и тяжёлое сновидение, оставившее глубокий отпечаток в душе, они приодолеют вместе. Для этого друзья и нужны. Однако во всей атмосфере этого дня было определённо что-то другое, неправильное и непривычное, что не позволяло Рите просто взять и переключиться. Тревога всё же сжимала сердце. Непроизвольно Рита коснулась обручального кольца на цепочке, что носила не снимая. Как только Стёпа вручил его перед отбытием, идея носить кольцо как подвеску и, если очень верить, талисман родилась сама собой. Оно грело ей душу даже в самые тяжёлые периоды ожидания, когда отчего-то казалось, что время их разлуки растянется так надолго, что со временем их брак станет чем-то обременяющим. В это просто не хотелось верить. Почему, когда казалось, что судьба наконец подарила ещё один шанс на счастливую жизнь, она забрала его так скоро, что никто из них не успел им насладиться? Чайник перестал шуметь и отщёлкнул кнопку кипячения в исходное положение. Власова будто выпала из оцепенения и заварила себе какой-то завалявшийся на полке успокоительный травяной сбор, который мало кто здесь пил, если и пил когда-то вообще. Кофе решила не пить при такой эмоциональной перегрузке. Ей было неловко, ведь по сути ничего не известно, а она себя так накрутила, но Юля её понимала как никто другой, и когда Рита заняла место за столиком, сказала: — Иногда плохие сны являются нам совсем не предвестником чего-то ужасного. Постарайся выдохнуть. Никаких известий нет и поверь, если бы что-то было, ты бы узнала об этом одной из первых. В этом преимущество официального брака. На последнем предложении Соколова словно слегка погрустнела и отвела взгляд, но лишь на несколько секунд. — Старайся не думать о плохом, — продолжила Юлия. — Я уверена, что он вернётся. Даже с того света, если надо. Потому что здесь ты, а такого сумасшедшего притяжения, как между вами, я давно не встречала. — Наверное, ты права, — согласилась с её словами Рита и слабо улыбнулась. Травяной чай оказался на редкость приятным и даже не горьким. В надежде на успокоение, Власова вдохнула его аромат, который почему-то напомнил ей лето, когда всё было ещё так хорошо и не было никакой командировки. Дальше они обсуждали текущие дела и ночное дежурство Юли, которое на удивление прошло относительно спокойно. Рита подумала, что её решение приехать на работу пораньше оказалось как нельзя верным, ведь за разговором она не заметила, как стало легче. Огромный груз словно скатился с души, но всё равно нельзя сказать, что сновидение не оставило отпечатка на весь день, поэтому приходилось отвлекаться через силу, чтобы не думать. Было непросто, но она должна. Сильной женщине тоже нужна опора и когда привыкла во многом опираться на мужа, приходилось снова искать эту опору в себе. Рабочий день начался, а для Юли закончился тогда, когда все дневные сотрудники стали постепенно стягиваться на свои рабочие места. Рите нужно было собраться с мыслями, чтобы настроиться на службу и у неё это почти получилось, если бы Юля не решила выглянуть в коридор и не заметить там коллег из другого ведомства, что было очень странно, ведь они редко удостаивали ФЭС личными визитами. Власова заметила куда она смотрела и выглянула вслед за ней. В груди словно всё сжалось. — Я их знаю, — произнесла Маргарита так, будто уже ни жива, ни мертва. — Один из них сопровождал Стёпу в начале командировки. Двое мужчин в солидных костюмах, принадлежность к силовым структурам выдавала только их походка и холодный взор, были приглашены в кабинет Рогозиной судя по всему сразу по прибытию. Что-то определённо произошло. Просто так они бы не приехали. Рита медленно побрела к дивану, не в силах что-либо с собой сделать. Трудно не думать о плохом, когда в контору нагрянули те люди, что по своему обыкновению хорошие вести никогда не приносят, тем более при внеплановых визитах. Они не пригласили Рогозину к себе, а приехали доложить лично, и это само по себе навевало дурное предчувствие. — Ещё ничего не известно. — Юля села рядом и положила руку Рите на плечо, а она, казалось, этого и не заметила. — Не падай раньше выстрела. Так или иначе, неизвестность продлится недолго и Галина Николаевна скоро вызовет тебя. Она не говорила пресловутых «надейся на лучшее» или «всё будет хорошо», за что Власовой хотелось выразить особую благодарность. Так поддерживать мог только тот, кто сам переживал подобное. К тому же, Юля в данный момент переживала не меньше, ведь Стёпа — её очень близкий друг. Тот случай, когда можно верить в дружбу между мужчиной и женщиной. Наверное, нечто похожее сложилось и у Риты с Лёней. Нечто не менее доверительное, чем просто отношения между коллегами и напарниками. — Я теряла многих мужчин, — спонтанный порыв откровения Риты получился практически