Рядом быть

      Даврин по-прежнему дулся на Рук. На следующий день он демонстративно фыркнул, когда она вышла к завтраку, и даже взгляд не поднимал. Луканис поставил перед Мириам тарелку с кашей на воде и пожал плечами. Мол, Серый Страж, чего ты ожидала: самоуверенный праведник, любитель поосуждать. Получается, что у Даврина такой сейчас период, когда нужно хоть с кем-нибудь да побыть в ссоре?       Мириам со свойственной ей педантичностью и усердностью запихала в себя всю порцию завтрака до последней ложки, хоть и не испытывала голода. Выросшая без родителей, в условиях очень относительно тепличных, она все-таки воспитывалась, в основном, Ворготом. О том, кто такой Воргот, ходили не больше, чем предположения. Что точно знали: сам он в еде не нуждается и ее не хранит, а потому ужасно не любит, когда что-то остается в закромах. Во-первых, начинает вонять. Во-вторых, это неуважение к ресурсам Дозорных.       В-третьих, если вам было недостаточно первых двух аргументов, юная послушница Ингельвар, извольте убраться в гробницах королевских псарей. До вас в последний раз там бывали еще до вашего рождения.       Даврин, конечно, остывал, но еще не был готов к примирению. Хотелось бы понимающе переглянуться с Луканисом и молчаливо намекнуть: «Ну право слово, он просто молниями бьется! Шаг влево, шаг вправо — словно на минном поле!». Но Рук молчала, считая, что права не имеет в чем-то сердиться на Даврина.       В конце концов, она могла действительно перегнуть палку. Не подумала; что на языке было, то и ляпнула, а Даврин…       Рук почему-то считала, что произошедшая в Вейсхаупте трагедия до сих пор живет эхом в ней, и только. Конечно, она вспоминала о Даврине, но… не всегда. Большей частью, когда это было не просто не нужно, а и противопоказано, — и наоборот. После Вейсхаупта их обоих огрел обухом по голове Котел; и снова Рук зациклилась на себе, совсем не подумав о Сером Страже.       Попытки одернуть себя и за шкирку вытащить из начинающейся полосы саможаления и внутренних терзаний о том, какая же она ужасная, медленно, но верно терпели крах. С трудом пережеванная и проглоченная каша встала в горле колом. Мириам отказалась от кофе — это было ее первым благоразумным решением с утра — и отправилась на утренний променад по Маяку. У нее уже входило в привычку обойти с утра тех, кого на завтраке застать не удалось, и справиться об их самочувствии. Должно быть, так Ингельвар успокаивала себя: «Я делаю что-то, что делает любой хороший лидер, правда?».       Злобная Рук, ядовито хихикающая при каждом провале Рук настоящей, неизменно язвила: «Держи карман шире. Хороший лидер — откуда тебе знать?».       Беллара обрадовалась визиту Мириам, но при ее появлении чуть не свалилась со стула от неожиданности. Толком ничего не разобравшая из бормотания Белл Дозорная на вопрос, что она успела услышать, нерешительно пошутила, цитируя:             — Достаточно, чтобы испытать сильное, но должным образом сдерживаемое возбуждение.       — Это не… то есть, я не… — залепетала новоявленная писательница. Рук подавила смешок.       — Белл, у тебя уши краснеют, — по-доброму заметила она, а эльфийка вскинула обе руки и схватилась пальцами за острые кончики ушей. Судя по всему, они и впрямь оказались слишком теплыми, раз румянец пятнами стал проявляться и на щеках Беллары. — Перестань. Это довольно мило.       — Ты так думаешь? — живо переспросила ее Лютейр и будто даже устыдилась своего вопроса. Рук поспешила заверить ее в том, что она и вправду так думает. Беллара вздохнула, словно вела сама с собой торг, и призналась: — Нэв добыла мне много-много рассказов. Они прекрасные. Я перечитала их все, и некоторые — по нескольку раз! И я подумала, может быть… я тоже так смогу? То есть, писать… самой?       — Насколько я слышу, — осторожно обронила Мириам, — у тебя получается.       — Я… Спасибо, Рук. — Завесная Странница все еще исходила румянцем, но, кажется, начала расслабляться. Настолько, что внезапно огорошила Рук вопросом, на который у последней не сразу нашелся ответ: — Я же могу вдохновляться нами? Нашими приключениями. Это так… Интересно! Особенно когда начинаешь перекладывать в текст. Я тут уже набросала несколько глав…       — Э-э…       — …и я думаю, что будет правильнее пойти не с самого начала, а где-нибудь с середины, когда — о! — когда мы впервые увидели их драконов! Но я тут немножко подкорректировала… Совсем чуть-чуть! И вот здесь, помнишь, когда…       — Белл, — наконец нашлась Мириам, — может быть, я лучше прочитаю потом все сама? А то, знаешь… Чтобы ты не рассказала мне всю историю сразу…       — О! Точно, — энергично закивала Беллара и засуетилась, набрасывая на наполовину исписанный лист несколько строк. Насколько могла судить Рук, Белл оставила для себя напоминания, на что ей дали добро, а на что — нет. Дозорная Ингельвар хотела было поинтересоваться на свой страх и риск, кто же там должным образом сдерживал свое возбуждение, но решила не смущать Лютейр лишний раз. Юный потенциал так легко погубить неосторожной критикой. Кроме того, Беллара совершенно не просила, чтобы ее работу, еще не увидевшую свет и редактуру, оценили здесь и сейчас.       Хорошо будет, если в ее мастерскую на время забудут дорогу Ассан, Манфред и Луканис-Злоба — на всякий случай. Не хочется, чтобы произошла какая-нибудь оказия и неоконченная работа стала достоянием общественности до того, как пройдет цензуру.       Тааш попросила у Рук помощи в том, чтобы принять ее — их, как теперь следовало обращаться к адаари, — мать на Маяке. При всей своей внимательности, Мириам мало понимала, что меняет окончание на словах, но старалась не спорить. Про себя она по-прежнему называла Тааш «ею» и не вкладывала в это ничего больше, кроме как свою привычку.       Тааш же называет Эммрика «магом смерти». А он — морталитаси, член элитного ордена Великого Некрополя. Лучший психагог современности. Отличный преподаватель. Эксперт по Тени. Разнузданная фантазия, преследующая Мириам по ночам.       Кто мог подумать, что ночные кошмары и сонные параличи вдруг станут желанными гостями? После последнего разговора с Эммриком Рук обнаружила, что с большим трудом теперь держит образ неприступной вдовы. Ей и прежде он мало шел, а с появлением в ее жизни хрупкой надежды Ингельвар словно вернулась в юность.       Опять была девчонкой — вчерашним подростком, что тает от случайных прикосновений, мимолетных взглядов и ночами вслушивается в шаги в коридорах, чтобы не попасться. Преступно вздыхает, думая, что вот он, совсем рядом, за стеной, и накрывается одеялом с головой. А мог бы быть здесь, и не ее, а его пальцы могли бы быть сейчас…       — Рук! Ру-ук? Ты поможешь или как?       — Я? — Мириам вдруг поняла: за скачущими мыслями она совсем забыла, что от нее ждут ответа. Тааш недоверчиво хмыкнули, когда Дозорная Ингельвар приняла очень понимающий вид, словно знали, что ее думы были явно не об ужине с мамой-кунари. — Да, конечно. Что она любит? Нам что-то нужно?       — Пф, нет. Попрошу Луканиса. Он знает, где можно взять хорошие дыньки в Портовом городе.       — Ну да… — согласилась Рук. Что Луканис всегда наверняка знал, так это лучшие лавки, где можно приобрести не только свежие продукты, но еще и отменно вкусные. Под пристальным взглядом Тааш Мириам спешно засобиралась. — Пойду-ка. Попрошу Манфреда в это время… посидеть со Злобой. Ты знаешь: они стали чаще играть в камень-ножницы-бумага.       — Пф, — фыркнули Тааш. Им было это не особенно интересно — поначалу; как только Рук сообщила следующую деталь, даже адаари не сдержали смешка:       — Злоба, правда, до сих пор не понял, что Манфред показывает только бумагу. Но им весело. Иногда еще присоединяются огоньки. Но им, — с сожалением заключила Дозорная, — показывать нечем.       Следуя за логикой огоньков, понятной, пожалуй, только самой Рук, последняя зашла к Нэв. Стоило заглянуть к детективу в самом начале, но беседу с ней Мириам сознательно оставила на десерт. Она хотела поделиться с подругой вчерашним разговором с Эммриком и, как бы то банально ни звучало, посоветоваться.       Конечно, стоило ей еще до открытия двери в комнату Нэв услышать знакомый голос, а потом — увидеть высокую фигуру морталитаси, Рук сразу стушевалась. Как назло, Галлус заметила ее быстрее, чем Ингельвар успела развернуться на каблуках.       — Стоять! — скомандовала детектив. Рук обреченно вздохнула и явила собой чудеса покорности. Нэв, кажется, это даже удивило. Она жестом пригласила Мириам подойти поближе и закончила свою мысль, обращенную к Эммрику: — Так вот, нам очень повезло. Если бы кто-то нашел тело до нас, его бы кремировали.       — Я никогда не пойму этот обычай, — печально протянул профессор Волькарин. В его руках снова покоился череп, но это был не тот же самый, что они вместе трогали вчера. Мириам поняла, что Эммрик догадался о ее мыслях, разглядев в его взгляде игривую улыбку. Должно быть, в следующий раз он поинтересуется, как ей удалось так быстро отличить одни останки от других. — Рук! Это очень занятно. Нэв предложила мне помочь ей с делом об убийстве!       Ну, таким Дозорную Ингельвар не удивить. Она снисходительно улыбнулась, и оба: и Нэв, и Эммрик, — знали причину такой улыбки. Сложно восхищаться такими делами, когда много часов, дней, месяцев отдаешь похожей работе, пока тянешь лямку послушника в Некрополе. Рук нисколько не жаловалась; тем не менее, в свое время аутопсий у нее было более чем достаточно. Сколько из них оказывались сопряжены с криминалом? Ну… был такой опыт.       — Да, поговорить с духом будет быстрее, чем вскрывать, — согласилась она и скрестила руки на груди. Эммрик вежливо хмыкнул, оценив шутку, а детектив искривила бровь. — Может, ваше имя укажут в газетах рядом с именем Нэв.       Профессор Волькарин внезапно оживился. Вряд ли ему импонировала мысль стать знаменитым через желтую прессу как таковая; скорее, морталитаси заинтересовала сама суть.       — Вы так думаете?       Теперь была очередь Нэв усмехаться и снисходительно пояснять:       — Это не так весело, как кажется. — Детектив убедилась, что у Эммрика пока нет вопросов из серии, когда именно выйдет выпуск об этом захватывающем деле, и предложила: — Ладно. Давайте начнем представление.       У профессора Волькарина и Мириам одновременно вырвалось по усталому вздоху. Нэв вздрогнула и с кривой ухмылкой переглянулась с каждым из Дозорных. Оказалось, что лица обоих выражали молчаливое восклицание: «Это вам не цирк! Это очень ответственный и важный ритуал! Мертвые, между прочим, не всегда любят, когда их вырывают из Тени для светских бесед».       Тем не менее, Эммрик начал ритуал. Ему хватало движений одной руки: ими он подкреплял вербальные формулы своих чар — не требовалось ни посоха, ни помощи другого Дозорного:       — Именем пламени, что тебя согревало. Именем света восходящего солнца. Вернись и говори!       Нэв и Рук одновременно вздохнули, когда в пустых глазницах черепа поселился зеленый свет. Случай детектива был понятен: прежде ей не приходилось часто становиться свидетельницей бесед с мертвыми. Случай Дозорной тоже был понятен: она в секунду разомлела от твердого и уверенного голоса профессора Волькарина.       С резким вздохом череп заговорил; у духа был резкий и неприятный тембр, но зато он чеканил не то что слова — буквы:       — Что вы хотите от этой мертвой?       Жестом свободной руки Эммрик пригласил Нэв к допросу. Рук придвинулась поближе, не желая пропустить ни секунды сеанса. Детектив сперва нерешительно переступила с ноги на протез, но задала первый же вопрос с прежней уверенностью и обстоятельностью:       — Ты была Драконом Тени. Кто-то убил тебя.       — Она уже сопротивляется. Будьте настойчивы! — предупредил сыщицу профессор Волькарин. Он внешне оставался непоколебим, словно удерживать духа для него было не сложнее, чем управляться с ножом и вилкой. Тем не менее, даже Рук, что магом не являлась, понимала, каких трудов стоит уговорить духа остаться хотя бы на несколько минут и не молчать.       — Почему мертвая должна говорить? — просипел череп. Вопрос резонный. Нэв замялась: у нее, очевидно, вертелось на языке слишком много аргументов, и ни один из них не подходил уже усопшему.       — Ради шанса восстановить справедливость, — довольно быстро нашлась Мириам, с молчаливого согласия коллег по расследованию вклинившись в допрос. От греха подальше она не стала раскручивать свою идею, дав духу возможность додумать все самостоятельно. И к лучшему, ведь иначе не получилось бы услышать утомленное и оттого особенно притягательное:       — В последний раз, — из уст Эммрика Волькарина.       — Говорите. Ответов не обещаю, — лукаво отвечал дух. Вот ведь… заноза. У Рук уже были предположения, почему этот Дракон Тени шел-шел по улицам Портового города и случайно упал на нож несколько раз подряд.       — Ты помогала людям выбраться из города. Кого ты выводила последним? — сразу же ухватилась за разрешение духа Нэв. Как назло, тот моментально пошел на попятную:       — Нет, нет. Секрет. Она его сохранит.       — Она придерживается своей роли, — пояснил Эммрик и вздрогнул, почувствовав осторожное касание к виску. Пока Нэв была полностью поглощена черепом и духом внутри него, Мириам уличила момент и вытерла выступившие капли пота. — Хранить… секреты, — закончил морталитаси с удивленным придыханием. Рук невинно убрала обе руки за спину. Она была несказанно довольна, увидев, что на скулах Эммрика появился легкий румянец. Снова. Не случайность, выходит, это все…       — Хорошо. Тогда скажи, кто тебя убил. Ты видела лицо убийцы?       Голос Галлус вернул ее в настоящий момент. Мириам сморгнула наваждение и постаралась вновь сосредоточиться на ритуале. Это оказалось очень непросто.       — Это имя… раскроет другое… — «Отлично, — подумала Ингельвар, — торг — это большой шаг на пути к принятию». В свою очередь, Нэв продолжила умело обрабатывать дух усопшей:       — Если они вышли на тебя, то точно выйдут на того, кому ты помогла бежать.       — Не возвращайся в Тень с таким грузом на плечах. Позволь нам помочь, — присоединилась к обаянию детектива Рук. Ее обаятельной назвать было сложно; тут, скорее, подходило определение «взывательница к совести». Такой подход срабатывал не со всеми духами, но…       — Хорошо сказано, — вдруг похвалил ее Эммрик. Мириам подавила стон, и к лучшему: если бы он вырвался, то походил бы больше на скулеж собаки, которой отдавили хвост. Она запомнит, непременно…       — Мертвая видела лицо убийцы, — наконец, сдалась усопшая. — Варанус. Его сын не хотел быть частью семьи магов крови. Эта мертвая отвела его в Асариэль… Помогите ему…       — Драконы Тени отведут его в безопасное место, — пообещала Нэв.       — Спасибо… — просипел череп. Сияние в его глазницах угасло.       — Дух покинул нас, — возвестил Эммрик. Он не выглядел чересчур утомленным, но явно нуждался хотя бы в чашке чая, рассудила Рук. — Спасибо, что доверили мне одну из своих мертвых.       — Такое кому попало не доверишь, — улыбнулась в ответ детектив Галлус, — вы — совсем другое дело. Спасибо за помощь.       Профессор Волькарин просиял, а следом за ним заулыбалась и Мириам. Так она бы и стояла с глупой миной, перекраивающей лицо не в лучшую сторону, если бы Нэв не предложила Эммрику:       — Знаете, Эммрик, мне что-то подсказывало, что у нас с вами все получится. — Она забрала у профессора Волькарина череп и бережно уложила в мешок, откуда, видимо, его выудила перед ритуалом. — Поэтому я заранее позаботилась о благодарности. Вы же любите сыр, насколько я помню?       — Что вы, Нэв… Я балуюсь им, — засмущался и попытался отмахнуться от подарка морталитаси, но Галлус была непреклонна:       — Я передала его Фреду утром перед вашим визитом. Спасибо еще раз.       — Вы очень любезны, Нэв, — отметил Эммрик и легким поклоном попрощался с детективом и Мириам. Проходя мимо последней к выходу, он не оторвал от нее взгляда ни на секунду. В нем не было пошлой томности или игривости. Благодарность — была. И неожиданная нежность. И… нерешительность?       — У тебя чутье, Рук. — Замечание Нэв снова вырвало Мириам из раздумий. Она неловко захлопала ресницами, но дурочку состроить не вышло: не перед Галлус. — Может быть, тоже пойдешь в сыщики? Или в коронеры. Я помогу с послужным списком, Эммрик напишет рекомендацию…       — В бездну тебя, Нэв, — буркнула Рук и услышала смешок в ответ. — Я не за этим шла.       — Не хочу угадывать, за чем тогда.       Мириам бросила на Галлус недовольный взгляд и с размаху опустилась на мягкую скамью. Над ней Нэв держала большую доску с заметками. Если обычно Рук переживала, не упадет ли последняя ей на голову, то теперь, пожалуй, была бы не против отрезвляющего удара по макушке.       — Вчера я… Поговорила с профессором…       — Как официально, — почти сразу перебила ее Нэв, но это даже пришлось кстати. Мириам пожала плечами: мол, подловила.       — Нэв, я не знаю, что мне делать, — вдруг беспомощно заявила она и уронила лицо в ладони. Расписываться в собственном бессилии оказалось непросто, но притворяться перед собой уже не выходило. Если прежде Рук могла делать вид, что она справляется со своей ролью, то чем дальше в лес…       — А что тебе делать? — удивилась детектив. — Ты драматизируешь. Опять. У тебя с этим явно проблемы.       — Согласна, — упаднически вздохнула Мириам. Нэв снова оказывалась права; Ингельвар ценила умение сыщицы говорить истину без оскорблений и напрямую. Такое сочетание встречалось редко. — Он… Я боюсь, что пойдет все не так…       — А у тебя есть повод так думать?       