Folie a deux

Языки пламени охватывали дрова, создавая приятный жар. Ганнибал, с присущей ему элегантностью, уже уготовил место для своего гостя и обитательницы своего дома, накрыв стол возле камина. Через стеклянные двери, ведущие на улицу, можно было разглядеть, как снег медленно покрывает землю толстым слоем. Внутри же тёплое освещение люстры мягко освещало пространство, добавляя ощущение покоя и уюта, в то время как яркие огни гирлянд на рождественской ёлке рядом создавали праздничную атмосферу. — Что сегодня на ужин? — высокий женский голос отозвался из-за стола. — Пряная свинина, запечённая в рукаве. — уточнил Лектер и заботливо убрал прядь с лица Эбигейл. — Такой вид запекания мяса очень прост: нужно замариновать мясо, уложить в рукав для выпекания, поставить в духовку и можно свободно заниматься своими делами. Уилл сделал нервный глоток вина и зацепился взглядом за часы на своей руке. "Меня зовут Уилл Грэм, сейчас шесть шестнадцать вечера, я в поместье Ганнибала Лектера. Эбигейл попросила меня остаться на ужин. Это малейшее, что я могу сделать для неё в честь Рождества." Ганнибал нарезал свиной рулет, раскладывая его порциями по тарелкам. Золотистые канделябры, лиможский фарфор с тонкой золотой каймой от Тиффани и белоснежная скатерть напоминали об утончённом совершенстве, к которому Грэм никогда не мог привыкнуть. "Как я оказался здесь — среди мерцающего серебра, изящного фарфора, тончайших узоров, играющих в свете свечей, и белого вина в хрустальных бокалах? Человек напротив понимает меня с одного взгляда — в его глазах такое спокойствие, как будто он давно знал, что мы в итоге окажемся здесь. Девушка справа от меня — словно я, в ином обличье. Она жертва или она охотник? Она и то, и другое одновременно. И я хочу защитить её от всего, с чем столкнулся сам. Стремлюсь уберечь её хрупкую натуру и всё же не дать ей стать таким, как я." Отношения Ганнибала и Уилла словно перетягивание каната. Как и в игре: кому удастся перетянуть соперника на свою сторону, преодолев черту между ними, тот и победил. Но эта победа может обернуться катастрофой: одному из них придётся уступить, доверчиво шагнуть в бездну другого и стать беспрекословным пленником его законов. Но что, если каждый покажет свой характер и ни один не захочет сдаться? Разорванная связь, оставляющая их навсегда по разные стороны пропасти, где каждый останется в одиночестве, до конца своих дней. И всё же этот вопрос терзал Грэма: уступить или отступить? — Уилл, — до боли знакомый голос прервал его размышления, — я жду твоё мнение о сегодняшнем блюде. Если дать ему остыть, оно утратит вкус. Эбигейл оживлённо обсуждала с Ганнибалом события прошедшего дня, поедая сочное мясо. Доктор, как обычно, позволил себе налить девушке немного вина, развязав тем самым язык. С лица шатенки не сходила улыбка, и в целом она стала катализатором в их отношениях — помогала забыть события прошлого и помнить только о настоящем. — Да. Конечно, я попробую. — рассеянно отозвался Уилл, поднимая приборы. Его руки дрожали, пока он разрезал рулет на мелкие кусочки. "Хотелось бы верить, что это действительно свинина." — Эбигейл, дорогая, я оставил десерт в холодильнике. Сможешь принести его? — Десерт? — девушка улыбнулась, грациозно поднимаясь из-за стола. — Конечно, я мигом. — А что за десерт? — спросил Уилл, пытаясь скрыть своё беспокойство. Глазами он провёл Эбигейл в другую комнату. — Вкусный. Отведаешь после того, как закончишь измываться над рулетом. Спокойно ответил Лектер, избегая конкретного ответа. Он следил за движениями Уилла, замечая, как тот бесстрастно терзает мясо на тарелке. — Ты ел мою еду не