Приручить огонь

Pov: утро Александры Солнце лениво перевалилось за горизонт, но все еще не спешило прогонять остатки утренней прохлады. Позднее утро ворвалось в комнату мягким светом, не нарушая тишины. За окном не было ни шума, ни суеты, лишь легкий шелест листьев и сонное чириканье птиц. Это было утро, которое не торопило, позволяло насладиться моментом и погрузиться в свои мысли. Вся погода говорила о скором приближении зимы с властной уверенностью, не оставляя сомнений в неизбежности ее прихода. Солнце все реже проглядывало сквозь плотные облака, и его свет больше не согревал. Ветер дул с севера, принося с собой холод и острые снежинки, словно напоминая о своей силе. Земля покрывалась инеем по утрам, а деревья окончательно сбрасывали последние листья, готовясь к долгому сну. Природа подчинялась ее воле, безропотно склоняясь перед ее холодной мощью. Александра начинала освобождаться от спящего царства. Открывая глаза, было довольно непривычно наблюдать еще малознакомую для себя обстановку. Как только рыжеволосая проснулась она инстинктивно вскакивает, начиная искать взглядом любой прибор, показывающий время. Её взор падает на настенные часы, которые показывали 11:07. Обычно капитану редко удавалось поспать до обеда, вставая с дивана Саша начинает аккуратно обходить квартиру, странно вот так выхаживать по чужим стенам в одиночку. Когда девушка проходит на кухню, чтобы утолить жажду за всю эту долгую ночь, она находит оставленную Аней записку. «Доброе утро! Я забегу к тебе на обед в 12:30, чтобы осмотреть на наличие сотрясения, завтрак на столе, погрей в микроволновке, будут какие-то вопросы пиши: Тг: @Dr.Shcherbakova_Anna»😊» Внимательно прочитав оставленное послание, Саша обернулась на стол. Там действительно её ждал, наверное, уже остывший завтрак: яичница и пару тостов с творожным сыром. Уже предвкушая удовольствие от подобного приема пищи, Трусова решила как можно быстрее привести себя в порядок и приступить к завтраку. Рыжеволосая направилась в ванную, взглянув в зеркало она ужаснулась и вспомнила о вчерашнем ночном инциденте, на лице красовался обработанный, с уже подсохшей кровью, разбитый уголок губы. Девушка решила умыться холодной водой, чтобы дать себе импульс бодрости. Её уже немного пробудившейся мозг начал выдавать незамысловатые темы для раздумий: что я вообще здесь делаю? Надо было отказаться и некуда не ехать. Я так не удачно расклеилась при ней вчера… но ведь у меня чуть не умер друг детства… Успокойся Саш, такие эмоции это нормально… Наверное?! А что было когда я посмотрела на неё? Кажется, я куда-то пропала… Это всё чушь! Надеюсь, она скоро вернется и выпустит меня отсюда! Впереди еще много дел! Закончив с утренней рутиной Александра принялась за завтрак. Обычно ей редко удавалось завтракать, она вставала пила кофе и торопилась на работу в часть. А там и вовсе слово за слово, звонок за звонком, документы за документами — работа наваливалась как снежный ком. Поэтому рыжеволосая не удосуживалась даже завтракать со всей командой. Все мысли крутились в голове нескончаемым потоком, словно взбунтовавшиеся волны, грозящие захлестнуть сознание с головой. То и дело всплывали все особо острые моменты с Щербаковой. Все это явно не говорило о чем-то хорошем… По крайней мере Саша так считала. Съев свой завтрак Алекандра, поняла, что время ужасно долго тянется на часах едва до ходило 12. Девушке было ужасно скучно, ей нужно было обязательно чем-то заняться. Поэтому она решила воспользоваться оставленной запиской и написать сие Доктору. Быстро взяв телефон, который она обнаружила утром на зарядке в коридоре, наверняка об этом любезно постаралась кареглазая, она принялась быстро вбивать оставленный юз. Проблема даже не возникла в том, как записать этот контакт, рыжеволосая решила ограничится чем-то простым и заурядным: «Аня». Просто Аня. Хотя идея назвать её «Слишком правильный хирург» симпатизировала Саше больше. Наконец она написала:

Аня — Хирург

Вы, 11:36

Привет! Когда ты наконец придешь?

Вы, 11:38

Мне уже надоело здесь сидеть, выпусти меня из того заточения (((

Вы, 11:40

Это игнор?

***

Pov: утро Анны Будильник зазвенел пронзительно и беспощадно, разрывая остатки сна. Анна Щербакова, нехотя разлепив глаза, нашарила рукой по тумбочке и выключила назойливый звук, чтобы он не разбудил Сашу в соседней комнате. В полумраке комнаты настенные часы показывали 6:00. С тяжким вздохом она откинула одеяло, чувствуя, как усталость липкими объятиями цепляется за тело. Быстрый душ, чашка крепкого кофе, и вот она уже натягивает одежду, ее лицо все еще не излучало бодрости и утреннего энтузиазма. Последний взгляд в зеркало — и вот она, готовая к новому дню в мире боли и надежды, мчалась на своем стальном коне в ненавистном пробками городе, навстречу к любимой работе. Холл больницы встретил ее шумом и суетой. Медсестры спешили по коридорам, катились тележки с оборудованием, а у стойки регистрации уже выстроилась небольшая очередь из пациентов и их родственников. Аня кивком поздоровалась с коллегами, прихватив утренний кофе и направилась в ординаторскую. Там ее уже ждали медицинские карты пациентов, ожидающих осмотра, и первые утренние звонки с жалобами и вопросами. Она быстро просматривала документы, отмечая важные моменты и готовясь к предстоящей работе. Закончив утреннее совещание, Аннушка направилась в палату к Ивану Белову, пациенту с переломом ноги и лучшему другу Александры. Она взяла медицинскую карту и внимательно ее перечитала, освежая в памяти детали его состояния. Она постучала в дверь палаты, и, услышав разрешение, вошла внутрь. Утро в палате было тихим, солнце лениво пробиралось сквозь занавески, освещая бледное лицо Ивана, лежавшего на кровати. Его нога была надежно зафиксирована гипсом, а сам он казался еще сонным. — Доброе утро, Иван! — вежливо поздоровалась Щербакова, подойдя к кровати пациента, — Как вы себя чувствуете? Как прошла ночь? Весьма приветливо начала девушка, а в голове у нее то и дело всплывали обрывки прошлой ночи. Она вспоминала как Саша билась в истерике узнав о смерти этого парня, знал бы он как рыжеволосая волнуется за него. — Здравствуйте, Анна Станиславовна, — ответил Иван, его голос был хриплым от сна, — вроде бы нормально, не считая постоянной ноющей боли в ноге. Спал не очень, но это лучше, чем ничего. Аня внимательно посмотрела в глаза пациента. Она проверила его температуру и артериальное давление, отмечая показания в карте. Щербакова аккуратно подняла простыню и внимательно осмотрела гипс. Она проверила, нет ли отека, покраснения или раздражения кожи вокруг гипса, аккуратно прощупала пальцами, нет ли каких-то участков, которые могли бы беспокоить. Она убедилась, что гипс не слишком тугой и не причиняет пациенту дискомфорт. — Как чувствуете себя в целом? — решает подытожить хирург, ей все еще не по себе, ведь она знает многое, о чем не знает Иван. — Хорошо, — ответил Иван, — спасибо вам, Анна Станиславовна. — Всегда рада помочь, — улыбнулась Аня. — Если будут какие-то вопросы или боли, сразу же меня зовите. А я к вам еще загляну. Анна аккуратно поправила одеяло и тепло улыбнулась Ивану, прежде чем покинуть палату. Она чувствовала ответственность за Ивана, ведь за его спиной стояла капитан, которая явно готова на все ради своих сотрудников. И это чем-то расстраивало хирурга…