Резонный вопрос, но он показался Мириам ледяной рукой, что скрутила разом все внутренности в сложный узел.       — Не знаю, — честно призналась она. — Однажды я уже натворила дел. Это все очень плохо кончилось. Сложно, знаешь ли, не примерять прежний опыт…       — Натворила дел? — недоверчиво хмыкнула Нэв. — Плохо кончилось? Он тебя бросил? Или ты его?       — Ни то, ни другое.       То, как мрачно Рук ушла от ответа, рассказало обо всем красноречивее слов. Нэв замялась, но, к своей чести, сразу же извинилась. Мириам только отмахнулась. Ей не хватало только разреветься. Все шло хорошо, почему она всегда так все… усложняет?       — Тогда все равно, есть ли повод.       — Что?..       — Все равно: есть повод, нет его. Ты все равно будешь бояться.       В словах Нэв была доля истины. Рук быстро вытерла выступившие слезинки и запретила остальным выходить на свет Создателя. В сущности, откровения не вышло. Мириам и сама это знала.       Просто иногда знать недостаточно. Душа отчаянно требует подтверждения от кого угодно, лишь бы только оно прозвучало из чужих уст. Словно себе доверять уже нельзя.       — А я думала, ты все равно будешь к нему предвзятой. Но это, Нэв… ты словно не его, а меня хвалила, — призналась Мириам. Какое счастье, что Галлус, сама того не зная, дала ей спасительную соломинку еще до этой неприятной ветви беседы. — Приятно.       Как Ингельвар и ожидала, детектив опешила.       — Ты это о чем?       — Об Эммрике. Ты раньше сторонилась его, как и все. Я очень рада, что… ты подарила ему сыр.       Какая мелочь, мог бы подумать посторонний, но она значила так много, что и в Тени не хватит места уместить сей масштаб. Нэв отмахнулась, однако явно была польщена.       — Отступные. Главное, что дело сделано, хотя я предпочитаю обходиться без мертвецов.       — Ага, отступные. — Рук потерла щеки, чтобы привычно почувствовать жар с левой стороны и шершавость и пустоту —с правой. — Поэтому у тебя на столе — заметки по лучшим сыроварням Минратоуса?       — Так, — одернула ее Нэв, — ученица превосходит учительницу, я смотрю…       — Если не хочешь, чтобы это пошло в массы, мы можем договориться.       — Пф… Кажется, знаю, на что ты намекаешь.       — Но, пожалуйста, без шалфея. С ним сложно. Я курю, чтобы не думать, а не чтобы…       — О-о, — понимающе отозвалась Нэв. Мириам потупила взгляд, а детектив справедливо рассудила, что на этом лучше пока тему закрыть. Они с Рук сблизились за время, пока им приходилось бок о бок спасать мир, но еще не настолько, чтобы обсуждать такие подробности. Тем не менее, отсутствие такого уровня доверия не мешало каждой из них понять наверняка, о чем тактично умолчала Дозорная.

* * *

      Впервые за долгое время Рук отправилась на Перекресток, а оттуда — в Ривейн без Эммрика в отряде. Она даже смутилась, когда некромант удивленно поднял брови, когда встретил ее на спуске к элювиану. Эммрик ничего не сказал — только дежурно пожелал удачи, — но его выражение лица все поведало и без слов.       Нельзя сказать, что Рук это не льстило. Тем не менее, она просто не могла взять с собой морталитаси, поскольку основная цель поездки — совсем не его профиль. Это первая, официальная причина. Вторая же заключалась в том, что в обществе Тааш будет в разы проще разговорить Даврина. Рядом с охотницей на драконов Серый Страж почему-то находил темы для шуток чаще, чем с кем-то другим. Возможно, все упиралось в Ассана и в его воспитание: Тааш с барского плеча раздавали советы по кормлению, тренировкам для грифона, крайне нужным для воспитания командам…       Скорее всего, половину Даврин просто пропускал мимо ушей. Разве что польза овощей стала вдруг камнем преткновения, что было просто невозможно обойти. Для Ингельвар тут тоже была польза: оказалось, что ее коллегу из Великого Некрополя примерно одинаково не против поддеть оба воителя. Узнала она об этом совершенно случайно. Вроде Тааш и Даврин обсуждали пользу моркови для пищеварения грифона, но тут слух Рук различил, как Серый Страж признался кунари:       — …еще он отложил в комнате Эммрика оранжевую личинку размером с тарелку.       И тут же Тааш расхохотались в голос. Мириам даже вздрогнула. Адаари умели быть громкими — да и только такими.       — Замечательно. Хороший грифон.       — Кхе-кхе, — многозначительно прокашлялась Ингельвар и покосилась из-за плеча на Тааш. Этот жест стоил ей неуклюжей запинки о ступеньку и отбитого пальца на ноге и, что самое обидно, совсем не возымел эффекта. Тааш очень плохо понимали намеки, метафоры, эпитеты и прочие обороты речи. Даврин, в свою очередь, все отлично понял, но уязвленным явно не выглядел.       Да что им так сильно не нравится? Эммрик очень обходительный, дружелюбный, внимательный… Не только к ней, к Нэв, к Белларе, к Хардинг, кто хорошо ладил с морталитаси, даже если имел предрассудки в отношении некромантии. Профессор Волькарин старался быть мягок и учтив с Луканисом и его прямолинейными вопросами на тему «зачем заниматься некромантией». Несмотря на намерение донести до Даврина необходимость воспитания грифона смолоду, он не передавливал. С Тааш вообще обращался будто с хрустальной вазой, набитой гаатлоком. Да во всем Тедасе не найти человека вежливее! А даже если и найти, то проверку искренностью пройдет только Эммрик.       А они… «Личинка размером с тарелку». Как по-взрослому…       Мириам списывала вызывающую грубость Даврина на по-прежнему жгущую его обиду. В случае Тааш все объяснялось подростковым возрастом, хоть адаари были ненамного младше Дозорной. Приходилось терпеть и надеяться, что последние расшевелят Серого Стража и заново вселят в него уверенность в успешный финал истории с Мрачной Плакальщицей.       Пока… Получалось прескверно.       Поскольку в Ривейн они отправились, чтобы проверить, действительно ли повадился разорять окрестности атааши и стоит ли опасаться похожего на дарваарадский сценария, получалось, что за день группа не обернется. К ночи было решено разбить лагерь и отдохнуть несколько часов, а выдвигаться на поиски еще до рассвета: Тааш уверяли, что атааши будет очень активен именно в эти часы. Даврин отправился прочесывать окрестность вместе с вездесущим Ассаном, а Рук стала таскать поленья для костра.       Тааш плюнули в собранную из дров и хвороста кучу, и та быстро занялась огнем. Кунари прокашлялись и сразу поставили котелок с водой — греть ее для своего обычного лекарства. Как-то молча было решено, что ужинать никому не хочется.       Позже Тааш завалились спать, чтобы потом встать раньше всех и пойти на разведку — искать следы атааши и заранее продумывать маршрут. Даврин и Рук остались сидеть у костра в тягостном молчании. Последняя поглядывала на Стража из-за плеча, но все не решалась завести с ним разговор. В темноте, разгоняемой только отблесками пламени, Даврин выглядел очень мрачным.       Днем речь снова зашла о Мрачной Плакальщице, грифонах и Стражах, но не с ней, а с Тааш. Адаари довольно часто спрашивали об успехах поисковой операции, а Даврин откровенно устал отвечать, что пока их нет. В этот раз вышло еще хуже.       — Есть новости о грифонах? — уже привычно для себя поинтересовались Тааш, а Страж вдруг рявкнул в ответ:       — Может, хватит спрашивать? Нет! Клянусь, такое чувство, будто до пропавших грифонов тебе больше дела, чем до погибших Серых Стражей!       — Ну… да?       Хоть в чем-то Мириам и Даврин оказались едины: они одновременно поперхнулись. Идущая впереди Рук не могла видеть лицо Стража, но догадывалась, что оно выражает крайнюю степень негодования.       — Что?       — Серые Стражи — люди. Это был их выбор. Они знали, на что шли. — Тон Тааш был настолько невозмутим, что Дозорная потерялась в догадках: либо адаари так хорошо владеют собой, либо они впрямь не понимают, что ходят по тонкому льду. — Грифоны — животные. Они не держат зла. Они не сделали ничего плохого. Поэтому они не заслужили того, чтобы их похитило чудовище.       Звяканье пластин доспехов, обычно сопровождающее походку Даврина, внезапно затихло. Рук по инерции прошла еще несколько шагов вперед и только после этого остановилась и обернулась. Ассан непонимающе прядал ушами и урчал, глядя на Даврина снизу вверх. Тааш развели руками в явной демонстрации: «У меня нет объяснений, что происходит». У Серого Стража на лице отражалась внутренняя борьба.       В конце концов, сдержанность охотника на чудовищ победила.       — Что ж… Когда я найду их, я сразу сообщу тебе.       Но осадок остался. Теперь этот осадок целиком и полностью приходилось хлебать Мириам, поскольку Тааш воистину оказались непробиваемыми. Только Ассан, казалось, по-настоящему расслабился и растянулся у костра, как довольный кот. Урчание грифона сделало привал каким-то… домашним, что ли.       