Рядом быть

      — Ну, вот и поместье Блэкторн. Будем надеяться, что некромант, который работает на венатори, где-то здесь.       Рук поежилась: несмотря на то, что, технически, она находилась на родной земле, в Неварре, где буквально почва должна даровать силу, ей было очень неуютно. Может быть, дело как раз в поместье Блэкторн. Атмосфера вокруг него не отличалась жизнерадостностью. Незнающий, конечно, фыркнул бы: «Пф! Очень похоже на ваш Великий Некрополь!». Именно благодаря таким сравнениям и видно незнающего.       Эммрику, конечно, сложно было усидеть на месте, но он покорно дождался, пока Мириам полностью восстановится. Более того: он не только дождался этого момента, но и сопроводил ее в Портовый Город, чтобы, во-первых, подсобить Нэв в каком-то деле, связанном со злосчастными венатори, и, во-вторых, отвести Рук на местный рынок. На вторую часть мероприятия Эммрик попросил ее уделить время ему одному. Мириам была готова поклясться, что увидела на лице Нэв тень загадочной улыбки. С условием, что никто не знал Портовый город лучше госпожи Галлус, наверняка подозрения Рук не были беспочвенными.       Эммрик отвел ее к ряду рынка, где располагались оружейные лавки. Он жестом фокусника указал ей на несколько луков. При их виде Мириам невольно ахнула. Как постоянная адептка именно этого оружия, она знала в нем толк и издалека видела, что один экземпляр здесь лучше другого.       — Честно говоря, я уже выбрал для вас замену, — вдруг признался некромант и кивнул торговцу. Тот вытащил из-под прилавка уже заранее приготовленный лук. Рук снова вздохнула в искреннем восхищении. Идеально выверенный баланс плеч, удобная рукоять — она легла ей в ладонь как влитая, стоило Ингельвар взять подарок в руки, — заранее натянутая тетива, настроенная практически так, как она привыкла и любила.       — Не без советов от Хардинг? — не удержалась от уточнения Рук. Она не видела лица профессора, но по голосу поняла, что тот смутился.       — Вы заметили?       — Вы крайне не похожи на ценителя луков, — хохотнула Ингельвар и поспешно добавила, стоило ей все-таки повернуть голову и увидеть, что Эммрик и впрямь сильно смутился, — а выбор у вас получилось сделать идеальный.       В подтверждение своих слов Мириам так ловко перехватила лук и демонстративно натянула тетиву, что не без удовольствия заметила, как профессор удивленно схватил ртом воздух. Совсем недавно сросшееся плечо отозвалось кратким «фи», но Дозорная даже глазом не моргнула.       — Видите? — торжествующе провозгласила она и вдруг осеклась. Некоторую особенность лука ей удалось распробовать не сразу, но после пробного натяжения тетивы она оказалась очевидной. — О…       Профессор понял все без лишних объяснений и просиял.       — Я рад, что вам нравится, Рук.       — Спасибо, Эммрик.       — Пустяки.       Теперь лук — от него у нее совсем не ныло левое запястье, что с прежним оружием перенапрягалось каждый раз, когда принимало на себя нагрузку при натяжении плеч, — стал Мириам дороже любого другого оружия.       Зловеще хранившее молчание поместье Блэкторн, на чьи стены они с Эммриком напряженно взирали с почтительного расстояния, сулило гостям неприятные открытия и неоднократные оказии пустить свои боевые навыки в ход. Мир Тени подтверждал невысказанные опасения; Эммрик как истинный медиум не стал этого скрывать:       — Я чувствую тревожность среди духов здесь. Что-то не дает им уйти. Это точно нужное место.       — Ясно. А зачем мы принесли это?       Оба Дозорных, как по команде, обратили взоры к левитирующей Руке Славы. Отнятая часть плоти скучающе шевелила пальцами, словно перебирала струны невидимой арфы, и, казалось, ничуть не собиралась помогать ни старшему некроманту, ни его младшей коллеге.       — О, без Руки Славы нам просто не обойтись!       — Я никогда не видела ее в действии во время обучения в Некрополе, — с ноткой зависти отметила Мириам. В ответ Эммрик снисходительно хмыкнул:       — Очень на это надеюсь! Дрожь берет от одной мысли о том, что с ней мог натворить балующийся ученик.       Мириам потупила взгляд. Воргот и Мирна рассказывали о ней больше, чем Эммрику следовало бы знать о своем потенциальном лидере? В конце концов, могли бы немного слукавить! Правда, стоило ли ждать такого от меланхоличной Мирны и истинно потустороннего, то есть, отстраненного Воргота?       — На Руку Славы наложены сложные чары, — продолжал Эммрик, деликатно не заострив внимание на неловкой паузе, — убийца ее донора оставил на ней свой след.       — То есть, она приведет нас к тому, кто ее отрубил?       — Именно! — Профессор Волькарин был так взволнован, что даже отвечал с придыханием. Мириам молчаливо охнула и была вынуждена закусить губу, чтобы пропустить такое мимо ушей. — Скорее всего, это тот самый некромант, что помогал венатори. Только одаренный мастер мог наложить на артефакт слои спиралей.       Эммрик вдруг вздохнул и с сожалением склонил голову, словно он лично был причиной, почему беглый некромант свернул на кривую дорожку.       — Какая трата таланта!       — Мне нравится, что вы буквально влюблены в свою работу, — отметила Рук без задней мысли. Эммрик перевел взгляд с нее на Руку Славы, и в его глазах и выражении лица было что-то, что Мириам невольно подумала, что готова на что угодно, чтобы он бросил такой же взгляд на нее.       — Смерть — это одна из первичных сил. Она разрушает связи, чтобы создать место для новых. Иногда, — он чуть повысил тон голоса и снова повернулся к Рук, — с изяществом, которое поражает воображение.       — Хм… Никогда не слышала, чтобы другие Дозорные говорили об этом так.       Эммрик, прямо глядя в глаза Мириам, с расстановкой и нажимом, деликатным и каким-то особенным, подтвердил:       — Я всегда тщательно подбираю слова.       У Ингельвар непременно подкосились бы колени, если бы до Дозорных не донесся вдруг вопль, слышимый только тому, кто плотно работает с духами. Если даже Мириам отчетливо различила в отдаленном крике боль, она и представить не могла, как сильно ее чувствует Эммрик.       — Запретная некромантия может калечить духов, — подтвердил он ее опасения и нахмурился, — мы должны найти этого мага смерти и положить конец тому, что он с ними делает.       В его голосе явно звучала решимость, какую можно услышать только у тех, кто действительно горит своим делом. Мириам решила, что, если потребуется, повиснет на беглом некроманте как мабари, чтобы Эммрик непременно свершил над ним правосудие. Чтобы он облегчил страдания духов.       Чтобы немного облегчились и ее терзания. Оказалось, что Мириам крайне неприятно наблюдать, как тяжело Эммрик переносит мучения покалеченных душ.       Для того чтобы попасть на территорию поместья Блэкторн, пришлось не только перелезть через ограду, но и перебраться через кажущийся неуместным подвесной мост. На всякий случай Рук не смотрела вниз, ожидая, что там окажется либо чернота, либо сточная яма. Ни то, ни другое ей не нравилось. Напротив, гораздо больше внимания младшей Дозорной привлек семейный склеп и видавшая виды табличка у входа.       Заметившая интерес подруги Беллара высунулась из-за ее плеча и сощурилась, пытаясь различить буквы. Чтобы проделать такой маневр, эльфийке пришлось становиться на цыпочки.       — «Здесь покоится лорд Стоддард Ладлоу Блэкторн, последний из своего рода. Бытие его и смерть пришлись на го…», — торжественно зачитала Беллара, но вдруг осеклась. Мириам заметила, что на этом слове надпись не обрывалась, но становилась настолько нечитаемой, что не было такой в мире лупы, позволившей бы закончить чтение.       — Как мило, — выдавила Завесная Странница и тут же живо поинтересовалась: — А аристократы в Неварре сами придумывают себе такие словечки на мавзолеи?       — Разумеется, — отозвался Эммрик. Он бы с удовольствием отвлекся бы на длинную, желательно, очень развернутую дискуссию, но ввиду обстоятельств оказался удивительно сух в ответе: — Однако эпитафию может определить для себя каждый.       — Еще при жизни? — Беллара явно не понимала, как возможно, будучи живым, думать о кончине и том, что будет после. Мириам пожала плечами и осторожно оттеснила Беллару от профессора Волькарина, изучающего территорию около особняка, прежде чем попробовать войти внутрь. Самое меньшее, что можно сделать для Эммрика, — это взять ликбез на себя.       — Мы в Неварре немного по-другому смотрим на смерть.       — О, да, это видно, — отчасти язвительно покивала Беллара и тут же изменилась в лице: видимо, ей сразу же стало стыдно, — ой! То есть, я имела в виду, да, я видела, все-таки у вас Большой Некрополь и… Все эти…       — Великий, — деликатно поправила эльфийку Мириам.       — Великий, — покорно исправилась Беллара.       — Наши поступки при жизни определяют, кем мы будем в посмертии и как о нас будут помнить те, кто будет после нас, — завела неваррскую шарманку Рук, почуяв не угасший еще интерес эльфийской ученой. Белларе не нужно было делать вид, что она слушает: у нее даже уши легонько подергивались, когда Мириам делала драматические паузы в предложениях. Конечно, она и близко не могла сравниться с Эммриком в таком деле. Профессор Волькарин в экспрессии оказался настоящим маэстро. — Но эпитафия — это способ рассказать о себе так, как живой видел себя сам. Например, что ты подумала бы о лорде Стад…       Мириам неловко прервалась и обернулась через плечо. Взгляд быстро нашарил эпитафию.       — Стад… Стод… дарде Лад… О лорде Блэкторне?       Беллара задумалась.       — Наверное, что он очень любил внимание, — наконец, выпалила она и тут же продолжила тараторить, как заведенная: — И что держал вокруг себя много-много прислуги, и музыкантов, и бардов, непременно. Орлесианских. Он, должно быть, мог просить их слагать о себе баллады. Или — о! — он мог писать мемуары! «Жизнь и смерть лорда Стоддарда Ладлоу Блэкторна». Или чтобы о нем писали, а не он писал сам…       — Э-э-э… — Мириам опешила и едва нашла возможность вставить в быструю речь эльфийки свои пять гульденов, — общую суть, получается, ты и уловила…       — Беллара, Рук! Прошу вас, — прервал их Эммрик. Они обе обнаружили профессора у самых входных дверей в поместье Блэкторн. Старший некромант Великого Некрополя развел руками и без даже самого скромного магического вмешательства толкнул одну из створок. Та поддалась, не оказав Эммрику никакого сопротивления. — Боюсь, это не тот случай, когда я предложу дамам войти первыми, — добавил он и скользнул внутрь.       Мириам немедленно последовала за ним. Последней, еще частично пребывая в раздумьях о неваррских традициях погребения, в заброшенный особняк Блэкторнов вошла Беллара. Дверь за гостями неслышно закрылась.       — Что ж… Наш беглый некромант забыл запереть дверь?       Осторожное предположение Рук вызвало на лице у Эммрика растерянную нервную усмешку. Да, подумала она, и ему тоже такое совпадение кажется странным.       — Рука Славы указывает внутрь, — плавно перевел тему профессор Волькарин и внимательнее прислушался к энергии, пульсирующей вокруг мертвой — и не мертвой одновременно — руки. — На северо-восток, если быть точным.       Как точно, задумалась Мириам, продираясь сквозь вековой слой пыли и паутины, можно чувствовать вибрации Тени. Можно чуть меньше завидовать Белларе, что, хоть и была самоучкой, смогла выучиться на одних только книгах и поучениях от хранительницы своего клана? Пожалуй, нет. Будь у Мириам хоть капля этого дара…       Поглощенные каждый своими мыслями, они добрались до библиотеки. Несмотря на наполовину разрушенные колонны и второй этаж хранилища знаний, последнее сохранило и прежнее величие, и множество весьма интересных экземпляров книг. Если Беллару сразу же привлекли толстенные фолианты, Эммрик и Рук, как псы-ищейки, одновременно обратили свои взгляды на одно и то же.       Две печати, одна дверь. Что за дверью — вопрос под звездочкой.       — Я не заклинатель, — немного нерешительно: рядом с профессором будешь сомневаться в каждом слове — произнесла Рук, — но некромантское пробуждение может распознать любой Дозорный.       Эммрик мрачно кивнул.       — Наш беглый некромант спрятал за этой дверью нечто ужасное.       — Вы можете ее открыть?       — Печати двери вытягивают магию из других частей поместья. Подпитываются страданием.       — Конечно, — раздосадованно протянула Мириам. Ей стоило догадаться не только о некромантском пробуждении, но и о том, что для разрушения печатей следует устранить источник подпитки. Под неусыпным контролем профессора Волькарина Рука Славы почти сразу указала гостям Блэкторнов верный путь.       — Вы заметили здесь что-нибудь странное в самой Тени? — вдруг спросил Эммрик, когда они покидали библиотеку через читальные залы. Они были сделаны явно любителем уединений. То, как хорошо их прятали от основного зала, какими укромными делали маленькие закутки для чтения, выдавали в архитекторе либо ужасного домоседа, либо героя-любовника.       — Это не наш Некрополь, — осторожно предположила Мириам, не сразу поборов чувство, будто она на экзамене, — но я чувствую движение духов…       Вздох профессора Волькарина дал понять, что этот билет она сдала.       — Именно. Завесу намеренно истончили.       — Кощунственно, — пробормотала Беллара. Эльфийка старалась держаться позади некромантов — одного морталитаси и другой — демон разбери кого, — но беседу о Завесе могла поддержать с удовольствием. Благо, никакой дискуссии не вышло, иначе Мириам чувствовала бы себя совсем лишней на этом празднике… Смерти.       — Эти свечи не просто так зажигаются сами по себе, верно? — снова спросила Беллара, когда они проходили через внутренний сад поместья.       — А, вы заметили их вторичные чары для сглаживания грубых всплесков из Тени, — и довольно, и грустно одновременно отметил Эммрик. Мириам мысленно закатила глаза: она проклинала себя за то, что не сказала об этом раньше. Тогда такая похвала могла бы достаться ей.       — Я его вижу! — подхватила Беллара. — Значит, если со свечами что-то будет не так, появится еще больше демонов…       — Мне будет что сказать этому некроманту по поводу того, что он использовал их в качестве удерживающего защитного заклинания, — вдруг неожиданно раздраженно и оскорбленно заявил профессор Волькарин. Если до этого Мириам чувствовала уколы сожаления «почему не я», то сейчас эта же самая мысль приобрела оттенок, настолько не подходящий к обстановке, что она предпочла сосредоточиться только на поиске. Приходилось бороться с собой, чтобы не посеменить вперед указки Руки Славы и не пропустить таким образом нужную дверь.       И, благо, они оказались совсем рядом. За очередной дверью обнаружилась полукруглая зала. В ее центре кто-то поместил круг призыва, одновременно запечатав его некромантской печатью. Их-то, отметила Мириам про себя, они и видели в библиотеке. Хуже, правда, было другое: в печати оказался заточен дух. Теперь его крик боли был очевиден даже не-магу.       Беллара невольно зажала нос рукой, а Мириам, наконец, поняла, почему все время в поместье чувствовала знакомый запах, но никак не могла его узнать. Так вот ты где, разложение. Давно не виделись!       — Нет! — вскричал Эммрик, и Рук вздрогнула: профессор звучал так, будто боль причиняли не духу, а ему самому. За это захотелось перегрызть беглому некроманту горло. — Что он натворил?!       — Выглядит паршиво, — очевидно и глупо промямлила Мириам. Беллара согнулась в углу и показывала миру, что ела на ужин перед отбытием из Маяка.       — Жертвоприношения. Как духов, так и людей! — Голос Эммрика звенел от негодования. Было видно, что ему стоило усилий сохранить остатки самообладания и вовремя взять себя в руки. — Я должен освободить заключенный здесь дух.       Привыкшая не мешать некроманту за его работой Рук покорно отстранилась, жадно наблюдая за каждым пассом, каждым жестом, что совершал психагог. Можно было бы помочь Белларе, но по своему опыту Мириам знала, что исторгать еду — без разницы, как именно, — лучше в гордом одиночестве.       Обычно все всегда шло… Нормально. Эммрик быстро справлялся со своими задачами, как опытный медиум; он умело находил общий язык даже со сложными душами, быстро улавливал их порывы и чаяния, успокаивал и даровал тот самый покой. Но здесь что-то было не так. Мириам поняла это даже не по тому, что Эммрик вдруг вскрикнул от боли и отдернул руки, словно обжегся. За мгновение до она увидела, как мелко дрожат его губы, и успела вяло удивиться, когда это она стала так внимательна к деталям.       — Эммрик? — обеспокоенно окликнула она некроманта и даже сделала шаг вперед, к нему, машинально собираясь придержать его за руку. Он отмахнулся, и Мириам тут же устыдилась своего порыва. Эммрик, хоть и худощав, все еще тяжелее и выше нее на добрую голову. В лучшем случае, она может послужить подушкой.       — Кто-то пожинал их ужас. — Старший некромант, кажется, и сам был в ужасе от такой находки. — Их души! Как он посмел? Что он…       Профессор Волькарин осекся. Рук не смела его перебивать, поскольку его голос чуть ли не срывался от негодования. Она была бы не очень рада, если бы ее прерывали в момент катарсиса.       — Идемте, — вдруг твердо попросил он, — я чувствую, что в этом поместье заключен еще один дух.       «Еще один, страдающий в посмертии… Еще одна душа, и ее освободить без боли невозможно, — думала Мириам, поспевающая за некромантом только потому, что из-за своего роста тоже могла делать широкие шаги, — ему снова придется это пережить…».       Она также думала о том, что и впрямь готова порвать виновника торжества печали и ужаса на множество маленьких некромантиков.

