Рядом быть

      Поиск в личной библиотеке каких бы то ни было релевантных источников, очевидно, не возымел успехов. Об этом Рук догадалась, поскольку Эммрик уже переворачивал вверх дном Маяк. Некромант взывал к знаниям, а убежище Ужасного Волка, обычно такое внимательное и чуткое, многозначительно оставалось глухо к просьбам. Мириам нерешительно шаталась рядом, как верная собака, но мало чем могла помочь.       Ее чуть ли не детские попытки удержать эфемерную и едва установившуюся связь с некромантом не остались незамеченными. В один из вечеров, когда Эммрик снова занимался вычиткой всех мало-мальски стоящих трудов, а Ингельвар украдкой играла с Манфредом в камень-ножницы-бумага, она заметила, как с лестницы за ней наблюдает Нэв. Снисходительная улыбка на лице магессы говорила сама за себя.       В тот же вечер, когда Эммрик успел разочароваться в сегодняшней подборке от библиотеки Соласа и отправился на ужин, Нэв пригласила Мириам в свой уголок. Уже зная, о чем хочет поговорить госпожа Галлус, Рук поднималась к ней по лестнице, как будто шла на убой. Не прийти означает подмахнуть свою подпись под чем угодно; самолично можно хотя бы отстоять свою позицию.       На удивление, готовую к допросу с пристрастием Ингельвар встретил аромат кофе. По правде говоря, в последнее время Мириам больше залюбила чай, и запах кофе сначала даже немного расслабил ее: обойдется без намеков. Через несколько мгновений, встретившись со взглядом Нэв, она поняла, что детектив просто не хотела разоружать ее с самого порога. Тем не менее, у Галлус это получилось без единого усилия.       — Привет, огоньки, — привычно поздоровалась Мириам не только с хозяйкой покоев, но и с ее вечными соседями. В ответ она услышала хрустальный наивный перезвон: это встретили ее дружелюбные огоньки.       — О, вы со всеми так? — Нэв наиграно упрекнула шаловливые духи любопытства, а они вторили ей взбудораженными трелями.       — Ты нравишься им гораздо больше, — убежденно заверила детектива Мириам. Она уперлась бедром о край стола Нэв, невольно, но без такого намерения подражая ей, и потянулась за кофе. Любимый напиток Луканиса имелся в двух чашках.       — К сожалению, — Нэв погрозила огонькам пальцем и опустилась в свое кресло. Она смотрела на Мириам снизу вверх, но последней все равно казалось, что ее вызвали на ковер к директору образовательного заведения. Интересно, кто мог бы преподавать в Великом Некрополе, будь при нем и правда что-то вроде полноценной школы? Вопросы появлялись там, где в любом другом месте их никто и не подумал бы задать: например, директор был бы живым или не совсем?       — Рук, я хотела предложить тебе кое-что.       «Наконец-то», — не без облегчения подумала Мириам и поймала озадаченный взгляд Нэв. С запозданием Дозорная поняла, что выражение ее лица предательски отразило ход мыслей, и постаралась перевести все в шутку:       — Наконец-то это предложение. От них же можно и отказываться.       Кофе оказался очень горьким, словно Нэв отвергала сахар как концепцию. Однако Рук такой вкус даже понравился; она нашла его чрезвычайно подходящим для госпожи Галлус и подумала, что другой кофе у нее получиться просто не мог. Нэв приподняла левую бровь и усмехнулась.       — Боюсь, это как раз то самое предложение, от которых не отказываются.       — Панталоны Андрасте! — наигранно — даже чересчур — выругалась Рук. Выражение лица Нэв намекнуло ей, что она перестаралась, и заставило сразу вспомнить, что пока что она совмещает с должностью лидера только роль постоянного дружеского плеча. Функционал клоунессы еще не в ее компетенции. — Да, извини. Я слушаю.       — У нас выдалась тяжелая неделя. Для кого-то она оказалась худшей в жизни.       У Рук с лица сразу стерлось все, что отдаленно напоминало признаки хорошего настроения. У нее и так обычно не очень веселый вид, но всегда можно было одернуть разволновавшегося товарища: «Я родилась с таким выражением лица, ничего здесь не исправишь». Нэв заставила ее еще раз мысленно вернуться в Вейсхаупт. Но зачем жалеть себя? Даврину приходится совсем несладко.       Рук в этот день просто потерпела поражение, а Серый Страж потерял почти весь свой орден за одну битву. Бойню, мысленно поправила себя Ингельвар. Все, что происходило в Вейсхаупте, назвать по-другому язык не поворачивается.       — Я не только о Вейсхаупте, — пояснила детектив. Значит, еще что-то. — Беллара не может выбросить из головы своего братца и спит не больше тебя или Луканиса. Хардинг пришли дурные вести от Шартер, — продолжала она, вворачивая как бы между делом такие факты, о каких Мириам и не догадывалась.       — Какие?       — Можешь удивляться, но я не знаю, — пожала плечами Нэв. — Мне показалось, что это достаточно личное, чтобы не лезть с расспросами или в чужие переписки. И своих хватает. В них часто фигурируют новости о пропаже людей в Портовом городе. Выглядит все паршиво.       Мириам проследила за печальным взглядом Нэв и было приготовилась снова надевать свою жилетку, куда каждый так любит немного пореветь. Отчасти она завидовала практически каждому, кто использовал Рук как выгребную яму для своих терзаний, обид и ненависти. Ей бы тоже такую Рук, чтобы передать скопившееся внутри напряжение дальше по эстафете. Она, однако, рано или поздно замкнулась бы. Как в той самой шутке, где все по цепочке срывались друг на друга, а в конце наг повесился.       — А твое предложение? — напомнила Мириам детективу о ее изначальной цели, и Нэв закивала, показывая, что прекрасно об этом помнит. Она быстро допила кофе, изящно умудрилась не наглотаться гущи и сняла протез, что смогла починить Беллара после Вейсхаупта.       — Нам всем, — намеренно не употребляя «им» или, что еще хуже, «тебе», сказала Нэв, — нужно приостановиться. Отдохнуть. Проветрить головы.       — Нэв… Ты же не предлагаешь устроить пикник на Перекрестке.       — Конечно, нет! — Детектив на мгновение даже показалась уязвленной. — Я предлагаю узнать у Тааш, когда у Повелителей Фортуны следующая крупная гулянка. Прежде чем ты скривишь лицо… Рук!       Бежавшая вперед предположений Мириам не сразу, но все-таки смогла заставить себя убрать недовольную гримасу и принять выражение лица, похожее на терпеливое.       — Мир не рухнет за один вечер?       — Во-первых, да, — снисходительно кивнула Нэв, — а во-вторых, я чувствую, что это кончится плохо. Вчера ночью я долго не могла заснуть. Сначала грешила, что что-то с протезом не так. Подкрутили что-то неверно, например.       — Ты спишь в протезе? — удивилась Рук в удачное маленькое окно паузы, пока детектив переводила дух.       — Привычка. Сразу на ногах при случае и не нужно искать его в темноте.       Пояснение оказалось резонным. Могло показаться, что Мириам так пыталась перевести тему и запутать Нэв, но она сама вернула детектива к ненадолго упущенной нити:       — Понятно. Но в чем тогда дело было?       — Отчасти и в протезе тоже. — Галлус поджала губы, а ее лицо приняло вдруг печальное выражение. Нэв явно неприятно было вспоминать мысли, осенившие ее ночью где-то посреди Тени. Она подтянула ремешки, помогающие скреплять протез с культей, и вздохнула. — Я думала обо всем, что случилось. Вейсхаупт, Элия, боги… Тревизо. А больше мне почти не о чем вспомнить. Но хорошего тоже много, разве не так?       — Так… — осторожно согласилась Рук.       — Так… — эхом ответила ей Нэв. Ее взгляд блуждал по комнате, пока, наконец, не зацепился за один из огоньков. Следя за ним, как хищная птица, Галлус закончила: — Мне хочется, чтобы, если завтра нас ждет Вейсхаупт с плохим концом, вечером сегодня я испытала что-то хорошее.       — Мы же не можем каждый раз… — только было начала Мириам, но тут же столкнулась с Нэв взглядами. На лице детектива, кроме печали, отлично читалось раздражение. — Я понимаю, понимаю…       Дозорная запоздало вскинула раскрытые ладони вверх, показывая: «Я сказала глупость, я совершила ошибку, я ее признаю», — но уже оказалось поздно.       — Рук, я тоже знаю, что мы не на прогулке! А еще я знаю, что еще пара таких ночей, и кто-нибудь здесь напьется и либо бросится в Тень, либо чего похуже. Мы, может быть, и лучшие в своем деле, но не сильнейшие воины Создателя. Я не хочу, чтобы кто-то встретился с ним раньше задуманного. Ты, я, Лу…       Повисла пауза. Нэв очевидно не планировала ее, но все равно осеклась на полуслове. Мириам же, хоть и умела казаться махровой дурочкой, дальше притворства не заходила. Она поняла и без пояснений, что едва не вырвалось у Нэв. Тем не менее, у Мириам еще, помимо периодически просыпающейся догадливости, сохранялось чувство такта. Сыщица не донимала ее расспросами, и Мириам платила ей той же монетой. В конце концов, они, кажется, смогли стать подругами.       — Угу. А ужин по-антивански в столовой — не то же самое, что ужин по-антивански на пляже, — неуклюже обронила Мириам. Гнев Галлус стихал: во всяком случае, детектив перестала хмуриться и метать взглядом молнии. Ингельвар не питала никаких иллюзий: ее глупая шутка здесь совсем не при чем, и обстановку она умеет только накалять, но никак не сглаживать.       Она не думала об этом прежде, честно признавалась самой себе Рук. Ну, что кому-то из их команды может быть уже через край. Как странно, сейчас понимала она: уже оскомину набили разговоры о титанах и наследии Камня, но при этом она ни разу не спросила Хардинг, как, например, ее мама. Часы проведены у Духа Архива в попытках его разговорить, но ни одного вопроса: «Беллара, а ты не хочешь позаниматься своими делами, пока я тут помучаю его еще немного?» — так и не прозвучало.       В конце концов, они так и не поговорили с Луканисом о Тревизо.       — Спасибо, Нэв. Я подумаю.       — Рук, — окликнула ее детектив, когда Дозорная уже почти покинула ее обитель, — сама отдохнуть не забудь. После Вейсх…       — Да-да. — Она вылетела из комнаты Нэв как ошпаренная, даже не дав последней закончить.

* * *

      — Она предложила мне отвести команду в Ривейн. Сейчас.       — А что плохого-то? — Варрик выглядел отчасти удивленным, и об этом Мириам знала: не нужно даже смотреть на его лицо. Она сидела на соседней кушетке спиной к гному и понять не могла, почему простое предложение Нэв кажется таким диким. А мастер Тетрас, например, другого мнения. Была бы у него возможность проголосовать за эту идею, он наверняка бы поднимал не только обе руки, но и обе ноги и каждый палец.       — Я никогда еще не слышала, чтобы провалы с размахом отмечали. Да даже Повелители так не делают!       А вот Мириам не в восторге от предложения Нэв, в отличие от Варрика. Еще одно доказательство, что так, как он, команду никто не чувствует. Она на его месте по собственному желанию — ее никто не принуждал соглашаться — и справляется с принятой ролью так никудышно, что хоть на стену лезь и вой на луну.       — Повелители так не делают, а мы делаем, — парировал гном с доброй усмешкой. Он все делал так: посмеиваясь, легко, будто голос был продолжением его руки, а слова — пятерней, ерошащей волосы. — Ты не умеешь расслабляться, крошка. Голова болит, да?       — Как ты…       — У тебя будто под хребтом прут вколоченный. Мы с тобой толкуем уже минут двадцать, а ты даже не пошевелилась ни разу. Челюсть расслабь, малышка, — в тоне Варрика появилась строгость вперемешку с заботой, — а то только больше разболится.       — Да получше тебя знаю, — огрызнулась устало Мириам, но все-таки постаралась расслабиться. Это стало ее очередной ошибкой. Чем активнее она пыталась, тем больше чувствовала напряжение.       — А все равно не умеешь, — снова усмехнулся Варрик. — Брось, в самом-то деле. Угости Хардинг пивом за меня. Я ей проспорил.       — На что это?       Тетрас прыснул.       — Да так. Не бери в голову.       На следующий день Мириам, особо ни на что не надеясь, предложила команде за общим завтраком немного проветрить голову. Поначалу даже Нэв одарила ее настороженным взглядом, словно пыталась сказать ей: «Не могла выбрать время получше?». Только было Рук стушевалась и собиралась трубить отступление, как Даврин вдруг нарушил молчание и сказал:       — Я не против. Ассану тоже нужна прогулка.       — По таверне? — хохотнула Тааш, совершенно не заметив, какой уничтожающий взгляд на нее бросил Даврин, — нагуляется, ага.       — Заглянем на эту вашу Арену Славы. О ней так много рассказывают, что уже и верится с трудом.       — Пф! Ты по-прежнему не даешь ему достаточно овощей?       — Не ест Ассан овощи. Он любит баранину.       — Да ему хвост надерут и перья все повыдергивают. Как можно без моркови набрать массу?!       — Э-э-э… Тааш, Даврин… — Мириам попыталась осторожно вмешаться в становящийся довольно напряженным диалог. Даврин, хоть и уважал экспертизу адаари, уже явно терял терпение.       — Как вы смотрите на то, чтобы проконтролировать этот забег на Арену Славы, Тааш? — вдруг подхватил невнятный бубнеж Рук Эммрик. Он коротко взглянул на лидера их противоречивой команды и — она была готова поклясться — подмигнул, что ли? Тааш и Даврин одновременно повернули головы к некроманту. — Вы уже наверняка бывали там, не так ли?       — Ага. Пару раз, — коротко подтвердила Тааш. Ее глаза блеснули с интересом, когда Хардинг тоже оживилась:       — А я тоже хочу туда заглянуть. Давно уже не бывала у Изабеллы в баре.