Рук подождала, пока от спального мешка Тааш не раздалось негромкое посапывание, медленно переходящее в храп. Когда она убедилась, что кунари уснули, то вытащила из поясной сумки припасенную самокрутку и облизала край бумаги, скрепляющий всю нехитрую конструкцию. Прикурить было не от чего, кроме как от самого костра. Благо, на такой случай у Мириам и оказался припасен мундштук. Трюк оставался опасным, но еще больше облегчить его — задача со звездочкой.       Ветра очень удачно почти не было, а те редкие порывы, что иногда поднимались над ривейнскими пляжами, дули от Даврина к Рук. Его скривившееся лицо свидетельствовало, что виной тому — не сигаретный дым, попавший в глаза и нос. Мириам этого и ждала. У Даврина всегда было такое выражение, когда он уже чувствовал, что ссора затягивается, но никак не мог сделать первый шаг.       — Слушай, Даврин, я… — Оказалось, что и ей непросто пойти на мировую и признать свою ошибку. Ингельвар поймала косой взгляд Серого Стража и убедилась: слушает. Уже полдела. — …не учла всего, что случилось.       — Хочешь сказать, что я слишком остро реагирую? — невинно поинтересовался Серый Страж, но вопрос явно был с двойным дном. Мириам мотнула головой и выпустила несколько колец дыма. Она любила этот трюк, но выглядела во время его исполнения как круглая дура: выпяченные вперед и сложенные в букву «о» губы не прибавляли ей внешнего интеллекта.       — Я хочу сказать, что это все вообще не мое дело, — внезапно нашла Дозорная нужные слова. — Ты же не вмешиваешься в дела Дозора, хоть и позволяешь Ассану шкодничать в кабинете профессора. Да, молодой человек, — отвлеклась она и погрозила грифону пальцем: тот приоткрыл один глаз и лениво поглядывал на Мириам, словно не понимал, что речь идет о нем. — Я о вас, между прочим.       — Это не то же самое, — угрюмо отметил Серый Страж и хотел сказать что-то еще, но Рук обезоружила его, сразу согласившись:       — Да, ты прав. Мне правда жаль, что у нас с тобой так вышло.       — Кое в чем оказалась права и ты.       Не ожидавшая от эльфа поддержки Мириам чуть не поперхнулась дымом. Он пошел не в то горло, отчего пришлось подавлять кашель.       — Я тоже палку перегнул, — продолжал Даврин, благосклонно не замечая, как пытается сохранить лицо Рук, — Повелителей приплел, Ворон… М-да.       — Не с той ноги встал? — осторожно предположила Мириам. Она надеялась, что поборола кашель, но неожиданно задала вопрос очень высоким голоском, чуть ли не срывающимся. От такого сочетания — вопроса и тембра — Даврин тихо засмеялся.       Рук вздохнула с облегчением. Смех Серого Стража она не слышала всего сутки, но успела по нему соскучиться.       — Нет. Просто повел себя как идиот.       — Ну брось…       — Рук…       — …почему же «как»?..       Мириам тут же получила легкий тычок в плечо и пошатнулась. Несмотря на то что Даврин пихнул ее не всерьез, рука у Стража была по-прежнему тяжелая.       — Не зарывайся. Ты, кстати, должна мне мешочек сама знаешь чего, — заговорщическим тоном добавил он. Действительно, слово «трюфели» лучше было не произносить в присутствии Ассана: тот очень избирательно понимал обращенную к нему речь, но это сочетание звуков разбирал безотказно. Даже если о трюфелях говорили шепотом.       — О-о-ох, — обреченно вздохнула Дозорная, — только когда ты снова сводишь меня на прогулку в свободное от спасения мира время.       Они оба усмехнулись и одновременно перевели взгляд на костер. Странно, наверное, было путешествовать по северу Тедаса через элювианы Ужасного Волка на краю апокалипсиса, чтобы просто погулять. Тем не менее, никто из команды Рук не романтизировал их предприятие. Во-первых, постоянно носиться по Тедасу просто бессмысленно без четкой цели. Во-вторых, четкой цели-то как раз у них и не было. Только обрывки слухов, редкие письма от союзников и счастливые случаи, коих в последнее время ужасно не хватало.       У Рук также не оставалось иллюзий: совсем Даврин ее не простил. Так быстро не отходят от ссор, даже если речь идет об удивительно легком для Серых Стражей эльфе, что избрал этот путь в поисках вызова для самого себя. Но им обоим — явно не только одной Мириам — стало легче дышать после взаимных реверансов.       Кроме того, и у Ингельвар оставались к Серому Стражу большие вопросы. Ассан словно почуял их на излете и незаметно отполз в тень, куда не доставал свет от костра, ближе к теплому боку Тааш.       — Кстати, насчет шкодничества Ассана…       — М-м-м?       — Что за ясли, Даврин, ей-Андрасте?.. — Мириам сделала последнюю затяжку, вытащила окурок из мундштука и бросила его в огонь. — Ладно бы, просто друг друга поддевать, но это-то уже перебор… Да мне даже не верится, что я говорю с Серым Стражем о грифоньем дерьме!       — Ого-го, Рук, — хохотнул Даврин, но тут же понизил голос, услышав, как засопели Тааш, — что за лексикон? Профессор не одобрит.       — Даврин, — устало и одновременно умоляюще протянула Дозорная, — право слово…       — У вас было что-то? Или есть?       — Ч-чего?       Мириам настолько не ожидала этого вопроса, что, кури она прямо сейчас, рисковала бы проглотить самокрутку вместе с мундштуком. Даврин в то же время выглядел довольно серьезно. Он поставил локоть на колено и вытянул другую ногу, чтобы стопа грелась о костер. Поза его была непринужденной, но Рук показалось, что Страж напрягся.       — Иначе я не понимаю, — пояснил он, — почему тебя это так задевает.       — Тебя же задевает, если не очень хорошо отзываться о Стражах. — Мириам запоздало поняла, что совершила крайне рискованный выпад. Они только что вырыли ямку для топора войны, а теперь завершение ритуала примирения оказалось под угрозой. — Профессиональная солидарность между нами есть. И уважение. Так это называется.       На удивление, Даврин не стал огрызаться в ответ. Должно быть, признал ответный укол справедливым? Уместным? Вместо этого Страж ударил в другое место:       — Профессиональная солидарность заставляет тебя заикаться, пока он рядом?       — Даврин… — простонала Рук. Запахло жареным. Конечно, Серый Страж совершенно не похож на сплетника, но тут и сплетничать-то было не о чем! О таких вещах Мириам по-прежнему стеснялась разговаривать даже с Нэв, а та знала в разы больше, чем очень наблюдательный и проницательный эльф. — Я не заикаюсь!       — Ага, — как-то грустно подтвердил Даврин. Он выглядел немного опечаленным, но застанная врасплох Дозорная не заметила этого. Она была слишком обеспокоена тем, что оказалась на грани раскрытия раньше времени, чтобы обращать внимание на мелкие, кажущиеся совершенно незначительными детали. — Буду знать, что, если несколько раз запинаться на одной букве, это не заикание.       — Я тебе это припомню, — сощурилась Мириам. Ей не пришло в голову ничего лучше, кроме как простая идея: «Если не можешь сопротивляться, возглавь». Словесную дуэль Дозорная неумолимо проигрывала. У нее оставался последний козырь в рукаве, но, выкинув его, больше прикрываться Рук было нечем.       Она улучила момент и крюком запустила пальцы в подмышечную ямку; очень повезло, что перед привалом Даврин снимал часть снаряжения и открывался таким неожиданным от союзников выпадам. Во время последней прогулки с Ассаном Мириам выяснила, что Серый Страж, оказывается, побаивается щекотки. Грифон напал на него и пытался вынюхать, куда же его товарищ спрятал имбирные трюфели, и защекотал так, что чуть не довел Даврина до инфаркта.       Коварное нападение возымело нужный эффект: Страж отвлекся, вскрикнул и отшатнулся от пальцев Рук. Та бросилась за ним следом, готовясь показать, что первый выпад был только разогревом. Даврин засмеялся; это был тот самый искренний смех, к какому успела привыкнуть Мириам.       — Vashedan! А можно поспать?!       Громогласное негодование Тааш вырвало их обоих из акта дружеского примирения.       — Прости, Тааш, — хором ответили Страж и Дозорная. Приподнявшиеся на локте кунари презрительно сощурились. На их лице, еще подернутом пеленой сна, застыло праведное негодование.       Будь они на Маяке, Тааш непременно плюнули бы в них огнем не целясь, а там — уворачивайтесь, а если не получилось, то, значит, Андрасте наказала. Однако вне Маяка кунари не разбрасывались своим пламенем. Вместо этого они пробормотали еще несколько ругательств себе под нос и завалились обратно: досыпать свои часы.       Даврин и Мириам переглянулись и прыснули: снова одновременно. Им вторил Ассан, который не успел присоединиться к веселью и теперь явно расстроился. Тааш не глядя зачерпнули горсть песка и бросили ее вслепую.       Полночи Рук пыталась промыть глаза, пока Даврин честно нес дозор, а Ассан сопел в унисон с Тааш, поджав лапы, словно маленький котенок.