Lost & Found

Айзава рухнул на стул перед своим рабочим столом. Затем он потянулся к ящику и вытащил оттуда свой знаменитый жёлтый спальный мешок. Ластик расправил его и, не вставая, просунул внутрь обе ноги. На глазах у ряда учителей Шота забрался в свой спальный мешок и сполз на пол. Превратившись в кокон, он молча перекатился под стол. Сейчас было обеденное время. Сущий Мик с беспокойством смотрел на своего мужа с другого конца комнаты. На того же человека, который ушёл прошлой ночью и сейчас вернулся как ни в чём не бывало. Ну, для всех остальных это и вправду был всё тот же старый добрый Сотриголова. Но не для его мужа, который ясно видел, как уныние оседает на Айзаве словно пыль. Сущий Мик тут же сел на пол рядом с ним, опустив голову на плечо другого. — Неудачно прошло? Айзава буркнул в ответ. — Нет. Мы нашли её. Но она не Изуку. Каждое произнесённое слово вырывалось коротко и сухо. Айзава вернулся со своей миссии совсем недавно и после этого без каких-либо объяснений увёл Влада из учительской. Теперь же Влад отсутствовал, и Сущий Мик боялся, что ему придётся придумывать для мужа алиби. — О... Шо... Мы найдём его, — заверил оптимистичный блондин. Подпольный прогерой не разделял его предчувствий. Они вдвоём просидели в тишине, пока не прозвенел звонок, сообщающий об окончании обеденного перерыва. Остальные преподаватели встали со своих мест, оставив пару наедине в учительской. У Шоты оставался ещё час свободного времени до его следующего урока. Мик же мог позволить себе немного опоздать по уважительной причине. Шота был не из тех людей, кто частенько плачет. Он был из тех, кто, как бы сильно ни хотел выплеснуть свои эмоции, не мог пролить ни слезинки. Ему было трудно выдавить их из себя. Он не сдерживался. Шота хотел расплакаться. Но не мог. Это неумение порождало в нём желание с головой погрузиться в работу, чтобы никаких эмоций просто не осталось. К счастью, у Шоты был Хизаши. Человек, который нащупал его руку своей. Который переплёл их пальцы, чтобы напомнить Шоте о том, что тот не одинок. Человек, который с бесконечной нежностью поцеловал его в щёку, напоминая ему, как много Шо для него значит. Который показывал ему, что замечает то, на что многие другие не обращают внимания. В самых разных аспектах. Мик всегда замечал, когда Айзаву накрывали волны депрессии, как бы тот ни пытался их скрыть. Сотриголова не был хладнокровным существом, просто выполняющим свою работу. Нет. За жёлтыми очками и серым шарфом для захвата скрывался человек, который не вынес бы смерти своих учеников. Который больше предпочитал разрушать их мечты и разбивать сердца, чем присутствовать на очередных похоронах кого-то, кто был слишком молод, чтобы умирать. — Заши, я устал, — признался Ластик надломанным голосом. — Я знаю, детка, — Хизаши нежно коснулся лица Шоты, убирая прядь волос с его глаз. — Завтра будет новый день, — пообещал блондин совершенно несвойственным ему тоном, тихим и спокойным. Хизаши крепко сжал мужа в объятиях. Для двух взрослых мужчин пространство под столом было самым удобным и вместительным. Но это волновало их меньше всего. Боль в спине, появившаяся после 30, не шла ни в какое сравнение с болью в груди, вызыванной исчезновением ребёнка, о котором они так заботились. — Ты не понимаешь, Заши. Я выдохся, — признался Ластик. — Шоо... Детка... Я думаю, тебе следует выплеснуть ту бурю, что бушует у тебя в груди, — Хизаши положил руку на его грудную клетку и чуть отодвинулся, чтобы посмотреть ему в глаза. В сухие глаза, из которых никак не могли вытечь слёзы, несмотря на всё желание Шоты. — Ты не понимаешь, Заши. —Тогда объясни мне так, чтобы я понял, — мягко парировал Хизаши, зная, как правильно подтолкнуть