* * *

      «Ладно, — про себя рычала Рук, — я думала: это тогда было дерьмо…».       — Недооценила, — пробормотала она, стоило только Белларе закончить восхищаться открытым проходом в Тень.       — Что? — переспросила ее эльфийка, подумав, что Рук разговаривает с ней. Та поспешно мотнула головой, и, хотя Лютейр и не устроил такой ответ, она была вынуждена ускорять шаг. Мириам не составляло труда угнаться за Эммриком, а вот коренастая Беллара все время глотала пыль из-под их сапог.       — Зачем нужно было прикладывать столько усилий, чтобы выкачать силу из духов? — недоумевающе вопрошал Эммрик, скорее, сам себя. Он так сильно торопился поскорее встретиться с таинственным ренегатом, что голос его нет-нет но срывался. Помнится, Рук говорила, что восхищена тем, как он поглощен своей работой?       Сейчас раскрывалось, как никогда, насколько Эммрику Волькарину действительно не все равно, что ждет каждого потом, в посмертии.       Вместе они настоящим вихрем пронеслись через несколько пролетов в Тени. С каждым шагом глубже в неизведанный край Мириам старалась все ближе держаться к одному из магов: будет отвратительно, если вдруг ее вышвырнет куда-нибудь в бездну Тени. Как вернуться, Мириам представляла с трудом.       — О. Наконец-то мы побеседуем с этим некромантом! — торжествующе, в ожидании правосудия, воскликнул профессор Волькарин и вперед Рук начал спускаться вниз. Выстроенная Тенью площадка больше походила на один из залов Некрополя, но в разы больше настоящего. Что-то дышало знакомой Мириам атмосферой и напоминало ее чуть ли не до тонкостей освещения и отголосков запахов, но…       Но, конечно, Тень и близко не могла передать Великий Некрополь. Мириам, скорее, предположила бы, что беглый некромант запомнил Некрополь именно таким, а Тень создала такой образ после путешествия в недра бессознательного.       Эммрик замедлил шаг. Мириам потеряла ощущение реальности буквально на мгновение, сильно задумавшись о реальном Некрополе, но и этого оказалось достаточно. Она впечаталась носом в широкую спину профессора и сразу же отскочила назад. Некромант не только удержал равновесие, но и успел обернуться и прихватить Мириам за локоть.       — Рук?..       — Я в порядке, в порядке! — поспешно забормотала Ингельвар. Она не заметила, что Эммрик коротко задержал взгляд на ее носу и прежде, чем кивнуть и вернуться к волнующему его вопросу, убедился, что крови нет.       Стоило ему развернуться вновь с намерением направиться к заключенному духу, профессор Волькарин вдруг застыл. Почему, Мириам не видела: загораживала все та же спина Эммрика. Она неловко выглянула из-за его плеча и тоже замерла. В отличие от некроманта, Ингельвар вообще не понимала, что происходит.       — Профессор, как всегда, с опозданием!       — Неужели это…       Умеющий идеально держать лицо Эммрик Волькарин показался Мириам на мгновение проштрафившимся студентом. Он приоткрыл рот в немом удивлении и распахнул глаза, словно не верил тому, что они видели. Рук не понимала, почему он так удивлен женщине явно лет преклонных, но держащей спину по-прежнему прямо, что, однако, знала Эммрика. Мириам, наконец, сложила два и два: а он, видимо, знал ее… «У Нэв достойный конкурент на детективном поприще… Пора открывать свой бизнес в Портовом городе…» — не удержалась она от самоироничных, хотя вернее будет назвать их «самоуничижительными», мыслей.       Женщина щелкнула пальцами, на мгновение пропала и тут же появилась снова — в нескольких шагах от Дозорных. Рук прерывисто вздохнула от удивления, не ожидав такого резкого сближения.       — Чего еще можно было ожидать от самого назойливого жителя Неварры?       Эта старушка, ниже и Мириам, и Эммрика ростом, одетая в костюм, делавший ее похожей на рядового послушника ордена Дозорных, и в глухих напрочь очках выглядела очень несуразно. Ингельвар невольно подумала, что незнакомка так старается выпрыгнуть из портков, что с каждой попыткой, напротив, стаптывается.       Немой вопрос: «А это кто?» — сразу же получил ответ от Эммрика, выдохнувшего имя женщины так, будто и сам не верил, что это и правда она:       — Йоханна Хезенкосс!       — Вы знакомы? — уточнила Рук у некроманта, но ответила ей вдруг Йоханна:       — О, мы с профессором знакомы целую вечность. Но лишь одному из нас было понятно, что амбициозному магу не место в Дозорных.       Почему-то захотелось ударить Хезенкосс по лицу и вмять ее очки как можно глубже в череп. В памяти что-то робко шевельнулось.       — Хезенкосс? Разве Дозорные не осудили тебя за разорение гробницы ради эксперимент…       — Это грязная и неприкрытая ложь! — рявкнула Йоханна, не дав Рук даже договорить. Эммрик же прямо ответил на вопрос, наконец, избавившись от первоначального оцепенения:       — Да. Это та самая Хезенкосс.       «Та самая Хезенкосс» в ответ хмыкнула и взмахнула рукой. Прикованный дух, было притихший, снова закричал. Мириам поморщилась: этот вой не просто пробирал до костей, а словно вопрошал, почему Дозорные остаются в стороне. Она дернулась в сторону Хезенкосс, но вдруг наткнулась на преграду. Эммрик остановил ее, вытянув руку как барьер, и при всей своей внешней — обманчивой — мягкости был непреклонен.       — Нет! Украденная жизнь в этом фонаре может создать здесь постоянный разрыв в Тени.       