Жестокий выбор

Джисон был в преддверии экзамена. Он чувствовал себя как рыба, выброшенная на берег, беспомощно бьющаяся в песке. Каждый день Минхо приглашал Хана к себе в комнату для совместных занятий. Сначала Джисону было сложно сосредоточиться – каждый шорох, каждый вздох Ли отвлекали его от учебников. Он чувствовал себя неловко, ощущая на себе взгляд старшего, который был в то же время и внимательным, и поддерживающим. Но с каждым днем Хан привыкал к присутствию Минхо, и, как ни странно, ему начинало нравиться. Это чувство было как будто бы родным, как будто он всегда находился здесь, в этом маленьком мире, где его единственным собеседником был Ли. День экзамена наступил. Хан был в панике. Он пропустил несколько важных тем, и мысль о пересдаче, о том, что ему придется снова погружаться в эти сложные и скучные учебники, вызывала у него дрожь. Он представлял, как снова и снова будет перечитывать эти сухие термины, и его сердце сжималось от отчаяния. Ему просто хотелось отдохнуть, как все остальные студенты, забыть про учебу, хотя бы на два месяца. Минхо был полной противоположностью Хана. Он был спокоен и уверен в себе, его не волновало ничего. Они поехали в колледж на одной из машин Минхо, Чан был с ними, ему тоже надо было сдать экзамены. Джисон даже не заметил, как они подъехали. Глубоко выдохнув, он вышел из машины. Они припарковались неподалеку от колледжа, но так чтобы было не заметно, что Джисон приехал с ними. - Спокойно, Хан, все будет хорошо, – произнес Минхо, глядя на Хана, который нервно теребил свою футболку. Он видел страх в его глазах, слышал, как тяжело ему дышать, - ты много учился, и ты все знаешь. Просто расслабься и думай. Хан, как будто в трансе, кивнул. Он знал, что Минхо прав, но его страх был слишком силен. Мысли о неудаче, о пересдаче и бесконечном потоке учебников словно окатывали его холодной водой. Затем они разделились и направились в колледж разными дорогами. Возле аудитории столпилась толпа студентов, которые судорожно повторяли материал. Хан заметил в толпе Чонина и поспешил к нему. - Привет, - радостно произнес Чонин и обнял друга. - Привет, - ответил Хан и на душе потеплело от объятий. - Ты как? Я будто год не видел тебя. Опять все дни напролет сидел за учебой. Наверное, даже не кушал нормально, - зная повадки друга распереживался Чонин. - Нет, я не забывал про еду, - на лице Хана расплылась нежная улыбка, при мысле, как Минхо с силой заставлял убирать учебники и кушать. Затем они с другом поделились своими переживаниями и новостями за это время. И вот Хан уже сидел в аудитории, ожидая начала экзамена. Он слышал, как его сердце бешено колотилось в груди. Он чувствовал, как пот проступает на лбу. Он смотрел на билет, напечатанный на корейском языке, и чувствовал, как его голова пустеет. - Время пошло! – прозвучал голос преподавателя, и Хан вздрогнул. Он быстро пробежал глазами по билету, пытаясь вспомнить все, чему он учился. Он начал писать, пытаясь сосредоточиться на задании, но мысли о неудаче продолжали мучить его. Джисон чувствовал, как его руки дрожат, и чернила размазываются на бумаге. Он старался думать о том, что говорил ему Минхо. "Просто расслабься и думай," – повторял он про себя. Он старался вспоминать все, что изучил. Хан чувствовал, как его мозг работает на пределе, и он делал все возможное, чтобы не подвести себя. На зло два первых вопроса он знал только поверхностно, но хотя бы последний вопрос он знал идеально, потому