
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Психология
Ангст
Частичный ООС
Повествование от первого лица
Обоснованный ООС
Отклонения от канона
Серая мораль
Слоуберн
Проблемы доверия
ОЖП
Неозвученные чувства
Преканон
Отрицание чувств
Ненадежный рассказчик
Попаданцы: В чужом теле
Боязнь привязанности
Характерная для канона жестокость
Обман / Заблуждение
Сновидения
Реализм
Тайная личность
Шрамы
Смена имени
Семьи
Переселение душ
Невзаимные чувства
Расставание
Обретенные семьи
Слом личности
Спасение жизни
Выбор
Родительские чувства
Конохагакуре
Одноминутный канонический персонаж
Киригакуре
Амегакуре
Деконструкция
Описание
Чужая жизнь, о которой не просила, навязанная судьба, за какую теперь должна нести ответ. Я заперта здесь — в мире шиноби, невзлюбившем меня с самого начала. Вышвырнутая АНБУ, изгнанная из семьи Учиха, не помнящая даже своего настоящего имени. Так зачем, почему вы так отчаянно цепляетесь за меня, Шисуи?
Примечания
Так как работа достаточно объёмная, расставлю небольшие акценты.
Основные персонажи — гг, Шисуи (романтическая линия) и Саске (семейная линия). Раскрывающиеся по ходу сюжета второстепенные герои — Итачи, Тэруко (ожп), Изуми. Другие важные действующие лица — Фугаку, Третий Хокагэ, напарники гг из АНБУ, члены «Акацуки» (с реалистично прописанными характерами) и даймё Страны земли.
История состоит из трёх сезонов и разворачивается в трёх разных локациях: первый — адаптация гг в Конохе, второй — печально-мрачная Киригакурэ, третий — самые ангстовые события на грани с дарком в Амэ. Местами повествование может показаться эмоционально тяжёлым, но всё ради катарсиса в финале.
Финал полностью переворачивает восприятие истории и расставляет всё по местам.
Помните, что даже за самой густой мглой обязательно будет свет.
! Концовка в общем-то уже состоялась, сейчас идут главы с воспоминаниями !
Драббл к третьему сезону: https://ficbook.net/readfic/0193cee5-7dc0-757d-9619-102c4f2b227f
чудесные арты от читателей
・Узуко Урума: https://pin.it/113896T или https://ibb.co/Vj7j2g1
・Снежная Ласка:
1 арт: https://pin.it/4G6c54V
2 арт: https://pin.it/3XHxyrt
・sabaiitomodachi (яненавижужаренуюрыбу): https://www.tumblr.com/sabaiitomodachi/736876619248156672
мои арты:
*общий альбом пока готовится*
3 сезон
・обложка: https://pin.it/67CW0CcQY или https://ibb.co/HK3TQgp
・обложка 2: https://pin.it/1iVheplBv или https://ibb.co/4KCY
Посвящение
всем постоянным читателям :))
_______________________________
・10.07.23 — 45-е место в «Популярном» по фэндому
・11.07.23 — 15-е место в «Популярном» по фэндому
・12.07.23 — 11-е место в «Популярном» по фэндому
・13.07.23, 14.07.23, 16.07.23 — 8-е место в «Популярном» по фэндому
произведение создано исключительно в развлекательных целях. Все права на мир и персонажей «Наруто» принадлежат оригинальному правообладателю. Все события работы происходят в вымышленном мире. 18+
Третий сезон. Глава 1. Подруга
20 марта 2024, 03:30
Простое помещение в японском стиле. Раздвижные створки, ведущие на веранду, самые обычные татами, которые встретишь ещё в тысяче таких же домов, токонома с какой-то каллиграфией — ничего примечательного, за что можно было бы зацепиться. Ах, да, символ Учиха на одной из дверей, что помогает хоть как-то распознать владельца. У окна стоит ребёнок. Неподвижно. Он не рассматривает ландшафты внутреннего дворика — я почти уверена, что взор его обращён глубоко в себя, потому как мальчик никак не реагирует на моё присутствие.
— Мама… Папа… У меня никого больше нет, — только шепчет тихонько. Одеяние на нём необычное: как и всегда, чёрное, но на сей раз слишком официальное.
Плачет: беззвучно, так, что даже дыхания не разобрать. Никто не должен знать: лить слёзы — страшный позор для воина, пусть даже ему нет и десяти. От этой жуткой и по-настоящему жестокой картины безумно щемит внутри.