* * *

      Луканис поначалу не хотел никуда выходить из Маяка, кроме как на охоту за Гилан’найн. Допущенный промах и ссора с Даврином, что пока и не думала сбавлять обороты достаточно, чтобы просить друг у друга прощения, не способствовали оттаиванию. Все мысли наемного убийцы — о контракте, что он с треском провалил.       Однако в них все-таки нашлось небольшое окошко для других интересов. Когда Нэв, проходя мимо и звонко стуча своим протезом по каменному полу, поинтересовалась, как лучше одеться на вечер: элегантно или все-таки с расчетом на забег в арену, — Луканис стал немного сговорчивее. Его удалось уломать не сразу, но Нэв и Рук насели с двух сторон. Наконец, антиванец сдался. Справедливости ради, гораздо больше в этом было заслуги Нэв, чем Мириам.       Беллара согласилась почти сразу. Рук стоило только упомянуть о том, что среди Повелителей Фортуны есть хорошие специалисты по истории, хоть и не эльфийской, и ученая стала стремительно собираться.       А вот с Эммриком оказалось неожиданно сложно. Мириам стеснялась подойти к нему в течение дня, а уговаривать — тем более. Она мялась почти до полдника, а потом все-таки подошла к Нэв и сначала стрельнула у нее самокрутку, а потом попросила об еще одном акте красноречия. Детектив поделилась самокруткой и оставила Рук в томительном неведении. Нервничая и коря себя за нерешительность, что то вспыхивала, то замолкала, причем всегда — в самые неподходящие минуты, Ингельвар уничтожила дар Галлус за меньше чем две минуты.       Когда Нэв вернулась, то поймала нетерпеливый взгляд Рук и пожала плечами.       — Я застала профессора посреди выбора костюма, — хохотнула она и, в свою очередь, закурила. — Можешь себе представить, сколько, оказывается, у Эммрика брошей с черепами? Я думала, это одна и та же. А они разных форм и размеров.       — Сколько?       — Есть даже «кунарийские».       Мириам завистливо вздохнула и попросила еще одну самокрутку.       Они выдвинулись из Маяка ближе к вечеру, оставив Манфреда за главного, а Смотрителя — за самого главного. Варрик избрал себе роль сам — в последнее время он много спал — и справлялся с ней безупречно. Ассан воодушевленно приплясывал рядом с Даврином, цокая по камню то орлиными, то львиными когтями. Он не знал, что скоро ему рано или поздно придется вновь столкнуться с морковками.       Путешествие через Перекресток мало нравилось Рук, однако в элювианах находилось гораздо больше плюсов, чем минусов. Не будь этого чуда, пришлось бы по много дней отводить на поездки; не удавалось бы успевать за каждым шагом богов; в конце концов, просто так не получилось бы выбраться в Ривейн.       Тааш проводила их в местный бар, где уже вовсю кипела жизнь. Удивительно, что в Ривейне, несмотря на кажущийся колорит вечной пьянки и совершенно не похожей на светскую атмосферы, находилось место и достаточно умеренным в размахе вечерам. Да, не без пары чересчур шумных углов, но в целом за порядком следили довольно щепетильно. Ставки на Арену здесь и вовсе не разрешали ставить, поэтому поначалу Тааш, Хардинг и Даврин удалились именно туда, чтобы расставить все точки над i.       — Что тут есть? — с любопытством поинтересовалась Нэв. Они с Луканисом, Белларой, Эммриком и Рук расположились за большим столом и водрузили на три свободных места свои вещи: мол, здесь занято.       — Наверняка много местных блюд! А что для Ривейна считается местным? — по обыкновению сразу же защебетала Беллара. Она выхватила засаленный кусок пергамента почти из-под носа Луканиса и пробежалась взглядом по строкам. — О… О!       — Что? Дай посмотреть, — попросил Луканис. Он изредка поглядывал, как Нэв с явным интересом изучает меню, и, кажется, ревновал ее к местным поварам. Рук спрятала в покашливание усмешку. Пусть хотя бы так, чем угрюмые мысли о натерпевшемся от богов Тревизо… Она пожалела, что позволила себе внутренний торг. Сама вспомнила, сама расстроилась.       — Тут есть овощи с антиванским соусом!       — С каким, интересно, — отозвался Ворон и поморщился. У него на лбу было написано, что наемный убийца готов раскритиковать даже идеально приготовленное блюдо, если оно в меню подписано как «антиванское».       — Я думаю, с… р-р-розовым? — неловко предположила Беллара и запунцовела. Рук потянулась к пергаменту в ее руках и осторожно вытащила его из расслабленных пальцев.       Луканис презрительно хохотнул.       — Что же, тогда проверим этот ваш антиванский розовый соус! Cazzata! Есть помодоро, есть болоньезе, бешамель…       Нэв поняла раньше Мириам, что негодование Делламорте может не иметь никаких границ, и искусно прервала его негромким решением:       — А я хочу попробовать шашлык из морского чудища. После Костницы ужасно хочется жареной рыбы, но…       — Хелла никто не переплюнет, — закончила за детектива Рук. Галлус кивнула.       — Читаешь мои мысли.       — Мне жаль, что не могу оценить его лучшее блюдо.       — Как и я, но, уверен, Хелл превосходно жарит рыбу, — ввернул Эммрик. Мириам мгновенно вспотела, когда услышала его голос совсем рядом; некромант просто пользовался разницей в росте и деликатно заглядывал ей через плечо. Ингельвар же казалось, что она сейчас сама превратится в демонстрацию цвета, каким должен обладать соус помодоро. — Рук, я должен отметить, что здесь очень внимательны к гостям из нашей с вами родины. Что вы предпочтете?       — Меня одновременно соблазняет «Армадское приветствие» и… — «…бесстыдно, нагло — старший некромант, блестящий психагог, умный и образованный мужчина с профессорской должностью и множеством статей и монографий. В свои пятьдесят он выглядит лучше двадцатилетних, его голос сейчас заставляет меня дрожать, а я… мне будто шестнадцать, я неопытная и хочу, чтобы он был мо…» — …сырные палочки. А вы, Эммрик? Что на вас смотрит?       Некромант придвинулся немного поближе и внимательно вчитался в строки, только что названные Мириам. Она надеялась, что ее лицо пока держится и не выдает ее краснотой щек.       — Согласен. Выглядит многообещающе. Я бы вас поддержал в «Армадском приветствии», Рук. Но попросил бы побольше сыра, если мы сегодня себя балуем.       Луканис, в свою очередь, долго и придирчиво рассматривал каждую позицию и вчитывался в состав, чтобы в итоге выбрать ровно то же самое, что взяла себе Нэв. Беллара все-таки рискнула попробовать овощи, но, дабы не ранить антиванские чувства, решила довольствоваться орлесианским соусом.       Когда к ним присоединилась довольная Хардинг, а чуть позже — взмокшие, но без единой царапины и в хорошем расположении духа Даврин с Ассаном и Тааш, уже приносили еду. Луканис разливал вино и распинался в том, насколько хороши виноградники семьи Делламорте и они определенно многое теряют, не попробовав вина из этих угодий. Тааш переговаривалась — вернее будет сказать, перешептывалась, — с Хардинг о чем-то своем. Нэв кивала Луканису, но больше вслушивалась в пение местной певицы, выступавшей в «Эфесе» этим вечером. Беллара и Эммрик увлеченно обсуждали научные статьи, просто необходимые к прочтению каждому, кто начинает постигать свой путь в изучении Тени. Некромант диктовал Лютейр ценный список, а она тщетно пыталась его запомнить и вскоре начала выцарапывать вилкой на оторванном куске меню названия статей. Рук потягивала воду и пыталась подкармливать Ассана овощами. Грифон есть траву отказывался и гораздо чаще норовил залезть в тарелку к Даврину. Тот ненадолго отвлекся от мыслей о Мрачной Плакальщице и похищенных грифонах, пока приходилось снова объяснять своему товарищу: любопытничать можно только в своей миске.       Чем ближе был вечер, тем шумнее становилось в «Эфесе». С арены возвращались победители и проигравшие, и обе категории бойцов хотели выпить. Вскоре к песням добавились и танцы. Музыка становилась громче, но пока можно было переговариваться без тщетных попыток перекричать артистов и риска сорвать голос.       — Рук, — вдруг услышала Дозорная голос Даврина не перед собой, а за спиной. Она была так увлечена попытками все-таки затолкать в Ассана морковь кружочками, как советовала Тааш, что не заметила, что Даврин встал. Обернувшись, Мириам с удивлением нашла Серого Стража улыбающимся и готовым к веселью. — Пошли потанцуем.       