что ему понравилась эта тема. Вдруг он увидел, что студент, который заходил перед ним, пошел к преподавателю. А это значило, что он следующий. В аудитории было несколько преподавателей, он следил взглядом за всеми и пытался понять, кто освободится быстрее. - Хан Джисон, - прозвучала его имя, - к Сон Джуну. Руки тряслись, на глазах наворачивались слезы, сердце упало. Это был один из строгих преподавателей, Джисон видел, как несколько студентов уходили с пересдачей. Но, что уже поделать, пару минут и все это закончится. «Спокойно, Хан, все будет хорошо» - перед глазами стояло виденье Минхо. Его мучили целых тридцать минут, он слушал, как его оскорбляют. Хан пытался отвечать на бесконечные вопросы, которые так и скакали по разным темам. Преподаватель даже не смотрел на билет. Когда Хан думал, что его отправят на пересдачу, Сон Джун протянул ему зачетку: - Очень слабо. Какие у нас выйдут медицинские работники, - покачал старик головой, - но так уж и быть поставлю вам тройку. Хан вышел из аудитории, его ноги дрожали от усталости и напряжения. Он подошел к Минхо, который уже ожидал его у входа. - Как ты? – спросил ЛИ, глядя на Хана. - Я... я справился, – сказал Хан, его голос дрожал. - Я знал, что ты справишься, – улыбнулся Минхо, обнимая Хана. Слезы потекли с глаз, что он так пытался сдержать. Он хотел остаться в этих объятьях навечно. Минхо понимал, что Хан сейчас не в состоянии что либо рассказать, поэтому он лишь понимающе гладил по голове. Они вышли из университета и направились к машине. Хан сел на заднее сиденье, но руки все еще дрожали. Он не мог поверить, что все это закончилось. - Спасибо тебе, Минхо, – сказал Хан, глядя на старшего. - За что? – удивился Ли. - За то, что ты был рядом. За то, что ты верил в меня. За то, что ты помогал мне. Я даже не спросил, как ты сдал. - Это мелочи. Я сдал на отлично, – сказал Минхо, кладя руку на плечо Хана, - и ты тоже хорошо справился. Я знаю сколько ты сил вложил в учебу. И тебе просто не повезло с преподавателем, который не смог по достоинству оценить твои знания. А сейчас улыбнись, впереди отдых. Хан кивнул, улыбка осветила его лицо. Он знал, что Минхо прав. - Чан поспеши, нам еще надо успеть собрать вещи, - приказал Ли. - Ты уезжаешь? – удивился Хан. -Я хочу поехать на природу с мальчиками, - ответил Минхо.

***

Дома их радостно встречал Енбок. Он подбежал к Ли и крепко обнял, на лице Хана появилась улыбка. Как же тепло на душе становится, когда видишь это чудо. - Собирайся, мы поедем в наш маленький домик, - приказал Минхо. - Ура, - вскрикнул Енбок и уже хотел убежать, но повернулся и спросил, - а можно взять кошек? - Нет, прости. Но они могут убежать, им будет лучше остаться здесь, - твердо ответил Минхо. - Феликс точно возьмёт с собой Дьявола, - мальчик перевел взгляд от старшего брата на Хана, - тогда можно взять с собой Джисона? Парень удивился, он показал пальцев на себя, задавая немой вопрос. Как по большому залу пронесся звонкий смех. Источником был Минхо. Джисон сначала не мог понять в чем причина его смеха. Минхо повернулся к нему: - Хорошо, возьмем твоего нового зверька, - Ли схватил его за щеку и нежно потрепал, - нашего бельчонка. Джисон обиделся на него, надув те самые щеки. - Придурок… Но это было ненадолго, стоило Минхо мило улыбнуться и подмигнуть, как вся злость испарилась. - Ты тоже собирайся, - сказал Ли, когда Енбок уже убежал в свою комнату, - не переживай я тоже беру своего верного пса – Чана.