Только сейчас Рук заметила, что рядом с Хезенкосс завис в воздухе странного вида фонарь. Удивительно, что он сразу не бросился в глаза; от этого фонаря пахло неприятностями.       — Именно! Только дурак будет сейчас проливать кровь рядом с ним. — Хезенкосс не скрывала своего торжества. Она словно упивалась вынужденной беспомощностью своего давнего знакомого и какой-то вши из Дозора Скорби — ордена, так и не оценившего ее потенциал.       Йоханна снова щелкнула пальцами, и на этот раз портал, открывшийся за ее спиной, на этот раз был хорошо виден глазу. Мириам внутренне зарычала, когда напоследок некромантка бросила Эммрику — его спутницу она явно предпочитала не замечать — ядовито и с предвкушением:       — Так что пусть Дозорные скорбят о твоей жалкой смерти в Тени, Эммрик Волькарин! Те, что останутся в живых после того, как я вернусь!       Она издевательски помахала им рукой и спиной шагнула в открытый портал. Тот захлопнулся с противным хлюпающим звуком. Внутренне Мириам выдохнула, когда Йоханна, наконец, исчезла, но одновременно с этим жаждала ее возвращения. До боли хотелось и правда вцепиться ей в горло зубами.       — Я попробую освободить духа, — дрогнувшим голосом, наконец, сказал Эммрик, — но опасаюсь худшего.       Рук переглянулась с Белларой, что до исчезновения некромантки предпочитала оставаться в тени Дозорных и не лезть во внутренние разборки ордена. Во взгляде эльфийки Ингельвар заметила то же самое предположение, что беспокоило профессора Волькарина, — скорее всего, ничего не получится.       — Ничего. Дух… Вся его сущность исчезла, — подтвердил свои опасения Эммрик и опустил руки. Мириам испытала сильное желание коснуться его плеча и поддержать, но такой жест показался ей слишком личным и неуместным.       — Мне жаль. — Профессор Волькарин кивнул, а Рук продолжила: — Хезенкосс вышла через портал. У нее была заготовленная лазейка, а мы… Бездна, как мы выберемся?       — Рук, Тень всегда укажет нужный путь. Необходимо лишь поискать его.       Оказалось, ненадолго вырвать Эммрика из плена тяжелых дум возможно, если задать ему вопрос, а он может давать ответ в двух стилях: философском и научном. Это был первый вариант. Он начал плавно перетекать во второй, когда Мириам откровенно начала путаться в своих предположениях и у Эммрика появилось пространство для маневра:       — Мне нужно подумать. Мы находимся в восприимчивом вихре Тени, и, поскольку призыв духов Йоханны уже направили его ману… — Рук в ужасе скривила лицо и поморщилась, когда шрам снова напомнил о себе ощущением стянутой маски. Она слишком много времени провела вне Великого Некрополя, чтобы так быстро улавливать ход мысли человека, что потратил явно больше сил на изучение Тени. К счастью, Эммрик пощадил ее и дал ответ сам. — Помните ритуал, который мы проводили в Великом Некрополе? Сфокусируйтесь на этом воспоминании.       — Это когда мы зажигали свечи? — нерешительно уточнила Ингельвар, и профессор Волькарин закивал. На его худом лице даже, кажется, промелькнула довольная улыбка.       — Нужно сделать то же самое.       — О-ох, у этого моста сильная магия, — восхищенно, с придыханием удивилась Беллара, когда свечи были найдены, зажжены, а Эммриком — выстроен путь из ловушки, захлопнувшуюся по воле Хезенкосс.       — Пока мы не разберемся с Йоханной, разрыв в Тени будет открыт. Мы обязаны найти ее, — словно мантру, повторял себе под нос профессор Волькарин, снова вырвавшийся вперед обеих спутниц. Привычно поспевая за некромантом и обгоняя Беллару без особого труда, Мириам невольно завидовала Йоханне Хезенкосс. Не прилагая практически никаких усилий, она будоражит сознание Эммрика так, что он не может ни на чем сосредоточиться, кроме как на ней.       Странная какая-то ревность. Они друг другу не больше чем коллеги, а Хезенкосс вовсе по другую сторону баррикад с профессором Волькарином.       Глупость…

* * *

      — Значит, ты выбрался из Тени.       — Для тех, кто обращается с духами не как с простыми инструментами, это не сложно, Йоханна.       — Что за сентиментальный бред!       Мириам хочется задушить ее, и она вынуждена наступать внутреннему зверю на горло. Удивительно, как просто оказалось вывести ее из себя — всего за несколько мгновений. Такого прежде не случалось.       — Я вижу, что профессор явно избегал упоминаний о своей бывшей коллеге в изгнании.       — Мы изо всех сил пытались тебя вразумить!       — Я дала тебе шанс присоединиться ко мне, вместо того чтобы постоянно ныть о своей смертности! — Дозорная Ингельвар делает шаг вперед и не чувствует сопротивления. Она останавливается сама, когда Йоханна Хезенкосс вдруг вытягивает левую руку с ампутированным запястьем и недвусмысленно намекает: Рука Славы вела их не к своему мучителю, а носителю.       — Я предложила ее венатори взамен на кое-какую услугу, когда перешла… в это состояние.       Она открывает свои очки — оказывается, мутные стекла откидываются наверх, — и демонстрирует причину, что вынуждает их носить. Глаза горят невыносимо ярким зеленым светом; он неприятно слепит Мириам и вынуждает сделать шаг назад. Действительно ли причина — резь в глазах, или она испытала благоговейный ужас от того, что увидела?       — Йоханна, что ты наделала? — Эммрик звучит пораженно. Она только смеется в ответ.       — То, на что у тебя не хватало смелости!       И упивается тем, как задевает его: снова и снова, из раза в раз.       Явно знает, куда бить.

