Агапэ

«Сегодня я чувствую в сердце неясную дрожь созвездий»

Было страшно. Дышать озолотившимися лёгкими. Смотреть на мир, которому он не нужен. Осознавать всю необратимость ситуации. И слышать печальное, лаконичное, полузабытое: «Завтра ты умрёшь». Первое, что необходимо сделать Тэхёну с утра, — вколоть себе лекарство или выпить витамины. А ещё проверить электрокардиостимулят для поддержания ритма сердца. Тэхён не выбирал эту жизнь. Тэхён не хотел иметь больное сердце, которое только и делает, что гадко смеётся над всеми его неудачами. Тэхён не хотел отличаться от других. Он не хотел знать, что другие люди на самом деле думают о нём. Он не хотел видеть себя чужими глазами. Он не хотел, чтобы люди сторонились его. Тэхён при всей своей закрытости из-за болезни, на самом деле самый открытый. Он хочет жить, быть счастливым, послав свою болезнь далеко так, что надолго, желательно навсегда. Шансы малы, он знает, что малейшее невезение, которое приведёт к сердечному приступу, может погубить его, но вместе с тем он отчаянно верит, что он попадёт в тот процент людей, у которых получилось. Тэхён открытый, ко всем тянущийся человек, который распознаёт у себя в голове можно ли доверять человеку, так получилось, что Доктор Чон попал в этот список, хоть и появился в его жизни буквально неделю назад. Он уверен, что доктор его не разочарует. Ким при всей своей уверенности в том, что он сможет побороть своё сердце, недавно совсем отпустил руки, когда после процедур, анализы показали снижение частоты биения. Чимин с негодованием на лице, смотрел на эти анализы и сам был готов в этот момент расплакаться, сидящий напротив него парень убеждал его, что всё в порядке, что он это в скором времени исправит, Тэхён был не в порядке. После, оставшись наедине с собой, слёзы как-то сами по себе бежали прочь, не желая находиться в медовых глазах, палата вся была затоплена горем и слезами. Всегда сильный Тэхён захотел быть слабым. Звёзды в тот день особенно ярко светили. Тэхён мог лицезреть их редко, из-за того, что фонари мешали увидеть их полностью. Тогда, наверное, печаль Тэхёна было слишком явной, что звёзды, пощадив его, начали светить ярче, наплевав на фонари. Слёзы иссыхали, вечерняя прохлада пробивала дрожь, а сзади к нему со всем тихо подошли, чтобы не мешать. Доктор Чон, положив свои руки в карманы белого халата, разделял вместе с Тэхёном все его эмоции, а тот, зная уже, кто рядом, смиренно молчал. Это молчание было нужным, для них привычным. Чонгук тогда, опустился на корточки, на уровне глаз Тэхён, так как тот сидел на стуле у окна, подперев руку у подбородка на подоконнике. Тэхён всё так же ничего не сказав, посмотрел на него в ответ. Глаза Чонгука были похожи на звёзды, каждый раз заглядывая в них, Ким смотрел в небо ночи. Доктор Чон первым нарушив тишину, поднёс ладони к груди Тэхёна, где сердце билось, грозясь выпрыгнуть, тот от таких действий весь продрог и внимательно слушал. — В следующий раз, когда надоумишь себя его послушать, запрети себе и слушай только меня. Тэхён в руках Чонгука жить будет, и на этих словах он закрепил своё обещание. На этих словах доктор вошёл в доверие. В ту ночь Тэхён прислушавшись к словам Чонгука выпил стакан воды, выключил свет в своей палате, лёг и закрыл глаза. Он обратил внимание на тишину. Обратил внимание на своё сердце. Всё ещё бьётся. Всё ещё сражается. В конце концов Тэхён это сделал, он справился в прошлый раз и он сможет сделать это ещё раз. Возможно, воспоминания о докторе в голове были настолько сильными, что, когда Тэхён, услышав звук прихода