***

Минивэн, вмещающий всех, мчался по дороге, унося компанию в неизвестном направлении. Атмосфера внутри была наполнена оживлением. Енбок, изначально недовольный тем, что ему не суждено сидеть с Ханом, быстро передумал, когда ему предложили место на переднем сиденье. Он с радостью принял предложение, его юный энтузиазм засиял ярче, чем солнечный свет, пробивающийся сквозь окна минивэна. Енбок весь путь болтал с Чаном, заставляя его улыбаться. На самом заднем ряду, как всегда, царило спокойствие: Феликс, умостившись с собакой, наблюдал за проносящимся пейзажем. По середине сидели Хан и Минхо. Джисон, наблюдая за происходящим, решил поинтересоваться у Ли, почему тот выбрал именно его. Ли, с усталым вздохом, ответил: - Я устал. С Чаном нужно постоянно болтать, чтобы он не уснул за рулем. У Енбока полно энергии, он справится с этой задачей. С этими словами Ли повалился на колени Джисона, закрывая глаза. Душа Хана в этот момент отправилась в свободное плавание. Он замер, не зная, куда деть руки. Неловкость сковала его тело, он не мог решиться на какой-либо жест. В этот момент Минхо, словно почувствовав его неловкость, приоткрыл глаза и, мягким жестом, положил ладонь Джисона на свою грудь. В этот миг Хан чуть не потерял сознание. В его сердце бушевала буря эмоций. Он не мог поверить, что ему предстоит провести четыре часа в такой близости с Ли. Их глаза встретились. Джисон почувствовал, как его щеки запылали. Минхо, слегка улыбнувшись, заснул. Три часа пути пролетели незаметно, как одно мгновение. Хан уже успел привыкнуть к присутствию Минхо. Сначала он только тайком наблюдал за спокойным лицом, но постепенно, охваченный волной смелых чувств, решил сделать первый шаг. Хан осторожно, кончиками пальцев, тронул темно-каштановые волосы Ли. Минхо не отреагировал, продолжая дремать, погруженный в свои мысли. Смелость Хана возросла. Он мягко начал массировать голову Минхо, чувствуя под пальцами гладкие, мягкие волосы. Вдруг парень открыл глаза. Хан испуганно отдернул руку, готовясь к гневной реакции. - Извини, - пробубнил он, краснея от стыда. Но Минхо просто тихо сказал: - Продолжай, мне понравилось, - снова закрыл глаза, словно поддаваясь приятным ощущениям от ласковых пальцев Ханы. В этот момент Джисон увидел в Минхо большого котенка, жаждущего ласки, тепла и нежности. Хан боялся спугнуть его и в тоже время молился, чтобы эта поездка не заканчивалась. В нем просыпалась нежная любовь, готовность отдаться всем сердцем тому, кто так спокойно и доверчиво лежал рядом.

***

Они приехали в маленький домик в самом сердце леса, укрытый среди величественных деревьев. Его простая, но стильная архитектура создавала атмосферу уюта и гармонии с природой. В каждой комнате царил мягкий свет, а большие окна открывали захватывающие виды на зелень леса. В одной из спален - двуспальная кровать, уютно обрамленная мягким текстилем, а в другой - две симпатичные односпальные. Оба пространства были украшены картинами местных художников, изображающими лесные пейзажи, что создавало атмосферу близости к природе. На кухне, объединённой с гостиной, царил уют. На террасе, где можно выпить чашечку горячего чая, завершить идеальный день в этом уединённом уголке леса, создавая воспоминания, которые останутся с вами навсегда. На заднем дворе, на который можно было выйти через черный выход, стоял костер и стулья. - Про расположение дома знают только избранные. Здесь мы можем безопасно отдохнуть от всего дерьма, - пояснил Минхо, - обычно Чан спит со мной, но он решил уступить тебе место. Джисона охватила паника, как только он представил, что ему придется еще и спать в одной кровати с ним. Он же едва пережил поездку сюда. Как только он открыл рот, чтобы отказаться, как Минхо произнес: - Возражения не принимаются. Это приказ, - затем он добавил с задорной улыбкой, - я не кусаюсь. Чан все еще жив. Затем Чан рассказал план их отдыха. Перекусив и оставив сумки, компания отправилась на машине в конюшню, которая располагалась в тридцати