* * *

      — Песнь Палат не поможет нам узнать, что задумала Йоханна… Может, Свитки пробуждения? Нет… Манфред, ты не видел Манускрипты Феллмарча?       Мириам услышала, как ворчит Эммрик, стоило ей только переступить порог его комнаты. Под отчасти суетливые размышления профессора она поднялась по винтовой лестнице на второй уровень. Там Эммрик разместил ту часть личной библиотеки, что не поместилась на первом.       Манфред расстроенно зашипел в ответ некроманту. Рук помялась на месте: она привыкла, что Эммрик обычно сначала встречает ее приветствием, а тут он стоял к ней спиной, — но все-таки предложила:       — Вам с Манфредом не нужна помощь с поиском… того, что вы там ищете?       Некромант коротко вздохнул. Не нужно быть прорицателем, чтобы понять причину. На месте Эммрика Рук чувствовала бы себя раздавленной. Интересно, подумала она, что Йоханна Хезенкосс — первая и пока единственная, к кому профессор Волькарин обратился на «ты».       — Думаю, пора объяснить, почему здесь такой беспорядок.       Беспорядок интересовал Ингельвар в последнюю очередь. Она и впрямь была бы готова помочь Эммрику в поисках нужной ему литературы, но, скорее всего, такой просто не существовало. Мириам кивнула и оперлась обеими руками о перила. Профессор Волькарин одарил ее благодарным взглядом, и все внутри на миг потеплело.       — Йоханна Хезенкосс была Дозорной. Ее изгнали из Дозора за изучение темных аспектов нашего искусства. Запретная магия, кровавые жертвоприношения — она ничем не побрезгует, если это даст ей власть и признание или и то, и другое.       — Мне показалось, будто вы были знакомы еще до всего этого.       Мириам тут же пожалела, что напомнила Эммрику явно не о самом приятном аспекте их отношений с госпожой Хезенкосс. Профессор отвел взгляд и, помедлив, признался:       — Когда-то мы были друзьями.       Было стыдно это признавать, но Рук почувствовала ядовитый укол ревности. Что за новости, Дозорная Ингельвар: Йоханна Хезенкосс, того и гляди, развалится по частям, а вы всерьез думаете, что в чем-то можете уступать ей? Такой вопрос резонно было бы задать, но у Мириам он даже не возник. Она с уверенностью бы кивнула. По меньшей мере, Йоханна явно искуснее в некромантии. Во-вторых, она маг. В-третьих, она имела счастье знать профессора Волькарина задолго до рождения самой Рук.       В-четвертых, понятие «друзья» крайне растяжимо.       — Мне жаль, что оно все так сложилось… Простите, Эммрик. Я не хотела вас расстроить.       — Не беспокойтесь, Рук. — Некромант дернул краями губ в легкой улыбке. — Я в порядке.       — Мне не все равно, — поспешно добавила Мириам. Она заметила, что во взгляде профессора возникло удивление, и попыталась объяснить: — Это не очень все приятно, и… Я просто хочу, чтобы вы знали. Я рядом.       Пауза длилась всего ничего — пару секунд, от силы, — но все равно показалась Рук вечностью.       — Это очень любезно с вашей стороны, — наконец, ответил Эммрик, к счастью Мириам, добавив к своему ответу более открытую улыбку: не робкую, а достаточно явную, чтобы ее нельзя было пропустить. — Но это все было так давно, так что со мной правда все будет в порядке.       Теперь пришел черед Рук сделать паузу и коротко улыбнуться в ответ. Она очень хорошо знала этот взгляд: так смотрят, когда пытаются отвести внимание.       — Вы совсем не умеете врать, — вместе с мягким замечанием Дозорная поняла, что снова краснеет. В последние недели зачастили такие оказии. Становилось… неловко. — Это очень мило.       