***

Аня — Хирург

Аня — Хирург 11:52 Извини, не могла ответить у меня был пациент Аня — Хирург 11:53 Я прийду на обед, я отпущу тебя только если проверю, что ты в состоянии работать после вчерашнего

Вы, 11:53

Тебе не надоело играть «Правильного» врача?!

Аня — Хирург 11:53 А тебе не надоело играть безбашенного капитана?)

Вы, 11:54

Это не игра! Это мой стиль жизни.

Аня — Хирург 11:54 «Стиль жизни», который чуть тебя не угробил

Вы, 11:54

Ну и что теперь, мне стать скучной домоседкой?

Аня — Хирург 11:55 Нет, просто научиться беречь себя. Это ведь тоже «стиль жизни», разве нет?)

Вы, 11:55

Да ну тебя… Ты как старый дед, только ворчишь и ворчишь.

Аня — Хирург 11:55 А ты как непослушный ребенок, вечно лезешь куда не надо.

Вы, 11:55

Я не ребенок!

Аня — Хирург 11:56 Может быть. Но твои действия говорят об обратном))

Вы, 11:56

Ладно, сдаюсь, ну правда, когда ты приедешь?

Аня — Хирург 11:56 Скоро буду

***

Александра, иронично хмыкнув, уставилась на экран телефона. И надо же, она, капитан пожарной части, которая ненавидела этого «слишком правильного хирурга» за то, что та чуть ли не насильно отстранила её от работы почти на месяц. А сейчас… Сейчас они переписывались, словно старые друзья, обмениваясь колкостями и подшучиваниями. Это было так нелепо. Александра искренне не понимала, как все так быстро изменилось. Она же ненавидела её. Ненавидела по-настоящему. Саша откидывает телефон. Сразу после переписки Александру все еще гложет легкое раздражение. Она чувствует, что Аня ее недооценивает, видит в ней только «безбашенного пожарного». Ей явно не нравится, что Аня пытается ее контролировать, навязывая свои правила. Раздражение, как колючая проволока, цеплялось за края сознания. Внутри клокотало непринятие этой «заботы», которую она видела, как попытку ее контролировать. Но, как червь сомнения, в душе зарождался интерес. Насмешливые ответы Ани, ее твердость и выдержка, все это задевало Александру, заставляя ее чувствовать, что за этой маской «правильности» скрывалось нечто большее — Саше это нравилось. Она чувствовала странную симпатию к этой женщине, смешанную с раздражением и желанием доказать свою независимость. Лёгкое смятение окутывало рыжеволосую, она не привыкла к такому напору и вниманию. Не понимая свои истинные чувства, она не могла определить, что именно ее тревожит. Но как же её бесило, когда с ней спорили, и одновременно вызывало странный интерес, как и эта Аня. Девушка не могла до конца понять, чего она хочет и от этого злилась ещё сильнее. Она посмотрела в окно, наблюдая за жизнью снаружи. За окном разворачивалась молчаливая, но жестокая борьба зимы и осени. Холод сковывал все вокруг, словно ледяные оковы, пытаясь остановить осеннее буйство красок. Деревья, сбросив листву, стояли обнаженными, словно воины, готовые принять удар стихии. Редкие солнечные лучи, пробиваясь сквозь тучи, освещали бледные краски осени, словно пытаясь дать ей последний шанс на спасение. Но зима не сдавалась, подталкивая осень на край пропасти, и ледяным дыханием замораживая ее последние проявления.

***

Отдыхая в перерывах между операциями, Аня и Алина проводили время вместе в ординаторской. Пока Загитова собиралась домой, так как её смена закончилась и ей даже пришлось задержаться так как поступил экстренный пациент и она до полудня стояла за операционным столом. Настроение нейрохирурга оставляло желать лучшего, наверное, не найдется ни одного человека, кто захочет перерабатывать сверх своей определенной смены. Хотя нет, одного такого человека она знала. Это как раз та, кто сейчас сидел на диване в ординаторской и глупо улыбаясь пялилась в экран мобильника. — Что мальчики пишут? — застегивая обувь, пытаясь пародировать всех мам, шутливо выдает Загитова. Ухмылка тронула губы Ани, когда она прочла последние сообщения от Александры. Удовлетворение, теплой волной, пробежалось по телу. — Алина… Ты как всегда в своем репертуаре, — Щербакова смешно закатывает глаза, показывая явное недовольство. — Ну ну… Надеюсь там какой-нибудь прекрасный ловелас, — Алина забирает сумку с кофейного столика и направляется к выходу, — Ладно, до встречи! Дверь в ординаторскую захлопывается, оставляя шатенку наедине с её наивной улыбкой и назойливыми мыслями об, как выразилась Загитова, «ловеласе». В Александре была не только безрассудная смелость, но и мощная сила и харизма, которая притягивала. Непокорный нрав и прямолинейность, все это вызывало интерес, разжигая небывалое ранее желание. За колкостями скрывалась искренняя забота. Она хотела, чтобы Александра была в безопасности, но при этом не выходила за ее рамки. Это было попыткой исправить её, но вместе с тем, была искренняя симпатия к этой рыжей бестии. Лёгкое волнение, как бабочка, запорхало в груди.