минутах езды. Здесь тренировались профессиональные наездники. Однако Минхо был спонсором. Вкладывая сюда большие деньги, он мог позволить себе держать здесь своих лошадей. Чан заранее позвонил и договорился, чтобы на территории никого не было, кроме минимума сотрудников и хозяина. С владельцем они давно были знакомы и могли ему доверять. Их встретили возле ворот конного центра. - Здравствуйте господин Ли, - поклонился мужчина средних лет, - рад, что вы нас посетили. Давно вас не видел. - Много дел, Со Джин, - Минхо плавно направлялся к конюшне, рядом с ним шел владелец, а за ними следовали вся остальная компания, - как ваши дела? Разговор продолжался на фоне, Джисон оглядывался по сторонам и следовал по пятам за Минхо. Когда они дошли до конюшни, Енбок с радостью побежал к своей белой лошади - Стар. - Ваша лошадь – Жасмин, дала потомство, - доложил владелец, - однако жеребёнок очень слаб. Для его блага, ветеринар предложил его усыпить. Но последнее слово за вами, господин Ли. Феликс также пошел к своему коню – Оствинду, к мощному черному коню с белой отметиной на лбу. Чан, Минхо и Джисон отправились к лошади с жеребенком. Открыв дверь в стойке, Ли подошел к Жасмин и нежно погладил по голове. - Привет, говорят у тебя родился малыш? Я познакомлюсь? – темно-коричневая лошадь доверившись, отодвинулась и за ней показался худой белый жеребенок, - ну здравствуй, малыш. Минхо подвинул свою ладонь к мордочке жеребенка, дав понюхать и привыкнуть к нему. - Джисон, подойди. Парень со страхом прошел мимо лошади и присел рядом с Минхо. Жеребенок с таким же страхом смотрел на Джисона. Его шершавая, словно перламутр, кожа сияла в свете, напоминала о нежности и хрупкости. Глаза, глубокие и полные мечты, искрились. Вдруг малыш встал и пошел, каждый шаг жеребенка был нетверд и осторожен, как будто он испытывал неведомую силу притяжения земли. Его ноги, тонкие и изящные, едва касались пола, а мир вокруг казался слишком огромным и пугающим. Но в его невидимых крыльях существовала сила, спрятанная за слабостью - гордость, свойственная его расе. - Господин, невероятно, она впервые встала самостоятельно, - удивился Со Джин. - Сохраним ей жизнь, как думаешь, Джисон? – внезапно спросил Минхо. - Конечно, каждое существо вправе жить, - без колебаний сказал Хан. - Хорошо, значит она будет твоей, - с нежной улыбкой ответил Минхо, - тебе нужно придумать ей имя. - Моей? – Джисон удивился. - Конечно, это же ты сохранил ей жизнь. Ты умеешь кататься на лошадях? Джисон отрицательно покачал головой. - Значит будешь учиться вместе с ней. Так как назовешь ее? - Хоуп, - ответил Джисон, немного подумав. - Надежда, - улыбнулся Минхо, - хорошее имя. Солнечный день стоял на пике своего могущества. Воздух, прогретый до приятной температуры, наполнял лёгкие ароматом цветущего луга, раскинувшегося неподалёку от конного центра "Золотая Подкова". Минхо, Феликс и Енбок, трое братьев вывели своих великолепных скакунов на простор. Их лошади – Жасмин, темно-коричневая кобыла с роскошной гривой, Оствинд, мощный темный жеребец с белой отметиной на лбу, и Стар, белая лошадь – терпеливо ждали своих всадников. Жасмин, гордо выставив голову, была любимицей Минхо, их связь была очевидна даже для неопытного глаза. Стар, обладавшая удивительной грацией и послушанием, идеально подходила Енбоку, их спокойствие и взаимопонимание напоминали тихую, гармоничную мелодию. Оствинд, несмотря на свой живой темперамент, был совершенно покорен Феликсом, их энергия словно переплеталась в едином ритме. Чан подозвал Хана, с любопытством наблюдающего за этой троицей. - Пошли, ты должен это увидеть, - сказал он, указывая на необычную сцену. Братья выстроились в ряд перед своими лошадьми. И тут произошло то, что повергло Хана в изумление. Минхо, Феликс и Енбок одновременно склонились в низком поклоне перед своими животными. И что удивительнее всего, лошади ответили им тем же – изящно склонив свои головы. Хан застыл, пораженный этим проявлением глубокого взаимопонимания