Приручить огонь

Уже как минут пять ожидавшее их такси стояло рядом. Саша уже толком сама не поняла, как подписала контракт и поехала с Щербаковой в неизвестность. Конечно, девушка вовсе не маньяк, а обычный хирург. Но что-то шатенка явно необычное творила с капитаном, что заставило её согласиться… Легковой автомобиль уже прибывал к месту назначения, дому темноволосого хирурга. Все это время девушки провели в гробовой тишине, лишь изредка, украдкой Аннушка поглядывала на Трусову, интересуясь её состоянием. Зеленоглазая же беспрерывно смотрело в окно, будто пытаясь прожечь в нем отверстие. За окном же уже виделся спокойный район, небольшие трехэтажки тротуары и детские площадки. Это место было таким тёплым и уютным. И вот когда машина остановилась, две девушки вышли, захлопнув двери. За все время этой поездки девушки думали о разных вещах, но так или иначе их мысли пересекались. Саша уже успела сто раз казнить себя за то, что поддалась на уловки Щербаковой и поехала с ней. А Аня… Аня была просто счастлива, её последние месяца проходили мрачно, а сейчас на душе так спокойно. Находясь рядом с Трусовой, любая тьма станет светлой для нашего хирурга. И вот вдвоём они уже заходят в квартиру Щербаковой. Сразу же с порога Александра замечает, насколько это уютное место. Все выглядит так мило, отовсюду веет теплом. Это место действительно можно назвать домом. Что не сказала бы рыжеволосая про свою квартиру… Какой бы шикарный ремонт там не был, какую мебель она бы не поставила, она никогда не сможет назвать это домом. Да и она там совсем и не живёт… Разуваясь, Аня сразу убегает, скрываясь из виду Саши. Зеленоглазая же продолжает как истукан стоять в прихожей, внимательно разглядывая мельчайшие детали: милая ключница на стене, смешной дверной коврик, небольшая фигурка — может это секрет уюта? — Ты чего там стоишь? Проходи, будем тебя ремонтировать, — с небольшой задорностью произносит Аннушка, а ведь это первая её радость за последнее время. К сожалению, рыжеволосая никак не реагирует на сказанные Щербаковой слова и продолжает скромно стоять в прихожей, облокотившись о дверной косяк. Она и сама не понимает, что на неё нашло. Признаться честно девушка не из робкого десятка, но видимо сейчас её дерзость куда-то улетучилась. Заметив весьма странное поведение капитана, Аня, как всегда, решает взять все в свои руки, в прямом смысле этого слова. — Не знала, что Капитаны такие скромняшки, — темноволосая взяла за руку Трусову, повела её в гостиную и усадила на диван. Сама же хирург отправилась на кухню за аптечкой и необходимыми медикаментами, чтобы поскорее убрать с лица Трусовой боевой макияж. Саша осталась в гостиной одна, все-таки несколько ночных дежурств подряд сказывалось на ней. Сил не хватало ни на мысли, ни на действия, все что происходило вокруг уже почти не имело значения, рыжеволосая решила пустить все на самотек. Путь будет как будет, все равно ей придется пожалеть об этом всем позже. Глаза медленно закрывались, решив не мучать себя Александра опрокинулась назад на диване. Её веки сомкнулись, и сама того, не ведая Трусова начала погружаться в сон. Собрав все необходимые медикаменты, Аннушка двинулась обратно в гостиную. Уже пересекая порог комнаты, Щербакова наблюдает подобную картину: Александра полулежала на диване с закрытыми глазами, на её лице уже засохла кровь, девушка лежала неподвижно. Мгновенно, в несколько шагов, кареглазая сократила расстояние до пожарной. — САШ! Сашаа! Все нормально? — темноволосая тормошит Трусову за плечо. Увиденное не на шутку напугало Аню, как врач она уже успела накрутит себе множество плохих исходов. — Мгм… — медленно просыпаясь мозг капитана