раз. — продолжил он, наклонившись чуть вперёд. — Почему же сегодня ты так осторожен? — Чувствую себя не в своей тарелке. — бросил Уилл и его голос прозвучал резче, чем он ожидал. Ганнибал заметно усмехнулся, как будто нашёл эту игру слов особенно забавной. — Что именно тебя смущает? — Мысли, которым я не хочу давать волю. — Мысли, которым ты не хочешь давать волю? — переспросил он, словно смакуя каждое слово. — Почему же тогда они всё равно находят тебя? Подняв бокал, Уилл сделал небольшой глоток, чтобы выиграть время. Он чувствовал себя неуютно под этим проницательным взглядом, словно Лектер знал больше, чем говорил. Стоило подумать о таких нюансах прежде, чем влюбляться в каннибала. — Некоторые вещи невозможно игнорировать, как бы ты ни старался. — Значит, они требуют твоего внимания. — заметил Ганнибал, восполняя бокал гостя. Он также подогрел своё замечание усмешкой. — Это свинина. Попробуй. Уилл наколол вилкой небольшой кусочек и отправил его в рот. В тот же миг на языке раскрылся весь спектр вкусов: сначала мягкая пряность, затем лёгкая сладость маринада, которая плавно переходила в дымчатый оттенок запечённого мяса. "Как всегда совершенство... Слишком совершенное." — Неизменно хорошо. — Уилл с облегчением выдохнул. — Ты ведь не стал бы мне лгать? — Я стремился угодить тебе. Приятно знать, что ты оценил. — Хочешь сказать, что ради меня готов чаще готовить нечто... Подобное? — последнее слово он подчеркнул, желая придать ему смысл, который поймёт лишь Лектер. — Готов, время от времени. Но иногда мы будем ужинать по моим предпочтениям. Ты ведь не хочешь заморить меня голодом? — лукавство в его голосе придавало Лектеру его особый пылкий шарм. "И почему сердце бьётся, как ненормальное." Нет, Уиллу бы не хотелось узнать каково это, когда Ганнибал голоден, ведь тогда он рискует быть съеденным сам. Слова Лектером показались Грэму не просто шуточным предупреждением, это было его своеобразное приглашение — прыгнуть в бездну, которая их разделяла вместе и разделить все её прелести. — Интересно, какой ты на вкус. — с лёгкой улыбкой заметил Уилл, игриво прикусив губу. Шаги Эбигейл прервали Ганнибала, вынудив его отложить ответ, но выразительный взгляд и едва заметно поднятая бровь дали понять Уиллу: забывать это он не намерен. — Это выглядит потрясающе. — радостно произнесла Эбигейл, появившись в комнате с тремя стеклянными креманками на разносе. Поставив десерт на стол, она вернулась за своё место. — Спасибо, Эбигейл. — с теплотой произнёс Грэм, бережно приподняв её руку и мягко коснувшись её губами, словно заботливый отец. Девушка звонко захихикала, её смех был лёгким и непринуждённым. Алкоголь явно расслабил её, сделав поведение беззаботным, почти детским — таким, каким она редко позволяла себе быть. — Классический итальянский сливочный десерт с упругой, бархатистой консистенцией, нежным сливочным вкусом и ноткой ванили. — прокомментировал Лектер, взяв порцию панна-котты. — Уверен, вам обоим это понравится. Уилл потянулся за десертом, нарушая привычный порядок трапезы, и в этот момент почувствовал лёгкое прикосновение у края своих штанов. Оно было таким незаметным, что сначала он решил, что показалось. Чей-то носок аккуратно задел его лодыжку, словно играя. Грэм поднял взгляд на Ганнибала. Тот выглядел невозмутимо, сосредоточившись на своём десерте. И всё же едва уловимое движение у колена Уилла заставило его напрячься. Незаметно взглянув вниз, он понял: носок чужой ноги осторожно коснулся ткани его брюк, оставив одну туфлю чуть в стороне. Это было так искусно скрыто скатертью, что Эбигейл, увлечённая разговором, не могла ничего заметить. Грэм