***

Время тянулось мучительно медленно, каждая минута казалась вечностью. Чтобы хоть как-то отвлечься, Александра решила осмотреть квартиру. Небольшая, но уютная, она была оформлена в светлых тонах с добавлением ярких акцентов. На полках стояли книги по медицине и её истории, а на стенах висели картины с абстрактными мотивами. На полках помимо пособий по анатомии, были фоторамки. Заинтересовавшись, Саша подошла, ближе всматриваясь в фотографии, попивая свой утренний кофе. Это был фотоколлаж, заполненный снимками с детства и юности Ани. Вот она совсем маленькая, с огромными карими глазами и забавными хвостиками. А вот она подросток, с книгами и с серьезным выражением лица. А вот уже молодой врач, улыбающаяся и полная энергии. Рассматривая фотографии, Александра почувствовала, как в душе закрадывается теплота и интерес. Ей вдруг захотелось узнать Аню лучше, понять, что скрывается за ее строгой маской хирурга. Внезапно раздался звон ключей в замке. Саша, немного, насторожилась и направилась к входной двери. Аня открыла дверь, и вошла, улыбаясь: — Ну как ты тут? — Щербакова вваливается в квартиру, она снимает верхнюю одежду и разувается. Под пальто у нее находится её любимый хирургический костюм, она решила не тратить время на переодевания еще в больнице. — Отлично! Ты вернулась и теперь я могу идти, — допивая остатки кофе, рыжеволосая хватает свою форменную куртку и направляется к выходу. Но её резко останавливает хирург в проходе, заставляя задержаться на неопределенное время. — По-моему я сказала, что отпущу тебя после осмотра, — шатенка недовольно взглянула, на уже собиравшуюся выходить пожарную. — И зачем ты все так усложняешь? — Саша недовольно закатывает глаза и демонстративно откладывает куртку в сторону. — Наверное, потому что чувствую ответственность, — хирург жестом приглашает Александру сесть за стол, и она слушается, — Все-таки это моя вина, из-за меня ты получила в челюсть… Её рука потянулась в кармашек на хирургическом костюме доставая оттуда шариковую ручку с фонариком на другом конце. Аня взяла небольшой фонарик и, прикрыв половину лица Александры рукой, посветила ей в один глаз. — Смотри прямо на меня, не моргай, — Она внимательно изучила, как зрачок реагирует на свет, и повторила процедуру с другим глазом, словно рассматривая какой-то драгоценный камень. — Да ладно тебе, забей. В этом целиком и полностью виновата я, — во время процедуры осмотра, Саша умудряется немного успокоить вину Анны, — это я пропустила удар. — Как ты себя чувствуешь? Голова болит? Тошнит? Было ли головокружение или потемнение в глазах после того, как ты «пропустила удар»? — Она задавала вопросы один за другим, стараясь не упустить ни одной детали, мимолетно выводя кавычки в воздухе и пользуясь Сашиным лексиконом. — Да вроде нормально, — ответила Саша, решая немного скрыть полноту картины, однако укоризненный взгляд Щербаковой изменил её планы — немного голова побаливает, но терпимо, — решила дополнить анамнез Александра — Всегда хотела спросить у тебя… — немного запинается Аня, пристально осматривая как заживает рассеченная губа на лице капитана, — вас пожарных учат так драться? В голосе Анны звучало неподдельное удивление, смешанное с робким восхищением. Ей было сложно поверить, что эта хрупкая на вид девушка-капитан может так умело защитить себя и других. Её удары были словно отточены до идеала, и в глазах отсутствовал страх, не каждый способен на это. Она словно увидела Сашу с совершенно новой стороны, и это открытие вызывало в ней бурю противоречивых эмоций. Саша откинулась на спинку стула, немного смущенная от этого вопроса: — Я раньше занималась боевыми искусствами, — отвечает Саша, а голове всплывают приятные воспоминания её юности, — в подростковом возрасте, — с легкой улыбкой ответила она. Пока Саша говорила, Аня не могла оторвать от нее взгляда. Она внимательно следила за ее жестами, выражением лица, улавливая каждый оттенок ее голоса. Это было словно новое открытие, как будто она видела Сашу впервые. Эта новая грань ее личности, сделала ее еще более притягательной. — Единоборства? — Аня удивленно подняла бровь, — Неожиданно. Образ строгой и правильной пожарной, который она себе нарисовала, начал рассыпаться на кусочки, уступая место чему-то новому и неожиданному. Ее воображение мгновенно нарисовало юную Сашу, с собранными в хвост рыжими волосами, в белом кимоно, ловко наносящей удары. Это открытие вызвало в ней целый вихрь эмоций. Первым делом было удивление, переходящее в любопытство. Аня, обнаружила, что Саша имеет еще одну, скрытую от нее, сторону. За удивлением пришло восхищение, что рыжеволосая умеет не только тушить пожары, но и постоять за себя, вызывала в ней уважение и… легкую зависть. Сама Щербакова, всю свою жизнь посвятившая учебе и медицине, всегда считала, что сила — это что-то далекое от нее, нечто чуждое. Но сейчас, глядя на Сашу, она начала сомневаться в своей правоте. Ей хотелось узнать о ней все, каждую мелочь, каждый секрет. — Ну что, вроде все в порядке, — сказала Аня, меняя тему, — Сотрясения нет, губа заживает. Можешь идти. Она протягивает форменную куртку Александре, мягко улыбаясь при этом. Трусова принимает и надевает этот элемент одежды. — Ладно, спасибо, — Трусова благодарит Аннушку, — думаю мы совсем скоро увидимся, — кидает, уходя пожарная, оставляя Аню в недоумении. Дверь захлопывается. Слова капитана удивили шатенку, однако размышлять об этом ей не позволяло время, ей уже нужно было возвращаться в больницу. Вот так быстро пролетело время её обеденного перерыва и теперь нужно снова возвращаться на смену, так у нее ещё и дежурство сегодня. В общем ночь обещала быть долгой.