начинает заново запускаться, руки хирурга приподнимают и усаживаю её. — Ты как себя чувствуешь, голова не кружится? Не тошнит? Где болит? — кареглазая сразу же закидывает Сашу множеством вопросов, пытаясь определить причину такого состояния капитана. У рыжеволосой же котелок вообще не варит, наверное, это действительно было похоже на поговорку «поднять подняли, а разбудить забыли», на все вопросы хирурга девушка просто мотает головой. Немного отойдя от, полудрема, Трусова уставляет свой взор на Анну. В зеленых глазах прямым текстом читалась усталость и непонимание, и в этот омут, темноволосая, нырнула с головой. Вздохнув, Щербакова решает дальше продолжить незаконченное дело и снова спрашивает: — Ты хорошо себя чувствуешь? Голова не болит? — пытаясь снова случайно не застыть на рыжеволосой, Аня открывает аптечку и смачивает небольшой кусочек ваты перекисью водорода, все еще ожидая честный ответ от зеленоглазой. — Все супер, я в порядке, — голос, недавно проснувшейся Саши, весьма тихий и вовсе не похож на привычный командирский бас. Явно осознавая, что капитан ни при каких обстоятельствах не даст честную оценку своего здоровья хирург решает проверить все самостоятельно. Немного огорченно от явной лжи, Аня протягивает руки к лицу Александры: — Иди-ка сюда, смотри на меня, — не дожидаясь ответа, Щербакова нагло нарушает личные границы рыжеволосой, обхватывая её лицо руками. Большим пальцем она легонько щупает разбитый уголок губ, а позже начинает поворачивать голову капитана в разные стороны, наблюдая за движением глаз. — Сотрясения вроде нет, только ссадина, — весьма профессионально подводит итог Аннушка и достает раннее заготовленные ей кусочки ваты. Саше же ничего не остается как просто наблюдать за отточенными действиями хирурга, пытаясь самостоятельно справится с возникшей тяжестью внизу живота. От дерзких жестов доктора, чувство эйфории явно накрыло капитана. Аня взяла кусочек ватки и начала аккуратно дезинфицировать раненную часть челюсти. Перекись на поверхности ранки пенилась и шипела, оставляя болезненные ощущения её обладателю. Трусова старалась не показывать боль, и лишь хмурила брови каждый раз, когда шатенка прикасалась ваткой к уголку губ. Но как известно глаза никогда не врут, заметив смятение и некую нервозность от боли, в зеленых омутах, Щербакова сама собой выпалила прямо в лицо Александры ласковое: — Потерпи немного… Почти все. — Все нормально, — пытаясь заново обрести сталь в голосе и хладнокровность, Трусова исправляет свое тонущие положение. Заканчивая промывание раны, шатенка завершает все финальным нанесение заживляющей мази. Не отрывая взгляда от действий Ани, Саша смотрит в упор. Нежные руки хирурга достаю тюбик с мазью, выдавливая немного на кончик пальца. И вот эти теплые руки уже тянутся к лицу капитана. И, кажется, Трусова пропадает в этих нежный карих глазах, в этих заботливых руках. Кажется, она с головой ныряет в Щербакову, узел в низу живота сильнее затягивается. Мозг посылает Александре сигнал «SOS», давай горе спасатель, действуй! Нужно вытаскивать себя Саша… И она действует. Твердая рука рыжеволосой хватает руку хирурга, но от ощущения мягкой кожи под подушечками пальцев Сашу уносит еще сильнее. — Ты чего? — останавливая нанесение мази, она пристально смотрит на схватившую её, руку Александры, обращая внимание на разбитые костяшки. — Ничего, прости… Я просто… Просто заработалась уже, устала…- их взгляды пересекаются, и Саша отводит глаза, пытаясь развидеть всплывающие картинки в голове. — Ты обещала информировать меня о ходе операции Вани, как он там? — пытаясь как-то выйти из неловкого положения спрашивает Трусова. — Сейчас закончим и я