Музыка оказалась очень быстрой и намекала на танец без танца как такового: партнер не нужен, главное — желание сбросить с себя оковы лени и спиртной неги. Тем не менее, Даврин и Мириам очень быстро нашли альтернативу: синхронно хлопая в ладоши, они плясали, подхватив друг друга под локти, а за ними, рискуя сшибить других танцующих, весело носился Ассан. Хоть Рук и не совсем этого желала бы, она все равно позволила себе насладиться беззаботностью момента. Впервые за долгое время Ингельвар заметила на лице у Даврина улыбку, а не ее бледную тень. Радостный клекот Ассана подтверждал, что ей не показалось. Теплые руки эльфа грели ее ледяные и помогали держать равновесие, когда Рук во время очередного резкого пируэта чуть не улетела спиной в барную стойку.       — Уф… Спасибо тебе. Я… — пропыхтел Даврин, когда музыка стихла и танцевавшие под нее пары и одиночки одаривали музыкантов овациями.       — Даврин, я не жду, что тебе станет вдруг легче, правда…       К удивлению Мириам, Даврин покачал головой.       — Легче? Нет. Мне иначе. Вчера я был готов разбить Вороне лицо. А сейчас… Я понимаю, — немного — что ему тоже несладко. Ха… Этот удар был невероятным, честно признаться.       — Скажи ему об этом, — посоветовала Рук. Она шутливо поклонилась Даврину, благодаря за танец, а эльф не стал особенно церемониться и просто приобнял Ингельвар. Даже через одежду кожа Серого Стража ощущалась горячей, будто он лежал с лихорадкой.       — Поспорь со мной, — хмыкнул он на ухо Дозорной. Мириам похлопала Даврина по плечам и не без удовольствия поддела его:       — Спорим — не сможешь сказать Луканису, что он был очень хорош в Вейсхаупте, а ты погорячился?       — Спорим, — выдохнул Даврин и отстранился, лучезарно улыбаясь. — На мешочек имбирных трюфелей.       — Легко.       — Готовь мешочек.       — Держи карман шире.       Они оба вернулись за стол, но Мириам — доедать свое «Армадское приветствие», а Даврин — выигрывать спор. Эльф подсел поближе к Луканису и тронул его за плечо. У наемного убийцы на короткое мгновение, кажется, был фиолетовый всполох в глазах; а может, Рук просто почудилось.       Тем не менее, выглядели они довольно спокойными. Не похожими на злейших врагов, готовых расквасить друг другу лица. Мириам поймала взгляд Нэв и подмигнула ей. Детектив вместо ответа пожала плечами: мол, поживем — увидим. Оказавшись оптимистом в меньшинстве, Рук уткнулась взглядом в остатки своей порции и стала заниматься тем, что ее совершенно не красило: подслушиванием.       О чем говорили Даврин и Луканис, было понятно и так. Нэв присоединилась к Тааш и Хардинг: последние были так увлечены беседой о преимуществах и недостатках средних доспехов, что детективу оставалось, в основном, слушать. Беллара и Эммрик вовсе не отрывались друг от друга. Они, казалось, так и провели все время, пока Рук отсутствовала.       Неожиданно — или очень ожидаемо для самой Мириам — она оказалась на этом празднике жизни в одиночестве. Даже Ассан, и тот все-таки заинтересовался морковью: нужно было всего-навсего оставить ее на полу и бросить попытки уговоров, и такой нежеланный овощ вдруг показался деликатесом. Всем было чем заняться, о чем поговорить. Кто-то даже стал биться по парам: ничего удивительного, ведь они столько времени проводят бок о бок. Ведь никого не смущает, что студенты явно не конспекты готовят по вечерам в жилых корпусах при учебных заведениях?       Внутренний диалог неожиданно надавил на поле, где заложил взрывчатку антаам. Рук словно сама себя ошпарила и оттого мгновенно помрачнела. Все-таки были плюсы в том, что каждый из ее отряда был поглощен своим блюдом или разговором по душам. То, что самого организатора сего мероприятия больше нет за столом, оказалось замечено далеко не сразу.       