мужа, чтобы тот смог избавиться от своего эмоционального запора. — Заши, не важно, наш это Изуку или нет, мы по-прежнему имеем дело с трупом пропавшего несовершеннолетнего. Мёртвого несовершеннолетнего, который несколько месяцев пропадал под открытым небом, и никто не удосуживался его искать. Брошенного ребёнка, Заши. Брошенного ребёнка, до которого никому не было дела. Его муж нахмурился, затем пододвинулся, кое-как целиком забравшись под стол прямо перед Шотой. Из-за нахождения в тесном пространстве их колени резко столкнулись, а Мик обхватил его мозолистые руки. Руки его любимого страдающего бессонницей человека. — Шо, дорогой, ты слишком жесток к себе, — он сжал ладони мужа, а затем поднёс их к своим губам и оставил лёгкий поцелуй. — Ты не можешь изменить прошлое Изуку. Или прошлое того мёртвого ребёнка. Ластик закрыл глаза и откинул голову, навалившись на стенки стола. Да, Шота не мог изменить прошлое. Он не смог изменить его для Оборо. И не смог бы это сделать для трупа с пляжа. — Я знаю, что не могу вернуть мёртвых к жизни, Заши. Поверь, я знаю. Я просто чувствую себя бессильным. Мы не можем провести никаких анализов, потому что труп пропал. Мы не смогли заставить больницу найти те образцы, которые они взяли после вскрытия ребёнка с пляжа. Кажется, как только они поняли, что перед ними труп в красных ботинках, он перестал иметь значение. И это наводит меня на мысль о том, что, возможно, вся жизнь Изуку была такой. Или, возможно, именно из-за этого ребёнок решил покончить с собой в одиночестве на пляже, зная, что его никто не будет искать. Что его никто не найдёт. Хизаши с трудом вернул себе дар речи. Он знал, что бремя, которое несёт его муж, было тяжёлым, но не подозревал, что его так ошеломит одно лишь беглое представление о ситуации. — Ты думаешь, что пляжное тело принадлежит самоубийце? — нерешительно спросил блондин, почти трясясь от одной этой мысли. Шота сморщился с чувством досады. — Многие полицейские так считают. Красные ботинки, уединённое место. Что ещё он мог делать в подобном месте? Всем известна статистика выживания беспричудных. Немногие доживают до совершеннолетия. Я уже не раз находил один и тот же бренд красной обуви на краю крыши, — это был прискорбный, но подлинный факт, который нужно было принять во внимание. Оба замолчали на несколько долгих мгновений, устало глядя друг на друга. Нарушил тишину опять Мик, стараясь быть оптимистичным. — Наш Изуку не сделал бы этого. Он очень весёлый и жизнерадостный. Шота не улыбнулся. Казалось, что внутри него что-то увядало. — Мы знаем о нашем Изуку не так много, как думали, Заши. Изуку может оказаться не Изуку Мидорией. А может и им. Мы не знаем. И мы не можем спросить его напрямую, потому что Изуку исчез. Наш Изуку не Химико Тога. Но тогда... кто наш проблемный ребёнок? — Шота... Что ты хочешь этим сказать...? Ластик тяжело вздохнул и крепко зажмурился, чувствуя, как всё это дело давит ему на грудь. Чувствуя, как от этого дела у него идёт кругом голова. — Изуку исчез, когда объявился пляжный труп, Заши, — медленно начал говорить Ластик, открыв глаза, чтобы серьёзно посмотреть на своего мужа. Усталость начала брать над ним верх. Это был груз, который не шёл ни в какое сравнение со всеми теми часами, что он провёл без сна. — Я не хотел думать об этом, — признался Ластик, говоря всё тише. — Но теперь просто не могу перестать. Инко Мидория тоже исчезла. У нас нет тела. Больница потеряла взятые образцы. У нас никаких зацепок... но по какой-то причине проблемный ребёнок продолжает появляться, чтобы спасти меня. Заши, я не знаю, что бы со мной было, если бы Изуку не заявился в USJ. Та штука... разорвала бы меня на части. А Изуку бросился