все узнаю, но думаю Загитова еще не закончила, — замазывая рану кареглазая отстраняется от Александры. — Спасибо… Я, наверное, пойду, — произносит Саша, вставая с дивана тем самым возвышаясь над сидящей Аннушкой. Она поправляет форменный китель и направляется на выход. Ей уже все равно на информацию, которую она может получить о Иване, на усталость все равно на все. Ей просто следует покинуть это чертово логово Щербаковой, пока она не натворила ничего лишнего. — Трусова стоять! Ты я стесняюсь спросить куда собралась?! — повысив голос сурово прикрикнула Аня, вслед уходящего капитана. Услышав подобное обращение себе в спину, Саша вдруг остановилась, на нее никто не смел никогда повышать голос, она всегда была настолько сурова, что все попросту уважали её, а некоторые вообще боялись. Подобная выходка была чем-то новым для нее, но все же она остановилась: — В часть… — совершенно обычно ответила рыжеволосая, ожидая неизвестного. — Мы как договаривались?! Я тебя осматриваю, а потом узнаем результат операции… — Ну так все, обработала все, — Саша перебивает Щербакову, улыбаясь разбитым уголком губы демонстрируя работу Ани, смотря на шатенку хитрым прищуром. — А руки? У тебя все костяшки разбиты иди сюда… — Аня подходит и хватает Александру за руки, поворачивая кисти ладошками вниз. — Да это всего лишь царапина, которая мне никак не мешает жить… — отмахивается капитан, показывая, что в этом нет ничего серьёзного. — Сядь уже, — грозный взгляд Аннушки поражает капитана. — Не хочу я, мне все равно, — достойных аргументов не осталось, поэтому Саша решила вооружится «нехочухой». — Если серьёзно… Ты боишься? — вдруг шатенку осеняет, и она решает взять Трусову на слабо, спрашивая серьёзным тоном, — Неужели грозного капитана пугает такая мелочь? Рыжеволосую явно не радует подобная констатация фактов от хирурга. — Не неси чушь, Ань, — бурчит Александра наконец снова занимая место на диване и протягивая руки, стараясь всем своим видом показать, что ей все равно. Хирург достает пузырек перекиси и поливает костяшки впитывая остатки жидкости ватой. Саша пытается сдержать непроницаемый фасад, но он тут же дает трещину, стоит только Щербаковой коснутся ваткой края ранки. — Ну что, не так уж и страшно, да? — с ядовитой улыбкой заканчивает процедуру кареглазая под недовольное шипение Александры, девушку явно забавляет дразнить капитана. Рыжеволосая ведет себя как ребенок, а Аньке только в радость присматривать за таким сорванцом. — Раздражаешь, — грозно шипит Саша, хмуря брови от каждого касания, пока хирург бережно заматывает костяшки стерильным бинтом. Наконец, когда хирург покончила с обработкой боевых ранений, на нее уставился взгляд зеленых очей, смотря на них все было понятно без слов: — Помню я помню, пошли на кухню, щас будем звонить Загитовой узнаем про твоего Ваньку, — закатив глаза, Щербакова направилась на кухню, а следом за ней, словно хвост, прошмыгнула и Александра. Аккуратно проходя мимо кухонного гарнитура щелкнув кнопку электрочайника, Аня спросила: — Чай будешь? — оперившись на край разделочного стола. Александра же как истукан застряла в дверях прислонив рыжую макушку к косяку, позже получив от шатенки указывающий жест, капитан прошла дальше и села за стол. — Кофе, если можно? — Трусова явно хотела спать, ей было просто необходимо чем-то взбодриться. — Да, сейчас… — не задумываясь, на автомате Щербакова открыла верхний шкаф и потянулась за баночкой черного растворимого кофе, — молоко, сахар? — Ничего не надо, — отмахнувшись от находящего сна, Александра словно хищник ни на секунду не сводила взгляд с хирурга, она наблюдала за каждым её действием. К сожалению, рыжеволосая никак не