Противоположности

Трезвый Беннетт был страшным. Он смотрел враждебно, как загнанный в угол волчонок, вечно ходил мрачный и рычал, когда злился. Он смотрел как будто сквозь собеседника, когда с ним разговаривали, остро реагировал на любую мелочь и мог запросто свернуть незнакомому человеку шею. А ещё он крайне агрессивно проявлял привязанность. Обычно, если он хотел побыть с Феликсом наедине, то крепко впивался в него и не отпускал. Держал сильно, так, будто боялся, что он от него куда-то уйдёт. А если кто-то пытался его забрать или сам Феликс выворачивался из его объятий, начинал недовольно рычать. Прямо как самый настоящий зверь. В такие моменты он напоминал всё того же пресловутого волчонка, у которого пытаются отобрать последний кусок мяса. Это было жутко, а потому обычно их в такие моменты старались не трогать. Сегодня был именно такой день. Беннетт с самого утра не пил мыло. В первую очередь потому, что в доме не осталось никакого, кроме оливкового, а он его просто терпеть не мог. В итоге весь день, начиная с пробуждения, он ходил злой и раздражённый. Флоренс и остальные по возможности избегали его, а он сам к ним и не подходил. Он вообще редко с кем-то общался, когда был трезвый: не хотел никого видеть. Единственное исключение — Феликс. К нему он приходил каждый раз, ложился у него на коленях и просто лежал. Вот и сегодня тоже. Феликс кормил Венеру, когда дверь в его лабораторию тихонько скрипнула и туда прошёл Беннетт. Сперва он хотел его выгнать, однако, увидев его состояние, передумал. Пришлось отвлечься от своего занятия и уделить внимание нежданному гостю. Феликс, конечно, мог бы и не делать этого, но тогда Беннетт сам со временем бы вцепился в него, а этого ему категорически не хотелось. Сейчас же они расположились у него на кровати. Феликс сидел, медленно перебирая пальцами светлые пряди, а Беннетт лежал у него на коленях. Он разглядывал его лицо, иногда проводил по нему подушечками пальцев. Легко, почти невесомо, так, чтобы случайно не сделать ему больно. Это была одна из особенностей трезвого Беннетта: он мог причинить вред кому угодно, но только не Феликсу Хониккерру. И сам Феликс не знал даже, родоваться этому или нет. Впрочем, сейчас это было неважно. Сейчас он просто гладил его, чтобы Беннетт почувствовал себя хоть немного лучше. — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Феликс спустя небольшую паузу. Он редко заводил разговор с трезвым Беннеттом первым, но сегодня не смог молчать: уж больно плохо он выглядел. — Хуёво, — честно признался тот. Прикрыв глаза, он прижался здоровой щекой к маленькой ладошке и тихо вздохнул. — Голова раскалывается. /Кажется, будто в неё по очереди вбивают гвозди. — Ох… — Феликс глубоко вдохнул. Он уже неоднократно слышал подобное, но всё равно его сердце каждый раз сжималось. Он не мог реагировать иначе, когда дело касалось его близких. — Ничего, скоро пройдёт, — сказал он и успокаивающе погладил его второй рукой. — Надеюсь, — Беннетт тяжко вздохнул и закрыл глаза. Полежал так с минуту, а потом вдруг крепко обнял его. — Побудь со мной, пока не станет лучше. Нет… Побудь со мной весь день. Пожалуйста, — последнее слово он произнёс почти шёпотом, однако Феликс всё равно его услышал. — Хорошо, — он кивнул и продолжил поглаживать его. Вообще-то он планировал сегодня заняться другими вещами, но был готов отказаться от них ради дорогого и близкого человека. Трезвый Беннетт был страшный. Однако, несмотря на все его причуды и странности, Феликс всё равно его любил.