вперёд, словно совсем не боялся того, что с ним может что-то случится. Оба молчали, с беспокойством глядя друг на друга. Тот самый ребёнок, который спал на их диване, милый и улыбающийся. Он же был тем ребёнком, который бросился сражаться со злодеями. Который вгрызался в противников, лишь бы одержать победу. Причём весьма буквально. Он был тем самым ребёнком... — Заши... Они оба так похожи. Наш Изуку и труп с пляжа. Я не мог перестать думать об этом в USJ, — прошептал Ластик надрывающимся голосом. Заши молча вытирал слёзы, тихо катившиеся по щекам. И Шота помогал ему нежно их смахивать. То, что один из них плакал за обоих, было своего рода негласной договорённостью между ними. — Меня угнетает отсутствие ответов, — признался Шота, переплетая их пальцы. В этот момент чёрноволосый мужчина пытался найти поддержку в блондине. — О, Шо... Дай мне помочь тебе, — отчаянно взмолился Хизаши. — Как? Заши... Я больше не знаю, что делать... Мы думали, что в этот раз добьёмся успеха. Но Изуку не Тога. Она брошенный подросток, — "как и многие другие", недоговорил он. — Но не наш ребёнок. Где он сейчас? Что, если он совсем один? Что, если он страдает? Заши... он выглядел таким маленьким и худым... будто Изуку ничего не ел. Будто Зуку совсем не вырос. Что, если он голодает? Ластик не мог перестать думать о маленькой фигуре, с которой встретился в USJ. Он был одет в эти узкие джинсы и толстовку, которые были ему слишком велики. — Шо... Мне неприятно это говорить, но... Подумай логически, — прервал его размышления муж. — Хмм? К Хизаши вернулась уверенность, и он сжал руку мужа. — Изуку – это наш Изуку. Неважно, кто он на самом деле. Изуку – мальчик, который занимается патрулированием по ночам, пытаясь помочь всем, кому может. Зуку – мальчик, который был безмерно рад ананасу, купленному по ошибке. Он тот мальчик, который заботился о Тоши и был готов пойти на любые безумства, лишь бы вытащить его из того дрянного дома, где над ним издевались. Изуку без колебаний бросился помогать тебе в USJ. Ты можешь сказать мне, что Изуку – убийца, и мне будет плевать, Шо... Изуку – наш ребёнок, — продекламировал блондин, переставший плакать. От этих слов Шота расплылся в одной из редких для него улыбок. Она сквозила нежностью. — Да... — Так что думай логически. Всегда есть какая-то ускользающая зацепка. Всегда есть ниточка, за которую можно потянуть, — стал подбадривать его Заши, надеясь, что эта искра в Ластике разожжёт пламя для всего сложного механизма, коим был разум подпольного героя. — Ты не понимаешь, Заши. Наомаса сейчас снова пытается договориться с больницей, чтобы те отыскали улики, полученные с пляжного трупа. Возможно, с ними мы имели бы хоть какое-то представление о том, что могло произойти с тем ребёнком. Хизаши вздохнул. — Шо... Я думаю, ты слишком зацикливаешься на том трупе с пляжа, а о нашем Изуку почти не думаешь. Ластик нахмурился. — Мик, ты его не видел. Они идентичны. Мик пожал плечами. — Они могут быть идентичными, Шо, но наш ребёнок бродит где-то по улицам, — ответил Мик так, как будто это было очевидным фактом. Будто он говорил Шоте, что небо голубое. — Мне кажется, или кто-то сейчас не столько логичный, сколько эмоциональный? Хм? — упрекнул его Ластик. — Аааааааа? Я всегда был эмоциональным! Чтобы обладать логикой, я вышел за тебя. Я просто говорю, Шо, что Изуку сейчас должен где-то находиться. Он не может усидеть на одном месте. Как он вообще оказался в USJ? Шота резко широко раскрыл глаза, будто над его головой зажглась лампочка. Затем он схватил мужа за лицо и впечатался в его губы, грубо целуя, прежде чем выползти из-под стола, не думая ни о ногах, ни о руках, ни о мебели, что мешали ему. — Ты гений! — Я в