Шепот магии

      Тёплые лучи солнца залезали в каждую едва заметную щёлку. Прохладное летнее утро постепенно передавало свои права дневной жаре. Дремота подкралась незаметно, погружая в сон. Из открытого окна тянулся лёгкий ветерок, охлаждая комнату. Одна из подушек уже давно валялась на полу, сброшенная почти-ночной гостьей.       Тихий щелчок замка и приглушённый скрип открывающейся двери наполнили комнату. Мягкие, лёгкие шаги, а точнее сказать, их гул, разносился в молчаливом пространстве. Неожиданно под чужим весом прогнулся матрас. С мальчика молниеносно сорвали нагретое одеяло, и холодные пальцы прижались к бокам, начиная щекотать. Сон как рукой сняло. На рефлексе Сатору отмахнулся в сторону будильника, но попал кому-то прямо в лоб.       — Ты чего дерёшься? — раздался возмущённый голос Саори, сразу же прекратившей его щекотать.       — Саори… — проныл младший. — Такой сон испортила! Иди куда-нибудь, — прохныкал он, отвернувшись и закутываясь в одеяло.       — Ну раз это твоё желание, — девочка равнодушно пожала плечами и поднялась с кровати. — Ну, мы тогда поехали в Косую аллею, а тебе спокойной ночи, — сказала она, уходя из комнаты. — Хотя нет, уже утра, — поправила она саму себя и закрыла дверь, но всё ещё не ушла. Совсем скоро смысл её слов дойдет до сонной головы её глупого младшего братца.       Так оно и случилось. Буквально через несколько секунд послышался грохот из спальни. Запутавшись в одеяле, Сатору упал с кровати. Мгновение — и растрёпанный мальчик уже стоял перед ней.       — Расслабься, мы ещё даже не позавтракали. И приведи себя в порядок, а то опять будет придираться, — успокоила его девочка, уходя в столовую. Вечно она как с иголочки выглядит после сна, словно и не ложится вовсе, — аккуратный расчесанный хвостик — а ему бедному и несчастному достались пушистые волосы, так ещё в бонус долго сохнут. — Быстрее, Снежок! — смеясь, бросила она уже у лестницы.       — Да почему, Снежок-то?! Сама Снежок! — возмутился Сатору, складывая руки на груди и забавно морща носик.       — В зеркало посмотри, — всё таким же весёлым тоном произнесла сестра и ускакала вниз.       Недовольный Сатору вернулся в комнату и, схватив расчёску, попытался пригладить волосы, но они только стали пушистее. Бросив это неблагодарное занятие, он быстро накинул на себя рубашку с брюками и спустился вниз, готовясь к очередной лекции по поводу его волос от своего отца, словно тот не живёт с ним всего его полные десять лет.       В столовой уже все собрались, но еду ещё не принесли, значит он вовремя — минус один косяк. На жёрдочке у окна сидела та самая сова, белая со слегка розоватыми перьями у кончиков. Под хозяина покрасили что-ли? Официальное письмо для родителей уже пришло, и Акута вчитывается в текст, надев свои очки, так, словно впервые видит подобный текст.       — Волосы не могу пригладить, не поддаются. — Вместо приветствия, Сатору недовольно пробубнил оправдание, авось пустят, и тогда они все вместе примутся за завтрак.       Отец даже не взглянув на него, лишь махнув рукой, мол, не мешай. Отложив бумаги он о чём-то тихонько заговорил с женой, а Сатору уселся рядом с Саори в молчании. Через пару минут принесли завтрак — каша, склизкая, но по словам матери ОЧЕНЬ полезная.       — А когда мы поедем за волшебной палочкой? — подал голос мальчик, переводя взгляд с одного родителя на другого, ожидания ответ.       — Поешь сначала, — ответила ему Шизука с нотками веселья в голосе. Каждому юному волшебнику хочется как можно скорее подержать в руке свою собственную палочку, а ещё сильнее, выучить первое, даже самое простое, заклинание. — Она от тебя никуда не убежит.       — А вот и убежит! — настаивал Сатору. — Вдруг её кто-то другой заберёт?! — А воображение уже рисовало ему, как какой-то неизвестный волшебник покупает его палочку, а ему говорят прийти в следующем году.       — Сатору, — посмеивалась над ним сестра, — палочка выбирает хозяина, а не хозяин — палочку. Да и они часто ломаются, сможешь хоть сотню таких купить, были бы только деньги.       