Назови меня по имени

Naruto
Гет
В процессе
NC-17
Назови меня по имени
автор
Описание
Чужая жизнь, о которой не просила, навязанная судьба, за какую теперь должна нести ответ. Я заперта здесь — в мире шиноби, невзлюбившем меня с самого начала. Вышвырнутая АНБУ, изгнанная из семьи Учиха, не помнящая даже своего настоящего имени. Так зачем, почему вы так отчаянно цепляетесь за меня, Шисуи?
Примечания
Так как работа достаточно объёмная, расставлю небольшие акценты. Основные персонажи — гг, Шисуи (романтическая линия) и Саске (семейная линия). Раскрывающиеся по ходу сюжета второстепенные герои — Итачи, Тэруко (ожп), Изуми. Другие важные действующие лица — Фугаку, Третий Хокагэ, напарники гг из АНБУ, члены «Акацуки» (с реалистично прописанными характерами) и даймё Страны земли. История состоит из трёх сезонов и разворачивается в трёх разных локациях: первый — адаптация гг в Конохе, второй — печально-мрачная Киригакурэ, третий — самые ангстовые события на грани с дарком в Амэ. Местами повествование может показаться эмоционально тяжёлым, но всё ради катарсиса в финале. Финал полностью переворачивает восприятие истории и расставляет всё по местам. Помните, что даже за самой густой мглой обязательно будет свет. ! Концовка в общем-то уже состоялась, сейчас идут главы с воспоминаниями ! Драббл к третьему сезону: https://ficbook.net/readfic/0193cee5-7dc0-757d-9619-102c4f2b227f чудесные арты от читателей ・Узуко Урума: https://pin.it/113896T или https://ibb.co/Vj7j2g1 ・Снежная Ласка: 1 арт: https://pin.it/4G6c54V 2 арт: https://pin.it/3XHxyrt ・sabaiitomodachi (яненавижужаренуюрыбу): https://www.tumblr.com/sabaiitomodachi/736876619248156672 мои арты: *общий альбом пока готовится* 3 сезон ・обложка: https://pin.it/67CW0CcQY или https://ibb.co/HK3TQgp ・обложка 2: https://pin.it/1iVheplBv или https://ibb.co/4KCY
Посвящение
всем постоянным читателям :)) _______________________________ ・10.07.23 — 45-е место в «Популярном» по фэндому ・11.07.23 — 15-е место в «Популярном» по фэндому ・12.07.23 — 11-е место в «Популярном» по фэндому ・13.07.23, 14.07.23, 16.07.23 — 8-е место в «Популярном» по фэндому произведение создано исключительно в развлекательных целях. Все права на мир и персонажей «Наруто» принадлежат оригинальному правообладателю. Все события работы происходят в вымышленном мире. 18+
Содержание Вперед

Глава 15. Имя, что выведет из тьмы

      Ребёнок на моих руках. Такой крохотный: в тёмненькой распашонке и штанишках, с такими же чёрненькими волосиками, которые пока больше похожи на пушок — мягкие, щекочут нос, когда прижимаю малыша к себе. Тёплый. Нет, скорее даже горячий.       — Госпожа, — доносится взволнованный голос престарелой нянечки. — Право, Вам не следует... Я помогу.       — Всё хорошо, Макико, — отказываюсь мягко, но строго. — Ты неважно себя чувствуешь в последнее время, так что отдыхай, я справлюсь. Да, ведь? — обращаюсь к малышу, что внимательно смотрит на меня своими бездонно-тёмными глазками. Странно, обычно ведь у детей они при рождении светлые? — Мы сами, да? — а он всё глядит и только кряхтит тихонько в ответ.       Следующая сцена незаметно сменяет предыдущую: знакомые пейзажи квартала Учиха, люди — кто направляется за снаряжением в центр селения, кто за покупками, а кто-то просто прогуливается без всякой цели — привычные досужие разговоры. Иду медленно, размеренно, чтобы ненароком не споткнуться и не травмировать — нет, не себя, а младенца, с кем по-прежнему неразлучна. Он привязан к моему телу — не то широким платком, не то ещё чем — дрыгает ножками и ручками, что высовываются из-под слоёв ткани вместе с головой. Покуда продвигаюсь вперёд, ощущаю, что начинает капризничать: вертится, недовольно мычит и морщится. Пытаюсь как-то успокоить: глажу, шепчу что-то ласково.       — УА-А-А! А-А-А! — но он всё равно расходится диким криком прямо посреди улицы. Льёт слёзы, надрывно плачет, вмиг покраснев, словно вот-вот взорвётся.       — Ну-ну, — начинаю укачивать и обнимаю одной рукой, пока второй жестом отказываюсь от помощи какой-то неравнодушной женщины, — мы почти пришли. Потерпи ещё немного, совсем чуть-чуть.       — УА-А-А! — однако дитя не слушает: он просто хочет показать, как ему плохо, а потому вопит ещё истошнее. — УА-А!       — Тише-тише, — продолжаю баюкать, в то же время доставая из сумки нечто, очень напоминающее привычную нам бутылочку, — будешь? — даю ребёнку, но тот выплёвывает, продолжая истерику. Вижу, как косятся прохожие, а потому отхожу чуть в сторону — в ближайший переулочек между домами.       — А-А-А! — ревёт, уже не просто розовый, а практически пунцовый, никак не желая успокаиваться. Обнимаю, шепчу какие-то глупости, но ничего не помогает: истерика только нарастает.       — Пожалуйста, ну же, — уже и сама плачу, не зная, что делать и как справиться, — пожалуйста, не плачь... Пожалуйста...       Скривившееся от боли личико вдруг растворяется, представая уже совсем другой картиной. Подросший — теперь точно можно сказать, что мальчик, потому как и наряд стал более специфическим — ребёнок смеётся и горланит, разговаривая лишь на ему одному известном языке.       — Ха-ха-ха! — цепляется за мои волосы, чуть оттягивая вниз, а потом неловко хлопает по носу, после чего расплывается в самой чудесной улыбке на свете. — Видите, как наш мальчик подрос.       Позади стоит женщина. Я не знаю, кто она, потому как слышу только вздох — вроде и счастливый, но будто бы обременённый грустью. Повернуться и рассмотреть не могу, а потому продолжаю созерцать щекастого малыша.       — И правда...       — Гу-агу! — резвится он, теперь оперевшись на меня полностью и словно пританцовывая.       — Гляди и того, скоро сам сможет ходить. Да?       — Агу-ма! — вдруг среди уже знакомых ноток слышится прежде незнакомое сочетание. Заглядываю в глазки-бусинки, а они лишь отвечают обожанием и преданностью. — Ма!       — Что это?.. — однако, вопреки безмерной радости, что должна заполнить изнутри, чувствую тяжесть, что, кажется, готова приковать к полу. — Что ты сказал, малыш? — спрашиваю с какой-то странной надеждой, думая, что это не оно и просто ослышалась.       — Ма-мма! — невинно и совершенно искренне.       — Нет-нет, — отговариваю его, будто бы столь юное создание способно ясно понимать мою речь. — Я не твоя мама, нет.       Женщина как-то реагирует, но я не слушаю: вцепляюсь в по-прежнему солнечно улыбающегося мальчика и повторяю, желая, буквально моля, чтобы внял моим словам.       — Я не твоя мама, нет. Мама, Изуми, она на миссии... Она скоро вернётся, подожди немного. Я не твоя мама, просто... она обязательно вернётся... Только подожди... она...       «Саске!» — я будто навернулась с высокой-высокой горы и сейчас летела в пропасть. Конечности рефлекторно дёрнулись, желая зацепиться хоть за что-то: оттого и проснулась, ощущая, как мышцы невольно пришли в движение. В голове тут же прогремел взрыв: будто бы её вмиг растормошило на мелкие кусочки, и по остаткам этим ещё и прошлись тяжёлым и увесистым катком. Боль пульсировала нещадно. Хотелось сжаться в комок, но мозг словно разучился посылать правильные сигналы, отчего оставалось только страдать, от безысходности стараясь насильно расслабиться, когда подходила очередная нестерпимая волна.       — ... — какое-то кряхтение, шевеление — не могла расслышать, но понимала, что, кажется, рядом был кто-то. Попыталась вырваться из тягучего плена ему навстречу, но темнота всё так же не отпускала.       Тепло.       Нечто родное, отчётливо ощутимое, стало приятно проникать через кожу и разливаться жаром внутри.       Чакра. Не чужая, знакомая. Но чья?       «Саске», — вновь вспомнила имя мальчишки, что вырвало из вязкой тьмы. Попыталась ухватиться за эти ощущения, как за путеводную ниточку, и медленно — преодолевая болезненные спазмы — выбиралась на свет...       — Кх... — сказать ничего не вышло: только прохрипеть. Глаз открылся не с первого раза, склеившись из-за засохшей корочками слизи, но непослушные ресницы всё же сдались и разлепились, являя противно-белое искусственное освещение и такой же кипенно-белый потолок. Пришлось зажмуриться: непривычная яркость резала сильнее лезвия.       «Госпиталь», — констатировала не то радостно, не то обречённо. Но почему я здесь? Саске, с ним же ведь что-то случилось? Но что? Воспоминания закружили, укачивая и вызывая неприятную тошноту: особняк, Тэруко в одинокой комнатушке, ворона, побег, Ястреб, защитивший нас, Коноха, нападение, битва с Однохвостым...       «Точно же, с Однохвостым!» — попыталась встать, но вышло только шевельнуть пальцами. Беспомощность утомляла. Но и сдаваться я не собиралась.       — ... зя... ться... — вновь голос: теперь уже не слитым воедино шумом, а обрывками слов. — ... не... во...лась...       «Двигайся! Давай!» — направила все силы шею, чтобы хоть как-то приподняться. «ДАВАЙ»!       — Ещё рано, — остановил меня неизвестный. Однако речь его я теперь слышала достаточно разборчиво.       Понимая, что вскакивать и бросаться на поиски Учихи мне в данный момент точно не дадут, да и не получится, смирилась: собралась с мыслями, дабы ещё раз узреть болезненно-белоснежный мир.       Тёмные, как вороное крыло, волосы. Немного спутавшиеся. Такие же бесконечно глубокие глаза.       — Сас...ке, — но вместо лица — только расплывающиеся очертания, так напоминающие этого ребёнка. Снова напряглась и всё же увидела перед собой... — Итачи?       Это, без сомнений, был он: да, уставший и потрёпанный, с залёгшими синяками и искусанными губами, но он! Юноша помог приподнять голову и осторожно — придерживая и стакан, и меня одновременно — напоил столь ценной сейчас водой. Утоления жажды, впрочем, я не ощутила.       Постойте, разве всё это вообще возможно?       — Как глупо... — не успела прийти в себя, а уже в слёзы ударилась. Впрочем, кто говорил, что души «по ту сторону» купаются в блаженной неге забытья? — Значит, мы оба погибли...       Но если твой брат выжил, то большего мне и не надо.       — А остальные... тоже здесь? — спросила не то с надеждой, не то в ожидании обречённого «да».       — Мы живы, Като, — как давно он звал меня по имени? Итачи казался таким нереальным, выглядел жутко на фоне абсолютной белизны вокруг.       — Здесь так ярко... — вновь прикрылась ширмой ресниц, раздражаясь от неприятно режущего света.       — Потому что это госпиталь.       — Да, таким, как мы, в рай точно путь заказан...       Язвительная шутка вылетела во внешний мир, а мыслительные процессы, вместе с тем, всё никак не могли нормально запуститься. Я даже банально не соображала, о чём вообще должна думать.       «Саске!» — вновь имя пронзило сердце. Точно! Как могла забыть? Сейчас же самое главное...       — Где Саске?       Жива, не жива — потом разберусь. Главное, что с Учихой.       — Восстанавливается. Он сейчас в основной части больницы, а мы — под землёй, в засекреченной, так что навещать его пока запрещено.       — Вот как.       Жив.       Словно гора с плеч — так же ведь обычно говорят? Однако меня, напротив, будто бы сплющило под тяжестью несуществующего пыльного и громоздкого мешка, перекрывшего дыхание и затруднявшего любую попытку хотя бы шелохнуться. Плакать больше не хотелось. Просто вдруг стало так пусто и в то же время дурно.       — Он правда жив, Итачи? — с трудом переспросила, спустя, казалось, целую вечность. Вдруг это — сладкий мираж?       — Да.       — И вы? — боялась верить до последнего.       — И мы.       Вновь — тепло. Теперь уже не из-за чужой чакры, а просто потому, что нечто необъяснимо трепещущее и нежное разлилось внутри. Будущее, прошлое — всё это неважно, потому что главное — то, что есть сейчас.       — Прости, — выдала внезапно даже для самой себя. Снова закрылась, смущаясь, но молчать не могла.       — За что?       — За то, что бросила вас.       — Ты не бросала: это я приказал.       — Но разве меня это когда-нибудь останавливало?       — И то верно.       Наступившая тишина должна была ощущаться неловко, но мне, напротив, впервые за долгие месяцы было спокойно. Никаких звуков, кроме моего и его размеренного дыхания, перемежавшихся с внезапно ускорившимся сердцебиением юноши.       — Като, — позвал он.       — Да?       — Не рискуй собой так больше.       Он заботится о ней даже сейчас, но мне почему-то больше не завидно. Что это — смирение?       — Я знаю, что не должна вредить телу Изуми…       — Нет.       — О чём ты? — в чём ещё может быть причина?       — Не в этом дело, — так, а в чём же? — Не рискуй собой больше.       — Но я — не Изуми.       — Но сейчас ты здесь.       «Сейчас ты здесь», — повторилось эхом. Наверное, не знай я будущего, искренне была бы счастлива: слышать те самые слова, которых так не хватало когда-то. Но уже поздно, Итачи. Счастье это не будет моим, да и не нужно больше...       — Это ненадолго.       — Мы ещё не нашли...       — Но вы найдёте, — я не сомневалась: поместье старика, нянечка Тэруко, да даже то, что Учиха сидел напротив — слишком часто сны показывали правду. Как бы разнились между собой картинки грядущего, в них всегда была она.       — Като, — вроде бы и старался не давить, в привычной манере, но, похоже, на сей раз эмоции взяли верх, да и пульс опять участился. Странный он сегодня.       — Много я тебе задолжала, да? — на меня же, напротив, напала страшная усталость: хотелось отключиться и не вспоминать ни о чём.       — Это как-то связано с тем, почему ты знала, где находилась пленница?       — Да, — а смысл отпираться?       — И с тем, почему просыпалась из-за кошмаров каждую ночь?       — Да... — говорить становилось труднее. Сонливость буквально душила, не давая ни шанса. — Я обязательно... расскажу тебе позже... — разморило окончательно, когда вырвалось последнее имя: на самой границе грёз и яви, — Шисуи...
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.