***

Саша, выйдя из квартиры Ани, вдохнула прохладный осенний воздух. Он показался ей особенно свежим после душной атмосферы чужого дома. Легкий ветер трепал ее волосы, унося прочь остатки смущения и волнения, которые она чувствовала в последние часы. Она невольно улыбнулась, вспоминая колкие фразы Ани и ее загадочную улыбку. Ну и хитрая же она, — подумала Саша, но на душе почему-то было спокойно. Александра направилась на работу, Анна была как всегда права, её хлебом не корми, дай лишь заниматься любимым делом. Спустя некоторое время, знакомое здание пожарной части возникло перед ней, словно оазис в пустыне. Кирпичные стены, выкрашенные в ярко-красный цвет, выглядели незыблемо и спокойно. Здесь все было знакомо и понятно, а главное здесь ее всегда ждали. Ворота части были открыты, а внутри кипела привычная работа. Пожарные, в своих форменных одеждах, сновали туда-сюда, проверяя оборудование и улаживая какие-то рабочие вопросы. Звон инструментов, приглушенные голоса, все это было таким родным и успокаивающим. Она невольно улыбнулась, чувствуя, как тяжесть последних суток спадает с плеч. Переступив порог части, Саша почувствовала себя, словно вернулась домой. Она сняла свою куртку, повесив ее на вешалку у входа. Прошла в помещение, приветливо кивнув всем, кто попадался ей на пути. Сразу почувствовала на себе несколько взглядов, все-таки после долгого отсутствия её возвращение не осталось незамеченным. — Саня, ты где пропадала? Мы тут уже с ног сбились, — с наигранным упреком произнесла Медведева, — писала тебе, а ты не отвечаешь. — Извини, не видела твои сообщения, — не вдаваясь в подробности, ответила Саша, — Что у вас тут? Все в порядке? — Да, все спокойно, — кивнула Женя, — Может все-таки расскажешь, где пропадала? — весело играет бровями Евгения, явно намекая на что-то интересное. — Ладно, только быстро, — Александра никогда не могла отказать своей подруге, — мне еще надо решить один открытый вопрос, да и не мешало бы съездить навестить Ваньку. Трусова быстро рассказала подруге о больнице, о драке, возникшей на её территории и о том, что из-за пропущенного удара в челюсть ей пришлось послушаться хирурга и поехать к ней домой, где она и заночевала Женя внимательно слушала, то и дело округляя глаза от удивления. — Постой, постой, — перебила ее Медведева, — Ты ночевала у хирурга? У той самой, что тебя от работы отстранила? Ты, серьезно? Саша тяжело вздохнула, понимая, что ее подруга сейчас не оставит ее в покое. — Да, именно у нее. Так получилось, — постаралась она говорить как можно более спокойно. — «Так получилось»? — Женя с сомнением посмотрела на Сашу, — Саня, ты меня не разыгрываешь? Как это, черт возьми, получилось? — Ну, — Саша неловко пожала плечами, — после драки она меня осмотрела, сказала, что есть риск сотрясения, и отправила к себе, — она постаралась умолчать о прочих обстоятельствах и своих ощущениях. — И ты вот так просто послушалась ее и поехала? — Женя скрестила руки на груди и скептически приподняла бровь, — Саша, да ты что, заболела? — Ну, не то чтобы, — пробормотала Саша, чувствуя, как краснеют щеки. — Ну просто, она сказала, что так надо… — Ого, да эта хирург, что-то явно с тобой сделала, раз ты ее слушаешься, — протянула Женя, с хитрой улыбкой, — Саня, ну ты даешь, где твоя непокорность и упрямство? Саша закатила глаза: — Да ничего она со мной не сделала, просто она врач, и я решила, что лучше не спорить, — она не хотела признаваться самой себе, что все было совсем не так. — Ага, конечно, — засмеялась Женя. — Да не неси чушь, — махнула рукой Саша, — На этом все, я пошла, пока. Женя засмеялась, глядя, как Саша, покраснев, быстро уходит в свой кабинет. — Эх, Саня, Саня, — покачала головой Медведева, — сама не понимает, во что вляпалась, — Евгения естественно все понимала, она давно наблюдает за этими двоими, еще со сборов для спасателей. То, как они общались друг с другом, что делали друг для друга, да даже по их взглядам уже все можно было понять. Однако девушка пока не видела смысла вмешиваться и помогать Александре, по великой мудрости, она считала, что ей следует самостоятельно прийти к этому. Она прошла в свой кабинет, где за столом, как всегда, царил рабочий беспорядок. Папки, бумаги, схемы, разбросанные в хаотичном порядке, но именно этот беспорядок казался Саше уютным и родным. Она медленно села в свое кресло и откинулась на спинку, закрыв на секунду глаза. После этого небольшого разговора с подругой, Саша еще раз прокрутила в голове все события последнего времени. Поездка в больницу, драка, ночевка у хирурга, все это казалось каким-то сном, очень странным и запутанным сном, а ведь все началось с этого злополучного вызова, на котором пострадал её друг. И теперь она снова здесь, в привычной обстановке пожарной части, и уже вовсю строит планы по поводу поездки к Ивану, а также о не законченном вопросе. Она понимала, что больше не может позволить себе отвлекаться, ей нужно было действовать. Она все еще должна была решить интересующий её ранее вопрос: кто же все-таки умер вместо Ивана? У нее были небольшие опасения по этому поводу, поэтому девушка решила копнуть глубже. А ведь интуиция еще не разу не подводила капитана. Первым делом она решила позвонить в больницу. — Здравствуйте! Это городская больница? — начинать диалог стоит медленно, не выкидывая всех козырей сразу, у Саши даже есть какой-то план. — Здравствуйте! Да, — дежурная медсестра с ресепшена сразу взяла трубку. — Я капитан Трусова, Пожарная часть №7, — вот оно время, когда можно должным образом воспользоваться своим званием и социальным статусом, — В ночь со вчера на сегодня к вам должны были поступить пострадавшие с ДТП, я могу поинтересоваться их состоянием? — К сожалению мы не можем раскрывать такие данные, у нас есть понятия о врачебной этике, — такого поворота событий Александра не ожидала, следовало видеть выражение капитана, она была обескуражена. — Понимаете, моя команда и я так отчаянно боролись за них, можете ли вы сообщить хотя бы общий итог, все ли они живы? — Трусова пытается играть на человечности медперсонала. — Ладно, я вас понимаю. Только без имен и фамилий, поступило четыре пострадавших выжило три, — девушка на том конце все-таки сжалилась над спасателями, однако все же этой информации было недостаточно. — Я знаю, что пострадала молодая пара, парень и девушка за рулем легкового автомобиля, водитель большегруза и один из спасателей работавший на том месте происшествия, — рыжеволосая решает подытожить всю информацию, параллельно напрягая память вспоминая все крошечные детали аварии, это может здорово пригодится. — Зачем же вы тогда меня спрашиваете, если вам все известно? — не понимая действий сотрудника службы спасения, медсестра напрямую задает свой вопрос. — Мне бы хотело точно знать кто из них умер, это очень важно, не могли бы вы мне сказать? — наконец Саше приходиться чуть ли не умолять неприступную медсестру. Конечно, она могла бы узнать все это у знакомого хирурга. Однако ей вовсе не хотелось тревожить Аню этим, вспоминая её реакцию на чью-то смерть вчера ночью. — Ладно, водитель легкого автомобиля, молодой парень скончался, почти сразу за порогом операционной, — потирая переносицу ответила медсестра, вспоминая как ей пришлось успокаивать его девушку после этой новости. — Спасибо вам! Вы очень сильно помогли мне… — Александра заканчивает разговор, и начинает нервно перебирать бумажки на столе, она не особо осматривалась на месте происшествия, но она точно помнит все детали аварии. Наконец она находит нужный документ, в котором изложены все условия происшествия и действия спасателей по спасению пострадавших. Внимательно вчитываясь в текст, она понимает, что была права в своем предположении. Водитель большегруза — виновник ДТП, по предварительным данным он не справился с управление и выехал на встречную полосу. Произошло лобовое столкновения, удар сильнее всего пришёлся на сторону водителя. Обрывки той обстановки всплывают в голове и еще раз подтверждают информацию, изложенную в документе. Проблема возникает в том, что быть уверенной во всей этой ситуации точно она не может, так как ей пришлось поехать за Ваней и заполнять эту путевку о вызове пришлось вероятнее всего Камиле. Она уже давно научилась по почерку распознавать всех своих друзей. Все это вероятнее наталкивает нас на реальную и весьма ужасающую картину. И все же Саша все равно решает подытожить её. Капитана словно окатило ледяной водой. Слова медсестры отозвались в ней резкой болью, словно кто-то ударил ее в солнечное сплетение. Она вдруг отчетливо представила себе этого молодого парня, чья жизнь оборвалась так трагически и несправедливо. И одновременно с этим, она не могла отделаться от мысли о том, как же она радовалась тому, что ее друг жив. Раздражение, злость и несправедливость, все смешалось в одно целое. Почему так? Почему один умирает, а другой живет? Почему виновник жив, а невинная жертва уходит? Сашу словно пронзило понимание всей трагичности