и уважения. - Ли, их дед, всегда говорил, что уважение к лошади – это залог её уважения к тебе, - объяснил Чан, добавив, - он всегда подчеркивал необходимость чувствовать животное, понимать его настроение, его язык тела. Это не просто езда, это диалог, партнерство. Он учил нас чувствовать каждое движение лошади, каждый вздох, каждый мышечный импульс. Мы проводили с ним часами, изучая поведение животных, учась разгадывать их немые языки, наблюдая за их взаимодействием с природой. Хан, не скрывая своего восхищения, прошептал: - Вау, они так едины с природой… Это не просто наездники, это единое целое с животными. После этого братья оседлали лошадей и грациозно поскакали по полю, их движения плавны и согласованы с движениями животных. Лошади казались продолжением их тел, сливаясь с ними в единое целое. Чан повернулся к Джисону: - Хан, давай подождём их под деревом. Солнце печёт нещадно. Джисон с радостью согласился. Под раскидистой кроной старого дуба они провели около получаса, общаясь о жизни, о семье Минхо, о их увлечениях – музыкой и верховой ездой. Чан рассказывал о сложных тренировках, необходимых для достижения такого высокого уровня взаимопонимания с лошадьми, о терпении, которое требуется от наездника, о глубоком уважении, которое нужно питать к этим прекрасным животным. Он подчёркивал важность понимания не только физиологии лошади, но и её психологии. Помимо физических упражнений, тренировки включали в себя и элементы йоги, и медитации, помогающие наезднику настроиться на одну волну со своим конем. Внезапно на горизонте появилась фигура Минхо, скачущего на Жасмин. Его лицо, озарённое солнечным светом, казалось ещё более красивым. Он остановил лошадь, грациозно соскочил с седла и протянул руку Джисону: - Не хочешь прокатиться со мной? Джисон почувствовал, что попадает в какую-то волшебную сказку. Прекрасный принц, хотя и на темно-коричневой, а не на белом коне, приглашает его на прогулку. Минхо действительно выглядел потрясающе: мускулистое тело, выразительные черты лица, и эти накаченные бедра… -Так ты едешь или нет? У меня уже рука устала, - произнес Минхо, слегка раздражённо, но в его глазах между тем играл озорной огонёк. Джисон, придя в себя, кивнул и положил свою руку в руку Минхо. Тот легким движением посадил его в седло, сам сев сзади. Джисон оказался впереди Минхо, что вызвало у него некоторое смущение. -Не волнуйся, я тебе буду помогать сзади, - прошептал Минхо, его дыхание ласкало шею Джисона. Накаченные руки Минхо нежно обняли его талию. Жасмин поскакала галопом, ветер развевал волосы Джисона, а тепло Минхо согревало его спину. Это было незабываемое чувство…

***

Они вернулись домой, уставшие, вспотевшие и голодные после долгого дня, полного активных занятий и приключений. Вечер уже наступал, когда все наконец смогли принять душ и освежиться, и время на часах показывало восемь. Чан, как всегда, взял на себя ответственность за готовку, а остальные ребята охотно подключились к этому процессу. Минхо и Чан занялись жаркой мяса, старательно переворачивая куски на гриле, в то время как Енбок, с интересом наблюдая за процессом, развлекал их забавными историями из своей жизни. Феликс в это время играл с Дьяволом, своим верным четвероногим другом, который весело скакал по двору, пытаясь поймать мяч. Хану же было поручено нарезать овощи и закуски, и он с удовольствием выполнял эту задачу, добавляя к ней немного кулинарной магии, чтобы сделать блюда более аппетитными. Когда все было готово, они расселись вокруг костра и начали делиться смешными историями, наслаждаясь вкусной едой и теплой атмосферой. Внезапно Минхо, заметив, что у них есть возможность немного развлечься, подошёл к машине и вытащил оттуда гитару, принадлежавшую Джисону. - Хан потрясающе играет на гитаре и поет песни, - с энтузиазмом поделился он с остальными, поднимая настроение всем вокруг. - Минхо, когда ты успел её положить? - удивился Хан. - Когда ты ушёл с Енбоком собирать вещи, - ответил Минхо с хитрой улыбкой. - Я