— Нет, Шисуи! — я вцепляюсь в него с таким рвением, будто бы столь наивное действие способно изменить что-то: возвратить мёртвых с того света или хоть как-то помочь несчастному сироте. На деле же я даже собственные переживания унять не могу: только всхлипываю обречённо и утираю ресницы о ворот его кимоно. — Нет... нет... — тёмные разводы наверняка потом засохнут уродливыми пятнами. — Нет... — однако, покуда слёзы исчезают в складках несчастной ткани, выжигающая, щемящая печаль превращается в нечто иное: не могу описать, во что же именно, но это неизвестное полнится невероятной твёрдостью и уверенностью. Откуда столько силы в таком крохотном тельце? — Нет, Шисуи... — держу его крепко, словно не сделай этого — и разобьётся. — У тебя есть я...
— Сегодня очередь Изуми, да?.. — переворачиваюсь набок, сдвигая со взмокшего лба прилипшую прядь. В висках стучит. Сердце не на месте. Но в то же время всё это — так привычно, что вызывает лишь раздражённую усмешку.
На часах пять утра. В комнате темно: только отблески фонарей слабо играют на стенах. Так всегда в Конохе: независимо от времени года рассветает поздно и достаточно быстро — не сравнить с многочасовой, затяжной сменой дня и ночи в Стране воды. Впрочем, месяцы, прожитые в деревне Листа, вскоре обещают нагнать годы затворничества в тихой избушке в Исэ, так что глупо постоянно сравнивать их.
Встаю, залпом выпиваю воду, ждавшую на столе напротив кровати: жижа не простая, а какая-то витаминная. Цунаде обещала, что она улучшит кровообращение, восполнит запас энергии и ещё какие-то золотые горы, но по факту кроме лёгкого яблочного привкуса и банального утоления жажды я мало что ощущаю.
— Ну, если вам так спокойнее, — не глядя стягиваю с вешалки одежду. Хоть одно хорошо во всей этой катавасии: можно не думать, что надеть. Поверх коротких тренировочных шорт и такой же обтягивающей спортивной майки плавно опускается хлопковое платье с длинными рукавами: уже закреплённые на бёдрах кунаи и взрывные печати отлично прячутся под скромной юбкой, доходящей до самых лодыжек.
Не менее странно во всём этом облачении выходить через дверь: спуститься по лестнице, надеть туфли с пояском, а затем накинуть на плечо сумку-авоську. Благо, хоть причёску можно не поправлять: растрёпанные кудряшки — эдакая фишка.
Иду ногами по земле: шаг за шагом приближаюсь к заветному повороту на главную в этом районе, торговую улицу. После нужно будет пройти ещё около пяти минут, а затем — свернуть направо и следовать до конца переулка: именно там, в лавке Китаяма-сана, продаётся самое вкусное сливочное масло во всей Конохе. Хотя, нет, во всей Стране огня. Да ладно, чего уж мелочиться: на всём белом свете. Мне-то есть, с чем сравнить: Мидзу-но куни считается лучшей по молочной продукции, но даже она с сырами и прочими вкусностями Китаяма-сана конкуренции не выдерживает.
Людей так мало. Всё же скорее ночь, чем утро, что бы ни твердил так и не зазвеневший будильник. С другой стороны, именно самые ранние часы — идеальное время, чтобы избежать давки и урвать лучший кусочек. А какие йогурты!
— Китаяма-сан, прошу прощения за ранний визит, — легонько кланяюсь, отодвигая шторки и заходя в магазинчик. Уютные бежевые цвета чередуются с яркими белыми и молочно-сливочными оттенками: прилавки уже забиты до отказа свежайшей продукцией, умело поддерживаемые в оптимальном состоянии охладительными системами (сколько бы ни жила тут, так и не смогла понять, как этот мир совмещает японский псведосредневековый антураж и существование бытовой техники?). Престарелый торговец готов начать новый рабочий день. И как он только умудряется получать поставки настолько быстро? По воздуху их, что ли, с помощью шиноби гоняет?
— Добро пожаловать, всегда рад тебе, — улыбается не стандартно-вежливо, а даже как будто по-отечески: говорят, дочка его после замужества редко возвращается на родину, а жены давно не стало, так что некая привязанность к моим визитам вполне объяснима. — Как обычно?
— Ага, спасибо большое.
Пока дедушка неспешно достаёт масло из одного из жужжащих незнамо какими моторчиками холодильных шкафов, обсуждает со мной разное: то на молоденькую шумную соседку пожалуется, то о вчерашнем ливне посетует, то ещё чего интересного расскажет. Я реагирую спокойно: надо же ему выговориться, да и мне несложно. Главное, почаще кивать и побольше слушать.
— Спасибо, — забираю протянутый мне кулёк, а в ответ вкладываю в сухую, покрытую морщинами руку несколько монет. Старичок добродушно улыбается в ответ.
— На здоровье, Тэруко-тян.