ситуации. Но все же она чувствовала некую вину, ведь они все, все спасательные службы, были причастны к этой истории. Они все играли со смертью в игры, где не всегда удавалось выйти победителем. Ее мысли начали скакать, словно дикие лошади, не давая покоя. Почему виновник жив? Почему он до сих пор дышит, ходит по земле, а молодой парень, полный сил и надежд, лежит мертвый в морге? Где же справедливость? Она чувствовала острую несправедливость, и вместе с этим ее грызло чувство вины, ведь, как она понимала, не всегда возможно спасти всех. И хотя Саша была пожарным и спасала жизни, ее работа не гарантировала безопасность всем. Она задавалась вопросом, как вообще можно радоваться чему-то в мире, где смерть так легко обрывает жизни, где чья-то радость является причиной чьего-то горя. Как можно смеяться, когда где-то кто-то плачет? Саша пыталась понять, почему мир так устроен, что невинные гибнут, а виновные остаются в живых. И что она, как пожарный, как спасатель, может с этим сделать. Где та черта, за которой ее действия — спасать — перерастают в попытку играть с судьбой, навязывая ей свое видение справедливости? Где кончается ее право спасать любого, если тот, кого она спасла, может стать причиной смерти другого человека? Она понимала, что есть законы и суды, но эти законы никогда не смогут вернуть жизнь погибшего и никогда не смогут заставить убийцу почувствовать всю глубину своей вины. И в этом заключалась главная несправедливость. Саша, сидя за своим столом, почувствовала, что ее мысли зашли в тупик. Она снова и снова прокручивала в голове произошедшее ДТП, пытаясь найти хоть какой-то ответ на свой вопрос о справедливости. Но, чем больше она думала, тем больше запутывалась. Она понимала, что ей не хватает информации, что ей нужно взглянуть на ситуацию с другой стороны. И тут ей в голову пришла мысль о Марке. Кондратюк, один из ее подчиненных, был очень общительным человеком, у которого были друзья буквально везде. Саша вспомнила, что он упоминал о своем знакомом в ГАИ. Она подумала, что, возможно, через него она сможет узнать что-то больше об этом деле, о том, как его будут расследовать правоохранительные органы. Саша, решившись, вышла из своего кабинета и направилась к диспетчерской, где сегодня должен находится Марк. Она нашла его за работой, внимательно следящего за мониторами. Парень был одним из тех людей, кто всегда умел найти общий язык с каждым, всегда улыбчивый и доброжелательный. — Марк, привет, — поздоровалась Саша, подойдя к нему. — О, капитан, — улыбнулся он, отрываясь от работы, — Чем могу помочь? — У меня к тебе есть один вопрос, — начала Саша, стараясь не выдавать своего волнения, — Помнишь, ты говорил, что у тебя есть знакомый в ГАИ? — Ну да, а что? — Марк с любопытством посмотрел на нее. — Мне нужно узнать кое-что об одном деле, — Саша попыталась говорить как можно более нейтрально, — о ДТП, которое произошло вчера вечером. Там столкнулись легковой автомобиль и большегруз. Марк на мгновение нахмурился: — А что именно тебя интересует, капитан? — Хотелось бы узнать, как идет расследование, — призналась Саша, — Каково предварительное заключение и как вообще это дело будут вести. Мне кажется, это не совсем справедливо. — Ясно, — протянул Марк, с пониманием кивнув, — Я понял, о чем ты. Ну, могу узнать, конечно. Но ты же знаешь, что это неофициальная информация, и на нее нельзя полагаться. — Да, понимаю, — согласилась Саша, — Мне просто нужно разобраться. У меня… сомнения возникли, — она немного запнулась, подбирая слова, — Просто хочу понять, что происходит. — Ладно, — кивнул Марк, — Попробую связаться с ним сейчас. Но не обещаю, что он сразу ответит. — Спасибо, Марк, — Саша с благодарностью улыбнулась ему. — Да не за что, капитан, — ответил Марк, снова поворачиваясь к мониторам, — Я как что узнаю, сразу тебе сообщу. Теперь, ожидая ответа от Марка, Саша чувствовала себя, словно на иголках. Каждая минута тянулась вечностью. И теперь, к ее внутренним терзаниям, добавилось еще и ожидание, от которого она чувствовала себя еще более неуютно. Саша сидела за столом, погруженная в свои мысли, когда в дверь ее кабинета постучали. Она подняла голову, и на пороге появился Марк. — Это я, Саш, — произнес он, заходя в кабинет и садясь напротив капитана. — В общем, там довольно интересные известия. Сердце Капитана екнуло, она почувствовала, как по телу пробегает холодок. Она интуитивно понимала, что новости будут плохими, но все же надеялась на чудо. — Давай, рассказывай, — сказала она, стараясь сохранить спокойствие. — Дело закрыто, — выдохнул Марк, — Виновника не признали виновным. Водитель большегруза остался безнаказанным. Мне там по секрету шепнули, что за него либо кто-то впрягся, либо внесли немалую сумму. В общем, одним словом, коррупция. Саша молча смотрела на Марка, пытаясь осмыслить его слова. Она чувствовала, как внутри нее нарастает волна ярости и отчаяния. Все, о чем она думала в последние часы, подтвердилось. Несправедливость восторжествовала, и виновник остался безнаказанным. — Ясно, — сухо ответила рыжеволосая, потирая подбородок. Все было именно так, как она и предполагала. Это не было для нее неожиданностью. Но, несмотря на это, ее сердце все равно разрывалось от боли и гнева. Она вдруг почувствовала себя обманутой и разочарованной. Она всю свою жизнь верила в справедливость, в то, что мир устроен правильно, но теперь все ее убеждения были разрушены. — Это… — начала она, но тут же осеклась, не находя подходящих слов. — Да, я понимаю, — с сочувствием сказал Марк, — Я сам был в шоке, когда узнал. Но что тут поделаешь, коррупция, она везде пролезет. — Но как так? — воскликнула Саша, вскакивая со своего места, — Как можно вот так, просто взять и отпустить человека, из-за которого погиб другой? — Ну, Саш, ты же знаешь, деньги решают все, — покачал головой Марк. — Но это же неправильно, — негодовала Трусова, — Это же не по-человечески! — Ее руки сжались в кулаки. Она понимала, что мир устроен далеко не так, как ей хотелось бы. Она видела, как люди, прикрываясь своими должностями и связями, переступают через жизни других, забывая о чести и совести. И это понимание вызывало в ней ярость. — Слушай, Марк, — вдруг сказала Саша, повернувшись к нему, — Я не понимаю, как можно вот так, просто взять и перешагнуть через свою работу, через свой профессионализм, через свою совесть. Она чувствовала, как в ней нарастает протест против этой несправедливости. Ей было искренне непонятно, как можно променять свою честность и принципы на деньги или связи. Ведь она сама была примером того, как можно отдаваться работе полностью, как можно верить в то, что делаешь, и как можно стремиться к справедливости. — Я спасатель, — произнесла она, гордо подняв голову, — Моя цель — помогать людям, спасать жизни. Я отдаюсь этому делу полностью, всем сердцем. Как можно променять это на какую-то выгоду? — Ну, не все же такие, как ты, Саш, — пожал плечами Марк, — У людей разные ценности. — Нет, — покачала головой Саша, — Это не ценности, это — предательство. Предательство своей совести, предательство своего долга, предательство своего дела. Она была в ярости. И, как ей показалось, во всем видела виновников. И это ужасное событие ее разочаровало. Её ярость была направлена не только на виновника ДТП и на систему, которая его отпустила, но и на саму себя, за то, что она ничего не может с этим сделать. Саша решила, что обязательно займется этим делом, что обязательно узнает все об этом парне, которого больше нет, и сделает все возможное, чтобы облегчить боль его близких. Марк посмотрел на капитана, понимая, что ее решение было окончательным. Он видел, как огонь борьбы разгорается в ее глазах. И он понимал, что теперь он тоже был частью этого дела. — Ладно, оставим это на потом, — Александра встала со стула в своем кабинете и начала собираться, закидывая форменную куртку на плечо, — я должна навестить Ваню в больнице, — пытаясь прийти в спокойное состояние девушка просто решила переключиться на другое дело. Вся это ситуация не оставила в стороне юношу. Кондратюк в принципе по своей природе был очень эмпатичный человек, и тоже имел обостренное чувство справедливости, хотя, наверное, эта черта характера была присуща почти всем в пожарной охране. В последнее время на капитана многое навалилось поэтому Марк решил, что дальнейшие его действия будут правильными. Юноша подошел к Александре ближе и положив руку на плечо сказал: — Оставь это мне, я разберусь с этим, — пытаясь вселить в себя доверие, Марк старается говорить как можно искренней. — Хорошо…- спокойно выдыхает рыжеволосая, ощущая руку парня на своем плече, — я отъеду ненадолго… Она накинула куртку и медленно направилась к выходу, но ее мысли все еще были заняты произошедшим. Она все еще была полна возмущения и негодования, но теперь к этим эмоциям добавилось еще и чувство облегчения и благодарности. Ей было приятно, что Марк не остался в стороне, что он готов разделить с ней эту проблему.

