Назови меня по имени

      Раньше будни в «Акацуки» шли своим чередом: Шисуи пропадал на миссиях, меня заставляли по старой памяти работать травницей, а эпохальные события будто бы крутились где-то рядом, но оставались далеко. Однако с недавних пор течение времени ускорилось: разогналось так стремительно, что теперь мне доставляло сплошное удовольствие прятаться в импровизированном медицинском кабинете высокой башни, затерявшейся среди серости Амэгакурэ.       — Засушенную аури, — взяла несколько рыжевато-жёлтых листков с подноса и поместила в каменную ступку, — перемалываем, — принялась активно елозить пестиком по дну, чтобы жёсткая структура растения поддалась и оно растёрлось до нужных размеров. — Далее в соотношении один к одному смешиваем с сухими цветками лизанны, — добавила когда-то насыщенно-фиолетовых, а теперь отдающих лишь слабым лиловым соцветий. — Здесь работаем осторожно, — продолжила уже более деликатными движениями. — Главное, не превратить нежную лизанну в труху. А после, — привстала на носочки и приоткрыла одну из верхних полок, сверху донизу заставленных бутыльками, — используем сок радолиса. Вот этот, жёлтенький. И добавляем к нашей сухой основе, — влила пахнущую чем-то пряным жидкость. — Тщательно перемешиваем и даём настояться вдали от солнца не меньше суток, — погрузила в получившийся раствор палочку, поднимая в маленькой вселенной цветастый вихрь. Подождав немного, перелила в стоящую рядом склянку и плотно закрыла пробкой. — Вроде бы ничего сложного, а теперь...       — Кар! — запротестовала птица, намекая, что ей необходимо как следует запомнить этот рецепт.       — Ладно-ладно, следующее пока не нужно, — однако раствор я всё же принялась готовить. — Но не забудь, что это...       — Кар! Кар!       — Да, верно, вызывает нестабильность чакры. На одного человека достаточно...       — Кар!       — Правильно. Нейтрализовать можно с помощью...       — Ка-ар!       — Молодец, — потрепала призывное существо по чёрной гладкой макушке. Подобная награда определённо пришлась по вкусу. — Мда, дожили, я обучаю ворона.       — К-кар! — начал браниться он. К счастью, даже если бы в комнате вдруг оказался кто-то ещё, речь птицы понимали только я и Шисуи. И ещё Итачи, которого с нами, конечно же, быть не могло.       — Вот как жизнь повернулась...       Бывшие когда-то лучшими друзьями, часами пропадавшие вместе на тренировках, разделявшие одни ценности и любившие одну деревню — в настоящем были вынуждены стать по разные стороны баррикад, дабы эту самую деревню защитить. Столь щекотливая ситуация тянулась достаточно долго, чтобы можно было усомниться в том, что Учихе Шисуи вообще когда-либо удастся вернуться к прежней жизни. Он уже совершил столь многое, нарушил несметное число неписаных правил клана. Разве помешанные на мнимой чести красноглазые примут его обратно? И захочет ли за него в таком случае вступиться Хирузен? Впрочем, поделом этим гордецам: они потеряли одного из талантливейших воинов поколения, а теперь потеряют ещё и второго. Да, Итачи удалось остаться под лучами солнца: его не коснулась смоляная тьма, в которой мы с Шисуи буквально тонули. Однако от чар ведьмы-иномирянки это не уберегло. Послушный ребёнок за все годы смирения решил вытворить такое, отчего отец его наверняка пришёл в самую настоящую ярость.       Не спросив благословения, не уважив предков — нарушив все возможные и невозможные традиции, столь важные для благородного семейства — Итачи заключил помолвку с Тэруко. Вот так, легко. Господин даймё был только рад через племянницу породниться с именитой фамилией, ещё и получив призрачную надежду обрести в родословной Шаринган, а потому дал согласие без колебаний. Его примеру последовал и Хирузен, решив, что такой расклад достаточно выгоден. Этим и воспользовался уже, похоже, никакой не первый и не наследник: слово Хокагэ стояло выше слова Фугаку, а желание достопочтенного даймё перекрывало любые оставшиеся возражения. Именно так воротившие нос от простых смертных Учихи получили в невестку «чужую». Общественное мнение подобный союз, однако, одобрило: жители Листа были рады за пару, так как сплетни об их романе гуляли ещё с тех пор, как рыжей лисицей притворялась я.       