Щеки слегка покраснели от стыда. Это же очевидно, а он снова выставил себя на смех. Сатору резко опустил голову, пряча лицо за пушистой челкой, со стороны было похоже, что он сейчас заплачет, но это было неправдой. Он ведь не маленький, а тем более из-за какой-то ерунды.       «Глупый», — разлилось в мыслях. Теперь над ним смеётся вся семья. Он молча запихивал в себя ложку за ложкой.       — Сатору, ну ты чего? Что-то не знать это нормально, — постаралась поддержать его Шизука. Но Сатору продолжил прятаться за шторкой из волос.       — Нормально сядь и спину выпрями! — скомандовал ему отец жёстким тоном, требующим подчинение. Очки уже лежали рядом с его тарелкой, как и письмо. Настроения у него не было вообще, потому Сатору не стал испытывать судьбу и сделал, что вилели.       В столовой воцарилась тишина, не считая лёгкого скрежета от прикосновения ложки о тарелку. Со своей жердочки спорхнула сова и, попарив под потолком, уселась на спинку стула мальчика, выжидая, когда он поднимет голову на неё. Дождавшись внимания к себе, она клюнула его не сильно в макушку, совсем не зло, даже нежно, словно передала жест поддержки, как смогла.       Сатору не обратил на неё никакого внимания. И посмотрев на отца, задал вопрос, который не давал покоя.       — А когда поедем в Косую аллею?       Он там уже был, даже дважды, когда Саори нужно было закупиться к школе. Все эти палочки, блестящие пузырьки, новые метлы и котлы завораживали его. Совсем скоро у него будет то же самое.              — Сегодня, — только и ответил Акута. Вопрос это не исчерпало, и шило в одном месте продолжало терроризировать белобрысого.       — А метлу купим? — не унимался мальчик, переводя взгляд то на мать, то на отца.       — Нет. Метлы покупают начиная со второго курса, на первом вам их дадут только на время урока, — ответила за родителей Саори, отодвигая от себя тарелку и облокачиваясь на спинку стула.       — Так не интересно! — заныл Сатору.       — Ну, маглы тоже не на гоночных железных тележках начинают ездить, сначала на медленных.       — Ну так магии у них нет, понятное дело!       Начался жаркий спор. Вообще поводом для Сатору может стать любое слово, которое ему не понравится, или если кто-то будет не согласен с его мнением. Для него есть только два мнения, его и неправильное. Вероятно, это наследственное.       — Ну так дело это не меняет! Магия — не магия, начинаем то все одинаково!       — Сатору! — зло повысил голос Акута, кулаком ударив по столу. Посуда задрожала. — Немедленно прекрати спор!       — Но она тоже спорит! — указывая на сестру, недовольно проговорил мальчик.       — А я говорю ТЕБЕ закрыть рот!       — Но так нечестно! — возмутился он на очередную отцовскую несправедливость. Ведь он не один спорил, почему опять все шишки ему?       — Марш в свою комнату! И даже не смей оттуда высунуть нос, пока не позовут! Бегом! — Тон отца требовал немедленного подчинения.       — Так нечестно! — пытался доказать свою правоту Сатору. — Это же был дружеский спор.       Акута больше не стал ругаться, он резко встал, ножки его стула заскрипели о пол, и пошёл в сторону сына.       — Акута, милый, не стоит так злиться, они всё же дети, вырастут и перестанут, — попыталась успокоить мужа Шизука, тоже вставая и поглаживая супруга по плечу, тем самым пряча за своей спиной напуганного ребенка. Пусть она и не могла взять и пригрозить мужу не трогать сына, но могла перенять его злость на себя. Пусть лучше отыгрывается на ней, чем на маленьком ребенке, что даже сдачи дать не может, в силу своего возраста.       — Это всё твоё воспитание! Пусть пока поживет у Каори, здесь ему скучно будет! Она вообще другого поля ягода, она всё по-своему видит! Вот, пожалуйста, у неё можно делать что вздумается, и конечно он этим пользовался, и продолжает тут! — возмущался Акута, высказывая всё жене. — Хватит его жалеть! По стойке смирно был бы у меня сейчас, взгляд боялся бы поднять без разрешения! А это что?! Сидит и слёзы льет! Так и чешутся руки выставить за дверь и забыть о твоём существовании.       