могла даже самой себе объяснить такое скромное и тихое поведение. Это совсем не было похоже на нее. Закинув в кружку ложку кофе, Аннушка залила кипяток. Её явно удивило подобное вкусовое предпочтение Трусовой, крепкий черный кофе без сахара, гадкий на вкус. Себе же шатенка налила обычный черный чай. Оборачиваясь, Щербакова поставила кружку горячительного напитка прямо перед капитаном. Наблюдая за тем, как рыжеволосая спокойно пьет кофе, в голове всплывает картина полулежавшего на диване капитана. В голове хирурга кажется сложился пазл. — Ты когда спала нормально? — на вопрос шатенки, Саша подняла глаза, и только сейчас кареглазая заметила усталый вид капитана с огромными мешками под глазами. И все вышеперечисленное ярко украшала разбитая губа, Аня до сих пор чувствовала вину за то, что подвергла Трусову таким опасностям. — Я нормально сплю… Я просто на ночном дежурстве, была… три дня подряд, — необычно для самой себя Саша сразу выкладывает всю правду, понимая свою ошибку, рыжеволосая уже морально готовиться к выговору о важности сна от всезнающего хирурга. — Неудивительно, — в ответ Анна лишь разочарованно мотает головой и делает глоток чая, все это было в духе: 《Ты как всегда в своем репертуаре》 Пока капитан прибывает в шоке от того, что на этот раз кареглазая ничего не съязвила, хирург медленно перемешается к ней. Шатенка присела за стол напротив Трусовой, все также спокой попивая свой напиток. Аннушка достала телефон и принялась писать Загитовой, она все же обещала предоставить информацию неугомонному капитану.

***

Алинка Загитова

Вы, 23:47 Алина, как прошла операция Ивана? Тут Трусова уже вся извелась… Вы, 23:49 Алина! Ты тут вообще? Вы, 23:52 ЗАГИТОВА!

***

Аня уже несколько раз взглянула в переписку, но ответа так и не последовало. Время доходило уже до полуночи, поэтому кареглазая просто решила, что подруга устала после операции и решила вздремнуть на дежурстве. Трусова же явно заметила, что Аня с кем-то переписывалась, поэтому, когда рыжеволосая увидела некое смятение, читавшееся в глазах хирурга, сердце капитана ушло в пятки. Александра всегда очень волновалась, когда возникали какие-то проблемы у её коллег, однако Ваня был непросто коллегой, а другом детства, повидавшим многое вместе с Сашей. — Что там? — испугано рыжеволосая привстает со стула. — Да ничего, Загитова просто не отвечает, может заснула случайно, — продолжая что-то набирать в телефоне, Аннушка почувствовал некую напряженность в голосе капитана, поэтому решила придумать какие-то обходные пути решения данной проблемы. — Сейчас попробую позвонить дежурной медсестре… — предлагает Щербакова и ищет нужный номер в контактах. Саша же просто молча наблюдает, её напиток уже закончился, потому рыжеволосая крутила в руках пустую кружку, опустив взгляд вниз. Она все еще переживала, в мыслях обвиняя себя как руководителя. *Громкие гудки разрезают молчание в помещении* — Алло! — доносится на том конце провода. — Алле! Это хирург Щербакова, — уверенно произносит Аня, давая абоненту понять с кем он разговаривает. — Слушаю вас Анна Станиславовна. — Можете подсказать, как там состояние пациента, его должны были недавно прооперировать, кажется вторая операционная… — Да сейчас скажу… — дежурная медсестра достает отчет о поступивших пациентах за эту ночь, перелистывая страницы она находит нужную, — Анна Станиславовна, он скончался… — Как?! — нервно сглатывает ком шатенка и с хрипотой в голосе произносит. — Почти сразу после начала операции, вот написано, остановка сердца, время смерти 23 часа 47 минут… — эти слова гулко разносятся из телефона. Казалось, когда и так разрушено все, может ли быть еще хуже? Ответ: может.