Интересно, какое Фугаку сделал бы лицо, если бы узнал, почему его драгоценный сын принял такое решение? Уверена, этот гордец считал, что ухаживания Итачи за Тэруко — внезапно проснувшаяся юношеская страсть, без каких-либо серьёзных намерений. Потому что Итачи — человек долга. Потому что долг наследника Учиха — найти невесту среди своих. Проснулись ли в тот момент в душе главы хотя бы слабые отголоски совести: за то, что обошёлся несправедливо, за то, что не переубедил, а, наоборот, вышвырнул когда-то Изуми вон?       Месть, тем не менее, не была сладка. Я не ощутила никакого ликования, когда узнала, каким же образом Итачи решил исполнить данное обещание: зияющая дыра стала ещё глубже, и только частичка теплившейся несмотря ни на что надежды защекотала под рёбрами. Теперь Тэруко будет в безопасности — от сумасшедшего старикана, от политических интриг, от всего. Уверена, он сможет её уберечь. Хотя бы на небольшой срок. А потом, кто знает, стерпится — слюбится? Человек ведь ко всему привыкает.       Воистину — ко всему, даже к самым страшным ужасам. Так, и я привыкла. Привыкла жить под одной крышей с жестокими убийцами, готовить еду на кухне, где любой из них может внезапно появиться не в настроении и устроить настоящий погром, а то и покалечить. Привыкла наблюдать Шисуи, просыпающегося в холодном поту из-за кошмаров. Привыкла к приступам. Привыкла к неизвестности.       — Ка-ар!       — Что? Когда? — и даже к тому, что в «лечебную комнату» могли крайне внезапно наведаться. — Пока иди, — будучи отступниками S-класса, все члены организации прекрасно владели простыми медицинскими техниками, так что подлатать себя могли спокойно. Однако в те моменты, когда речь шла о ядах или же использовании каких-то облегчающих состояние отварах, обращались ко мне. Когда-то я даже в шутку считала себя местной Харуно Сакурой: абсолютно бесталанной в вопросах искусного контроля чакры, но вынуждено научившейся разбираться в травках-муравках. Интересно, прислушался ли он к моим словам и присмотрелся ли внимательнее к розоволосой девчушке?       — Кар-р! — ворон исчез. О его присутствии теперь напоминало только одиноко оставленное пёрышко, на которое, впрочем, любоваться времени не было: в дверном проёме возникла грузная фигура, распахнувшая настежь дверь и чуть не выбившая её тем самым из петель.       — Уж извините, — раскаянием, впрочем, тут и не пахло: чистая формальность, потому что ему хватало воспитания.       — Проходи.       Когда мужчина зашёл внутрь, в небольшой комнатке стало неприлично тесно: сколько в ней было — не больше пяти квадратов? Уж точно не для габаритов этого громилы. «Хотя всё ещё получше Хидана», — поёжилась от воспоминаний о том, как однажды сюда наведался бессмертный идиот. Та воспитательная беседа возымела эффект, но эти сальные взгляды, так напоминавшие мерзавца Дайки…       — Что произошло? — попыталась я спросить как можно безразличнее, несмотря на то, что от одного присутствия отступника сковывал страх: не яркий, заполняющий собою сознание, как когда-то в начале моего пребывания здесь, но природный, практически животный, бывший могущественнее человеческого понимания.       — Небольшая царапина, — шиноби размотал длинную, растянувшуюся почти на всю ногу повязку: под пропитавшимися сукровицей слоями марли обнаружилось нечто, похожее на ожог. Причём оно не просто захватывало всю поверхность голени, уходя вверх до самого бедра, но и напоминало гремучую смесь от следов настоящего огня и какого-нибудь едкого химического состава. — Четырёххвостый оказался сильнее, чем я предполагал.       — Вы?..       — Кисаме решил поймать его в одиночку, — появление Шисуи было самой собой разумеющимся, но неприятное смущение от встречи оказалось сильнее, чем надеялась: плечи заметно передёрнуло. Я не любила пересекаться с ним вне нашей маленькой комнатки. Мозг отгородился от жестокой реальности ширмой, в которой считал «внешнего» Шисуи практически другим человеком. А как иначе? Этот отрешённый тон, сталь, сквозящая в голосе, пустой, не заинтересованный ни в чём взгляд — не мой Шисуи, а просто кривая подделка.       — Плохо дело, — подошла, чтобы осмотреть рану внимательнее: касаться было страшно, так что просто просканировала всё Шаринганом, чтобы понять, что ток чакры в месте ожога ненормален, грубым образом нарушен, — и это после?..       — Зверь изрыгал зелёное пламя.       — Вот как... — закусила палец, дабы подавить тяжёлый вздох: старая дурная привычка, пришедшая ещё из того, другого мира. «И что вы хотите, чтобы я сделала? Я, что, квалифицированный ниндзя-медик? Или, может, сама Цунаде»? Однако все несогласия так и остались клокотать в клетке разума, пока я кинулась к шкафчикам с многочисленными банками и мазями. «Обезболивающие, для лёгких, для печени, против боли в мышцах — какой-то сплошной детский сад для гражданских»! На полке чуть ниже нашлись медикаменты более опасные, способы создания которых были подсмотрены в коноховском госпитале: для замедления тока чакры, для ускорения, но нам нужно...       — Нет...       — Что случилось?       — Его нет, — потрясла флаконом, будто надеясь, что в пустую склянку волшебным образом вернётся содержимое. — Нет... — какая-то крыса из тех, кому я давала снадобье, решила не мелочиться и взять себе ещё. Какузу? Дейдара? А, может?.. Хотя в моменте это никакой роли не играло.       — Чего нет? — не смотри на меня этими холодными глазами, Шисуи, прошу тебя. И без того тошно.       — Для нормализация тока чакры... Отвар, он... он пропал.       — Из чего он состоит и где взять ингредиенты?       — С ума сошёл?! — вспылила от непробиваемой глупости юноши. — Да за ними пришлось аж в подземные реки Суны лезть! Неужели думаешь, что...       Однако идиоткой по итогу оказалась я, потому как, кажется, совсем забыла о легендарном прозвище Мерцающего.       — Постараюсь управиться побыстрее, — даже сквозь бесстрастную оболочку пробивалась обида. «Прости, Шисуи, я не хотела», — неосознанно потянулась к нему, но тут же остановила сентиментальный порыв: не хватало развлекать сторонних наблюдателей.       — Хорошо, — ненужный костёр эмоций был моментально погашен. — Крупные белые цветки, — достала ручку и бумагу из соседнего ящика и принялась быстро набрасывать мало-мальски похожий на оригинал рисунок, — напоминают чем-то на паучью лилию, но это не она. Растут к северо-западу от границы. Люди в том районе не живут, под землёй отрядов Камня практически нет, только если изредка какой патруль заявится.       — Что-то ещё?       — Нет, остальные ингредиенты у меня есть, этот основной.       — Хорошо, — в миг, когда инструкция оказалась у него, Шисуи растворился в воздухе. А ведь несмотря на всю напускную холодность поддельного образа, руки его по-прежнему были горячими...       Так, мы с Монстром Кровавого Тумана остались наедине. Я старалась даже не смотреть в его сторону, полностью сосредоточившись на приготовлении составляющих лекарства. Однако даже малейший лишний шорох заставлял тело напрячься, точно готовое к атаке: стоило огромных усилий, чтобы сдерживать сформированные годами рефлексы. Ещё и пальцы точно одеревенели, отказываясь нормально держать в руках нож, отчего счищать кожицу с замаринованных плодов было невероятно трудно. И когда очередь дошла до нарезки засушенных корней итак с трудом сохраняемая координация дала сбой: лезвие полоснуло вниз, прочертив идеальную тонкую линию.       — Чёрт... — порез заалел: не слишком глубокий, чтобы оказаться чем-то серьёзным, но достаточно травмирующий, чтобы багровая струйка потекла вниз. Я повернулась к соседнему шкафчику, дабы достать хранящиеся там спирт и бинты. Но резко, почуяв натренированным шестым чувством опасность, развернулась обратно.       Огромный: ненормально высокий, почти под два метра, крупный, точно морская скала. Уродливый: две пары жабр, поднимающиеся и опускающиеся в такт его сбившемуся дыханию, и мелкие, как рыбьи, глазки — на меня будто глядел человек, и в то же время нечто, человеком не являющееся — словно эффект «зловещей долины» в действии. Гнетущая, почти придавливающая к земле чакра: её так много, что теперь, когда шиноби утратил отчасти контроль, энергия заполнила помещение до краёв, буквально физически удушая.       — Давай подлечу.       Точно выползший из воды монстр, он потянулся своей рукою к моей. Я отдёрнула ладонь раньше, чем успела понять, что же делаю.       — Сп-спасибо, не надо, — а бежать из крохотной комнатушки было некуда, — я сама.       — Руки убийцы по локоть в крови, поэтому не достойны прикасаться к тебе?       — Нет, просто…       — Просто? — вперёд, он шагнул вперёд! Накатившая неконтролируемая паника заставила буквально вжаться в поверхность шкафа, лишь бы создать хоть какую-то дистанцию. Мужчина это тоже заметил, а потому остановился. — Вот поэтому-то те трое тебя и не любят, — заключил он вдруг.       — Те трое? — вероятно, речь шла о Какузу, Хидане и Дейдаре, которые проявляли ко мне исключительную враждебность.       — Видела бы ты своё лицо, когда смотришь на нас, — презрение, перемешанное с нескрываемой неприязнью, заставило неосознанно активироваться Шаринган. Теперь любое движение человекоподобного монстра я различала во сто крат яснее. — А как же Шисуи-сан? — скользнула ирония. — Или это другое? Верно говорят: вы, Учихи... — хотел, похоже, сказать что-то неприличное, но уважение к напарнику пересилило, — держитесь друг за друга в любых обстоятельствах.       — Я не Учиха бо-…       — Ой ли? Ты можешь сколько угодно раз отречься от них, но эти глаза… Боишься? Не отнекивайся, ясно же, что боишься. Как ты никогда не признаешь этого, так и учиховскую кровь никогда не изжить из тела, как бы ты ни отпиралась. И я не о вашем додзюцу.       Так о чём?       — Упрямство, — нет, нет, не подходи ближе! — Непоколебимая гордость, — навис шиноби сверху. — Аристократы от мира шиноби: окружённые грязью, перепачкавшись в грязи, всё равно смотрите на мир свысока.       — Я не!..       — Догадываюсь. Будучи шиноби не запятнала себя, да? Большая редкость. Странное сердоболие для девушки, выросшей в клане ниндзя, — на краткий миг мне показалось, что он понял. Одна только эта мысль унесла землю из-под ног: пришлось крепче вцепиться в металлическую ручку шкафчика, за которую всё это время держалась. Но разве мог Кисаме догадаться, что я — пришлая душа? — Чистота, достигаемая жертвами других. Или всё-таки истинные принципы? — на последней реплике Хошигаки будто смягчился. Что-то дьявольское засквозило в его улыбке. — Даже ведь убийцу в дом к себе пустить готова, чтобы спасти невинную жизнь. Интересная ты, Учиха Като.       — О чём Вы?.. — я окончательно перестала понимать, в какую игру играет.       — Или мне величать тебя Ведьмой из Исэ? — назвал он меня тем прозвищем, которое в этих краях никто не мог знать. — Плохи дела, кажется, после сегодняшнего я снова буду у тебя в долгу. А долги я привык возвращать.       — Ты...