Король Крести

      — Кто-нибудь объяснит мне, что мы здесь забыли? — спросила Мафтуна, натягивая мастерку и поправляя капюшон.       Её голос звучал недовольно, но в темноте это казалось скорее защитной реакцией, чем искренним раздражением.Абдиева всегда была первой, кто задавал вопросы, и тем более в такие моменты. Этот её навязчивый скепсис и одновременно желание разглядеть мир в темных, мрачных оттенках были известны всем.       Вокруг стояла тревожная тишина, нарушаемая лишь лёгким потрескиванием ветвей под ногами. Лёгкий ночной ветер пробирался сквозь деревья, шелестел листвой и обдавал лицо холодом. Эта неопределённость в воздухе заставляла нервничать даже самых бесстрашных из них. Перед девушками возвышался тёмный силуэт заброшенного корпуса, будто вырванного из фильма ужасов. Лагерь давно погрузился в молчание: отбой был около тридцати минут назад, и, казалось, даже ветер шёпотом предостерегал их вернуться в свои корпуса. Кто-то в лагере рассказывал, что здесь когда-то держали хозяйственный инвентарь, а ещё говорили о старых подвалах, которые никто не исследовал.       — Ищем приключения! — с энтузиазмом заявила Ангелина, перехватив луч фонарика так, чтобы он освещал её лицо снизу, создавая зловещее выражение.       — Или скорейших пиздюлей от вожатых, — подхватила Женя, глядя на Ангелину так, будто всерьёз размышляла, стоит ли развернуть её обратно.       Шестерикова, в отличие от своей девушки, никогда не искала острых ощущений, предпочитая планировать всё заранее, избегая сюрпризов.       — Ну, первый отряд всегда в действии, — заметила Мафтуна, поправляя фонарик в руке. — А мы что тут забыли?       — Разве не интересно посмотреть, что там внутри? — спросила Саша, ища одобрение в лице Сони. — Вы ведь ездите сюда каждый год, но так и не побывали внутри.       — Интересно? Да я уже в десятый раз представляю, как на нас выходит охранник или завхоз с топором, — пробурчала Маф.       — Топор! — Ангелина театрально ахнула, светя фонариком себе в лицо. — Отлично, у нас уже есть сюжет для триллера. Осталось придумать название.       — "Тупые девчонки и старый корпус", — без тени улыбки ответила Женя.       Алиса хмыкнула, проводя пальцем по краю своего фонарика. Лёгкая усмешка, как тень, проскользнула на лице, но она не сказала ни слова.       Лейла, обхватив себя за плечи, задергалась, когда почувствовала, как холодный воздух пробежал по спине. Она оглянулась, как будто надеясь найти поддержку в тёмных очертаниях корпуса, но только ночная тишина встретила её взгляд. Девушка была самой нервной из них, и это было очевидно.       — Может, не надо? Мы же можем вернуться, — её слова звучали тихо и неуверенно, почти как оправдание.       Ключевская знала, что её опасения не стоили того, чтобы поддаваться им, но внутри всё же дрожала какая-то невидимая нить страха. Всё казалось таким незавершённым, неопределённым, как ночной лабиринт, где любая ошибка могла привести в тупик.       Саша, стоявшая рядом с Соней, закатила глаза с такой очевидной усталостью, как будто подобные разговоры ей наскучили. С её лицом не было видно ни капли сомнений — она была настроена решительно, готовая идти до конца, несмотря ни на что.       — Конечно, можем, Лейла. А ещё можем пойти в корпус, выпить чаю и лечь спать. Вот только ты потом всю жизнь будешь жалеть, что струсила.       — Я не струсила, — обиделась Лейла, но её тихий голос звучал неубедительно.       Она по-прежнему ощущала себя частью чего-то большого, но только по ту сторону страха.       Крючкова продолжала смотреть на неё, слегка приподняв бровь, но, к её удивлению, не настаивала больше.       — Да ладно тебе, — примирительно сказала Соня, касаясь плеча Саши, будто призывая ту не давить. — Мы просто немного исследуем и уйдём. Никаких призраков или завхозов с топорами.       — Но если вдруг топоры, то Лейла может просто поговорить с ним о жизни. Завхоз расплачется и нас отпустит, — пробормотала Терехина, чем вызвала тихий смешок у Жени.       Ключевская резко повернулась к Ангелине, глаза её заиграли искоркой удивления.       — И почему же я? — встрепенулась она.       — Потому что ты самая милая из нас, — небрежно отмахнулась Ангелина, проверяя, как работает её фонарик. — В любом случае, если кто-то должен умереть первым, это буду не я.       — Так, отставить разговорчики. Решаем насущный вопрос: кто идет первый? - спросила Кульгавая, обводя каждую взглядом. — Ясно - я.       Соня, как обычно, держалась уверенно, почти слишком уверенно, чтобы это не выглядело нарочито.       — Ну-ну, лидер, веди за собой, — хмыкнула Саша.       Девушка пожала плечами и сделала первый шаг к двери. Остальные неохотно двинулись следом, словно кого-то вела не Соня, а любопытство — то самое, что всегда побеждает страх.       У здания было жутковато. Ржавые петли скрипели, облупившаяся краска на стенах казалась живой в свете фонариков, а внутри окна зияли чёрными провалами.       — Может, просто вернемся? — робко предложила Алиса.       Она стояла на краю крыльца , готовая вернуться назад       — Якутова, теперь ты?— прошептала Женя. — Это же просто старое здание.       — Да, — вставила Терехина, оборачиваясь. — Просто старое здание, которое ест детей по ночам.       — Спасибо, Ангелина, ты отлично поддерживаешь , — пробурчала Лейла, одарив её холодным взглядом.       — А я вообще-то стараюсь! — с наигранным возмущением ответила та. — Если что, на всякий случай придумайте, что написать на моём надгробии. Например, "Ангелина — погибла, но хотя бы повеселилась".       Соня толкнула дверь, и та поддалась с тихим, долгим скрипом, как будто противилась этому жесту. За порогом была непроглядная тьма, которая поглотила их мгновенно. Даже свет едва пробивался через неё, подчеркивая странную холодную атмосферу, которая тут же обрушилась на плечи.       — Ты уверена? — недоверчиво прищурилась Саша, стоя в дверном проеме и всматриваясь вдаль.       Слова были полны сомнений, она не была готова бросаться в эту бездну без предварительного обдумывания.       — Уверена, — твёрдо отрезала Соня, не глядя. — Кто не рискует, тот скучно живёт.       — Кто не рискует, тот дольше живёт, — буркнула Крючкова, но все же шагнула следом, и другие последовали за ней.       В какой-то момент они уже не могли повернуться назад, и, пусть даже с недовольством, это чувство ожидания захватило их.       Корпус встретил их запахом плесени и сырости — чем-то гниющим, угрожающим, что проникало в каждую клеточку их тела. Воздух здесь был тяжёлым, как будто стены сами пытались затянуть их в свою безжизненную пасть. Фонарики выхватывали тени облупившихся стен, на которых тускло висели советские плакаты, словно призраки давно ушедшей эпохи. Скрипучие доски под ногами были такими же старыми, как это место, а следы от обуви, затянутые грязью, смешивались с пылью и пятнами, оставшимися от тех, кто когда-то здесь был. Время здесь застыло.       — О, гляньте! — Ангелина осветила стену, где проглядывали буквы. — «Вперёд, комсомольцы!»       — Потрясающе. Прямо мотивация на уровне, — пробурчала Шестерикова, обходя лужу, которая выглядела так, будто в неё могли провалиться ноги.       Они двигались дальше, ступая осторожно, чтобы не наступить на гвозди или что-нибудь ещё менее дружелюбное.       Вскоре нашли ещё одну комнату. Здесь стояли покосившиеся шкафы, а пол был усеян обрывками бумаги.       — Смотрите, — Соня подняла листок, — тут написано что-то вроде «расписание уборок».       — Надеюсь, это не намёк, — произнесла Женя, заглядывая в шкаф.       — Похоже, это старый класс, — отметила Оксана, осматривая помещение.       Комната была небольшой, с опрокинутыми стульями и разбросанными по полу бумагами. На стене до сих пор висела доска, хотя поверхность потрескалась и выглядела так, будто её пожирала ржавчина. Старые парты, покрытые толстым слоем пыли, стояли в хаотичном порядке.       — А здесь даже журнал остался! — Якутова выхватила из кучи бумаги нечто, что напоминало старый, потёртый блокнот.       — И что там? — поинтересовалась Крючкова, присаживаясь на край одной из парт. — Список фамилий? Проклятие?       — Нет, — разочарованно протянула Алиса, пролистывая страницы. — Всё банально: оценки, дисциплина. Кстати, кто-то получил "два" за поведение.       — Это не я, — поспешно добавила Ангелина.       — Подозрительно, что ты так сразу оправдываешься, — сказала Мафтуна, поднимая с пола покрытую пылью ручку.       Соня тем временем осмотрела полки у стены. Среди книг, явно давно не открывавшихся, она нашла нечто странное: маленькую коробочку, обмотанную нитью.       — Нашла что-то? — спросила Саша, поднимаясь и подходя ближе.       — Похоже на тайник, — ответила Кульгавая, развязывая нить.       Коробочка открылась с лёгким хрустом, и внутри оказалась старая фотография. На ней были запечатлены дети — судя по всему, ученики. Они сидели за партами, но их лица... что-то было не так.       — О боже, это криповато, — пробормотала Ангелина, заглядывая через плечо. — Почему лица такие размытые?       — Возможно, это просто старая фотография, — сказала Женя, хотя её голос звучал не слишком уверенно.       — Или кто-то специально их размывал, чтобы никто не узнал, кто на фото, — задумчиво сказала Соня, поворачивая в руках ту самую находку. — Думаю, я уже начинаю понимать, почему тут никто не хочет быть.       Нецветаева подняла голову от странной находки, обвела взглядом остальных и тихо сказала:       — Это похоже на безумно старый корпус лагеря. Видите? Парты, книги... Тут когда-то были занятия. Наверное, лет двадцать назад.       — Занятия в летнем лагере? — хмыкнула Женя, не сводя глаз с фотографий. — Никогда такого не видела.       — Это раньше так было, — вставила Алиса. — В советское время. У детей даже в лагерях были всякие кружки и уроки. Типа патриотизм, строевая подготовкa.       Соня не обращала внимания на разговоры. Её взгляд снова упал на фотографию, и она вдруг почувствовала, как в груди что-то странно ёкнуло. Размытые лица детей, будто впитавшие время, начинали оживать под светом её фонарика. Вокруг каждого силуэта на старом снимке появился странный тёмный ореол, как будто фотография выгорела именно в этих местах.       — Кто-то знает, что случилось с этим корпусом? — вдруг спросила она, прерывая болтовню, её голос звучал на удивление тихо и сосредоточенно.       — Говорят, пожар был, — ответила Маф. — Точнее, так пишут в старых записях. Но вроде никто не погиб.       — Вроде? — насторожилась Лейла.       — Ну, слухов много. Одни говорят, что пожар устроили сами дети — играли со спичками. Другие, что вожатые виноваты. — Маф пожала плечами. — Никто точно не знает.       — Зато все знают, что сюда лучше не ходить, — проговорила Лейла, словно пытаясь забыть о том, что они вообще здесь.       — И тем не менее мы тут, — усмехнулась Ангелина.       И всё было бы тихо, если бы не внезапный звук. Где-то вдалеке что-то хрустнуло, будто ветка сломалась под ногой кого-то, кто давно уже следил за ними. Все сразу замерли.       — Это было не я, — быстро заявила Ключевская, когда все покосились в ее сторону.       — Отлично, — пробормотала Саша. — Теперь у нас точно проблемы.       Соня подняла руку, призывая всех замолчать. Она стояла как вкопанная, с напряжённым выражением на лице, прислушиваясь.       — Что-то движется, — тихо оповестила девушка, и её слова повисли в воздухе, словно предвестие чего-то худшего.       — Конечно, движется, — прошептала Ангелина, вцепившись в Женю. — Потому что это... это...       Но вместо ответа из темноты раздалось тихое, жалобное "мяу".       Девушка замерли, через секунду одна из них рвано выдохнула. Соня шагнула вперёд, почти не думая, и подняла с пола маленького, грязного котёнка, который отчаянно мяукал, привлекая внимание.       — О боже, — проговорила она, показывая его остальным.       Котёнок смотрел на них своими огромными глазами, полными беспокойства и любопытства.       — И это был тот ужас, которого мы так боялись? — фыркнула Алиса.       — Ну, для котёнка он выглядел достаточно жутко, — отозвалась Саша.       Котёнок оказался худеньким, с взъерошенной шерстью, но явно не собирался выпускать когти. Соня прижала его к груди, и он тихо замурлыкал.       — Ну что, великие охотники за привидениями, — сказала Крючкова, разглядывая котёнка. — Мы нашли самое страшное, что тут есть. Пора домой?       Соня тем временем аккуратно поставила котёнка на пол. Тот мяукнул в последний раз и юркнул куда-то в темноту, словно показывая, что не нуждается в компании.       — Вот и всё, — пробормотала Саша, глядя ему вслед. — Даже кот от нас сбежал.       Однако долго расслабляться им не удалось.       — Тихо! — резко сказала Женя.       Все остановились.       — Что такое? — кадет напряглась.       — А ничего. Просто хотелось проверить, как это быть лидером, — Шестерикова ухмыльнулась.       Все вздохнули с облегчением, хотя были готовы начать триаду возмущений, но тут где-то в глубине корпуса раздался странный звук. Это было похоже на шорох, будто кто-то или что-то двигалось по коридору.       — Вот и привидение, — спокойно сказала Саша, глядя в сторону звука.       — Ты слишком спокойно это говоришь! — прошептала Терехина, цепляясь за руку Жени, как за спасательный круг.       Пальцы сжались в ладони девушки , будто это могло быть последним, что её удерживает на месте.       — Я проверю, — Соня уверенно шагнула вперед.       — Если ты не вернешься через пять минут, я объявлю себя новым лидером, — крикнула ей вслед Ангелина.       Но как только Кульгавая сделала шаг, что-то в атмосфере изменилось. Тишина больше не казалась обычной — она стала слишком плотной, слишком гнетущей. Будто здание, стоявшее безмолвно десятки лет, наконец решило заговорить.       — Вы это чувствуете? — спросила Оксана, оборачиваясь.       — Чувствую, — быстро ответила Лейла, её глаза метались по комнате. — Мне страшно, поэтому я предлагаю идти спать.       — Подожди, — Соня подняла руку, вслушиваясь.       И тут это произошло. Глухой стук раздался с верхнего этажа, будто кто-то или что-то уронил тяжелый предмет. Звук эхом прокатился по коридорам, заставив девочек замереть. Фонарики дрогнули, осветив пустые стены.       — Что это было? — прошептала Ангелина, прижимаясь к Жене, её сердце начинало биться быстрее, а пальцы неуверенно сжались вокруг её руки.       — Наверное, доска упала, — предположила Шестерикова, хотя голос её дрогнул.       Стук повторился. На этот раз он был ближе, отчетливее, словно кто-то решил спуститься к ним.       — Окей, это уже не смешно, — пробормотала Лейла, пятясь назад. — Кто это?       — Наверное, ветер, — предложила Оксана, хотя сама прижалась к Лейле так, будто ветер мог её съесть.       — Конечно, ветер, — буркнула Саша. — Такой, который ходит по лестнице.       Соня сделала шаг вперёд. Её лицо было спокойно, но в глазах мелькала тень беспокойства.       — Осторожно, — предостерегла Ангелина.       — Если это кто-то из вожатых, нам влетит, — сказала Соня, не останавливаясь.       — Если это кто-то из вожатых, почему они идут так медленно? — прошептала Якутова, перекладывая фонарик из одной руки в другую.       Девочки стояли почти неподвижно, пока Соня делала ещё пару шагов вперёд.Темнота казалась почти живой — стоило свету коснуться угла, как он сразу же исчезал в глубине, оставляя лишь силуэты разрухи.       — Тебе точно стоит туда идти? — Женя, как обычно, звучала спокойно, но даже её голос выдал беспокойство.       Сонины шаги эхом разносились по коридору. Свет фонарика выхватил облупившуюся дверь, ведущую на второй этаж. Она выглядела так, будто вот-вот рухнет под собственным весом — не столько старинная, сколько безжалостно изношенная временем.       Стук повторился. На этот раз он был ещё ближе, резче, будто кто-то специально дразнил их. Соня замерла перед дверью.       — Соня, не надо, — тихо произнесла Нецветаева.       Девушка не отреагировала, её рука уже была прижата к двери. Она казалась решительной, как всегда, но напряжение в её плечах выдавало, что и она не до конца уверена в своей смелости.       За её спиной остальные девушки столпились в тесную группу. Алиса нервно оглядывалась, будто ожидала, что сейчас из темноты выскочит что-то неладное. Саша стояла с фонариком наготове, направляя свет на проход. Ангелина, прикрыв рот рукой, старалась дышать тише, чем обычно, а Лейла и Оксана держались за руки.       Дверь медленно начала открываться. Тусклый свет проник в коридор, выхватывая облезлую лестницу, ведущую вверх. Но наверху — ничего. Лишь густая темнота и странное ощущение, что кто-то смотрит прямо на них. Кульгавая сделала шаг внутрь. Половица под её ногой жалобно заскрипела, словно предупреждая.       — Окей, — нарушила тишину Терехина. — Если здесь начнут падать стены, я хочу, чтобы мой вклад в развалины был минимальным.       — Прекрати ныть, — обернулась Соня, стараясь скрыть свою нервозность. — Ты же сама хотела сюда пойти.       — Ну, одно дело хотеть, а другое дело потом всё это переосмысливать, — Ангелина сделала шаг назад и уткнулась в Женю. Та стояла рядом, и их плечи соприкоснулись. — Мы будем помнить тебя, Соня. Всегда.       Слабый смех прошелся по помещению.       — Успокойтесь, — бросила Кульгавая через плечо. — Здесь ничего нет.       Она осветила фонариком лестницу, ведя луч вверх, пока не достигла потолка. Девочки замерли, следя за её движениями. Но стоило фонарику осветить ступени, как где-то наверху послышался звук.       Глухой, тяжелый удар.       Будто что-то огромное упало прямо над их головами. Пол под ногами задрожал, будто корпус не выдерживал такой нагрузки. Лейла вскрикнула, и это нарушило тишину.       — Что за... — начала Крючкова, но её перебил новый звук: шаги.       Тяжёлые, неуверенные, они стали спускаться сверху.       Сердца девочек замерли. Слишком тяжёлые для человека, слишком медленные, чтобы быть случайными. Каждый шаг отдавался в их груди, а лучи фонариков дёргались, высвечивая только пыльный воздух.       — Это ветер, да? Скажите, что это ветер, — шёпотом произнесла Лейла, цепляясь за Оксану.       Но никто не ответил.       Шаги приблизились. Теперь они звучали так, будто источник звука уже почти дошёл до середины лестницы. Что-то или кто-то спускался к ним, невидимый в густой тени.       — Пора бежать, — прошептала Женя.       — Никто не бежит, — твёрдо сказала Соня.       Она направила фонарь вверх. Луч пробежал по лестнице, но ничего не нашёл. Пустота. Однако шаги не прекращались.       Соня предприняла повторную попытку, поднимая руку чуть выше. И тут что-то мелькнуло.       Момент. Доли секунды. Белое пятно промелькнуло в луче, как будто кто-то или что-то свернуло в сторону, скрывшись в проёме наверху.       — Видели? — резко спросила Соня, ретируясь.       — Что видели? — почти выкрикнула Алиса.       — Это... это там, наверху, — произнесла та, отводя испуганный взгляд.       — Всё, хватит. Мы уходим! — заявила Женя, потянув Ангелину за руку.       Что-то рухнуло прямо за их спинами. Все девочки обернулись, осветив коридор. Пыль взметнулась в воздух.       — Мы же видели, что это... это что-то было наверху, — тихо сказала Терехина. — Так почему звук здесь?       — Наверное, это второй котёнок, — слабо попыталась пошутить Алиса, хотя голос её дрожал. — Или его старший брат... котяра.       Дверь в конце коридора, которую никто не трогал, начала медленно закрываться. Сначала это был едва слышный шорох, но он становился всё громче, пока дверь не захлопнулась с грохотом, от которого воздух будто взорвался.       — Бежим! — закричала Ангелина, больше не скрывая своего страха.       Они сорвались с места одновременно. Кроссовки гулко отбивали по полу, вспышки света метались по стенам, и казалось, что сами коридоры ожили, гонясь за ними. Саша резко обернулась, когда все уже мчались к выходу. Луч её фонарика скользнул по лестнице. И на этот раз она это увидела.       Смутный, еле различимый силуэт стоял наверху. Высокий, слишком высокий, чтобы быть человеком. Его длинная тень тянулась вниз по ступеням, словно цепляясь за них когтистыми лапами.       — Быстрее! — закричала она, рывком догоняя остальных. Девочки выбежали из корпуса, будто этот мрак сам выбросил их прочь. Только оказавшись на улице, они остановились, тяжело дыша, глядя на мрачный фасад заброшенного здания. Но даже на улице они не чувствовали себя в безопасности. Каждая из них будто слышала внутри себя эхо тех звуков, которые остались позади.       — Что это было? — спросила Ангелина, хватаясь за Женю. — Кто это был?       Соня обвела взглядом остальных, но не сказала ни слова. Её обычно уверенные глаза теперь были полны сомнений и, что хуже, страха.       Ответов не было. Но все чувствовали одно: они больше никогда не вернутся в этот корпус.

