Назови меня по имени

      Однако хотеть и делать — не одно и то же. Каким бы жгучим не стало вдруг моё желание спасти всех, было то, с чем оставалось только смириться: Изуми не обладала никакой силой. Её влияние в клане, по сути, равнялось нулю, даром, что невеста будущего главы. Изуми была слишком хорошей, послушной и правильной, чтобы перечить Фугаку. Она просто плыла по течению, словно флюгер отражая мнение большинства.       — Добрый вечер, Микото-сан, — поздоровалась я максимально формально, не забыв отвесить самый глубокий поклон из возможных. Здесь не место для вольностей.       Нака-но дзиндзя — одно из множества святилищ, находящихся в Конохе, но в то же время совершенно особенное: с давних пор оно выполняет функции кланового. Как-то так случайно получилось, что, когда деревня только строилась, именно это место выбрали для строительства родового храма, а, в последствии, используя его расположение как благовидный повод, переселили весь клан на окраину.       Снаружи — обычное здание подобного толка: ворота-тории, за которыми начинается сакральная территория, тэмидзуя для омовения, отдельное место для табличек-эма, с написанными на них сокровенными желаниями, ещё несколько различных построек, но самое важное — огромный зал для моления и «обиталище бога», расположенное прямо позади, и куда не следовало ступать кому попало. Однако никто, кроме членов клана, не знал, что в зале для прихожан, за седьмым татами, скрывался потайной ход. Если спуститься вниз по узкой лестнице, а затем немного пройти на север, то взору откроется знаменитая Каменная скрижаль, прочесть которую могут лишь обладатели могущественной силы глаз.       «И которая практически полностью была подделкой», — отметила я саркастично про себя, оглядывая те самые иероглифы Шаринганом. «Хорошо чёрная тварь постаралась, ничего не скажешь».       — Итак, — Фугаку предстал перед собравшимся в максимально обыденном виде: чайного оттенка рубашке и таких же экипировочных штанах. Стоит отдать должное: несмотря на дарованную власть, он никогда ею не кичился. — Тема сегодняшнего собрания: бюджет на следующий квартал.       — Опять…       — Что, снова? — прокатились тут и там разочарованные охи. Подземная комната была на удивление просторной, а потому слышалось даже слабое эхо.       — Кхм, Коноха выделила нам средства на обновление экипировки. Из гражданских расходов — на починку мостовой неподалёку от вагаси-я Нами-сан.       — Ох, как хорошо, — прокряхтела старушка: пожилая женщина осталась вдовой после последней войны шиноби, а потому вынуждена была в одиночку тянуть бизнес, доставшийся от мужа. Детей также забрал суровый мир шиноби, дав взамен лишь помпезные упоминания на могильных камнях на алее героев.       — Но ведь мы просили ещё и средства на ремонт! — заступился за Нами-сан мужчина из толпы: кажется, он жил на соседней улочке и часто помогал бабуле по хозяйству. — Лавка не выживет, если оставить всё в таком состоянии.       — А ещё у нас вот-вот сгниёт южная часть главных ворот! — выкрикнул другой, переводя тему.       — И нам же обещали денег на закупку метательного оружия! — теперь уже третий.       — Да-да, долго нам ещё затачивать те несчастные металлические огрызки? — градус напряжения усиливался, создавая настоящий гул. Благо, на входе стояли печати, блокировавшие любые звуки.       — Зачем мы тогда платим такие налоги деревне, если по итогу получаем только жалкие подачки?!       — Да!       — Да!       Хватит того, что гордые Учихи и так не слишком обрадовались тому, что их ни за что переселили в какую-то глушь (а не было рядом с кварталом практически никакой подобающей инфраструктуры), так ещё и финансирование сокращали с каждым годом. Постепенно душили клан, точно проверяя на прочность. «В определённой степени я могу понять, почему они восстали. Нельзя же так обращаться с шиноби, да ещё и с такими пылкими, как эти», — а меж тем Фугаку спокойно ждал, пока возмущения не перейдут в крик, чтобы заткнуть всех быстро и наверняка.       — Тишина! — сверкнул лидер алым Мангёкё Шаринганом. Подобное ожидаемо возымело эффект: люди успокоились, как по мановению волшебной палочки. Конечно, ведь ниндзя, владеющих столь уникальной техникой, можно было пересчитать по пальцам одной руки. — Пусть каждый выскажется в порядке старшинства. Такэути-сан, прошу, — дал он право выступить самому умудрённому летами воину.       В бесконечном потоке жалоб прошёл не один час. Сначала я тихонько отсчитывала время до своей очереди, но потом устала и просто ждала, когда же мне дадут слово.       — Изуми, тебе есть, что сказать по поводу сегодняшнего обсуждения?       Обычно серая мышка поддержала бы что угодно, если бы это пошло на пользу клану. Но не в этот раз.       — Фугаку-сама, — напустила я максимальной серьёзности, перед этим мазнув взглядом по сосредоточенному лицу Итачи, что расположился неподалёку от отца, — я считаю, что то, что деревня обращается так с нами, безусловно, недопустимо, — да, правильно, начинать надо с привычных ноток. Не услышав ничего нового, глава уж было собрался окликнуть следующего выступающего, но я продолжила. — Однако, — здесь, кажется, напрягся Шисуи, прежде с нарочито скучающим видом изучавший собравшихся, — может быть, было бы лучше обсудить это напрямую с Хокагэ-сама.       — Что ты хочешь этим сказать? — перебил вдруг кто-то из толпы так громко, что я аж вздрогнула.       — В-возможно, — куда же делась прежняя решимость? Сейчас не время давать заднюю! — властные игры в верхушке и Хокагэ-сама просто…       — Ты, что, оправдываешь коноховских псов? — не помню, как звали этого грозного мужчину, но как некстати всплыло в памяти, что он был чуть ли не главным консерватором и хаял деревню по любому поводу. Несмотря на то, что сидел горластый достаточно далеко, даже оттуда было видно, как заиграли желваки и покраснели щёки от нескрываемой злости.       — ТИШИНА! — вновь навёл страха Фугаку: замысловатые смоляные узоры предупреждающе заплясали в радужке цвета киновари. — Я не давал слово никому другому. Изуми.       — Д-да, Фугаку-сан, — надеюсь, меня сейчас не выставят с позором не знаю за что.       — Я тебя услышал. Следующий.       Знал бы кто, каких трудов мне стоило сдержать вздох облегчения и скрыть страх, из-за которого горло точно обвило колючими шипами. «Хорошо постаралась, хорошо», — повторяла, точно мантру. Я не могу сломаться так легко, потому что дальше будет только хуже.       Итачи и Шисуи, как это ни парадоксально, выступали самыми последними. То выглядело совершенно безумно с точки зрения «логики статусов» — ведь они оба были одними из лучших. С другой же стороны, сделано подобное было нарочито, так как именно мнения гениального отпрыска и прославленного Мерцающего ставили точку в происходящей дискуссии. Красивая такая финалочка. Конечно, это не означало, что лидер шёл на поводу у двух юнцов, но, по крайней мере, прислушивался к ним.       — Я считаю, что пока следует немного повременить с возражениями.       Безмолвная волна разочарования прокатилась среди публики: говорить вслух не рисковали, но по насупившимся бровям и скрещенным пальцам было ясно, что идеи старшего наследника не сыскали популярности.       — Хорошо, Итачи, я тебя понял. Шисуи.       Прежде будто бы незаинтересованный в происходящем Мерцающий выступил чуть вперёд: профиль его приобрёл некоторую непривычную серьёзность. Драмы добавляло ещё и местное освещение: несколько рядов зажжённых факелов не могли сравниться с дневным светом, а потому тут и там плясали загадочные, пугающие тени.       — Я солидарен с Итачи, Фугаку-сама.       «Страшно…» — не нужно было оборачиваться или оглядываться по сторонам, чтобы ощутить, какая волна ненависти разгорелась в ставшей вдруг слишком тесной комнатке. Недовольных было недостаточно, чтобы выступить единым сплочённым фронтом, но уже хватало, чтобы как минимум представлять серьёзную силу, с которой даже глава клана должен считаться. Далее собрание продолжилось в относительной тишине: говорил только Фугаку, остальные лишь сосредоточенно слушали. На лице Итачи не дрогнул ни один мускул, даже под давлением сотни пар глаз. Шисуи продолжал нарочито расслабленно сидеть, закинув руки за голову…       — Хы-а… Не верю, что это закончилось, — юноша потянулся, растягивая занемевшие мышцы: многочасовое пребывание в одной позе явно не пошло на пользу.       — Сегодня Фугаку-сан казался особенно… напряжённым, — косвенно согласилась я и глянула на Итачи, шедшего чуть впереди. Он, как и всегда, симулировал обманчивое спокойствие, но было ясно, что на душе у него сейчас очень тяжко.       — Конечно, будешь тут расслабленным, когда на тебя наседают толпой.       — Оно и ясно, политика деревни всегда была слишком избирательна, а в последнее время стала совсем… — что бы я ни думала на самом деле, а от навязанной роли никто не освобождал. Изуми должна заботиться только о клане: даже её сегодняшнее предложение обратиться к Хокагэ — просто одна из идей, как разрешить ситуацию максимально бескровно.       — Да… Сложная ситуация.       За время нашего короткого диалога старший наследник не вымолвил ни слова: так и продолжал шагать, не оборачиваясь. По моим расчётам, уже к моменту, когда «я» заняла место его настоящей невесты, Итачи глубоко увяз в двойном шпионаже. Так что сейчас он, вероятно обдумывал, что из произошедшего стоит доложить этому самому Хокагэ, а на чём пока не следует заострять внимание.       — А давайте на тренировку! — огорошил всех Шисуи внезапным предложением. Что-что, а удивлять он умел неподражаемо.       — Эм… — так, думай, Изуми была буквально обвешана комплексами по поводу «недостаточной силы», так что всегда тренировалась до изнеможения. — Было бы неплохо, конечно. Хотя сейчас ночь… — но и мешать другим во имя своего эго она бы не стала.       — Да ла-адно. Заявимся на самую далёкую площадку, никто не услышит. Помнишь, Изуми?       «А разве эта встреча не должна была остаться в тайне, уважаемый агент Учиха»?       — Ага, — отвечать максимально непринуждённо, чтобы не казалось, что те события имели в моём насыщенном графике хоть какой-то вес.       — Решено, тогда…       — Извините, я сегодня пас, — в особо тяжёлые моменты вечная маска проявлялась даже в общении с друзьями: она словно приросла к Итачи, заставляя мышцы совершать до автоматизма привычные движения. Вот только я чётко сознавала, что вымученная улыбка является лишь способом оградить других от своих проблем. Думаю, что Шисуи тоже был достаточно проницателен, чтобы понимать это.       — Вот как, — но, тем не менее, выспрашивать ничего не стал. — Снова миссия?       — Да.       — Хорошо, удачи тогда. Не забывай перепроверять следы.       — Хах, спасибо.       Локальная шутка, смысла которой я не понимала, немного разрядила обстановку и юный АНБУ, кажется, даже заулыбался искренне. Холодное сияние луны невесомо ложилось на статный силуэт, очерчивая накачанные плечи, что выглядывали из-за коротких рукавов, выделяло достаточно широкую для такого возраста спину и крупные голени. «Даже на вид, будто взрослый», — отмечаю неосознанно. «Но тебе не нужно в одиночку нести эту ношу», — подхожу ближе и касаюсь плеча.       — Итачи, — немного растормошённый стараниями Шисуи, сейчас он выглядел хоть немного лучше, — пожалуйста, будь осторожен, — хоть и знаю, что судьба настигнет его многим позже, каждый раз волнуюсь, как в последний.       — Я вернусь, как и всегда. Не переживай, Изуми.       — И ещё…       — М?       Говорить «словами через рот» было в мире шиноби не принято: дабы не волновать других, дабы не показаться слабым, дабы сохранить определённую дистанцию даже с самыми близкими. Да пошло оно всё к чёрту.       — Если тебе станет слишком сложно, я всегда готова выслушать. Ты не один, Итачи.       — Спасибо, — поблагодарил и невесомо поцеловал в лоб, отчего я, сама того не желая, залилась краской. Когда это старший наследник стал таким смелым, чтобы выказывать чувства на людях? — До скорого, Шисуи.       — Ага, — а тот лишь прикрыл веки, намекая, что никаких любовных нежностей не видел.       Итачи растворился в воздухе раньше, чем поднявшийся ночной ветер подхватил мои длинные каштановые волосы.