Противоположности

Феликс бережно провёл пальцами по светлым волосам и осторожно, чтобы не разбудить, убрал несколько прядей с лица. Беннетт, примостившийся у него на коленях, поморщился и издал недовольный не то стон, не то ещё что-то. Поёжился во сне, нахмурился. Феликс замер на месте, затаив дыхание, и в упор уставился на него. Он испугался, что разбудил-таки его, и приготовился оправдываться. Однако, к его счастью, он ошибся: Беннетт не проснулся. Он лишь поворчал немного, поворочался, но потом всё же успокоился. Устроился поудобнее на коленях, чуть сжал пальцами, теперь не скрытыми перчатками, медицинский халат. Феликс ещё посидел пару минут неподвижно, дабы точно убедиться, что всё в порядке, и наконец вздохнул с облегчением. Ещё раз бережно погладив его по голове, он повернулся к окну. Там, на улице, стояла пасмурная погода. Свинцовые тучи плотно затянули небо и, казалось, в любую секунду были готовы разродиться сильным дождём. Ветер гонял по дороге пожухлую листву и выл под окнами, словно раненый зверь. Обычно Феликсу не нравилась такая погода. Она всегда навивала какую-то непонятную тоску, заставляла вспоминать о прошлом, которое ему хотелось бы забыть. Но сейчас, когда у него на коленях тихонько посапывал Беннетт, уставший за весь день, он чувствовал себя на удивление комфортно. Он и сам не знал, почему. Видимо, так на него действовал этот чудной мальчишка. Впрочем, не ему одному сейчас было спокойно. Беннетт, до этого ворчавший и хмурившийся, видимо, от дурного сна, наконец расслабился. Теперь он просто лежал, вцепившись пальцами в халат, будто в охранительный талисман, и тихонько посапывал. Выглядел он на удивление уставшим, даже каким-то измученным. Феликс ещё никогда не видел его таким. Обычно Беннетт всегда улыбался, шутил глупые шутки и шумел. Да и в целом он создавал впечатление человека крайне позитивного и не задумывающегося о мелочах. Но сегодня всё было иначе. Сегодня он показал себя с совершенно иной стороны, и оттого Феликс ощущал себя странно. Когда ему надоело наблюдать за улицей, где не происходило ничего интересного, он снова повернулся к Беннетту. В очередной раз провёл по спутанным волосам, стал разглядывать лицо. Сейчас, когда он спал, оно выглядело совсем иначе. А ещё теперь отчётливо было видно ожоги, обычно скрытые защитным шлемом. Они-то и привлекли внимание Феликса. Он знал, откуда они появились. Беннетт однажды рассказал ему, что в лаборатории, где он раньше жил, над ним ставили эксперименты. Эти ожоги — их последствия. Они выглядели жутко, и Феликс ни на секунду не сомневался в том, что до сих пор болели. Не просто же так Беннетт мучился по ночам. «Вот бы можно было с ними что-нибудь сделать…» — подумал про себя Хониккер, рассматривая уродливый след, рассекающий почти всю щёку. Конечно он понимал, что вряд ли с этим получится что-нибудь сделать, но не думать о таком всё равно не мог. В конце концов, Беннетт — его самый дорогой и близкий человек после дяди, и ему бы не хотелось, чтобы он страдал. Но только вот как ему помочь? Как можно хотя бы немного облегчить его боль? Феликс часто задавался этим вопросом, но так и не находил ответа. Казалось, он тут бессилен. Ну что он, простой ребёнок, может сделать с увечьем, оставленным жестокими взрослыми? Да ничего, собственно. Или всё-таки нет? Подумав немного, Феликс всё же решил кое-что попробовать. Осторожно поднеся руку к лицу Беннетта, он коснулся того места, где начинался ожог. Плавно, воздушно, почти невесомо. И замер, ожидая реакции. Та последовала незамедлительно: Беннетт вздрогнул всем телом, и по его коже побежали мурашки. Он крепче вцепился в халат, будто тот мог его спасти, и прикусил губу во сне. Однако, как ни странно, протестовать всё же не стал. Феликс расценил это как разрешение, а потому продолжил. Он медленно повёл пальцем вокруг ожога, ласково оглаживая его. Так, чтобы почти не задевать поражённый участок кожи. И это действительно помогало. Беннетт с каждой секундой расслаблялся всё больше, в какой-то момент даже выпустил из рук белую ткань. Черты его лица разгладились, брови поднялись обратно, на губах появилась лёгкая улыбка. Заметив её, Феликс и сам слабо улыбнулся. На душе сразу же сделалось тепло от осознания того, что он смог хоть немного, но всё же помочь своему дорогому человеку. Всё-таки он не бесполезен. Впрочем, он и не был таковым никогда. Даже наоборот, одним только своим существованием он уже приносил пользу. Потому что лишь рядом с ним Беннетт мог чувствовать себя в безопасности. Лишь ему он мог доверять на все сто процентов. Феликс Хониккер — его личный рыцарь, защищающий от всех бед и от него самого. Но ему об этом знать совершенно необязательно.