***

Саша вышла из кабинета и направилась к выходу, где уже стоял ее автомобиль. Она завела двигатель, и рев мотора перекрыл все ее сомнения и тревоги. Она выехала из ворот пожарной части. Всю дорогу до больницы Саша пыталась успокоиться, отключиться от своих мрачных мыслей. Она понимала, что если она не соберется, то не сможет оказать поддержку Ване. Перед въездом на территорию больницы, Саша выдохнула и попыталась успокоить свое волнение. Наконец, ее мысли были заняты предстоящей встречей с Иваном. Саша, отбросив все сомнения, вошла в палату Ивана. Он лежал на кровати, прислонившись к подушке, и читал какую-то книгу. Когда он увидел Сашу, его лицо озарилось радостной улыбкой. — Саня! — воскликнул он, откладывая книгу, — Какими судьбами? Я думал, ты сейчас на работе. — Ну, как видишь, не совсем, — усмехнулась Саша, подходя к кровати, — Решила навестить своего друга, проверить, как ты тут, я ведь чуть не поседела из-за тебя. — Что уже похоронить меня успела? — засмеялся Иван, а Саша вопросительно вскинула бровь — Это медсестры рассказали, как ты всю больницу разнесла, чтобы узнать, где я. — Ну-ну, — Саша в шутку пригрозила ему пальцем, — Ты смотри поменьше слушай здесь, не хотелось бы мне променять свой огненный цвет на седину. Их разговор завязался легко и непринужденно. Саша рассказывала Ване о последних событиях в пожарной части, о рабочих буднях и смешных ситуациях. Он в свою очередь интересовался ее делами, расспрашивая о том, что нового и, порой, заставляя ее краснеть своими колкими вопросами. Они смеялись и шутили, вспоминая разные истории из прошлого, словно пытаясь наверстать упущенное время. Саша забыла про все свои тревоги и сомнения, наслаждаясь моментами радости и покоя, которые дарило общение с Ваней. Он всегда умел поднять ей настроение и вернуть ее в чувство, был тем, кому можно было просто выговориться и кто мог выслушать. Она чувствовала себя уютно и спокойно, словно она снова была дома, в кругу близких и родных людей. Неожиданно дверь палаты отворилась, и на пороге появилась Аня. Она, как всегда, была одета в свой хирургический костюм, на ее лице не было никаких эмоций. Она просто стояла и смотрела на Сашу и Ивана, словно анализировала их действия. Аня собиралась зайти к Ивану на плановый вечерний осмотр, но, когда она увидела Сашу, она вдруг почувствовала, как в ней просыпается что-то странное. Она не понимала, почему, но ее вдруг начал раздражать смех Ивана, который, как ей показалось, был слишком громким. И чем больше она смотрела на Сашу, тем больше ее раздирало чувство неловкости. Щербакова наблюдала за тем, как они общаются, за их шутками и смехом. И ей не нравилось это, почему-то совершенно не нравилось. Она смотрела на то, как Трусова с улыбкой наклоняется к Ивану, как она прикасается к его руке, и внутри нее все сжималось от непонятного, но отнюдь не приятного чувства. Она почувствовала, как в ней зарождается легкая зависть к Ване, ведь он мог так свободно общаться с Сашей, делиться с ней своими мыслями и чувствами, в то время как она, хирург, казалась Саше просто набором медицинских знаний. Аня понимала, что ведет себя глупо и нелепо, но ничего не могла с собой поделать. «Ну что такое, что меня вообще так бесит?» — пронеслось в голове хирурга. «Ну общаются и общаются, что в этом такого? Они же друзья в конце концов» — все это казалось каким-то бредом, но все же… И в этой ситуации, впервые Аня осознала, что ее отношение к рыжей бестии изменилось. И теперь, к любопытству и желанию ее спасти, добавилось еще и что-то большее, что-то, что она все еще не могла до конца понять, но уже точно понимала, что это что-то ее тянет к ней, словно магнитом. Аня, собравшись с мыслями, сделала шаг вперед, прерывая их идиллию: — Добрый вечер, Иван, — сдержанно произнесла она, стараясь скрыть свое волнение. — Я просто заглянула на плановый вечерний осмотр. Аня, подойдя к кровати Ивана, начала проводить осмотр. Иван, конечно, вежливо отвечал на все ее вопросы, но его внимание было всецело приковано к Саше. Он слушал каждое ее слово, глядел на нее с нежностью, и даже немного игриво подшучивал над ней, когда она рассказывала какие-то истории. — Ха ха, смешно, именно с этого вечернего осмотра, я в свое время кода-то сбежала из этой больницы, — весело подметила Александра, она и правда теперь считает прошлые действия смешными, — только из другого отделения. Саша, в свою очередь, не замечала пристального взгляда Ани. Она была полностью погружена в беседу с Ваней, и ее мысли были заняты только им. Ей было приятно видеть его улыбку и слушать его рассказы. В этом уютном уголке больничной палаты Саша чувствовала себя невероятно комфортно и защищенно. Она даже не пыталась скрывать, что наслаждается этим мгновением. Аня, не отрывая глаз от Ивана, выполняла свою работу. Но каждый ее жест, каждый вопрос, казалось, был пропитан чем-то больше, чем профессиональным интересом. В ее движениях читалось напряжение. С каждым словом Саши, с каждой ее шуткой, с каждой ее улыбкой, в Ане возрастало нечто вроде беспокойства. Иван, не замечая тонкого напряжения, продолжал смеяться, рассказывая Саше забавную историю о том, как веселился здесь с Загитовой. Саша, в свою очередь, наклонилась к нему, увлеченно слушая. Их близкое расположение, дружеские прикосновения, все это создавало в воздухе ощущение почти физической близости. Аня, словно завороженная, наблюдала за этой картиной. Ей было больно видеть, как Саша так легко и непринужденно общается с другим человеком. Она чувствовала себя неловко и неуверенно. В какой-то момент, Иван, посмотрев на Сашу и на Аню, замолчал. Он улыбнулся, но его улыбка вдруг стала немного неуверенной. Он прекрасно чувствовал атмосферу, витал над этой ревностью. — Анна Станиславовна, — весьма необычно обратилась Александра, на что шатенка удивленно обернулась, — вы уже закончили с