сообщения и увидел, что отправителем был Чонгук, расплылся в улыбке, самой настоящей. Доки-док: «Ты хорошо поел?» На часах девять утра, Тэхён съел свой завтрак час назад, потому что не терпелось услышать приятностей от своего доктора. Тэхён: «Я хорошо поел.» Доки-док: «Хорошо, умница.» Этого было достаточно, но как же хотелось большего. Тэхён: «Умница иии?» Доки-док: «Наглеешь.» Тэхён: «Я не слышу.» Доки-док: «Умница, я тобой горжусь» Тэхён расплывается в улыбке, что рот начинает болеть от такой искренней радости. Вся похвала от Чонгука для Тэхёна ощущается чем-то за гранью, чем-то, что вселяет большую уверенность, даже если эта похвала самая незначительная. И сам парень не может объяснить себе, почему чужие слова на него влияют выше всех, даже выше слов Чимина. Для доктора хочется быть лучшим, свернуть горы и вдобавок сможет съесть полноценно весь принесённый завтрак, не выльев его из себя через десять минут. Доки-док: «Я зайду через полчаса» От таких слов от счастья можно упасть с кровати. Чонгук наглый. Нагло залез в душу Тэхёна. Тэхён: «Жду вас, Доки-док» Доки-док: «Доктор Чон» Тэхён: «Доки-док» Доки-док: «Хорошо, пусть будет так» Со временем и Чонгук привыкнет к своему новому обращению, придуманному Тэхёном, раз парень смог привыкнуть к нему. Доктор Чон мог бы с первых дней стать неприятным, раздражающим и очень похожим на доктора Ли, но по своей натуре, он захотел стать для Тэхёна не просто лечащим врачом. Он был весь с головы до ног, с белого халата до врачебной тайны, полностью открыт для одного конкретного парня. Тэхён был одним из тех, кого нужно было ценить, о ком с более глубоким трепетом заботятся. Тэхёна не жалели, его у себя укрывали. Каким-то образом Чонгук открыл в себе такую часть себя, как забота и почему-то она на всех не распространялась. На своём коллеге Чимине не распространял, давно выясненный факт, что ту самою заботу он получал от детского хирурга Юнги, который был на первом этаже, Чимину приходилось в день по несколько раз туда бегать, за этим наблюдать было крайне забавно. Тэхён часто упоминал их в разговоре и всегда говорил лишь о том, как они друг другу подходят, как звёзды и луна. Юнги был Луной, Чимин вечно сияющей для него звездой. Тэхён в тот день открыто признался, что глаза доктора с первых дней напоминают ему звёзды, Чонгук же «по секрету» признался ему, что это наверное потому, что он хотел быть астрономом, парень был потрясён на весь день вперёд, прося рассказать о Солнечной Системе побольше. Доктор Чон видел в Тэхёне первого человека, который был заинтересован его рассказами. Чонгук действительно получает откровенное удовольствие, когда говорит об этом с Тэхёном. «За столько лет я могу наконец выговориться о всей этой астрономической херне, которую учу всю жизнь», — угадывал Чимин, смотря на этих двух по их лихорадочно горящим глазам. Тэхён ещё с утра сидит за книгами о звёздах, которые дал ему Чонгук. Он оглядывался на часы каждые пять минут и ждал одного конкретного человека. Доктор обещал зайти через полчаса и они по законам неудач шли безумно медленно. Дверь с шумом открывается, являя человека, которого ждут уже давно. Тэхён встречает доктора с неподдельным счастьем. — Ты углубляешься в космос больше меня, — указывает на книгу в руках Тэхёна. — Возможно, хочу Вас обогнать. — Не получится, — Чонгук подходит ближе, касаясь лба Тэхёна, проверяя на наличие температуры, тот с замиранием сердца смотрит на все действия, проглотив все слова. Его не замечают. — Я уже достаточно хорош. Всё же выходит, но уже не так уверенно. Тэхён ничего