Ей казалось, что Эммрик это нарочно, но, стоило ей перестать осторожничать и балансировать на грани заикания, — кажется, и комплимент вышел не таким уж и неудачным! — он становился печальным. В этот раз произошло ровно то же самое. Некромант вздохнул и вдруг воскликнул, то ли с сожалением, то ли… Нет. Это определенно было сожаление:       — Раньше наши отношения с Йоханной были гораздо лучше. Она поистине была гением, и во время студенчества мы так хорошо ладили! Мы вместе готовили доклады, проводили ритуалы и исследования…       Рук поняла, что погорячилась. Рядом с такими воспоминаниями ей хотелось удавиться или удавить саму Хезенкосс за то, что она так поступала с этим человеком. Подумать только, насколько просто оказалось для Мириам пройти путь от удивления и интереса до влюбленности, какую называют «беспамятной». И никаких бабочек в животе, что самое удивительное! Напротив, рядом с Эммриком она ощущала спокойствие и уверенность… Вот ровно до момента, пока в эти чувства не вмешалась горьким порошком Йоханна Хезенкосс.       — М-м-м…       — Но даже тогда Йоханна считала клятвы Дозорных «устаревшими». — Тон Эммрика снова скакнул: сначала сожаление, потом радость и эйфория от приятных воспоминаний, в конце — печаль. За печалью последовала обеспокоенность. — Мы не впервые пересекаемся с тех пор, как ее изгнали, но боюсь, что теперь она частично превратила себя в нежить.       Ну это уже как-то чересчур… Мириам презрительно скривилась.       — Какой кошмар! Она использовала для этого эфирные ритуалы или заклинания еще большей силы?       — У меня есть подозрения, о которых я, возможно, расскажу позднее, — уклончиво ответил Эммрик. Мириам такой поворот событий не устраивал, и она сразу же поинтересовалась:       — Насколько позднее?       — Вы видели фонарь с пленными душами Йоханны, — продолжал Эммрик, словно не услышал ее, — с таким количеством похищенных жизней некромант способен создать чудовищную нежить.       Он развернулся и направился к Манфреду. У вернувшегося помощника профессора в руках — поднос, на подносе — искомый свиток. Манускрипты Феллмарча, стало быть, найдены, а ее помощь тут не нужна.       — Не сомневаюсь, — вздохнула Рук. Ей безразлично, зачем Йоханне Хезенкосс создавать огромную нежить. Важно то, что, если она работает с венатори, наверняка связана и с богами тоже. Последние окучивают каждого, у кого к этому году не сложилось с самореализацией. Если Хезенкосс в точности такая, какой ее описывает профессор Волькарин, то, получается, знаков предостаточно, а намеков — еще больше.       — Ее нужно остановить, Рук.       Твердость в голосе Эммрика вселяла надежду, что его близкие отношения с Йоханной, большей частью, правда в прошлом. Манфред, спасая Мириам от очередной паузы, вдруг зашипел. Профессор посмотрел на него и закивал.       — Спасибо, Манфред. Верно подмечено! Нам помогут знания ордена.       — Я постараюсь навести справки, но ничего не обещаю, — печально призналась Рук. Эммрик непозволительно беспечно для себя уточнил:       — Считаете, ваш опыт и знания будут бесполезны, поскольку вы не магесса и не получали нужного образования?       В самом вопросе не было ничего предосудительного. Более того, его формулировка позволяла отнестись к себе со снисхождением: любой опыт может быть полезен, даже если соответствующих знаний никто не давал в безопасной академической среде. Эммрик наверняка не вкладывал в свой интерес желания ее задеть. Тем не менее, профессор не обладал навыком телепатии. Он же не мог знать, что, на самом деле, с размаху наступил на больную мозоль.       — Я вам больше скажу, Эммрик: я знаю, что мои знания и опыт бесполезны, — тоном, не терпящим возражений, отрезала Мириам. Она пожалела, что дала отпор так резко: некромант неловко сморгнул, явно стараясь понять, что сделал не так. — Большей частью. Поэтому ваша часть — содержательная, а моя — практическая. Может быть, кто-то слышал о похожих, как в Блэкторне, волнениях, или что еще интересное. Постараюсь узнать.       — Ваша помощь неоценима, Рук, правда.       Эммрик очень старался казаться искренним. Улыбнувшаяся ему в глаза и стремительно посмурневшая, стоило ей отвернуться, Мириам хотела надеяться, что он говорил правду.