Назови меня по имени

Naruto
Гет
В процессе
NC-17
Назови меня по имени
автор
Описание
Чужая жизнь, о которой не просила, навязанная судьба, за какую теперь должна нести ответ. Я заперта здесь — в мире шиноби, невзлюбившем меня с самого начала. Вышвырнутая АНБУ, изгнанная из семьи Учиха, не помнящая даже своего настоящего имени. Так зачем, почему вы так отчаянно цепляетесь за меня, Шисуи?
Примечания
Так как работа достаточно объёмная, расставлю небольшие акценты. Основные персонажи — гг, Шисуи (романтическая линия) и Саске (семейная линия). Раскрывающиеся по ходу сюжета второстепенные герои — Итачи, Тэруко (ожп), Изуми. Другие важные действующие лица — Фугаку, Третий Хокагэ, напарники гг из АНБУ, члены «Акацуки» (с реалистично прописанными характерами) и даймё Страны земли. История состоит из трёх сезонов и разворачивается в трёх разных локациях: первый — адаптация гг в Конохе, второй — печально-мрачная Киригакурэ, третий — самые ангстовые события на грани с дарком в Амэ. Местами повествование может показаться эмоционально тяжёлым, но всё ради катарсиса в финале. Финал полностью переворачивает восприятие истории и расставляет всё по местам. Помните, что даже за самой густой мглой обязательно будет свет. ! Концовка в общем-то уже состоялась, сейчас идут главы с воспоминаниями ! Драббл к третьему сезону: https://ficbook.net/readfic/0193cee5-7dc0-757d-9619-102c4f2b227f чудесные арты от читателей ・Узуко Урума: https://pin.it/113896T или https://ibb.co/Vj7j2g1 ・Снежная Ласка: 1 арт: https://pin.it/4G6c54V 2 арт: https://pin.it/3XHxyrt ・sabaiitomodachi (яненавижужаренуюрыбу): https://www.tumblr.com/sabaiitomodachi/736876619248156672 мои арты: *общий альбом пока готовится* 3 сезон ・обложка: https://pin.it/67CW0CcQY или https://ibb.co/HK3TQgp ・обложка 2: https://pin.it/1iVheplBv или https://ibb.co/4KCY
Посвящение
всем постоянным читателям :)) _______________________________ ・10.07.23 — 45-е место в «Популярном» по фэндому ・11.07.23 — 15-е место в «Популярном» по фэндому ・12.07.23 — 11-е место в «Популярном» по фэндому ・13.07.23, 14.07.23, 16.07.23 — 8-е место в «Популярном» по фэндому произведение создано исключительно в развлекательных целях. Все права на мир и персонажей «Наруто» принадлежат оригинальному правообладателю. Все события работы происходят в вымышленном мире. 18+
Содержание Вперед

Глава 25. Ветер по весне

      Мне плохо, как никогда за две жизни. Даже когда случайно по голове мячом прилетело и получилось сотрясение, даже когда отравилась какой-то несусветной курицей на праздники, когда мышцы ныли после изнурительных тренировок в качестве шиноби или лёгкие выворачивались наружу от заточения где-то в Облаке — никогда ещё я не ощущала себя настолько ужасно. Это начинается сразу же, стоит сознанию вновь вернуться на законное место: боль в раздробленной и, похоже, кое-как собранной обратно руке буквально распирает изнутри. После присоединяются ноющие глазницы...       — К... кха-кха, — не успеваю я сказать ничего, как слова обращаются жалким хрипом, который, раздражая пересушенное горло, в итоге превращается в зудящий кашель. Тело не слушается — уставшее, потяжелевшее, — но надо хотя бы как-то разведать обстановку. Вдруг я уже в кабинете Ибики или, того хуже, в пыточной у Фугаку?       — ... вать, — чей-то голос, женский. Снова пытаюсь пошевелиться: реакция неизвестной становится ярче.       — ... нельзя вставать! — знакомые нотки, но не могу вспомнить, где могла встречать их. Собираю все оставшиеся силы и рывком поднимаюсь, резко принимая сидячее положение.       — Ух, чёрт... — в черепушке отбивает гонг, а из носа, кажется, вот-вот хлестанёт кровь. Я, конечно, тренированный боец и всё такое, но столь внезапно привставать действительно было отвратной идеей.       — Като-сан, ну я же говорила! — капризно, с явным недовольством, но одновременно заботливо.       — Тэруко? — непослушные рыжие локоны, солнечные веснушки и переполненный искренним беспокойством взгляд: её узнаешь сразу же. «Так ты всё-таки настоящая», — глупо, но ощущаю истинное облегчение, от того, что юная медсестричка не является плодом моего воображения. Впрочем, значит, и цветы тоже...       — Как Вы себя чувствуете? — отвлекает девушка-солнце от неприятных воспоминаний. — Я как узнала, что к нам поступила пациентка, столь похожая на Вас, сразу кинулась... И это действительно... — дальнейшее уже не слушаю, стараясь справиться с накатившей мигренью.       — Нормально, — отвечаю скорее на автомате: свет палаты лишь сильнее раздражает, не давая гулкой боли сойти.       «Постойте, почему я вообще это вижу?» — мысль очевидная, но совершенно нереальная в своей абсурдности.       — Невозможно... — пусть очертания белого одеяла и такого же оттенка гипса и сливаются порой воедино, но потом снова приобретают прежние контуры. Я могу видеть! Но как?       — Вас сейчас может мучить головная боль, также могут болеть глаза, тошнота...       — Почему я вижу?! — хватаю бедную Тэруко: она аж дёргается от неожиданности. — Почему?!       — В-вы... — несчастная аж заикаться начинает: похоже, настолько сумасшедший у меня сейчас видок, — Вас принесли... С правым глазом уже ничего было не сделать, но второй... донор...       — Какой ещё донор?       Какой сбрендивший идиот пожертвовал свой глаз неизвестной девчушке, да ещё и по совместительству предательнице собственной деревни? Думаю, Итачи всем уже всё рассказал, а если ещё нет, то мне искренне жаль того человека.       — Учиха.       — Учиха? — поверьте, будь у меня оба глаза на месте, округлила бы оба. Учиха? Тот, кто потенциально владеет Шаринганом? Да кто вообще в этом клане станет так поступать?..       Страшная догадка всплывает раньше, чем успеваю чётко облечь её в слова.       — К-куда Вы, Като-сан? Вам сейчас нельзя!.. — пытается Тэруко остановить, но столкнувшись взглядом с то ли озверевшей, то ли ополоумевшей мной, попросту вжимается в мою же кровать. Прости, я не хотела тебя так пугать, но сейчас ничего не могу с собой поделать.       — ГДЕ ОН?!       — П-пятая палата... прямо по коридо...       Будь во мне чуть больше живучести, уже бы ворвалась туда с ноги, но в таком состоянии остаётся только ползти по стеночке, героически преодолевая метр за метром. Медперсонал, который случайно встречается на пути, таращится с нескрываемым удивлением, но приблизиться не решается. Неужто я настолько пугаю?       Однако дверь открываю с хлопком: громким, внезапным — таким, что прокатывается эхом.       — ПОЧЕМУ? — ору, не обращая внимания на раздирающие ощущения в горле. А он сидит: полураздетый, с перемотанной черепушкой, в этой удручающей больничной палате с, тем не менее, невероятно красивым пейзажем за спиной.       — Здравствуй, Като-тян, — тысячи лепестков срываются вместе с потоками ветра, создавая настоящий снежный ураган по весне. Светло-розовые, бледные, почти белые соцветия выделяются на фоне насыщенной листвы деревьев, окружающих аллею сакуры, растущей вдали.       — Ты окончательно царя в голове растерял?! Какого чёрта, Шисуи?!       Улыбается: печально, уставши, как побитая, мать его, собака! Картина расцветающей природы делает облик юноши более болезненным, отчего бинты, обхватывающие почти половину лица, кажутся ещё заметнее.       — Чем ты вообще думал? — злюсь: так, что невозможно передать. — Ты вообще думал, скажи мне? — гнев нарастает, застилая собою всё: стремительно и неудержимо. Кажется, вот-вот я взорвусь. — Зачем?! — хочу ударить его: влепить смачную пощёчину, а лучше отметелить как следует, чтоб дурью больше не маялся. — Зачем ты... Зачем... ради меня... — но вместо этого внутри что-то словно перещёлкивает, и начинаю плакать: столь же неудержимо, как если бы продолжала кричать во весь голос.       — ВА-А-А!..       Невольно вспоминаются совершенно разрозненные сцены: как звала на помощь в сырой и холодной клетушке, как Мерцающий ругал меня за вступление в АНБУ, по милости которых я и очутилась в той камере, как он всегда своевольно забирал свою порцию сладостей, как беззлобно подтрунивал, как смеялся...       — УА-А-А!..       А затем тот роковой день, когда Данзо напал на него, желая украсть Мангёкё, как взял меня в плен, как угрожал... Я же ведь оказалась там по чистой случайности: если бы не обстоятельства, я бы бросила его, Итачи, клан, всех!.. Так зачем ради такой, как я, Шисуи, не задумавыясь, потянулся к своим драгоценным глазам?       — Шисуи, зачем ты!.. — всхлипываю, растираю слёзы и сопли по щекам. — Не надо было, Шисуи!.. Зачем ты?.. Зачем... Зачем...       Продолжаю повторять этот вопрос, словно заведённая: даже когда юноша встаёт с постели, даже когда бережно стирает всё ненужное бумажными салфетками, даже когда снова улыбается этой ненавистной улыбкой и отходит к окну, вновь создавая дистанцию, потому что знает, что иначе я буду ощущать лишнее давление.       — Зачем, Шисуи?       Молчит: не говорит ничего, только глядит, отвернувшись, как опадает сакура...       — Услуга за услугу, разве не так? — произносит он, наконец, спустя бесконечно долгое время.       — О чём ты?.. — я по-прежнему сижу на полу, не в силах даже встать: словно в каком-то трансе.       — Ты потеряла Шаринган, спасая меня. Так разве не естественно вернуть утраченное?       — Нет! Не естественно, нет!.. — вновь возвращается злость, разгоняет огонь внутри. — Ты вообще... — аж задыхаюсь от накативших чувств, — ты вообще знаешь, что я сделала?.. Шаринган! Думаешь, он просто так исчез?! Враги украли на миссии? Нет! Я продала его, Шисуи, продала! Своими же руками отдала врагам! Я — предательница! Ты должен ненавидеть меня, презирать, но никак не!.. — опять захожусь слезами, еле сдерживаясь, чтобы не зареветь в голос.       Юноша слушает внимательно, не перебивая, но и не стараясь как-то утешить и заглушить душевную боль, которая хлещет в этот момент через край. Затем уже второй раз повисает пауза: кажется, она снова тянется вечность, ибо успеваю в полной мере прочувствовать, как затекли ноги.       — Котоамацуками… — тишина начинает пугать, а потому, кое-как встав, я решаю задать банальный, но всё же важный вопрос. — Ты не боишься отдавать мне столь сильную технику?       — Этот глаз не обладает подобной силой, — так же: не оборачиваясь, тихим, вкрадчивым тоном, по которому мало что можно понять.       — Что? — час от часу не легче: как это вообще возможно? Я точно помню, что техника распространялась на оба Шарингана. — А какой тогда?       — Честно говоря, я и сам не знаю. Прошло столько времени, а мне до сих пор неизвестно предназначение левого Мангёкё.       — Подожди, стой... — всё путается столь стремительно, что я не поспеваю за событиями. — Но что если он окажется даже могущественнее? Ты, — хотя спрашивать, конечно, уже бессмысленно, — не пожалеешь?       — Нет, никогда, — это и называется: сказал, как отрезал.       И опять — эта чёртова тишина! Месть за то, что обманывала? Или попытка отыграться за моё прежнее своеволие? Мускулистая фигура так и замерла, точно изваяние: только парящие в воздухе нежно-розовые лепестки свидетельствуют о том, что мир не остановился из-за какого-то неизвестного дзюцу.       — Ты… не спросишь, откуда мне всё известно? — неприятно переходить на эту тему, но что угодно, лишь бы не пытал больше своим давящим безмолвием. — Про то, что Данзо может обращать время вспять, и... про остальное тоже?       — Знаешь, после того разговора, — смиловался и решил таки начать более пространный диалог, — я был так зол, думал: «Как такое вообще возможно? Мы же с Итачи идеально скрывались! Где могли проколоться»? И одновременно смущали совершенно бессвязные обрывки. Я, как ты там сказала? Сдохну в канаве, да?       — Шисуи.       — Я не для того, чтобы пристыдить. Правда. Всё это казалось бредом сумасшедшего, но ты несла подобную околесицу настолько убедительно: явно что-то было нечисто.       — И?       — Что «и»?       — Где же «я сдам тебя Ибики» или «вкручусь в мозг Шаринганом, пока не расколешься»?       — Я не буду настаивать, пока ты сама не расскажешь.       — Да как такое?.. Ты в своём уме, Шисуи?! — в этом я уже всерьёз сомневаюсь. — А как же… безопасность деревни, клана, да, может, мира шиноби, в конце концов! Вдруг я инопланетянка, свалившаяся с Луны, и желающая уничтожить Землю! — на последних словах аж в корни волос вцепляюсь, чтобы хоть немного успокоиться: болтать чепуху столь уверенно, это ж надо!       — Мне всё равно, — повторяет, но теперь с проступившими нотками печали. Что с тобой, Шисуи? — Знаешь, Като-тян, я же ведь, по правде, худший шиноби.       — О чём речь? Ты же знаешь, что это не так, — я пойму, скажи подобное кто угодно другой, но точно не лучший ниндзя клана и, возможно, всей Страны огня.       — Нет, это именно так. Поэтому, честно говоря, я всегда завидовал Итачи: в нём достаточно сил, чтобы выбрать долг, он тот, кто может спасти мир, если потребуется, и пожертвовать ради этого чем угодно.       «Ты даже не представляешь, насколько близок к истине, Шисуи».       — Но я не такой. Знаешь, иногда мне кажется, что, если придётся выбирать между неким важным и благополучием всего мира, то я без раздумий выберу первое. Такой вот я, настоящий Учиха. Без башни и совершенно точно не в своём уме.       — Хах, действительно. Но что... — любопытство пересиливает: хоть и не моё дело, но всё же осмеливаюсь спросить, — для тебя настолько важно?       — Кто.       — Кто? Хорошо, кт… Хотя, если не хочешь говорить, не нужно, я не заставляю.       — Ты.       — Что?       — Кто, — передразнивает задорно.       — Шисуи, я же серьёзно! Сейчас не время…       — А я и не шучу. Я люблю тебя.       Приятный ветерок сквозь приоткрытое окно, несколько случайных бело-розовых лепестков, залетевших в палату, и юноша с характерно-широкой улыбкой, переполненной, однако, не игривым весельем, а теплотой и какой-то странной нежностью — трогавшей до самых глубин души и резавшей по сердцу сильнее самой острой катаны.       — Нет, Шисуи, — обычно во время признаний девушки плачут от радости, но я понимаю, что слёзы, катящиеся по щекам, горькие и едкие, никак не могут символизировать «счастье». Сколько ещё боли я должна вынести сегодня? — Ты не можешь любить меня.       Ты полюбил другого человека: кроткую, но смелую Изуми, девушку честную и верную клану до последнего. Я же — безбашенная предательница, лишняя переменная, готовая поступиться чем угодно ради цели и не имеющая никаких принципов. Ты любишь её, не меня.       — Потому что ты Като?       — Нет же, — а солёный дождь никак не хочет останавливаться, застилая обзор, чему я, впрочем, благодарна: можно не смотреть больше на него. — Не в этом… не так…       — Я не знаю, кто ты, но знаю, что ты — не Изуми.       — Что? — мне послышалось? От неверия даже сморгнула: тяжёлые капли рухнули вниз, и теперь Шисуи было видно как нельзя лучше. Он по-прежнему улыбался.       — Кто, — снова дразнится. — Не могу похвастаться проницательностью, но задним умом все сильны, верно?       — Что ты… имеешь в виду?       — После тех твоих слов я долго думал: анализировал, сомневался, вспоминал. Пытался зацепиться за малейшую погрешность, где мог оплошать я или же Итачи, когда мы были втроём. И понял, что такого эпизода не было, ни разу. Но благодаря этому стал подмечать некоторые особенности твоего поведения, на которых раньше не заострял внимание.       — Например?       — Изуми не любила тот заброшенный полигон, — начинает загибать он пальцы. — Она хорошо относилась к Саске, но никогда бы не стала уделять ему столько внимания.       — Но разве это не хороший способ получить расположение Итачи?       — Да, всё верно. Именно поэтому я поначалу не придал значения. Но слишком много странностей собралось воедино. АНБУ, помолвка, серьёзно? Какая вожжа тебя под хвост ударила? Я поэтому так злился, потому что не понимал.       — Подожди... стой... — в голове каша: всё смешивается, не могу зацепиться ни за один довод, не получается найти хоть сколько-то стоящий ответ.       Но я буду отрицать до последнего, потому что не смогу вынести ещё одного удара от этого проклятого мира. Уж лучше сейчас услышать жестокую правду, чем потом вновь страдать из-за разрушенных надежд.       — Даже так... Изуми...       — Изуми была моей подругой с её же детских лет. Добрая, смелая, всегда защищавшая слабых: чувства появились сами собой, настолько это было естественно. Вот только…       — Она другому отдана, да?       — Ага, — закидывает руки за голову, чтобы внести хотя бы немного мнимой расслабленности в крайне напряжённый разговор. — Так что я просто тихонько наблюдал, сдавшись. Но потом всё завертелось: обстановка в клане, Третий… Я и не заметил, как прежде предсказуемая Изуми стала мешать карты: то на собрании выскажется как-то непривычно, разжигая споры, то в АНБУ решит зачем-то пойти, то с Итачи, за которого чуть ли не всю жизнь мечтала замуж выйти, вдруг помолвку расторгнет. Да, он отверг признание, но…       — Что «но»?       — Изуми, которую я знаю, никогда бы так не поступила. Она бы стала его женой, даже понимая, что он не любит её, потому что надеялась бы, что чувства когда-нибудь станут взаимны. Она упёртая, порой даже слишком. Но новая «Изуми» — дерзкая, наглая и…       — Эгоистичная, ты хочешь сказать?       — Другая. Но даже так, мои чувства…       — Разве это не значит, что ты по-прежнему любишь Изуми?       — Знаешь, Като-тян, ты можешь назвать меня самым неисправимым бабником и паскудой, но… — он снова подходит ко мне, очерчивает ладонью край бинтов и останавливается на подбородке, мягко хватаясь за него, чтобы не смогла отвернуться. — Полюбив Изуми, я люблю тебя.       — Как же это?..       — Глупо, правда? Я и сам не могу толком объяснить. Однако, — здесь его прежняя улыбка вдруг сменяется серьёзным выражением, — мне всё равно, кто ты на самом деле, для чего появилась здесь и что можешь вытворить. Дикую, словно ураган, переживающую за чужого ребёнка больше, чем за себя саму, не боящуюся пойти наперекор всему миру. Я люблю тебя, окажись ты даже Кьюби в человеческом обличии.       Наступившая столь стремительно весна принесла за собой не только потери — порой невосполнимые, за которые мне теперь придётся расплачиваться всю оставшуюся жизнь, — но ещё и столь непривычные слова, в которых, кажется, я так отчаянно нуждалась всё это время.
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.