Безмятежность

      – И как же так вышло? – с трудом сдерживая смех спросила Корень, когда муж попросил о помощи.              Черв смущенно дернул крыльями и вздохнул.              – Я слегка не рассчитал высоту полета, когда Хегемол замахивался. В итоге он отправил меня вверх, где я снес балкон с цветами.              – Ты не пострадал?              – Нет, конечно, но вот мои рога, – он демонстративно подергал намертво застрявшую в них растительность. – Впрочем, ты все видишь. Сам я не справлюсь.              Вид у него и вправду соответствовал рассказу: на его корону будто целенаправленно накололи ветки, листья, куски коры и обшивку стен. Как он до сих стоял на ногах с таким обилием мусора на голове – оставалось загадкой.              – Ну как я могу отказать, – Корень взяла Черва на руки и посадила на стол. – Хм, – она оглядела свой набор садовых инструментов, – боюсь простым секатором тут не обойтись. Можешь создать что-нибудь посильнее?              Черв склонил голову, а затем щелкнул пальцами, призвав несколько копий и клинков.              – Выбирай, что душе угодно, любовь моя.              – Благодарю, – она осторожно взяла раскаленный от энергии изогнутый шип и поддела им наколотую на рог пластину. Та от малейшего касания оплавилась, будто была сделана из масла, а не панциря. Но даже так пришлось повозиться, чтобы вытащить ее.              – Раньше было гораздо проще, – как-то внезапно начал Черв. – Когда я был в старом теле, то просто скидывал зубы и легко отращивал новые. Но сейчас зубы стали рогами и меня это до сих сбивает с толку.              – Зато столь прекрасных и величественных рогов нет больше ни у кого во всем королевстве, – заботливо протянула Корень.              – Я знаю, но меня действительно беспокоит, что я не могу их скинуть. Я даже не знаю, смогу ли отрастить их вновь, если однажды потеряю.              – Осталось еще шесть, – пропела Корень и чуть повернула Черва. – Не думаю, что тебе стоит об этом волноваться. Да, ты стал жуком, но ты все еще высшее существо. Даже если ты потеряешь половину тела, то ты всегда сможешь восстановиться, пока в тебе есть энергия.              – Хм, возможно ты права, – он вытянул руки и сложил крылья.              – Тебя тревожит что-то еще, или ты просто устал? – Корень освободила ему следующий рог и скинула мусор.              – Я... столько времени прошло, но я все еще не могу смириться с тем, что стал таким, – его голос стал тише. – Мне часто снятся сны, как я рассекаю горы и небо, как вселяю страх одним своим видом. И... – он вздохнул. – Пожалуй я все еще скучаю по своему старому телу.              – Ты не говорил, а я не спрашивала, но... – она сломала и вытащила ветку. – Почему ты решил переродиться?              – Правильнее сказать, почему я погиб, – Черв нервно прижал хвост. – Меня погубила моя нерешительность. Я не смог принять ответственность и просто сбежал от проблем, за что до сих пор не могу простить себя.              – Ты и нерешительность? Ни за что не поверю, – засмеялась Корень. – Мне всегда казалось, что во всем мире нет никого, кто сумел бы посоперничать с тобой в исполнительности.              – Так кажется лишь потому, что обычно боги никак не участвуют в жизни своих народов. Они могут от силы подарить какие-нибудь знания, а после праздно существуют питаемые верой, – хмыкнул Черв. – Я же не согласен, чтобы мои подданные жили в грязи и глупости.              – Ты удивишься, но я благодарна твоей нерешительности.              – Что? – он повернулся к ней всем телом.              – Ведь иначе мы бы не встретились, – она сняла с его рогов последний листик и ласково улыбнулась.              Черв застыл, а на его лице проступил легкий румянец.              – Любовь моя, – он обронил усмешку. – Вечно ты пытаешься вогнать меня в краску.              – Что мне остается, если у меня такой замечательный муж? – она взяла его на руки и поцеловала, от чего его крылья сами собой раскрылись.              – Спасибо, – прошептал он. – Спасибо, что ты есть у меня. Что бы я без тебя делал?              – Ходил бы с кустом на голове!              Переглянувшись, они в голос засмеялись.