не буду играть, я стесняюсь, - сказал Хан, но его попытка уклониться от выступления не увенчалась успехом. - Пожалуйста, пожалуйста, - тут же вмешался Енбок, распахнув свои большие глаза, полные надежды, - одну песенку, - настаивал он, и Хан, не в силах отказать этому милому взгляду, наконец сдался: - Хорошо, но только одну. Все с нетерпением замерли, когда Хан начал играть. Его мелодии заполнили пространство, и даже Феликс, который обычно недолюбливал его, был заворожен. Песня звучала так прекрасно, что вскоре к ней присоединились все, подпевая и смеясь. Время летело незаметно, и когда Хан уже немного подустал, Чан принёс колонку и включил зажигательную костровую музыку. Минхо и Енбок, не удержавшись, начали весело танцевать, а вскоре вытащили Чана и Феликса на танцпол. Эта сцена выглядела довольно странно, но в то же время и прекрасно: глава мафии, его братья и телохранитель весело развлекались вместе, забыв о своих заботах и обязанностях. Однако усталость после экзамена и насыщенного дня постепенно накатила на Хана, и вскоре он уснул прямо сидя в кресле, оставив остальных наслаждаться вечеринкой. Тихий шёпот Чанa рассекал ночную тишину: - Разбудить его? Минхо, не отрывая взгляда от мирно спящего юноши, мягко ответил: - Нет, пусть спит. Я сам перенесу его в спальню, а ты уложи спать мальчиков. Чан кивнул и повёл их в комнату, оставляя за собой шлейф едва слышного детского смеха. Минхо приблизился к спящему парню. Свет луны мягко освещал его лицо, подчёркивая пухлые щёчки, надутые даже во сне, словно он обиделся на весь мир, но сейчас был совершенно беззащитен и спокоен. Взгляд Минхо задержался на его розовых губах, слегка приоткрытых в безмятежном сне. Не в силах устоять, Ли нежно провёл пальцем по его щеке, слегка коснувшись мягкости губ. Это касание было таким нежным, что казалось, будто он боится потревожить хрупкую красоту сна. Затем Минхо, с предельной осторожностью, приподнял юношу, поддерживая его за спину и ноги, стараясь не причинить ему ни малейшего дискомфорта. Мягкое тело легко поддалось, словно невесомая птица в его руках. - Минхо?, – пробормотал сонно парень. - Обхвати меня руками, – тихо попросил Минхо, чувствуя, как сердце учащённо бьётся от близости к Хану. Джисон, полностью доверяя старшему, послушно обвил Минхо руками, его тело расслабленно обвилось вокруг Ли, словно ища опоры и защиты. Минхо бережно отнёс Хана в кровать, аккуратно переодел его в мягкую хлопковую пижаму, застегнув каждую пуговицу с особой тщательностью, словно это был священный ритуал. Он укрыл его тёплым одеялом, приглаживая складки ткани. Затем сам переоделся в свою пижаму и лёг рядом, стараясь не потревожить сон Хана. Мягкий свет ночника создавал уютную, интимную атмосферу. В тишине комнаты, лишь изредка прерываемой лёгким дыханием спящих, Минхо почувствовал, как рука Хана легла ему на бедро. Сон мгновенно улетучился, сменившись напряжением и волнением. - Минхо..., – протянул Джисон, всё ещё погружённый в сон. - Хани..., – начал Минхо, стараясь осторожно убрать руку Джисона, которая всё ближе подвигалась к интимной зоне. Но рука вернулась на место, настойчиво цепляясь за кожу Минхо. - Я рад, что ты опять пришёл ко мне во сне, – сонно прошептал Хан, его голос был почти не слышен, словно тонкий шелест листьев на ветру. - Но..., – начал Минхо, хотя он понимал, что слова здесь бессильны. - Я каждое утро не хочу просыпаться, лишь бы остаться с тобой, – признался Хан, его слова, произнесённые во сне, были наполнены такой нежной тоской и отчаянием, что пронзили сердце Минхо. Ли почувствовал, как слёзы подступают к его глазам. Он хотел объяснить, но слова застряли в горле. Перед ним был Хан, его любимый Хан, растерянный, беззащитный, полностью отдавшийся во власть сна и своих чувств. И в этот момент, преодолев все колебания и сомнения, Минхо наклонился и нежно поцеловал Хана в губы. Поцелуй был долгим, мягким, полным нежности и осторожности, будто он боялся разрушить хрупкую иллюзию сна. Это был