курсе, — с гордостью сказал блондин, будучи очень уверенным в себе. — Но... из-за чего вообще? — Из-за того, что Изуку сказал, что попал в USJ, следуя за другом педофила. Мне просто нужно достать информацию обо всех арестах педофилов в Японии, произошедших в тот день, и так я узнаю, где, чёрт возьми, находится наш проблемный ребёнок. Уверенность вернулась к прогерою, который теперь не мог перестать рыться во всех полицейских файлах. Честно говоря, можно было ожидать, что он найдёт огромный список подозреваемых. Но в день нападения на USJ во всей стране было арестовано лишь три педофила. И только один случай соответствовал образу действий их любимого проблемного ребёнка. — Этот чёртов мальчишка в Токио! О да, всегда должна быть какая-то зацепка, ведущая вперёд. В одном районе на окраине Токио, где бывший пироманьяк и неживой ребёнок делили квартиру, день был необычно тих. Даби открыл для себя новую сторону Изуку, которую за все эти месяцы ни разу не видел. Даби никогда не видел, как Изуку ест, ведь тот призрак. И, ну, по логике вещей, мёртвым есть не нужно. Открытие того, что мальчик умеет есть, стало для него большим сюрпризом. Особенно же его поразил момент, когда счастливое авокадо стало смотреть на него щенячьими глазками и выпрашивать пару блинчиков. Как он мог ему отказать? О нет, Даби явно никогда не сможет содержать никаких домашних животных. Он не мог противостоять этим большим блестящим глазам, молящим о еде, особенно после того, как столько раз голодал. Чего он также не ожидал, так это того, что, слопав блинчики и вылизав тарелку, Изуку заснёт на диване. То есть для любого другого человека это было бы нормально, так ведь? Но Изуку не спал все те месяцы, что они жили в одной квартире. А прошёл уже год. Видеть Изуку крепко спящим на диване в своей толстовке-авокадо, было... невероятно странно. Обычно малец 90% дня проводил в своей неосязаемой форме. А сейчас Даби мог взять его руку, поднять её и затем смотреть на то, как она свободно падает под действием гравитации, пока Изуку продолжает спать. — Вот же ж блять... Изуку не вздрагивал от шума. Он ни на что не реагировал. Ни на проезжающий мимо грузовик, ни на лай собаки, ни даже на то, что Даби тыкал в его щёку пальцем, проверяя может ли вообще дотронуться до своей малявки. Вполне возможно, что Даби в конце концов схватил ручку и осуществил свою месть, изрисовав зайчиками лицо парнишки, а возможно и нет. Но стоит отметить, что рисование не входило в число талантов пользователя огненной причуды. Но нет, даже это не разбудило Изуку, и он продолжал посапывать в глубоком сне. Он не вздрогнул даже тогда, когда у Даби зазвонил телефон. — Звоню, чтобы сообщить о том, что для тебя есть одно предложение, — произнёс голос, принадлежащий одному из владельцев ночного клуба, который наконец-то после всех приветствий перешёл к делу. — Алкогольный бренд хочет продвинуть свои напитки в ночных клубах и привлечь тебя к этому. Даби нахмурился, слушая его. В это же время он тискал Изуку за нос, пока мальчик всё ещё блаженно спал. — Продвинуть? Как? — Просто будь собой. В тебе что-то есть, сынок, и оно привлекает людей. От тебя требуется всего-то ходить из клуба в клуб и предлагать бесплатные напитки. Это не постоянная работа, просто побудешь пару ночей то тут, то там. Но за это хорошо заплатят. Даби на мгновение скрестил руки на груди и уставился на мирно спящего Изуку. Он выглядел как ангел, совершенно неспособный и тарелки-то разбить. Какое заблуждение. Но ради этого мальца он был не прочь попробовать пойти по другому пути. По крайней мере, посмотреть, что он из себя представляет. — Ладно. Да и кроме того, поить людей? Хмм... Возможно, Даби сможет к этому привыкнуть.