Иваном? Щербакова, услышав, как к ней обратилась рыжеволосая, невольно вздрогнула. Она встретилась с Сашиным взглядом. Саша почувствовала легкое беспокойство, словно что-то изменилось в атмосфере. Да, я всё закончила, — неуверенно произносит хирург, — Ты что-то хотела? — Я уже собираюсь уходить, пойдемте выйдем, — Саша встала со стула и начала собираться, натягивая съехавший халат на плечи. Она попрощалась с другом и вышла из палаты вслед за Щербаковой. — Ань… — неуверенно начала Александра, — я хотела бы тебя отблагодарить, ты действительно много сделала для меня и моего друга, да и в целом ты много делаешь. Я не умею подбирать нужные слова… Аня остановилась, не зная, что ответить. Её сердце забилось чаще. Она не ожидала такого обращения от Саши. Этот неожиданный порыв благодарности, этот неловкий, но в то же время трогательный момент. — За что именно ты благодарна, Саша? —перебила Аня, пытаясь поймать нить разговора, но её голос звучал немного напряжённо. — За всё, — ответила Саша, — За заботу, за профессионализм, за то, что ты помогла моему другу. Ты действительно — замечательный врач. И… я хотела бы извиниться за то, что сбежала раньше, принеся наверняка много проблем… — Александра виновато опустила голову Аня замолчала, чувствуя, как жар разливается по щекам. Слова Саши неожиданно заставили ее почувствовать себя уязвимой. — Все нормально, Саш, — ответила Аня, стараясь звучать ровно, — Я рада, что смогла помочь. — И ещё, — продолжила Александра, — меня весьма зацепила твоя реакция, тогда ночью, на смерть пациента. В общем, я решила конкретнее разобраться с этим, так как там возникла немного неправильная ситуация. — Саша запнулась, не совсем понимая, как именно сформулировать то, что её волновало. Аня, чувствуя нарастающее напряжение, посмотрела на Сашу. В её глазах отражался интерес, но и тревога. — В общем он умер несправедливо, виновник его смерти безнаказан и жив, сейчас он в вашей больнице. — Такое бывает —ответила Аня, голос её звучал на удивление спокойно, но внутри бушевал шторм. Она чувствовала, что должна вселить внутреннее спокойствие в капитана помогая, тем самым справиться с давлением новой информации. В глаза Анны читалось понимание и легкая грусть, она конечно осознавала такую несправедливость. Однако такой острой реакции на это у нее не было, для неё это было порядком вещей. Что-то обыденное и естественное, на самом деле это таким и являлось, только не для людей с повышенным чувством справедливости. Но ведь таким приходится нелегко, им остается только с каждым разом разочаровываться в жизни. — Ладно, я, наверное, пойду, уже поздно, не буду отвлекать, — Трусова весьма удивилась отсутствием какой-то реакции на эту новость Саша, почувствовав, как Аня, хоть и сдержанно, но всё же отреагировала на её слова, почувствовала себя немного разочарованной. Она, очевидно, ожидала другой реакции, более эмоциональной, более резкой. Ей хотелось увидеть в глазах Ани тот же огонь негодования, что пылал внутри неё. Но вместо этого она увидела лишь спокойствие, которое, впрочем, казалось каким-то обреченным. — Пока, Саша, — ответила Аня, её голос был ровным. — До встречи, — тихо произнесла Саша, разворачиваясь и направляясь к выходу. Она вышли из больницы, и в тишине зазвучали их шаги. В воздухе витал легкий аромат осенних листьев и неизвестности. Она не понимала, что происходит. С одной стороны, она чувствовала, что задела в Ане некую струну, но с другой стороны, что-то ускользало от её понимания. Ей не нравилось, что Аня воспринимает несправедливость, как нечто обыденное. Ведь она, Саша, не могла с этим смириться. Она привыкла бороться за правду, за справедливость, и не понимала, как можно вот так просто, спокойно принимать всё то, что происходит. Всю дорогу до пожарной части она думала о предстоящей работе ночью. Трусова подъехала к воротам пожарной части и выключила двигатель. Она вышла из машины, глубоко вздохнув, посмотрела на здание, освещенное ночными огнями. И вновь, ей стало казаться, что ее истинное место — здесь, где всё понятно и где каждый готов бороться за правду и справедливость. Саша вернулась в пожарную часть, оставив за спиной вечерний визит к Ивану и напряженный разговор с Аней. Ночная тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов и случайным шелестом бумаги, встретила её в кабинете. Работа ждала, как неотступный призрак. В свете настольной лампы, отбрасывающем длинные тени на стены, Саша углубилась в горы документов. Её стопка дел разрослась за время её отсутствия, как сорняки в засуху, требуя немедленного внимания. Отчёты, заявления, протоколы — всё это валилось на неё, словно лавина. С каждым документом, с каждым фактом, Саша погружалась всё глубже в эту ночную бумажную работу. Она старалась выделить из каждого дела ключевые моменты, ощущая в глубине сознания, что всё это не просто бумажная работа, а отражение жизни. Пожарный — это не всегда герой, выбегающий из огня со спасенным на руках, порой он и бухгалтер или «герой по борьбе с бумажками». Когда она уже начала засыпать от усталости, в дверь постучали. Саша вздрогнула. В голове ещё продолжали крутиться образы больницы, её тревоги и неуверенности. — Саш, — позвал он, отвлекая от бумаг. – Да Марк, — парень вошел, — я хотел сообщить… — он замялся, подбирая слова, — … мои результаты по ДТП. Саша встретилась с Марком взглядом и тяжело вздохнула. Он, несомненно, понял, что ей нелегко. — Мне сообщили, что на это заведено новое дело, но пока ничего существенного не сказано, — ответил он, — Я продолжу заниматься этим… Саша улыбнулась, наверное, самой искренней улыбкой. Она была безумно благодарна Марку. Марк кивнул и тихонько вышел из кабинета, оставив Сашу наедине с её работой и со своими мыслями, снова оставляя её наедине со своими сомнениями, и её невероятно сложной жизнью. Саша продолжила работу, словно призрак в ночном офисе.