Вновь чуть сгибаюсь в поклоне и покидаю лавку — ногами по земле...
***
Получив едва заметный знак одобрения от охраняющего периметр отряда, прохожу внутрь жилища. Сверху доносится характерный плеск воды — взгляд на часы — ровно по расписанию принимает душ. Потому, недолго думая, направляюсь в ванную комнату, что находится прямо через стену от её. Горячие струи стекают по лицу, отчего волосы слипаются и постепенно намокают. Стою так, забывшись ненадолго: наслаждаюсь приятным теплом. После всё же пересиливаю себя и приступаю к привычно-рутинным действиям: наношу шампунь, вспениваю гель по коже, убираю волосы в ненужных местах (а на моём теле они по-прежнему тёмные). Машинально достаю перчатки с верхней полки и натягиваю их поплотнее, чтоб не окрасить ладони, пока зачерпываю морковного оттенка пасту. Локон за локоном — покрываю пахнущей неприятно химией всю голову от самых корней до кончиков. Смываю и молча наблюдаю, как плитка снизу окрашивается полупрозрачным янтарём... Когда пар наконец-то вырывается наружу вместе со мной, проходит ровно двадцать семь минут с того момента, как я зашла в ванную. Проверяю по запотевшему циферблату, висящему над зеркалом: да, успеваю. За стенкой тоже доносится характерное шебуршание. — Ну зачем, ну нет, ну не хочу... — противный пузырёк многозначительно булькает, когда всё же опрокидываю его и едкая жидкость окропляет единственный глаз. — Ай-яй-яй! — щиплет ужасно, хочется поскорее промыть всё, но нельзя. Когда резь немного стихает, разлепляю усилием воли ресницы. — Так, сегодня мы снова это пережили, — утешаю себя, пока из отражения смотрит приглушённо-зелёного цвета радужка. Подтягиваюсь немного и достаю сверху нечто, напоминающее отдалённо увлажняющую маску из прошлого мира. Только вот здесь назначение её совсем иное. «Ты не сможешь вечно ходить под хэнгэ, да, Хирузен?» — вспоминаю слова хитрого старикашки, пока налепляю полупрозрачное нечто на лицо. Несусветная дрянь жжёт ещё сильнее прежней. — Туда тебе и дорога, — с каким удовольствием вышвыриваю скомканное нечто в мусор! — В следующий раз из Цунаде молодушку изображай. Впрочем, несмотря на всё ворчание, в глубине души я знаю, что ни за что не поменялась бы ни с кем другим местами. Потому что неуклюжая девчушка, что, судя по звукам, умудрилась грохнуться на ровном месте, стала слишком важным человеком: не для истории, для меня.***
В прошлой жизни у безымянной выскочки друзей не водилось: ни парней-приятелей, ни девчонок, с которыми болтала бы ни о чём — никого. И уж тем более не светили главной зазнайке класса, а потом и курса доверительные отношения, в которых можно было бы найти поддержку в сложные времена, в которых меня бы понимали и я бы понимала в ответ. Слишком много зависти клубилось едкими парами, чтобы когда-нибудь открыть чужакам ранимое сердце. — …мом? — А? — предалась воспоминаниям и не заметила, как слишком оторвалась от реальности, в которой Тэруко настойчиво трясла буханкой у меня перед носом. — Извини, прослушала. Немой упрёк и молчаливое сочувствие — всё было в её вздохе. — Ты тосты с джемом или с чем будешь, говорю, — она обладала талантом выглядеть забавно в любой, даже самой обычной бытовой ситуации. То ли дело было в том, как девушка, точно бурундучок, надувала щёки — особенно в моменты, когда пыталась изобразить злость или же недовольство — то ли в том, насколько очевидно-наигранными эти эмоции у неё получались. — С маслом, не зря же за ним сегодня ходила. — О, какая прелесть! — кинулась проверять холодильник, переключившись, точно бабочка с цветка, на новый виток мыслей. — Ох, свеженькое, прелесть какая. Спасибо! — Для всех стараюсь, — за ней приятно наблюдать. Ещё увлекательнее — вести досужие разговоры, в ходе которых настроение девушки меняется быстрее, чем дзёнин складывает печати. Она так старается оставаться непосредственной и жизнерадостной, несмотря на то, что до сих пор — хоть прошло уже почти два года — просыпается от кошмаров по ночам и пугается при виде крупных мужчин. Храбрится, показывает лишь фальшивые слабости, а настоящие переживания прячет за ширмой улыбки. В этом — вся она. Именно поэтому, даже дай мне судьба выбор снова, я не откажусь от отведённой роли. Потому что ты стала мне как сестра, Тэруко. Моя единственная за все жизни подруга.