больше не говорил и даже не дрожал, но Чонгук без слов накинул на него поверх одеяла ещё и плед. Сердце сегодня больше ни разу не потревожило, не закричало и не засмеялось, оставил только свой гнилой привкус во рту. — M83? Совсем неожиданно от Чонгука, он не ждёт вопроса, ему требуется ответ, который он знает, Тэхён ему даст. — Спиральная галактика в Гидре. — А M45? — Плеяды. Это удивительно. На самом деле, Тэхён любит читать как в спонтанное, абсолютно любое время, так и перед сном. От Чонгука он этого никогда не скрывал. Доктор сам дал ему каталог Мессье. И сейчас, замученный бессоницей и головной болью, Чон решил поиграть с Тэхёном в «угадайку». Большинство всех объектов из каталога Чонгук, как оказалось, знает наизусть. — M29? — Звёздное скопление в Лебеде. — M8? — в ответ молчание, Тэхён забыл, Тэхён обречённо смотрит своими большими глазами и просит ими ответ у Чонгука, тот тонет в них сдаваясь. — Туманность Лагуна. — отвечает, успевая между этим проверять уже и давление. — Точно! — говорит Тэхён поражённо. Чонгук тепло улыбается. — Как так-то? — Тэхён, мне эту книжку в восьмом классе подарили. Естественно, за это время я проштудировал её от А до Я, а точнее, от m1 до m110. — M110? — Галактика в Андромеде. Моя любимая. — Офигеть! Чонгук приглушённо смеётся и говорит, улыбаясь: — Объектов во Вселенной гораздо больше, чем сто десять, и их я, конечно же, не знаю. — Но всё равно... Я бы запутался даже в ста десяти. — Конечно запутался бы, ты уже несколько дней учишь порядок планет в Солнечной Системе. Тэхён плохо разбирается в космосе. Есть только две вещи, которые находятся за пределами его воображения: космос и Чонгук. Тэхён глубоко вздыхает и откладывает книгу на тумбочку. Вздыхает снова. — Что такое? — осторожно спрашивает Чонгук, следя за каждой реакцией Тэхёна. — Болит что-то? — тот мотает головой. Не болит. — Просто... — Тэхён перебирает между пальцев одеяло, мнётся и тихо продолжает. — С тобой что-то стряслось? Чонгук отложив всё, начинает с этой минуты беспокоиться, слышит тишину, Тэхён не может продолжить свои мысли, они между собой смешались, запутались, разобрать их оказывается стало жутко страшно. У него не выходит говорить серьёзно, он всё списывает на шутку, даже там, где она совсем неуместна. — Порок сердца. Очень хочу дожить до апреля. Пожимает плечами, проговаривая свой диагноз и с улыбкой смотрит на доктора, у того в глазах читается большими буквами, что ему совсем ничего не понятно. Но это «дожить» из уст Тэхёна ощущается неправильно. Жить он будет, Чонгук не заглядывая в будущее, у себя в голове заложил, Тэхён жить будет, до самой старости, пока сам себе не надоест. Потому что расцветёт. Тэхён очень хочет дожить до апреля, до него невыносимо долго ещё, но мама как-то раз ему сказала, что не разрешает ему пойти за ней. Тэхён должен каждое апреля расцвести в день рождения матери. С каждым днём становится всё труднее, когда рассвет с нежностью серной кислоты пускает корни в одиночество Тэхёна, когда всё, что в нём осталось - ненужно/неважно, душевный хлам. И дело даже не в вечном холоде, плохом питании, не в том, что время блюёт секундами, не в том, что нужно казаться взрослым, казаться сильным, хранить молчание. Всё дело в дырах внутри Тэхёна, в бессонницах, смешных законах, дебильных правилах, когда нутро всё его отравлено желаньем выжить. Не в этот раз. Всё дело в этом безумии, в этой нехватке чего-то важного, в этой нехватке чего-то нужного, чего-то, что Тэхён всегда искал. Этот дурацкий «эффект отсутствия» скоро прикончит его - бумажного, а он по-прежнему