полушёпотом, будто размышления, нежели обращение к коллеге, — но его я не готова потерять. — К этому нельзя быть готовым, — участливый голос Соколовой спасал, не давал нырнуть в бездну утягивающих мыслей, в омут бесконечных переживаний. Непроизвольно Юля сжала ладонь Риты, когда услышала стук каблуков Рогозиной, доносящегося из коридора. — Сейчас всё прояснится. Галина Николаевна заглянула в буфет, так как ещё некоторое время назад видела Власову, шедшую туда. Обеспокоенный вид начальницы не предвещал ничего хорошего. Женщины смотрели друг на друга будто отыскивая ответы во взглядах, но, увы, так это не работает. Придётся услышать это. — Пройдём ко мне, — произнесла Рогозина и внутри Риты всё сжалось уже в который раз, хотя казалось, что все органы и так до предела напряжены. — Мне нужно кое-что тебе сообщить. Каждый шаг отдавался эхом в груди. Кислород словно перестал поступать в лёгкие. И это они ещё только зашли в кабинет. Галина Николаевна закрыла дверь и предложила занять любое место, так как Рита непривычно застыла у входа, не решаясь зайти и услышать вести о своём любимом мужчине. Она была уверена, что речь пойдёт именно о нём и от этого было так страшно, что даже не описать. Внешне эмоций было мало, но внутри будто все органы упали в пятки, не то, что сердце. Невероятный спазм сковал все дыхательные пути. Нет, это выше её сил. — Вижу, что ты догадываешься для чего я тебя позвала, — мягкий голос Рогозиной не сулил ничего хорошего. Он был слишком снисходительным. Было бы куда лучше, если бы она отчитала её за что угодно и заняла привычно своё кресло, показывая, что она сейчас — начальник. Однако Галина села рядом с ней и внимательно следила за ответной реакцией на слова. — Что-то со Стёпой, так? — на вопрос Маргариты Рогозина просто кивнула, опуская глаза. Это конец. Она не выдержит. Ни этого разговора, ни того, что будет после. — Рита, он погиб. Вот так, без лишних предисловий и хоть какого-то рода пояснений её убили одним лишь предложением. Тот самый выстрел, про который говорила Соколова. Теперь он произошёл, можно падать. И она падала, стремительно, с трудом хватаясь за реальность, где теперь его нет. — Как это случилось? — с трудом проговорила Власова, теряя остатки самообладания. Она теряла их постепенно, по мере невозвращения Стёпы с задания, а теперь лишилась самоконтроля вовсе, разом, отсекая всё живое внутри себя. Его больше нет. Рогозина какое-то время помедлила, прежде чем начать и это понятно, ведь перед ней сидела женщина, которая ей напоминала её саму. Галина тоже пережила смерть мужа, но восприняла её не так стойко, как Рита, однако, скорее всего, она ещё просто не осознала и скоро всё поймёт. Вот тогда она и столкнётся с горем лицом к лицу. — Он присутствовал при очередной сделке в качестве охранника, — Галина Николаевна старалась ей объяснить всё сейчас, пока подчинённая не впитала отчаяние целиком. — Поначалу всё шло хорошо, но клиенты передумали платить за живой товар. Началась перестрелка. Стёпа накрыл собой гранату, чтобы спасти девушек. СОБР быстро приехал на сигналы о стрельбе на пустыре, но было слишком поздно. Рита медленно перевела тяжёлый взгляд на Рогозину. Граната?! Стёпа спас десятки чужих жизней, но своим героическим поступком разрушил её. В памяти всплыл образ, где стоял он, улыбающийся и живой. Влюблённый в неё до безумия. Сейчас перед глазами отчего-то пролетела вся её жизнь. Видимо, Стёпа ей был дан для кратковременного счастья и ушёл. Вот так. Спасая других, как обычно. После этой мгновенной фазы смирения настиг гнев и вместе с тем слёзы. Да как он мог?! Кто бросил вообще эту чёртову гранату? Почему всё так? Дышать стало ещё труднее. Рита уже не слышала Рогозину, которая обещала во всём непременно разобраться и как ей жаль, но у неё остались силы, чтобы покинуть этот кабинет. И этот офис. Вообще это здание. Мгновенное отвращение ко всему, что было причастно к его смерти и работа была как раз таковой. Почему именно он?! На выходе из кабинета начальницы перед глазами всё помутнело и уже не от слёз. Тело подвело её, не давая обратить всю свою злость против дурацкой преступной системы и было так больно, что невозможно было сделать и малейшего вдоха. Обморок в подобной ситуации — обычное дело, но Рита злилась на саму себя из-за этой слабости. Она не должна была так всё оставить. Она должна найти виновных, которые ответят за его смерть. А вместо этого она почувствовала, как тело безвольно упало на прохладный пол и это ощущение единственное, что могло её связать с реальным миром. Ей упорно казалось, что Данилов стоял перед ней в момент её падения, но этого быть никак не могло. Галлюцинации на фоне пережитого шока. Это последнее, что она увидела перед погружением в непроглядную темноту.