////

      Заброшенный корпус остался позади — мрачный, пропитанный сыростью и тишиной, он теперь казался не больше, чем частью ночного приключения, которое оставит смешанные воспоминания. Девушки шли обратно к лагерю, стараясь не шуметь, но их сбивчивые дыхания и иногда громкие смешки выдавали состояние.       Саша шла впереди, небрежно проложив маршрут к их тайному месту на опушке, где уже были спрятаны хворост и несколько старых бревен для сидения. Луна освещала дорогу тусклым светом, прорезая листву высоких сосен. Лейла шла последней, украдкой оглядываясь назад, будто в любой момент могла увидеть чью-то тень.       — Ляля, — тихо, но с улыбкой сказала Ангелина, оглядывая её через плечо, — хватит уже. Мы оттуда ушли. Привидения, если что, в лагерь не ходят.       — Зато туда ходят вожатые, —шепнула Ключевская, спотыкаясь на корне дерева.       — Вожатые давно спят, — хмыкнула Соня, поправляя термос, который несла в руках. — У нас ещё два часа свободы, если не больше.       Достигнув опушки, девушки засуетились.Кульгавая опустилась на корточки возле заранее приготовленного костра, проверяя ветки и сухую траву. Мафтуна тоже подошла ближе, доставая коробок спичек. Остальные, разом устав, уселись на старые бревна, обхватив руками колени и греясь от тепла своих толстовок.       — Здесь куда уютнее, чем в том корпусе, — заметила Женя, прислушиваясь к ровному треску спички.       — Я бы сказала — безопаснее, — буркнула Лейла, стараясь сесть так, чтобы не касаться шершавой коры.       Мафтуна сосредоточенно поднесла пламя к сухой траве, и спустя несколько секунд маленький язычок огня начал разрастаться, перекидываясь на ветки. Девушки молча смотрели, как рождается костёр, освещая их лица мягким, золотистым светом.       — Вот теперь всё по правилам, — с удовлетворением проговорила Алиса, потянувшись за рюкзаком. — Костёр есть, термос есть, у нас даже крекеры остались.       — Крекеры — это не еда, — мрачно произнесла Оксана, вытаскивая из кармана складной нож и занявшись своей порцией веточек для подбрасывания. — Но ладно, уж лучше, чем голодать.       — Для начала не помешало бы немного посмеяться, — заметила Ангелина, облокотившись на колени. — Кто-нибудь вспомнит что-нибудь смешное?       На мгновение повисла тишина, нарушаемая только треском огня и лёгким шелестом ветра.       — Помните прошлую смену? — вдруг сказала Мафтуна, лукаво улыбаясь. — Когда Оксана умудрилась запереть себя в шкафу?       — О, нет! — Нецветаева закрыла лицо руками, понимая, что не избежать воспоминаний.       — А как она там оказалась? — Лейла тут же заинтересовалась, присаживаясь ближе.       — Хотела доказать нам, что может пройти "челлендж", — ответила Соня, пытаясь сдержать смешок. — Итог: сидела там целых полчаса, пока вожатые искали ключи.       — Так это же был ваш план! — Оксана снова заговорила. — Я просто выполняла задание!       Смех становился громче, искры от костра разлетались выше, заполняя пространство лёгкой, непринуждённой атмосферой. Девушки вспоминали прошлые смены, спорили, кто был самым «гениальным» на вечерних конкурсах, и делились своими мечтами о будущем.       Костёр горел всё ярче, и казалось, что он собирает вокруг себя не просто девчонок, а их воспоминания, страхи, радости и мечты. Ночь укрывала их мягким тёмным покрывалом, оставляя только круг света, в котором они могли быть самими собой — без притворства, без стеснения.       