помнит маму, которую когда-то не удержал. Тэхён так надеется, что отпустит и что эта буря внутри закончится. Вот бы завтра хватило силы на то, чтобы просто открыть глаза. Чонгук тянется тёплыми ладонями к щекам красным, вглядываясь в этот потрясающий блеск в глазах, чётко понимая, что Тэхён не звёзды. Тэхён — Вселенная, а значит прекрасен до греха, он самая настоящая загадка. Доктор себе не признается, никому тоже, но Тэхёну хочет. С первых дней парень сбил его с ног своей невинностью и чистым любопытством. И сейчас, смотря чётко в цель, в слезящиеся глаза, Чонгук хочет донести до Тэхёна, что тот не один. — Когда почувствуешь себя одиноко, положи руку на сердце – я там. Я рядом с тобой. У Тэхёна леденеют пальцы, немеет язык. Сердце угрожает выйти наружу. Тэхён прячется за спавшей на глаза чёлкой и кивает слабо, прикрывая глаза. Несколько десятков секунд тишины кажутся ему вечностью или даже дольше. Чонгук ушёл после слов Тэхёна: «Я посплю». За него было волнение, уходить не хотелось совсем, почему-то хотелось укрыть его собой от всех невзгод. Доктор мог в этот момент лишь погладить мягкие волосы Тэхёна, заправляя пряди за уши, укрыть его одеялом и бесшумно выйти, прежде простояв ещё пять минут у двери. Тэхён натянул на себя одеяло и отвернулся к окну. Спать не хотелось. Хотелось умереть.

***

Свежий ночной воздух забирается под футболку и шумит в ушах. Прохладный ветер, пропитанный влагой и солёный на вкус, пробирается в голову, избавляя её от лишних переживаний, ещё несколько минут ранее беспощадно терзающих её. Ветер свистит и орёт, перебивая шум пульсации крови в ушах, затыкает ей рот . Ему плевать на привкус крови во рту, которые истязал от нервов. Тэхён сам себе сейчас врач. На часах полпервого, город спит, один Тэхён измученный своими снами, борется с бессонницей. Больничные стены жутко давят, не давая пробраться кислороду в лёгкие. Он давно не был за пределами этого здания, что уже забыл какого там и что делают. Утром Тэхён слился, сказав, что хочет спать, Чонгук после его не потревожил, только Чимин заходил и всё сопровождалось молчанием со стороны Тэхёна. Тогда видеть никого не хотелось, сейчас же он ощущает острую нехватку Чонгука. Прямо сейчас. С глазу на глаз. Хочется видеть только его. Доктор всегда говорил, что Тэхён может позвонить ему в любое время суток, если того что-то потревожит, прямо сейчас его тревожит собственное сердце, оно не болит, зовёт скорее. За окном глубокая ночь, а Тэхёна не отпускает мысль позвонить доктору. Зачем не знает. Знает, что нуждается, этого хватает. Тэхён достаёт свой телефон, набирая номер доктора. Сначала долго сверлит экран, задумываясь о том правильно ли, но потом особо думать не приходится, он просто следует сейчас своим опрометчивым поступкам. Гудки тянутся долго, невыносимо, но всё же в один момент обрываются, когда уже хочется отключиться. — Тэхён? На том конце беспокойство в голосе, за него боятся. Ещё так много всего в их отношениях остаётся нерешённым. Иногда Чонгук Тэхёну рассказывает какие-нибудь интересные истории о космосе или о чём-нибудь ещё просто потому, что хочет рассказать, а Тэхён хочет слушать. Он с лаской треплет его волосы, разрешает называть его странными прозвищами. Чонгук недавно попросил Чимина заменить в рационе Тэхёна курицу на рыбу, когда услышал, что тот во время своих диет питался ею и она вызывает у него нехорошие воспоминания. Чонгук каждую ночь заглядывает к нему в палату, даже когда у него выходной, потому что хочет во всём сам убедиться. Чонгук знает, что Тэхён не спит, но ничего всё