Слова отца сильно задели Сатору. Скажи это какой-то незнакомец, он бы и внимания не обратил, но это говорил близкий ему человек, родной отец, прекрасно знавший, что мальчик всё слышит. Его уверенность в том, что здесь он лишний, лишь подтверждалась. Отцу нужен был идеальный и послушный сын, который бы понимал его с одного взгляда. А не активный и непослушный, готовый влезать во всякие неприятности ради веселья.       — Не надо так говорить, он же слышит!       — Замечательно! Может какие-то выводы сделает. — Голос Акуты становился спокойнее.       — Я готов сам уйти… — дрожащим от слёз голоса пробормотал Сатору. Желание показать характер становилось всё больше, доказать всем, что отец не прав и его можно и такого непослушного любить, что он желает любви и достоин её.       — Сатору! — одернула его Шизука. Ей только удалось успокоить мужа, не хотелось бы начинать всё заново. Она понимала, что они оба перегибают палку: Сатору — с предложением ему уйти из дома, Акута — со своей речью, вообще.       — Я тебе сказал идти в комнату, что ты здесь всё ещё делаешь?!       Не выдержав, Сатору сорвался со своего места и убежал в комнату, громко хлопнув дверью.       — Акута, твои слова были несколько грубы. Ты завтра можешь уже и не вспомнить, что наговорил, а для него это травма. Сейчас его личность формируется, а ты ему говоришь, что он лишний, — попыталась вразумить супруга женщина. Ей было безумно жаль Сатору, она с трудом стояла на месте, а не бежала вслед за ним. Для того, чтобы успокоить и объяснить, что он нужен тут, что она его любит.       — Ты знаешь, что я думаю о его личности. А воспитывать его надо, кнутом и пряником. Всё равно вырастет — ничего не вспомнит, — ответил ей он. — Прости Саори, что тебе пришлось слушать крики.       Семья вернулась к завтраку, никто больше не поднял этой темы. Трапеза продолжилась в тишине.

***

      Сатору не выдержал и сорвался с места, убегая в свою комнату. Слезы лелись по щекам раздражая кожу солью, глаза опухли. Его снова отругали просто так, а виноват не он один. Ему было ужастно обидно.       Забравшись на кровать, Сатору уткнулся лицом в подушку, она заглушала его рыдания. Ему надоело быть лишним, ему хотелось проводить время с семьёй, общаться с ними на равных, получать такую же заботу и любовь от отца, как Саори. Вроде все просто, вести себя хорошо, слушаться каждого слова — и вот тебе счастья, но тогда его просто не замечают.       — Уеду к Миссис Каори жить, — бормотал себе под нос мальчик. Высказать это отцу было опасно, того и гляди отлупил бы. — Она меня больше любит и ценит.       Обида засела глубоко, Сатору не хотелось даже видеть отца, скорее бы сесть на поезд и уехать от него в Хогвартс, а там найдёт друзей, так ещё и Юджи там будет. От таких мыслей на душе стало тепло.       Раздался лёгкий стук в дверь, а за ним скрип замка и петель. Мама пришла. Она всегда приходит его успокоить после ссор. Вот в ней он не сомневается, она точно его любит и ценит.       — Как ты? — присаживаясь рядом, нежно спросила женщина. Она гладила его по пушистым волосам, успокаивала. — Ты не обижайся сильно, я понимаю, что такое слушать больно, но… Не знаю, в курсе ты или нет, люди копируют свою модель поведения в семье с родителей. А ты не смей с него копировать, хорошо?       — Это ты сейчас к чему? — голос его дрожал от сдерживаемых слёз.       — Не понял? Если родитель ведёт себя со своими детьми плохо, вот как сегодня папа с тобой, то это скорее всего значит, что и его родители так с ним себя вели. Сегодня он просто отыгрывается. Насколько я знаю, у него даже со старшим братом трудные отношения, — рассказала Шизука. Это должно было как-нибудь облегчить страдания ребенка.       — Как ты его вообще полюбила?.. — пробурчал ей Сатору.       — Я его и не любила… — неслышно бросила женщина. — Скоро поедем за волшебной палочкой. Я уверена тебе достанется самая сильная! — Шизука умело перевела тему на то, что Сатору понравится.       — И самая лучшая! — добавил он, поднимая голову.       Женщина улыбнулась ему, его волосы забавно топорщились из-за того, что он натёр их о подушку. Она рукой пригладила их.       — А как без этого!       — Мам, я тебя люблю!