откинулся на спинку стула, пытаясь скрыть внутренне потрясение. — Уилл, ты открыл мой подарок? — Лектер мягко поднял бровь, заставив гостя обратить внимание на коробочку, стоящую рядом. — Эбигейл, для тебя я тоже подготовил нечто особенное. — Что же это? — Я заметил, как ты пристрастилась к чтению. — с усмешкой сказал Ганнибал, наблюдая за её интересом. — Хочу, чтобы ты распечатала тот подарок под елью. Эбигейл слегка приподняла брови, не в силах скрыть любопытства. Она встала и подошла к подарку, ощущая, как внутри разгорается интерес. Развернув яркую упаковочную бумагу, она обнаружила пару книг, среди которых особенно выделялась классика: "Искусство войны" Сунь Цзы и "Образ и подобие" Фридриха Ницше. — Тяжелые книги для твоего возраста... — окинув Лектера скептичным взглядом, произнёс Грэм, его голос выдавал скрытое беспокойство. Лектер лишь слегка улыбнулся в ответ, его взгляд оставался спокойным и неизменным, как всегда, когда он обсуждал свои намерения с Грэмом. — Я воспринимаю книги как ключи, открывающие двери в этот сложный мир. Мне нравится, спасибо. — девушка с искренним интересом разглядывала обложки книг, пока её пальцы скользили по корешкам книг. Грэм, несмотря на свою настороженность, не мог не заметить, как её лицо светилось от радости. Он вздохнул, едва ли осознавая, что, несмотря на все свои опасения, они с Лектером в какой-то степени были заодно — оба, каждый по-своему, пытались показать Эбигейл мир, наполненный не только испытаниями, но и разными своего рода удовольствиями. — Твоя очередь, Уилл. — сказала она, возвращаясь за стол и игриво поглядывая на аккуратно завёрнутую коробочку, лежавшую рядом. Мужчина взял в руки свой подарок, глазами вопрошая Ганнибала о содержимом. "Не мог ведь он подарить что-то непристойное?" Как только он в нерешительности приподнял коробку, слегка покачивая её, Ганнибал рассмеялся, пытаясь сдержать смех. Его лицо оставалось спокойным, но в глазах блеск веселья, и он тихо добавил: — Ты зря переживаешь, Уилл. Он внимательно следил за каждым движением Грэма, наслаждаясь моментом, когда тот разрывал упаковку, всё ещё пытаясь понять, что именно скрывается внутри. Минималистичная упаковка, сдержанная и элегантная, скрывала внутри прямоугольный флакон, выполненный в строго выдержанном стиле. Внутри флакона скрывался насыщенный аромат. Дымная древесина была основой, аромат которой раскрывали лёгкие вспышки цветочных акцентов. Это сочетание ассоциировалось с костром, лесным воздухом и цветочным полем. Нечто противоречивое, но притягательное. — Вау... — сказал Уилл, поражаясь тому, как утончённо был подобран аромат. — Пахнет невероятно. Кажется, ты угадал с подарком. Его глаза, казалось, заблестели от восхищения. Он не мог не заметить, как этот аромат, несмотря на свою строгость и сдержанность, идеально совпадает с его внутренним «я». Ганнибал, наблюдая за реакцией, едва заметно улыбнулся, не позволяя себе выдавать удовлетворение от того, что он снова смог точно попасть в точку. Ужин в кругу близких оказался глотком свежего воздуха в духоте собственных мыслей. Грэму, как никому другому, было важно знать, что Эбигейл счастлива, находясь в их странной, но уютной маленькой семье. Чувства к Лектеру были похожи на летний ливень — неожиданные, приносящие новые двоякие ощущения, но при этом способные смыть весь накопившийся груз. Их отношения, шаткие, как спичечный домик, могли разрушиться в любой момент, но именно в этой хрупкости Уилл находил счастье, которого никогда не испытывал прежде. И пусть весь мир сгорит дотла, если искры их любви разожгут пожар. Когда всё обратится в пепел, они пройдут по нему вдвоём.