***

Аня, вернувшись в ординаторскую, ощутила холодную тяжесть последних часов. Лампы на столе тускло подсвечивали мерцающие мониторы, создавая атмосферу ночного обучения. Ночная тишина, прерываемая лишь тихим шелестом страниц и ударами клавиатуры, казалась ей гулкой и назойливой. Несмотря на усталость, Аня знала, что ей нужно разобраться с делом погибшего водителя. Аня хотела понять, что не так, и как она могла бы предотвратить подобное в будущем. Спасение большего количества жизней — это не просто цель, а её ответственность, и она должна была найти способ улучшить свою работу. Она перешла к протоколу операции. С каждой строчкой, с каждым графиком, Аня пыталась постичь природу трагедии. Она углубилась в медицинские подробности, пытаясь понять, что могло пойти не так, где была ошибка, где упустили важное. Но, параллельно, Аня пыталась подавить нарастающее чувство тревоги. Она невольно слышала всё, о чём говорили Саша и Иван, об их легкости, о их комфорте. Её ревность, как злая тень, настойчиво напоминала о себе. И если Саша, к которой она испытывает что-то большее, чем профессиональный интерес, могла ощущать такое близкое чувство с Ваней, что же тогда ей мешает? Почему её это так тревожит? С каждым часом изучения протоколов, Аня пыталась заглушить это чувство, загнать его куда-то глубоко в подсознание. Она знала, что ревность — глупая и бесполезная эмоция, и поэтому старалась найти логику в происходящем, в том, что Саша и Ваня разговаривают легко и непринужденно. В ночном свете компьютерного экрана Аня видела не только медицинские данные, но и сложный узор человеческой жизни. Она понимала, что несправедливость, к которой так остро реагировала Саша, — это не просто случайность. Это результат целой цепочки недостатков. И это её, как врача, должно заботить. Она просматривала медицинские записи, пыталась выявить все возможные ошибки и погрешности. Она чувствовала, как от усталости закрываются глаза, но её внутренний голос, всё же, заставлял её продолжить. Она хотела найти ответ, найти решение, которое поможет ей в будущем спасти больше жизней. Но вместе с тем, Аня боролась с назойливой ревностью. Она пыталась заглушить эти тревожные мысли, фокусируясь на задаче, на поисках ошибок, на поиске решения, но, тем не менее, они настойчиво прорывались сквозь разум. Она всё глубже погружалась в работу, но эти чувства всё ещё давили на неё. И так, в мерцающем свете мониторов, Аня продолжала своё ночное обучение, борясь с усталостью, с ревностью, и с желанием найти тот ключик, который поможет ей в будущем спасти больше жизней.

***

Ночь окутала город своим темным пологом, погружая всё в сонное безмолвие. Лишь в редких окнах горел тусклый свет, словно маяки, указывающие на тех, кто еще не поддался власти Морфея. Среди них были два светила — Саша, в своей пожарной части, и Аня, в тиши ординаторской. В кабинете Саши, свет настольной лампы освещал ее стол, заваленный бумагами. Она вглядывалась в документы, ее взгляд становился все более тяжелым от усталости. Рыжеволосая заглянула в окно и сначала не поверила себе, но когда взглянула внимательнее, то увидела, как за стеклом медленно кружатся белые снежинки, осыпая подоконник белой пылью. Снег! Первый снег, этот тихий предвестник зимы, застал ее врасплох. Сердце Саши на мгновение замерло, а потом забилось быстрее, словно от предвкушения чего-то нового. В этом медленном танце снежинок она увидела что-то прекрасное, что-то завораживающее, и это спокойствие моментально отвлекло ее от мрачных мыслей. Она откинулась на спинку кресла, устремив свой взгляд в окно. И тут она осознала, что за этими белыми снежинками она видит и что-то еще. Ей вспомнилась Аня, её тихий и ровный голос, её строгий и в то же время нежный взгляд, и Саша невольно улыбнулась, ведь это именно то, чего ей сейчас так не хватало. В ординаторской Ани, напротив, царила рабочая атмосфера. Она, склонившись над протоколами, изучала каждую деталь, каждое слово, стремясь постичь тайну смерти молодого парня. Неожиданно, в поле ее зрения попали медленно кружащиеся снежинки, которые начали оседать на стекле. Сначала она не придала этому значения, но чем дольше она смотрела на них, тем больше понимала, что это не просто снег. Это было что-то новое, что-то особенное. Что-то такое, что меняло всё. Аня оторвала взгляд от документов и посмотрела на улицу. И тут она впервые увидела, как город превращается в сказочное царство. Она смотрела на белые хлопья, которые нежно касались стекла, и вдруг поняла, что эта ночь, несмотря на все тревоги и разочарования, может быть прекрасной. На её лице появилась тихая улыбка. Вспомнив о Саше, она невольно заулыбалась. Ей почему-то захотелось, чтобы этот момент они встретили вместе. Саша и Аня, два ночных труженика, в этот момент почувствовали нечто общее, что-то, что связало их в тишине ночи. Они оба, каждый по-своему, увидели первый снег, и оба, пусть даже на расстоянии, почувствовали легкость и спокойствие, которого так не хватало им в последние дни. В этом ночном танце снежинок, за окнами своих рабочих мест, Саша и Аня увидели не только приход зимы, но и надежду на что-то новое, на что-то светлое, и, возможно, на что-то общее.