равно ему не говорит. А ещё он позволяет Тэхёну себя любить. Ким собрав всего себя, отвечает в обычной манере, забыв всё, что было утром. Он слышал, что голос Чонгука не сонный, тот не спал. — Доктор Чон, что делаете? — Работаю. Чонгук тихо вздыхает и убеждается, что с Тэхёном всё в порядке. Мальчик хотел говорить и ему это давали. — Ужас, у Вас есть пациенты помимо меня? Чонгук хрипло смеётся, заставляя Тэхёна покрыться мурашками от одного его голоса. — Я бумагами занимаюсь. Там и про тебя есть. — Простите, — извиняется, сделав глаза бусины, будто его видят. — Да ладно, я привык. Тишина затягивается, а Тэхён мнётся с продолжением разговора, он хочет много всего сказать, но как не знает, Чонгук чувствуя это не торопит, ждёт. Сердце выпрыгивает испуганной птицей из груди, а на душе расцветают красные маки. Чонгук обо всём знает. Он с детства изучал космос и каким-то образом сумел изучить и Тэхёна. Тэхён влюблён в доктора. Это Чонгук заметил ещё несколько дней назад, спустя некоторое время, после их первой, малость неловкой для Тэхёна встречи. Болезненно хрупкий вихрь, неуверенно топчащийся на одном месте, молчаливый и безропотный, ворвался в жизнь Чонгука, окрасив серые, безжизненные будни в ярко-оранжевый цвет. Тэхён влюблён в доктора, и тот не смеет отрицать того, что эта маленькая язва очень волнует его. Тэхён влюблён в Чонгука, и сам мужчина видит это, чувствует, замечает, как тот ещё пока неосознанно тянется к нему. Он делает вид, что не замечает, как Тэхён пытается задержать случайные касания, он делает вид, что ничего не замечает, он притворяется слепым и глухим. Он понимает, насколько это неправильно и аморально, но всё равно позволяет ему себя любить. Он нарекает себя тем, что не заслуживает. Чонгук соглашается сам с собой, что он не влюблён в этого мальчишку, что он не думает о нём ежедневно, что он не испытывает к нему влечения. Да, Тэхён волнует его, может совсем чуточку сводит с ума и постоянно мелькает перед глазами, но не влечёт его. Потому что он не просто влечёт, а безжалостно завораживает и манит. Доктор мог бы заботиться о Тэхёне и его болезни на расстоянии вытянутой руки. В ситуации с Кимом есть и другие важные проблемы (Чонгук отказывается признавать, что проблемы на самом деле у него самого). — Ты не спишь. Тихо заключает Чонгук. — Меня душат больничные стены. — доктор его понимает, самому находиться там порой становится невыносимо, а Тэхён при всём этом ещё и ночует. — Жаль, что я не могу попросить Вас забрать меня к себе. Для Чонгука это слова, которые дают опомниться и хорошо так подумать. Он ничего не отвечает, к большому сожалению Тэхён ничего не услышал, с ним только попрощались и сказали смотреть на звёзды и считать до бесконечности. Тэхён этой фразы не понял, но после всё так же не смог уснуть ни через десять, ни через двадцать минут, на тридцатой он уже сидел на подоконнике и еле вглядывался в звёзды, они снова не видны. Чонгук сказал ему считать до бесконечности, Чонгук не объяснился, но прямо сейчас, слыша, как двер в палату открывается, Тэхён не догадывался, что считать до бесконечности это равно тому, что ждать Доктора. Тэхён вздрагивает всем телом от неожиданности и резко поворачивает голову назад. Тишина заполняет палату. Тэхён смотрит с неподдельным удивлением, Чонгук же не может понять, что сподвигло его на этот поступок. Говорил себе, что не влечёт, что не влюблён, но приехал по первому зову. Тэхён волнует, возможно, совсем немного. — Зачем Вы приехали? За тем, кто так невинно смотрит, за тем, о ком волнуется. — За своим. Тебя забрать.