поцелуй, в котором сошлись два сердца, два мира, два одиночества, наконец-то нашедшие друг друга в тишине ночной комнаты. Хан, погруженный в сонное оцепенение, словно находясь в полусне, инстинктивно оседлал Минхо, углубляя поцелуй. Это был уже не тот беззащитный мальчишка, которого Ли знал ранее. Сейчас он властно, яростно захватывал инициативу, настойчиво занимая лидирующую позицию в их поцелуе. Минхо, будто обжигаемый током, реагировал на эту новую, неожиданную страсть ещё сильнее, его возбуждение достигало предела. Попытки остановить Хана, прервать этот наплыв чувств, оказались тщетными под напором его неистовой энергии. Но правда была в том, что Минхо и не хотел его останавливать. Он наслаждался этим бушующим потоком, этим захлестывающим чувством. Руки Хана, движениями быстрыми и уверенными, стянули с Минхо футболку, мягко коснувшись его спины и груди. Неожиданно под пальцами Джисона почувствовалась неровность кожи, сеть тонких, но глубоких шрамов, прорезающих идеальную гладкость тела. Он остановился, взгляд его смягчился, заполнившись беспокойством и глубокой тревогой. В безмолвном вопросе, застывшем в его глазах, Минхо увидел все его сомнения и боязнь обидеть. - Это шрамы, - тихо произнес Минхо, понимая причину внезапной остановки Хана. - Кто? – прошипел Хан, в его голосе зазвучал гнев, сгустившийся мрачной тучей в его глазах. Это был гнев, направленный на того, кто посмел причинить боль его Минхо, оставить эти незаживающие следы на его коже. - Отец... в воспитательных целях, - Минхо ответил сдержанно, сжато, избегая ненужных подробностей. Ему стало интересно, какова будет реакция Хана. До этого момента все его партнеры реагировали одинаково: либо с отвращением отстранялись, либо пытались замять тему, сменив предмет разговора, либо наполняли его жалостью, еще больше усугубляя его чувство неполноценности. Однако Хан поступил совершенно иначе. Вместо отторжения, вместо жалости, он прикоснулся губами к каждому шраму, поцелуи его были нежными и полными глубокого уважения. Он не пытался спрятать или игнорировать следы прошлого насилия, он принял их, вплетая в ткань своих чувств. Это было изумляющее зрелище, настолько нежное и чувственное, что Минхо замер от восторга, от неожиданного прилива тепла и любви, которые разлились по его телу. В каждом поцелуе было понимание, сочувствие, и непоколебимая любовь, которая преодолевала любые препятствия. Это было не просто физическое прикосновение, это было признание, принятие и целостность, которые Минхо так долго искал. Он чувствовал себя наконец защищенным, любимым и принятым целиком, со всеми своими шрамами и воспоминаниями. Это был настоящий прорыв, момент истинного соединения двух душ, момент, который изменил все. Минхо понимая, что если они сейчас не остановятся, то потом будет поздно, поэтому все же уговорил Хана просто полежать в уютной тишине. Ли чувствовал, как мышцы Джисона медленно расслабляются под его прикосновениями. Минхо начал спокойно, ритмично гладить Хана по волосам, напевая без слов тихую, успокаивающую мелодию. Длинные пальцы нежно скользили по его шелковистым волосам, словно разглаживая все внутренние волнения. Аромат его любимых духов Минхо, легкий и ненавязчивый, постепенно заполнял пространство вокруг них, создавая ощущение полного покоя. Хан прижался к нему еще сильнее, ища укрытия в крепких объятиях Минхо. Он прижал его ближе, чувствуя, как быстрое сердцебиение Хана постепенно замедляется, становится более ровным и спокойным. Его тело расслабилось, напряжение исчезло. Минхо чувствовал, как его собственное сердце наполняется спокойствием и нежностью. Медленное, размеренное дыхание Хана говорило о том, что он погружается в сон. В тишине слышно было лишь спокойное дыхание двух людей, объединенных в теплое и крепкое объятие. Минхо продолжал гладить его по волосам, наслаждаясь минутами безмятежного покоя и полного доверие, которое исходило от Хана. В этой уютной тишине они и заснули, окруженные спокойствием и теплотой друг друга.