Назови меня по имени

      На выписку ожидаемо никто не пришёл. Подумаешь, событие! В квартале хватает своих забот, а АНБУ давно вычеркнули из списка членов. Так и стояла я на пороге госпиталя с куцой охапкой хризантем, в которой еле-еле набиралось три штучки. Впрочем, цветы эти нравились мне гораздо больше, чем давно увядшие розы.       — Как же это… Я же точно отправляла весть в поместье Учиха.       — Всё хорошо, Тэруко, — эта девушка так пеклась о совершенно чужой мне, что в такие моменты становилось одновременно неловко и тепло. Забавно, что какой-то едва знакомой гражданской я оказалась нужнее, чем родному клану, деревне или товарищам по службе.       — Но ведь…       — Они не придут, — огласила уже очевидную вещь: шиноби, за исключением, наверное, только легендарного Копирующего ниндзя, отличались особой пунктуальностью, так что опоздание на целых десять минут для них являлось чем-то из ряда вон.       — Может быть, просто задерживаются из-за каких-то срочных дел… — взволнованная, точнее даже сказать, уже почти паникующая Тэруко выглядела безумно мило. Её рыжие кудрявые локоны подпрыгивали в такт, когда она начинала раскачиваться с пятки на мысок: чем-то напоминала лихорадочного бурундучка или суетящуюся белку.       — Я в порядке.       — А-а! — схватилась она внезапно за голову. — Эти шиноби, всё у них вечно на свой лад!       А ещё было в этой девушке то, чего так не доставало мне: искренность. Она могла совершенно спокойно обругать даже самого именитого воина, если тот не выполнял положенные процедуры вовремя, запихнуть невкусную микстуру капризному ребёнку и даже замучить расспросами врача, если в его рекомендациях было что-то непонятное. Поговаривали (а слухов я слышала за эти пару недель достаточно), что она являлась дальней родственницей какого-то влиятельного человека, а потому характер её вынуждены были терпеть всем госпиталем. Я же, впрочем, считала юную медсестричку скорее даром, чем проклятьем: она способна была развеселить любого, даже самого хмурого пациента, всегда выполняла порученное и действительно горела к новым знаниям.       «Мне бы хотелось быть такой же», — вдруг промелькнула полная зависти мысль. Сколько уже месяцев я провела, обвешиваясь самой разнообразной ложью? Пыталась спасти этих неблагодарных уродов, почти пожертвовала жизнью, а по итогу?.. Просто тень — блёклая и никому не нужная, не помнящая даже собственного имени. А ведь когда-то, очень давно, я была одарённой, одной из лучших — мной восхищались, на меня равнялись, меня ценили, меня любили...       — Что такое, Изуми-сан? — кажется, слишком долго и задумчиво я вертела между пальцами несчастный каштановый локон. Да, в памяти навсегда отпечатались светлые мягкие пряди и голубые глаза: теперь уже, наверное, безвозвратно утраченные.       — Просто задумалась, — не хочу волновать Тэруко, так что приходится натянуть привычную маску. Интересно, она уже совсем приросла к этому лицу?       — Не переживайте, может быть, все просто были очень заняты...       — Да, в квартале всегда много забот, — вновь смотрю на букет, завёрнутый в изумрудно-зелёную бумагу: мой любимый цвет. И как она только угадала? — Зато, — стараюсь перевести тему, — этот свитер пришёлся как раз кстати. Надо будет потом отблагодарить Микото-сан.       Кашемировый, фиолетовый и вновь — безразмерный. Хорошо сочетающийся со светло-лиловой шерстяной юбкой в пол. Будущая свекровь отлично знала предпочтения невестки.       — И даже его через посыльного... — пробурчала забавно девушка-белочка: отделаться от этой ассоциации было решительно невозможно.       — Наверное, я уже пойду. Да и тебе не стоит в таком виде подолгу находиться на улице, — намекнула на тоненькое сестринское одеяние, в котором девушка выскочила наружу. — Спасибо, Тэруко. И за цветы тоже.       — Ну что Вы... — смутилась она, словно ребёнок: а теперь напоминала уже малыша Саске. — Вы же такая... То есть, Вам они очень идут.       — Правда? Спасибо.       — И не забывайте заглядывать... если, конечно, будет время.       — Обязательно, Тэруко, обязательно.       За сим я поклонилась на прощание и удалилась обратно в район, парадный вход которого уже много поколений украшал красно-белый веер. По-детски наивная медсестричка, наверное, не верила в то, что я действительно навещу её хоть раз: шиноби слишком заняты, чтобы прохлаждаться где-либо подолгу, в особенности те, кто служит в Военной полиции. Потому выглядела Тэруко очень печально и с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. Я была самой юной среди пациентов, наверное, поэтому она так ко мне привязалась.       Обычным, размеренным шагом минуя одну аллею за другой, я наслаждалась знакомыми и одновременно чужими пейзажами. Вот Академия, которую заканчивали все ниндзя Конохи, дальше — рамэнная Итираку, та самая, где всегда находит пристанище одинокий Узумаки Наруто, через несколько кварталов — цветочный магазин Яманака. И только багряноокие демоны вынуждены были ютиться где-то на окраине: вдали ото всех.       Но больше мне не было их жаль.       Как и ожидалось, почтовый ящик был переполнен всеми возможными видами корреспонденции: от сущего мусора до действительно важных сообщений. Конечно же, затесались там и два особых конверта. Первый — от главного штаба АНБУ: лаконичное письмо без лишних формальностей, с уведомлением об увольнении и информацией о том, как можно получить невыплаченное жалованье. Хорошо хоть, что больничка сообщила им весть о том, что я-таки выжила, а то и этого было бы не видать. Второй — разумеется — от вездесущего Фугаку: снова помпезный и с личной печатью в уголке листа.       — Скорейшего выздоровления, бла-бла-бла... Понятно, ничего важного.       Кинула все бумажки на стол, после чего лениво распласталась прямиком на татами: пыльных, которые, конечно же, никто не убирал всё это время. Сегодня было особенно пасмурно и серо, так что пучок жёлтых хризантем казался невероятно ярким на фоне хмурых оттенков зимы: он будто сиял, подобно настоящему летнему солнцу.       Часы тикали где-то в соседней комнате, а я всё лежала и, почти не моргая, глядела на цветы напротив: практически в трансе. Сущность моя пребывала в каком-то странном движении, которое, даже если бы хотела, описать не смогла бы.       — Я справлюсь.       Порой доброта случайного человека может стать тем самым толчком, которого так не хватало, придать сил, чтобы выбраться из тьмы, а подаренные даже три небольших цветочка — принести с собою надежду.       Даже если эта жизнь — не моя, сейчас она в моих руках.