***

Тэхён смотрит в окно, но не вглядывается, только крутит беспокойно головой, рассматривая голые шапки деревьев и скрюченные чёрные ветки. Асфальт становится грубее, а город шумит уже где-то вдалеке позади них. Тэхён старается унять панику, и ему это почти удаётся, потому что сердце, погашенная лекарствами, молчит, и лишь лёгкая тревога сжимает горло. Но он знает: Чонгук никогда не сделает ему чего-то плохого. Чонгук просто захотел и пришёл, Чонгук захотел и сказал, что заберёт. Забрал. Это их общий секрет, который никому знать необязательно, он обещал Чимину, что вернёт Тэхёна ближе к рассвету. Чонгук мягко выруливает и, съезжая с дороги, глушит мотор. Тэхён поглядывает в сторону мужчины запуганным диким зверем. — Я тебя не собираюсь убивать, Тэхён, прекрати так смотреть на меня, — Чонгук весело хмыкает и выходит из машины. — Выходи. Кое-как отстегнув заевший ремень, который он дёрнул слишком сильно, Тэхён вываливается из тёплого салона машины, спотыкаясь об ступень, и его тело, спрятанное под тонкой мешковатой кофтой, пронизывает холодный ночной воздух, он легко и ласково колышет волосы и, забираясь за шиворот, ползёт мурашками вдоль спины. — Иди сюда, Тэхён. Не пожалеешь. Посмотри наверх. Он запрокидывает голову высоко вверх и не жалеет: оглядывает усыпанный яркими крошками небосклон, и его глаза наполняются звёздами. Та картина, которую он видит прямо сейчас, наверное, ещё очень долго будет посещать его ночами во снах. Иссиня-чёрный купол нависает над их головами, и звёзды — крошечные сияющие огни, серебряные блёстки — вспыхивают и приветливо сияют им со своих далёких орбит. Глубокое небо отливает белым, рубиновым и блестяще-голубым; оно горит и переливается цветами радуги, вызывая трепет, и заставляет слезы укрыть глаза Тэхёна влажной плёнкой. Судорожный вздох отчаянно вырывается из его груди, и он подавляет его, пытаясь не сойти с ума от давящей на него со всех сторон бездны, бесконечности, по-настоящему опасной пустоты. Кажется, что стоит лишь оторвать ногу от земли, как гравитация, просачиваясь сквозь подошву ботинок, покинет тело, давая возможность прочувствовать невесомость и улететь далеко в открытый космос. Тэхён чувствует, как буквально падает вверх. Он сжимает подрагивающие пальцы в кулак, сглатывает слёзы и дышит через раз, боясь спугнуть чувство вечности, что давит на его плечи, боясь пропустить музыку космоса, которую, он готов поклясться, слышит прямо сейчас, ведь её звуки подрагивают в воздухе над головой. Музыка звёзд и планет — её можно услышать только после обработки учёных, но Тэхён клянётся, что может её слышать прямо сейчас. Ему кажется, что он почти что ощущает холодное космическое пространство, словно пролетает где-то меж горячих звёзд и одиноких безжизненных планет. Он смаргивает слёзы и оглядывает пространство вокруг себя, но вместо открытого холодного космоса видит лишь поле, раскинувшееся безбрежным полотном и тусклую траву, окроплённую белым светом Луны, которая пролила на разбитую дорогу и мёртвую сухую траву своё белое нежное свечение. Тэхён вновь вскидывает голову вверх и дышит через рот, выдыхая едва заметные клубы пара, и слёзы, мерцая, словно крошечные подобия звёзд, скатываются вниз по его разгорячённым щекам. Девяносто три процента звёздной пыли, с душой, сделанной из пламени, все мы — просто звёзды с человеческими именами. Сейчас Тэхён чувствует, как равняется со звёздами: внутри него что-то ярко вспыхивает и пульсирует, как будто те самые атомы звёзд пытаются отчаянно вырваться из его костлявого тела и ринуться в синюю глубь — ближе к родным звёздам. А сами звёзды, тем временем, крича, летят им навстречу, рассекая азотные небеса, и, набирая побольше скорости, вонзаются в тело Тэхёна, и это чувство давит так, что рёбра трещат, но, может быть, на деле они трещат от