Под вечерним — уже практически ночным — небом Ривейна ожесточенно спорил один из постоянных ходоков на арену и дух Отваги. Последний видел Дозорную Ингельвар не в первый раз и ограничился коротким кивком. Мириам ответила ему тем же и отошла немного дальше, к перилам, мешающим упасть вниз, к обрыву, где стояли судна гостей «Эфеса» и Арены при нем.       Прохлада приятно ласкала лицо. С наслаждением Рук втянула воздух и с выдохом постаралась вытолкнуть и неприятные мысли, что возникли у нее совершенно случайно, посредством долгой логической цепочки. Попытка с треском провалилась. Не думать о Хезенкосс было сложнее, чем казалось на первый взгляд.       Чтобы справиться с раздражением и ревностью, — с чего бы это она имела право на такое чувство? — Рук выудила из кармана последнюю самокрутку и огниво. Она щелкнула кресалом несколько раз, пока, наконец, не смогла добыть огонь. Свежий аромат трав обжег нос. Нэв издевается, подумала Рук и с досадой крепко затянулась. Как она могла додуматься добавить в состав шалфей?       Мириам успела выкурить половину самокрутки, когда услышала позади голоса. Один из них принадлежал уже знакомому ей духу.       — Ох! Дозорные! Еще один Дозорный.       — Здравствуй, дитя доблести. Как голос с наших темных берегов, я молюсь, чтобы твой меч никогда не переломился.       — Ты оказываешь мне честь. Мало кто помнит традиции древности.       Говорят, пропадать начинаешь, когда узнаешь человека по походке. Как он чеканит шаг, шаркает ли подошвами, с какой скоростью идет. Хромает ли, как распределяет вес тела. Зачерпывает ли ногами много воздуха со сторон или идет по идеальной прямой, не отклоняясь от нее ни на дюйм.       Одновременно с этим Мириам почувствовала себя то ли пойманной за руку студенткой, то ли нерадивой падчерицей. Она быстро поискала взглядом, когда можно незаметно выбросить самокрутку, и поняла, что подпустила Эммрика слишком близко. У нее уже не получалось сохранить свои старые зависимости в тайне, но зато вышло скрыть факт, что она узнала некроманта еще до того, как он приветствовал Отвагу.       — Мы надоели вам, Рук?       У него был настолько мягкий голос, что Ингельвар признала свою капитуляцию немедленно. Она развернулась к Эммрику лицом и, поймав его не одобряющий ее поступок взгляд, опустила голову. Почему-то, посмотри на нее так та же Мирна, Мириам умела давать отпор. С профессором Волькарином она растеряла всю смелость за мгновение, пока он задавал вопрос и смотрел ей в глаза.       — Н-нет. Я не люблю мешать. Мне очень хотелось, чтобы все хорошо провели время. Я надеюсь, — Мириам отставила руку с самокруткой в сторону, чтобы на Эммрика не попадал едкий дым, — что угадала? Как вам… «Армадское приветствие»?       — Великолепно, — с удовольствием дал свою рецензию профессор, однако и недовольство также скрывать не был намерен, — но мне жаль, что вы не угадали с досугом для себя. Кажется, сейчас хорошо проводят время все, кроме вас.       Как точно. Это он по самокрутке в руках догадался? Или по тому, что она покинула вечер, хоть и ненадолго, в разгар веселья? Или по тому, что сидела почти весь ужин поодаль от всех, перебрасываясь парой слов только с Даврином и Ассаном?       — Нет, — солгала Мириам и щелчком выбросила уже погасшую в руках самокрутку. Она не успела дотлеть и затухла, так и не догорев до конца. Никакого больше запаха шалфея, кроме того, что исходит от самого профессора Волькарина. А Эммрик наклонил голову набок и беззлобно ухмыльнулся, словно читал Мириам, как открытую книгу.       — Вы знаете о том, что тоже совершенно не умеете обманывать, Рук?       — Зависит от обстоятельств, — постаралась извернуться она, чем вызвала у профессора легкий смешок. У Ингельвар закружилась голова.       — Обстоятельства отнюдь не в вашу пользу. Но я вынужден признать, что в этом вы очаровательны.       Очевидно, Эммрик был доволен тем, что у него получилось в точности вернуть Мириам ее комплимент. Так он словно говорил ей, что ничего из того, что она успела ляпнуть и о чем, конечно же, безмерно жалела, не было ему неприятно. Опальная Дозорная густо покраснела. В темноте вечера это, может быть, и не бросалось в глаза, но ее бледное лицо хорошо проявляло румянец.       — Вы очень добры, — проблеяла Рук и опешила, когда профессор Волькарин вдруг предложил ей свою ладонь. Золотые кольца на ней тускло блестели в случайных бликах от факелов. — Эммрик?..       — Вы позволите пригласить вас на танец? Кажется, сейчас планируют сыграть очень подходящую под это партию.       — Прямо… здесь?       — Если вам так угодно, — улыбнулся профессор в ответ. Мириам краем уха слабо уловила неспешную мелодию, какую завели музыканты. То ли «О, Серый Страж», то ли что-то другое, очень похожее. Она представила, как возвращается в душный, по сравнению с улицей, зал таверны и толкается с другими локтями, одновременно уделяя внимание своему партнеру, о ком она мечтала… Картина вырисовывалась ужасная.       Набравшаяся смелости Рук хитро подмигнула и позволила своей ладони скользнуть в чужую руку. Многочисленные кольца Эммрика тихонько звякнули о ее единственное. Некромант сразу же верно поставил руки: одна на талию, другая — держит ее ладонь, — и попросил вдруг Мириам:       — Я знаю, что вы наш лидер, Рук, однако позвольте контролировать такие мелочи кому-нибудь другому.       Отдать контроль и впрямь оказалось сложнее, чем себе представляла Дозорная. Однако Эммрик так филигранно перехватил его, что, казалось, ничего не изменилось. Но почему-то вел теперь именно он, а Мириам позволяла себе двигаться вместе с некромантом. От него так приятно пахло шалфеем…       — Вы просто обязаны рассказать мне рецепт ваших духов, — с сожалением сказала она не на ухо профессору Волькарину, а просто так, чуть понизив голос для контраста. — Они так вкусно пахнут!       — О, благодарю! Я обязательно лучше покажу его вам при случае. При изготовлении есть один нюанс, чтобы шлейф не выходил горьким.       Комплимент Эммрику явно понравился. Но он вдруг засомневался, либо Мириам так растеряла в своей влюбленности все критическое мышление, что оно теперь было ей недоступно насовсем. Его хватка ослабла, а взгляд направлен в одну точку, куда-то мимо — это не совсем хороший знак.       — Спасибо, Эммрик…       — Это пустяки. Простите, я задумался о других вещах. Если вам будет интересно, я обязательно поделюсь ими позже…       — Эммрик, вы мне, похоже, нравитесь, — внезапно для себя, для Эммрика и для, наверное, даже самой Андрасте выпалила Рук. Она не заметила, как вцепилась мертвой хваткой в плечо некроманта. Зато у Ингельвар получилось увидеть, что у профессора дрогнули усы — кажется, это была почти улыбка! Все. Он даже с шага практически не сбился.       Явно дав и себе, и Рук паузу, Эммрик позволил ей покрутиться вокруг своей руки. Они снова сблизились, и снова его худая рука с перезвоном браслетов легла на талию.       — Рук, мне очень льстит ваш интерес, — очень осторожно начал он. Несмотря на       вечернюю прохладу, Мириам бросило в жар. — И если ваши…       «Создательсоздательсоздатель, только попробуйте закончить музыку…».       Как назло, мысль решила возыметь свойство стать материальной. Музыка стихла, и под овации из таверны Эммрик в завершающем па отстранился от Мириам. Она, раскрасневшаяся и взмокшая от волнения, с возникшей неловкостью смотрела, как профессор Волькарин наклонился к ее руке, что по-прежнему держал в своей. Рук словно ударило молнией, когда Эммрик почти невесомо коснулся губами тыльной стороны ее ладони.       — Я благодарю вас. — Профессор выпрямился, снова напомнив Мириам, что в росте ей суждено превосходить далеко не каждого. — Меня отправили, чтобы найти вас, а я вдобавок украл у вас танец. Боюсь, без объяснений не обойдется.       Полушутливый тон Эммрика, проявившийся в его речи после предложения вернуться к остальной команде, расслабил Мириам и заставил румянец если не уйти совсем, то хотя бы ослабнуть. Он не покинул ее щек, как минимум, потому, что в таверну профессор Волькарин проводил ее, предложив свой локоть в качестве опоры, а после триумфального возвращения угостил ее — и себя — нарезкой чудесного сыра.       Как оказалось, эта слабость у Мириам и Эммрика была общей.