Саша, прислонившись к бревну, задумчиво смотрела на пламя. Её правая рука в перчатке почти не двигалась, и только иногда она механически подносила кружку с чаем к губам.       — Смотрите, как огонь скачет, — произнесла она вдруг, не отрывая взгляда от танцующих языков пламени. — Никогда не думала, что он такой... живой.       — Ну ещё бы, — откликнулась Мафтуна, подбрасывая в костёр тонкую веточку. — Это же огонь, он всегда двигается, дышит.       — Ещё и греет, — добавила Лейла, кутаясь в мастерку Оксаны. — Только у костра я чувствую себя нормально.       Соня подняла голову от термоса. Её лицо выглядело серьёзным, почти строгим, но голос был мягче обычного.       — Костёр — это что-то сокровенное. Люди всегда собирались вокруг огня. Он защищал от зверей, согревал, кормил. А теперь... теперь он просто собирает нас вместе.       Наступила короткая пауза. Эти слова неожиданно прозвучали глубже, чем того ожидали. Саша кивнула.       — Да, — тихо сказала она. — Только вот звери теперь внутри нас.       Ангелина покосилась на неё, будто хотела пошутить, но промолчала. Вместо этого она сделала глоток чая и, улыбнувшись, спросила:       — Ну и кто из нас самый большой зверь?       — Ты, конечно, — хмыкнула Алиса. — Кто ещё тянет нас в такие авантюры, как эта?       — Не спорю, — Терехина рассмеялась. — Но вы же сами согласились.       — Потому что в этом есть что-то... настоящее, — неожиданно подала голос Женя. Она смотрела куда-то в сторону, словно обращалась не к ним, а к ночи. — Когда ты сидишь в лагере, всё кажется каким-то ненастоящим. Подъёмы по расписанию, зарядка, линейки, обеды. Но стоит выйти за эти рамки — и ты чувствуешь, что живёшь.       — Ты так говоришь, как будто эти приключения — единственное, что делает нас живыми, — заметила Кульгавая, но в её голосе не было упрёка, только лёгкая задумчивость.       — А разве нет? — Шестерикова всё ещё смотрела в тёмный лес, где деревья сливались в одно неразличимое пятно. — Разве не такие моменты мы будем вспоминать потом? Не линейки, не строевую, а то, как мы сегодня бежали через кусты, как искали этот корпус, как смеялись у костра.       — Может быть, — протянула Оксана, наклоняясь к огню. — Но мне кажется, не только приключения важны. Иногда самые простые вещи запоминаются больше. Вот как сейчас, например.       — В смысле? — переспросила Лейла, поворачиваясь к ней.       — Ну... вот это всё, — она указала на пламя, на кружки в руках, на тёмное небо над головой. — Просто сидеть и говорить. Без спешки, без обязательств. Иногда такие моменты важнее, чем самые яркие приключения.       — Слишком философски, — фыркнула Ангелина, но в её улыбке не было издёвки. — Хотя, наверное , ты права.       Кто-то из них поднял взгляд к звёздам. Они сияли ярко, словно наблюдая за собравшимися, и казались такими далекими, что, глядя на них, всё происходящее обретало особый смысл.       — А ведь мы не знаем, что будет дальше, — вдруг произнесла Якутова. Её голос прозвучал почти задумчиво. — Эта смена закончится, и мы разъедемся по домам. У всех свои города, свои жизни.       — Зато у нас будет, что вспомнить, — уверенно сказала Мафтуна.       — А если не вспомним? — тихо спросила Женя.       Саша подняла голову. Её глаза блеснули в свете язычков пламени.       — Вспомним, — сказала она. — Такие вещи не забываются.       Костёр треснул, словно поддерживая её слова, и на мгновение их мир сузился до этого маленького круга света, где было тепло, спокойно и по-домашнему уютно.