восторженно-испуганного сердцебиения. От восторга. От любви. — Тебе нравится? — Тэхён резко оборачивается на негромкий голос доктора, который стоит, облокотившись спиной к капоту машины, и улыбается, а у мальчика замирает сердце. — Я подумал, что звёзды — это, наверное то, что ты давно хотел увидеть, но с другой стороны, в них нет ничего такого, ведь мы по сути сами звёзды, запертые в коже и костях, — Тэхён дрожит от сладкого полушёпота и не смеет отвести взгляда от бездонной тьмы. — Звёзды с человеческими именами. — Это просто волшебство, так ведь не бывает, — слёзы скапливаются крохотными каплями в уголках глаз, капают с длинных ресниц, и желание существовать, желание просто быть с каждым жадным вдохом возрастает в геометрической прогрессии. Блеск всех сияющих в тёмном небосклоне звёзд впитывается в глаза, въедается в пёструю радужку. — Расскажите что-нибудь, Доктор Чон, — просит Тэхён и, чуть повернув голову, поглядывает на Чонгука, потому что тот являет собой что-то более пленительное и важное, чем прекрасное небо над головой. — Что-нибудь о космосе. Глаза доктора блестят и отражают свечение миллиардов звёзд. — В почти трёх миллионах световых лет от нас находится галактика Андромеды, или, по-научному, m31, которая является ближайшей к нам галактикой. И она движется навстречу нашей галактике, Млечному Пути, со скоростью около двухсот километров в секунду и, вероятнее всего, когда-нибудь столкнётся с нами, — в голосе Чонгука нет и тени страха, он говорит так спокойно и тихо, словно его совсем не пугают ужасы космоса, а вот у Тэхёна подрагивают мышцы спины и замирает, жадно и шокированно вслушиваясь в каждое слово. — И что произойдёт, когда галактики столкнутся? Мы погибнем, да? — самый чувствительный и самый эмоциональный. Чонгук подавляет смешок. — Вероятность столкновения равна приблизительно двенадцати процентам, и, если это случится, то не раньше, чем через три миллиарда лет Тэхён снова задирает голову вверх, восторженно рассматривая чёрное, блестящее небо, и как никогда ясно осознаёт, насколько он жалок и невообразимо ничтожен перед бескрайним космосом, перед Вселенной. Лунная пыль осыпает его шею, и тонкие венки мягко пульсируют под белой кожей. — Это ещё не всё, — шепчет Чонгук. — А что ещё? — Слева от Андромеды, примерно под той крупной звездой, расположена галактика Треугольника, или m33, которую нельзя увидеть с Земли. Её диаметр составляет примерно пятьдесят тысяч световых лет и, представляешь, она тоже движется к нам навстречу, как и галактика Андромеды, только с чуть меньшей скоростью. — О, боже, только не говорите мне, что она тоже врежется в нас? — в глазах Тэхёна неподдельный ужас перед просторами такого опасного космоса. — Всё возможно. Но если она это и сделает, то уже после столкновения нас с Андромедой. Тэхён невольно задерживает дыхание и вытягивает спину, слегка прищуривает глаза и волнительно выдыхает комочек пара. Щёки стягивает от слёз, а пальцы сковывает льдом — Тэхён часто сжимает и разжимает их, и облизывает сухие губы, сосредоточенно вытянув шею ближе к небу. — Ну, как? Тэхён не в силах ответить. Он смаргивает слёзы и коротко кивает. Даже не верится, что белое крохотное пятно, едва видимое в темноте, отдалённое от Земли на миллионы световых лет, способно вызвать такие душевные переживания. Казалось бы, ты просто смотришь на звёздное небо, которое ты видишь с самого рождения, к которому ты уже привык, ты всегда знаешь, что над твоей головой сияют миллиарды крохотных точек, но тем не менее каждый раз, когда рассматриваешь ночное небо, захватывает дух и не можешь перестать думать о тайнах космоса. Чонгук говорит Тэхёну, что очень хотел бы однажды показать ему звездопад, чтобы он загадал столько желаний, сколько захочет, но Тэхён лишь улыбается и думает, что его желание уже сбылось.