***

      Наконец пришло время ехать. Сатору принудительно расчесали волосы и пригладили гелем, на что он недовольно бурчал, что ему больно и неудобно.       К их большому поместью подогнали повозку. Дом выглядел богато, искусные вырезки по дереву, золотые вставки, резные окна. Повозка была похожа. Лошадей было ни видно, ни слышно — фестралы. Юджи говорил, что они тощие и обтянуты черной кожей, но Сатору ему не верил — мужчина часто придумывает что-то — черные тощие лошади с крыльями это уже слишком.       — Живее, Сатору! Сам хотел быстрее! — подталкивал мальчика Акута.       Глаза Сатору всё ещё были красные и влажные. Он ускорился, как хотел его отец, и схватился за руку матери, как бы прячась за неё.       А дальше Сатору уже знал, что будет. Акута весь этот день будет его тюкать. Не так сидит, не так стоит, не так дышит, не так ходит, много разговаривает, показывает характер и список его недочётов можно продолжать до бесконечности.       По дороге Саори и Сатору прижались к окнам всматриваясь в деревья и поля. Далеко от дома они уезжают не часто. В основном, это встречи с друзьями семьи, а там они должны либо общаться с детьми этих друзей, либо, как верные собачки на коротком поводке, бегать за ними. Сатору часто засыпал на таких мероприятиях, спрятавшись в укромном месте.       В окнах проносились бескрайние просторы, такие спокойные и открытые. Тут достаточно редко появляются маглы, свободно пасутся животные. Совсем скоро они доберутся до Лондона, а там, через скрытый путь, — и в Косулю аллею. Старенькая повозка поскрипывала на каждой кочке, подбрасывая сидящих внутри людей.       Вскорее они остановились. Большой город и маглы были уже совсем близко. Дальше идти следовало пешком. Каждый уважающий себя чистокровный волшебник ни за что не сядет в магловскую машину — это крайняя степень унижения для таких, как они.       В городе на семью Годжо смотрели как на иностранцев — мантии волшебников достаточно сильно выделяли их из толпы. Сатору с раскрытым ртом и блестящими от восторга глазами вертел головой. Дома здесь были намного выше, чем их поместье, они выглядели не так богато, но пестрили цветными вывесками. Различные отвлекающие на себя внимание баннеры и прилавки, предлагающие свой ассортимент товаров. Большое количество шумных машин, тарахтящих так, словно в каждой из них был свой уменьшенный старик Йокошима. Дед, когда оставался в доме семьи Годжо на ночь, храпел так сильно, что бедный Сатору, рядом с которым старикашку всегда и размещали, убегал в комнату к сестре. Хотя это не слишком помогало, ведь, как метко отметила Саори, тогда уже учившаяся в Хогвартсе, старикан храпел, как трактор.       Одеты обычные похожие были просто, но намного интереснее, на его взгляд, чем обычная черная мантия. Никаких вычурных перьев, как на приёмах у чистокровных. За всё время, что они шли, Сатору не заметил не одной дамы в высокой широкополой шляпе. Хотя в волшебном мире такая была последним писком моды. У кого-то в руках какие-то совсем маленькие пластиковые книжки, которые они держали неправильно, а кто-то и к уху подносил. Чудные, ещё и разговаривают с ней.       Акута завел семью в какой-то переулок, в котором никого не было и, простучав определенную комбинацию по кирпичам, прошёл внутрь. В Косой аллее было привычно по-волшебному: небольшие косые домики-магазинчики; повсюду ходили такие же волшебники облаченные в мантии и остроконечные шляпы.       Шизука достала листы из присланных писем со списком необходимых вещей. Вроде учились они тоже в Хогвартсе, а не помнят, что нужно. «Странные», — считал Сатору. Он-то всё будет схватывать на лету.       — Начнём с формы.       — Может сначала палочка? — попросил Сатору, в голосе читались нотки великого страдания.       — Ты её из рук не выпустишь, а нам нужно ещё столько всего сделать, — объяснила ему мама, слегка наклоняясь к нему. Ростом он был совсем маленького, потому его часто принимали за пятилетнего ребенка вундеркинда.       — До Хогвартса всё равно не получишь. Сломаешь ещё, — вставил галлеон Акута, уходя в сторону бутика с символикой школы Хогвартс.       При снятии мерок нужно будет стоять неподвижно, что Сатору никогда не нравилось. Шекотка от постоянных прикосновений не поможет, от слова «совсем». На него все будут смотреть, а швея, что брала заказы на школьную форму исключительно у богатых семей, постоянно бубнить: «ну жених».       Открыв дверь, семейство вошло в помещение. Колокольчик над их головами зазвонил, оповещая о новых гостях. Присутствующие в магазине на мгновение обернулись, а затем вернулись к своим занятиям. Магов, что не могут заказать себе мантию по личным меркам Акута называл бедняками, и старался приучить к этому и детей, но у Саори и Сатору язык не поворачивался произнести подобное. Миссис Каори говорила, что без разницы, какой у человека достаток, главное — это его отношение к другим. И правда, к ней часто обращаются за помощью или просто разговаривают с ней, не обращая внимания на её статус. Но вот Сатору почему-то по-началу все избегали.       — Какие гости! — слегка скрипучий радостный голос разделся из-за прилавка. Всё та же старушка. — Дочка уже выросла? Дети сейчас так быстро растут, только вот маленькими были, на руках держали, слова сказать не могли, а сейчас — Хогвартс, уроки, друзья. — Миссис Банко всегда любила начинать монологи, о жизни, о семье, только повод дай. — Сатору, а ты вот не меняешься словно, как не посмотрю на тебя — не растёшь, ну это и хорошо, родителям маленьким запомнишься дольше, вспоминать будут чаще. Да и ты уже в школу волшебства пойдешь, ещё год и тоже будешь весь в школьных делах. Наслаждайся последними годом настоящего беззаботного детства.       — Я в этом году пойду! — заявил Сатору. Снова его маленьким называют, он им ещё покажет, как вырастет высоким-высоким, будут ещё завидовать.       — А чего так рано?! Ему ещё бы годик дома посидеть! — возмутила Банко смотря на Акуту. — Подержали бы ещё в родимом гнезде-то.       — Он истерики закатывать начал, как узнал про письмо. Психует, кричит, выбора не оставил, надоел, — ответил ей Акута.       Сатору сжал руки в кулаки, опять этот не нужный позор на весь магазин, теперь кажется, что все взгляды устремлены на него и каждый обсуждает мальчика, говоря что он не достоин своей фамилии.       — Отец, можете перестать. Потом мне все выскажите, — тихим голосом попросил Сатору. Какова вероятность, что это и правда отложат до дома или хотя бы до повозки?       — Ты потом такую же истерику разведешь. Иногда сомневаюсь, что ты вообще наш, может подменил кто. — Спокойный и ровнодушный голос его отца отливал сталью.       — Акута, не надо. Давай поговорим об этом позже, — прервала начинающийся спор Шизука и подбадривающе погладила Сатору по голове. — Миссис Банко, нам бы школьную форму для Саори и Сатору.       — Как обычно для первокурсников?       — Да, на двоих. Три комплекта простых черных мантий, одна простая черная остроконечная шляпа для повседневной носки, один зимний плащ чёрного цвета с серебряными застёжками.       — Ага, для двоих, — записывая всё в свою тетрадь, проговорила старушка Банко. — И вышить имена. Как только будет готово, отправим по адресу. Пойдёмте, снимем мерки.       Они проследовали за старушкой в комнату за стойкой. Там она сказала им снять всё, что будет мешать. Саори осталась в одном платье, скинув туфли, она в носках прошлась к скамейке и встала на неё. Старая портниха Банко измеряла всё: длину рук, рост, обхват рукавов, плеч, бедер, талии и груди.       — Ты вырастешь высокой девочкой. Тринадцать лет, а уже почти сто шестьдесят. Главное ухажёра найди себе высокого, под стать себе, — говорила ей Банко. Саори же лишь кивала, ей рановато было думать о замужестве, потому она лишь соглашалась со старушкой, чтобы та быстрее отстала. Да и по мнению самой девочки, найти пару и завести детей — не самое главное. Она соскочила с лавочки и, быстро обувшись да подхватив мантию, вышла из комнатки.       Остался лишь Сатору. Он скинул с себя мантию и поднялся на лавочку, его измерили точно также. Недовольство на лице мальчика становилось все яснее. Ему хотелось скорее подержать в руке палочку.       В животе недовольно заурчало. Дозавтракать он не успел, его выгнали из-за стола, а обед — не скоро. Настроение становилось всё хуже и хуже.       — Сатору, ты вот какой-то маленький, всего сто сорок семь. Каши больше ешь, девчонки высоких любят, — шутя, говорила Банко и убрала измерительную ленту.       — А мне они и не нужны, я сам по себе буду, — заявил мальчик, скрестив руки на груди.       — Как же без них, как ты семью собираешься строить? — усмехнулась она.       — Я один буду жить! — на этом разговор и окончился. Сатору схватил свою мантию и выбежал к семье. Там, схватившись за руку матери, он снова спрятался. Настроение было окончательно испорчено. То ли из-за голода, то ли из-за этого разговора, то ли из-за того, что его заставили стоять смирно. — Мам, я есть хочу.       — Нужно было утром есть, а не спорить, — ответил ему Акута.       Сатору ничего ему не ответил — только хуже будет. Лишь сильнее сжал руку Шизуки.       — Чуть позже зайдём и купим тебе что-нибудь поесть, — пообещала ему женщина. — Только Саори дождемся.       Оглянувшись, Сатору увидел, как его сестра разговаривает с каким-то мальчиком, на вид, примерно его возраста. Достаточно длинные волосы, темного цвета, узкие темные глаза выдавали в нём человека иной расы. Саори хихикала при разговоре и что-то ему рассказывала.       — Саори! — окрикнул он её. Он тут есть хочет, а она с каким-то мальчиками разговаривает — беспредел!       Сестра на него оглянулась и, что-то сказав парню, попрощалась. Тот помахал ей вслед.       — Это кто? — тут же отпустил мать Сатору и прилип к сестре.       — Ухажёр мой, — максимально серьезно сказала она. — Миссис Банко же сказала найти парня, вот нашла, у него есть потенциал меня перерасти. — Она не смогла сдержать свой смех, видя как глаза брата становятся всё шире.       — Саори! Не шути так! — потребовал мальчик и не сильно, скорее в шутку, треснул её по руке. Саори на его угрозы лишь громче засмеялась.

***

      Обещанный перекус Сатору получил. По дороге ему вручили яблоко.       Теперь пришла очередь покупки всего остального. Перчатки из драконьей кожи, котел и учебники, и только в самом конце палочка.       В книжном была невероятная очередь. Словно все маги сбежались сюда именно в это время. От увиденного списка книг, Сатору почувствовал, что у него кружится голова.       — «Стандартная книга заклинаний» (первый курс). Миранда Гошок;       — «История магии». Батильда Бэгшот;       — «Теория магии». Адальберт Уоффлинг;       — «Пособие по трансфигурации для начинающих». Эмерик Свитч;       -«Тысяча магических растений и грибов». Филлида Спор;       -«Магические отвары и зелья». Жиг Мышьякофф;       -«Фантастические существа и места их обитания». Ньют Саламандер;       -«Тёмные силы: пособие по самозащите». Квентин Тримбл.       И всё это его заставят прочитать. Он почувствовал резкое желание поехать не в Хогвартс, а к Мисисс Каори.       — На первом курсе больше всего книг. Дальше — меньше, какие-то предеметы заканчиваются, какой-то учебник на два года. — сказала ему Саори. — Но увы и ах, у меня тоже много учеников.       Она показала ему свой огромный список, но у неё хотя бы было разрешение на личную метлу.       — «Стандартная книга заклинаний» (третий курс). Миранда Гошок;       — «Растуманивание будущего». Кассандра Ваблацки;       — «Полное пособие по трансфигурации». Эмерик Свитч;       — «Чудовищная книга о чудовищах»;       — «Нумерология и грамматика»;       — «Домашняя жизнь и социальные привычки британских магглов». Вильгельм Вигворти;       — «Магические иероглифы»;       — «Основная защита от тёмных искусств». Арсенсиус Джиггер.       — У тебя хотя бы метла есть, — озвучил свои мысли мальчик.       — Да, ты прав, — тяжело вздохнула Саори, — ещё и её таскать придется.       Получить книги было просто. Их семья знатная, как ещё их не пропустили через толпу. Покупка учебников была сущим пустяком для их бюджета.       Получив свою стопку книг, Сатору заявил, что сам их понесёт. И он их честно нёс, пока в магазинчике ему не купили котёл номер два и он не свалил все учебники туда. В том же магазине были куплены и весы с телескопом.       — Мам, а можно мы метлу сейчас купим, а я оставлю дома. — Он пытался уговорить маму купить желанное. Но та стояла на своём и отказывала, говоря что толку она будет год пылится и ждать его. — Ну мам!       — Пошли за палочкой, ты же так хотел, — отвлекла она его.       — Да! Пошли скорее! — Мальчик сразу же обрадовался и потащил их скорее к магазину. Совсем скоро он сможет творить волшебство, поднимать предметы в воздух, менять их цвет и форму.       — Сатору, ну куда ты торопишься, всё равно до окончания Хогвартса не сможешь свободно колдовать, где хочешь., — остудила пылающие желание брата Саори.       — Какая разница?! Главное, что она будет и моя собственная!       За таким небольшим спором они и пришли к магазинчику Фурутани, что с японского переводится, как «древняя долина». Сатору вошёл туда один, и там никого не было. Здание — узкое, стеллажи занимали большую часть пространства. Вдруг где-то в глубине послышались шорохи.       — Здравствуйте! — привлек к себе внимания мальчик.       Из-за стеллажей, показался мужичок, Фурутани Микайо. Прическа его была разлохмачена. Также небрежно смотрелась и зеленоватая мантия, которая покрылась пылью от неподвижной работы её хозяина.       — Палочка, — произнёс он и снова ушел за стеллажи. Пошумев коробками он принес ему палочку, длинную и светлую. — Ясень и сердцевина — жило дракона.       Старичок предал палочку Сатору. Мальчик взмахнув ею и письма из шкафчиков вылетели и осыпались на пол.       — Не то. Ясень явно не твоё.       Забрав у мальчика палочку, он унес её, и вернулся с новой коробочкой, более потёртой. Эта палочка была изогнутая темная.       — Чёрное дерево, жило дракона.       Годжо забрал палочку и взмахнул уже в другую сторону — ваза из-под цветов разбилась, вода потекла на пол, а засохшие цветы похрустели и, не удержавшись под своим весом, упали следом.       — Ага, и это не твоё. — снова забрав неподошедшую палочку, Фурутани скрылся за стеллажами.       В руки Сатору вручили новую — ярко-рыжую и с выделенной рукоятью, удобно лежащую в руке. Мальчик взмахнул рукой и ничего не произошло.       — Подошла! — обрадовался Микайо. — Рябина, ни один темный волшебник не владел палочкой созданной из рябины. Её трудно сломать, а защитные чары особенно сильны. Ясная голова у тебя и чистое сердце — палочки из рябины любят таких. А сердцевина крайне редка, волос Курупиры, не записан пока ни один древний волшебник владеющий им, но он выбирает в качестве своих владельцев непредсказуемых, но талантливых. Удачи тебе в Хогвартсе! — рассказал изготовитель палочек наклоняясь через стойку. — С тебя шестнадцать галлеонов и пятнадцать канатов.       Кивнув Сатору положил палочку на стойку и выбежал на улицу попросить денег у родителей. Мама выдала ему всю сумму. В следующий раз он вышел со своей драгоценностью. Мальчик сразу же показал палочку сестре и матери, рассказав, что она значит и что он будет талантливым волшебником.       «Теперь можно и в Хогвартс», — думал про себя мальчик, положив своё приобретение в карман мантии, и бодро шагал к выходу из Аллеи.